"Во времена фараонов" - читать интересную книгу автора (Котрелл Леонард)

Глава III ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПИРАМИД

Взять на себя смелость рассказать о происхождении пирамид — все равно что рискнуть описать восход или закат или наступление весны. До меня прошли сотни поколений, которые видели и описывали пирамиды, и после меня грядут еще не рожденные миллионы тех, кто увидит их и ощутит необходимость высказать свое восхищение.

За спиной каждого посетителя Великих пирамид стоят тени писателей, путешественников и историков — вплоть до Геродота и тех, кто был до него. В таком обществе, с одной стороны, приличнее всего постараться избежать банальностей и очевидных истин, а с другой — не становиться в позу современного туриста-всезнайки.

И тем не менее да будет мне позволено занять место наивного и восхищенного человека. Я четырежды бывал в Каире и каждый раз не упускал возможности посетить плоскогорье Гизе — и воспользуюсь такой возможностью, если она мне представится еще. Ибо пирамиды в Гизе — высшее воплощение могущества и величия фараонов, откуда на них ни смотри: либо с противоположного берега Нила, когда они вздымают свои вершины в утреннем тумане, либо стоя рядом с ними, когда их гигантские известняковые грани в слепящем свете полуденного солпца кажутся ступенями, ведущими прямо в небо. Фоном для них служит Западная пустыня, и первое, что поражает, не размеры пирамид, а их цвет — теплое солнечное золото, подчеркнутое черными тенями на стыке гигантских прямоугольпых блоков, из которых они сложены. Каждый из этих блоков, образующих подобие гигаптских ступеней, весит примерно две с половиной тонны. В Большой пирамиде, построенной при фараоне Хеопсе около 2720 г. до н. э., таких известняковых огромных блоков насчитывается два миллиона триста тысяч.

Отчасти из-за того, что эти пирамиды самые большие и совершенные, а отчасти — что до них легче добраться из Каира, они стали самыми популярными. В сущности, многие люди даже не знают, что существуют другие пирамиды. Тем более следует подчеркнуть, что они — лишь одна группа из многих. Цепь пирамид протянулась от Абу-Роаша на севере вплоть до Мероэ в Судане, и многие из них гораздо старше пирамид Гизе. Для того чтобы понять значение Большой пирамиды Хеопса, необходимо хотя бы познакомиться с ее предшественницами. А потому эта глава — о происхождении пирамид и о том, как они возникли из самых ранних форм захоронений.

Прежде всего — зачем их строили? Ответ очень прост: это были гробницы царей. Во всех — от самых маленьких до крупнейших — стояли или еще стоят саркофаги, на большинстве сохранились имена захороненных в пих фараонов. Многие люди, завороженные великолепием Великих пирамид, отбрасывают это объяснение как слишком примитивное. Они разделяют усложненное представление, скажем, о пирамиде Хеопса как о комбинации астрономической обсерватории и некоего архитектурного инструмента, размеры которого якобы позволяют понять хронологическую последовательность основных событий прошлого и предсказывать будущее. Это представление о пирамидах было широко распространено в прошлом столетии до тех пор, пока Питри на основании строго научных фактов не разрушил его в своем фундаментальном труде «Пирамиды и храмы Гизе». И хотя теории эти до сих пор имеют приверженцев, сегодня большинство из нас поражают не они, а то, как были спроектированы и воздвигнуты эти гигантские сооружения в те времена, когда у египтян не было никаких машин сложнее рычага, катков и наклонных$7

Следует ответить еще на один вопрос: почему фараоны Древнего царства избрали для своих гробниц форму пирамид? До недавнего времени большинство египтологов придерживались теории зпаменитого немецкого археолога Борхардта, согласно которой пирамиды были логическим завершением развития более рапних и простых гробниц. Однако последние исследования в некрополе Саккара заставляют усомниться в этой версии. Новая и гораздо более интересная теория была выдвинута, в частности, И. Е. С. Эдвардсом, которому мы обязаны многими сведениями, приведенными в этой главе.

Суть теории Эдвардса, подробно объясненной в его кпиге «Египетские пирамиды», вкратце изложена в конце IV главы.

Как мы уже говорили, царей I и II династий хоронили в выложенных кирпичом или камнем гробницах, разделенных на отдельные покои (с прямоугольными перекрытиями из необожженного кирпича), где хранились пища, оружие и другие предметы, как считали египтяне, необходимые для загробной жизни. Эти сооружения с наклоненными внутрь стенами известны под названием мастабы — от арабского слова «скамья». Когда такие гробницы сооружали среди песков, верхняя часть их выглядела как камеппое ложе или скамья, какие встречались возле арабских домов. Археологи раскопали тысячи мастаб, самые интереспые и древние из них были найдены профессором Уолтером Эмери в пекрополе Саккара, поблизости от древней столицы Мемфиса в Нижнем Египте.[7] Одна мастаба, обнаруженная в 1937 г., была 46 ярдов длиной и 17 шириной. Под ней находилось пять подземных помещений, которые некогда перекрывали деревянные брусья и доски, как в Абидосе. Интересно, что стены этих камер были увешапы тростниковыми циновками, причем часть из них сохранилась. Очевидно, так же были украшены стены царского дворца.

Глиняные печати на сосудах для пищи и вина в этой гробнице носят имя Аха, которого некоторые египтологи отождествляют с Менесом, первым фараоном I династии. Таким образом, возможно, что гробница в Абидосе вовсе не принадлежит этому правителю, как полагал обнаруживший ее Питри, поскольку она гораздо меньше и беднее усыпальницы в Саккара. Но, возможно, также, что у Менеса было две гробницы — одна в Абидосе, близ Тиса, его родного города, а другая в Саккара, рядом с его новой столицей.

Следует заметить, что каждый египетский фараон носил несколько имен, и поэтому точно определить, чья это гробница, довольно трудно. Владелец данной гробницы был похоронен в центральном подземном покое. Верхняя надстройка из кирпича-сырца состояла из 27 камер, или кладовых, с ложными дверями. От пих почти ничего не сохранилось, кроме обломков утвари, оставленных древними грабителями гробниц. Внешние стены обрисовывают отделанные панелями ниши, какие обычно встречаются в мастабах Архаического периода. Видимо, они должны были имитировать расположение комнат в царском дворце, да и вся гробница, очевидно, была моделью дома фараона. Судя по всему, в те времена египтяне верили, что покойник в загробной жизни обитает в самой гробнице и окружающих ее помещениях, а потому усыпальница должна была походить на его прижизненное жилище. Настоящие двери были ему ни к чему: дух покойного мог проникать и сквозь ложные двери. С этими ложными дверями мы еще встретимся позднее.

В эпоху III и IV династий, когда для знатных людей строилось множество мастаб, форма этих гробниц претерпела ряд значительных изменений. Трупы начали хоронить в маленьких подземных комнатах на дне глубоких шахт, вырубленных в скальпом грунте. А надстройка из кирпича-сырца, ранее разделенная на ряд помещений, превратилась в массивное, почти глухое сооружение — за исключением небольшой комнаты для жертвоприношений на западной сторопе. Со временем кирпич-сырец уступил место камню, а позднее мастабы стали огромными параллелепипедами каменной кладки без всяких отверстий — опять же за исключением комнаты для жертвоприношений, где друзья и родственники могли оставлять вино и пищу для поддержания жизни «Ба», духа покойного.

Этот «Ба», по-видимому, считался духовным элементом, который отделился от тела после смерти человека, однако все еще зависел от смертного тела, которое поэтому следовало сохранять. Был у египтян еще один духовный элемент, «Ка», о природе которого до сих пор идут споры. Некоторые ученые считают, что это был двойник покойного, другие — его дух-покровитель, а третьи полагают, что в «Ка» воплощались некие абстрактные качества, необходимые для продолжения загробной жизни. Тем, кто захочет более углубленно разобраться в этом вопросе, рекомендуем книгу Адольфа Эрмана «Религия египтян». Но главное, следует заметить, что египтяне свято верили, будто все эти духовные элементы могут существовать лишь в том случае, если физическое тело покойного сохранено и обеспечено всем необходимым для жизни. Если эти условия не выполнены, загробная жизнь невозможна.

Погребение тела на дне глубокой, вырубленной в скальном грунте шахты разрешало ряд проблем, но одновременно создавало новые. Теперь грабителям было труднее добираться до мумии, но в то же время сама она оказывалась гораздо дальше от камеры для жертвоприношений. А родственникам необходима была уверенность, что дух покойного сможет получать пищу, которую они ему принесут. Египтяне справились с этой трудностью.

В массивной каменной кладке мастаб они оставляли комнату, где ставили статую покойного в натуральную величину, точную копию его при жизни. Но эти прекрасные скульптуры не должен был видеть ни один смертный. Их замуровывали в темных помещениях, которые арабы называли сердаб (погреб), лишь узкая щель на уровне глаз статуи позволяла им «заглядывать» в комнату для жертвоприношений. Таким образом, дух покойного, воплощенный в его изваянии, мог обитать в нем, через него получать жертвоприношения.

Большая часть скульптурных шедевров периода Древнего царства, которые ныне украшают наши музеи, извлечена из таких мастаб. Это великолепные произведения искусства, хотя египтяне создавали их в чисто утилитарных целях. Изысканные барельефы на стенах позднейших мастаб имели то же назначение, что и статуи. Знатные египтяне, опасаясь, как бы последующие поколения не забыли о священных жертвоприношениях, приказывали изображать себя на стенах гробниц в момент принятия ритуальных даров. Для древних египтян было достаточно резных изображений этих даров, чтобы их «Ка» жил вечно и не погиб от недостатка жертвоприношений.

На восточной (внутренней) стене жертвенной комнаты изображалась ложная дверь, через которую «Ка» мог входить в этот покой. В некоторых мастабах такие же ложные двери высекали на внешних, западных стенах, чтобы дух покойного имел возможность выходить из гробницы и, глядя через долину Нила на свое прежнее жилище на восточном берегу, наслаждаться вечерней прохладой, как он это делал при яшзни.

И это вовсе не забавное предположение. Во многих египетских гробницах, хотя и более позднего периода, сохранились такие надписи:

Египтяне верили, что запад — страна умерших, которых они называли «обитателями Запада», и Осирис для них был «первым из обитателей Запада». На западе ладья солнечного бога, переплыв за день небосвод, отправлялась в ночное путешествие по загробному миру. И, естественно, все захоронения египтяне совершали на западном берегу Нила, на границе Западной пустыни, в то время как восточный берег был обителью живых.

Самая древняя пирамида Египта построена в Саккара на некотором расстоянии от Мемфиса вверх по Нилу фараоном Джосером, основателем III династии (2780–2720 гг. до н. э.). Это знаменитая Ступенчатая пирамида, названная так потому, что она состоит из поставленных друг на друга уменьшающихся к вершине террас. Это древнейшее в мире крупное камепное сооружение. Здесь мы присутствуем при зарождении архитектуры, ибо это первая попытка человека создать монументальное строение из камня. Даже сегодня, после того как бесчисленные поколения грабителей содрали облицовку с искусно обтесанных известняковых плит и изуродовали острые углы ступеней, Великая пирамида Джосера поражает нас до глубины души. И не только сама пирамида, а весь чудесный ансамбль дворов и зданий, которые некогда ее окружали и лишь недавно были откопаны и частично восстановлены усилиями К. М. Фёрса, Дж. Э. Квнбелла и Ж.-Ф. Лауэра, возглавлявшими работы египетской правительственной Службы древностей.

Чтобы оценить все значение пирамиды Джосера, надо вспомнить, что даже в конце II династии его предшественник фараон Хасехемуи построил свою мастабу из высушенного на солнце кирпича-сырца и воспользовался известпяком только для облицовки погребального покоя. Сам Джосер воздвиг в Бет-Халлафе поблизости от Абидоса массивную мастабу, но, по-видимому, так ее и не использовал. А затем, как бы внезапно, появилось гигантское каменное сооружение, окруженное сложным комплексом тоже каменных зданий, занимавшим площадь 180 тыс. квадратных ярдов. Причем все эти здания свидетельствовали о поразительном художественном вкусе и мастерстве исполнителей.

Это гениальное сооружение задумал и воплотил главный царский архитектор по имени Имхотеп. Последующие поколения египтян чтили его как великого мудреца, философа и мага. Писцы по традиции чествовали его возлияниями перед началом своих работ. Изречения Имхотепа помнят до сих пор, и до наших дней сохранились тысячи его маленьких статуэток. Он был обожествлен, и греки отождествляли Имхотепа с богом врачевания Асклением.

С высоты птичьего полета пирамида Джосера выглядит темным массивным квадратом в окружении более светлых линий и геометрических фигур, обозначающих древние стены и здания. Пустыня вокруг испещрена ямами и траншеями — здесь похозяйничали и археологи и древние грабители. И все же великий замысел Имхотепа отчетливо ясен и сегодня. Легко понять, почему Имхотеп избрал именно это место для гробницы своего царственного повелителя. Она стоит на краю Ливийской пустыни, возвышаясь над древней столицей Мемфисом. Ниже и дальше на юго-восток простирается зеленая долина Нила, уходящего к Дельте. А квадрат, который мы видели с воздуха, представляет собой огромпую площадь, некогда окруженную стеной высотой до 33 футов. Подданные Джосера, глядя из глубины долины, видели только эту стену из ослепительно белого известняка, над которой величественно вздымалась пирамида, вечпая усыпальница их обожествленного повелителя. Подобный монумент мог воздвигнуть только монарх богатейшей страны. К тому времени объединение Обоих царств, Верхнего и Нижнего Египта, было окончательно завершено.

Расчистка большой стены и заключенных внутри нее зданий, произведенная Фёрсом, Квибеллом и Лауэром, стала крупнейшей работой египтологов за последние двадцать лет. Она по-новому осветила происхождение пирамид и впервые позволила проследить их развитие от простейших кирпичных мастаб тинитских правителей до монументальных сооружений IV династии.

Вначале могилы царей окружали степой, внутри которой родственники или специально назначенные жрецы регулярно приносили жертвы духу усопшего монарха. Архитектор Джосера пошел гораздо дальше. У северной стороны пирамиды он построил храм для совершения погребальных., обрядов и последующих жертвоприпошепий. Кроме того, внутри ограды он воздвиг ряд здапий, каких не было нигде в Египте. По-видимому, они предназначались для того, чтобы дух умершего фараона мог совершать там важные религиозные обряды, как при жизни. Главным из них была церемония хеб-сед очень древнего происхождения. В доисторические времена царей, вероятно, убивали, когда они достигали преклонного возраста и не могли управлять своими подданными. Позднее этот обычай был отменен, однако цари совершали церемонию, которая якобы возвращала им молодость и силу. Частично она состояла из принесения жертв на алтари богов Северного и Южного Египта, после чего фараона как бы вновь возводили на престол. Кроме того, он должеп был пробежать определенное расстояние, видимо, чтобы доказать свою физическую силу. Один из самых прекрасных рельефов на стенах пирамиды Джосера показывает нам царя во время этого ритуального бега.

Имхотеп построил внутри ограды здание, предназначенное для церемонии хеб-сед. Здесь также стояло множество храмов с ложными дверными проемами из резного камня. Фасады их украшали высокие колонны с каннелюрами^[8]. Профессор П. Ю. Ньюберри утверждает, что прообразами этих колонн были Herculanea gigantum. Он показал мне образчик этого растения в своем саду, и он действительно похож на колонны Имхотепа, даже его свисающие листья поразительно напоминают капители.

Эти колонны с каннелюрами, довольно схожие с колоннами дорического ордера, но более высокие и без фундамента, были весьма характерны для строений Имхотепа. И чем внимательнее мы изучаем эти архитектурные детали более чем пятитысячелетнего возраста, тем очевиднее становится, что перед нами — первые опыты крупномасштабного строительства из камня. Нигде человек еще не нашел подходящих архитектурных форм для нового материала. Здесь он еще только нащупывает дорогу, воспроизводя в камне то, что раньше делали из дерева или других материалов. Например, по словам Ж.-Ф. Лауэра, «входная колоннада поддерживает тяжелое каменное перекрытие из уложенных перпендикулярно друг другу длинных блоков с закругленными нижними сторонами, чтобы они походили на бревна из пальмовых стволов» (курсив мой. — Л. К.). И далее: «Сами колонны похожи на деревянные, в свою очередь напоминающие более древние опоры, которые делались из связок тростника». Подобные же примеры мы встречаем в подземных галереях под самой пирамидой. Мы уже говорили, что центральный покой в обнаруженной Эмери гробнице фараона I династии Аха был увешан тростниковыми циновками. В восточной галерее Стуненчатой пирамиды такие же циновки воспроизведены маленькими глазированными плитками синего цвета. Несомненно, подобные циновки висели на стенах дворца фараона при его жизни.

К востоку от входа в Заупокойный храм археологи обнаружили сердаб и в нем, в замурованной комнате, — статую Джосера в полный рост. Царственное изваяние в длинном парике ниже плеч сидело на кресле в парадном одеянии, ниспадающем до пола. Эта статуя ныне находится в Египетском музее, но ее гипсовая копия возвращена в сердаб.

За храмом, в северной стороне пирамиды, ряд крутых ступенек ведет к туннелю, спускающемуся сквозь скалу под пирамиду. Туннель сворачивает на запад, соединяется с другим и наконец приводит к вертикальному колодцу глубиной 92 фута. Над этим колодцем и стоит пирамида, а на дне его находится погребальный покой из черного гранита. От галерей, окружающих покой, разбегаются во всех направлениях многочисленные ходы. В одних были найдены барельефы с изображением Джосера, выполняющего религиозные обряды, в других — алебастровые capкофаги (один—с человеческими останками). Алебастровые пьедесталы указывали, где некогда стояли саркофаги, разбитые и разграбленные в глубокой древности. С восточной стороны под пирамиду ведет одиннадцать коридоров, прорубленных в скальном грунте. Очевидно, они предназначались для захоронений членов царской семьи.

Интересно отметить, что Ступенчатая пирамида первоначально была задумана не как пирамида, а как обыкновенная каменная мастаба. Внимательное изучение этого сооружения показало, что оно прошло через пять отчетливо различимых стадий развития, прежде чем приобрело свою теперешнюю форму. Вначале Джосер строит такую же мастабу, какие обнаружены в Бет-Халлафе, но только из камня, а не из кирпича, и не продолговатую, а квадратную. Далее он решает расширить свою мастабу во все четыре стороны. Пристройка оказалась на два фута ниже первоначального сооружения, и таким образом возникла первая ступенька. Он вновь изменяет свой план и делает гробницу продолговатой. И это его не удовлетворяет, и Джосер принимает новое решение. Он увеличивает основание в четвертый раз и строит на нем еще три мастабы, каждая из которых меньше предыдущей: получилась небольшая ступенчатая пирамида. Это ему поправилось, и он еще больше расширяет основание до 411X358 кв. футов. На нем он воздвигает окончательный вариант своей ступенчатой пирамиды из шести террас и облицовывает ее прекрасным известняком из Туры. В таком виде, если не считать исчезнувшей облицовки, пирамида Джосера сохранилась до наших дней.

Заслуга раскрытия эволюции пирамиды Джосера принадлежит в основном Людвигу Борхардту, однако за последние столетия ее изучали многие археологи: фон Минутоли (1821), англичане Виз и Говард Перринг (1837), Лепсиус (1843) и К. М. Фёрс (1924–1931). Каждому из них пирамида открывала часть своих тайн, но, когда современные исследователи добрались до более глубоких подземных галерей, они нашли множество предметов, которые проглядели их предшественники, в том числе два алебастровых саркофага — один из них с телом ребенка — и 30 тыс. каменных ваз. Чтобы извлечь их на поверхность, понадобилось три сезона работ. Тело самого Джосера так и не было найдено. Подобно большинству гробниц, его пирамида была ограблена еще в древности.

Правда, в 1934 г. археологи нашли стопу мумии. Возможно, это все, что осталось от великого фараона.

Джосер вовсе не был единственным правителем III династии, избравшим для своего погребения пирамиду. В Завиет-эль-Ариане близ Гизе найдены остатки двух сооружений, которые, по-видимому, были задуманы как пирамидальные гробницы, однако так и не были достроены. Одна из них, так называемая «Незаконченная пирамида», имеет глубокую, прорубленную в скальном грунте вертикальную шахту с длинным наклонным коридором, ведущим к ее основанию. По нему строители спускали гранитные блоки для погребального покоя. Такие же коридоры обнаружены в более поздних пирамидах: в полу их вырублены ступени, но посередине и по бокам оставлены приподнятые над ними гладкие поверхности, по которым спускали гранитные плиты. На некоторых из них доктор Рейснер нашел имя Небка — фараона III династии, о котором, кроме его имени, ничего не известно. По-видимому, он задумал воздвигнуть себе гробницу, подобную пирамиде Джосера, но успел соорудить лишь ее основание. От другой гробницы, Слоеной пирамиды, почти ничего не сохранилось. В конце III династии фараон Снофру сделал новый шаг в развитии пирамид. В Дашуре, намного севернее Саккара, он воздвиг одно из интереснейших сооружений Древнего Египта, так называемую Ромбовидную пирамиду, или Пирамиду с ломаными гранями. Она не ступенчатая, стены ее прямые, но на середине угол их странно меняется. Она достигает в высоту 320 футов, а сторона ее квадратного основания равна 620 футам.

До недавнего времени эту пирамиду связыйали с именем Хуни, фараопа III династии. Однако, весной 1947 г. Абдессалам Хусейн эффенди, занимавший до своей кончины пост директора отдела изучения пирамид при египетском правительстве, вновь открыл, впервые за последние сто лет, внутренние покои пирамиды. На одной из облицовочных плит погребального покоя он нашел картуш с именем фараона Снофру, и теперь эта пирамида считается гробницей последнего. В то же время археолог обнаружил на одном из каменных блоков маленькой, примыкающей пирамиды имя жены Снофры, царицы Хетепхери. Мне посчастливилось быть в Египте, когда Абдессалам Хусейн совершил это открытие, и я оказался одним из первых англичан, допущенных во внутренние покои пирамиды Снофру, с тех пор как их в последний раз видел Перринг в 1837 г.

Чтобы добраться до Дашура, нам пришлось от Каира миль двадцать плыть вверх по Нилу, затем верхом пересечь пустыню по руслу неглубокого вади. Наконец перед нами предстала величественная Ромбовидная пирамида, стоящая на высоком каменистом плато. От соседних пирамид она отличалась необычной формой. Грани ее не были прямыми от основания до верхушки, а в середине как бы переламывались, подъем сразу становился более пологим. Очевидно, это было сделано для того, чтобы уменьшить чрезмерное давление на центральный погребальный покой, а моягет быть, как нолагал Перринг, строители просто торопились закончить работу.

На середине северной стороны пирамиды перед входом в нее был установлен деревянный помост. На нем стояла лебедка, с помощью которой археологи спускались в пирамиду на глубину 300 футов в маленькой тележке. Вместе с Абдессаламом Хусейном мы совершили такой спуск, лежа в тележке на спине, потому что галерея была очень узкой и низкой, сечением не более трех кв. футов.

Мы спускались ниже и ниже, и квадратик солнечного света над нами все уменьшался, пока, наконец, мы не достигли дна шахты. Здесь мы очутились в неожиданно просторном помещении площадью около 20 кв. футов, а высотой — до 80 футов! Кровля терялась в тени, которую не могли рассеять наши лампы-молнии. Казалось, мы попали в готический собор. Но мы были глубоко под землей. Вход в шахту находился примерно на уровне поверхности, а над нами еще возвышалась монолитная масса самой пирамиды высотой более 300 футов. Примерно в центре этого подземного покоя археологи соорудили шаткие леса и прикрепили к ним несколько веревочных лестниц. По этим лестницам нам и пришлось карабкаться, пока мы не достигли потолка. Наши лампы осветили сотни летучих мышей, свисавших со свода зала. Здесь, на высоте 80 футов от пола, Абдессалам Хусейн показал нам отверстие, прорубленное в стене. Это был вход в горизонтальную галерею сечением около двух квадратных футов. По ней мы поползли на животах, отметив про себя надпись: «Открыто в 1837 году». Ее оставил английский археолог Перринг сто лет назад.

Наконец мы получили возможность встать во весь рост. Пока мы переводили дыхание, я увидел, что мы стоим под входом в другую камеру пирамиды, но он находился от нас уже не так высоко. С помощью арабов-рабочих мы вскарабкались по почти вертикальной стене и очутились, потные и грязные, в Верхнем покое. Рабочие осветили потолок, и мы увидели, что в отличие от потолка Нижнего покоя он неровный и грубо обработан. Большие куски камня вывалились из кровли, несомненно, из-за чудовищного давления всей массы пирамиды, а другие блоки выглядели так, словно вот-вот обрушатся нам на головы. Абдессалам Хусейн рассказал нам, что, когда Перринг обнаружил этот покой, состояние потолка настолько его тревожило, что он боялся здесь работать. Где находилось тело фараона — в Верхнем или Нижнем покое, — до сих пор неизвестно.

От Верхнего покоя отходит еще одна галерея. Она пронизывает всю толщу пирамиды и выходит примерно на середину ее западной стороны. Этим проходом не пользовались со времен постройки пирамиды: верхний его конец до сих пор закрыт облицовочными плитами, а нижний — задвинут каменным блоком, зацементированным с обеих сторон. Таким образом он был запечатан в те времена, когда узкий горизонтальный лаз был открыт, иначе рабочие оказались бы замурованными в пирамиде. Перринг указывает на это в своей книге, поэтому нам было трудно согласиться с Абдессаламом Хусейном, который считал, что примитивная горизонтальная галерея, по которой мы сюда прошли, якобы вырублена позднее грабителями пирамид. Ни в одном из этих покоев не оказалось ни саркофагов, ни следов погребальной утвари. Правда, Абдессалам Хусейн нашел в шахте близ Нижнего покоя остатки благовоний. Он также обнаружил в верхнем конце этой шахты две ложные двери, высеченные на камне. Они представляют особый интерес, ибо Тексты пирамид, самые древние религиозные документы в истории Египта, содержат следующие слова: «Отверзни двери на небеса усопшему фараону».

И вот здесь впервые внутри пирамиды оказались изображения таких дверей.

Поскольку никто не мог обнаружить ни тела фараона, ни следов саркофагов, Абдессалам Хусейн предположил, что древние грабители тоже не смогли их найти. Возможно, они лежат до сих пор где-нибудь в потайпой комнате, скорее всего, в толще каменной кладки между полом Верхнего покоя и потолком шахты с ложными дверями. Такое предположение соблазнительно и романтично, однако до последнего момента, когда писалась эта книга, никакого захоронения обнаружить так и не удалось. Вполне вероятно, что Снофру так и не был погребен в этой пирамиде. Он построил себе еще одну в Медуме, в нескольких милях южнее. Правда, Масперо, проникший в эту вторую пирамиду в 1881 г., и там не нашел даже следов саркофага.

Можно лишь посочувствовать царям Древнего царства. Их грандиозные памятники, пусть даже изуродованные всесильным временем и руками грабителей, стоят до сих пор, а от хрупких тел человеческих, которые они должны были хранить, не осталось, увы, ничего!

«Те, кто хотел увековечить себя только пирамидами, — писал сэр Томас Браун, — увековечили свои заблуждения…»