"Контакт" - читать интересную книгу автора (Гусман Юлий, Голованов Ярослав)

31 октября, пятница. Земля-Космос

Утро. Впрочем, какое утро?! Просто начало следующего рабочего дня на командном пункте «Гагарина». А начался день с новых загадок.

— Ничего не понимаю, — говорит Седов Редфорду. — Ведь солнечные лучи должны сейчас освещать «Протей», а вместо этого видна какая-то темная непонятная глыба.

В черной бездне неба по затененным звездам угадывается некий темный продолговатый предмет, без каких-либо выступов, острых углов, надстроек, антенн, без всех разнообразных больших и малых деталей, уже привычных для космических кораблей земляк. Этот темный предмет очень медленно приближается, чуть разворачиваясь.

— «Гагарин»! Почему вы молчите? Рассказывайте же наконец, что там у вас, — раздраженно говорит Зуев.

Стоящий у его пульта генерал Самарин кладет руку на плечо академика:

— Илья Ильич, не торопи их…

— Трудно что-нибудь определенное сказать, — отзывается Раздолин. — Темное тело, цвет определить не могу. Форма тоже неопределенная. Неправильный эллипсоид. Ну, попросту сказать, какая-то картофелина, Илья Ильич…

— Мне не нужны ваши «картофелины»! — раздраженно кричит Зуев. — Вы за 2 километра от объекта и не можете ничего путного сообщить! Вы можете хотя бы сказать толково, как он выглядит? Как он ориентирован? Что значит темный? Он не может быть темный!

— Но он действительно темный… — пробует возразить Раздолин. — Мы видим просто силуэт…

— Илья Ильич! — резко перебивает геолога Седов. — Я прошу, чтобы Земля оставила нас в покое! Дайте нам самим разобраться. Мы ничего не можем вам сообщить просто потому, что ничего не видим сами.

— Но ведь солнце должно освещать его… — уже мягче пробует возразить Зуев.

— Должно. А оно не освещает! — почти кричит Седов. — Не желает освещать, и все тут! Нет ничего, темный ком за иллюминатором, понимаете?!

— Хорошо, — сухо говорит Зуев. — Я не задаю вопросов. Сами ведите репортаж.

Леннон просматривает расчеты, только что законченные бортовым компьютером. Ерошит волосы пятерней в полном недоумении и говорит самому себе:

— Но ведь этого быть не может!

С листиком в руках поплыл на командный пункт. «Причалил» за креслом Седова.

— Командир! Я подсчитал. Раз мы ничего не видим, значит, он поглощает почти весь видимый спектр. Следовательно, у него какая-то невероятная отражательная способность. Иисус Христос! Но ведь таких коэффициентов поглощения в природе не существует!!

Редфорд говорит Седову:

— А на Земле мы все гадали, откуда у него энергия… Отовсюду: от Солнца, от звезд, от Земли, от Луны. Он питается светом…

В своей лаборатории Лежава, наблюдающий в иллюминатор за непонятным объектом, взволнован не меньше Леннона.

— Я четвертый, — докладывает он на командный пункт. — Саша, понимаешь, какое дело, мне кажется, что он дышит…

— Как дышит? Что значит дышит? — подскакивает Седов.

— Ну, очертания его плывут, если приглядеться. Давайте проверим по локатору, у него должно быть записано в памяти.

— Локатор работает плохо, — отзывается Раздолин. — Отраженный сигнал очень слабый, на пределе приема…

— Но давайте все-таки попробуем, — предлагает нетерпеливо Редфорд.

На зеленоватом экране возникает дрожащий, неправильный овал. Заметно, что его контур как бы слегка сдвигается то чуть наружу, то немного вовнутрь, как бы колышется, но очень медленно, плавно, почти незаметно.

Кают-компания «Гагарина». Здесь все, кроме вахтенного Лежавы.

— Почему такое полное безразличие к нашему появлению? — задумчиво говорит Раздолин, машинально перебирая пальцами похожие на пчелиные соты кнопки автоматической фонотеки. Врывается то мелодия «Болеро» Равеля, то звучит бархатный, низкий голос чтеца: «Роняет лес багряный свой убор, сребрит мороз увянувшее поле…», то назидательно вещает лектор: «Выделение хилюсных клеток как особого элемента интерстициальной железы…»

— Юра, прекрати, я прошу тебя, — раздраженно говорит Стейнберг по-английски.

— А меня удивляет безразличие не к нам, — продолжает Леннон, — а к закону сохранения энергии. Берет энергию и ничего не отдает взамен. Накапливает? Как? Где? В таком ничтожном объеме? Пятиэтажный дом — ведь и тот больше, смешно сказать… Если бы еще…

Но слова астронома прерываются восхищенно-удивленным возгласом Лежавы, оставшегося на вахте в командном отсеке:

— Смотрите! Смотрите!

— По местам! — кричит Седов.

— Что у вас там? — с тревогой спрашивает динамик голосом Зуева. — «Гагарин»? Я двадцатый, доложите обстановку.

— Я четвертый. Все видно, все видно как на ладони, — говорит Лежава срывающимся от волнения голосом.

А в иллюминаторе происходят воистину волшебные превращения. То, что недавно было лишь расплывчатым, темным пятном, прямо на глазах начинает высвечиваться словно изнутри. Странное, серебристо-зеленоватое тело, висящее в космосе, меньше всего напоминает космический корабль. Это скорее увеличенная до невероятных размеров инфузория, гигантская модель микроорганизма, медленно, плавно пульсирующая, словно капля какой-то нерастворимой в пустоте жидкости. Эти движения — неправильные, не предсказуемые логикой предыдущего наблюдения, — не содержали в себе ничего тревожного, опасного и в то же время властно приковывали к себе взгляд, так что невозможно было оторваться от этой невероятной, едва ли даже во сне доступной космической фантасмагории.