"Война Космического Ганфайтера" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

Глава 19. Гонка над Гермианой

Николай подвёл принцессу к флайеру и сказал:

— Миоранта, поверьте, чтобы не происходило в воздухе, вы будете в полной безопасности. Метеор один из лучших космических гонщиков галактики и что бы он не вытворял, какие бы виражи не закладывал, вам нечего бояться, каждый свой манёвр он просчитывает очень тщательно. — Принцесса, на губах которой играла насмешливая улыбка, кивнула головой и без малейшего колебания поднялась на борт десятиместного флайера, после чего Николай громко скомандовал — По машинам, парни! Через пять минут стартуем! Поиграем с местными воздушными гаишниками в салочки, только смотрите, не растеряйте пассажиров.

Вслед за принцессой Миорантой пятьдесят восемь мужчин и одна женщина, на которых уже были надеты поверх дуритовых боекостюмов, усиленных бронёй из стабилиса, нарядные, хотя и излишне просторные одеяния, поднялись на борт шести разноцветных спортивных флайеров. Однако, это были не обычные флайеры, а специальные десантно-штурмовые машины, изготовленные в техническом отделе Управления С как раз для подобного рода операций, когда нужно было незаметно приблизиться к хорошо защищённым объектам, расположенным в черте городов, к которым было невозможно подобраться на полицейских и военных флайерах. Вот только сегодня речь шла вовсе не о том, чтобы незаметно приблизиться к императорскому дворцовому комплексу, а влететь на его территорию в наглую.

Присутствие довольно большой группы землян, нескольких рианонцев и одной ронвалийки на Гермиане было хорошо залегендировано. Все вместе они выдавали себя за группу туристов с Денеры. Именно под видом очень богатых денерцев, которым были по карману до жути дорогие перемещения с планеты на планету с помощью транс-телепорта, которого сайшерцы не изобретали, а попросту скопировали с тех транс-телепортов, которыми были оснащены сгинувшие в их галактики исследовательские крейсеры Звёздного Содружества, они и появились в столице, чтобы чинно отправиться в поместье клана денер-Аруил. Там они погостили три дня, после чего перебрались в городской дворец принцессы Миоранты и после того, как осмотрели все достопримечательности поблизости, решили осмотреть город сверху, правда, выбрали для этого не самый лучший день.

Специальная разведывательно-диверсионный группа «Земля-21» находилась в галактике Сайшер вот уже девятнадцать дней и за это время ничего не сделала для того, чтобы провести принцессу Миоранту во дворец императрицы только потому, что дожидалась именно этого дня, который во всей Империи Сайшер был праздничным, а потому нерабочим. Сегодня, в свой двести тридцать пятый день рождения императрица Ксиринна принимала в своём дворце гостей, преимущественно тех, кто был ей предан. Ни одного приглашения в те семь кланов-родов, которые пошли от семи дочерей Великой Лигиры и также, как и их мать, обрели Божественный Голос, императрица, как всегда, не послала. Поэтому Николай, узнав о том, что этот день не за горами, решил воспользоваться именно им к ужасу Трелона. В этот день в центре столицы полицейских и гвардейцев императрицы было едва ли не больше, чем обычных жителей столицы и опасения старшего шерада на первый взгляд были полностью обоснованы, поскольку это сулило массу хлопот.

Полицейские и военные патрулировали улицы не в одиночку, а целыми группами. На верхних этажах домов в квартирах устроили огневые гнёзда снайперы, что было вполне понятно, находиться на крышах домов высотой в двести пятьдесят, триста этажей зимой было не сахар, хотя температура воздуха все эти дни не опускалась ниже восьми градусов тепла. Все подземелья в центре города, включая древние катакомбы, просто кишели агентами спецназа, в основном тактитами. В небе на самых верхних эшелонах сновали взад и вперёд, облетая центральный район города, где за кольцом небоскрёбов прятался имперский дворцовый комплекс, по кругу, тысячи военных и полицейских флайеров. В общем было полным безумием пытаться в таких условиях прорваться во дворец. Однако, Николай с насмешливой улыбкой сказал своим оппонентам, что лучшего и желать не надо и что только при таком скопище болванов можно устроить в небе над городом такую кутерьму, что флайеры полиции и военных их буквально внесут на территорию дворцового комплекса. Все остальные земляне тут же поддержали своего командира.

Миоранта, сразу же поняв суть замысла Николая, поинтересовалась у него, будет ли им полезно, если за ними в погоню отправятся их союзники. Земляне тотчас принялись ей аплодировать и она велела Трелону хорошенько подготовиться к этой сумасшедшей гонке на флайерах. Поэтому не только на этой частной взлётно-посадочной площадке, расположенной на крыше громадного небоскрёба, бросились к флайерам тысячи пилотов, в том числе и все хойниро, прибывшие в галактику Сайшер с борта линкора «Оффенсио». Всё это обещало жуткую головную боль местным воздушным гаишникам на ближайшие полтора, два часа, но ещё большие неприятности им сулило то, что Николай вот уже целую неделю готовил против городских властей и особенно против комендантской службы императорского дворцового комплекса компьютерную атаку.

Было одиннадцать часов утра по местному времени. Императрица должна была появиться в большом тронном зале в одиннадцать тридцать и они к этому времени должны были уже находиться поблизости, чтобы в одиннадцать сорок пять начать гонку в самом центре города. От этой взлётно-посадочной площадки до центрального района Гермианы было сорок пять минут лёта, но им нужно было преодолеть это расстояние немного быстрее. В дни больших торжеств в небе над императорским дворцом обычно устраивали просто сказочную по своей красочности голографическую феерию и посмотреть на неё прилетало множество зевак, получивших соответствующие пропуски. Ещё большее количество зевак собиралось на балконах и террасах верхних этажей небоскрёбов, обращённых к дворцовому комплексу, благо столица была построена по концентрическому плану.

Николай посмотрел в безоблачное, слегка зеленоватое небо и когда все пассажиры его флайера заняли свои места в салоне и пристегнулись к противоперегрузочным креслам, сел в пилотское кресло остроносого флайера, похожего на наконечник копья и как только кокпит опустился, взлетел вверх и тотчас заложил крутой вираж, нагло влезая в самый скоростной эшелон. Все остальные пилоты последовали за ним, чуть ли не расталкивая подвернувшиеся им под борт флайеры. В ответ пилоты флайеров, которым они создали тем самым помехи, разразились громкой руганью, но никто из землян этого просто не мог слышать. Закладывая крутые виражи, то ныряя вниз, то взмывая вверх, шестеро пилотов-землян помчались вперёд, к центру города, показывая всем, какие они лихие водилы. Практически одновременно с ними в воздух поднялось ещё почти три с половиной тысячи точно таких же хулиганов, которые тоже помчались к центру столицы нарушая скоростной режим полётов над городом.

Некоторые из пилотов флайеров, которых они обгоняли, не тратили времени на грубую брань, сразу же пускались за хулиганами в погоню, чтобы восстановить свои попранные права видеть их позади себя. Ещё через пять минут разом сбрендили все воздушные светофоры и знаки разметки, а у воздушной полиции накрылась все радиостанции и та не смогла отдать приказ всем пилотам немедленно прекратить движение и совершить посадку на ближайшей взлётно-посадочной площадке. Да, и на самих взлётно-посадочных площадках световые сигналы стали показывать чёрт знает что и теперь пилоты флайеров были предоставлены самим себе и могли полагаться только на своё лётное мастерство, а его-то у них как раз хватало с избытком. Поэтому лишь часть флайеров сбросила скорость и пошла на снижение. Пилоты большинства летательных аппаратов продолжили свой путь, чем вызвали целую бурю возмущения воздушной полиции.

Взревели мощные сирены звуковых сигналов узкой направленности, но обыватели, которым и раньше не очень-то нравились такие трюки воздушных гаишников, мгновенно увеличивали скорость и старались спрятаться за чьим-либо флайером, лишь бы не слышать этих противных звуков. Основная шестёрка и те флайеры, которые должны были их прикрывать, резко увеличили скорость и начали откровенно грубить всем подряд, но в первую очередь они старались натянуть нос воздушной полиции. Вскоре компьютер, управляющий воздушным движением, пришел в себя, но не полностью, так как подавляющее большинство воздушных светофоров разрешало двигаться только в сторону центра столицы. На пути же тех флайеров, что летели от центра по радиальным линиям, вспыхнули яркие голографические сигналы и надписи, требующие немедленно повернуть направо, ещё раз направо и лететь в центральную часть города, отчего напряжение в воздухе только увеличилось и потоки брани, на этот раз уже по радио, обрушились на головы воздушной полиции и диспетчеров.

Кое-где уже возникли заторы, флайеры стали сталкиваться друг с другом и некоторые из пилотов, плюнув на всё, начали направлять свои машины в любое место, где только можно было припарковаться, включая широкие посадочные террасы на домах, а кое-кто и вовсе совершал посадку на улицах, в парках и скверах, лишь бы не попасть в аварию. Николай вёл свою машину уверенно и напористо, но скорость пока что резко не увеличивал. Его ведомые следовали за ним по пятам. Наконец, он увидел свою первую жертву, — группу из пяти ярко-оранжевых флайеров воздушной полиции и четырёх серебристо-голубых флайеров имперской гвардии, которые устроили в воздухе импровизированный пункт проверки. Не обращая внимание на их требование снизить скорость и назвать себя и код допуска, он увеличил скорость и, поставив свой флайер на ребро, буквально продрался между большим полицейским флайером и машиной немного поменьше, сбив при этом с борта машины воздушного гаишника боковую консоль сигнального транспаранта.

От неожиданности полицейские и гвардейцы бросились во все стороны и пять флайеров, следовавшие за своим ведущим, проскочили сквозь них, словно плотвички через сеть с ячеёй на карпа. Гамлет и Прапор, чтобы не отставать от командира, тоже прошли вплотную с их машинами, сдирая с бортов не только сигнальное оборудование, но и краску. Несколько секунд как одни, так и другие, — хлопали глазами, а потом рванулись за нарушителями в погоню, оглашая окрестности громкими звуковыми сигналами. Это послужило командой к тому, что все флайеры поддержки также бросились вперёд, продираясь сквозь мобильные контрольно-пропускные пункты. Воздушная полиция и имперская гвардия помчалась за ними в погоню, а вместе с ними огромное число пилотов, в основных тех, кто сообразил, что небо над столицей в этот праздничный день открыто для гонок и они могут выплеснуть наружу весь свой азарт.

В итоге несколько сотен тысяч флайеров вместо того, чтобы лететь чинно и неспешно, как это и принято в черте города, помчались к императорскому дворцовому комплексу с такой скоростью, словно летели по междугородним трассам. В погоню за нарушителями было брошено всё, что только могло летать, включая даже складные стулья и прочие тяжелые предметы, — их бросали в пролетающие мимо балконов флайеры недовольные горожане, которые хотели полюбоваться вместе со своими гостями на световую феерию, а вместо этого увидели в небе такое безобразие. Николаю и всем пилотам, призванных под свои знамёна принцессой Миорантой, было не привыкать летать в таких условиях, очень многим горожанам тоже, не говоря о воздушной полиции и гвардейцах, для которых преследование нарушителей было их прямой служебной обязанностью, а потому гонка над Гермианой сразу же приобрела вполне упорядоченный вид, правда, всё это походило на состязание нескольких десятков птичьих стай, довольно бестолково и беспорядочно мечущихся в небе столицы.

Растянувшись на несколько десятков километров, каждая из этих стай следовала за своими ведущими, которые стремились только к одному, удрать от флайеров воздушной полиции, имперской гвардии и других спецслужб. В разрыв между ними стремились вклиниться самые азартные из жителей столицы, которые ставили перед собой только одну единственную цель, боднуть в зад, а то и того хуже, хорошенько стукнуть днищем своего флайера по крыше флайера обидчика и при этом в эфире стоял жуткий рёв сотен тысяч, если вообще не миллионов голосов. Все те пилоты флайеров, которых приводила в ужас одна только мысль о том, чтобы нарушить правила воздушного движения, градом устремились вниз и лишь немногие взмыли вверх, чтобы посмотреть на психов с высоты семи, восьми километров. Там уже находились большие флайеры телевизионщиков и всё происходящее показывали уже десятки телекомпаний в прямом эфире, некоторые из которых даже перестали показывать кадры, снятые их репортёрами вблизи главного дворца императрицы.

Стая, которую возглавляли шесть самых быстрых и маневренных флайеров, стремительно лавируя между небоскрёбами, стоявшими довольно тесно, всего на расстоянии в километр, максимум полтора-два, то взмывая на пятикилометровую высоту, а некоторые небоскрёбы в Гермиане вымахали под три километра, то спускаясь чуть ли не к кронам деревьев, тоже на редкость высоченных, целенаправленно двигалась к самому центру города. Там на пространстве в пятьдесят с лишним тысяч квадратных километров раскинулся старинный дворцовый комплекс, состоящий из домов высотой не более двенадцати этажей, окруженных роскошными парками с большими озёрами. Ландшафт местности был очень живописный, там имелось даже девять красивых гор со старинными замками на вершинах, но главным украшением этого заповедника старинной архитектуры был главный императорский дворец, весьма смахивающий на мексиканские пирамиды с их широченными террасами, только эта имела в высоту более километра и была на треть выше окружавших её гор.

Воздушные полёты были запрещены не то что над дворцовым комплексом, но и над кольцом правительственных небоскрёбов, окруживших его на ширину в пятьдесят километров, вокруг которого пролегала пятнадцатикилометровая полоса огромного аэродрома. Впрочем, на нём совершали посадку не одни только флайеры, но и космические корабли. Единственным видом транспорта внутри Золотой Гермианы были автомобили, транс-телепорты и эмиттеры телепорт-сигнала. Сверху весь дворцовый комплекс был закрыт огромным силовым экраном, а потому даже нечего было мечтать о том, чтобы свалиться императрице Ксиринне на голову. Зато внутрь Золотой Гермианы можно было вторгнуться, если лететь на высоте не более двухсот пятидесяти метров, через так называемые вентиляционные окна, которые также могли быть в любой момент перекрыты мощными силовыми экранами. Вот тут-то и начиналось самое интересное, — если главный силовой купол был включён постоянно и никак не зависел от действий управляющего компьютера, то силовые щиты включались и выключались по его команде при приближении любого летательного аппарата больше воробья.

Николай сидел в пилотском кресле флайера внешне расслабленно и даже не касался руками штурвала, но тот чутко реагировал на каждое движение его мысли и потому флайер стремительно менял курс, взлетая то вверх, то вниз. Остальные машины построились позади него тесным ромбом, в самом центре которого летел флайер Гамлета, а над ним, — Кинг-Конг. Справа принцессу прикрывал Прапор, слева Крошка Енот, а сзади Медведь. Огня снизу опасаться не приходилось. Попасть в флайер, летящий на скорости в девятьсот километров, из ручного импульсного оружия было практически невозможно, а против всяческих зенитных ракет у них имелось вполне достаточное количество средств активного противодействия. К тому же снизу, с боков и сверху их ещё и прикрывала Кесашью со своими подругами, а также почти три сотни пилотов-тактитов и этот живой щит был преисполнен решимости во что бы то ни стало защитить принцессу Миоранту даже ценой собственной жизни.

Негромко обмениваясь замечаниями, порой весьма ехидными, заговорщики плели в небе хитрые кружева воздушного хулиганства, которое всё больше и больше захватывало азартных гермианцев. Для большинства пилотов стало делом чести прорваться в голову летящего пелетона и потому никто не стеснялся отталкивать в сторону флайеры воздушной полиции и имперской гвардии. У этой гонки уже появились свои болельщики, а потому на фасадах домов стали вспыхивать огромные транспоранты, которые приветствовали Север и Юг, Северо-Восток и Юго-Запад, а также названия районов города, откуда стартовали невольные гонщики и в эфир полетели подбадривающие крики. Пока что небесное действие носило сугубо спортивный характер и даже имперские гвардейцы не открывали огня из импульсных пушек, да, и как они могли стрелять по мирным, гражданским посудинам, если те в массовом порядке просто съехали с катушек и решили принять участие в этих безумных гонках.

Место тех пилотов, у которых не выдержали нервы, пустовало в небе недолго. Ежесекундно в небо поднимались сотни флайеров и кратчайшим путём мчались в том или ином направлении, а в эфир полетели запросы подобного рода: — «Эй, вы, засранцы, дайте мне знать, куда направляется стадо из района Гуанар!» и такому нахалу немедленно отвечали как зрители, так и пилоты, принимавшие участие в этой гонке. Кого-то между тем интересовали и такие вещи: — «Народ, а куда летим-то? За какой приз боремся?». Вот тут-то принцесса Миоранта и вышла в эфир, включив свой Божественный Голосочек на всю мощь: — «Жители Гермианы, приз будет вполне достоин ваших усилий, а то, чем закончится эта великая гонка, вы скоро увидите сами! Это увидит каждый гражданин Империи Сайшер!». После этого заявления принцессы, сделанного вроде бы вполне обычным голосом, взревели даже полицейские и гвардейцы, а потому Николаю пришлось увеличить скорость до тысячи двухсот километров.

Тем временем в главном императорском дворце из парадного тронного зала удалили всяческую малозначительную публику, которая высказывала свои верноподданнические чувства её голографическому изображению и в зал стали большими группами входить высшие иерархи империи. Вскоре к ним должна была выйти императрица Ксиринна. В ожидании этого момента Николай летел уже в ста сорока километрах от кольцевого аэропорта и к точке «Зеро» были готовы рвануть сразу семь стай флайеров. Прошло двенадцать минут и урочный час настал. Николай, облетая огромный небоскрёб, заложил правый вираж со снижением, но ему наперерез устремилась стая «Юг». Чтобы уйти от столкновения, он молниеносно заложил вираж влево и стал быстро набирать высоту, но их стаю, которую болельщики уже прозвали «Аруилы», придавила сверху стая «Демиоры» и ему, якобы, ничего не оставалось делать, как повернуть к аэродрому, до которого было менее десяти километров.

Когда же он, пролетев между двух небоскрёбов, хотел с набором высоты полететь налево, то встретился сразу с тремя колоннами сбрендивших пилотов и был просто вынужден полететь над взлётно-посадочными площадками аэродрома вопреки всем запретам, но и там не смог развернуться, так как непременно угодил бы в форменные клещи, если бы не направил свой флайер, а вместе с ним и всю стаю «Аруилы», вертикально вверх и как только большая часть пилотов сделала тот же самый манёвр, резко сорвался вместе с тремя с лишними сотнями флайеров прикрытия в стремительное пике устремился вниз, увеличивая скорость чуть ли не втрое. Когда катастрофа была неминуема, все флайеры вышли из пике и на бреющем полёте в доли секунды пролетели над аэродромом, влетели в предусмотрительно открытое настежь вентиляционное окно и увеличивая скорость помчались лавируя между небоскрёбов, которые действительно были отделаны золотистыми панелями, изготовленными из материала ещё более прочного, чем стабилис.

Только теперь гвардейцы сообразили, зачем кем-то были затеяны эти сумасшедшие воздушные гонки. Они бросились в погоню, но путь им преградил малиново-светящийся силовой барьер, пробить который никто из них не решился и в эфир полетели предупреждающие крики. Впрочем, нарушителей правил воздушных полётов, вторгшихся в Золотую Гермиану, уже заметили и без них. Ну, а поскольку автоматические пушки по какой-то причине не стреляли, имперские гвардейцы открыли по флайерам шквальный огонь в режиме ручного наведения, но ослепительно-яркие строчки разрядов, выпущенных из импульсных пушек, пролетали мимо флайеров, ударялись в стены небоскрёбов и гасли, рассыпаясь безобидными желтыми искрами.

В погоню за флайерами-нарушителями бросились сотни флайеров-перехватчиков, но было поздно. Промчавшись на огромной скорости к пирамиде главного императорского дворца флайеры заговорщиков, а вперёд к тому времени уже выдвинулись десять специально подготовленных тяжелых машин, сходу снесли высокие стальные двери и тотчас отскочили назад, захватив их магнитными захватами и оттащив их от входа. В огромный холл, полный телохранителей императрицы Ксиринны, по большей части тактитов и гермиан, среди которых было не менее полутысячи вирант, облачённых в белые мундиры поверх боекостюмов, влетело только шесть флайеров. Все остальные тотчас образовали баррикаду перед дверным проёмом, используя стальные двери и буквально составив флайеры на террасе штабелем, которая моментально ощетинилась тяжелыми импульсными пушками, хотя вряд ли кто из имперских гвардейцев отважился бы стрелять по дворцу императрицы в тот момент, когда та находилась в тронном зале.

Предпоследняя фаза операции «Большой облом», которую Мудрец назвал «Вторжение», завершилась вполне успешно. Прежде всего в том смысле, что никто из телохранителей императрицы не пострадал. Двери всех шести флайеров, выстроившихся при посадке клином, открылись и из них моментально выскочили заговорщики, но не открыли огонь по опешившим от такой наглости гермианам и тактитам, а включили вместо этого ручные переносные силовые шиты, — защиту хотя и весьма действенную, но очень громоздкую и ненадёжную. Более того, никто из них вообще не взял в руки оружия, но зато вперёд вышли Кинг-Конг и принцесса Миоранта и если землянин, лицевой щиток которого был поднят, только и сделал, что поднял на уровень плеча правую руку с растопыренными пальцами и вперил свой тяжелый, немигающий взгляд в телохранителей, то принцесса сказала им:

— Опустите оружие и дайте мне пройти в тронный зал, чтобы ваша императрица встретилась со своей судьбой.

Сказаны эти слова были хотя и довольно громко, но всё же вовсе не так, как думал об этом до сего часа Николай. Тем не менее он всё же почувствовал, какой властью они были напитаны и поразился тому, как быстро поддались её чарам виранты императрицы. Тактиты оказались куда более крепкими ребятами и перенесли её психическую атаку куда спокойнее, правда, под немигающим взглядом молчавшего Кинг-Конга, который смотрел на них без малейшей ненависти, они падали, как трава, под взмахами остро наточенной косы-литовки и повсюду только треск стоял, когда их конечности стукались об, а тут ещё на их головы свалилась следующая напасть, — по обе стороны от этой парочки выстроились по три хойны, чьи огромные, круглые чёрные глаза и вовсе чуть ли не выпускали молнии из своей бездонной глубины. В каких-то три минуты все тактиты были повержены в глубокий сон и принцесса Миоранта, которая едва держала в левой руке тяжеленный генератор силового поля, шагнула вперёд.

К принцессе, отодвинув Кинг-Конга в сторону, тотчас подбежали Медведь и Прапор, отобрали у неё генератор и встали с двух сторон, зажав девушку, словно тисками. Крошка Енот, держа в каждой руке по генератору, прикрывал им спину. Справа от принцессы, отодвинув Кесашью, встал замешкавшийся на пару секунд генерал Леонтьев с открытым, как и у полковника Соловьёва, забралом. Глаза генерала от парапсихологии горели, словно угли, а в правой руке маятником раскачивался полированный серебряный шарик размером с апельсин, который издавал неприятные, ритмичные, дребезжащие звуки, как будто в нём была заточена большая цикада. Таким порядком они и двинулись вперёд, а все, кто шел позади них, сноровисто выводили из строя всё оружие, которое они только находили у поверженных тактитов, не забыв при этом обыскать и обезоружить окончательно опешивших вирант, но у тех уже и без того не возникло никакого желания сопротивляться воле новой императрицы.

Двигаясь хотя и семенящими шагами, но всё же довольно быстро, заговорщики прошли через целую анфиладу больших залов и везде принцессе Миоранте и её друзьям приходилось обезоруживать множество телохранителей. Через пятнадцать минут после посадки в холле они были уже возле дверей парадного тронного зала. Сигнала тревоги так и не последовало, поскольку главный управляющий компьютер этого дворца также находился под контролем Тиу. Вместо ожидаемого множеством жителей столицы и её гостей красочного голографического шоу в небе над дворцовым комплексом, внезапно, появилось огромное трёхмерное изображение парадного тронного зала. Точно такое же изображение появилось и на экранах телевизоров, вместе с мигающей надписью: — «Прямая трансляция», а в следующее мгновение двери распахнулись и в зал стремительной походкой вошла принцесса Миоранта, успевшая снять с головы не только шлем, но и эластичную шапочку-маску из дурита, из-за чего волосы девушки были закрыты специальной шапочкой. На этот раз голос принцессы звучал совсем по другому, когда она воскликнула:

— Встань, Ксиринна, и спустись вниз! Ты не имеешь больше права восседать на этом троне! Время твоего правления вирантами окончилось и ты можешь отправиться в своё поместье. Я не стану устранять тебя, как ты тайком устранила тех, кто мог уже множество раз свергнуть тебя с трона Великой Лигиры.

Императрица Ксиринна дёрнулась пару раз, видимо сопротивляясь этому приказу, но затем встала и, словно сомнамбула, покорно спустилась с возвышения, на котором стоял довольно простенький трон, высеченный из красного гранита. Парадный тронный зал был очень большим и квадратным в плане. От широкого дверного проёма и до трёхъярусного возвышения, на котором он стоял, было метров семьдесят пять. На полу была расстелена широкая ковровая дорожка голубого цвета, справа и слева от которой стояли ряды массивных деревянных кресел, на которых сидели мужчины и женщины всех рас галактики Сайшер. Хотя ни у кого из них не было с собой оружия, вслед за принцессой в тронный зал вошли все земляне, включая даже генерала Леонтьева, хотя тот и не был спецназовцем. Убрав куда-то свой серебряный шар, он не положил свои руки на рукояти импульсных пистолетов и продолжал сверлить взглядом всех, кто только осмеливался взглянуть на него и мало кто мог выдержать этот пронзительный, немигающий взгляд.

Принцесса Миоранта быстрыми шагами пошла к трону, а императрица Ксиринна стала нетвёрдыми шагами спускаться с возвышения по голубым ступеням. Лицо её, до этого момента молодое, красивое, гордое и надменное, сделалось старческим, насмерть перепуганным и уже не внушающим к себе никакого почтения. Миоранта подошла к своей бывшей сопернице и сняла с её головы корону, — золотой обруч, по верхнему краю которого шли крупные голубые жемчужины. Лишившись короны императрица непременно рухнула бы замертво, но её вовремя подхватил Кинг-Конг и передал в руки двух подошедших женщин в белых мундирах и с испуганными лицами. Те моментально унесли её куда-то за трон, а принцесса, не зная что ей делать дальше, вопросительно посмотрела на Николая. Как свергнуть императрицу Ксиринну принцесса знала, но вот как взойти на трон, похоже, не имела совершенно никакого представления.

Народ в зале безмолвствовал. С одной стороны этих господ, в числе которых были правители всех планет, входящих в галактическую Империю Сайшер, можно было понять, ведь вопросы престолонаследования на Гермиане находились вне пределов их компетенции. Вот тут-то и пригодилась помощь принца Августа и особенно императора Горация. Принц взял из рук принцессы Миоранты корону, а император слегка подтолкнул к ней локтем своего друга. Николай суетливо подал девушке руку и зашагал вместе с ней к трону, подвёл её к нему и слегка попридержал, когда та хотела было сесть. Вслед за ними на просторный помост поднялись император с принцем. Гости императрицы по прежнему безмолвствовали. Они оживились только тогда, когда принц Август опустился перед соискательницей императорской короны на одно колено и протянул её своему боссу, а тот увенчал этим ювелирным изделием голову принцессы и провозгласил:

— Сим я, император Рианона, короную принцессу Миоранту на царствие и как истинную дочь Великой Лигиры объявляю её императрицей Гермианы.

Ответственное слово императрицы было не менее веским, так как она заявила во всю мощь своего Божественного Голоса:

— Государи мои, война с галактикой Тилуран окончена! Вы не ослышались, здесь находится император Рианона Гораций Первый и я смогла войти в тронный зал только благодаря помощи и поддержки тех своих союзников, которых нашла не у себя на родине и не в галактике Сайшер, а в той галактике, которую вы все считали враждебной. На этот трон меня возвёл адмирал Сильвер, которого Ксиринна объявила врагом Империи Сайшер. Имея возможность уничтожить Гермиану, а вместе с ней и многие другие миры нашей галактики, он не сделал этого. Адмирал Сильвер землянин и он сам искал способ выйти на нас, чтобы прекратить эту ужасную, бессмысленную войну. Ник Сильвер истинный центурион Империи Рианон и преследовал только одну цель, — хотел только одного, — чтобы наши миры никогда больше не враждовали друг с другом и каждый мог идти своим путём, но я, Верховная виранта галактики Сайшер, говорю, что наш дальнейший путь среди звёзд должен быть общим после того, какие потери мы понесли в этой ужасной войне, доставшейся нам в наследство от предков. А теперь я обращаюсь к вам, жители Гермианы, которые вольно или невольно помогли добраться мне до этого древнего дворца, который столько десятилетий неправедно удерживала Ксиринна. Отныне начинается новая эра единения двух галактик — Сайшера и Тилурана и теперь каждый год в этот день и час над Гермианой будут проходить эти сумасшедшие гонки и та шестёрка отважных пилотов, которая сумеет влететь в открытые двери дворца, получит главный приз. Какой именно приз получать эти отважные пилоты и их пассажиры, мы решим позднее, у нас есть для этого целый год. Сегодня же я приму во дворце всех тех пилотов, которые отважились влететь зону главного кольцевого аэропорта Гермианы независимо от того, кем они являются, простыми горожанами или пилотами флайеров воздушной полиции и имперской гвардии. Теперь же я прошу вас, государи мои, присягнуть мне на верность и подтвердить в присутствии императора Горация Первого, что Империя Сайшер отныне прекращает любые военные действия против галактики Тилуран и более не будет вести никаких военных приготовлений. Это нужно сделать незамедлительно, чтобы император Гораций Первый мог вернуться в свою галактику с благой вестью.


В следующие пятеро суток Николай пожалел о том, что он не сбежал из дворца тотчас, как подвёл принцессу Миоранту к трону. Спать ему все эти дни удавалось всего по три часа в сутки, а всё остальное время он только и делал, что пожимал руки правителям миров галактики Сайшер и весь пятый день подписывал союзнические договоры, как айдент императрицы Миоранты. Такую должность её императорское величество навесила на него сразу же после того, как ей присягнуло всё галактическое начальство. Айдентами на Гермиане называли ни больше, ни меньше, как духовных отцов всех вирант со всеми проистекающими их этого последствиями, а отвечать айденту приходилось за многое. В частности айденту виранты высокого уровня вменялось ставить свою подпись рядом с подписью своей подопечной. Самое же обидное для Николая заключалось в том, что он стал айдентом императрицы Миоранты только потому, что возвёл её благодаря другу на трон. Пошли он вместо себя того же Прапора или Крошку Енота и у него не болела бы голова и ему не пришлось бы вычитывать текст каждого союзнического договора, хотя все они были рамочными, а потому довольно небольшими по объёму.

Император Гораций и императрица Миоранта тоже этому не обрадовались, поскольку им обоим пришлось выслушать немало нелестных слов как в адрес всех тех, кто эти договоры составлял, так и в их собственный. Николай хотел видеть эти договоры простыми и понятными каждому, оба венценосных деятеля тоже, но вот крючкотворы, стоящие за их спинами, стояли иначе и он, не выдержав, истошно завопил: — «Слово и дело!», после чего не долго думая приказал Кинг-Конгу и генералу Леонтьеву проверить всех этих пройдох на предмет участия в заговоре против их императорских величеств. Адмирал Регнер к их ужасу срочно призвал к себе своих собственных дознавателей и попросил Николая извлечь из тайника «Зелье шайтана». Имперские юристы со стороны императрицы, а вместе с ними юристы прибывшие с Рианона и Стилана не на шутку испугались и тотчас принялись переписывать бумаги, находя самые простые и ясные формулировки.

Договоров в общем-то было подписано всего пять, но вот переведены они были на языки всех обитателей двух галактик, в том числе и русский, а потому рядом с Миорантой, её айдентом и Горацием выросла целая гора красно-коричневых папок и когда они закончили свою работу, начались торжества и им пришлось их открывать. К этому моменту на Гермиану уже прибыло несколько десятков миллионов гостей из галактики Тилуран, во-первых, потому, что некоторые из тайных баз сайшерцев с размещёнными на них межгалактическими транс-телепортами находились неподалёку от миров Содружества, а, во-вторых, этому поспособствовало то, что специалисты из двух галактик быстро нашли меду собой полное взаимопонимание и потому смогли задействовать для переброски гостей тяжелые транс-телепорты, имеющиеся в Звёздном Содружестве.

Окончанию войны радовались в обеих галактиках, но больше всего этому радовались на Рианоне, где особо чествовали подвиг ромейцев и императора Горация. Именно там с лёгкой руки тогда ещё принцессы Миоранты и благодаря словоохотливости Витьки Прапора было заявлено, что Звёздная Русь является новообретённым Четвёртым Римом и что в галактике Млечный Путь сам собой сложился великий Звёздный Триумвират, состоящий из Четвёртого Рима, Рианона и Стилана. Заявлено об этом было так громко, что не услышать этого мог только глухой. Хотя Николай услышал об этом новом поветрии лишь краем уха от Ролло, он сразу же смекнул, что рианонцы, мечтающие о реванше, постараются раздуть из этого событие общегалактической важности, а его друг Гораций постарается сделать этот Звёздный Триумвират реальным политическим фактом и учитывая то обстоятельство, что императрица Миоранта уже пообещала ему направить на Рианон своих вирант, чтобы те занялись поисками тех девушек и женщин, у которых имелся такой дар, его планы вполне могло увенчаться успехом, ведь именно виранты были тем самым связующим, которое делало Империю Сайшер монолитной.

Ближе к вечеру второго дня, когда Миоранта, Гораций и Николай открыли торжества, им, наконец, удалось отправиться вместе с ещё несколькими друзьями в довольно небольшой дворец, который избрала местом своего жительства императрица Сайшера. Там, войдя в гостиную, они просто попадали от усталости в кресла. Несколько минут все молчали и только отдувались, словно им пришлось бежать кросс с полной выкладкой. Николай пришел в себя первым и спросил принца Августа:

— Ну, как, парень, Секира тебя не затирает? Не попрекает прошлым? Ты если что, того, только шепни мне словечко.

— Всё в порядке, Ник. — Расслабленно вдыхая в себя ароматы сады, влетавшие в гостиную через распахнутые настежь окна, ответил принц — Мне даже предложена какая-то важная должность при дворе, но я не хочу её принимать и намерен стать, как и дядя Лакус, исследователем космоса. Хотя учёный из меня практически никакой, я всё же не самый последний техноэмпи, да, к тому же денег у моей семьи вполне хватит на то, чтобы заказать на Стилане самый современный исследовательский крейсер.

Император Гораций с притворной обидой воскликнул:

— Никки, ты представляешь, этот юный нахал наотрез отказался быть министром двора! — Повернувшись к императрице, он спросил её — Миоранта, девочка моя, может быть ты надавишь на Лакуса и он согласится занять её? Он, видите ли, считает, что чуть было всё не испортил, когда доказывал тебе, что твой айдент негодяй и мерзавец, каких во всей Вселенной не сыскать, а потому просто жаждет справедливого суда над собой. Его даже не привело в чувство то, что я издал указ о преодолении ошибок и заблуждений прошлого, которым запретил даже думать о том, что чьи-то действия можно расценивать, как предательство. За Тиберием я сохранил все его прежние привилегии, да, он и сам не очень-то сожалеет о том, что передал мне власть. Она ему за эти годы просто обрыдла. Правда, он всё же завидует мне, ведь что ни говори, а править Рианоном в мирное время это не то же самое, что делать это в годы пусть и ленивой, но всё же войны.

Пристально посмотрев на императора, Николай спросил:

— А ты уверен, что ему нужна эта должность, Гор? Может быть он мечтает о чём-либо другом? Мне кажется, что у тебя на эту работёнку найдётся не один десяток прекрасных кандидатур. Взять того же Ролло. Уж ему-то никто не сможет вешать лапшу на уши, да, и затевать при дворе какие-нибудь интриги вряд ли кто рискнёт. К тому же если ты выправишь ему какие-нибудь дворянские бумаги, то он сможет довести до ума то дело, которое начал Лакус и создаст действительно серьёзное управление имперской безопасности. Что бы там не говорили всякие критики, но своё собственное охранное отделение тебе не помешает иметь.

Император пристально посмотрел на Ролло Шутера и спросил его на редкость властным тоном:

— Что вы на это скажете, адмирал Шутер?

Ролло помог Папочка Храмми, который насмешливо сказал:

— Гор, ты бы не терял время попусту, а попросил помощи у меня. Хотя Ролло и сменил цвета мундира, он по-прежнему мой подчинённый, а потому выполнит мой приказ и отправится служит туда, куда я его направлю. Если ты, конечно, не захочешь прикрыть деятельность моей конторы в своей империи.

Адмирал Шутер кивнул головой и подтвердил:

— Да, мой император, если всё будет обставлено таким образом, то я согласен стать и министром двора, и начальником имперской службы безопасности, и даже каким-нибудь бароном.

Император Гораций улыбнулся своей фирменной белозубой улыбкой и слишком уж радостно воскликнул:

— Храмми, немедленно настрочи эту бумагу! А ты, мой друг, готовься к тому, чтобы принять под свою опеку какое-нибудь космическое герцогство. Это сразу же отобьёт охоту у некоторых аристократов злословить на твой счёт. Правда, ни одного свободного у меня нет, но поскольку тактиты решили покинуть Крейду, ты сможешь развернуться там. Твой внучок, насколько я это помню, уже откинулся, так что старому пирату самое время стать пиратским герцогом и начать служить Империи в новом качестве. В этом качестве ты моментально станешь всеобщим любимцем на Рианоне не смотря даже на то, что возглавишь мою охранку и вот о чём я тебя попрошу в первую очередь, Ролло. Найди, пожалуйста способ заставить Ника принять какой-нибудь важный и ответственный пост в Империи. Этот паршивец ни о чём не хочет слушать, а мне его будет очень недоставать.

Президент Энсис, который делал вид, что дремлет, тут же оживился и тоже воскликнул вслед за императором:

— Вот-вот, Ролло, найди, чем можно унять этого упрямца. Он уже подал Храмми прошение о своей отставке и расформировании группы «Земля-21», а мне прошение о том, чтобы я освободил его от должности тайного советника Президента Республики и мотивирует это тем, что война, дескать, окончена и он желает оставить секретную службу, а вместе с ним о том же заявили все его друзья. Прапор, Медведь и Крошка Енот изъявили желание стать личными пилотами-телохранителями Миоранты, а все остальные хотят продолжить нести службу на «Оффенсио», чтобы гоняться за космическими пиратами и всяческими жуликами в обоих галактиках, как и их командир.

— Гор, поверь, Мудрец знает, что делает. — Сказал с усмешкой Храмм Регнер — Если тебе этого ещё не известно, он не уйдёт со службы даже тогда, когда гроб с его телом будет опущен в землю на военном кладбище Астраурбиса, на котором покоится немало рианонцев, а также уроженцев многих других миров. Даже после смерти Ника его могила будет служить нашей конторе, как и его дух. Ну, а в том, что официально он выйдет в отставку, как и все его парни, и продолжит гонять за «Парк Тиу» в качестве призового пилота «Оффенсио», ещё сослужит нам всем хорошую службу. Кстати, Гор, ты в курсе того, что очень многие космические пираты всерьёз задумались над тем, а стоит ли им продолжать заниматься своим промыслом, если командование космофлота Содружество по слухам собирается перед Дядюшкой Сальве новую боевую задачу, громить космических пиратов везде, где они только появятся и что Бешенный Ник даже не смотря на то, что он стал айдентом императрицы Миоранты не намерен перебираться на Гермиану и вешать свой гладиус на стену. Эта новость гуляет по галактике всего пять дней, а кое-кто уже пришел от неё в ужас и сдал свои космические корабли в утиль, что не удивительно. Раз уж энергоны прозвали наши новые гладиусы терваго и боялись встречи с ними, то что тогда говорить об этой космической шпане? Так что вряд ли Ролло имеет смысл суетиться. Просто у Мудреца и его команды теперь новая легенда, а если учесть то обстоятельство, что Прапор, Медведь и Крош будут пилотировать флайер императрицы всего лишь раз в году, во время гонок над столицей империи, то и их ты гораздо чаще найдёшь на «Оффенсио» или там, где они будут теперь жить прикидываясь какими-нибудь коммивояжерами, нежели на Гермиане.

— Ну, что же, в таком случае мне нужно будет подумать о том, как залучить Ника и его парней на Рианон. — Задумчиво сказал император и спросил друга — Никки, что я должен сделать для вас, чтобы иметь счастье взять и завалиться в гости к каждому с бутылкой бренди в одной руке и букетом цветов в другой. Назови свою цену, парень, не тяни из меня душу.

Николай не торопился отвечать. Его в равной степени не устраивало как то, что говорил о нём Храмм Регнер, так и то, что требовал или хотел потребовать от него император Гораций. При этом ему совершенно не хотелось отправляться на Звёздную Русь и тем более участвовать в создании каких-то там Звёздных Триумвиратов. Заявляя о своей отставке, он мечтал только об одном, выйти в отставку. Поэтому, помолчав какое-то время он ответил:

— Гор, тебе не придётся особенно напрягаться. Как и большинство моих друзей я намерен окончательно перебраться на Рианон. Энсис, извини, но Стилан и особенно Астраурбис, это вовсе не то место, где пристало жить пенсионеру. Ребята, возможно вас это удивит, но мы все действительно очень устали и хотим отправиться на покой. Понимаю, для вас это звучит дико, поскольку даже самому старшему из нас, полковнику Соловьёву, ещё не исполнилось семидесяти, а нам с Прапором и вовсе всего по пятьдесят два года. Для вас мы все пускай и не юноши, но всё равно ещё очень молодые люди, ведь вы живёте в среднем по четыреста лет, а некоторые и того дольше. Лично у меня в даже в голове не укладывается, что я смогу дожить до таких лет. В общем мы все действительно хотим выйти в отставку и пожить какое-то время, как самые обычные пенсионеры. Гор, если ты не станешь превращать это в событие имперского масштаба, то мы все будем тебе очень благодарны.

Император кивнул головой и сказал:

— Никки, можешь на меня полностью положиться. В самое ближайшее время я намерен уволить в запас семьдесят процентов личного состава космофлота, а потому вы все сможете легко затеряться в этой толпе. Правда, всем тем офицерам и даже рядовым космолётчикам, которые заслужили этого, мною будут дарованы дворянские титулы, так что не обессудь. Впрочем тебя это не касается, ведь ты уже и так граф благодаря своей супруге.