"Спасите наши души" - читать интересную книгу автора (Полынская Галина)

Глава восьмая

В половине третьего я прибыла на Баррикадную. Состояние мое не улучшилось ни на йоту, напротив, отчего-то стало еще хуже: голова разламывалась, желудок тошнился, как озверелый, ко всему вдобавок меня сильно штормило из стороны в сторону. Размышляя о том, что приличного вина уже не купить, все прилавки забиты спиртозной дрянью с ароматизаторами и красителями, я озиралась по сторонам в поисках Тайки. Минут через десять бесплодного ожидания в метрошной толкучке, я начала потихоньку звереть, но совсем озвереть не успела, на ум пришла мысль, что если через пять минут эта гадюка не появится, я просто поеду домой и с огромным удовольствием лягу спать. И всех делов. И стоило было мне утешиться и обрадоваться, как подошел очередной поезд и из вагона выкатилась Тайка с бутылкой пива в руке. Не в пример мне выглядела эта зараза очень даже хорошо, свежо и бодро, что не могло не испортить моего и без того вялого настроения.

– Ты чего так долго? – заскрипела я.

– Да я это, понимаешь ли, – зачастила Тайка, видимо пытаясь придумать какое-нибудь правдоподобное вранье и оправдание своей медлительности и копучести, – я это… в пробку попала.

– Да уж вижу, – я укоризненно посмотрела на пивную бутылку.

– Хочешь?

– Благодарствую, не надо, с меня вчерашнего хватило.

К дому Натальи Николаевны мы уже знали секретные тропы, поэтому отыскали нужный объект без труда. Набив полные рты жевательной резинки, чтобы хозяйка дома не скончалась прямо на пороге от нашего свежего дыхания, я надавила кнопку звонка. Дверь открылась, как мне показалось, минут через десять после звонка. На этот раз на Снежной Королеве был длинный халат малахитового цвета, хотя называть такое чудесное элегантное одеяние «халатом» как-то неприлично. Дама в зеленом окинула нас крайне прохладным взглядом и молча посторонилась, что должно было означать приглашение пройти в квартиру.

– Здравствуйте, – сказала Тайка, переступая порог.

– Здравствуйте, – безо всякого выражения произнесла Наталья Николаевна.

Оказавшись в темной прихожей, мы разулись, разделись и последовали за молчаливой, как соляной столб дамой. Она привела нас в большущую комнату с должно быть четырехметровыми потолками и старинной мебелью. В таком почти музейном интерьере хозяйка в своем малахитовом облачении смотрелась донельзя эффектно. Присесть нам, разумеется, не предложили, посему мы, малость помявшись, уселись сами на мягкие стулья у круглого стола, покрытого тяжелой вышитой скатертью. Наталья Николаевна осталась стоять, скрестив руки на груди.

– Вы звали нас? – не выдержала такого теплого приема Тая.

– Да, – как-то нехотя ответила она.

– А зачем? – всячески помогала процессу общения подруга.

– Иры нет дома уже четвертый день.

– Вы в милицию заявляли?

– Нет.

– Почему?

– Видите ли, – она громко хрустнула пальцами, – Игорь Дмитриевич занимает ответственный пост в правительстве Москвы и любая неприятная шумиха вокруг его семьи может очень навредить всем нам.

Мы уставились на нее.

– У вас дочь пропала? – уточнила Тая. – И вы не стали обращаться в милицию, чтобы это не навредило карьере вашего мужа?

– Ира всегда была очень проблемной девочкой, – она смотрела на нас не моргая, как какой-нибудь мифический василиск, – к сожалению, раньше у нас не было достаточных средств для приобретения отдельного жилья для Иры, теперь мы имеем такую возможность. Разумеется, не квартиру, комнату.

Наталья Николаевна замолчала, видать надеясь, что мы самостоятельно дотумкаем, что она хотела этим сказать. Мы же ее мысли читать не собирались, поэтому просто ждали продолжения.

– Сами понимаете, – опять хруст пальцев, какая, право, дурная привычка у такой элегантной дамы, – нам не хотелось бы вмешивать в это правоохранительные органы, тем более, скоро выборы.

Причем тут выборы? Право, не понятно.

– Да и мы с Игорем Дмитриевичем уверены, что ничего особенного не произошло, просто в очередной раз Ира демонстрирует свой характер, поэтому мы решили обратиться к вам, раз уж вы из этого… как его…

– Детективного агентства, – подсказала я.

– Ну да. В ваши обязанности ведь входит поиск пропавших людей и все такое?

– Входит, – Тайка недобро, ох недобро смотрела на госпожу Н. Н.

– Посоветовавшись с Игорем Дмитриевичем…

– Две тысячи долларов, – отрезала подруга. – Половина сейчас, остальное после завершения дела.

– Вас устоит в рублях по курсу?

– Устроит!

Госпожа удалилась, оставив нас в одиночестве. Надо же и не побоялась, а вдруг мы потырим все столовое серебро, завернем в расшитую скатерть и выпрыгнем в окно?

– Тая, – шепнула я подруги, – зачем ты берешь деньги?

– Пригодятся на текущие расходы! Не обеднеет, мегерища!

– Тише ты…

Вернулась Н. Н. Положив на стол перед нами пухлый голубой конверт, она спросила, будем ли мы пересчитывать.

– На слово верим, – подруга сунула конверт в сумку. – Мы можем посмотреть Ирину комнату?

– Пожалуйста.

Комнат в квартирке имелось, должно быть, штук семьдесят, по крайней мере, шли мы вслед за идеально ровной зеленой спиной довольно долго. Наконец Наталья Николаевна распахнула перед нами дверь и пред нашими очами предстала Ирина обитель. Вот уж не часто увидишь более безжизненную и в тоже время ужасно захламленную комнату. Бледные обои в какой-то мёртвенький цветочек, мебель по минимуму, да такая, словно ее украли из номера гостиницы для гастарбайтеров, бледно-желтые занавески прикрывали давно немытое окно, и повсюду валялись какие-то бумажки, тряпки, шмотки… Мрак одним словом.

– Ирина не допускала к себе домработницу, – кажется, начала оправдываться Н. Н. – Она ничего не хотела менять, ей нравилось так жить.

Мы в прострации таращились по сторонам. Мне как-то перехотелось осматривать эту комнату, да еще запах такой тяжелый, будто это помещение не проветривали со дня постройки дома. Но, делать нечего, назвались детективами, милости просим расследовать. Войдя в логово, мы огляделись. Тайка двумя пальцам приоткрыла дверцу платяного шкафа, я же направилась к письменному столу у окна. Выдвигая ящики, я не без опаски заглядывала внутрь, боясь, что на меня оттуда кто-нибудь выпрыгнет. Какие-то тетради, скомканные бумажки… Тетрадные страницы пестрели ничего не говорящими мне формулами, чертежами, на бумажках обнаружились карандашные рисунки непонятного смысла, складывалось ощущение, что рисовал трехлетний ребенок, так же имелись огрызки карандашей, сломанные ручки и прочий несимпатичный хлам. Перетряхнув последний самый нижний ящик, я заметила какой-то небольшой прямоугольник у дальней стенки. Это оказалась плотная картонка-иконка, похожая на недорогие образки, продающиеся в каждой церковной лавке. На этой же вместо привычных строгих ликов, изображался какой-то странный синий крест в рамочке из цветочков кислотных окрасок.

– Что там у тебя? – тут же подскочила Тайка, ей уже надоело изображать пристальный интерес к разбросанному повсюду барахлу.

– Вот.

– Интересно…

– Мы можем это забрать? – обратилась я к неподвижной фигуре у дверного косяка.

– Разумеется.

Она даже не поинтересовалась, чего такого мы обнаружили.

Для пущей важности мы еще пошатались по комнате и засобирались восвояси. На последок Н. Н. снабдила нас листочком из блокнота, где были записана куча телефонов, ее собственных и неизвестного нам Игоря Дмитриевича. Распрощались без слез и объятий.

Очутившись на улице, вздохнули с облегчением, шумная вечереющая Москва показалась такой живой, бодрой, настоящей…

– Ну и кунсткамера, – покачала головой Таиска, вынимая из сумки пухлый голубой конверт и заглядывая внутрь.

– Жуть, леденящая душу, – кивнула я. – Заметила, что в Ириной комнате нет зеркала? Ни одного.

– М-да, для девичьей светлицы, прямо скажем, странновато. Надо было еще на комнату сестры взглянуть. Хотя, какой в этом смысл. Нет, ну могила, да?

– Еще какая. Есть не хочешь?

– Очень хочу.

У метро взяли по хот-догу.

– Итак, что у нас есть? – я примеривалась к булке, надеясь откусить аккуратно и не заляпаться кетчупом.

– Тыща долларов, – ответствовала Таюха с набитым ртом.

– Не надо было брать деньги…

– Как это не надо? – возмутилась пожирательница хот-догов. – А чего ради я должна из собственного кармана оплачивать транспортные и всякие другие непредвиденные расходы? Расследование дело очень дорогое, сама знаешь.

– Да, но все-таки я как-то себя неуверенно чувствую, на самом деле мы же не работаем в «Фараоне», получается, мы незаконно…

– Если бы мы работали в «Фараоне», то запросили бы в десять раз больше, – Тайка метко запустила остаток булки в ближайшую урну. – Чего ты беспокоишься? Мы же не прикарманили эти деньги просто так, мы же реально собираемся провести расследование.

Но я все равно терзалась и сомневалась, опасаясь, что рано или поздно мы можем крупно вляпаться.

Удивительно, но резиновый хот-дог с крахмальной сосиской благотворно подействовал на мой отравленный алкогольными спиртами организм – притихла наконец-то гадостная тошнота, посветлело в голове, зато смертельным образом захотелось спать.

– Сена, – откуда-то из далека-далека доносился Тайкин голос, – я сейчас к себе поеду, завтра на работу иду за расчетом.

– Угу, – сонно кивала я, пытаясь отыскать в сумке карточку метро.

– Как освобожусь, звякну тебе на работу и пересечемся где-нибудь, лады?

– Лады.

Из голубого конверта мне была выделена тысяча рублей, остальное Тая, как наиболее ответственная из нашего дуэта, взяла с собою.

К счастью в вагоне оказалось свободное место, я плюхнулась туда и мгновенно отключилась, благо, ехать без пересадок…

Сознание включилось автоматически за десять секунд до того, как объявили Выхино. Зевая и спотыкаясь спросонок, я поползла на платформу. Ни на маршрутку, ни на автобус не оставалось духовных сил, тысяча в кошельке так и просилась наружу, обещая украсить жизнь и улучшить быт. Я села на такси и покатила домой.

А дома меня ждал Лавруша. Лавруша желал прогулки. Швырнув сумку на пол, застегнула ошейник и поволоклась опять на улицу, ощущая себя самым распоследним и разнесчастным человеком на свете. Лаврентий, как и все сенбернары, пес на удивление смекалистый и понятливый. На протяжении четырех лет мы являлись наилучшими приятелями и хорошо понимали друг друга, Лавр здорово навострился различать мои внутренние состояния, настроения и алкогольные отравления. Видя, что хозяйка еле ползает с ужасненьким выражением на зелененьком личике, моя лохматая умница быстренько сделала все свои дела и потащила меня обратно к подъезду.

Дома меня хватило только на то, чтобы кое-как протереть сухой тряпкой четыре лапы и одно пузо, сменить воду в миске и насыпать сухого корма. И после рухнуть в кровать. Я намеревалась всхрапнуть часок, а после позвонить в центр помощи жертвам нетрадиционных религий.