"Другая история войн. От палок до бомбард" - читать интересную книгу автора

Методы разрешения противоречий

Мы показали выше, что противоречия в традиционной версии мировой истории специалисты видели всегда. И несмотря на это, скалигеровская постройка в целом устояла. Какие же методы используют историки, чтобы спасти свой предмет, хотя въедливые «альтернативщики» вроде нас то и дело вываливают на них факты, доказывающие наличие противоречий, и требуют ответа?..

Если противоречие не носит «системного» характера, а касается частностей, к тому же незначительных, историки согласны мириться с ними, или признать один из вариантов после рассмотрения обоих.

Вот типичный пример подобного примирения.

Датировка сказания черноризца Храбра «О письменах» вызвала полемику, основанную на различии между александрийской (5500) и византийской (5508) эрами. Различие было связано не только с тем, что по-разному датировалось рождение Христа, если отсчитывать от Сотворения мира, но и в каждом из этих случаев по-разному определялся сам год Рождества. По расчетам александрийцев Иисус родился в 9 году н. э., а потому разница в эрах составляла уже не 8, а 16 лет.

«Доказать это расхождение можно лишь располагая достаточным количеством годовых дат с одновременным обозначением индиктов. Между тем, таких материалов византийские исторические труды не дают, и поэтому, например, В. Грюмель признает невозможность определить, в соответствии с какой эрой ведутся хронологические расчеты в трудах Продолжателя Феофана, псевдо-Симеона и Георгия Амартола».

(Сказания о начале славянской письменности, М., 1981, с. 189)

В этом случае историки предпочли хотя бы согласиться с тем, что разные толкования возможны. В других случаях они могут использовать метод осуждения. Вот пример из нашего недавнего прошлого:

«Большинство буржуазных ученых считают термины „древний мир“, „средние века“ и „новое время“ лишенными всякого определенного содержания… В этом бессилии установить самые основные понятия исторической науки сказывается как присущее буржуазной историографии отсутствие подлинно научной методологии, так и глубочайшее разложение, которое переживает в настоящее время ВСЯ БУРЖУАЗНАЯ НАУКА».

(История Средних Веков, под ред. С. Д. Сказкина, т.1, М., 1952, с. 7)

Справедливости ради надо сказать, что подобные оценки, характерные в основном для идеологизированных периодов истории, смягчаются время от времени, в зависимости от политической ситуации. Но потом опять обостряются.

«Замалчивание является излюбленным приемом науки в ее борьбе с еретиками, с беспокойными, с искателями научной истины (за пределами научных догм), — пишет германский ученый Евгений Габович. — Это орудие особенно действенно благодаря тотальной цензуре со стороны научного истеблишмента (касты жрецов от науки) во всех формах изданий и средств массовой информации: от газет и телевизионных передач, до книг и „научных“ журналов. За редчайшими исключениями, везде критикам научных догм уготовлены головомойки, ругать и — для упорствующих — неукоснительный „от ворот поворот“.

Граничащий с догматизмом „научный“ консерватизм начинается с тотального промывания мозгов с детского возраста. Детям сообщаются „истины“, „научные“ по форме и мозгопромывочные по содержанию. Детей учат верить новому божеству современного человечества „НАУКЕ“ всегда и во всем. Верить авторитетам (профессорам, академикам) и не сомневаться во всемогуществе „науки“.

И никто не учит детей, а потом и юношество сомнениям, скептическому отношению по отношению к „научным“ догмам, уважению к скептическим, критическим, еретическим голосам и аргументам. Причем историческая „наука“ превосходит в этом вопросе все другие: ни в одной из них, даже в теологии, элемент веры не играет столь важной и столь контрпродуктивной роли, как в истории».

Перейдем же и к серьезным методам противодействия тем, кто требует пересмотра хронологии.

Если источник противоречит традиционной истории или не совпадает с мнением авторитетов, он автоматически выводится из научного оборота. Так произошло с работой Мауро Орбини. Так происходит со многими другими источниками.

Этот метод особенно заметен в отношении историков к апокрифам. Цитирование апокрифических документов считается научно недобросовестным, поскольку церковью они зачислены в индекс запрещенных книг. Подчинение «науки» давлению церкви — новое явление, нехарактерное даже для XIX века, но теперь это, к сожалению, типично. И вот, апокрифы автоматически выводятся из научного оборота. Впрочем, понятно, почему жрецы истории идут на это. Ведь иначе им пришлось бы объяснять такие удивительные тексты, как, например, последнее пророчество Даниила. Оно содержит упоминание средневековых татар, русов, измаильтян, Антихриста.

Еще один метод: приписывание людям Средневековья принципиально ахронического сознания. Дескать, не могли они адекватно понимать протяженность времени, путались, определяя, насколько «давно» происходили давние события. Итак, если имеются (а они имеются во множестве) неугодные историкам средневековые сообщения, то достаточно заявить, что сознание людей было ахроничным, что они не чувствовали времени и плохо понимали, что говорят. Неправильно, де, чувствовали собственную эпоху и описывали ее в полном противоречии с традиционной версией истории, откуда и взялись многочисленные анахронизмы средневековых авторов. Им ничего не стоило приписать Юлию Цезарю сочинение привилегий Императорскому дому Габсбургов:

«Петрарка, основываясь на целом ряде филологических и психологических наблюдений, утверждал, что привилегии, данные Цезарем и Нероном австрийскому герцогскому дому подложны».

(Д. Н. Егоров[9])

Казалось бы, тут и доказывать ничего не было нужно, ибо в традиционной версии между Цезарем и Габсбургами больше тысячи лет. Но Петрарке (1304–1374) традиционная история не была известна, и он, как и авторы подлога, ничего странного в ТАКОЙ истории не видел.

А может, люди как раз чувствовали время правильно, и лишь когда их «чувства» были поверены гармонией сфер и математикой, и произошла ахронизация?.. Так, Фрэнсис Бэкон (1561–1626) сообщает о написанной им истории Генриха VII (1455–1509):

«Я не льстил ему, а вдохнул в него жизнь настолько хорошо, как сумел, отстоя столь далеко от него и лишенный лучшего света».

(М. А. Барг. Шекспир и история. М., 1976, с. 32)

От смерти Генриха до рождения Бэкона прошло 52 года. Но чувство времени, высказанное философом на бумаге, автоматически относит короля в глубокую древность.

Уровень средневековой науки был слишком низок, чтобы правильно описывать собственную историю, — говорят современные ученые. Только достижения науки XX века позволили достоверно оценить древнюю историю человечества. И этот тезис в принципе не может вызывать возражений, кроме одного — нельзя на его основании отвергать большинство старинных источников, ссылаясь на невежество авторов. Представления эпохи они отражают абсолютно достоверно.

Средневековые авторы представляли себе античность как близкое к ним время, обильно цитировали античных авторов и не считали необходимым давать какие-либо ссылки. Некоторые помещали в свои произведения античные труды практически целиком. Например, неизвестный автор XI–XII веков написал драму «Христос терпящий», на треть состоящую из стихов язычника Еврипида. Другие не чурались использовать чужое имя, чтобы под сенью его славы публиковать собственные труды.

Нам анализ таких случаев позволяет выстраивать более или менее достоверную хронологию, а традиционным историкам служит основанием для отказа сообщениям средневековых авторов в достоверности. Они говорят, что сознание людей Средневековья временами переключалось на античность, и эти недотепы начинали реминисцировать кусками из античных авторов. Каков психо-физиологический механизм таких реминисценций, понять невозможно. Уж сказали бы прямо, что наши предки все повально были сумасшедшими.

Впрочем, бывает, и говорят. Бывает, что «уличают» авторов источника в паранойе. Например, в XVII веке турецкий султан разослал письма своим подданным: практически всем руководителям Европы, включая Россию и Португалию (Вести Куранты, 1600–1639, М., 1972, с. 217). Историки объявили султана психически больным. Разумеется, людям, свято верящим традиционной хронологии, бесполезно объяснять, что возможны и другие толкования: Турция — наследница Византийской (Ромейской, Римской) империи, и султан, отнюдь не теряя разума, вполне мог считать Европу частью той империи, а себя ее владыкой. Другое дело, что в большинстве европейских стран так уже не считали. При этом никто не говорит о психическом здоровье русского императора Петра I, который до 1722 года исправно платил этому султану дань.

Один из самых подлых методов, используемых историками — сознательное искажение публикуемых текстов. Характерные примеры находим в «творчестве» академика Д. С. Лихачева.

Вот цитата из издания «Повести временных лет» (СПб., Наука, 1999, серия «Литературные памятники», с. 8; здесь и далее нами, для удобства чтения, буква ять заменена буквой е). Текст ПВЛ печатается по Лаврентьевской летописи, и в нем приведено довольно много разночтений по другим спискам. В цитируемом же случае никаких разночтений не приводится:

«От сих же 70 и 2 языку бысть языкъ словенескъ, от племени Афетова, нарци, еже суть словене».

В именном и географическом указателе, составленном Д. С. Лихачевым к этому изданию, читаем:

«Нарци см. норики.

Норики (нарци), народ — 8, 144, 385».

8 — это цитированная выше фраза; 144 — её перевод, выполненный самим Д. С. Лихачёвым. Он звучит так:

«От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета — так называемые норики, которые и есть славяне»;

А 385 — это комментарий того же Д. С. Лихачёва к этому же фрагменту, который выглядит следующим образом:

«Нарци, или норики, — жители Норика, древней провинции Римской империи по течению Дуная. В VI в. здесь уже жили славяне. Поэтому, очевидно, а может быть, и вследствие какого-либо предания, норики и были отождествлены на Руси со славянами».

Но вот как выглядит исходная фраза в Радзивиловском списке, — фраза, не удостоенная даже варианта в разночтениях к академическому изданию. Воспроизводим ее по изданию «Радзивиловская летопись». СПб., Глаголъ; М., Искусство. Т. II. с.17):

«От сих же 70 и 2 языку быс(ть) язык словенескъ, от племени ж(е) Афетова, нарицаеми иноверци, еже суть словене» (в скобках — компенсированные буквы).

Таким образом, «нарци», получившиеся у летописца при сокращении слов «нарицаемые иноверци», привели нашего академика к «научному открытию» целого народа, закрепленного занесением в именной указатель.

Еще один пример из Повести Временных Лет, Притча об обрах. Вот как этот фрагмент выглядит в издании, подготовленном академиком Д. С. Лихачевым:

«Словеньску же языку, яко же рекохомъ, живущю на Дунаи, придоша от скуфъ, рекше от козаръ, рекомии болгаре и седоша по Дунаеви, и населници словеномъ быша. Посемъ придоша угри белии, и наследиша землю словеньску».[10]

А вот как выглядит этот же фрагмент в оригинале Радзивиловской летописи, л. 5 (источник прежний, с. 20):

«Словенску же языку, якож(е) рекохом, живущим на Дунаи, приидоша от скуф(ь), ре[кше от казаръ], рекомии болгари, и седоша по Дуна[еви и насе]лници словеном быша. Посем приидоша угр[е бел]ии и наслед(и)ша землю словеньску, прогнавши волохы, иж(е) беша преж(е) прияли землю словеньску».

Жирным шрифтом в конце выделены слова, удаленные Д. С. Лихачевым при публикации безо всяких комментариев. Надо заметить, что этот кусок текста имеется в Радзивиловской летописи, но отсутствует в Лаврентьевской, но и это удивительное обстоятельство оставлено Лихачевым без внимания.

А ведь утверждение, что славянской землей прежде владели волохи, как называли римлян, трудно назвать несущественным и не заслуживающим если не отдельного комментария, то хотя бы упоминания. Что это за римляне? Латиняне? Или ромеи-византийцы?

Аналогичным образом сегодня издается немало памятников истории и культуры. Похожая картина в массовом порядке имеет место и при переводе древних источников на современный английский язык: проставляются даты в сегодняшнем летоисчислении, и в соответствии с принятой сегодня хронологической шкалой; заменяются понятия. Для примера: Синедрион «переводится» как Сенат, Севаст — как Август. Вставляются фантомные персонажи: Caesar August превращают в Caesar and August, в соответствии со вкусовыми пристрастиями переводчика. Вот такая «культура античности» прививается обществу повсеместно.

Еще одно возражение историков тем, кто не согласен с их историей: отказ рассматривать художественные произведения Средневековья в качестве источника сведений о прошлом. При этом они забывают, что само понятие «художественная литература» появилось лишь в XVIII веке, а до этого вся светская литература — и научная, и популярная, и художественная, писалась в одном жанре. В частности, поэмы Гомера считались серьезным научным источником по географии.

Между тем, литература являет постоянные «анахронизмы», никак не согласующиеся со скалигеровской версией. Так, Новеллино (см. «Новеллино», М., 1984, с. 161) описывает посольство французского короля XIV века в Рим и встречу этого посольства с Сенекой:

«В те времена, когда власть Рима была столь велика, что весь мир платил ему дань, французский король, сочтя себя достаточно сильным и богатым, и не желая больше оставаться в кабале у римлян, задумал избавить себя и свою страну от их владычества с помощью выкупа или иным каким-нибудь способом. Собрал он знатных и богатых граждан и отрядил их послами в Рим.

И вот собрался в Капитолии великий совет, и произошла там чинная и достойная беседа. Французы держали речь о своем деле, следуя во всем наказам короля; их выслушали с большим вниманием и почтением. Переговорив друг с другом, римляне решили: как великий философ Сенека скажет, и как рассудит он это дело, так и будет.

Сенека в это время находился у себя дома; послы вместе с несколькими знатными и уважаемыми римлянами отправились к нему. Когда Сенека увидел всех этих достойных людей, он очень удивился, не сразу уразумев, что все это означает. Однако принял их, как и подобает принимать самых почетных гостей, хотя и был человеком небогатым, а, вернее сказать, даже бедным, ибо служил Риму верой и правдой без всякой для себя корысти, и не было для него большей награды, чем слава родного города.

Французские послы поведали ему обо всем, затем речь держали римляне. Узнав, что от него требуется, Сенека остался весьма доволен тем, что римляне оказали ему подобную честь, и доверили столь важное и почетное дело».

Даже в XVI веке Никколо Макиавелли продолжал считать французов современниками римлян. О том, что античный Вергилий — родной дед Анжуйского князя, тоже пишут многие авторы:

Но расскажу тебе о Клингсоре В самом Неаполе рожден, В терра де Лабор он сел на трон. Он — отпрыск знатнейших фамилий. Дед его — неаполитанец Вергилий — Чуть ли не с детства волшебником слыл, Да, он великим кудесником был. Клингсор же в Капуе был князем.

У Вольфрама фон Эшенбаха (XIII век) находим типичный средневековый анахронизм: герой его произведения князь Гамурет (анжуйский рыцарь XII века) едет в страну Барука (библейский персонаж) в Вавилон и сражается там с Помпеем, племянником Навуходоносора (VI до н. э.), и т. д. Кстати, и XII век, и VI до н. э. == линия № 4 нашей синусоиды. Но это так, к слову.

Автандил, герой средневекового эпоса XIII века «Витязь в тигровой шкуре», встречается с великим арабским мудрецом Сократом:

Встал Сократ седобородый, встал воитель, стройный станом, Подошли они к владыке — каждый с поднятым стаканом, — Опустились на колени на ковре золототканом, И Сократ вступил в беседу с престарелым Ростеваном. Оглянувшись на везира, усмехнулся царь-отец, Удивился: как он смеет упрекать его, наглец. «Одолжил меня ты славно, мой прославленный мудрец, Но ошибся, утверждая, что арабский царь — скупец!»

Относясь столь недобросовестно к средневековым текстам, историки, тем не менее, обвиняют своих противников в «недобросовестном цитировании». Что это такое, рассказывает участник группы «Цивилизация», Владимир Анатольевич Иванов:

«Под этим понимается цитирование источников в выгодном для Новой Хронологии свете… По мнению традиционалистов, вина авторов исследований по Новой Хронологии состоит не в том, что они цитируют текст, а в том, что они при этом не цитируют комментарий историков. Это и называется „недобросовестным цитированием“».

Перечисленные меры борьбы со здравым смыслом прекрасно освоены исторической наукой, и вполне отвечают ее уровню. Однако мы намерены продолжать работу. И не только мы в рамках проекта Хронотрон, но и группа А. Т. Фоменко (Новая Хронология), и участники проекта «Цивилизация», и самостоятельные исследователи. Выявленные нами противоречия традиционной истории уже не могут быть отброшены. Они показывают, что требуется полный пересмотр исторической парадигмы.