"Убийство в Рабеншлюхт" - читать интересную книгу автора (Аболина Оксана, Маранин Игорь)

5

Мощный рык Бауэра мигом усмирил беснование толпы, она еще некоторое время глухо поворчала, но отдельные выкрики, угрозы, проклятия прекратились.

— Мммммммммолчать! — рявкнул жандарм и подтолкнул вперед священника. — Святой отец поговорит с каждым из вас, узнает, кто что делал во время убийства. На вопросы отвечать точно и четко! Не лгать! Из Рабеншлюхт не отлучаться! Ты! — Бауэр ткнул пальцем в Йоахима. — вставишь новое стекло!

— Это не я! Не я! — затрещал Йоахим. — Все кидались камнями. Почему всегда я?

— Без разговоров! — жандарм устрашающе завращал круглыми глазами, дождался полного молчания и отступил обратно за дверь, оставив отца Иеремию одного на крыльце.

Священник вздохнул и начал говорить. Он говорил не очень громко: так, как обычно в церкви на проповеди. Слушали его внимательно, почти не перебивали.

— Месть — это страшное чувство, — сказал отец Иеремия. — Она разрушительна. Она, как морской вал, сметает всё на своем пути. Она слепа и не разбирает, кто прав, кто виноват. Сколько раз в истории случалось, что невинные погибали потому, что вина человека казалась окружающим очевидной и несомненной. Однако, спустя какое-то время кто-то другой сознавался в совершенном злодеянии. Боюсь, сегодня у нас происходит то же самое.

— Себастьян — убийца! — выкрикнул кто-то из толпы, но на него шикнули, и священник продолжал дальше.

— У нас с господином Бауэром есть серьезные основания подозревать, что Себастьяна пытаются выдать за убийцу, а сам убийца продолжает оставаться на свободе. Возможно, он находится здесь, среди нас, — люди в толпе стали нервно оглядываться, внимательно осматривать друг друга, раздался неровный рокот, но быстро смолк.

— Почему вы так решили, святой отец? — крикнула Нина. — Ублюдок держал в руках топор. Весь в крови! Он и меня хотел убить!

— Он замахнулся им?

— Он пошел с топором на меня. Прямо на меня! — и молочница, выставив вперед руки, прошла несколько шагов вперед, демонстрируя, как это выглядело. Люди перед ней расступились.

— Себастьян увидел, что Феликс мертв и растерялся. Он вытащил топор из раны и не знал, что делать. Тут появились люди, он захотел подойти к ним. Так его движение можно истолковать?

Молочница смутилась. Она очень не любила Себастьяна, но врать ей не хотелось.

— Ублюдок ненавидел Феликса.

— Да, я знаю, — мягко сказал отец Иеремия, — Но не настолько, чтобы убить. Пожалуйста, займитесь каждый своим делом, ведь сейчас начало лета, в поле много работы, каждый Божий день и даже час на счету. Поверьте мне, Себастьян виноват в смерти Феликса не больше каждого из вас. Он всегда слишком сильно переживал своё сиротство, именно это обстоятельство заставило его поверить нелепице, обману, поддаться искушению, бросить работу и уйти из кузницы, даже не заперев ее. Больше он ни в чем не виноват. Кто-то другой убийца. И, поверьте, я обязательно узнаю, кто он.

— А может, призраки убили Феликса? — крикнула вдруг мельничиха Марта. — Колодец Рэнгу неподалёку! Они могли прилететь оттуда.

Священник вздохнул.

— Нет никаких призраков, — сказал он. Услышав эти слова, толпа недовольно заворчала, и тогда отец Иеремия возвысил голос: — Привидения выдумали в древности невежественные люди. А мы с вами живем в девятнадцатом веке, постыдитесь! Вы такие умные, образованные, в отличие от ваших предков, учились в школе. Сколько же можно вести разговоры о призраках? Их нет! Это предрассудок. Суеверие. Заблуждение, основанное на слабой вере в Господа. Кстати, насчет веры. Я знаю, что убийца — один из наших жителей. Мне очень хотелось бы, чтобы каждый из вас пришел завтра на исповедь и покаялся в грехах. Я не имею права никому рассказать об услышанном во время таинства, но убийца больше, чем кто-либо, нуждается в очищении от совершенного злодеяния.

— А где кузнец? — крикнул Йоахим. — Почему его здесь нет? Его тоже убили?

— Нет, Генрих уехал в город. Он должен скоро вернуться.

— А может, это кузнец убийца? — закричала мельничиха. — Откуда мы знаем, что он уехал, а не прячется в лесу?

— Я всё-всё разузнаю, — успокаивающе поведя рукой, промолвил священник. — Тот, кто убил Феликса будет найден и наказан. Не будем прежде времени никого подозревать. Но вспомнить что-то необычное, происходящее сегодня утром, или вчера, или в последние дни каждый из вас, наверное, сможет. Я поговорю со всеми свидетелями и все выясню. Мне кажется, что мы заняты сейчас не тем, чем надо. Вот нужно, например, подумать, о том, что господин Вальтер Бауэр должен послать сегодня в город за следователем, и посланник мог бы заехать на почту. Не так давно там установили телеграфный прибор Юза, пишущий печатными буквами на расстоянии. Надо составить депешу для родителей Феликса, вызвать их домой, но постараться пощадить родительские чувства. Вот ты, Нина, пока коровы на пастбище, попробуй составить такое письмо. Я зайду к тебе попозже и заберу. — Молочница, которой доверили столь важное дело, горделиво подняла голову и, подбоченившись, посмотрела на окружающих, сверху вниз. — Расходитесь пока что все по домам. Кому надо в поле, отправляйтесь в поле. А я пока что схожу в кузницу. Эй, Иоганн! — отец Иеремия, завидев в толпе племянника, подозвал его. Юноша тотчас подскочил к нему. — А ты отправляйся домой и скажи, что обед сегодня пройдет без меня.

— Я с ваааааааами, — как маленький, заныл Иоганн. Он вдруг испугался, почувствовав, что новое приключение может так быстро и бесславно для него закончиться. — Ну пожааааааалуйста. Только не сегодня! Я должен быть с вами. Мне в лицее говорили, что я прирожденный следопыт. Я сам нашел украденное у жены бургомистра ожерелье. И поймал преступника. Правда-правда, — торопливо заверил Иоганн. — Не верите?

Он, конечно, слегка привирал. Никаких преступников он никогда не находил. Кто бы ему доверил? Просто Иоганну неслыханно повезло, что он с группой друзей стоял в день ограбления у особняка бургомистра Леменграуэна. Когда полиция допрашивала его, он сумел в точности описать внешность каждого прохожего, и по его описанию преступник был опознан. Сам бургомистр тогда пожал ему руку и сказал, что без его, Иоганна, помощи, вор едва ли был бы найден. Матушка целый месяц гордилась тогда сыном.

Отец Иеремия улыбнулся.

— Ну хорошо, — сказал он, вспомнив собственную юность, такую же азартную, неугомонную и любопытную. — Только забеги все-таки домой и скажи кухарке, чтобы нас не ждала. Я направляюсь к кузнице, догоняй меня!