"Меч и жеребец" - читать интересную книгу автора (Муркок Майкл)

    Майкл МУРКОК

    Хроники Корума

    ТОМ 3

    "МЕЧ И ЖЕРЕБЕЦ"

   Джудит

КНИГА ПЕРВАЯ,

в которой мабдены собирают войско и вырабатывают стратегию войны с Фой Мьёрр. Сидхи раздает советы и, как это обычно и бывает, заводит обсуждение в тупик...

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ВРЕМЯ ДЕЙСТВОВАТЬ

   Они собирались в  Кэр-Малоде.  Со  всех  земель  запада  съезжались  сюда

статные  воины  на  своих  могучих  боевых  конях.  Поле  перед  Кэр-Малодом

запестрело яркими шатрами и боевыми знаменами, засверкало золотом  браслетов

и серебром пряжек, полированной сталью шлемов и драгоценными камнями кубков.

Здесь собрался цвет мабденского племени -  люди  Запада,  Дети  Солнца,  чьи

братья с Востока давно полегли на полях сражений, не  сумев  устоять  против

всесильных Фой Мьёрр.

   В  самом  центре  лагеря  стоял  гигантский  шатер.  Был   он   сшит   из

небесно-голубого шелка, и вход в него не украшали боевые  знамена.  Это  был

шатер Ильбрика, сына Мананнан-мак-Лира, величайшего из героев-сидхи, на века

прославившего свое имя в битвах с Фой Мьёрр. У шатра стоял  огромный  вороной

конь под стать великану; он обладал  и  умом,  и  силой,  поскольку  был  не

обычным конем, а конем Сидхи. Не нашлось Ильбрику места в самом Кэр-Малоде -

уж слишком огромен был воин - вот и пришлось великану разбивать свой шатер в

поле.

   Стояли за полем зеленые леса и пологие холмы, расцвеченные цветами,  ярко

горевшими в ласковом свете солнца. К западу же от лагеря шумело  и  пенилось

море, над которым парили белые чайки.  Великое  множество  кораблей  бросили

якорь у берега. Приплыли они с западного острова, где жили народы  Мананнана

и Ану, из страны Гвидднью Гаранхир  и  из  земель  Тир-нам-Бео.  Были  здесь

корабли боевые и торговые, морские корабли и речные. Ни один корабль не  был

забыт, ни одна лодка не была оставлена. Мабдены собирались на великий сход.

   Корум стоял на крепостной стене, здесь же был и карлик. Гаффанон был куда

выше Корума, карликом же он казался разве что сидхи. Он  был  без  шлема,  -

длинные спутанные пряди черных волос разметались по плечам. Карлик был  одет

в простую синюю куртку, ворот и обшлага которой были расшиты красною  нитью;

на  поясе  куртку  стягивал  широкий  кожаный  ремень.  В   своей   покрытой

многочисленными шрамами ручище сидхи держал рог, наполненный  медом,  другая

рука покоилась на рукояти огромного  боевого  топора,  одного  из  последних

Орудий Света, орудий, выкованных сидхи специально для  борьбы  с  Фой  Мьёрр.

Гоффанон смотрел на поле, на котором раскинулись мабденские шатры.

   - Они все идут и идут, - проговорил он. - Да и воины хороши - один  лучше

другого.

   - К той войне, которую мы замышляем, они не приучены, - отозвался Корум.

   Принц смотрел на колонну, ехавшую через  поле  у  крепостных  ворот.  Эти

мабдены прибыли с севера. Войны были высоки и широкоплечи. Им было жарко, но

они не снимали своих ярких мантий.  Шлемы  многих  воинов  украшали  рога  и

крылья. Эти рыжеволосые рыцари были солдатами Тир-нам-Бео, не  признававшими

никакого оружия кроме палаша и  кинжала.  Татуировка  на  лицах,  призванная

устрашать врага, усиливала и без того грозный их вид.

   Это, обитавшее в горах Севера племя жило войной. Воины  напомнили  Коруму

мабденов прошлого, мабденов герцога Края, что некогда  охотились  за  ним  в

этих же местах. Как же он мог служить потомкам тех варваров?  Но  тут  Корум

вспомнил Ралину и успокоился.

   Принц повернулся  лицом  к  городу-крепости  и,  прислонившись  спиной  к

согретому солнечными лучами камню, стал рассматривать крыши Кэр-Малода.  Вот

уже месяц прошел с той ночи, когда он стоял на  краю  расселины,  отделявшей

Замок Оуин от берега. Тогда Принц вызывал на бой арфиста  Дагдага,  жившего,

как казалось  Коруму,  в  развалинах  его  родового  замка.  Медбх  всячески

пыталась успокоить его, развеять  его  ночные  кошмары.  Во  многом  ей  это

удалось - теперь Корум считал увиденное наваждением, порожденным  усталостью

и страхом.

   На ступенях появился Джерри-а-Конель.  Голову  его  украшала  широкополая

шляпа, на левом плече сидел черно-белый крылатый кот. Увидев друзей,  Джерри

улыбнулся.

   - Я только что вернулся из гавани. Из Ану прибыло еще несколько кораблей.

Говорят, это их последние корабли - весь их флот уже здесь.

   - И много на них воинов?. - спросил Корум.

   - Нет, всего несколько человек. Эти корабли привезли сюда меховую одежду.

   - Прекрасно, - кивнул Гоффанон. - Теперь нам будет во что одеть  армию  в

землях Фой Мьёрр. Сняв шляпу, Джерри вытер со лба пот.

   - Трудно себе представить, что где-то рядом трещат морозы.  -  Он  вернул

шляпу на голову и,  достав  из  куртки  тоненькую  палочку,  стал  задумчиво

ковырять ею в зубах. Взгляд его был устремлен к палаточному лагерю. - Вот  и

вся мабденская сила. Здесь тысячи две-три воинов, не больше.

   - Против пятерых, - едва ли не с вызовом ответил ему Гоффанон.

   - Пятерых богов. - Джерри холодно  посмотрел  на  карлика.  -  Предаваясь

радости, мы не должны забывать о  силе  наших  недругов.  Это  и  Гейнор,  и

гулеги, и Братья Елей, и псы Кереноса, и, - Джерри сделал небольшую паузу, -

и Калатин.

   Сидхи улыбнулся.

   - Да, но почти со всеми нашими врагами мы сумеем  расправиться.  Нам  они

особой угрозы уже не представляют. Братья Елей боятся  огня.  Гейнор  боится

Корума. Для гулегов у нас припасен Рог Сидхи. Стало быть, собаки нам тоже не

страшны. Что же касается Калатина...

   - То он смертей, - перебил кузнеца Корум. - Его можно убить. Я сделаю это

собственноручно. Он властен только над тобою, Гоффанон. Впрочем, быть может,

это уже и не так. Сила его чар могла ослабнуть.

   - Вы забываете о самих Фой Мьёрр,  -  сказал  Джерри.  -  Им-то  уж  точно

бояться нечего.

   - В этом мире им есть чего бояться, - возразил Гоффанон Спутнику  Героев.

- Это - Крэг-Дон. И об этом мы не должны забывать.

   - Но ведь и они об  этом  не  забывают.  Они  к  Крэг-Дону  и  близко  не

подойдут. Кузнец Гоффанон нахмурил брови.

   - Как знать, а вдруг мы их туда все-таки заманим.

   - Мы должны думать о Кэр-Ллюде, а не о Крэг-Доне, - вмешался  в  разговор

Корум. - В первую очередь мы должны  захватить  именно  Кэр-Ллюд.  Если  нам

удастся захватить его, мы укрепим боевой дух наших  людей.  Это  придаст  им

силы, и тогда они смогут раз и навсегда покончить с Фой Мьёрр.

   - Да, ты прав, нам нужны победы, - согласился

   Гоффанон. - И не только они, нам явно не достает хитрости.

   - И союзников, - добавил Джерри. - Таких, как ты, Гоффанон, и таких,  как

твой златовласый друг Ильбрик. Нам не хватает сидхи.

   - Боюсь, что кроме нас с Ильбриком сидхи в  этом  мире  нет,  -  печально

сказал Гоффанон.

   - Что-то, Джерри, ты как-то мрачно настроен!  -  сказал  Корум,  похлопав

своего старого товарища по плечу. - И чего ты такой угрюмый? Мы  сильны  как

никогда!

   Джерри пожал плечами.

   - Наверное, мне никогда не удастся понять мабденов. Они  радуются  гостям

так, словно ничего не знают о грядущих бедах. Ведь  не  прогуляться  же  они

выйдут - их ждет война не на жизнь, а на смерть, в которой и решится  судьба

их мира!

   - Ты хочешь, чтобы они предавались горю? - изумленно спросил Гоффанон.

   - Нет...

   - Ты хочешь, чтобы они уже сейчас считали себя побежденными?

   - Разумеется, нет.

   - Ты хочешь, чтобы вместо веселых песен играли похоронные марши? Чтобы на

лицах была бы не радость, а скорбь?

   Джерри улыбнулся.

   - Я думаю, ты прав, карлик. Много чего я  насмотрелся,  много  к  чему  я

привык. Множество на моей памяти битв. Но никогда прежде я не  видел,  чтобы

люди так беззаботно готовились ко встрече со смертью.

   - Что поделаешь, таковы уж  мабдены,  -  сказал  Корум  и,  посмотрев  на

улыбающегося кузнеца, добавил:

   - Наверное, этому они научились у сидхи.

   - И потом, кто знает, чью смерть они собираются встречать - Фой Мьёрр  или

свою? - добавил Гоффанон.

   Джерри отвесил ему поклон.

   - Принимаю все сказанное тобой. Мне приятно было это услышать. Но ты меня

не правильно понял.  Я  говорю  о  странности  происходящего  -  именно  она

тревожит меня.

   Корум ничего не мог понять. Впервые он видел своего неунывающего друга  в

таком подавленном настроении. Он попытался улыбнуться.

   - Хватит, Джерри, тебе такой настроит не к лицу. Вспомни, терзаюсь всегда

только я, ты же вечно улыбаешься.,

   Джерри вздохнул.

   - Ладно, - сказал он с горечью в голосе, - меняться ролями мы не будем.

   Он  медленно  побрел  вдоль  по  стене  и,  отошедши  достаточно  далеко,

остановился. Взгляд его был устремлен куда-то вдаль.

   Гоффанон, прищурившись, взглянул на солнце.

   - Уже почти полдень. Я обещал помочь кузнецам Туха-на-Ану, мы  собирались

отлить молот. Надеюсь, нам удастся поговорить вечером, когда все  соберутся,

чтобы обсудить дальнейшие действия.

   Кузнец сбежал со ступеней и по узенькой улочке поспешил к главным воротам

крепости. Корум помахал ему своей серебряной рукой.

   Он хотел было подойти к Джерри, но тут же остановил себя - тому было явно

не до него. Постояв так еще минуту, Корум спустился вниз и отправился искать

Медбх. Ему было как-то не по себе.

   - Я слишком привязался к ней, я стал ее рабом, - думал Корум, направляясь

к королевскому замку. Принц нуждался в ней, как нуждаются в глотке воды  или

вина. Она откликалась на его чувства, но вправе ли он был  требовать  этого?

Он понимал, что их отношения грозят обернуться бедой.

   Но что он мог поделать? Корум пожал плечами. Да, он  был  послушен  своей

судьбе, но разве не волен он был участвовать в ней?

   - Именно так и следует поступить, - сказал  он  вслух.  Проходившая  мимо

женщина замерла, решив, что Корум  обращается  к  ней.  В  руках  она  несла

деревянные заготовки, из которых вырезались древки копий.

   - Слушаю тебя, мой господин.

   - Я хотел  сказать,  что  приготовления  идут  успешно,  -  сказал  Корум

смущенно.

   - Да, мой господин. Все мы хотим победы над  Фой  Мьёрр.  -  Она  положила

деревяшки себе на плечо. - Спасибо, господин.

   - Да, да, - кивнул растерявшись Корум. - Всего тебе доброго.

   - И тебе желаю всего доброго, мой господин, - ответила женщина улыбаясь.

   Потупив взор, Корум вошел в замок короля Маннаха, отца Медбх.

   Медбх в замке не было. Слуга сказал Коруму:

   - Она готовит к бою свое оружие, Принц Корум, она и другие женщины.

   Через подземный ход Корум попал в просторную палату,  по  стенам  которой

висели старые  боевые  знамена  и  старинные  доспехи.  Десятка  два  женщин

упражнялись в стрельбе из лука, метании из пращи и фехтовании на мечах.

   Здесь же была и Медбх. В дальнем  конце  палаты  стояла  мишень,  которую

Медбх пыталась поразить из пращи. Она прекрасно владела пращой и  татлумами,

страшными снарядами, изготовленными из мозга поверженного  неприятеля,  что,

по слухам, обладали сверхъестественными свойствами. Медбх метнула татлум,  и

он попал  прямо  в  центр  мишени.  Мишень,  висевшая  на  длинной  веревке,

зазвенела и стала вращаться, поблескивая в свете освещавших палату факелов.

   - Приветствую тебя, Медбх Длинная Рука,  -  громко  сказал  Корум.  Стены

палаты ответили ему эхом.

   Медбх явно была довольна тем, что Корум стал свидетелем ее мастерства.

   - Приветствую тебя,  Принц  Корум.  -  Она  отбросила  пращу  в  сторону,

подбежала К Принцу и, обняв, заглянула ему в глаза. Она нахмурилась.  -  Чем

ты так расстроен, милый? Что так встревожило тебя? Это как-то связано с  Фой

Мьёрр?

   - Нет. - Он крепко обнял ее, не обращая внимания на собравшихся в  палате

женщин, и тихо добавил:

   - Просто я хотел увидеть тебя.

   Она нежно улыбнулась.

   - Это великая честь для меня, о, великий сидхи. Ее слова и тон,  которыми

они были сказаны, еще больше расстроили Корума. Взгляд ее был недобрым.  Она

отступила назад, поняв, что Корум заметил  выражение  ее  глаз.  Медбх  была

чем-то встревожена. Неужели он чем-то обидел ее? Зачем она его так  назвала?

Улыбка ее была нежной, но слова звучали как-то странно, -  она  едва  ли  не

мстила ему за что-то.

   - Ну что ж, вот я тебя и увидел, - сказал Корум, направившись к двери.  -

Теперь пойду к Ильбрику.

   Как ему хотелось, чтобы она окликнула его, попросила его остаться, но  он

знал, что Медбх не сделает этого. Корум молча покинул палату.

   Он мысленно проклял Джерри-а-Конеля за то, что тот своею угрюмостью довел

его до такого состояния. Нет, он думал о Джерри лучше.

   Впрочем, Принц понимал и то, что Джерри в конечном счете прав. Он, Корум,

слишком надеялся на чужую силу - и тем сильнее, чем слабее становился сам.

   - Какой там Вечный Воитель, - бормотал он, входя  в  палаты,  которые  он

делил с Медбх, - скорее вечный страдалец,

   Он улегся на свое ложе и предался тягостным думам. Вскоре он уже улыбался

- тягостное настроение оставило его.

   - Бездействие не для меня - оно пробуждает во мне низость. Я - воин, а не

мыслитель, мне подобает  действовать,  а  не  предаваться  раздумьям.  -  Он

засмеялся, простив себе недавнюю слабость.

   Корум поднялся с ложа и направился к Ильбрику.

ГЛАВА ВТОРАЯ

КРАСНЫЙ МЕЧ

   Корум шел ре  полю,  то  и  дело  переступая  через  веревки  шатров.  Он

направлялся к  Ильбрику.  Наконец,  Принц  оказался  перед  огромным  шатром

небесно-голубого цвета, по шелковым бокам которого бежали волны.

   - Ильбрик! Сын Мананнана! Ты здесь? В ответ раздался странный скрежещущий

звук; прислушавшись повнимательнее, Корум узнал его и улыбнулся.

   - Я смотрю, ты готовишься к войне. Ты пустишь меня к себе?

   Скрежет прекратился, и раздался добродушный бас гиганта:

   - Заходи, Корум! Добро пожаловать! Корум отодвинул шелковую полу и  вошел

внутрь. Свет проникал в шатер через тончайший шелк;

   Коруму казалось, что он находится в голубой  подводной  пещере  -  пещере

Ильбрика. Ильбрик сидел на огромном сундуке, на его коленях лежал гигантский

меч Мститель. В руке великан держал точило. Золотистые волосы Ильбрика  были

завиты в косы, заплетена была и его борода. На сидхи была зеленая  куртка  и

высокие башмаки со шнуровкою до колена. В углу  лежали,  доспехи:  бронзовая

кираса, на которой были изображены солнце, корабли и морские звери; щит,  на

котором было нарисовано солнце, и шлем с таким же изображением.  На  смуглых

руках воина мерцали тяжелые золотые браслеты, на них  были  вырезаны  те  же

картины, что и на кирасе. Ильбрик, сын величайшего из героев-сидхи,  имел  в

высоту добрых шестнадцать футов и был великолепно сложен.

   Улыбнувшись, Ильбрик взглянул на Корума и вновь занялся своим мечом.

   - Что-то ты, мой друг, невесел. Корум подошел к шлему  и  погладил  рукой

его узорчатую, покрытую тончайшей резьбой поверхность.

   - Наверное, предчувствую свою судьбу.

   - Но разве ты не бессмертный, Принц Корум? Корум обернулся  на  юношеский

голос. В шатер вошел юноша лет четырнадцати.  Это  был  младший  сын  короля

Файахэда, которого все звали не иначе, как Юный Фин. Юный Фин лицом  походил

на отца, но в отличие от него был строен и гибок. Он был так же рыж,  как  и

Файахэд, и, похоже, так же весел нравом. Юный Фин улыбнулся Коруму, Несмотря

на юный возраст, Фин был одним из умнейших и искуснейших воинов  мабденского

войска. Корум рассмеялся.

   - Кто знает, - возможно ты и прав, Юный Фин. Но эта мысль  меня  вряд  ли

утешит.

   Юный Фин сбросил с себя оранжевую парчовую мантию и  снял  свой  стальной

шлем. Одежды его были темными от  пота.  Похоже,  недавно  он  упражнялся  в

воинском искусстве.

   - Я тебя понимаю, Принц Корум. -  Фин  отвесил  легкий  поклон  Ильбрику,

смотревшему на него с радостью. - Приветствую тебя, о, Сидхи!

   - Привет, Юный Фин. Чем я могу быть полезен? - Ильбрик  продолжал  точить

свой меч; движения его были точны и плавны.

   - Нет, спасибо, мне ничего  не  надо.  Я  зашел  поболтать.  -  Юный  Фин

растерянно надел шлем на голову. - Боюсь, что я вам помешал.

   - Ну что ты, Фин, - сказал Корум. - Скажи-ка мне лучше, что ты думаешь  о

нашем войске?

   - Здесь собрались настоящие воины, - ответил Юный Фин. - Слабаков  у  нас

нет. Одно плохо - уж слишком нас мало.

   - Верно сказано, мой мальчик, - согласился Ильбрик. - Я  об  этом  и  сам

частенько думаю.

   - А я только  что  обсуждал  эту  проблему  с  Джерри,  -  сказал  Корум.

Установилось молчание.

   - Но ведь нам больше негде брать солдат, - не выдержал Юный Фин.  Говорил

он так, словно надеялся на то, что Корум возразит ему.

   - Негде, - подтвердил его слова Корум. Ильбрик нахмурился.

   - Давным-давно, когда я был моложе тебя, Фин, я слышал историю  об  одном

странном месте. Там сидхи могут обрести союзников. Но я слышал и о том,  что

место это опасно даже для нас, сидхи, да и союзники эти весьма  переменчивы.

Надо бы мне поговорить с Гоффаноном, может  быть,  он  знает  что-нибудь  об

этом.

   - Союзники? - Юный Фин засмеялся. - Они что - сверхъестественные?  Сейчас

нам любые союзники подходят.

   - Я поговорю об этом с Гоффаноном,  .  -  сказал  Ильбрик  и  вернулся  к

заточке меча. Юный Фин собрался уходить.

   - Ну что ж, тогда я  пока  помолчу.  Надеюсь,  мы  увидимся  на  вечернем

пиршестве.

   Когда Юный Фин вышел, Корум вопросительно посмотрел на Ильбрика,  но  тот

сделал вид, что он всецело занят мечом и не замечает его взгляда.

   Корум почесал щеку.

   - Помнится, было время, когда я не мог говорить о  магических  силах  без

улыбки.

   Ильбрик рассеянно кивнул, словно не расслышав слов Корума.

   - Теперь же мне приходится полагаться на них, - продолжил Корум с иронией

в голосе, - и, тем самым, исходить из их реальности. Я больше не верю  ни  в

логику, ни в разум. Ильбрик поднял глаза.

   - А ты не допускаешь того, что логика твоя могла быть  слишком  узкой,  а

разум - слишком ограниченным? - сказал он.

   - Все может быть. - Корум вздохнул и направился к  выходу  из  шатра.  Но

внезапно он остановился, склонил голову набок и стал  прислушиваться.  -  Ты

слышишь эти звуки?

   Ильбрик прислушался.

   - Тут много звуков.

   - Мне кажется, что я слышу арфу. Ильбрик покачал головой.

   - Я слышу только свирель.  -  Он  прислушался  внимательнее.  -  Впрочем,

похоже, ты прав. Далеко далеко. - И тут он засмеялся:

   - Нет, Корум, тебе кажется.

   Корум действительно слышал арфу Дагдага, и оттого  на  сердце  его  вновь

легла тяжесть. Так и не попрощавшись  с  Ильбриком,  он  вышел  из  шатра  и

зашагал по полю. Откуда-то сзади послышался крик:

   - Корум! Корум!

   Принц обернулся. Позади сидела группа горцев,  одетых  в  свои  клетчатые

юбки. Воины пили вино. За ними Корум увидел бегущую ему навстречу Медбх.

   Миновав группу воинов, она остановилась прямо перед  ним  и  нерешительно

коснулась рукою его плеча.

   - Я искала тебя в наших палатах, но ты уже ушел.  Нам  нельзя  ссориться,

Корум.

   Вмиг дурное настроение покинуло Корума. Засмеявшись, он обнял  Медбх,  не

обращая никакого внимания на сидевших рядом горцев.

   - Больше мы ссориться и не будем, Медбх. Во всем виноват только я.

   - Не надо никого винить. Никто ни в чем не виноват.

   Она поцеловала его. Губы ее были теплыми и мягкими.  Все  страхи  тут  же

улетучились.

   - Женщины владеют великою силой, - сказал Корум. - Только что я говорил с

Ильбриком о магии ж чудесах. Величайшее же из чудес - женский поцелуй.

   Она изобразила на лице удивление:

   - Ты становишься сентиментальным, о, Сидхи.

   Медбх  выскользнула  из  его  объятий,  но  тут  же  засмеялась  и  вновь

поцеловала его.

   Держась за руки, они пошли по лагерю, то и дело  приветствуя  знакомых  и

отвечая на приветствия тех, кто узнавал их.

   На  краю  лагеря  было  оборудовано  несколько  кузниц.  В  топках  ревел

раздуваемый мехами огонь. По наковальням  мерно  ударяли  молоты.  Огромные,

обливающиеся потом кузнецы добела раскаляли  куски  металла.  Все  они  были

одеты в длинные кожаные фартуки. Здесь же был и Гоффанон. В  одной  руке  он

держал огромный молот, в другой  -  клещи.  Карлик  был  увлечен  беседой  с

чернобородым мабденом, в котором Корум узнал Хайсака, кузнеца  по  прозванию

Нагрей-Солнце (считалось, что Хайсак стащил кусочек Солнца, что и  позволило

ему стать превосходным кузнецом).

   В ближней топке калилась длинная полоса металла. Гоффанон и Хайсак  время

от времени посматривали на нее, о чем-то горячо споря.

   Корум и Медбх не стали мешать им, они молча наблюдали за происходящим.

   - Еще шесть ударов сердца, и он будет готов, - сказал Хайсак.

   Гоффанон улыбнулся.

   - Ты ошибаешься, Хайсак, - не шесть, а шесть с половиной.

   - Я тебе верю, Сидхи. Ты уже показал свое умение.

   Гоффанон просунул клещи в топку, ухватил имя раскаленную полосу и  быстро

выдернул ее из огня. Хорошенько рассмотрев ее, он довольно заметил:

   - Все в порядке.

   Хайсак так же внимательно осмотрел раскаленную добела полосу  и  согласно

кивнул:

   - Что хорошо, то хорошо.

   Гоффанон радостно улыбнулся и, обернувшись, заметил Корума. - А-а,  Принц

Корум! Ты пришел вовремя. Смотри.  -  Он  поднял  раскаленную  полосу,  что,

поостыв, стала кроваво-красной. - Как ты думаешь, Корум, что это такое.

   - Я полагаю, это меч.

   - Это лучший меч из всех мечей,  что  когда-либо  ковались  в  мабденских

землях! Вот уже неделю мы бьемся над ним. Между прочим, мы делали его вместе

- я и Хайсак. Это символ древнего союза мабденов и сидхи. Разве он не хорош?

   - Он прекрасен, Гоффанон. Гоффанон принялся  размахивать  красным  мечом.

Металл загудел.

   - Его еще нужно закаливать, но это уже пустяки. И еще -  ты  должен  дать

ему имя.

   - Я?

   - Разумеется ты! - Гоффанон радостно засмеялся. - Это же твой меч, Корум!

С этим мечом в руках ты и поведешь мабденов на бой.

   - Мой меч? - Корум никак не ожидал этого.

   - Это наш подарок тебе. После пира мы вернемся сюда и закончим работу. Он

будет тебе верным товарищем,  Корум,  но  он  станет  по-настоящему  сильным

только после того, как ты дашь ему имя.

   - Для меня это большая честь, Гоффанон, - сказал Корум. - Я и не думал...

   Его слова утонули в шипении воды, - карлик сунул меч в бочку.

   - Его ковали сидхи и мабдены. Именно такой меч тебе и нужен.

   - Ты прав, - согласился Корум. Слова Гоффанона необыкновенно тронули его.

- Ты действительно прав, Гоффанон. - Он повернулся к  улыбавшемуся  во  весь

рот Хайсаку. - Спасибо тебе, Хайсак. Спасибо вам обоим.

   И тут Гоффанон заговорил едва ли не шепотом:

   - Хайсаку не зря дали имя Нагрей-Солнце. И еще - надо будет  спеть  песнь

меча и пометить его знаком.

   Уважая ритуалы, Корум кивнул, хотя сам и не верил  в  их  значимость.  Он

понимал, что тем самым ему оказывается особая честь,  честь  ему  совершенно

непонятная.

   - Еще раз - спасибо вам. Нет в  языке  таких  слов,  которыми  я  мог  бы

выразить свои чувства.

   - Вот и не стоит зря  утруждать  себя.  Лучше  подумай  о  том,  как  его

назвать, - заговорил Хайсак. Его хриплый голос был исполнен мудрости.

   - Гоффанон, я пришел к тебе не за этим, -  сказал  Корум.  -  Только  что

Ильбрик сказал мне, что у  нас  могут  появиться  неожиданные  союзники.  Не

знаешь ли ты, что он имел в виду?

   Гоффанон пожал плечами.

   - Понятия не имею.

   - Я думаю, Ильбрик сам расскажет тебе об этом, - вмешалась Медбх,  тронув

Корума за рукав. - До вечера, друзья. Нам надо немного отдохнуть.

   И она повела впавшего в задумчивость Корума к стенам Кэр-Малода.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПИР

   Главный зал Кэр-Малода был полон. Заезжий чужестранец решил бы, что здесь

готовятся не к страшной войне с неуязвимым  неприятелем,  а  к  грандиозному

празднеству.

   Из четырех  длинных  дубовых  столов  был  составлен  квадрат,  в  центре

которого восседал великан Ильбрик, принесший свои кубок, блюдо и  ложку.  За

столами сидела вся мабденская знать. Верховный Правитель Эмергин, стройный и

сухощавый, был одет в мантию, расшитую серебряными нитями; голова  его  была

украшена венцом, сплетенным из листьев дуба и остролиста. Корум сидел  прямо

напротив Верховного Правителя. По обе стороны от Эмергина восседали короли и

королевы, Принцы и Принцессы, знатные рыцари и их дамы. По  правую  руку  от

Корума  сидела  Медбх,  по  левую  -   Гоффанон.   Рядом   с   Медбх   сидел

Джерри-а-Конель,  рядом  с  Гоффаноном  -   кузнец   Хайсак   Нагрей-Солнце,

помогавший ковать безымянный меч.

   Богатые шелка и меха, замша и шерсть, червонное  золото  и  начищенное  -

серебро, полированная сталь  и  горящая  бронза,  сапфиры  и  рубины  -  все

смешалось в этом зале. Изысканные  ароматы  смешивались  с  запахом  жареной

дичи. Музыканты со своими арфами, флейтами и барабанами сидели  в  углу;  их

благозвучная музыка не мешала вести беседу. То и дело за столами  раздавался

смех.

   Никто не мог пожаловаться и на отсутствие аппетита, один  лишь  Корум  не

притрагивался к еде. Время от времени он о чем-то  говорил  с  Гоффаноном  и

Джерри-а-Конелем, но в серьезный разговор не вступал. Потихоньку попивая мед

из золотого рога, он рассматривал  собравшихся,  узнавая  героев  и  героинь

мабденского народа.

   Помимо пяти королей - короля Маннаха, короля  Файахэда,  короля  Даффина,

короля Кхонуна, правившего землей Туха-на-Ану, и короля  Гачбеса  из  страны

Туха-на-Тир-нам-Бео здесь присутствовало множество великих героев, о которых

народ уже сложил баллады. Среди прочих были Файона и Калин, дочери покойного

рыцаря Мидгана Белого, две славные воительницы. Они были удивительно  похожи

друг на друга - белые локоны, розовые щеки, глаза цвета меда -  даже  платья

их имели одинаковый крой, хотя слегка и отличались друг от друга - одно было

отделано голубой, другое - розовой тесьмой. Воительницы эти заигрывали разом

с доброй  дюжиной  рыцарей.  Рядом  с  ними  сидел  знаменитый  Дуболом  или

Фадрак-эт-зе-Крэг-эт-Лит. Ростом и шириною плеч  он  не  уступал  Гоффанону.

Оружием этого зеленоглазого смешливого великана были деревья - ими он сбивал

неприятеля с. коней, ими же он и оглушал его. Дуболом был необычно мрачен  -

он скорбел по своему другу Аяну Волосатому, убитому им самим в пьяной драке.

За соседним столом сидел Юный Фин, который ни в чем не отставал от  взрослых

мужчин - ни в еде, ни в питье,  ни  в  ухаживании  за  дамами;  он  сидел  в

окружении девиц, а те хихикали при каждом его слове и  подкладывали  на  его

блюдо самые лакомые кусочки.  За  ним  сидели  пять  братьев,  Пять  Рыцарей

Эралски,  что  до  последнего  времени  старались  не  знаться   с   народом

Туха-на-Ану, ибо считали короля Кхонуна, приходившегося  им  дядей,  убийцей

своего отца. Много лет  провели  они  в  горах,  совершая  набеги  на  земли

Туха-на-Ану и подбивая людей  на  то,  чтобы  они  выступили  против  своего

короля. Братья  поклялись  забыть  о  мести  до  той  поры,  пока  не  будут

низвержены Фой Мьёрр. Все братья, кроме  младшего,  были  чрезвычайно  похожи

друг на друга, младший же был черноволос и не так  угрюм,  как  прочие.  Эти

крепкие, суровые воины то и дело недоуменно улыбались. Похоже, происходившее

было им в новинку. Навершья их высоких  конических  шлемов  венчало  Совиное

Перо Эралски.

   Здесь же был и Моркан Две Улыбки, рот которого был  перекошен  шрамом.  О

нем говорили так: если он улыбнулся врагу в первый раз, значит он решил  его

убить; если улыбнулся второй раз - значит враг уже  мертв.  Моркан  выглядел

эдаким красавцем. Он был одет в костюм  и  шапочку,  сшитые  из  темно-синей

кожи, борода его была завита, а  усы  закручены  кольцами.  Похоже,  он  был

коротко острижен - шапочка совершенно скрывала под собою его  волосы.  Через

два человека от Моркана сидел  Кернин  Оборванец,  видом  своим  похожий  на

нищего. Он прославился тем, что щедро одаривал деньгами родственников убитых

им людей. Неистовый в бою Кернин, убив врага, начинал  сожалеть  об  этом  и

брал  под  свою  опеку  семейство  погибшего.  Волосы  и  борода  его   были

нечесаными. На нем были изодранная кожаная куртка и  изрядно  помятый  шлем.

Кернин делился с Морканом деталями недавнего  боя,  в  котором  им  пришлось

сражаться друг против друга.

   Здесь же был и Гринион Бык. Он сидел развалясь, обвив рукою  внушительную

талию еще одной великой воительницы - Шеонан. Свое прозвище Гринион  получил

за то, что однажды выехал на поде боя не на коне, что к тому времени был уже

убит, а на диком быке, испугавшем неприятеля своими страшными рогами.  Рядом

с  Гринионом  глодал  бараний  бок  Оссан  Скорняк,  названный  так  за   ту

искусность, с которой он выделывал кожи. Костюм и шапочка его были сшиты  из

тонкой кожи, ниспадавшей свободными складками. Он был далеко  не  молод,  но

сохранял завидную живость. Набив  рот  мясом,  Оссан  повернулся  к  рыцарю,

рассказывавшему какую-то смешную историю.

   Кроме того здесь присутствовали: Фен Безногий, Узер  из  Долины  Печалей,

Пвилл Костоправ, Шамейн Длинный и Шамейн Короткий, Рыжий Лис  Мейан,  Старик

Дилан, Ронан Бледный, Клэр Западник и прочая,  и  прочая,  и  прочая.  Корум

помнил имена едва ли не всех воинов, прибывших в Кэр-Малод. Он понимал и то,

что большинству из них не суждено будет вернуться с этой войны.

   Корум услышал громкий голос Эмергина:

   - Скажи мне, Корум Серебряная Рука, как тебе нравится - твоя армия? Корум

изящно ответил:

   - Меня смущает только то, что под моим началом  будут  те,  кому  в  пору

командовать целыми армиями. Избрав меня полководцем этого славного воинства,

вы оказали мне великую честь.

   - Хорошо сказано! - Король Файахэд поднял свой медовый кубок. - Выпьем же

за  Корума,  убившего  Шренга  Семь  Мечей  и  спасшего  нашего   Верховного

Правителя. Я пью за здоровье Корума, вернувшего мабденам понятие о чести!

   Последние слова потонули в дружном хоре голосов. Корум  покраснел.  Когда

шум улегся, он встал и поднял свой рог с такими словами:

   - Я пью за мабденскую славу! Я пью за народ мабденов!

   В зале раздался дружный рев одобрения. Вновь заговорил Эмергин:

   - Нам посчастливилось иметь среди наших союзников двух сидхи.  Многие  из

великих сокровищ вновь  вернулись  к  нам,  и  во  многом  помогли.  Я  хочу

поприветствовать сидхи и дары их!

   Вновь раздались одобрительные крики, молчали одни только смущенные сидхи.

   На ноги поднялся Ильбрик.

   - Если бы мабдены не были так отважны, так мужественны и так  благородны,

сидхи не пришли бы к  ним  на  помощь.  Мы  боремся  за  то,  чтобы  в  мире

восторжествовала справедливость.

   Гоффанон хмыкнул в знак одобрения и добавил:

   - В общем и целом мабдены лишены эгоизма. Они не подлы и  не  скупы,  они

привыкли уважать друг друга и  они  свободны  от  излишнего  самолюбия.  Мне

нравится этот народ. Я счастлив, что мне привелось помогать им.  Ради  этого

мне не жалко отдать и жизнь!

   Эмергин улыбнулся.

   - Ты говоришь так, словно ждешь этого. Надеюсь, что этого не  произойдет,

Гоффанон. Заговорил король Маннах.

   - Мы должны победить Фой Мьёрр. Мы просто обязаны сделать  это.  И  мы  не

вправе пренебрегать любыми союзниками, любыми силами, которые  могут  помочь

нам в этом. - Король  многозначительно  посмотрел  на  Корума,  и  тот  едва

заметно кивнул.

   - Против магии можно бороться только магией -  я  правильно  понял  тебя,

король Маннах? - спросил Корум.

   - Именно это я и имел в виду, - ответил король.

   - И это вы называете магией! - засмеялся Гоффанон. - Подлинная магия  уже

ушла из мира; то, что делают Фой Мьёрр и их союзники - жалкая пародия на нее.

   - И все же я слышал... - Корум было заговорил, но осекся.

   - Что же ты слышал? - подавшись вперед, спросил Эмергин.

   Корум посмотрел на Ильбрика.

   - Ты говорил о каком-то таинственном месте, Ильбрик, месте, где мы  можем

обрести неких мистических союзников.

   Ильбрик и Гоффанон переглянулись. Карлик нахмурился. Ильбрик проговорил:

   - Сначала я должен все вспомнить. Уж слишком давно- Это слишком опасно, -

перебил его кузнец. - И зачем только ты сказал  им  об  этом,  Ильбрик?  Нам

следует исходить только из того, чем мы уже обладаем.

   - Не буду спорить с тобой, Гоффанон, - сказал Ильбрик. -  Ты  всегда  был

слишком осторожен.

   - На сей раз осторожность моя оправдана, - проворчал в ответ кузнец.

   В зале установилась полная тишина, - все прислушивались к разговору  двух

сидхи.

   Ильбрик обратился ко всем.

   - Я ошибся, - сказал он. - Магические силы имеют  обыкновение  обращаться

против того, кто послал их.

   - Хорошо, - сказал Эмергин. - Мы правильно поймем твое молчание, Ильбрик.

   - Благодарю вас, - ответил Ильбрик. Было видно,  что  он  не  согласен  с

Гоффаноном. Осторожность была так же чужда великану, как она была чужда  его

отцу - великому Мананнану.

   - Девять раз сходились в великих битвах сидхи и Фой Мьёрр, - сказал король

Файахэд, вытирая с губ липкие капельки меда. - И потому вы  знаете  их  куда

лучше нас. Мы ждем от вас совета.

   - Сможешь ли ты дать нам совет, о, Сидхи? - спросил Эмергин.

   Гоффанон поднял глаза от кубка. Пронзителен и суров  был  его  взгляд.  В

глазах его горел странный огонь.

   - Хорошо. Я дам вам совет. Бойтесь героев. В зале воцарилось  недоумение.

Смысл слов сидхи был темен, но на дальнейшие расспросы никто не отваживался.

   Король Маннах нарушил молчание:

   - Мы решили начать свои боевые действия с  марша  на  Кэр-Ллюд.  У  этого

плана есть один недостаток - мы окажемся в  самых  холодных  землях,  но,  с

другой стороны, - в этом случае мы можем застать врага врасплох.

   - Затем мы должны отойти, - продолжил Корум. - Мы  вернемся  в  Крэг-Дон,

где нас будет ждать запас оружия и  провианта.  Оставаясь  в  Крэг-Доне,  мы

будем совершать кратковременные вылазки. Там мы будем в безопасности  -  Фой

Мьёрр боятся семи каменных кругов. Единственное, что нам  угрожает,  -  осада

Крэг-Дона; если у  Фой  Мьёрр  хватит  сил  на  то,  чтобы  удерживать  осаду

достаточно долго, у нас попросту иссякнут запасы продовольствия.

   - Наша атака на Кэр-Ллюд должна быть молниеносной и жестокой - мы  должны

подорвать силы врага, не утратив при этом собственных сил, -  сказал  Моркан

Две Улыбки, поглаживая бороду. - На подвиги у нас времени  не  будет  -  все

надо будет сделать быстро.

   Слова Моркана понравились далеко не всем.

   - Война - искусство, - сказал Кернин Оборванец.  -  Пусть  искусство  это

безнравственно и ужасно. Большая часть воинов, собравшихся здесь, - артисты,

что гордятся своим мастерством  и  своим  стилем  игры.  Если  мы  не  можем

выразить себя по-своему, то какой смысл нам воевать?

   - Одно дело войны между мабденами, - тихо сказал Корум, - и совсем другое

- война с Фой Мьёрр. В этой войне мы можем потерять  не  только  честь  -  мы

можем потерять все.

   - Я и сам это понимаю, - настаивал на своем Кернин Оборванец. - Но  я  не

во всем согласен с тобой, Сидхи.

   - Слишком дорого нам обойдутся наши жизни, - сказала Шеонан, освобождаясь

из объятий Гриньона.

   - Ты говорил о том, что  тебе  нравится  в  мабденах.  -  Дуболом  Фадрак

обращался к Гоффанону. - А тебе не кажется, что мы можем  утратить  все  эти

добродетели, только ради того, чтобы выжить.

   - Никто не предлагает вам жертвовать добродетелями, - ответил Гоффанон. -

Единственное, к чему мы призываем  вас,  так  это  к  благоразумию.  Мабдены

привыкли сражаться каждый за себя - именно поэтому они проигрывают Фой Мьёрр,

собравшим все свои силы воедино. В Кэр-Ллюде мы  должны  действовать  их  же

методами. Стремительная кавалерийская атака с использованием колесниц -  вот

что нам нужно. Малейшего промедления достаточно для того, чтобы потерять всю

армию. Разве мы можем противостоять леденящему дыханию Раннона?

   - Мудры слова Сидхи, - сказал Эмергин. - Я прошу вас прислушаться к  ним.

В конце концов, именно для этого мы здесь и  собрались.  Я  видел  множество

отважных рыцарей, что падали замертво, не успев даже увидеть  неприятеля.  В

старые времена, в эпоху Девяти Битв, сидхи бились с Фой Мьёрр один  на  один,

но мы не сидхи. Мы мабдены. И потому мы должны выступать единой армией.

   Дуболом опустил свое грузное тело на скамью и кивнул головой.

   - Если так говорит сам Эмергин, значит Сидхи прав.

   Воинов, несогласных с предложением Гоффанона, в зале не оказалось.

   Ильбрик достал из кармана своей куртки пергаментный свиток.

   - Это карта Кэр-Ллюда.

   Он развернул свиток перед собравшимися.

   - Мы атакуем город сразу с четырех сторон. Во главе  каждого  из  четырех

отрядов будет стоять король. Здесь стены укреплены хуже всего - сюда  пойдет

два отряда. Конечно, лучше было бы добраться до центра города, но, боюсь, мы

не сможем сделать этого - мы не вправе терять ни одного человека - нас  ждет

Крэг-Дон... - Ильбрик стал объяснять детали плана.

   Корум участвовал в составлении этого плана,  но  сейчас  он  казался  ему

чересчур оптимистичным. Впрочем, выбирать было не из чего.

   Корум подлил себе меда из кувшина, стоявшего перед ним,  и  подал  кувшин

Гоффанону. Как ему хотелось, чтобы Гоффанон позволил Ильбрику  рассказать  о

таинственных  мистических  силах,  которые  представлялись  карлику  слишком

опасными.

   Гоффанон принял кувшин и тихо сказал:

   - Приближается полночь - нам пора уходить. Меч ждет нас.

   - Здесь нам делать нечего, - согласился Корум.  -  Все  уже  сказано.  Мы

пойдем, как только ты скажешь, но  прежде  мы  должны  будем  принести  свои

извинения.

   Ильбрик отвечал на вопросы воинов, касавшиеся  подробностей  предстоящего

похода; о преодолении крепостной стены, о тумане Фой Мьёрр, о выборе одежды и

снаряжения и так далее.

   В  этом  обсуждении  Корум  уже  не  участвовал.  Испросив  у  Верховного

Правителя дозволения покинуть зал, Корум вышел на узенькую  улочку.  За  ним

последовали Медбх, Гоффанон и Хайсак Нагрей-Солнце.

   Ночь была холодной и светлой. Свет луны то и  дело  затмевался  облаками,

которые ползли по направлению к морю. Корум и его спутники вышли за  ворота,

перешли по мосту через ров и, обогнув лагерь, направились к стоявшим поодаль

деревьям. Где-то закричала сова. Из высоких трав доносились треск крыльев  и

стрекотание ночных насекомых.

   Корум посмотрел на небо. Вновь он оказался в этом лесу в полнолуние.

   - Мы пойдем к Средоточию Власти, - сказал Гоффанон. - Меч ждет нас там.

   Корум замедлил свои шаги - ему не хотелось вновь оказаться на кургане,  с

которого он сошел в сон мабденов.

   Где-то позади раздался треск. Корум испуганно обернулся и тут же вздохнул

с облегчением - их догонял Джерри-а-Конель, на плече которого сидел крылатый

кот.

   Джерри улыбался.

   - Усатому стало душно, - сказал он, поглаживая кота по голове. - Вот мы и

решили немного прогуляться.

   Гоффанон бросил на  него  подозрительный  взгляд,  но,  немного  подумав,

утвердительно кивнул.

   - Ты будешь там желанным гостем, Джерри-а-Конель.

   Джерри поклонился.

   - От всей души благодарю вас. Корум спросил:

   - Почему мы должны идти именно на  Курган  Кремма?  Неужели  нет  другого

места?

   - Курган Кремма - ближайшее к  нам  Средоточие  Силы,  -  просто  ответил

Гоффанон. - Другие места слишком далеки от нас.

   Корум стоял совершенно недвижно. Он внимательно  прислушивался  к  звукам

леса.

   - Вы слышите звуки арфы?

   - Мы слишком далеко от замка - отсюда музыку не услышишь, -  ответил  ему

Хайсак Нагрей-Солнце.

   - Эта арфа играет в лесу. Вы слышите ее?

   - Ничего я не слышу, - буркнул в ответ Гоффанон.

   - Значит, мне показалось, - сказал Корум. -  А  я-то,  было,  решил,  что

Дагдаг вновь заиграл на своей арфе.

   - Это кричал зверь, - сказала Медбх.

   - Я боюсь этой арфы. - Корум перешел на шепот.

   - Зря, - холодно заметила Медбх. - Арфа Дагдага исполнена  мудрости.  Она

наш союзник. Корум коснулся теплой руки Медбх.

   - Может быть, для тебя это и так, для меня же все обстоит  иначе.  Старая

провидица говорила мне о том, что я должен бояться арфы. Она говорила именно

об арфе Дагдага.

   - Забудь это пророчество. Эта старуха выжила из ума. Все, что она говорит

- чушь. - Медбх крепко сжала его руку. - Кому-кому, а  тебе-то  должно  быть

стыдно - с каких это пор ты стал суеверным?

   Ценою огромных усилий Коруму удалось хоть как-то справиться со страхом. И

тут он заметил выражение глаз Джерри. Джерри был чем-то встревожен.  Заметив

взгляд Корума, он отвернулся и надвинул шляпу на глаза.

   - Надо спешить, - проворчал Гоффанон. - У нас мало времени.

   Корум обреченно последовал за кузнецом в глубь леса.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ПЕСНЬ МЕЧА

   Таким курган Кремма Корум уже видел:  курган  был  выбелен  лучами  луны,

кроны дубов поблескивали серебром. Стояла полнейшая тишина.

   Глядя на курган, Корум думал о  том,  что  же  сокрыто  в  его  глубинах.

Неужели там действительно покоятся бренные останки того,  кто  звался  Корум

Серебряная Рука? Неужели там захоронен он сам?  Впрочем,  сейчас  эта  мысль

мало трогала его. Гоффанон и Хайсак Нагрей-Солнце вырыли у основания кургана

яму и вынули из нее тяжелый меч, рукоять  которого  была  сделана  из  витых

полос стали. Меч ярко светился, казалось, что он притягивает к  себе  лунный

свет.

   Взяв меч так, чтобы не касаться его рукояти,  Гоффанон  стал  внимательно

рассматривать оружие. Стоявший рядом с ним Хайсак  то  и  дело  одобрительно

кивал головой.

   - Этот клинок так просто не затупится, - сказал Гоффанон, -  Нет  в  этом

мире меча лучше этого, разве что меч Ильбрика Мститель.

   Джерри-а-Конель подошел к ним поближе и тоже склонялся над мечом.

   - Не очень-то это похоже на сталь.

   - Это - сплав, - гордо ответил Хайсак. - В него  входят  металл  сидхи  и

железо.

   - Я думала, что в этом мире уже не  осталось  металла  сидхи,  -  сказала

Медбх. - Только меч Ильбрика и топор Гоффанона.

   - Хайсак сохранил обломки древнего меча, - сказал Гоффанон.  -  Когда  мы

встретились, он рассказал мне о том, что хранит его уже многие годы, сам  не

зная для чего. Он достался ему от  рудокопов,  что  нашли  его  глубоко  под

землей. Это один из ста мечей, что  ковались  мною  перед  Девятью  Битвами.

Сохранилась только часть клинка. Мы уже никогда не узнаем  того,  почему  он

оказался зарытым в землю. Нам с  Хайсаком  удалось  сделать  сплав  металлов

сидхи и мабденов - сплав этот соединяет в себе лучшие свойства обоих.

   Хайсак Нагрей-Солнце нахмурился.

   - Может быть, не только лучшие.

   - Кто знает, - сказал Гоффанон. - Со временем мы это узнаем.

   - Прекрасный меч, - сказал Джерри. - Можно я подержу его?

   Гоффанон резко отступил назад и затряс головой.

   - Только Корум, - сказал он. - Только Корум может касаться его.

   -  Ну  что  ж.  -  Корум  хотел  было  взять  меч,   как   тут   Гоффанон

предостерегающе поднял руку.

   - Рано, - проговорил кузнец. - Сначала я должен спеть свою песнь.

   - Песнь? - поразилась Медбх.

   - Песнь меча. Петь ее положено  именно  сейчас.  -  Гоффанон  поднял  меч

высоко над головой. На мгновение  клинок  ожил,  но  тут  же  застыл  черным

крестом на фоне луны. - У каждого меча должна быть своя песня. Сколько мечей

- столько и песен. Если я спою ее, то вдохну в меч душу. Давать же  ему  имя

должен Корум. Имя меча рождается вместе с ним, услышать же  его  может  лишь

тот, кто будет владеть им. Безымянный, неназванный меч  не  может  исполнить

своего предназначения.

   - В чем оно состоит? - спросил Корум. Гоффанон улыбнулся.

   - Не знаю. Это ведомо только мечу.

   - Ты меня удивляешь, Сидхи. - Джерри-а-Конель поглаживал своего кота.

   - Только не подумайте, что это предрассудок.

   Порой мы можем заглядывать в иные миры, иные эпохи - и это  время  именно

таково. Что будет, то будет. Изменить мы ничего не можем,  но  даже  смутное

ощущение грядущих судеб может оказаться полезным для  нас.  Я  должен  спеть

свою песнь, и я  спою  ее.  -  Казалось,  что  Гоффанон  пытается  в  чем-то

оправдаться. Он обратил свой взор к луне. - Но помните  -  пока  я  пою,  вы

должны молчать.

   - О чем же ты будешь петь? - спросила Медбх.

   - Я еще не знаю. В нужное время слова придут ко мне сами.  Гоффанон  стал

медленно подниматься на вершину кургана. Он держал меч обеими  руками,  так,

чтобы абрис рукояти не сходил  с  лунного  диска.  Остальные  отступили  под

деревья.

   Достигнув вершины кургана, кузнец остановился.

   Сладкие, дурманящие запахи ночных цветов, странные шорохи,  потрескивание

ветвей  и  попискивание  лесных  зверушек  полнили  собою  ночь.  Лес  стоял

непроницаемой черной стеной. Воздух  словно  застыл.  Постепенно  все  звуки

смолкли, слышалось лишь дыхание людей.

   Какое-то время Гоффанон стоял неподвижно. Вздымалась только  его  широкая

грудь. Глаза были закрыты. Затем он неспешно отметил  рукоятью  меча  восемь

сторон света.

   И началась песнь. Вот что пел Гоффанон:

   Сотню мечей отковал я Славным воителям Сидхи.  Но  из  сражений  кровавых

Только один воротился.

   Кого-то земля схоронила, Другие волной укрыты. Сто воинов вышли в  битву,

Но только один воротился.

   Обломков меча заветных На новый клинок не хватит. И без  железа  мабденов

Мечу не родиться внове.

   В славном мече Гоффанона Мабденов и Сидхи сила. Силы же нет без изъяна  -

Помни, Корум, об этом!

   Гоффанон поднял меч еще выше, раскачиваясь, словно в трансе.

   Ясная сила Солнца, Мудрость Луны туманной Сплелись в мече воедино, Участь

его предрешая.

   Страшен врагам он будет Нынешним и  грядущим,  Силой  напитанный  Солнца,

Мудрой Луной взлелеян.

   Казалось, что Гоффанон только касается острия меча,  меч  же  держится  в

воздухе сам собою.

   Корум вздрогнул, вспомнив, что он уже видел этот меч во сне.

   Имя клинку дается, - То-то враги затрепещут!  Лезвием  этим  впору  Скалы

гранитные рушить.

   Гордый клинок Гоффанона, Время  идти  к  вадагу.  Пищу  червям  могильным

Давать ты отныне будешь.

   Срок наступил для сидхи,  Срок  пришел  для  вадагов,  Страшной  кровавой

жатвы, Расплаты с врагом извечным.

   Волна озноба пробежала по телу Гоффанона, он едва не выронил меч.

   Кузнец громко застонал, но, похоже, кроме Корума его никто  не  слышал  -

странное оцепенение охватило стоявших под деревьями.

   Собравшись с силами, Гоффанон продолжил:

   Лезвие славное, клинок безымянный! Стань же  для  Корума  верным  слугою.

Черные ветры воют над Лимбом Черные ветры зовут мою душу.

   С последними словами Гоффанон  вскрикнул.  Похоже,  картина,  открывшаяся

ему, была поистине ужасна.

   Этот ли меч видел Корум во  сне?  Может  быть,  то  был  другой,  похожий

клинок? Да, лучшего оружия для борьбы с Фой Мьёрр нельзя было и придумать. Но

был ли он предан Коруму? Не мог ли он подвести его?

   Судьбы приговор исполнен - Выкован меч заветный, Рукою клинок не сломишь,

Грядущего не отменишь.

   Корум видел один только меч. Принц и сам  не  заметил,  как  оказался  на

вершине кургана. Ему казалось, что меч висит в  воздухе  сам  собой.  Лезвие

светилось то златом, то серебром.

   Корум протянул к рукояти, серебряную  руку,  но  меч  тут  же  отлетел  в

сторону. Корум протянул к нему живую руку, и тогда тот позволил взять себя.

   Песнь Гоффанона продолжалась. Начиналась она торжественным гимном, теперь

же  больше  походила  на  погребальное  песнопение.  Уж  не  звуки  ли  арфы

вплетались в эту печальную мелодию?

   Этот меч держать достоин Лишь вадаг, герой великий. В  мире  смертных  он

бессмертен. Смертен он в мирах бессмертных.

   Меч прекрасный и чудесный, Не для войн одних рожден он, И не только плоть

он ранит - Для иных то хуже смерти.

   Позабудь о Гоффаноне. Верен будь во всем вадагу. Не  увиливай  от  боя  -

Будь с врагами беспощаден!

   Рука Корума сжалась на рукояти. Ему казалось, что  этот  меч  был  с  ним

всегда. Меч был прекрасно сбалансирован, рукоять  пришлась  прямо  по  руке.

Принц стал рассматривать оружие при свете луны, поражаясь остроте  и  блеску

его граней.

   - Это мой меч, - сказал он вслух. Корум чувствовал, что он  соединился  с

чем-то давным-давно утраченным и забытым. - Этой мой меч.

   И познавшему тебя До конца храни ты верность!

   То были последние слова песни. Кузнец  открыл  глаза.  Мука  и  торжество

застыли в них.

   Гоффанон обратил свой взор к луне.

   Корум посмотрел туда же. Вид луны потряс его - огромный  серебряный  диск

заполнял собою едва ли не все небо. Ему  казалось,  что  какая-то  неведомая

сила несет его к ней.  Он  увидел  на  ней  лица,  воюющие  армии,  пустоши,

разрушенные города и выжженные поля. Он увидел себя, хотя лицо у  него  было

совеем другим. Корум увидел меч, что во веем походил на его новый клинок, но

в отличие от него, выл не белым,  а  черным.  Принц  видел  Джерри-а-Конеля,

видел Медбх, видел Ралину и не только ее - и он любил всех.

   Медбх неожиданно испугала его. Корум увидел  арфу  Дагдага,  что  тут  же

превратилась в юношу со странно золотистым телом, цветом своим  напоминавшим

саму арфу. Корум увидел огромного серого  жеребца,  некогда  принадлежавшего

ему. Где и когда это было, он  не  помнил.  Он  увидел  равнину,  занесенную

снегом, по которой скакал всадник в алой мантии, одетый  в  доспехи  вадага;

правая его глазница была прикрыта распитой повязкой,  вместо  левой  руки  у

него был металлический протез. Всадник был поразительно похож на  Корума,  и

все же это был не он - Корум сразу же понял это.

   Принц задохнулся от  ужаса  и  попытался  отвернуться  от  всадника,  что

подъезжал к нему все ближе  и  ближе.  На  лице  всадника  застыла  жестокая

улыбка. Коруму вдруг подумалось, что тот хочет убить его и, воспользовавшись

своим сходством с ним, занять его место.

   - Нет! - закричал он.

   Луна скрылась за облаками. Корум стоял на вершине кургана Кремма,  сжимая

в руках меч, которому не было равных в этом мире. Внизу, у подножия  кургана

стояли Гоффанон, Хайсак Нагрей-Солнце, Джерри-а-Конель и Медбх Длинная Рука.

Они смотрели на Корума так, словно хотели помочь ему, но не знали как.

   Неожиданно для самого себя Корум поднял меч над головой и сказал тихо, но

твердо:

   - Я Корум. Это мой меч. Я одинок.

   И стоявшие внизу взошли на вершину кургана, и отвели Корума в  Кэр-Малод,

где все еще продолжался пир.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ОТРЯД ВСАДНИКОВ

   Долгим и беспокойным был сон Корума. Он слышал голоса,  которые  говорили

ему о ненадежных героях и благородных предателях; он видел множество  мечей:

тот, что был дан ему на кургане, и другие. Особенно поразил его черный  меч,

который, как ни странно, напоминал ему об арфе Дагдага; казалось, что в него

вселился ужасный демон. То и дело раздавались слова:

   - Ты Воин. Ты Воин.

   Порою хор голосов говорил Принцу:

   - Ты должен следовать Пути Воина.

   - Что случилось, - думал Корум, - разве я избрал какой-то  иной  путь?  А

хор все не унимался:

   - Ты должен следовать Пути Воина. Корум проснулся, произнеся вслух:

   - Мне не нравится этот сон.

   Он говорил не о сне, он говорил о мире мабденов.

   У изголовья его ложа стояла Медбх.

   - Ну и что же тебе снилось на этот раз? Корум пожал плечами  и  попытался

улыбнуться.

   - Ничего. Похоже, меня так взволновала вчерашняя ночь. - Он заглянул ей в

глаза и почувствовал, что в его сердце вползает страх. Он взял ее за руки. -

Ты действительно любишь меня, Медбх?

   - Да, - смущенно ответила она.  Корум  оглянулся  на  резной  сундук,  на

котором лежал меч, подаренный ему Гоффаноном.

   - Как же мне его назвать? Девушка улыбнулась.

   - Придет время, ты узнаешь  об  этом.  Разве  не  так  говорил  Гоффанон?

Придумать имя нельзя - ты должен услышать его, только тогда меч обретет свою

полную силу.

   Медбх направилась в дальний угол палаты.

   - Ванна готова?

   - Да, госпожа.

   - Пойди освежись, Корум,  -  сказала  Медбх.  -  Тебе  станет  лучше.  Мы

выступаем через два дня. Давай проведем это время хорошо. Можно  поехать  на

вересковую пустошь.

   Корум глубоко вздохнул.

   - И чего я мучаюсь? - сказал он. - Чему быть, того не миновать.

   Через час, когда они седлали коней, к ним подъехал Эмергин. Он был  высок

и строен; несмотря на сравнительную молодость, Великий Друид держался  очень

степенно. На голову его  была  одета  простая  железная  корона,  украшенная

самоцветами. Голубая мантия Великого Друида была расшита золотыми нитями.

   - Приветствую вас, - сказал Верховный Правитель, - Как прошла у тебя  эта

ночь, Принц Корум?

   - Все хорошо, - ответил Корум. - Гоффанон остался доволен своим мечом.

   - Я смотрю, ты не спешишь надевать его.

   - Этот меч предназначен не для прогулок, - сказал Корум,  поправляя  свой

добрый старый клинок, висевший на поясе. - Я надену его перед самым боем.

   Эмергин согласно кивнул головой. Взгляд его  был  устремлен  на  булыжную

мостовую.

   - Скажи мне, Корум, не говорил  ли  Гоффанон  о  тех  мистических  силах,

которые поминал Ильбрик?

   - Похоже, Гоффанон не считает их нашими союзниками, - сказала Медбх.

   - Я это знаю, - продолжил Эмергин. - И все же, я бы рискнул. Сейчас мы не

должны пренебрегать ничем.

   Корума поразили слова Верховного Правителя.

   - Ты думаешь, что мы потерпим поражение?

   - Атака на Кэр-Ллюд обойдется нам слишком дорого, - тихо ответил Эмергин.

- Этой ночью я долго размышлял над  нашими  планами.  Так  долго,  что  меня

посетило видение.

   - Ты увидел наше поражение?

   - Победою это не было. Ты знаешь Кэр-Ллюд не хуже  меня,  Корум.  Теперь,

когда там живут Фой Мьёрр, в столице царит стужа.  Холод  может  повлиять  на

людей куда серьезнее, чем они о том думают.

   - Что верно, то верно, - согласился Корум.

   - Видишь, как все просто, - сказал Эмергин. -  О  сложном  я  пытаюсь  не

думать.

   - В этом нет необходимости.  Верховный  Правитель.  Но  боюсь,  что  иных

вариантов у нас попросту нет. Вот если бы...

   - Поживем - увидим, - перебил Корума Эмергин. -  Если  тебе  представится

возможность поговорить с Гоффаноном, попроси его рассказать об этих силах.

   - Я обещаю тебе сделать это, Великий Друид, хотя и сомневаюсь в успехе.

   - И все же поговори, -  сказал  напоследок  Эмергин  и,  развернув  коня,

поскакал прочь.

   Корум и Медбх оставили Кэр-Малод и вскоре уже ехали по лесной дороге, что

вела  к  поросшей  вереском  возвышенности.  В  воздухе,  напоенном  запахом

цветущего вереска, гудели шмели и пчелы, высоко в  небе  щебетали  крошечные

птахи. Казалось, ничто не могло нарушить  покой  и  мир  этих  мест.  Погода

стояла прекрасная. Было тепло, но не душно.  Дышавшая  теплом  земля  словно

звала к себе.

   Они спешились. Вокруг был только цветущий вереск. Они долго лежали, глядя

в высокое небо.

   Примерно  через  час  Корум  почувствовал  слабое  содрогание  земли,  он

приложил к ней ухо и услышал стук копыт.

   - К нам кто-то скачет, - сказал Корум.

   - А вдруг это слуги Фой Мьёрр? - испуганно спросила Медбх,  потянувшись  к

праще.

   - Все может быть. И Гейнор, и Братья Елей, и, вообще, - кто угодно.  Хотя

наши дозорные хорошо знают,  что  сейчас  Фой  Мьёрр  на  востоке,  любое  их

передвижение не могло бы остаться незамеченным.

   Корум осторожно поднял  голову.  Всадники  скакали  с  северо-запада,  со

стороны берега. Склон холма не позволял Принцу ясно  разглядеть  их,  но  он

отчетливо слышал позвякивание сбруи. Корум извлек из ножен меч  и  пополз  к

своему жеребцу. Медбх поползла за ним.

   Они взобрались в седла и поскакали к холму, оставаясь при  этом  скрытыми

его склоном.

   Остановившись за белыми известняковыми скалами, они стали ждать появления

всадников.

   Почти  тут  же  появились  первые  трое.  Кони  их  были  низкорослыми  и

мохнатыми, сами  же  всадники  -  рослыми  и  широкоплечими.  Все  они  были

огненно-рыжи  и  голубоглазы.  Бороды  всадников  были  заплетены  в  мелкие

косички, в  прядях  волос  поблескивали  жемчужные  нити.  В  левой  руке  у

всадников были овальные щиты, изготовленные  из  дерева  и  кожи,  усиленные

широкими полосами бронзы. К внутренней поверхности щитов крепились чехлы, из

которых торчали копья со стальными  наконечниками.  На  поясах  у  всадников

висели короткие, широкие мечи, одетые в кожаные ножны. Шлемы были сделаны из

кожи, натянутой на стальной остов. Каждый шлем  украшали  длинные  изогнутые

рога горного козла. На плечи всадников были  наброшены  клетчатые  шерстяные

накидки, основными цветами которых были - красный, синий и зеленый. Всадники

были одеты в юбки такого же цвета. Все они,  кроме  пары  человек  обутых  в

примитивные сандалии, были босы.

   Вне всяких сомнений, это были воины. Однако, откуда они пришли, Корум  не

понимал. Видом всадники походили на народ  Тирнам-Бео,  кони  же  напоминали

Принцу о прежней его жизни -  они  были  удивительно  похожи  на  коней  его

старинных врагов, пытавшихся настичь  Корума  в  лесах  близ  горы  Мойдель.

Всадников было много - человек двадцать. Когда они подъехали поближе,  стало

заметно то, что недавно они побывали в бою. Среди них было  немало  раненых,

двоих даже  пришлось  привязать  к  седлам  -  в  противном  случае  они  не

удержались бы на своих скакунах.

   - Вряд ли это враги, - сказала Медбх.  -  Это  мабдены.  Одного  не  могу

понять - откуда они взялись?

   - Судя по виду, путь они прошли немалый, - прошептал Корум.  -  Я  думаю,

они пришли из-за моря Видишь белый налет на их мантиях?  Это  морская  соль.

Наверное, и лодка их где-то здесь. Пойдем-ка им навстречу.

   Корум выехал из-за скалы и громко поприветствовал чужеземцев:

   - Добрый вам день, странники. Скажите, куда вы направляетесь?

   Огромный детина, ехавший впереди конного  отряда,  резко  остановил  свою

лошадку и, смежив свои рыжие брови, схватился за рукоять меча.

   - Добрый день и тебе, коль не шутишь. На вопрос же  твой  я  отвечать  не

стану - не твоего ума это дело.

   - А вы не думаете  о  том,  что  земля,  по  которой  вы  едете,  кому-то

принадлежит?

   - Никто с этим не  спорит,  -  ответил  воин.  -  Эти  земли  принадлежат

мабденам. Если же они завоеваны тобой, то ты - наш враг, и мы убьем тебя. Ты

ведь не мабден, верно?

   - Верно. Но я служу мабденам. Посмотри, разве она не мабден?

   - Конечно, она похожа на мабдена, - ответил воин, подозрительно глядя  на

Корума. - Но за время нашего путешествия чего только мы не навидались!

   - Я - Медбх, - гневно воскликнула оскорбленная дочь короля Маннаха. - Я -

Медбх Длинная Рука, знаменитая воительница. Я дочь правителя Кэр-Малода.

   Воин немного успокоился, но продолжал  держать  руку  на  рукояти  своего

меча; остальные стали медленно окружать Медбх и Корума.

   - Я - Корум. Некогда меня называли Принцем в Алой Мантии; с той же  поры,

как я отдал мантию волшебнику, меня называют Корум  Серебряная  Рука.  -  Он

поднял свою металлическую руку. - Наверное, вам известно мое имя. Я бился  с

Фой Мьёрр, врагами мабденов.

   - Это он! - закричал молодой воин, показывая рукой на Корума.  -  На  нем

просто нет алой мантии. Вы только посмотрите на  его  лицо  -  видите,  -  и

повязка на глазу есть! Это точно он!

   - Тебе придется пойти с нами, господин Демон, - сказал старший  воин.  Он

вздохнул и оглянулся на своих людей. -  Это  все,  что  осталось  от  нашего

отряда, но, думаю, у нас хватит сил на то, чтобы остановить и тебя,  и  твою

ведьму.

   - Я не ведьма, а он не демон! - зло закричала Медбх. - Почему ты нас  так

называешь? Где ты мог вас видеть?

   - С тобою мы прежде не встречались,  -  ответил  старший.  Он  дернул  за

поводья, пытаясь успокоить свою чересчур норовистую лошадку. Стремя звякуло,

задев щит. Кивком головы воин указал на Корума. - Мы видели только  его.  Он

был там, на колдовских островах.

   Он кивнул головой в сторону моря.

   - Восемь кораблей и десять плотов со скотом и продовольствием причалили к

этому  проклятому  острову.  Мы  отправились  на  берег  в  поисках  воды  и

пропитания. Ты, наверное, помнишь, -  сказал  он,  с  ненавистью  глядя  .на

Корума, - что произошло дальше. Из всех наших кораблей остался только  один,

женщины и дети исчезли,  от  скота  осталось  всего  несколько  пони.  Корум

возразил:

   - Уверяю вас, что вы видите меня в первый раз. Я - Корум. Я  воюю  с  Фой

Мьёрр. Последнее время я живу в Кэр-Малоде. Сегодня я покинул его впервые  за

весь этот месяц!

   - Ты один из тех, кто напал на нас там, - сказал юноша. - Я помню и  твою

алую мантию, и твое бледное лицо, и твою повязку, и твой страшный смех...

   - Шефанго, - сказал старший. - Ты - Шефанго.

   - Давненько я не слыхивал этого  слова,  -  сказал  Корум,  помрачнев.  -

Слушай, парень, зря ты это сказал. Последний раз повторяю - ты меня с кем-то

путаешь.

   - Вы что - близнецы, что ли? - засмеялся юноша горько. - Мы боялись,  что

ты выследишь нас, но не думай, не только ты умеешь  сражаться.  Говори,  где

твои люди?

   - Нет у меня никаких людей, - раздраженно ответил Корум.

   Старший расхохотался.

   - Вот ты и попался!

   - Я не собирался сражаться с вами, - сказал Корум.  -  Скажите,  что  вам

здесь нужно?

   - Мы идем в Кэр-Малод - хотим сражаться вместе со всеми.

   - Я так и думал. Выслушайте  меня.  Мы  отдаем  вам  свое  оружие,  и  вы

отводите нас в город И там, надеюсь, вы убедитесь в том, что  я  говорю  вам

правду. Мы - не враги.

   - А чем ты докажешь, что это не ловушка? - спросил молодой.

   - Можешь приставить мне к горлу свой нож. Если тебе что-то не  понравится

- можешь меня зарезать.

   Старший нахмурился.

   - Да, манеры у тебя конечно другие. Ну что ж, веди нас в Кэр-Малод.  Хоть

какая-то польза от тебя будет.

   - Артек! - закричал молодой. - Ты что?! Старший повернулся к нему.

   - Заткнись, Кэван. Мы всегда сможем убить Шефанго!

   - Я прошу вас, - будьте так любезны,  -  сказал  Корум  сдержанно,  -  не

называйте меня этим словом. Оно мне не  нравится.  Боюсь,  тогда  и  вы  мне

разонравитесь.

   Артек заулыбался. Уставившись в единственный глаз  Корума,  он  обдумывал

его слова. Он подозвал к себе двух воинов.

   - Возьмите их оружие. Пока будем ехать - глаз с них  не  спускать.  Ну  а

теперь, Корум, веди нас!

   Отряд ехал уже по лагерю. Корум  со  злорадством  наблюдал  за  тем,  как

вытягиваются  лица  у  его  стражей  -  все  встречные  смотрели  на  них  с

нескрываемым возмущением, понимая, что Корум и Медбх стали пленниками.  Кони

остановились. Ехать вперед было  уже  невозможно  -  плотное  кольцо  воинов

окружало всадников. Корум  облегченно  вздохнул  и  улыбнулся.  Предводитель

воинства Тир-нам-Бео смотрел в лицо Артеку, меч которого упирался  Коруму  в

ГРУДЬ.

   - Что это значит? Почему это наша Принцесса оказалась  вашей  заложницей?

Чем вам не угодил Принц Корум?

   Артек густо покраснел.

   - Значит, ты сказал правду... - буркнул он.  Однако  меча  своего  он  не

опускал. - Хотя как знать, может быть, все это нам только  кажется  -  демон

есть демон.

   Корум пожал плечами.

   - Послушай, Артек, но даже если все это и так,  все  равно  твоя  песенка

спета.

   Окончательно смешавшись, Артек опустил свой меч.

   - Ты прав. Мне ничего не остается, кроме как  верить  тебе.  Если  бы  ты

знал, как ты похож на того негодяя, что  напал  на  нас  на  этом  проклятом

острове, ты бы понял меня.

   Корум ответил так тихо, что его услышал лишь Артек:

   - По-моему, именно его я и видел во сне. Мы  еще  поговорим  с  тобой  об

этом, Артек. Боюсь, что зло, с которым тебе довелось столкнуться,  в  скором

времени обернется против меня - и это будет действительно страшно для всех.

   Артек изумленно взглянул на него,  но,  понимая  серьезность  сказанного,

промолчал.

   - Вам надо поесть и отдохнуть, - сказал Корум. - Теперь я понимаю, почему

мабдены так почитают вас. - Он испытывал к этим варварам явную  симпатию.  -

Во время пира ты нам и расскажешь свою историю.

   Артек поклонился.

   - Вы отважны и благородны, Принц Корум.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ПОХОД ЛЮДЕЙ ФЬЯНА

   - Мы - островной народ, - начал Артек.  -  Живем  мы  в  основном  морем.

Ловим.. - Он на мгновение задумался и, махнув рукой, продолжил:

   - До недавнего времени мы были морскими разбойниками. На  наших  островах

людям живется непросто. Там не растет почти ничего.  Вот  нам  и  приходится

заниматься разбоем. Порой мы грабим соседние  земли,  порой  -  нападаем  на

корабли- Теперь я понял, кто вы такие! - засмеялся король Файахэд. -  Вы  же

пираты! Ты - Артек Клонгарский. Жители всего побережья  трепещут  при  одном

только упоминании твоего имени!

   Артек совсем смутился.

   - Да, я и есть этот самый Артек, - еле слышно пробормотал он.

   - Не бойся, Артек, - улыбнулся король  Маннах  и  подал  пирату  руку,  -

Кэр-Малод - не место для сведения счетов. У нас есть общий враг - Фой  Мьёрр.

Расскажи нам о том, как вы добирались сюда.

   - Недавно мы захватили корабль, направлявшийся из  Гвидднью  Гаранхира  в

страну Тир-нам-Бео. На нем мы обнаружили послание  королю  этой  страны.  Из

этого послания мы и узнали, что мабдены собираются на великую  битву  с  Фой

Мьёрр. На наших островах Фой Мьёрр никогда не появлялись, но мы все же  решили

приехать сюда. - Артек усмехнулся. - Если  не  будет  вас,  не  будет  ваших

кораблей - не будет нас. Как видите, наши интересы совпадают.  Мы  снарядили

свои корабли, а их было больше двух  десятков,  и  понастроили  плотов,  так

чтобы забрать с Фьяна всех наших людей - мы не  хотели  оставлять  женщин  и

детей на острове. Артек опустил глаза.

   - Как я об этом жалею! Куда лучше умереть у себя дома, чем  погибнуть  на

берегах этого страшного острова!

   Ильбрик, пришедший в зал специально для  того,  чтобы  послушать  историю

Артека, спросил:

   - Где находится этот остров?

   - К северо-западу от Клонгара. Туда нас занесло штормом. Во  время  этого

же шторма мы практически лишились запасов воды  и  продовольствия.  Господин

Сидхи, вам что - ведомо это место?

   - Нет ли на этом острове высокой горы? Артек утвердительно кивнул:

   - Есть.

   - Не растет ли на вершине этой горы огромная сосна?

   - Точно, - растет. Это самая большая сосна, которую я видел  в  жизни,  -

подтвердил слова Ильбрика Артек.

   - Стоит там выйти на берег, как все начинает мерцать так, словно  вот-вот

превратится во что-то  неведомое;  незыблемой  остается  одна  только  гора.

Верно?

   - Выходит, ты был там! - воскликнул Артек.

   - Нет, - ответил Ильбрик. - Я только слышал об этом месте. Он  пристально

посмотрел на Гоффанона, делавшего вид, что тема разговора его  нисколько  не

интересует. Корум слишком хорошо знал Кузнеца для того,  чтобы  понять,  что

это совсем не так.

   - Разумеется, мы и  прежде  подходили  к  этому  острову;  но  место  там

туманное, а берег там скалистый - так что мы никогда там не высаживались. Да

и что там делать?

   - Говорят, когда-то к этому острову отправилось несколько кораблей, но ни

один из них не вернулся назад, - добавил молодой воин  Кэван.  -  Считается,

что там живут Шефанго.

   - Не Инис-Скайтом ли зовут этот остров? - спросил Ильбрик.

   - Инис-Скайт. Верно. Есть у него и такое имя, - закивал головой Артек,  -

Кажется, именно так его называли в древности.

   - Так  значит  вы  оказались  на  Острове  Теней,  -  Ильбрик  растерянно

улыбнулся  и  покачал  головой,  -  Ну  и  ну,  ты  смотри,  Гоффанон,   как

предусмотрительна судьба!

   Гоффанон сделал вид, что он не слышит Ильбрика,  и  тут  же  выразительно

посмотрел на него.

   - На этом самом острове мы и встретили Принца  Корума  или,  вернее,  его

двойника, - Кэван покраснел. - Я прошу прощения, Принц Корум, я не хотел...

   Корум улыбнулся.

   - Может быть, это действительно была  моя  тень.  Не  зря  же  это  место

называют Инис-Скайт, Остров Теней. - Улыбка постепенно сошла с его лица.

   - Я тоже кое-что слышал  об  острове  с  таким  названием,  -  неожиданно

вмешался в разговор Эмергин. - Это остров  колдунов.  Именно  там  постигают

злые друиды премудрости  черной  магии.  Это  место  боялись  посещать  даже

сидхи...

   Эмергин повернулся к Ильбрику и Гоффанону, -  похоже,  взгляды,  которыми

обменивались сидхи, не остались незамеченными мудрым друидом.

   - Инис-Скайт существовал еще до прихода сидхов. В чем-то он  был  схож  с

Хи-Брисэйлом, Островом Сидхи, и, все же, он был совсем иным. Если Хи-Брисэйл

считают страной волшебных грез, то Инис-Скайт - страна кромешного безумия...

   - Верно, - пробурчал Гоффанон. - Говорят,  что  путь  туда  заповедан  не

только мабденам, но и сидхи.

   - Скажи мне, Гоффанон, - вкрадчивым голосом  спросил  Эмергин,  -  уж  не

доводилось ли тебе бывать на этом острове?

   - Доводилось, - отрезал кузнец и отвернулся.

   - Тьма безумия и кошмар отчаяния, - вернулся к своему рассказу  Артек.  -

Оказавшись на этом злосчастном острове, мы потеряли дорогу к своим кораблям.

Непроходимые леса вставали на нашем пути. Отвратительный туман ел нам глаза.

Демоны то и дело нападали на нас. Мы становились добычей безобразных зверей.

Погибли все наши дети. Погибли все женщины и большая часть мужчин. Из  всего

народа Фьяна остались только мы - нам посчастливилось набрести  на  один  из

кораблей. - Артек поежился. - Я никогда больше не поплыву туда, пусть даже я

буду знать, что там меня ждет жена.

   - Она погибла, - тихо  сказал  молодой  воин,  пытаясь  как-то  успокоить

старшего. - Я видел это своими собственными глазами.

   - А ты уверен в том, что виденное нами было реальностью?

   - Нет, Артек. И все же, одно я знаю точно - она погибла.

   - Да. - Артек горестно воздел руки к небу. - Она погибла.

   - Теперь-то ты понимаешь, почему я  не  поддержал  твою  идею?  -  сказал

Гоффанон Ильбрику. Корум перевел взгляд на сидхи.

   - На этом острове ты и хотел обрести союзников? - спросил он у  Ильбрика.

Ильбрик смущенно кивнул.

   - Да, Корум.

   - Инис-Скайт может принести только зло, - сказал Гоффанон. - Пусть оно  и

рядится в разные маски.

   - Артек, - Эмергин коснулся рукой плеча старого морехода, - Артек, слушай

меня. Я дам тебе порошок, от которого ты сразу заснешь. Успокойся, Артек.

   Солнце уже садилось. Ильбрик и Корум  шли  к  голубому  шатру  сидхи.  То

здесь, то там горели костры - воины готовили себе  ужин.  Где-то  неподалеку

высокий мальчишеский голос пел балладу о погибших  героях.  Друзья  вошли  в

шатер.

   - Бедный Артек, - сказал Корум. - Каких это союзников ты хотел  найти  на

Инис-Скайте? Ильбрик смущенно пожал плечами.

   - Я думал, что некоторые обитатели острова могут принять и нашу  сторону.

Но, похоже, Гоффанон прав - эта идея выглядит нелепо.

   - Артек и его товарищи видели на этом острове меня,  -  сказал  Корум.  -

Человек, похожий на меня, как две капли воды, убивал их близких.

   - Странное дело, - сказал Ильбрик. - Я о таких вещах никогда  не  слышал.

Может быть, у тебя есть брат?

   - Брат? - Коруму вспомнилось пророчество, данное ему старухой. -  Нет,  у

меня никогда не было братьев, хотя в пророчестве и сказано, что я погибну от

руки брата. Думаю, там имеется в виду Гейнор - мы связаны с  ним  достаточно

прочными узами. Может быть, речь идет и о том, кто  погребен  под  курганом.

Теперь еще этот странный двойник, что ждет меня на Инис-Скайте.

   - Ждет? - поразился Ильбрик. - Ты что - собрался посетить Остров Теней?

   - Если обитатели этого острова смогли уничтожить большинство людей  Фьяна

и вызвать такой ужас у бесстрашного Артека, значит,  они  чего-то  стоят,  -

сказал Корум. - Помимо прочего, мне хотелось бы увидеться с "Братом".

   Ильбрик забарабанил пальцами по столу.

   - Вряд ли ты сможешь совладать с колдовскими чарами Инис-Скайта.

   - Я рискую только собственной жизнью, - сказал Корум. - При этом, как  бы

не закончилось это предприятие, мабдены ничего не теряют.

   - Как бы мне хотелось пойти вместе с тобою. - Ильбрик  посмотрел  в  глаз

Коруму. - Но, увы, у тебя  ничего  не  получится  -  послезавтра  ты  должен

повести армию мабденов в поход.

   - Если бы не это, я бы уже плыл к Инис-Скайту, - ответил Корум.

   - Ты не боишься ни за свою жизнь, ни за свой разум, ни за свою душу?

   - Меня называют Вечным Воителем. Что мне безумие или  смерть,  если  меня

ждут все новые и новые жизни? Что может случиться  с  моей  душой,  если  ее

ожидают новые тела? Если  у  кого-то  и  есть  шанс  посетить  Инис-Скайт  и

вернуться оттуда, то это у меня.

   - Странно ты рассуждаешь, - сказал Ильбрик. Взгляд его затуманился. -  Ты

прав только в одном. Если кто-то и сможет побывать на Инис-Скайте,  так  это

ты.

   - Я попытался бы привлечь обитателей острова на нашу сторону.

   - Как пригодилась бы нам их помощь! - одобрил сказанное Ильбрик.

   Полог шатра раскрылся, и на пороге появился Гоффанон, -  как  всегда,  на

плече его лежал топор.

   - Добрый вечер, друзья мои.

   Они поздоровались с карликом, и тот  сел  на  сундук  Ильбрика,  поставив

топор рядом с собой. Кузнец смотрел то на Ильбрика, то на Корума.  Что-то  в

их лицах ему явно не понравилось.

   - Так-так, - сказал он. - Надеюсь, услышанное заставит тебя отказаться от

твоего дурацкого плана, Ильбрик.

   - Ты собирался отправиться на этот остров?  -  поражение  спросил  Корум.

Ильбрик развел руками.

   - Понимаешь..

   - Хватит того, что я там побывал, - перебил его Гоффанон. - Я до сих  пор

в себя прийти не могу. Злые друиды были на этом острове задолго до того, как

по земле распространилась раса мабденов.  Этот  остров  куда  как  старше  и

вадагов и надрагов, правда раньше он принадлежал совсем другому миру.

   - Как же он оказался здесь? - спросил Корум. Ильбрик откашлялся.

   - Случайность. На острове этом жили существа, обладавшие такой мощью, что

им ничего не стоило уничтожить весь мир. Так  уж  было  угодно  Судьбе,  что

именно в это время сидхи направились на Землю, чтобы помочь  мабденам  в  их

борьбе с Фой Мьёрр. Обитатели Инис-Скайта умудрились проскочить сюда вместе с

нами, тем самым, именно сидхи повинны в том, что  на  Земле  существует  это

ужасное место. Жители Инис-Скайта бежали из своего мира, скрываясь от  гнева

его жителей, но и этот мир оказался для них негостеприимным. Просто так  они

не могут покинуть своего острова -  для  этого  им  приходится  пользоваться

особыми приспособлениями. Они пытаются вернуться в свое или в какое-то иное,

более благоприятное для них Измерение. До  сих  пор  это  им  не  удавалось.

Потому я и подумал о них - если мы поможем им отправиться в другой мир,  они

помогут нам в нашей борьбе с Фой Мьёрр.

   - В ту же минуту, как ты заключишь договор с ними, они  предадут  нас,  -

сказал Гоффанон. - Предавать для них - то же самое, что для нас дышать.

   - Мы должны как-то уберечь себя от этого, - сказал Ильбрик.

   Гоффанон всплеснул руками.

   - Мы не можем уберечься от  этого!  Послушай  меня,  Ильбрик!  Я  посетил

Инис-Скайт в сравнительно тихое время - сразу после победы над Фой  Мьёрр.  Я

знал, что мабдены считают мой родной Хи-Брисэйл страшным местом,  в  котором

живут разве что демоны. Видимо, поэтому я и решил, что Инис-Скайт не  многим

отличается от моего острова - мабдены там жить не могут, сидхи же  чувствуют

себя так же вольготно, как дома. Это было моей ошибкой. То,  чем  Хи-Брисэйл

является для мабденов, Инис-Скайт является для сидхи. Он не  принадлежит  ни

этому миру, ни миру сидхи. Более того, обитатели острова сознательно  мучают

и убивают всех тех, кто не похож на них.

   - И все же, тебе удалось сбежать оттуда, - заметил Корум. - То  же  самое

можно сказать и об отряде Артека.

   -  И  в  том,  и  в  другом  случае  это  было  простым  зверьем.  Артеку

посчастливилось наткнуться на свой корабль.  Я  попросту  свалился  в  море.

Целый день меня болтало  по  волнам,  прежде  чем  я  доплыл  до  крохотного

островка. Вскоре меня заметили люди,  проплывавшие  мимо.  Они  помогли  мне

добраться до материка, откуда я тут же переправился на Хи-Брисэйл.

   - Впервые слышу об этом, - сказал потрясенный Корум.

   - Если бы не Артек, ты не услышал бы этого и  сейчас,  -  угрюмо  ответил

Гоффанон.

   - Послушай, Гоффанон, а ты можешь сказать нам, что же тебя так  испугало?

- спросил Ильбрик.

   - Об этом невозможно сказать словами, - ответил Гоффанон и встал на ноги.

- Мы должны сражаться с Фой Мьёрр, не прибегая к помощи  народа  Инис-Скайта.

Тогда кому-то из нас удастся выжить.  Если  же  мы  свяжемся  с  ними  -  не

сдобровать никому. Я говорю вам правду.

   - Правда правде рознь,  -  не  удержался  Корум.  Лицо  Гоффанона  словно

окаменело. Он взял топор на плечо и молча вышел из шатра.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ДРУЖБЕ - КОНЕЦ

   Этой же ночью в палатах Корума появился Эмергин. Медбх не было -  видимо,

она гостила у отца. Эмергин вошел без стука - услышав шаги, Корум,  стоявший

у окна, обернулся.

   - Прости меня за бесцеремонность, Принц Корум, но  я  хочу  поговорить  с

тобой наедине. Мне кажется, ты чем-то рассердил Гоффанона.

   Корум кивнул.

   - Да, мы немного поспорили.

   - Вы говорили об Инис-Скайт?

   - Да.

   - Скажи - ты хотел отправиться в это место?

   - Послезавтра мне вести армию. Ты же видишь - у меня нет на это  времени.

- Корум указал Эмергину на кресло. - Садись, Великий Друид.

   Сам же он опустился на свое ложе.

   - А если бы армию вел кто-то другой, ты отправился бы туда?  -  Верховный

Правитель говорил медленно, он старался не смотреть на Корума.

   - Наверно. Я взял бы с собой и Ильбрика.

   - А ты понимаешь, что скорее всего вы не вернетесь оттуда?

   - Понимаю. - Корум стал машинально ощупывать расшитую Галиной повязку.  -

Странно, что ты говоришь мне об этом, ведь я - воин.

   - Ты прав, конечно, - ответил Эмергин.

   - Зачем он мне все это говорит? -  подумал  Корум.  Вслух  же  он  сказал

следующее:

   - Мабденов могу вести только я. Я для них именно тот,  кто  уже  побеждал

Фой Мьёрр.

   - Верно, - ответил Эмергин. - Я думал об этом не меньше твоего. По  я  не

случайно просил тебя поговорить с Гоффаноном о природе колдовских сил.

   - Да, ты говорил об этом.

   - Я не изменил своего мнения - в Кэр-Ллюде нам придется не  сладко.  Если

нам никто не поможет - мы проиграли. Но нам нужна именно  сверхъестественная

помощь. Принц Корум. Говоря  так,  я  не  имею  в  виду  сидхи  и  их  дары.

Единственное место, откуда она  может  прийти  -  Инис-Скайт.  Надеюсь,  это

останется между нами. Можно и не говорить о том, что воины наши должны  быть

уверены в победе. Если их поведешь не ты, а кто-то  другой,  их  уверенность

поколеблется. Но все это неважно - в любом случае мы проиграем. Если  ты  не

отправишься на остров, нам нет смысла и начинать этот поход.

   - А если мое путешествие закончится неудачей?

   - Мабдены сочтут тебя предателем. Они умрут, проклиная тебя.

   - Неужели иного выхода нет? Разве дары сидхи не могут помочь нам?

   - То, что осталось, находится у Фой Мьёрр. И  Котел-Целитель,  и  Ожерелье

Силы находятся в Кэр-Ллюде. Было и еще одно  сокровище,  но  мы  никогда  не

могли понять, как же им следует пользоваться. К тому же оно потеряно.

   - Что же это было?

   - Старое потрескавшееся седло. Мы хранили его наравне  со  всеми  прочими

сокровищами, но, скорее всего, оно оказалось среди них случайно.

   - Котел и Ожерелье можно считать недоступными.

   - Верно.

   - Что ты знаешь о народе Инис-Скайта?

   - При малейшей возможности они постараются покинуть это Измерение.

   - Это я уже понял. Но ведь мы не можем помочь им в этом.

   - Будь у меня Ожерелье Силы, - сказал Эмергин,  -  и  я  выполнил  бы  их

желание - я знаю, как это сделать.

   - Гоффанон считает, что любая сделка с народом Острова Теней будет стоить

нам слишком дорого.

   -  Если  хоть  кому-то  удастся  выжить,  жертва  эта  будет   оправдана.

Откровенно говоря, я не верю, что в этой войне погибнут все.

   - Жизнь стоит не слишком-то дорого. Что еще они могут отнять у нас?

   - Не знаю. Если ты считаешь, что риск слишком велик...

   - У меня есть и свои причины для того, чтобы побывать там.

   - Лучше будет, если ты уедешь незаметно, - сказал  Эмергин.  -  Воинам  я

скажу, что у тебя внезапно изменились планы и что ты присоединишься к ним  у

стен Кэр-Ллюда. Будем надеяться на то, что Гоффанон не откажется  возглавить

наше войско - ведь он знает дорогу в Кэр-Ллюд.

   - Ты не должен забывать о  том,  что  у  Гоффанона  есть  одна  серьезная

слабость, - сказал Корум. - Над ним имеет  власть  волшебник  Калатин.  Пока

мешочек со слюной Гоффанона находится в его руках, кузнец полностью подчинен

ему. Вы должны убить  Калатина,  как  только  столкнетесь  с  ним.  Из  всех

союзников Фой Мьёрр Калатин самый опасный - он ближе других к людям.

   - Я запомню твои слова, - ответил Великий Друид. - Но, думаю,  ты  быстро

вернешься с Инис-Скайта, Корум...

   - Скорее всего, да, - сказал Корум, нахмурив брови. - В каком-то смысле я

понимаю обитателей Инис-Скайта - я и сам здесь чужой.

   - Что поделаешь, - согласился Эмергин, - не всегда звезды благосклонны  к

нам. Корум улыбнулся.

   - Тебе не кажется, что это звучит глупо?

   - Великие истины сродни глупостям, - Великий

   Друид поднялся с кресла. - Когда же ты намерен выехать?

   - Скоро. Вот только поговорю с Ильбриком.

   - Обо всем остальном позабочусь я, - сказал Эмергин. - Тебя  же  я  прошу

только об одном - никому не говори о нашем разговоре.

   - Хорошо.

   Эмергин беззвучно покинул комнату. Неужели  Великий  Друид  затеял  такую

сложную игру, что ему понадобилось освободиться от Корума, словно от  лишней

пешки. Принц тут же отогнал от себя эту мысль. Если  Эмергина  действительно

посетило видение, то друид прав - у мабденов попросту нет иного  выхода.  Не

теряя напрасно время, Корум направился к шатру Ильбрика.

   Вернувшись от Ильбрика, Корум стал готовиться к отъезду. В комнату  вошла

Медбх. Похоже, она считала, что Корум спит, - вид супруга, одетого в  боевые

доспехи, прямо-таки потряс ее.

   - Что случилось? Мы что - уже выступаем?! Корум покачал головой.

   - Нет. Я отправляюсь в Инис-Скайт.

   - Ты что - собираешься бросать армию? - Она деланно засмеялась, в надежде

услышать от Корума признание в том, что он шутит.

   Корум вспомнил, что ему не следует  болтать  лишнего,  и  потому  ответил

кратко:

   - Нет. Я хочу помочь ей.

   - Что ты задумал? - спросила девушка дрожащим голосом.

   Справившись с охватившим ее волнением, она продолжала:

   - Мы не привыкли верить чужакам. Откуда я знаю, может  быть,  ты  предашь

нас?

   - Медбх, что ты говоришь?! - Он хотел обнять ее, но  она  оттолкнула  его

руку.

   - Что кроме безумия и смерти ты можешь найти на Инис-Скайте? Разве ты  не

слышал рассказ Артека? Если ты пойдешь на  Кэр-Ллюд  вместе  с  нами,  ты  -

скорее всего - погибнешь, но погибнешь смертью героя.

   - Если я смогу, я нагоню вас в Кэр-Ллюде. Я ведь  двигаюсь  куда  быстрее

вас. Кто знает, может быть, я успею еще до штурма.

   - Все может быть. Ты можешь  и  сгинуть  на  этом  треклятом  острове,  -

сказала она мрачно.

   Он пожал плечами.

   От этого гнев ее стал еще сильнее. Она буквально  онемела  от  злости  и,

хлопнув дверью, вылетела из комнаты. Корум попытался  было  догнать  ее,  но

быстро понял, что этого делать не следует  -  так  он  мог  избежать  лишних

объяснений.  Рано  или  поздно  причины,  побудившие   его   отправиться   в

Инис-Скайт, станут известны, и тогда Медбх поймет и простит его.

   И все же тяжело было у него на сердце, когда он покидал замок.

   Золотоволосый гигант уже собрался -  скакун  Тонкая  Грива  был  уже  под

седлом, гигантский меч  Мститель  уже  висел  у  Ильбрика  на  поясе.  Сидхи

улыбался. Было видно, что предстоящее путешествие  чрезвычайно  радует  его.

Корум попытался улыбнуться Ильбрику в ответ, но у него ничего не вышло.

   - Времени у нас мало, - сказал Ильбрик. - Как мы и договаривались, Тонкая

Грива понесет нас обоих.  С  ним  не  сравнится  в  скорости  ни  один  конь

смертных. Кэван дал мне карту. Мы можем выезжать хоть сейчас.

   - Ну что ж, тогда поехали!

   - Идиоты! - зашипел кто-то прямо под ухом у Корума.

   Резко обернувшись,  Корум  увидел  перед  собой  почерневшего  от  ярости

Гоффанона. Размахивая своим огромным топором, карлик прорычал:

   - Если вам и удастся вернуться с Инис-Скайта,

   Это вряд ли что-нибудь изменит. Там вы сойдете с ума. Скажите мне,  разве

могут безумцы руководить армией? Нет и еще раз нет. Прошу вас, не  ходите  в

Инис-Скайт! Не ходите!

   - Гоффанон, -  спокойно  сказал  Ильбрик.  -  Ты  ведь  знаешь,  с  каким

почтением я отношусь к твоей мудрости. Прошу тебя - не мешай нам сейчас.

   - Но ведь вы идете на верную смерть, вы предаете тех, кому  вы  поклялись

служить верой и правдой! Оставьте свою затею!

   - Мы не можем так поступить, дружище, - тихо сказал Корум.

   - Тогда послушайте, что я скажу вам. В вас вселился бес, и вы  больше  не

друзья мне! Слышите, вы мне больше не друзья!

   - Гоффанон, ты должен понять нас... - начал было Корум, но Гоффанон вновь

перебил его.

   - Предположим, что вы сохраните и свой разум, - хотя это и  маловероятно.

Все равно в вас поселится пагуба. Вы вмешаетесь в дела Судьбы! Я сам  видел,

как это происходит. Это видение не дает мне покоя ни днем, ни ночью.

   Корум заговорил неожиданно резко:

   - Вадаги считают, что видения говорят скорее  о  человеке,  удостоившемся

их, чем о мире, в котором живет этот человек. Боюсь, что  ты  избрал  ложный

путь, ведь ты не можешь даже...

   - Я поведу мабденов на Кэр-Ллюд, - сказал Гоффанон,  глядя  на  Корума  с

презрением.

   - Бойся Калатина.

   - Не надо ничего говорить. Даже Калатин не стал бы вести  себя  так,  как

сейчас ведете себя вы. - Гоффанон даже как-то сгорбился.

   - Не примете ли вы и меня в  свою  компанию?  -  Голос  этот  принадлежал

Джерри-а-Конелю, только что вышедшему из тени. - Куда идти мне - в  Кэр-Ллюд

или в Инис-Скайт? Может быть, мне лучше раздвоиться?

   - Ты пойдешь в Кэр-Ллюд, - ответил Корум. - Твои мудрость  и  знание  там

пригодятся. Ты ведь куда мудрее меня.

   - С каких это пор ты себя в мудрецы  определил?  -  недовольно  проворчал

Гоффанон, так и не повернувшись к Коруму.

   - Ты пойдешь с Гоффаноном, Джерри, - сказал Корум Спутнику Героев.  -  Ты

будешь охранять его от чар Калатина.

   Джерри кивнул. Он коснулся рукой плеча Корума и еле слышно пробормотал:

   - Прощай, мой вероломный друг. - Джерри грустно улыбнулся.

   Ильбрик уже сидел в седле.

   - Я тебя жду, Корум.

   Корум раздраженно продолжал:

   - Но, Гоффанон, я ведь делаю нужную вещь! У меня нет ни малейших сомнений

в том, что сейчас я поступаю правильно!

   - Тебе придется за это платить, - сказал Гоффанон. - Ты  еще  поплатишься

за это, Корум. Попомни мои слова.

   Серебряною рукой Корум коснулся меча, висевшего у него на поясе.

   - Твой подарок нас выручит - я в него верю. Скажи -  сможет  ли  защитить

нас этот меч?

   Гоффанон застонал и яростно замотал своей огромной головой.

   - Теперь все зависит только от тебя. О, древние Сидхи! О, Сидхи  великие!

И зачем только я стал ковать этот меч?

КНИГА ВТОРАЯ,

в которой говорится об Инис-Скайте, о его ужасах, обманах и чарах.

Здесь же рассказывается и о нескольких весьма странных превращениях...

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ЧАРЫ ОСТРОВА ИНИС-СКАЙТ

   Похоже, Тонкая Грива не забыл древних дорог, пролегших  меж  Измерениями.

Уверенно скакал он  по  морским  просторам,  уверенно  нес  двух  седоков  -

Ильбрика и Корума - все дальше и дальше. Холодные,  увенчанные  белою  пеной

валы катили по  морю.  Они,  когда  солнце  нового  дня  взошло  над  миром,

зарозовели и зазолотились. Морские просторы наполнились синевой.

   - Эмергин сказал мне, что Остров Теней существовал здесь еще  до  прихода

сидхи. - Корум сидел за спиной Ильбрика, изо всех сил держась за его кожаный

ремень. - Ты же говорил, что остров этот пришел сюда вместе с сидхи.

   - Ты и сам должен  знать  о  том,  что  в  любую  эпоху  находятся  люди,

искушенные в тайных науках. Они могут путешествовать меж мирами,  -  радуясь

утренней прохладе, ответил Коруму Ильбрик. -  Мабденские  друиды  бывали  на

Инис-Скайте еще до того, как этот остров оказался в их Измерении.

   - Что же за народ живет на Инис-Скайте? Неужели это мабдены?

   -  Разумеется,  нет.  Здесь  живут  потомки  древней  расы,  уничтоженной

мабденами. Живя в изоляции, народ этот  выродился  и  ожесточился,  впрочем,

вырождаться он начал задолго до этого.

   - Как же называлась эта раса?

   -  Понятия  не  имею.  -  Достав  из-под  кирасы  карту  Кэвана,  Ильбрик

внимательно рассмотрел ее и что-то шепнул на ухо своему скакуну.

   Конь  слегка  изменил  направление.  Теперь  они   двигались   прямо   на

северо-запад.

   Небо затянулось  серыми  облаками.  Стал  накрапывать  дождь.  Не  успели

путники промокнуть, как вновь вышло солнце. Корум задремал - силы нужно было

беречь.

   Так спутники  оказались  на  Инис-Скайте,  маленьком  островке,  посередь

которого стояла огромная гора, окутанная темным облаком.  Они  слышали,  как

ревут волны на его  пустынных  берегах,  видели  высокую  гору,  на  вершине

которой стояла одинокая сосна; все же остальное  было  скрыто  непроницаемой

дымкой. Легким движением руки Ильбрик  остановил  Тонкую.  Гриву.  Конь  был

спокоен, твердью были ему морские зыби.

   Корум надел на голову свой посеребренный конический шлем и подтянул ремни

на доспехах. На спине висели лук и колчан со стрелами. К  левому  плечу  был

приторочен круглый белый щит, в левой руке Принц держал и свой боевой топор.

Правой рукой Корум ухватился за пояс  Ильбрика;  при  необходимости  он  мог

взять в нее и свой чудесный меч.

   Ильбрик сбросил тяжелый плащ, и тут же солнце заиграло на его  золотистых

косах, начищенных бронзовых латах  и  золотых  браслетах.  Он  повернулся  к

Коруму, и тот увидел, что глаза у Ильбрика были цвета моря. Сидхи улыбался.

   - Ну что, Корум, ты готов? Улыбаться так же беззаботно, как сидхи,  Корум

не мог, однако он не был и печальным.

   - Можно ехать, - ответил вадаг.

   Ильбрик дернул поводья, и Тонкая Грива, взметая снопы белоснежных  брызг,

вновь понесся вперед; к зачарованному острову.

   Они были уже возле самого берега, но картина, открывавшаяся их взорам, не

становилась ясней. Им казалось, что они видят древний  лес,  полуразрушенные

строения,  выброшенные  на  берег  бочки  и  тюки,  огромных  парящих  птиц,

уродливых животных, рыскавших по лесу в поисках добычи;  однако  образы  эти

были неверными и зыбкими - стоило присмотреться к  ним  повнимательнее,  как

они тут же начинали таять,  погружаясь  в  туманную  дымку.  Коруму  на  миг

показалось, что из-за скалы на него смотрит великан, но в  ту  же  минуту  и

великан, и скала обратились  в  дерево,  затем  -  в  строение,  затем  -  в

диковинного зверя. От Инис-Скайта исходило что-то нечистое и  тревожное.  Он

совсем не походил на дышащий покоем и миром Хи-Брисэйл. Напротив, Коруму  он

казался  полной  противоположностью  последнему.  Тихие  звуки   плыли   над

островом, они казались то шорохом, то плачем, то шепотом. Воздух пах гнилью.

Инис-Скайт производил  странное,  гнетущее  впечатление,  все  здесь  дышало

упадком, упадком духа, и этим он походил на земли Фой. Мьёрр. От  этой  мысли

Коруму стало как-то не по себе. Вряд ли народ Инис-Скайта  станет  помогать,

мабденам, скорее он придет на выручку Фой Мьёрр.

   Ильбрик остановил Тонкую Гриву в паре футов от  берега  и,  подняв  левую

руку, возгласил:

   - Приветствую тебя, Инис-Скайт! Мы хотим ступить на твою землю. Дозволишь

ли ты нам сделать это?

   Это приветствие было старо, как мир, но оно как-то не вязалось с  образом

той земли, на которую спутники собирались ступить.

   - Приветствую тебя, Инис-Скайт? Мы  пришли  к  тебе  с  миром,  мы  хотим

поговорить с тобой! - громко выкрикнул златовласый исполин.

   Лишь эхо прозвучало ему в ответ. Ильбрик пожал плечами.

   - Похоже, нас никто не приглашает. Ну что ж, этикет этикетом, но  идти-то

нам надо.

   - Ты что, ожидал вежливого приема? - спросил Ильбрика Корум.

   Ильбрик тронул поводья, и Тонкая Грива  ступил  наконец  на  серый  берег

Инис-Скайта.

   Лес, что стоял  перед  ними,  тут  же  превратился  в  заросли  ярко-алых

перистых  ветвей.   Ветви   покачивались,   подергивались,   постанывали   и

похныкивали.  Корум  оглянулся  назад  -  вместо  моря   он   увидел   стену

расплавленного свинца.

   Ильбрик направил коня к зарослям, при его приближении они вытянулись  как

на параде. Тонкая Грива стал упираться, храпеть и прядать ушами, но  Ильбрик

сдержал его и заставил идти вперед.  Ветви  тут  же  распушили  свои  перья,

мягкие листочки касались их тел, отовсюду слышались вздохи.

   Коруму показалось, что тонкие усики, которые, ласкаясь, приникали к нему,

достают уже  до  самого  сердца.  Как  хотелось  ему  изрубить  эти  странно

шевелящиеся ветви! Теперь он понимал ужас мабденов, что попадали в эти живые

заросли, ужас смертельный, сводивший с ума; даже ему, столько повидавшему на

своем веку, стоило большого труда сдержать себя. Ильбрик же, похоже,  вообще

ничего не замечал.

   - Как тебе здешняя флора, Ильбрик? Я, признаться, вижу подобное впервые.

   - Да, флора здесь своеобразная, Корум, - бесстрастно заметил  Ильбрик.  -

Такое ощущение, что она даже мыслить умеет.

   Шепот становился все громче, странные ветви цеплялись все настойчивее, но

наездники ни на минуту не прерывали движения. Вокруг все было  ядовито-алым,

от яркого этого цвета резало в глазах,

   - Кто знает, может быть, все это иллюзия? - предположил Корум.

   - Может и иллюзия. Но как все здорово!

   Вскоре  странные  заросли  остались  позади,  теперь  конь  уже  шел   по

зеленоватой мраморной дорожке, залитой  тонким  слоем  желтоватой  зловонной

жижи.  Тучи  мошкары  кружили  над  путниками.  Справа  виднелись   какие-то

развалины: колоннада, увитая жухлым плющом, полуразрушенные галереи, останки

стен, сложенных из гранита  и  мрамора,  поросшие  ползучими  растениями  и,

распространявшими смрадный запах. Прямо перед  собой  они  увидели  странных

двуногих существ, которые пили из лужи, то и дело посматривая  по  сторонам.

Что-то непонятное переползло дорогу. Корум было подумал, что он видит  змею,

но тут понял, что у этого существа совершенно человеческое обличье. Он хотел

разглядеть его получше, но  существо  это  уже  исчезло.  Через  лужу  плыла

крупная черная крыса. Доплыв до дорожки, она нырнула и  скрылась  в  трещине

меж мраморными плитами.

   Двуногие твари исчезли, конь ступал уже по  топкому  лугу;  из-под  копыт

доносились чавкающие звуки. До сих пор путникам ничто не  угрожало  открыто.

Корум стал приходить к мысли о том, что мабдены, погибшие на  этом  острове,

стали жертвами собственного страха, вызванного этими  несуразными  образами.

Откуда-то потянуло отвратительной вонью. Корум закутал лицо шарфом,  но  это

мало помогло ему. Ильбрик с отвращением плюнул.

   Дорожка, посыпанная ляпис-лазурью, привела их к темной  аллее,  по  обеим

сторонам которой росли деревья, чем-то  напоминавшие  обычные  рододендроны.

Чем дальше путники ехали, тем темнее становилось. Деревья обступали  их  уже

так плотно, что лучи солнца, едва пробивавшиеся сквозь  плотную  листву,  не

могли  осветить  темного  коридора,  в  котором  друзья  оказались.   Коруму

почудилось, что через редкие просветы на них смотрят лица, однако он тут  же

одернул себя, поняв, что это плод его воображения.

   - Надеюсь, эта дорожка нас куда-нибудь выведет, - стал ворчать Ильбрик. -

Правда, пока мы не встретили на ней ничего, кроме вони. Слушай, а может  это

запах обитателей Инис-Скайта?

   - Будем надеяться, что  нет,  Ильбрик.  Это  сильно  помешало  бы  нашему

общению. Ты хоть примерно представляешь, в каком направлении мы движемся?

   - Боюсь, что нет, - ответил сидхи. - Может на север, а  может  и  на  юг.

Слезу-ка я с коня - что-то надоело мне головой ветки считать. Тебе-то  можно

остаться в седле, только ты держись покрепче.

   Ильбрик спешился и повел Тонкую Гриву под уздцы. Теперь,  когда  великана

рядом с ним не было, Коруму стало куда как неуютней. Кто-то смеялся во тьме.

Кто-то неслышно шел рядом с конем, готовый в  любую  минуту  наброситься  на

Корума. Чьи-то пальцы ощупывали его ногу.

   Прямо над головой замерцали огоньки.

   Послышался кашель.

   Корум сжал рукоятку меча.

   - Ильбрик, тебе не кажется, что за нами кто-то наблюдает?

   - Все может быть. - Гигант держался уверенно, но в голосе  его  слышались

нотки тревоги.

   - Судя по всему, некогда на этом острове жил  великий  народ.  Теперь  же

разумных обитателей здесь, вполне возможно, и не осталось.

   - Все может быть...

   - Может статься, что кроме зверей и болезней нам здесь бояться нечего.  А

все эти кошмары и видения могут вызываться воздухом,

   - Кто знает?

   Голос, ответивший Коруму, Ильбрику не принадлежал.

   - Ильбрик? - прошептал Корум испуганно. - Ильбрик!

   Стояла гробовая тишина.

   - Ильбрик?

   - Я его тоже слышал, - отозвался Ильбрик и осторожно взял Корума за руку.

Гигант повысил голос:

   - Где ты? Кто ты такой?

   Ответа не последовало.  Они  подошли  к  развилке,  от  которой  шли  три

тоннеля. Средний был самым темным и самым коротким. На дальнем его конце был

виден свет.

   - Думаю, сюда нам и следует идти, - сказал Ильбрик. -  Как  ты  считаешь,

Корум? Корум пожал плечами.

   - Слишком уж соблазнительно этот тоннель выглядит. Как знать, может народ

Инис-Скайта хочет заманить нас в ловушку.

   - У нас особого выбора нет, Корум.

   - Что верно, то верно.

   Ильбрик повел Тонкую Гриву в средний тоннель. Вскоре стены его разошлись,

и они  оказались  на  дорожке,  по  бокам  которой  рос  низкорослый  чахлый

кустарник.  Впереди  виднелись  полуразрушенные  колонны,  покрытые  мертвым

лишайником, цвет которого менялся от черного до темно-зеленого. Пройдя между

колоннами,  изукрашенными  изображениями  демонических  тварей  и  щерящихся

звериных голов, они оказались на мосту, что вел через широкий и поразительно

глубокий провал. Перила моста давно рухнули; внизу, на дне провала клокотала

черная вода, в которой тяжело ворочались ящеры всевозможных форм и размеров.

   Завыл холодный пронизывающий  ветер,  порывы  которого  грозили  сбросить

друзей в ужасную бездну.

   Ильбрик замотался в мантию и посмотрел вниз.

   - Ты только посмотри, какие здоровые твари! Никогда  таких  не  видел.  А

какие у них зубы, какие глаза, какие хвосты! Как хорошо, что мы здесь, а  не

там, Корум!

   Корум охотно кивнул.

   - Нет, этот мир не для сидхи, - пробормотал Ильбрик.

   - И не для вадагов, - добавил Корум.

   Когда друзья достигли середины моста, ветер налетал с  такой  силой,  что

трудно приходилось даже Тонкой Гриве. Корум посмотрел наверх и увидел  прямо

над собой стаю диковинных  тварей,  внешне  походивших  на  птиц.  Это  были

крылатые ящеры, длинные челюсти  которых  были  усеяны  острыми  желтоватыми

зубами. Корум похлопал Ильбрика по плечу.

   - Ильбрик, смотри - драконы!

   Да, это были драконы,  размерами  своими  не  уступавшие  огромным  орлам

северных гор Бро-ан-Мабдена.  Было  видно,  что  они  готовятся  напасть  на

седоков Тонкой Гривы. Корум завел свои ноги под подпругу так, чтобы ветер не

снес его со спины коня, натянул лук и  достал  стрелу  из  колчана.  Натянув

тетиву и сделав поправку  на  ветер,  Корум  выпустил  стрелу  в  ближайшего

дракона. Выстрел его был неточен - стрела угодила в крыло  чудовища.  Дракон

взревел и закружился в воздухе, пытаясь  схватить  стрелу  своими  страшными

зубами. Он стремительно терял высоту, с каждым кругом становясь все ближе  и

ближе к голодным ящерам, хищно щерящим свои страшные пасти.  Корум  выпустил

еще две стрелы, но ОФamp; раза промахнулся.

   Один из драконов спланировал прямо на Ильбрика. Тот  поднял  над  головой

щит и попытался пронзить мечом брюхо дракона. Тонкая Грива  заржал  и  забил

копытом; глаза его округлились. По  мосту  пошли  трещины.  С  ужасом  Корум

смотрел на то, как летят с моста камни. Он сделал еще один выстрел  и  вновь

промахнулся, однако, миновав свою  цель,  стрела  угодила  в  горло  другому

дракону. Воздух  огласился  хлопаньем  крыльев  и  скрежетом  острых  зубов.

Отбросив  лук  в  сторону,  Корум  схватил  свой  безымянный  меч,   подарок

Гоффанона. Едва не ослепнув от сияния клинка, он вонзил его в тело одной  из

тварей и почувствовал, как меч мягко  вошел  ей  в  брюхо.  Раненые  драконы

извивались у ног Тонкой Гривы, срывались с моста  и  летели  вниз,  в  пасти

прожорливых ящеров. С золоченого меча Ильбрика стекала драконья кровь. И тут

сидхи запел, будто почувствовал приход своего смертного часа.

   Враг с востока наступает -

   Страшный враг, бесстрашный враг.

   Сидхи сын его встречает

   И неистовый вадаг.

   В час последний мы не дрогнем,

   Будем мглу разить огнем мы.

   Ледяные когти полоснули Корума по спине. Закричав, Принц  взмахнул  мечом

над головой, чувствуя, как клинок рассекает драконью плоть. Дракон рухнул на

мост, с головы до ног залив Корума холодной кровью. Следующим  ударом  Корум

поразил чудовище, камнем летевшее на спину Ильбрика.

   Ильбрик продолжал свою песнь.

   Время с жизнью распроститься,

   Обратиться в жалкий прах.

   Пусть же имя сохранится

   Тех, кому не ведом страх.

   Тех, кто жил в иных мирах,

   А почил в земных полях.

   Что ж, видимо, они должны были принять смерть  от  безобразных  тварей  в

неведомой земле. И о битве этой никто никогда не узнает.

   Вот уже половина чудовищных тварей полегла от их мечей. Ходуном ходил под

ними ветхий мост и вот-вот должен был  рухнуть.  Все  новые  и  новые  камни

срывались вниз, все  глубже  и  глубже  становились  трещины  меж  каменными

плитами. Когти вонзились в плечо Корума, прямо перед его лицом  заскрежетали

ужасные челюсти. Подставив щит под мягкое брюхо дракона, Корум вонзил меч  в

рычащую глотку. Бездыханная тварь свалилась на камни моста и в  тот  же  миг

мост просел вниз. Корум услышал крик Ильбрика:

   - Корум, держись за меня изо всех сил! Принц послушно внял  этим  словам,

хотя в этом уже не было никакого смысла. Он приготовился к  смерти.  Сначала

боль, затем - смерть. И чем скорее, тем лучше.

ГЛАВА ВТОРАЯ

МАЛИБАНЫ

   Корум даже не заметил того момента,  когда  падение  сменилось  подъемом.

Тонкая Грива скакал прямо по воздуху  в  направлении  дальней  опоры  моста.

Драконы исчезли - спускаться на дно теснины, кишащее рептилиями, они явно не

хотели.

   Заметив смятение Корума, Ильбрик рассмеялся:

   - Древние дороги есть всюду. Тонкая Грива прекрасно видит их, и за это мы

должны благодарить наших предков.

   Конь перешел на легкую рысь.

   Корум вздохнул с облегчением. Он  не  сомневался  в  способностях  Тонкой

Гривы, но предположить, что тот сможет скакать по воздуху, он,  естественно,

не мог. Ступив на твердую почву, конь остановился.

   Перед ними лежала дорога, поросшая странными яркими  грибами.  Ильбрик  и

Корум спешились и принялись осматривать себя. Корум потерял лук  и  истратил

все стрелы; ранений же на теле не было, если не считать  нескольких  царапин

на  руках  и  плече.  Ильбрику  драконы  тоже  не  причинили  вреда.  Друзья

улыбнулись друг другу; вспоминать о том, что было с ними всего минуту назад,

им не хотелось.

   Ильбрик достал из подсумка флягу с водой и подал  ее  Коруму.  Фляга  эта

больше походила на бочонок. Коруму  стоило  немалых  трудов  поднести  ее  к

губам.

   - Что меня поражает, - сказал Ильбрик, принимая обратно флягу, - так  это

размеры Инис-Скайта. С моря  он  казался  совсем  крошечным.  Теперь  же  он

предстает едва ли не бесконечным. Смотри! - Ильбрик показал на далекую  гору

с одинокой сосной на вершине, что ясно вырисовывалась на фоне неба.  -  Гора

как будто стала еще дальше. Нет, Корум, без колдовства здесь не обошлось.

   - Что верно, то верно, - согласился вадаг, - тут явно нечисто.

   Они вновь сели на коня и  поехали  по  тропе,  петлявшей  между  холмами.

Вскоре холмы сменились  равниной,  которая,  казалось,  была  покрыта  слоем

кованой меди, блиставшей на солнце. Вдали маячили какие-то  фигуры.  Понять,

кто это - звери или люди - пока было невозможно; на всякий случай Корум взял

в руки меч, подаренный ему Гоффаноном, и подтянул  ремни,  крепившие  щит  к

плечу. Тонкая Грива уже скакал по равнине; из-под копыт его раздавался звон.

   Корум прикрыл глаза рукой, пытаясь защититься от ослепительного блеска, и

стал всматриваться вдаль. Перед ними были мабдены - мужчины, женщины и дети.

Стояло всего несколько человек, все же остальные лежали на медном поле.

   Ильбрик натянул поводья, и конь перешел на шаг.

   - Люди Артека? - предположил сидхи.

   - Похоже, что так, - ответил Корум. - Выглядят они так же.

   С известною опаской друзья спешились и  направились  к  недвижной  группе

мабденов.

   Подойдя поближе, они  услышали  голоса,  стоны,  хныканье  и  шепот.  Все

мабдены были наги, медное поле было усеяно их трупами. Казалось, что тела их

обожжены огнем. Лица стоявших  были  усеяны  волдырями,  можно  было  только

удивляться тому, как люди до сих пор стоят на ногах. Через  толстые  подошвы

своих башмаков Корум чувствовал жар медного поля;  легко  было  представить,

что должны были чувствовать те, кто стоял босиком. Вряд ли эти  люди  пришли

сюда сами, похоже, их согнали силой. Они умирали,  заживо  сгорая.  Сюда  их

привел  чей-то  жестокий  разум.  Корум  подавил  свой   гнев.   "Сколь   же

жесткосердным должен быть тот, кто обрек людей на  эту  страшную  пытку",  -

подумал он. Корум увидел, что  руки  мабденов  связаны  за  спиной;  у  него

перехватило дыхание, когда он заметил, что  взрослые  пытаются  хоть  как-то

укрыть своих детей от всесожигающего жара..

   Заметив приближающихся к ним Корума и Ильбрика, мабдены  стали  испуганно

щурить слепнущие глаза. Потрескавшиеся  от  жара  губы  беззвучно  молили  о

помощи.

   - Мы вам не враги, - сказал Корум, - мы друзья Артека. Вы народ Фьяна?

   Один из мабденов обратил свое распухшее лицо  к  Коруму.  Его  голос  был

бесплотен словно ветер.

   - Да, мы то, что осталось от народа Фьяна.

   - Кто сделал это с вами?

   - Остров. Инис-Скайт.

   - Зачем вы пришли на это поле?

   - Разве вы не встретили кентавров и гигантских пауков?

   Корум покачал головой.

   - Мы шли через мост. Мост над кишащей гигантскими ящерами бездной.

   - Здесь нет никакой бездны...

   Корум немного помолчал и тихо заметил:

   - Для нас она была.

   Вынув из  ножен  небольшой  нож,  Корум  хотел  было  разрезать  веревки,

стягивающие руки мужчины, но тот испуганно отшатнулся от него.

   - Мы друзья, - вновь повторил Корум. - Артек рассказывал нам о  том,  что

приключилось с вами. Не встреть мы его, нас бы здесь не было.

   - Так Артек жив? - воскликнула одна  из  женщин,  в  изуродованных  жаром

чертах которой угадывались молодость и красота. - Он жив?  -  Она  двинулась

навстречу Коруму. Руки ее тоже были связаны за  спиной.  Не  удержавшись  на

ногах, она упала на колени и зарыдала. - Артек! Артек!

   - Жив не только он, с ним пришло человек двадцать ваших людей.

   - О, как я рада, - воскликнула она. - Как я рада!

   - Это его жена, - сказал человек, с которым  Корум  говорил  вначале,  но

Принц уже и сам догадался об этом. - Артек послал вас сюда для  того,  чтобы

освободить ее?

   - Для того, чтобы освободить всех вас, -  сказал  Корум.  Он  не  мог  не

солгать этим людям. Все они были обречены.

   - Вы пришли слишком поздно, - сказала жена Артека.

   Корум разрезал веревку, стягивавшую ее руки, и  в  тот  же  миг  раздался

голос, уже знакомый им по тоннелю.

   - Не трогай ее. Она наша.

   Корум посмотрел по сторонам, но  не  увидел  ничего,  кроме  колышащегося

воздуха.

   - Я хочу освободить ее, - сказал он, - пусть она хотя бы умрет свободной.

   - Ты хочешь разозлить нас?

   - Я никого не хочу злить.  Я  -  Корум  Лло  Эрайнт.  -  Он  поднял  свою

серебряную руку. - Я - Вечный Воитель. Я пришел на Инис-Скайт  с  миром.  Но

страдать не должен никто - ни вы, ни они.

   - Корум, - тихо заговорил Ильбрик, взявшись за рукоять Мстителя, - оставь

их, - иначе нам придется опять драться.

   Не обращая внимания на слова сидхи, Корум срезал  веревки  с  обожженного

тела женщины.

   - Корум.

   Корум срезал веревки с людей и поил водой из своей фляги. По сторонам  он

старался не смотреть.

   - Корум! - настойчиво окликнул его Ильбрик. Разрезав веревку с последнего

человека, Корум поднял глаза и увидел, что Ильбрик и Тонкая  Грива  окружены

высокими существами с  желто-коричневой  морщинистой  кожей,  на  головах  у

которых почти не было волос. Единственным их одеянием были пояса, на которых

висели огромные мечи. Ссохшиеся их губы едва прикрывали десны, щеки и  глаза

ввалились. Видом своим эти существа напоминали древние мумии. С их тел то  и

дело ссыпались частички иссохшейся кожи. Лица их были мертвы.

   Принц смотрел на них с ужасом.

   На голову  одного  из  существ  была  одета  высокая  корона,  украшенная

сапфирами и  рубинами.  Казалось,  что  в  драгоценных  этик  каменьях  было

заключено  больше  жизни,  чем  в  существе,  их  носившем.  Белесые   глаза

уставились на Корума. Лязгая зубами, существо заговорило:

   - Мы - малибаны, этот остров наш. Мы вправе оборонять  себя.  -  Существо

странно выговаривало слова, однако, понять его было легко. - Древен наш род.

   Ильбрик насмешливо кивнул.

   Предводитель малибанов заметил это и покачал головой.

   - Мы редко пользуемся этими телами, -  сказал  он,  -  впрочем,  они  нам

особенно и не нужны. Наша сила в колдовстве.

   - Да, это вы умеете, - согласился Ильбрик.

   - Род наш древен, - продолжил  малибан,  -  и  знание  наше  велико.  Нам

подчиняется едва ли не все. Если мы захотим, не встанет и солнце.

   - Но если вы так велики, то зачем вы мучаете слабых? - спросил  Корум.  -

Разве подобное к лицу божествам?

   - Мы вольны наказывать тех, кто покушается на наш остров.

   - Но ведь эти люди не причиняли  вам  вреда.  На  ваши  берега  они  были

выброшены стихией.

   Глядя на ужасные ссохшиеся лица малибанов, Корум к своему удивлению нашел

в них разительное сходство с вадагами.  Неужели  это  было  одно  из  племен

вадагского народа, изгнанное со своих земель в незапамятные времена? Неужели

вадаги и были первыми обитателями Инис-Скайта?

   - Нас не интересует то, как они попали на наш остров.  Мы  наказываем  их

так же, как мы накажем и вас.

   -  Стало  быть,  вы  наказываете  всех,  попадающих  на  ваш  остров?   -

осведомился Ильбрик.

   - Почти всех, - ответил предводитель малибанов, - мы смотрим, кто  прибыл

к нам и зачем.

   - Мы пришли сюда, чтобы говорить с вами,  -  сказал  Корум,  -  мы  хотим

предложить вам помощь в обмен на услугу.

   - И что же за помощь вы предлагаете малибанам?

   - Врата в мир, в котором вы не будете чувствовать  себя  так  неуютно,  -

сказал Корум.

   - Мы больше не нуждаемся в этом. Корум остолбенел.

   - Вам кто-то уже помогает?

   - Помощники малибанам не нужны. У нас есть слуги, которых  мы  заставляем

работать.

   - В этом мире?

   - Да. Но довольно. Общаться с такими примитивными существами, как вы,  мы

не привыкли. К тому же, надо убрать эту грязь.

   В глазах малибана загорелось алое пламя.  Раздались  отчаянные  крики,  и

медное поле исчезло вместе с людьми.

   Теперь Корум, Ильбрик и Тонкая Грива  стояли  посередь  огромной  залы  с

полуобвалившимися  сводами.  Лучи  вечернего   солнца   освещали   истлевшие

гобелены, разбитые скульптуры и выцветшие фрески.

   - Где мы? - спросил Корум малибана, стоявшего у стены.

   Малибан засмеялся.

   - Неужели тебе не знакомо это место? Ведь с ним связана вся твоя жизнь.

   - Как это может быть? - изумленно спросил Ильбрик, - разве это возможно?

   - Многое ведомо малибанам, я же знаю более других, и посему  я,  Сэктрик,

властвую над ними, я - император Малибана.

   - Вы величаете этот остров империей? - усмехнулся Ильбрик.

   - Этот остров является  центром  империи  столь  великой,  что  пред  нею

величайшие земные цивилизации кажутся чем-то постыдным и  жалким.  Когда  мы

вернемся в наш мир, мир, из которого  мы  были  коварно  изгнаны,  мы  вновь

станем его хозяевами.

   - Но кто же помогает вам? - спросил Корум, - неужели Фой Мьёрр?

   - Фой Мьёрр? Фой Мьёрр - всего лишь больные животные. Чем они могут  помочь

нам? Нет, у нас есть куда более достойный союзник. Со дня на день он  должен

вернуться сюда. Может статься, мы позволим вам дожить до его прихода.

   Ильбрик тихо сказал Коруму:

   - Что-то солнце все не садится. Неужели прошло так мало времени?  Сэктрик

захохотал.

   - Разве два месяца это немного?

   - Два месяца? Что ты имеешь в виду? - Корум рванулся к Сэктрику.

   - На Инис-Скайте время идет иначе. Корум Лло Эрайнт, ты провел здесь  уже

два месяца.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

К ОСТРОВУ ПЛЫВЕТ КОРАБЛЬ

   - Хотел бы я знать; как идут дела  у  мабденов,  -  сказал  Корум  своему

другу.

   Ильбрик ничего не сказал ему в ответ. Долго  молчал  он,  пока,  наконец,

покачав головой, проговорил:

   - Гоффанон был прав. Мы глупцы. Нам не следовало появляться здесь.

   - Считайте, что об одном мы уже договорились, - послышался из тени  голос

Сэктрика, - на какое-то время я сохраню вам жизнь. Более  того,  вы  сможете

свободно передвигаться по острову, называемому вами  Инис-Скайтом.  -  Через

какое-то время голос малибана послышался вновь:

   - Вы знаете Гоффанона?

   - Да,  знаем,  -  ответил  Ильбрик,  -  он  был  против  того,  чтобы  мы

отправились на твой остров.

   - Я смотрю, ваш Гоффанон мудрый человек.

   - Да. Выходит, что так, - сказал Корум. Гнев в его душе еще не унялся, он

все еще думал напасть на Сэктрика,  хотя  и  понимал,  что  меч  не  страшен

мертвому телу малибана. - Ты что, тоже знаком с ним?

   - Некогда он побывал здесь. Ну а теперь займемся вашим конем.

   Ильбрик с криком бросился к своему скакуну, но глаза Тонкой Гривы тут  же

померкли, сам же он обратился в глыбу льда.

   - С ним ничего не случится, - сказал Сэктрик, - конь этот еще  пригодится

нам. Он оживет после вашей смерти.

   - Тебя-то он точно слушаться не станет, - пробурчал Ильбрик и насупился.

   Малибан отступил еще дальше в тень и исчез.  Друзья  выбрались  из  замка

через провал в стене и стали осматривать остров. Теперь  они  видели  остров

таким, каким он и был на деле. Они  стояли  у  подножия  холма,  на  вершине

которого стояла одинокая сосна. Весь остров был засыпан  падалью,  обломками

кораблей, костями, истлевшими растеньицами и растрескавшимися камнями. Здесь

покоились останки всех  кораблей,  когда-либо  подплывавших  к  Инис-Скайту,

здесь же лежали их грузы  и  их  экипажи.  Повсюду  были  разбросаны  ржавые

доспехи и оружие, пожелтевшие  кости  людей  и  животных.  Корум  и  Ильбрик

набрели на  кучу  черепов,  рядом  с  которой  возвышалась  и  другая  куча,

сложенная из ребер. Истлевшие  хлопчатые  и  шелковые  ткани  былых  одеяний

трепетали на холодном ветру, который нес с собою слабый запах тлена. Кожаные

камзолы, ремни, башмаки и рукавицы окаменели  и  растрескались.  Железные  и

бронзовые орудия были собраны в ржавые кучи; драгоценные  каменья,  которыми

были расцвечены их рукояти, потемнели и потускнели так, словно  и  они  были

подвержены тлению. Повсюду кружили облачка пепла. Едва  опав  наземь,  пепел

вновь вздымался вверх, повинуясь порывам ветра.  Остров  был  напрочь  лишен

какой бы то ни было живности - здесь не было ни ворон, ни шакалов, всех тех,

кто мог бы вдоволь насладиться гниющей плотью,

   - Миражи малибанов мне нравились больше, - проворчал Ильбрик, - пусть они

едва не доканали нас.

   - Реальность оказалась страшнее, - ответил Корум, поплотнее закутавшись в

плащ. Близилась ночь, друзья перебирались с кучи на кучу,  пытаясь  отыскать

место для ночлега.

   Взгляд  Ильбрика  остановился  на  каком-то  предмете.  На  земле  лежала

перевернутая боевая  колесница,  рядом  с  которой  валялся  скелет  лошади.

Перебравшись через зловонную кучу, Ильбрик коснулся колесницы  рукой,  и  из

нее с сухим треском выпал скелет возничего. Сидхи склонился над колесницей и

достал из нее запыленный бесформенный предмет. Он нахмурился.

   - Что ты там  нашел,  Ильбрик?  -  спросил  Корум,  пробираясь  к  своему

товарищу.

   - Сам не знаю, дружище.

   Корум стал рассматривать находку Ильбрика. Это  было  старое  рассохшееся

седло, с ремнями, истертыми настолько, что, казалось, их можно было  порвать

рукой. Половина заклепок выпала, остальные насквозь проржавели.  Корум  счел

эту находку совершенно никчемной.

   - Старое седло.

   - Седло как седло - ничего особенного.

   - Тонкой Гриве такое седло не подойдет. Оно сшито для смертных  животных.

Ильбрик кивнул.

   - Конечно не подойдет.

   Тем не менее, он взял седло с собой.

   Друзья вышли на берег и нашли сравнительно чистое  место,  на  котором  и

решили заночевать.

   Ильбрик долго не ложился. Он сидел, скрестив ноги, и вращал старое  седло

то так, то эдак. Корум слышал его бормотание:

   - Неужели остались только мы? Неужели теперь нас только двое?

   Наступило утро.

   Бледные воды заалели,  словно  их  напитала  кровь  гигантского  морского

зверя. Солнце поднималось  из-за  горизонта,  расцвечивая  златом  облака  и

волны.

   Великолепие восхода и  красота  морской  шири  делали  островок  особенно

жалким. Он представал эдакой отстойной ямой, в которую обращали мир  великие

цивилизации, движимые непомерными притязаниями. Остров этот и был  подлинной

Империей Малибанов.

   Вставать не хотелось. Голова была тяжелой, все  члены  ныли.  Корум  стал

разминать пальцы, онемевшие настолько, что  живая  рука  казалась  ничем  не

отличимой от протеза. Он потянулся и благодарно вдохнул  воздух,  напитанный

чистотой и прохладой моря. Пустая глазница его воспалилась. Он снял повязку,

обнажив молочно-белый рубец и  повернулся  лицом  к  ветерку.  Обычно  Принц

скрывал от чужих глаз свою рану, но теперь это казалось ему смешным. Ильбрик

расчесал свои золотистые волосы и, собрав их в косы, обвязал голову  шнуром,

сплетенным из золотых нитей. Голову сидхи защищал разве что этот шнур. Шлема

Ильбрик не носил, ибо считал это чем-то зазорным.

   Друзья подошли к воде и омыли свои тела соленой морской водою. Море  было

неожиданно холодным. Коруму вдруг подумалось, что  в  скором  времени  может

замерзнуть и оно. Похоже, Фой Мьёрр празднуют победу за победой. Быть  может,

Бро-ан-Мабден уже обратился в ледяную пустыню.

   - Смотри, - сказал Ильбрик, - ты видишь его, Корум?

   Вадагский Принц поднял голову, но ничего не заметил.

   - Что же ты там увидел, Ильбрик?

   - Со стороны Бро-ан-Мабдена к нам плывет корабль.

   - Надеюсь, что это не наши друзья, - печально сказал Корум, - не хотел бы

я, чтобы и они попались в эту ловушку.

   - Как знать, может быть, мабдены и взяли Кэр-Ллюд, - сказал Ильбрик, -  а

за этим кораблем последуют и другие.

   Слова Ильбрика звучали неискренне; Корум сделал вид, что  не  слышит  их.

"Если это действительно корабль, то ничего,  кроме  новых  бед,  он  нам  не

принесет." Теперь и он видел на горизонте темный парус.

   - Смотри, - воскликнул Ильбрик, - там еще один корабль!

   На мгновение Коруму показалось, что рядом  с  первым  кораблем  плывет  и

другое суденышко, но образ этот тут же померк, и Корум счел его игрою света.

   С .нетерпением они ждали того момента, когда корабль пристанет к  берегу.

На носу корабля красовалась резная голова льва, сверкавшая серебром, золотом

и жемчугами.  Весла  были  подняты,  судно  двигалось  только  силою  ветра,

огромный черно-красный парус был туго  натянут.  Сомнений  не  оставалось  -

судно шло к Инис-Скайту. Друзья  стали  кричать,  пытаясь  привлечь  к  себе

внимание команды, предупредить людей о грозящей им опасности; однако корабль

ничуть не сбавлял хода. Корабль  скрылся  за  мысом.  Без  лишних  церемоний

Ильбрик усадил Корума себе на плечи и понесся к тому месту, где должно  было

пристать судно. К тому времени, когда Ильбрик добежал до бухты, парусник уже

стал на якорь. От него плыла к берегу маленькая лодочка.

   В лодке сидело трое; греб только один. И  гребец,  и  его  товарищи  были

одеты в тяжелые меховые шубы.

   Крича без устали, Ильбрик и Корум вошли в воду по пояс.

   - Вернитесь! Вернитесь! Это земля кошмаров! - кричал Ильбрик.

   - Это - Инис-Скайт,  остров  теней.  Все  смертные,  ступившие  на  него,

обречены на ужасную гибель! - предупреждал Корум.

   Рослый детина продолжал грести как ни  в  чем  не  бывало,  спутники  его

оставались  недвижными,  казалось,  что  они  уже  подпали  под  власть  чар

Малибана.

   Лодка подошла к берегу. Корум стоял у ее борта, Ильбрик же возвышался над

ней подобно повелителю морей.

   - Здесь опасно, - прокричал Ильбрик, - вы слышите меня?

   - Боюсь, они уже ничего не слышат, - сказал Корум, - остров околдовал их.

   Человек, который сидел на носу, сбросил с  головы  капюшон,  прикрывавший

его лицо, и улыбнулся.

   - Ты ошибаешься, Корум Джайлин Ирси. Мы ведомы собственной  волей.  Разве

ты не узнаешь нас?

   Корум хорошо знал этого  человека.  Он  помнил  тонкие  черты  его  лица,

голубые глаза, изящно очерченные губы, седые пряди  длинных  волос  и  седую

бороду, золотой ворот, украшенный  самоцветами,  многочисленные  перстни  на

длинных  тонких  пальцах.  Он  помнил  его  вкрадчивый  голос,   исполненный

мудрости, что была взращена в многолетних упорных трудах. Это был  волшебник

Калатин, встреченный им в лесу Лаара во время похода за копьем Брионак.

   Корум не мог не узнать своего старого недруга. В тот же миг раздался крик

Ильбрика:

   - Гоффанон! Гоффанон!

   За веслами сидел никто иной, как кузнец Гоффанон  из  Хи-Брисэйла.  Глаза

его были недвижны, а лицо мертво. Карлик неожиданно заговорил:

   - Гоффанон вновь служит Калатину. Корум продолжал настаивать на своем:

   - Даже ты, Калатин, не сможешь выжить на Инис-Скайте.  Здешние  обитатели

чрезвычайно искусны в прядении химер. И вы, и мы должны покинуть этот остров

- пусть наш спор продолжится в более достойном месте.

   Калатин обернулся назад. Третий человек так и не поднимал головы, скрытой

под капюшоном плаща.

   - Не понимаю, чем тебе не нравится этот остров? - спросил волшебник.

   - Ты просто не знаешь о том, что здесь происходит, - не унимался Корум. -

Калатин, давай договоримся так. Если ты отвезешь нас на свой корабль, мы...

   Калатин покачал головой и принялся поглаживать свою седую бороду.

   - Ничего мне от тебя не надо. Мне надоело болтаться по волнам. Хочешь  ты

того или не хочешь, но мы высадимся на этом острове.

   - Предупреждаю тебя, волшебник, - проревел Ильбрик, - если вы ступите  на

эту землю, вы разделите судьбу тех, кто попал сюда до вас.

   - Посмотрим. Гоффанон, вытащи лодку на берег -  я  не  хочу  мочить  свои

одежды.

   Гоффанон послушно выбрался из лодки  и  потащил  ее  на  берег.  Корум  и

Ильбрик беспомощно наблюдали за происходящим.

   Калатин изящно вышел из лодки и, посмотрев вокруг, широко развел  руками.

Под  шубою  у  него  была  мантия,  покрытая   магическими   знаками.   Явно

блаженствуя, он набрал полные легкие зловонного воздуха и, щелкнув пальцами,

призвал к себе третьего седока. Этот, скрывавший свое лицо человек  послушно

покинул лодку и встал рядом с Калатином и Гоффаноном.

   Какое-то время они молча стояли друг против друга.

   - Полагаю, вы - беженцы, - нарушил молчание Ильбрик. -  После  того,  как

мабдены победили Фой Мьёрр, вам пришлось покинуть большую землю.

   Калатин улыбнулся и прикрыл рот рукою.

   - Если твои господа, - я говорю о Фой  Мьёрр,  -  погибли,  то-  Фой  Мьёрр

никогда не были моими господами, Корум, - с мягким упреком в голосе  ответил

Калатин.  -  Иногда,  когда  наши  цели  совпадают,  они  становятся   моими

союзниками. Союзниками, Корум, но никак не господами.

   - Ты говоришь так, словно они еще живы.

   - Так оно и есть, Корум. Они живы, -  последние  слова  Калатин  произнес

подчеркнуто громко, - они торжествуют. Они побеждают. Они отстояли  Кэр-Ллюд

и теперь преследуют остатки армии мабденов. Боюсь, что скоро мабденов в этом

мире не останется.

   - Так значит, битва при Кэр-Ллюде была проиграна?

   - А вы ожидали победы? Хочешь, я назову тебе имена павших?

   Корум затряс головой и отвернулся, но тут же,  справившись  с  охватившим

его ужасом, он выдавил из себя:

   - Назови.

   - В этой битве пал король Маннах. Он  был  пронзен  древком  собственного

боевого знамени. Мне кажется, ты должен был знать его.

   - Я знал его. Вечная ему память.

   - А знал ли ты его друга, короля Файахэда?

   - Что с Файахэдом?

   - Он попал в руки к Гоим.

   - Гоим?  -  Корум  внутренне  содрогнулся.  Ему  вспомнились  рассказы  о

страшных повадках этой женщины. - Жив ли Юный Фин, сын Файахэда?

   - Он разделил участь отца.

   - Что же стало с остальными? - прошептал потрясенный Корум.

   - О, их слишком много для того, чтобы говорить о  каждом  в  отдельности.

Раздался голос Гоффанона:

   - Друг Аяна Волосатого Дуболом  был  растерзан  Псами  Кереноса.  Это  же

произошло и с воительницами Файоной и Калин.

   - Из Пяти Рыцарей Эралски в живых остался только самый юный. Впрочем,  он

мог и замерзнуть на пустоши. Он бежал на коне; его преследовали Принц Гейнор

и Братья Елей, - с явным удовольствием Калатин продолжил рассказ кузнеца.  -

Король Даффин лишился ног и замерз в миле от  Кэр-Ллюда.  Я  сам  видел  его

тело. Король Кхонун из Страны Тухана-Ану был убит прямо на дереве,  куда  он

влез, спасаясь от гулегов. Может быть, ты знаешь и Кернина Оборванца,  этого

нечистоплотного человечишку?

   - Да, Кернина я знаю, - ответил Корум.

   - На отряд Кернина был направлен взор Балахра. Воины обратились в лед, не

успев сделать ни одного выстрела.

   - Рассказывай дальше.

   - Были убиты король Гачбес, Гринион Бык, Клэр Западник, Рыжий Лис  Мейан,

оба Шамейна - Длинный и Короткий, Узер из  Долины  Печалей  и  многие-многие

другие. Пвилл Костоправ был тяжело ранен. Ранены были Старик Дилан, Шеонан и

Моркан Две Улыбки...

   - Стоп, - сказал Корум, - теперь скажи  мне,  остался  ли  в  живых  хоть

кто-то?

   - Думаю, к настоящему времени мабденов как  расы  больше  не  существует.

Остатки их армии направились к Крэг-Дону. Это убежище может  считаться  лишь

временным - запасов продовольствия им надолго  не  хватит.  Они  сдохнут  на

своем святилище. Теперь они вряд ли могут рассчитывать  на  что-то  большее.

Кончилось их время.

   - Разве ты не мабден? - вмешался в разговор Ильбрик.  -  Ты  говоришь  об

этой расе так, словно сам не принадлежишь к ней.

   - Я - Калатин, - волшебник говорил с Ильбриком, будто тот был ребенком, -

я не принадлежу ни к одной расе. Некогда у меня была семья. Но теперь нет  и

ее.

   - Помнится, ты сам послал своих сыновей на верную  гибель,  -  возмутился

Корум.

   - Я воспитал послушных детей, - засмеялся волшебник, - но у меня нет и не

может быть наследников.

   - И поэтому судьба твоего народа тебе безразлична?

   - С этим я спорить не стану, - охотно  согласился  волшебник.  -  Подумай

сам, зачем бессмертному смертные?

   - Разве ты бессмертен?

   - Видимо, да.

   - Как же ты достиг этого? - спросил Корум.

   - Мои средства тебе известны. Я  должным  образом  подбираю  союзников  и

мудро использую свои познания.

   - Ты прибыл  на  Инис-Скайт  для  того,  чтобы  найти  новых,  еще  более

презренных союзников? - мрачно спросил Ильбрик, взявшись за  рукоять  своего

меча. - Должен предупредить тебя - для малибанов ты такой же,  как  мы,  они

обойдутся с тобой так же, как они обошлись с нами. Мы тоже хотели пригласить

их в союзники.

   - Это меня не удивляет, - бесстрастно заметил Калатин.

   - Сначала они уничтожат нас, а затем возьмутся за тебя, - сказал Корум.

   - Не думаю.

   - Почему же? - Ильбрик зло посмотрел  на  волшебника,  поработившего  его

старого друга.

   - Потому что я уже бывал на Инис-Скайте. - Он указал на фигуру,  стоявшую

справа от  него.  -  Среди  людей  у  меня  нет  преемников.  Но  здесь,  на

Инис-Скайте, мне помогли сотворить сына. Мне нравится думать о  нем,  как  о

сыне. Кроме того, здесь я смог многому научиться.

   - Так значит Малибан говорил именно о тебе! - воскликнул Ильбрик.

   - По всей видимости, да.

   Улыбка Калатина была  исполнена  такого  самодовольства,  что  Корум,  не

сдержавшись, выхватил меч и бросился на него. Гоффанон ткнул его  топором  в

грудь, и Корум полетел в грязь. Калатин насмешливо покачал головой и сказал:

   - Направь свой гнев на себя, Корум Серебряная Рука. Ты послушался дурного

совета. Если бы ты был в Кэр-Ллюде, битва могла бы закончиться иначе...

   Корум потянулся за мечом, что лежал возле него, но чернобородый Гоффанон,

взмахнув топором, отбросил его в сторону.

   - Принц Корум, - сказал Калатин, - должен предупредить тебя  о  том,  что

оставшиеся в живых мабдены во всем винят  только  тебя.  Они  называют  тебя

оборотнем. Мабдены считают, что ты принял сторону Фой Мьёрр и  воюешь  теперь

против них.

   - Да кто же поверит этому? Ты оказывается еще и лжец,  Калатин!  Все  это

время я был здесь. У них нет никаких оснований для того,  чтобы  подозревать

меня.

   Калатин захихикал:

   - Есть у них основания, принц Корум, - и еще какие!

   -  Выходит,  ты  околдовал  их?  Ты  смог  явить  им  то,  чего   нет   в

действительности?

   - Ты льстишь мне, принц Корум.

   - Скажи, а где Джерри-а-Конель?

   - Поняв, чем закончится битва, Джерри-а-Конель пришел ко мне. Впрочем,  у

меня он был недолго - он счел за лучшее исчезнуть, и в этом он прав.

   Корум зарыдал, даже не пытаясь скрыть своего горя от Калатина.

   И тут послышался полный нетерпения голос Сэктрика:

   - Калатин. Веди своих людей к Главному Дворцу. Нам  не  терпится  узнать,

выполнил ли ты свое обещание.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

КАК РЕШАЛАСЬ СУДЬБА МИРА

   Главный Дворец зданием не был, он был местом, на котором  некогда  стояло

здание. Огромная сосна на вершине единственного на Инис-Скайте холма  прежде

росла в центре огромного зала, о существовании которого  теперь  можно  было

только догадываться.

   Смертные и сидхи расселись на поросших травой  каменных  плитах.  Сэктрик

стоял перед ними на том месте, где, по его  словам,  некогда  находился  его

трон, выточенный из цельного рубина (последние слова были встречены с  явным

недоверием).

   - Император Сэктрик,  -  начал  Калатин,  -  как  видишь,  я  выполнил  и

последнее условие нашей сделки - я привел к тебе Гоффанона.

   Сэктрик пристально посмотрел на безмятежное лицо кузнеца.

   - Да, это существо напоминает того сидхи, с которым я хотел  встретиться.

Насколько же ты властен над ним?

   - Я полностью определяю все его  действия.  -  Калатин  извлек  маленький

кожаный мешочек, хорошо знакомый Коруму. Именно в него  Гоффанон  и  плюнул.

Корум собственноручно отдал  его  Калатину,  тем  самым  подчинив  Гоффанона

волшебнику. Как ненавидел Корум Калатина, как ненавистен он был самому себе!

Застонав, он уронил голову на руки.  Ильбрик  кашлянул  и  попытался  как-то

утешить его, но Корум даже не услышал его слов.

   - Так отдай же этот мешочек мне. - Ссохшаяся рука протянулась к Калатину,

но тот, хитро  улыбнувшись,  спрятал  мешочек  во  внутренний  карман  своих

одеяний. - Силу нельзя забрать силой, разве ты забыл об этом? Прежде я  хочу

увериться в том, что и ты выполнил обещанное.

   Сэктрик говорил совершенно бесстрастно.

   - Мы, малибаны, редко даем обещания. Мы не можем не исполнить обещанного.

Ты просил нас уничтожить расу мабденов  и  пленить  Фой  Мьёрр  иллюзией,  из

которой они не смогут выйти. Ты хотел стать  полноправным  правителем  этого

мира. В обмен на это ты должен был привести к нам! Гоффанона  и  помочь  нам

навсегда покинуть это Измерение. Ты привел  Гоффанона,  но  это  лишь  часть

обещанного тобой. Мы должны быть уверены в том, что ты в  силах  помочь  нам

оставить этот мир и найти для нас другое, более сносное место.  Если  ты  не

исполнишь обещанного, мы накажем тебя. И ты об этом знаешь.

   - Да, император, знаю.

   - Тогда отдай мне свой мешочек.

   Калатин было  задумался,  однако,  помешкав  минуту,  он  извлек  кожаный

мешочек и передал его Сэктрику. От удовольствия император заурчал.

   - Гоффанон, слушай хозяина  своего  Калатина!  Друзья  кузнеца  с  ужасом

взирали на происходящее.

   - Теперь у тебя будет другой хозяин - великий император Сэктрик. - Сделав

шаг вперед, Калатин взял Гоффанона за руку и повернул его лицом к  Сэктрику.

- Сэктрик - твой новый хозяин. Ты должен повиноваться ему  так  же,  как  ты

повиновался мне.

   Гоффанон говорил крайне неразборчиво,  однако  друзья  умудрились  понять

сказанное им.

   - Сэктрик - мой новый хозяин. Я  буду  подчиняться  ему  так  же,  как  я

подчинялся Калатину.

   - Хорошо! - Калатин важно отступил назад. - Теперь скажи  мне,  император

Сэктрик, что ты собираешься сделать с моими врагами? - Он указал на Корума и

Ильбрика. - Позволь мне самому определить.

   - Определять буду я, - сказал Сэктрик, - жаркое хорошо к обеду.

   Корум заметил, что Ильбрик побледнел; слова, сказанные Сэктриком,  крайне

смутили и его. Он стал думать о том, что тот может входить  в  свое  тело  и

покидать его по желанию, может производить смертельные иллюзии  в  мгновение

ока. Оставалось надеяться на то, что пока Сэктрик не тронет их.

   Калатин пожал плечами.

   - Рано или поздно им все равно придется умереть, так почему же.

   - Давай сначала испытаем Гоффанона. - Сэктрик  повернулся  к  кузнецу.  -

Гоффанон, ты меня помнишь?

   - Я помню тебя. Ты - Сэктрик. Ты - мой новый хозяин, -  послушно  ответил

Гоффанон.

   Корум застонал, чувствуя собственное бессилие.

   - А помнишь ли ты о том, что ты уже бывал на Инис-Скайте?

   - Я уже был на Инис-Скайте. - Сидхи закрыл  глаза  и  с  болью  в  голосе

сказал:

   - Я помню. Как это было ужасно-.

   - Но ведь тебе удалось уйти. Ты сумел  преодолеть  все  сотворенные  нами

иллюзии. Ты сумел уйти.

   - Я бежал.

   - Но ты не просто бежал. Кое-что ты прихватил с  собой.  С  помощью  этой

вещи ты защищал себя. Что стало с нею?

   - - Я ее спрятал, - ответил Гоффанон, - я не хотел на нее смотреть.

   - Где ты спрятал эту вещь, карлик?

   - Я спрятал ее. - На лице  Гоффанона  появилась  идиотская  улыбка.  -  Я

спрятал ее, Сэктрик.

   - Ты ведь знаешь, что эта вещь принадлежала мне.  Ты  должен  вернуть  ее

мне. Я должен получить ее прежде, чем мы покинем это Измерение. Без нее я не

смогу уйти. Где ты спрятал ее, Гоффанон?

   - Хозяин, я не помню!

   Теперь в голосе Сэктрика звучали гнев и, как показалось Коруму, отчаяние.

   - Ты должен это помнить! - Сэктрик резко повернулся к Калатину и ткнул  в

него пальцем, с пальца посыпалась труха. - Калатин! Ты солгал мне?

   Калатин встревожился. Благодушие его как рукой сняло.

   - Клянусь тебе, о, великий! Он должен это  знать.  В  каких  бы  глубинах

памяти ни таилось это знание, оно может быть раскрыто!

   Сэктрик положил свою костлявую руку на широкое плечо Гоффанона и принялся

трясти кузнеца.

   - Где оно, Гоффанон? Где то, что ты украл у нас?

   - Захоронено. Оно где-то захоронено, - еле слышно сказал  Гоффанон,  -  я

хорошо спрятал эту вещь. Были наложены особые чары, чтобы никто, кроме меня,

не мог найти этой вещи.

   - Чары? Какие чары?

   - Чары...

   - Говори точнее, раб! - завизжал Сэктрик. - Что ты  сделал  с...  Что  ты

сделал с украденной вещью?

   Было очевидно, что император Малибана не хочет, чтобы кто-то узнал о том,

что же именно было взято Гоффаноном. И тут вадагский Принц понял, что и этот

внешне неуязвимый колдун подвержен определенным слабостям.

   Ответ Гоффанона вновь был туманен.

   - Я унес ее, хозяин. Она...

   - Замолчи! - Сэктрик вновь повернулся к Калатину. Волшебник побледнел.  -

Калатин, поверив в то, что ты приведешь  ко  мне  Гоффанона,  я  помог  тебе

сотворить Караха и вдохнуть в него жизнь. Теперь же я вижу, что  ты  обманул

меня...

   - Клянусь тебе, Сэктрик, я тебя не обманывал! Я и сам не понимаю,  почему

сидхи не может ответить на твои вопросы. Он должен беспрекословно  выполнять

все команды...

   - Значит ты обманул меня и, тем самым,  обманулся  сам.  Твое  волшебство

оказалось несовершенным - сидхи не помнит всего. Без этой тайны мы не сможем

покинуть это Измерение, не  захотим  покидать  его.  И  потому  наш  договор

утрачивает силу.

   - Нет! - закричал Калатин, вскочив на ноги, - в сверкавших холодом глазах

Сэктрика он увидел собственную смерть. - Клянусь тебе -  Гоффанону  известна

тайна. Дай мне поговорить с ним - Гоффанон, слушай  меня,  Калатина.  Открой

Сэктрику свою тайну.

   Гоффанон бесстрастно ответил:

   - Теперь ты мне не хозяин, Калатин.

   - Ну что ж, - сказал Сэктрик, - ты будешь наказан, волшебник.

   Отпрянув назад, Калатин закричал.

   - Карах! Карах! Убей Сэктрика!

   Человек, чье лицо до этой поры было сокрыто, вскочил на ноги и сбросил  с

себя плащ; на поясе его висел огромный меч.

   Ужаснувшись увиденному, Корум закричал.

   У Караха было лицо вадага. Он был слеп на один глаз, пустую глазницу  его

прикрывала расшитая повязка.  Левая  рука  его  сверкала  серебром.  Доспехи

Караха были как две капли воды похожи на доспехи Корума. На  шлеме  изящными

вадагскими буквами было написано - "Корум Джайлин Ирси".

   На плечах Караха развевалась Алая Мантия, родовая мантия Корума.

   Теперь Корум понимал, почему его вид так испугал Артека и его воинов.  Он

понимал  и  то,  почему  мабдены  стали  считать  его  предателем.  Калатин,

забравший у него в свое время Алую Мантию,  был  прекрасным  стратегом.  Вид

собственного двойника наполнил сердце Корума смертельным холодом.

   Сэктрик  не  спешил  прилагать  к  Караху  свое  мистическое   искусство.

Возможно, что чары его были бессильны против того, кто был  их  порождением.

Он приказал своему новому слуге:

   - Гоффанон! Защищай меня! Кузнец встал на пути Караха и закрутил топором.

Потрясенный,  Корум  немо  взирал  на  сражающихся;  ему  вдруг  вспомнилось

пророчество старухи. Калатин закричал ему:

   - Смотри, Корум! Это - Карах! Он убьет тебя и займет твое место. Это  мой

сын! Это мой наследник! Это бессмертный Карах!

   Корум не слушал Калатина, он  следил  за  боем.  Бесстрашный,  неутомимый

Карах обрушивал на Гоффанона удар за ударом, кузнец едва успевал отражать их

своим огромным топором. Гоффанон уже качался от усталости. Еще минута, и  он

должен был пасть от меча Караха.  Выхватив  меч,  Корум  бросился  к  своему

двойнику. Он услышал смех Сэктрика:

   - Корум, ты спешишь защитить меня? Вадагский принц бросил на малибанского

императора взгляд, полный ненависти, и,  коснувшись  клинком  плеча  Караха,

заставил того повернуться к себе.

   - Сразись со мной! - закричал Корум. - Именно для этого ты и был создан!

   Он сделал мощный выпад, целя мечом в сердце двойника, но  тот  неожиданно

отступил в сторону, и Корум, продолжая двигаться  по  инерции,  вонзил  свой

клинок совсем в другое тело.

   Удар пришелся в плечо  Гоффанона.  Корум  нечаянно  поразил  собственного

друга. Кузнец рухнул наземь, увлекши за собой и меч Корума, засевший у  него

в кости. Страшная улыбка  заиграла  на  устах  Караха,  бездушный  глаз  его

засверкал жаждою крови.

   Ильбрик достал свой славный Мститель и поспешил на помощь Коруму.  В  тот

же миг Калатин понесся вниз, в надежде на то,  что  он  успеет  добежать  до

берега прежде, чем Малибан заметит его исчезновение.

   Гоффанон выдернул меч из раны и, привстав, заметил удалявшегося Калатина.

Не раздумывая ни минуты, он метнул клинок вослед ему.

   Серебристый клинок со свистом  рассек  воздух  и  вонзился  волшебнику  в

спину.

   Тот сделал еще несколько шагов, зашатался и, наконец; рухнул.

   - Карах! Карах! Отомсти за меня! Отомсти за меня, сын мой!

   Карах повернулся и стал искать взглядом волшебника; меч едва не выпал  из

его руки. Наконец, он увидел Калатина, который пытался ползти к берегу,  где

его ждала лодка, столь победно покинутая им  недавно.  Лицо  его  исказилось

страданием.

   - Карах! Отомсти за меня!

   Ошеломленный  Карах  побрел  по  кровавому  следу  своего   хозяина.   Он

остановился над его телом. Тонкие, расшитые  оккультными  символами  одеяния

были перепачканы кровью.  Коруму  казалось,  что  он  видит  живую  картину,

пришедшую  из  прошлого  или  будущего,  в  которой  он  сам   был   главным

исполнителем; происходившее представлялось ему сном,  -  боясь  шелохнуться,

Принц наблюдал за тем, как Карах, склонившись над своим хозяином,  удивленно

рассматривает его корчащееся тело. Он коснулся  меча,  торчавшего  из  спины

Калатина, но тут же отдернул руку, словцо меч  был  раскален.  Он  был  явно

растерян.  Калатин  что-то  говорил  Караху;  тот,  склонив  голову   набок,

внимательно слушал его.

   Трясущимися руками Калатин нащупал скалу. Опершись на нее,  волшебник  на

мгновение приподнял свое тело и вновь свалился наземь. Карах вложил в  ножны

собственный меч и взял хозяина на руки.

   Послышался голос Сэктрика, что так и стоял на вершине холма:

   - Гоффанон, я твой хозяин. Я приказываю тебе убить двойника.

   Голос Гоффанона теперь звучал иначе. Казалось, к кузнецу вернулась  былая

уверенность.

   - Еще не время убивать Караха. К тому же, убить его должен не я.

   - Гоффанон! Я приказываю тебе сделать это! - закричал Сэктрик, подняв над

головой мешочек со слюной сидхи.

   Гоффанон улыбнулся и принялся рассматривать свое раненое плечо.

   - Ты не  можешь  командовать  Гоффаноном.  -  Голос  Сэктрика  исполнился

горечи.

   - Так значит смертный волшебник обманул меня! Насколько же  был  помрачен

мой разум, когда я поверил ему!

   Лже-Корум вышел на берег, однако к лодке он подходить не стал - держа  на

руках тело своего хозяина, он вошел в море  и  направился  к  кораблю.  Алая

мантия плыла по воде кровавым пятном.

   - Волшебник вовсе не хотел обманывать  тебя,  -  сказал  Гоффанон.  -  Ты

должен знать всю правду, Сэктрик. Ни ты, ни он уже не могли управлять  мною.

Я прикидывался послушным и подчинялся ему только потому, что  хотел  увидеть

своих друзей, хотел помочь им...

   - Ни они, - закричал Сэктрик, - ни ты долго не протянете.  Ты  бы  только

знал, Гоффанон, как я ненавижу тебя!

   - Я пришел сюда по собственной воле, - спокойно продолжал кузнец,  -  ибо

хочу заключить с тобою ту же сделку, что и Калатин-.

   - Стало быть, ты знаешь, где хранится украденная тобою вещь? - с надеждой

в голосе спросил Сэктрик.

   - Конечно, знаю. Что-что, а это уж я не забуду.

   - Ты откроешь мне свою тайну?

   - Если ты примешь мои условия.

   - Я могу принять их только в том случае, если они разумны.

   - Ты получишь все то, что  ты  надеялся  получить  от  Калатина,  причем,

выглядеть это будет куда достойнее... - сказал  Гоффанон.  Было  видно,  что

рана причиняет ему боль, однако держался он спокойно.

   - Достойнее? Это мабденское понятие... - заговорил Сэктрик.

   Повернувшись лицом к Коруму, Гоффанон сказал:

   - Вадаг, теперь  тебе  придется  попотеть,  чтобы  исправить  собственные

ошибки. Сбегай-ка для начала за своим мечом.

   Не отрывая глаз от своего двойника,  Корум  стал  медленно  спускаться  с

холма. Над поверхностью воды оставались только плечи и голова Караха.  Карах

неожиданно обернулся. Корум вздрогнул, встретившись  с  ним  взглядом.  Лицо

двойника исказилось, и он издал такой ужасный вопль, что Корум замер,  Принц

остановился у камня, рядом с которым лежал его меч.

   Карах отвернулся и пошел прочь от берега, все глубже и глубже  уходя  под

воду. Сначала скрылась его голова,  а  через  пару  секунд  исчезла  и  алая

мантия.

   Корум поднял  меч,  подаренный  ему  Гоффаноном.  На  серебристом  клинке

виднелись капли крови его заклятого врага.  Как  приятно  было  ему  сжимать

рукоять этого меча, как странно было слышать ему его имя.  В  том,  что  имя

найдено им верно, Корум не сомневался. Гоффанон был прав - пришло  время,  и

меч сам подсказал ему свое имя.

   С мечом в руках он взошел на вершину холма, встал  у  огромной  сосны  и,

подняв клинок высоко над головой, тихо сказал:

   - Гоффанон, теперь у этого меча есть имя.

   - Я это уже понял, - грустно отозвался карлик.

   - Я назвал этот меч Предателем, - сказал Корум, - ибо первая пущенная  им

кровь принадлежала тому, кто ковал его, вторая  же  тому,  кто  считал  себя

властелином первого. Мой меч зовется Предателем.

   Меч засверкал еще ярче, и Корум почувствовал,  как  по  нему  заструились

потоки силы. Не держал ли он уже в руках подобный меч? Не  знакомо  ли  было

ему это странное ощущение? Корум посмотрел на Гоффанона и  увидел,  что  тот

согласно кивает ему головой - кузнец явно был доволен.

   -  Предатель,  -  повторил  Гоффанон  и  прикрыл  своей  широкой  ладонью

кровоточащую рану.

   Заговорил Ильбрик. Слова, сказанные им, звучали достаточно неожиданно;

   - Теперь, когда твой меч поименован, тебе понадобится хороший  конь.  Без

коня рыцарю не обойтись.

   - Как сказать, - ответил Корум и Вернул меч в ножны.

   Сэктрик сгорал от нетерпения:

   - Гоффанон, что за сделку ты предлагаешь малибанам?

   Гоффанон не отрывал глаз от Корума.

   - Подходящее имя, - сказал он. - Но не  светлая  сила  стоит  за  ним,  а

темная.

   - Что я могу поделать, - ответил Корум. Гоффанон пожал плечами и  перевел

взгляд на Сэктрика.

   - Я могу исполнить все ваши желания, вы же  должны  помочь  нам  в  нашей

войне с Фой Мьёрр.  Если  мы  одержим  победу,  если  Великий  Друид  Эмергин

останется жив, и, если мы сможем вернуть мабденам  сокровища,  хранящиеся  в

Кэр-Ллюде, то вы сможете покинуть этот мир и поселиться в другом, подходящем

для вас мире.

   Сэктрик кивнул своей ссохшейся головой.

   - Такая сделка устроила бы нас.

   - Тогда, - сказал Гоффанон, - мы должны поспешить  с  выполнением  первой

части нашего договора. Времени осталось мало - мабдены в осаде.

   - Калатин сказал правду? - спросил Корум.

   - Да, большая часть мабденской армии погибла. Ильбрик сказал:

   - Гоффанон, мы знаем о том, что пока у волшебника  был  мешочек  с  твоей

слюной, он мог управлять тобой. Почему же ты не подпал  под  его  власть  на

этот раз?

   Гоффанон улыбнулся.

   - В этом мешочке моей слюны нет. - Он уже приготовился рассказать друзьям

историю о мешочке, но тут его перебил Сэктрик.

   - Хотите ли вы, чтобы я сопровождал вас на большой земле?

   - Конечно, - ответил Гоффанон. - Это просто необходимо.

   - Вы ведь знаете о том, как трудно нам покидать этот остров.

   - Я повторяю - это необходимо, - сказал Гоффанон. - С нами  должен  пойти

хотя бы один из вас - тот, кому малибаны смогут доверить всю свою силу. Этим

малибаном можешь быть и ты.

   Сэктрик на миг задумался.

   - В таком случае, мне понадобится тело, - сказал он. -  Тело,  которое  я

сейчас занимаю, для таких путешествий не подходит. -  Немного  помолчав,  он

добавил:

   - Гоффанон, надеюсь, на этот раз ты не станешь обманывать  малибанов--  В

голосе Сэктрика вновь звучали нотки высокомерия.

   - На этот раз это не в моих интересах, - ответил кузнец. - Ты ведь и  сам

знаешь, Сэктрик, что подобные сделки не в моем  вкусе.  Сейчас  у  меня  нет

иного выбора - ситуация стала слишком серьезной. Боюсь, что для  кого-то  из

нас этот договор обернется бедой - мне страшно даже помыслить о том времени,

когда к вам вернется былая сила.

   Сэктрик пожал своими тощими плечиками.

   - Что я могу с этим поделать, сидхи, - сила есть сила.

   - Осталось понять, - вмешался в разговор Ильбрик, - каким образом Сэктрик

сможет покинуть Инис-Скайт, если внешний мир так враждебен ему?

   - Мне нужно тело, - Сэктрик выразительно посмотрел на  друзей.  От  этого

взгляда Корум внутренне содрогнулся.

   - Выбор тел у нас не столь уж велик, - сказал Гоффанон. -  Кто-то  должен

пожертвовать собственным телом в интересах общего дела.

   - Пусть это буду я, господа.

   Никто не ожидал, что здесь, на Инис-Скайте, может прозвучать этот  голос.

Корум обернулся и к величайшему  своему  облегчению  понял,  что  слова  эти

принадлежали Джерри-а-Конелю. Тот стоял, опершись на скалу; шляпа  его  была

надвинута на самые глаза, на плече сидел черно-белый крылатый кот.

   - Джерри! - воскликнул Корум, бросившись  навстречу  другу.  -  Ты  давно

здесь?

   - Я был свидетелем всего того, что происходило здесь  сегодня.  -  Джерри

подмигнул Гоффанону. - - Ты просто молодец. Здорово ты провел Калатина...

   - Если бы не ты, Джерри-а-Конель, у меня не было бы такой возможности,  -

сказал Гоффанон. - Как только Джерри понял, что  дела  мабденов  плохи,  он,

притворившись перебежчиком,  предложил  свои  услуги  Калатину,  с  радостью

принявшему их. Волшебник не заметил  никакого  подвоха,  поскольку  судил  о

людях по себе. Джерри удалось подменить мешочек. Вместо старого он  подложил

волшебнику мешочек с талым снегом. Я прилежно исполнял роль слуги  Калатина;

Джерри же, воспользовавшись общей суетой, исчез и тайно следовал за нами  до

самого Инис-Скайта...

   - Так значит, второй парус все-таки был! - воскликнул Корум.  -  Это  был

твой ялик, Джерри?

   - Разумеется, - ответил добровольный Спутник Героев. - А  теперь  я  хочу

поговорить о деле.  Я  знаю,  что  коты  вмещают  в  себя  чужие  души  куда

совершеннее, чем люди. Помню, один кот стал сосудом для великого волшебника,

правда было это давно, я тогда и звался-то иначе.  Думаю,  Сэктрик,  в  моем

коте тебе будет удобно...

   - Вселиться в животное? - возмутился Сэктрик. -  Да  чтобы  я.  Император

Малибана...

   - Сэктрик, - сказал Гоффанон резко, - разве ты забыл о том, что в  скором

времени тебя и тебе подобных здесь ждет гибель?  Неужели  гордыня  перевесит

твой здравый смысл?

   Сэктрик обиделся.

   - Карлик, как ты смеешь так говорить со мной? Если бы я не дал слова...

   - Но ты уже дал его, - перебил Сэктрика Гоффанон.  -  Выбирай  -  или  ты

вселяешься в кота, или мы разрываем наш договор, и  ты  остаешься  без  этой

самой штуковины.

   - Она мне дороже жизни.

   - Тогда делай то, что предлагает тебе Джерри. Какое-то  время  Сэктрик  с

презрением смотрел на черно-белого кота. И вдруг шерсть  на  коте  поднялась

дыбом, сам же он дико завыл. Ссохшееся тело Сэктрика  с  треском  повалилось

наземь. Кот проговорил:

   - Мы должны поспешить. Кстати, не следует считать, что я утратил хотя  бы

одну из своих способностей, переселившись в это животное.

   - Мы так и не считаем, - сказал Ильбрик, поднимая с земли старое седло  и

смахивая с него пыль.

   Гигант-сидхи,  раненый  кузнец  Гоффанон,   Корум   Серебряная   Рука   и

Джерри-а-Конель, на плече у которого сидел великий  Сэктрик,  направились  к

берегу, где их ждала лодка.

КНИГА ТРЕТЬЯ,

в которой мабдены, вадаг, сидхи, Малибан и Фой Мьёрр сражаются друг с другом за власть над Землей, при этом враги становятся союзниками, а союзники врагами...

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ЧТО ЖЕ УКРАЛ ГОФФАНОН

   Путешествие прошло гладко; Ильбрик, скакавший на Тонкой  Гриве,  указывал

кораблю путь к большой земле.

   Они стояли на вершине утеса, у  основания  которого  ревело  море.  Держа

топор в здоровой руке, Гоффанон принялся разрывать им дерн в том месте,  где

была сложена пирамидка из камней.

   Черно-белый котик смотрел на кузнеца своими необычайно умными глазами,  в

которых то и дело загорались алые огоньки.

   - Смотри не задень ее, - сказал кот голосом Сэктрика.

   - Не бойся. Ее защитят чары, - ответил Гоффанон.

   Освободив землю от дерна, гном стал на колени и,  разминая  руками  комья

земли, что-то забормотал. Наконец, с этим было покончено; Гоффанон взял  нож

и стал рыть им мягкую землю.

   - Уф, - облегченно вздохнул  карлик,  увидев  искомое.  Было  видно,  что

предмет этот вызывает у него крайнее отвращение. - Вот она, Сэктрик.

   Он вытянул из земли голову, держа ее за длинные  пряди  волос.  Ссохшаяся

эта  голова  могла  принадлежать  только  женщине,  более  того,  -  женщине

красивой.

   - Терали! - изумленно  ахнул  черно-белый  котик.  Глаза  его  загорелись

любовью. - Не причинил ли он тебе вреда, сестричка?

   Все замерли от изумления, увидев, как голова раскрывает свои глаза.  Цвет

этих глаз был изумрудным. С изъеденных временем губ слетело:

   - Я слышу твой голос, Сэктрик, но я не вижу твоего лица.  Быть  может,  я

все еще подслеповата?

   - Нет, просто мне пришлось переселиться в тело кота.  Но  не  волнуйся  -

скоро у нас будут новые тела, новые тела и новый  мир.  Возможно,  скоро  мы

уйдем отсюда, сестричка.

   Они положили голову в шкатулку, сделанную из позолоченной бронзы. За  миг

до того, как крышка шкатулки закрылась, раздалось:

   - До свидания, милый Сэктрик!

   - До свидания, Терали!

   - Ее-то ты и стащил у Сэктрика? - спросил Корум у Гоффанона.

   - Да. Эта голова его сестры. От нее больше ничего не  осталось.  Впрочем,

достаточно и этого. Она ничуть не слабее своего брата. Будь на Инис-Скайте и

она, вам ни за что бы не удалось выбраться оттуда.

   - Гоффанон прав, - сказал черно-белый кот, глядя на то, как кузнец - сует

шкатулку себе под мышку. - Теперь вы понимаете, почему  я  не  мог  покинуть

этот мир. Кроме Терали у меня никого нет. Я люблю ее.

   Джерри-а-Конель ласково потрепал кота по головке.

   - Любая тварь любви покорна... - Он смахнул со щеки воображаемую слезу.

   - Теперь же поспешим в Крэг-Дон, - сказал Корум.

   - Но где он? - озираясь по сторонам, спросил Джерри.

   - Там, - ответил Ильбрик, указывая на восток, - там, где трещат морозы.

   Корум успел отвыкнуть от свирепых морозов страны  Фой  Мьёрр.  К  счастью,

путники оказались в  безлюдной  деревушке,  где  они  обнаружили  не  только

лошадей, но и меха. Даже Ильбрик решил  одеться  потеплее.  Он  закутался  в

огромную накидку, сшитую из куньего и лисьего меха. Позади было  уже  четыре

ночлега, и каждая последующая ночь была  холоднее  предыдущей.  Повсюду  они

видели следы недавних побед Фой  Мьёрр  -  растрескавшуюся  словно  от  удара

огромного молота землю, застывшие в агонии тела, изуродованные трупы людей и

животных, разрушенные города, воинов,  скованных  взглядом  Балахра,  детей,

разодранных в клочья зубами Псов Кереноса.  Повсюду  стояла  ужасная  стужа,

затягивающая поля и реки, леса и горы.

   Путники прокладывали свой путь через снежные заносы.  Падая,  спотыкаясь,

блуждая по снежным пустошам, они спешили к Крэг-Дону,  боясь  того,  что  он

обратился в братскую могилу мабденов.

   С бездонных серых небес падал снег. Кровь стыла  в  жилах,  растрескалась

кожа, утратили гибкость члены. Каждый вдох  отзывался  болью  в  груди.  Как

хотелось забыться на мягком снегу, уснуть, умереть, как  уже  умерли  боевые

друзья.

   По ночам они грелись у небольшого костра. Разговоров не вели - от  мороза

немели не только  тела,  но  и  души.  Единственным  звуком  было  негромкое

бормотание кота, разговаривавшего с головой,  лежавшей  в  шкатулке.  О  чем

беседовал Сэктрик и Терали, никто не знал, да и вряд ли хотел узнать.

   Корум уже сбился со счета дней, проведенных в пути.  Принца  интересовало

теперь только то, сколько дней он еще сможет протянуть.

   Путники вышли на гребень невысокой горы, с  которого  открывался  вид  на

широкую долину, занесенную снегом. Вдали они увидели стену  тумана,  которую

трудно было с чем-либо спутать - этот туман неизменно сопровождал Фой  Мьёрр.

Одни считали, что он порождается их смрадным дыханием, другие, что он служит

Фой Мьёрр своеобразной защитой от болезней и напастей, преследующих их в этом

мире. Итак,  путники  достигли  Семи  Каменных  Кругов,  главного  святилища

мабденов, средоточия Власти. Перед ними был Крэг-Дон. Подъехав поближе,  они

услышали жуткий вой Псов Кереноса, странные гулкие голоса Фой Мьёрр, шелест и

шорох Воинов Елей, ставших братьями деревьям.

   Джерри-а-Конель ехал рядом с Корумом. Кони  с  трудом  пробирались  через

глубокий снег, который порой доходил им до шеи. Джерри сказал:

   - Ну что ж, значит кто-то из наших еще жив. Иначе Фой Мьёрр не подошли  бы

так близко к Крэг-Дону.

   Корум кивнул. Он знал, что Фой Мьёрр избегают Крэг-Дона и боятся его. Этим

знанием Принц был обязан Гейнору,  который  выдал  тайну  святилища,  считая

Корума и Джерри своими пленниками.

   Ильбрик скакал первым, пробивая путь для всех остальных. Если бы не  этот

гигант, они замерзли бы в пути, так и не увидев Крэг-Дона. За великаном, как

всегда пеший, следовал Гоффанон с топором на плече и ларцом под мышкой.  Его

рана уже стала подживать, хотя и причиняла ему еще немало страданий..

   - Фой Мьёрр взяли Крэг-Дон в кольцо, - заметил Ильбрик. -  Боюсь,  нам  не

удастся проскочить незамеченными.

   - Если и удастся, то не всем. - Корум скорбно посмотрел на облачко  пара,

вырвавшееся изо рта, и поплотнее закутался в меха.

   - А почему бы Сэктрику не одурачить их - у него это выходит замечательно,

- предложил Джерри.

   - Миражи лучше оставить на потом, - возразил Гоффанон. - Иначе в решающий

момент враги усомнятся в реальности происходящего...

   - Наверное, ты прав, - нехотя согласился Джерри-а-Конель.  -  Ну  что  ж,

тогда мы должны действовать стремительно - враг не ожидает атаки с тыла.

   - Это и не удивительно, - сказал  Корум,  грустно  улыбнувшись.  -  Такое

может прийти в голову разве что больному, .

   - А мы больные и есть, - ответил Джерри и подмигнул.

   - Что ты нам скажешь, Сэктрик? - обратился к черно-белому  коту  Ильбрик.

Сэктрик нахмурился.

   - Мы с сестрой предпочли бы не тратить силы до последней минуты. Дело это

не простое, а мы с вами не на Инис-Скайте.

   Ильбрик согласился с этим.

   - Я буду пробивать путь. Вы же не отставайте. Он  извлек  из  ножен  свой

огромный меч Мститель, засверкавший непривычным  для  этих  мест  светом,  -

давно не озарялись они солнцем,  клинок  же,  казалось,  был  его  частицей.

Снежинки таяли,  не  успев  долететь  до  лезвия.  Ильбрик  рассмеялся,  его

разгоряченное лицо, казалось, тоже источало золотистое сияние.  Он  закричал

своему коню:

   - Вперед, Тонкая Грива! Нас  ждет  Крэг-Дон!  Конь  стремительно  понесся

вперед, взметая облака снежной пыли. Друзья не отставали от Ильбрика  ни  на

шаг. Они кричали и потрясали своим оружием, пытаясь хоть  как-то  согреть  и

ободрить себя. Ильбрик исчез в студеном  тумане  Фой  Мьёрр,  устремившись  к

Крэг-Дону.

   Корум последовал за ним, стараясь  не  отстать  от  своего  товарища,  не

потерять его из виду. Огромные  зловещие  тени  двигались  в  тумане.  Корум

слышал лай псов, видел  зеленолицых  всадников,  пытавшихся  понять  причину

переполоха. И тут он услышал знакомый голос:

   - Это великан Ильбрик! Тревога, гулеги! Тревога!

   Это  был  голос  Принца  Гейнора,  голос  Проклятого,  чья  судьба   была

неразрывно связана с судьбою Корума.

   Призывно  затрубили  рога  гулегов,  и  туман  огласился  свирепым  рыком

белоснежных псов с кроваво-красными ушами и горящими злобой желтыми глазами,

псов, которых Гоффанон боялся больше всего на свете.

   Чудовищный, исполненный боли стон раздался в ответ на призыв Гейнора. Это

был голос самого Кереноса, голос одного из Властителей Лимба, что был так же

безжизнен, как и мир, явивший этих ущербных богов. Оставалось  надеяться  на

то, что брата Кереноса Балахра рядом не  было  -  одного  взгляда  его  было

достаточно для того, чтобы заморозить его навеки.

   Прямо перед собой Корум увидел четверых или пятерых безликих тварей,  чья

кожа своей белизною напоминала снег; в руках  эти  твари  держали  изогнутые

ножи, которые скорее походили не на оружие, а на  инструменты  для  разделки

туш. Это были гулеги.

   Корум взмахнул своим серебристым мечом и легко рассек тела  нападавших  -

получив имя, меч обрел свою подлинную силу. Раны, полученные гулегами,  были

столь серьезны, что они уже не  представляли  опасности.  Миновав  их  ряды,

Корум стал нагонять Ильбрика, чей клинок подобно молнии разил Братьев Елей и

псов, набежавших на зов гулегов.

   В пылу битвы Корум забыл и думать о морозном  тумане,  однако  уже  через

минуту почувствовал, как его  легкие  леденеют,  а  члены  цепенеют.  Собрав

остаток сил, Принц закричал:

   - Я - Корум! Я - Кремм Кройх Кургана! Я - Лло  Эрайнт,  Серебряная  Рука!

Трепещите, лакеи Фой Мьёрр, - на Землю вернулись мабденские герои! Трепещите,

ибо мы Враги Холода!

   Сверкнул меч, прозванный Предателем, и рухнула наземь дьявольская собака.

Гоффанон, неистово кружа топором, пел свою ратную песню; Джерри-а-Конель, на

плече которого сидел испуганный кот, размахивал сразу двумя саблями, оглашая

окрестности пронзительным криком.

   Друзья оказались взятыми в кольцо. Уже  слышался  зловещий  скрип  боевых

колесниц Фой Мьёрр, уже приближались к  ним  Балахр  и  Гоим,  чье  появление

сулило друзьям верную смерть, но, с другой стороны, уже была видна и громада

Крэг-Дона - гигантские каменные столбы, накрытые сверху не менее гигантскими

плитами.

   Близость Крэг-Дона придала Коруму сил. Он пришпорил  коня  и  врубился  в

плотные ряды Людей Елей, размахивая своим  страшным  клинком  и  разя  врага

налево и направо. Гоффанона окружала уже добрая дюжина собак: не  раздумывая

ни минуты, Корум направил своего коня прямо на  Псов  и  стал  рубить  их  в

клочья. Кузнец, пошатываясь, добежал до каменных  столбов  и,  тяжело  дыша,

прислонился к одному из них спиной,  продолжая  наблюдать  за  происходящим.

Через минутку там же оказались и его друзья - они улыбались, глядя  друг  на

друга, не веря в то, что счастье все же улыбнулось им.

   Они услышали крик Принца Гейнора, доносившийся из-за  пределов  каменного

круга:

   - Вот ловушка и захлопнулась! Теперь они сдохнут от голода!

   Но не слышалось торжества в жалких голосах Фой Мьёрр; и собаки выли уже не

так уверенно. Гулеги и Воины Елей, собравшиеся у круга, смотрели на друзей с

известным почтением. Корум обратился  к  своему  извечному  врагу,  ставшему

волею судеб едва ли не его братом:

   - Готовься к бою, Гейнор! Сейчас свое слово скажут мабдены!

   С удивлением в голосе Гейнор ответил ему:

   - Ты считаешь, что они пойдут за тобой, Корум? Теперь ты  им  враг.  Друг

мой, они вряд ли станут даже говорить с тобой, пусть надеяться им больше  не

на кого.

   - Проделки Калатина мне ведомы. Эмергин поверит мне.

   Гейнор в ответ только рассмеялся.  Смех  его  больно  резанул  Корума  по

сердцу.

   Четверка героев медленно ехала к центру Крэг-Дона. Они видели  раненых  и

мертвых, беснующихся и плачущих,  ослепших  и  изнемогших.  В  самом  центре

Крэг-Дона стояло несколько палаток; у костров сидели люди в измятых латах  и

изодранных одеяниях. Они ждали смерти.

   Хрупкий Эмергин гордо  стоял  возле  каменного  алтаря  Крэг-Дона.  Корум

вспомнил о том, что некогда он возлагал его одетое  в  овчину  тело  на  эти

камни. Одетая в перчатку рука Эмергина лежала  на  алтарном  камне;  Великий

Друид смотрел на приближающуюся к нему четверку. Он молчал;  лицо  его  было

мрачно.

   Из-за спины Верховного Правителя появилась и другая фигура - женщина, чьи

огненно-рыжие волосы были разметаны  по  плечам.  Голова  ее  была  увенчана

короной; одета женщина была в длинную кольчугу,  что  доходила  ей  до  пят,

поверх кольчуги была наброшена меховая накидка. Зеленые  глаза  смотрели  на

Корума с презрением и ненавистью. Это была Медбх.

   Корум двинулся к ней, пробормотав:

   - Медбх, я привел...

   Отшатнувшись от него, она взялась за рукоять своего меча.  Голос  ее  был

холоднее тумана Фой Мьёрр.

   -  Маннах  мертв.  Отныне  я  Королева  Медбх.  Я   -   королева   Медбх,

правительница  народа  Туха-на-Кремм  Кройх.  Под  покровительством   нашего

Верховного  Правителя  Эмергина   я   предводительствую   всеми   мабденами,

оставшимися в живых после твоего гнусного предательства.

   - Я не предавал вас, - ответил Корум. - Вы обмануты Калатином.

   - Но ведь мы видели тебя, Корум, - тихо произнес Эмергин.

   - Вы видели оборотня - Караха, сотворенного Калатином  именно  для  того,

чтобы ввести вас в заблуждение.

   - Он говорит правду, Эмергин, - сказал Ильбрик. -  Все  мы  видели  этого

самого Караха на Инис-Скайте.

   Эмергин поднес руку к виску. Было видно, что даже это движение далось ему

с трудом. Он вздохнул.

   - В таких случаях мабдены устраивают суд.

   - Суд? - усмехнулась Медбх. - Это в такое-то время? - Она отвернулась  от

Корума. - Его вина уже доказана. Он  лжет  так  нагло,  словно  считает  нас

тупыми животными.

   - Мы боремся не только за наши жизни,  но  и  за  наши  законы,  королева

Медбх, - сказал Эмергин. - Законов этих пока никто не отменял. Нарушить их -

значит умереть. Вначале мы должны выслушать этих людей - лишь после этого мы

можем признать их виновными или снять с них обвинения.

   Медбх раздраженно пожала плечами. Корум едва не потерял сознание. Никогда

он не любил Медбх так сильно.

   - Я уверена в том, что мы докажем его вину, - сказала она. - Наказание же

ему я придумаю сама.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ЖЕЛТЫЙ ЖЕРЕБЕЦ

   В толпе собравшихся мужчин и женщин едва ли  можно  было  найти  хотя  бы

одного человека, который не нуждался бы в помощи. Изможденные, обмороженные,

полуголодные лица взирали на Корума, все они были знакомы ему, но ни в одном

он не видел ни тени сострадания. Считая его предателем, люди винили  его  во

всех бедах, приключившихся с ними в Кэр-Ллюде. За седьмым  кругом  Крэг-Дона

кружил туман, слышался гул голосов Фой Мьёрр и вой Псов Кереноса.

   Суд над Корумом начался.

   - Возможно, я ошибся, отправившись на Инис-Скайт, - сказал Корум, - я  не

отрицаю за собой этой вины. Во всем же остальном я не признаю себя виновным.

   Моркан Две Улыбки,  отделавшийся  в  битве  при  Кэр-Ллюде  парой  легких

ранений, нахмурил брови и принялся теребить свой ус.  На  его  смуглом  лице

белел шрам.

   - Мы видели тебя, - сказал Моркан, -  ты  скакал  бок  о  бок  с  Принцем

Гейнором, волшебником Калатином  и  предателем  Гоффаноном.  Вы  возглавляли

воинство Братьев Елей, гулегов и Псов Кереноса, выступившее  против  нас.  Я

видел, как ты зарубил Гриниона Бык и одну из дочерей Милгана Белого Калин. Я

слышал, что именно ты  повинен  в  смерти  Фадрак-эт-тэ-Крэг-эт-Лита;  он  и

помыслить не мог, что ты можешь изменить нам...

   Хайсак Нагрей-Солнце, помогавший Гоффанону ковать меч Корума, был  тяжело

ранен в левую ногу и потому опирался на алтарь. Он злобно проревел:

   - Я видел, как ты убивал наших людей. Мы все видели это.

   - Поверьте - это был не я, - настаивал на своем Корум. - Мы пришли помочь

вам. Все это время мы были на Инис-Скайте,  колдовские  чары  заставили  нас

поверить в то, что прошло всего несколько часов, когда на  деле  мы  провели

там несколько месяцев...

   Медбх зло засмеялась.

   - Не надо рассказывать сказки? Неужели ты думаешь, что мы  поверим  этому

вздору?

   Корум обратился к Хайсаку Нагрей-Солнце:

   - Хайсак, помнишь ли ты меч того, кого вы принимаете за меня? Это он?

   Он вынул из ножен свой серебристый клинок, излучавший странное сияние.

   - Это он, Хайсак? Хайсак замотал головой.

   - Конечно, нет. Этот меч я бы узнал  сразу.  Разве  я  не  был  тогда  на

кургане?

   - Был. Неужели я не воспользовался бы им в бою?

   - Может, ты и прав, - согласился Хайсак.

   - Смотри! - Корум поднял свою серебристую руку. - Скажи мне, что  это  за

металл?

   - Разумеется, серебро.

   - Верно! Серебро! А теперь скажи мне, из серебра  ли  была  сделана  рука

Караха?

   - Теперь я припоминаю, - нахмурился Эмергин, - что на серебряную та  рука

вряд ли походила.

   - Оборотни боятся серебра! - воскликнул Ильбрик. - Это всем известно!

   - Вы хотите запутать нас, - сказала  Медбх,  хотя  в  голосе  ее  уже  не

чувствовалось былой уверенности.

   - Тогда скажи нам, где же этот оборотень? - спросил Моркан Две Улыбки.  -

Стоило ему исчезнуть, как появился ты. Если бы мы увидели  вас  вместе,  нам

было бы легче поверить тебе.

   - Хозяин Караха мертв, - сказал Корум. - Его сразил Гоффанон. Карах  унес

Калатина на дно моря. С тех пор мы их не видели. Как видите, мы уже боролись

с этим оборотнем.

   Корум обвел взглядом изможденные лица людей и увидел,  что  выражение  их

стало меняться. Теперь они готовы были слушать его.

   - Зачем же вы вернулись  сюда?  -  спросила  Медбх,  откинув  назад  свои

длинные рыжие косы. - Ведь вы знали, что наше положение безнадежно.

   - Ты хочешь понять, какую выгоду мы преследовали, помогая вам? -  спросил

Джерри-а-Конель. Хайсак указал пальцем на Джерри.

   -  Я  видел  тебя  рядом  с  Калатином.  Единственный,  кто  открыто   не

сотрудничал с неприятелем, это Ильбрик.

   - Мы вернулись потому, - сказал Корум, - что достигли цели нашего похода.

Помощь нам будет оказана.

   - Помощь? - Эмергин вопросительно посмотрел на Корума.  -  Та  помощь,  о

которой мы говорили?

   - Да, именно она. - Корум показал на  черно-белого  кота  и  позолоченный

ларец. - Вот она.

   - Я представлял себе это как-то иначе...

   - И еще. - Ильбрик вынул из подсумка какой-то предмет. - Похоже, оно было

на одном из кораблей, потерпевших крушение  у  берегов  Инис-Скайта.  Я  его

сразу узнал. -  Он  показал  собравшимся  растрескавшееся  старинное  седло,

найденное им на берегу.

   Эмергин удивленно ахнул и простер руки к седлу.

   - Оно мне знакомо. Это последнее  из  наших  сокровищ,  если  не  считать

Котла, который до сих пор находится в Кэр-Ллюде.

   - Верно, - сказал  Ильбрик.  -  Думаю,  тебе  известно  связанное  с  ним

пророчество?

   - Ничего определенного припомнить я не могу, - ответил  Эмергин.  -  Меня

всегда удивляло то, что среди наших сокровищ оказалось и это старое седло.

   - Это седло Легера, - сказал Ильбрик. - Легер был моим дядей. Он погиб  в

последней из Девяти Битв. Если ты помнишь, он не был простым смертным.

   - И он выезжал на Желтом Жеребце, - сказал Эмергин, - который может  быть

послушен лишь тому, кто борется за правое дело, тому, чей дух чист. Так  вот

почему это седло оказалось среди прочих наших сокровищ!

   - Да, именно поэтому. Но я говорил об  этом  вовсе  не  для  того,  чтобы

потянуть время. Я могу  вызвать  Желтого  Жеребца.  И,  тем  самым,  я  могу

доказать невиновность Корума. Пусть Жеребец появится здесь,  и  пусть  Корум

попробует оседлать его. Если конь примет его,  вы  убедитесь,  что  дух  его

чист, что он бился за правое дело, и, значит, сражается на вашей стороне.

   Эмергин окинул взглядом своих приближенных.

   - Это было бы справедливо, - сказал Верховный Правитель.

   Одна лишь Медбх не согласилась с решением Эмергина.

   - Боюсь, они могут прибегнуть к колдовству, - сказала она.

   - Я это тут же замечу, - сказал Эмергин, - Королева Медбх, ты забываешь о

том, что я - Эмергин.

   Королеве  не  оставалось  ничего  иного,  как  согласиться  с   Верховным

Правителем.

   - Очистите место перед алтарем,  -  приказал  Ильбрик,  бережно  водрузив

седло на огромную каменную плиту.

   Собравшиеся отступили от алтаря к первому  кругу.  Ильбрик  обратил  свое

лицо к небу и вскинул руки так, что золотые браслеты  засверкали  неожиданно

ярко. Корума вновь потрясла сила, исходившая от этого благородного великана,

божественного сына Мананнана.

   Ильбрик приступил к заклинанию:

   Во всех битвах Легер сражался. Ростом был мал он, но отвагой  своей  Всех

превзошел воителей сидхских - Не было воина смелей и искусней его.

   Имя немеркнущей славы носил  он  -  Легер.  Скромнейший  из  скромных  на

скакуне своем желтом Воинство вел он на Слив-Галлион, Гибельным ставший  для

многих.

   Был день тот победным, но Гоим копье его поразило. Крови поток хлынул  из

раны героя, Но седла не покинул доблестный воин. Желтый скакун его  горькими

плакал слезами.

   Только дуб и ольха его внимали последним словам. "Жизнь и конь - все  мое

достояние", - Так им молвил Легер, достославный,  Жизнь  отдавший  за  племя

чужое.

   Даровал он свободу своему скакуну

   И наказ ему дал, отпуская на волю:

   - Воителю чистому духом служить

   В тот час, когда тьма над миром сгустится.

   И стало Легера седло верности клятве залогом.

   Ибо ведает Желтый Скакун -

   Оседлать его сможет лишь тот,

   Кто правое дело верша, не запятнан изъяном.

   На заветных лугах сил набрался скакун,

   Он готов к исполнению завета.

   Вновь сгущается тьма, этот час уж настал, -

   Ждет коня воспреемник Легера.

   Ильбрик опустился на колени  перед  алтарем,  на  котором  лежало  старое

растрескавшееся седло; последние слова были произнесены им еле слышно.

   Стало тихо, лишь издалека доносились неясный  гул  и  собачий  вой.  Люди

стояли недвижно. Ильбрик опустил голову. Все чего-то ждали.

   Послышались какие-то звуки; неясно было, откуда они исходят  -  то  ли  с

небес, то ли из-под земли. Стук  копыт,  который  становился  все  громче  и

громче. Люди стали озираться по сторонам, пытаясь отыскать взглядом коня, но

того нигде не было видно. Казалось, что конь скачет уже  по  Крэг-Дону.  Они

услышали фырканье, звонкое ржание  и  стук  железных  подков  по  промерзшей

земле.

   Ильбрик поднял голову и счастливо засмеялся.

   Желтый конь стоял по другую сторону алтаря. Это  грозное  животное  имело

благородную осанку; янтарные глаза светились умом. Струйки  пара  вырывались

из его раздувавшихся ноздрей. Потряхивая гривой, конь испытующе  смотрел  на

Ильбрика; тот медленно поднялся с колен, взял седло в свои огромные  руки  и

бережно опустил его на  круп  Желтого  Жеребца.  Поглаживая  конскую  гриву,

Ильбрик ласково заговорил со скакуном, то и дело поминая имя Легера.

   Повернувшись к Коруму, он сказал:

   - Корум, займи место в седле. Если  конь  примет  тебя,  люди  перестанут

видеть в тебе предателя.

   Корум нерешительно вышел  вперед.  Желтый  Жеребец  фыркнул  и  попятился

назад, прижав к голове уши. Умные его глаза внимательно следили за Корумом.

   Корум положил руку на переднюю луку  седла,  стараясь  не  испугать  коня

резким движением. Он осторожно забрался в седло. Желтый  Жеребец  неожиданно

успокоился и принялся отыскивать под снегом жухлую траву. Он принял Корума.

   Корум услышал приветственные крики мабденов - его называли Кремм Кройхом,

Лло Эрайнтом, Героем Серебряная Рука и защитником мабденом.  Королева  Медбх

молча протянула Коруму свою мягкую руку. В глазах  ее  стояли  слезы.  Корум

поцеловал руку королевы.

   - Настало время  держать  совет,  -  сказал  Гоффанон.  -  Что  мы  можем

противопоставить силе Фой Мьёрр? - Кузнец стоял под одной из  каменных  арок,

держа руку на рукояти топора и глядя на море  тумана,  окружавшее  Крэг-Дон.

Туман становился все гуще.

   Сэктрик, поселившийся в теле черно-белого котика, спокойно заметил:

   - Ситуация, при которой Фой Мьёрр оказываются на вашем месте, а  вы  -  на

месте Фой Мьёрр, представляется мне идеальной.

   Эмергин кивнул:

   - Если исходить из того, что Фой Мьёрр есть чего бояться в этом месте,  то

да. Если же рассказы о чудесных свойствах  Крэг-Дона  порождены  единственно

суевериями, то мы пропали.

   Сэктрик сказал:

   - Вряд ли это суеверия, Эмергин. Сила Крэг-Дона мне понятна.  Но,  прежде

чем помочь вам, я должен получить гарантии того, что и вы поможете мне.  Мне

достаточно твоего слова, Эмергин.

   - Когда я вновь завладею Воротом Власти, -  сказал  Великий  Друид,  -  я

помогу тебе. В этом сомнений быть не может.

   - Прекрасно. Будем считать, что наш договор вступил в силу, - обрадовался

Сэктрик. Гоффанон мрачно заметил со своего места:

   - Не забывайте о том, что в договоре участвуем и мы.

   Корум удивленно посмотрел на своего друга, но тот  больше  не  сказал  ни

слова.

   Как только Корум спешился, Медбх зашептала ему на ухо:

   - Мне казалось, что я не смогу этого сделать, но теперь я понимаю, что  я

ошибалась. С помощью волшебства я смогу помочь тебе.

   - С помощью волшебства? Она ответила:

   - Дай мне на время свою серебряную руку. Я смогу сделать ее  сильнее.  Он

улыбнулся.

   - Но, Медбх, она и так достаточно сильна...

   - Ты не должен пренебрегать помощью - эта битва решает все, -  настаивала

Медбх.

   - Кто же научил  тебя  волшебству?  -  Корум  стал  расстегивать  зажимы,

крепившие протез. - Мудрая старая женщина?

   На этот вопрос королева отвечать не стала.

   - Это поможет тебе, - сказала Медбх. - Так мне было обещано.

   Корум пожал плечами и вручил ей серебряный протез.

   - Он мне скоро понадобится, - сказал он.  -  Битва  с  Фой  Мьёрр  вот-вот

начнется. Королева кивнула.

   - Много времени это  не  займет,  -  сказала  она  и  одарила  его  таким

взглядом, что на сердце у Принца вновь стало легко. Корум улыбнулся.

   Медбх унесла серебряную руку в свою маленькую, сшитую  из  кожи  палатку,

стоявшую слева от алтаря.

   Корум вернулся  к  беседе,  в  которой  решались  проблемы,  связанные  с

предстоящей битвой. Кроме него самого в беседе участвовали Эмергин, Ильбрик,

Гоффанон, Джерри-а-Конель, Моркан Две Улыбки и  другие  оставшиеся  в  живых

мабденские рыцари.

   Вскоре Медбх вернулась и отдала Коруму его  металлическую  руку.  Женщина

многозначительно посмотрела Принцу в глаза.

   С  помощью  Терали  Сэктрик  должен  был  сотворить  грандиозный   мираж,

преобразить Крэг-Дон во что-то такое, что не пугало бы Фой Мьёрр. Но  прежде,

чем этот мираж будет создан, мабдены должны  были  пожертвовать  несколькими

воинами, качав атаку на Народ Льдов.

   - Мы подвергаемся серьезному риску, - сказал Эмергин, глядя  на  то,  как

Корум пристегивает свою серебряную руку к запястью. - Мы должны быть  Готовы

и к тому, что ни один из вас не останется в живых. Мы можем погибнуть прежде

чем Сэктрик и Терали выполнят свою часть договора.

   Глядя на Медбх, Корум понял, что она вновь любит его, и  потому  мысль  о

возможной смерти погружала его в уныние.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

БИТВА С ТЬМОЙ

   Они выступили против Фой Мьёрр,  -  гордые  воины  в  измятых  датах.  Они

держали высоко над головой свои изорванные  знамена.  Застонали  оси  боевых

колесниц, застучали копыта коней; звук шагов марширующих воинов  походил  на

удары боевого барабана. Запели волынки, заиграли флейты, загремели  походные

барабаны. Ни один из мабденов не остался в Крэг-Доне  -  все  она  вышли  на

решающую битву с Народом Льдов.

   Крэг-Дон опустел; на древнем алтарном камне остались лишь черно-белый йот

и позолоченный ларец.

   Корум на своем Желтом Жеребце ехал впереди, в  здоровой  руке  он  держал

серебристый клинок, звавшийся Предателем; к левому его плечу был  пристегнут

круглый щит, в серебряной руке Принц держал пару копий и  поводья.  Радостно

было Коруму скакать  на  Желтом  Жеребце,  так  как  он  чувствовал  силу  и

преданность его. Рядом с Корумом скакал Верховный Правитель,  Великий  Друид

Эмергин. Презирая доспехи, он .облачился в голубую мантию, отороченную мехом

горностая; на плечи его была наброшена оленья шкура. По  другую  сторону  от

Корума скакала гордая королева Медбх, закованная в латы  с  головы  до  ног;

сверкающий шлем ее венчала корона; рыжие волосы свободно ниспадали на  ворот

шубы, сшитой из шкуры медведя. С кинжалом на поясе и обнаженным мечом в руке

скакала она. Королева улыбнулась, глядя на то, как Корум, миновав  последний

каменный круг, углубился в туман.

   - Фой Мьёрр! Фой Мьёрр! Пробил ваш последний час! Это вам говорит Корум.

   Желтый Жеребец обнажил зубы и издал звук, похожий скорее не на ржание,  а

на вызывающий смех. Конь ринулся вперед - было  понятно,  что  его  янтарные

глаза способны проницать туманную мглу. Он нес Корума так же уверенно, как и

прежнего своего хозяина Легера, погибшего в битве у стен Слив-Галлиона.

   - Эй, Фой Мьёрр! Теперь туман не спасет вас! - закричал Корум и  поплотнее

запахнулся в свою шубу, пытаясь защититься от холода.

   На мгновение Принцу открылась огромная темная фигура, тут же  исчезнувшая

в тумане; Корум услышал знакомый скрип колесницы  и  топот  ног  безобразных

животных, тянувших ее; услышал негромкий смех, который явно  не  принадлежал

Фой Мьёрр. Корум обернулся и увидел трепетное, неверное пламя - это был Принц

Гейнор Проклятый, доспехи которого  переливались  всеми  оттенками  красного

цвета. За ним скакало десятка  два  Воинов  Елей,  с  неподвижными  зелеными

лицами, глазами, горящими зеленым огнем; их несли  такие  же  зеленые  кони.

Корум повернулся к ним  лицом  и  в  тот  же  миг  услышал  голос  Ильбрика,

раздававшийся с другого конца поля.

   - Гоффанон, берегись -  здесь  Гоим!  Корум  не  мог  увидеть  того,  что

происходило с Ильбриком и Гоффаноном, он не мог и окликнуть их  -  прямо  на

него несся принц Гейнор. Корум услышал знакомый звук рога, которым  Гоффанон

сбивал с толку глупых гулегов и Псов Кереноса.

   Восемь стрел Хаоса ярко горели на нагрудном доспехе Гейнора, меч его, что

только что бил золотым, сиял голубым светом. Зловещий  смех  раздался  из-за

глухого забрала.

   - Вот мы и встретились, Корум! Корум успел поднять свой круглый щит  так,

что удар сияющего меча пришелся по серебряному  ободу.  Корум  обрушил  удар

своего меча Предателя на шлем Гейнора. Гейнор  застонал,  потрясенный  силой

удара, - клинок едва не разрубил сталь.

   Гейнор высвободил свой меч и остановился.

   - У тебя новый меч, Корум?

   - Да. Он зовется Предателем. Как он  понравился  тебе,  Гейнор?  -  Корум

рассмеялся, видя, что его извечный враг впал в замешательство.

   - Вряд ли ты должен  поразить  меня  в  этой  битве,  брат,  -  задумчиво

произнес Гейнор.

   На миг туман разошелся,  и  Корум  увидел  Медбх,  сражавшуюся  с  добрым

десятком гулегов.

   - Почему ты назвал меня братом? - спросил Корум.

   - Наши судьбы  так  тесно  переплетены.  Друг  от  друга  нам  никуда  не

деться...

   Слова Гейнора напомнили ему о пророчестве старухи. Бойся красоты, арфы  и

брата...

   Закричав, Корум направил своего смеющегося скакуна прямо на  Гейнора.  На

этот раз удар Предателя пришелся по плечу. Гейнор вскрикнул  от  боли;  латы

его запылали огненно-красным цветом.  Пока  Корум  пытался  извлечь  меч  из

пробитого доспеха, Гейнор нанес Принцу три удара, но Корум сумел отразить их

щитом.

   - Что-то не нравится мне твое новое оружие, - сказал Гейнор.  -  Об  этом

мече мне и слышать не доводилось. - Он на мгновение замолк и  продолжил  уже

другим тоном:

   - Корум, как ты считаешь - сможет ли убить меня твой меч?

   Корум пожал плечами.

   - Спроси об этом у кузнеца сидхи - Гоффанона. Он ковал этот клинок.

   Но Гейнор уже разворачивал своего коня. Из тумана появились мабдены,  они

несли в руках зажженные факелы. Воины Елей в  ужасе  отступали  -  ничто  не

страшило их так, как открытое пламя. Гейнор попытался было остановить  своих

воинов, но из этого у него ничего не вышло; смешавшись с Братьями  Елей,  он

исчез в тумане, вновь избегнув схватки с Корумом, единственным из  смертных,

страшившим его, Гейнора Проклятого.

   На миг Корум остался один. Он не видел ни друзей, ни врагов; лишь крики и

лязг оружия говорили о том, что сошлись  в  ужасной  битве  мабдены  и  Люди

Льдов.

   Позади  себя  он  услышал   слабое   постанывание,   которое   постепенно

превратилось в громкое блеяние, переросшее затем в печальный  трубный  крик,

что был одновременно бездумным и зловещим. Корум узнал этот голос; он понял,

что его разыскивает Балахр,  полный  решимости  отомстить  своему  обидчику.

Корум услышал скрип огромной колесницы, смрадный запах больной гниющей плоти

ударил ему в нос; Принц едва сдержался от того, чтобы не  убежать  прочь,  и

приготовился встретить ужасного Фой Мьёрр лицом к лицу. Желтый  Жеребец  было

попятился, но уже через миг, успокоившись, устремил взгляд своих умных  глаз

куда-то в туман.

   Корум увидел, что к нему  приближается  огромная  тень.  Существо  сильно

хромало - казалось, что пара ног, росших у него с одной стороны, была короче

других; раздувшиеся члены его и голова раскачивались так, словно тварь  была

лишена  костей.  Корум  увидел  красный  беззубый  рот,  водянистые   глаза,

почему-то съехавшие на левую сторону, сине-зеленые ноздри, то раздувавшиеся,

то опадавшие. Тварь тащила за собой колесницу. В колеснице  же,  поддерживая

себя рукой, стоял разгневанный Балахр - все тело его было  покрыто  щетиной,

то здесь, то там виднелись пятна плесени и гнойные раны.

   Лицо Балахра имело багровый  цвет  и  походило  на  разверстую  рану,  из

которой проглядывали кости. Как и все Фой Мьёрр  Балахр  медленно  умирал  от

страшной неизлечимой болезни, вызванной слишком долгим пребыванием в  чуждом

мире. На левой щеке Балахра Корум увидел подергивающийся  рот,  над  которым

синело омертвевшее веко, прикрывавшее смертоносный  страшный  глаз.  К  веку

была привязана проволока, что проходила над головой и выходила из-под мышки.

Конец проволоки был крепко зажат в двупалой руке Балахра.

   Крик чудовища становился все громче, голова поворачивалась из  стороны  в

сторону - Балахр искал Корума. Коруму показалось вдруг, что с уст  Фой  Мьёрр

слетело его собственное имя "Корум", но Принц понимал, что это не более  чем

игра воображения.

   Не ожидая команды Корума, Желтый Жеребец ринулся  вперед.  Рука  Балахра,

сжимавшая конец проволоки, уже двигалась. Конь оказался за спиной  великана;

Корум перепрыгнул на колесницу и в тот же миг вонзил копье Балахру в пах.

   Балахр поражение ахнул и попытался нащупать оружие, причинившее ему боль.

Второе копье Корум вонзил в грудь Фой Мьёрр.

   Первое копье Балахр отбросил в сторону, второго же  он,  казалось,  и  не

заметил. Он вновь потянул за проволоку, открывавшую его гибельный глаз.

   Хватаясь за жесткую щетину, Корум вскарабкался на бедро великана и вонзил

свой меч в спину Фой Мьёрр, повиснув на рукояти.

   Балахр фыркнул  и  вновь  издал  странный  гортанный  звук.  Не  выпуская

проволоку, он стал шарить свободной рукой по спине. Корум  выдернул  меч  из

тела Фой Мьёрр и стал взбираться еще выше.

   Балахр принялся раскачивать колесницу; тварь, тащившая ее, приняла это за

сигнал к движению и резко дернулась. Фой Мьёрр едва не выпал из своего возка,

однако успел схватиться за борт и тем восстановить равновесие.

   Корум карабкался все выше и выше, едва не теряя сознания от вида и запаха

гниющей плоти. Наконец, он добрался до того места, где проволока уходила под

мышку Балахра. Он принялся рубить проволоку. Ему удалось перерубить ее  лишь

с третьего удара. Фой Мьёрр стонал, покачивался, выпуская  изо  рта  огромные

облака зловонного тумана.

   Теперь у Балахра были свободны обе руки. Не успел Корум подумать об этом,

как рука Фой Мьёрр опустилась на его серебристый меч.

   Балахр взревел и неожиданно опустил голову. Корум тоже посмотрел  вниз  и

увидел, что Желтый Жеребец колотит по безобразным лапам Фой Мьёрр копытами.

   Фой Мьёрр был достаточно глуп для того,  чтобы  сражаться  одновременно  с

двумя противниками; рука, прижимавшая Корума к  спине  великана,  неожиданно

ослабла. Корум выскользнул из-под нее и принялся  рубить  мечом  пальцы  Фой

Мьёрр. Из ран, нанесенных  им  врагу,  стала  сочиться  желтоватая  зловонная

жидкость; один из пальцев полетел вниз, за ним полетел и Корум. Он  упал  на

спину, но тут же поднялся на ноги  и  увидел,  что  Желтый  Жеребец  чему-то

радуется. Колесница Балахра заскрипела и  вновь  скрылась  в  тумане;  Корум

услышал высокий протяжный крик и почувствовал неожиданную  жалость  к  этому

уродливому существу.

   Принц снова забрался в седло и поморщился от боли - при падении он  отбил

себе спину. Желтый Жеребец тут же пустился  галопом,  оставляя  позади  тени

сражающихся воинов и огромные туши Фой Мьёрр. Неожиданно Корум  увидел  прямо

над собою рога, он увидел лицо, больше походившее на волчью морду.  Да,  это

был сам Керенос, предводитель Фой Мьёрр, который выл подобно псу, сражаясь со

златоволосым гигантом. Под великаном  был  черный  гигантский  конь  с  алой

попоной, разукрашенной золотом и жемчугами. Это был Ильбрик, сын  Мананнана,

на своем славном коне Тонкой Гриве; в  руках  его  блистал  меч,  прозванный

Мстителем. Подобно своим далеким предкам он боролся с Хаосом и Вечною Ночью,

дабы  освободить  от  них  мир  мабденов.  Миновав  бьющихся,  Корум  увидел

безобразное  лицо  Гоим,  пытавшейся  схватить  своими   когтистыми   лапами

чернобородого кузнеца Гоффанона, неистово размахивавшего своим топором.

   Корум хотел  остановиться,  помочь  своим  боевым  товарищам,  но  Желтый

Жеребец нес его к тому месту, где  над  своим  поверженным  скакуном  стояла

королева Медбх, отбивавшаяся от полдюжины красноухих  псов.  Желтый  Жеребец

врезался в собачью свору, и Корум, пригнувшись  в  седле  и  вспоров  животы

сразу двум собакам, прокричал:

   - Садись на моего коня, Медбх!

   Королева Медбх не  замедлила  взобраться  на  Желтого  Жеребца,  который,

казалось, и не почувствовал ее веса. Конь засмеялся и  пустился  вскачь,  не

обращая никакого внимания на щерящихся псов.

   Туман тут же исчез; они оказались в дубраве. Дубы были охвачены  холодным

пламенем, столь ярко озарявшим поле битвы, что сражающиеся, опустив  оружие,

стали изумленно взирать на него. Снег неожиданно исчез.

   Пять чудовищных тварей на  пяти  грубо  сработанных  колесницах,  ведомых

пятью безобразными животными, прикрыв лапами  глаза,  завизжали  от  боли  и

ужаса.

   Поняв, что происходит, Корум почувствовал, что к  сердцу  его  подступает

тревога. Повернувшись в седле, он увидел рядом с собой прекрасную Медбх,  но

даже ее светлый лик не мог развеять его дурных предчувствий.

   В рядах слуг Фой Мьёрр царило смятение; оглядываясь на своих  господ,  они

пытались понять, что же им делать дальше, но Фой Мьёрр, объятые ужасом, могли

лишь кричать, стонать и визжать. Более всего в этом  Измерении  они  боялись

дубов и огня.

   К Коруму подошел Гоффанон; он хромал  так  сильно,  что  ему  приходилось

опираться на топор. Тело его  было  изуродовано  когтями  Гоим.  Кузнец  был

мрачен, но не раны, полученные в бою, были тому причиной.

   - Да, - угрюмо произнес он, - Сэктрик знает, что делает. Ты бы знал,  как

я боюсь этого его знания.

   Корум согласно кивнул.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

СИЛА КРЭГ-ДОНА

   - От иллюзии, посетившей мир  хотя  бы  единожды,  избавиться  трудно,  -

сказал Гоффанон. - Она отуманит сознание мабденов на многие тысячи лет. Я  в

этом не сомневаюсь.

   Королева Медбх в ответ на его слова только рассмеялась.

   - Я думаю, ты смотришь на вещи слишком  мрачно,  старый  кузнец.  Эмергин

поможет Малибану, и все на этом закончится. Наша  земля  избавится  от  всех

недругов.

   - Существуют враги невидимые, - возразил ей Гоффанон. - Самый страшный из

всех врагов это иллюзия, искажающая истину вещей.

   Медбх пожала плечами, не придав значения его словам, и  посмотрела  туда,

где Фой Мьёрр метались по полю, пытаясь спастись от пламенеющих дубов.

   - Смотрите! Наши враги бегут! Подъехал Ильбрик, еще не остывший  от  боя.

Он засмеялся:

   - Все-таки мы были правы, когда отправились на Инис-Скайт!

   Ни Корум, ни Гоффанон ничего не сказали в ответ. Ильбрик  поехал  дальше,

то и дело срубая головы Воинам Елей и  гулегам.  Слугами  Фой  Мьёрр  владела

паника, они не могли уже сопротивляться неприятелю.

   Медбх  слезла  с  Желтого  Жеребца  и  стала  ловить   коня,   бродившего

неподалеку. Неожиданно Корум увидел Принца  Гейнора  Проклятого,  скакавшего

через пламенеющую дубраву ему навстречу. Не доехав тридцати  футов,  Гейнор,

натянув поводья, остановил коня.

   - Что это? - спросил он. - Кто помогает вам, Корум?

   - Было бы  глупо,  если  бы  я  стал  отвечать  на  твой  вопрос,  Гейнор

Проклятый, - ответил Корум. Он услышал вздох Гейнора.

   - Все, чего вам удалось  достичь,  это  создать  новое  святилище,  новый

Крэг-Дон. Теперь мы будем держать осаду на новых границах, только  и  всего.

Не понимаю - чего вы хотите добиться этим?

   - Я и сам этого не знаю, - ответил Корум. Принц Гейнор развернул  коня  и

поскакал прочь, вослед удалявшимся Фой Мьёрр. Гулеги, Псы  Кереноса  и  Воины

Елей устремились вслед за ним.

   - Что теперь? - спросил Гоффанон. - Стоит ли преследовать их?

   -  Мы  будем  держаться  поодаль,  -  ответил  Корум.  Его  воины   стали

перестраиваться в колонну. В живых оставалось не более сотни мабденов. Среди

них были Верховный Правитель Эмергин и Джерри-а-Конель, раненный в бок.  Лик

Спутника Героев был бледен, глаза исполнены страданием. Корум подошел к нему

и осмотрел рану.

   - Я уже наложил мазь, -  сказал  Эмергин.  -  Но  должного  ухода  я  ему

предложить не смогу.

   - Это рука Гейнора, - сказал Джерри-а-Конель. - Я заметил слишком поздно.

   - Он за это заплатит, - сказал Корум. - Ты останешься здесь или же будешь

преследовать Фой Мьёрр вместе с нами?

   - Я хочу быть свидетелем того, как с  ними  будет  покончено,  -  ответил

Джерри.

   - Да будет так, - сказал Корум.

   И они поскакали вслед за отступающими Фой Мьёрр.

   Фой Мьёрр и их воинство, страстно  желая  побыстрее  покинуть  пламенеющую

дубраву, даже не заметили того, что их преследуют  мабдены.  Оглянулся  лишь

Гейнор - увиденное изумило его. Дубов Гейнор не боялся, его  страшил  только

Лимб.

   Что-то коснулось плеча Корума, и он почувствовал, что на плече его  сидит

кот, черно-белый кот с глазами Сэктрика.

   - Насколько далеко простирается эта иллюзия? - спросил Малибана Корум.

   - Настолько, насколько нужно, - ответил ему Сэктрик. - Ты это и сам скоро

увидишь.

   - Но где же Крэг-Дон? Неужели мы заехали так далеко? - спросила Медбх.

   На это Сэктрик ничего не ответил. Вместо  этого  он  расправил  крылья  и

улетел неведомо куда.

   Эмергин не мог оторвать глаз от пламенеющих дубов. Взгляд его  был  полон

благоговения.

   - Как проста эта иллюзия, но какой силой нужно обладать, чтобы  сотворить

ее! Гоффанон, теперь я понимаю, почему ты так боялся Малибана!

   В ответ Гоффанон буркнул что-то неясное.

   Минуту спустя кузнец сказал:

   - Никак не могу избавиться от мысли, что мы сделали  это  зря.  Лучше  бы

мабдены погибли. Вы себе и представить не можете, сколько страданий принесут

вашим потомкам эти союзники.

   - Надеюсь, это не так,  Гоффанон,  -  ответил  Великий  Друид,  но  слова

Гоффанона заставили его нахмурить брови.

   И  тут  Корум  заметил  тень,  стоявшую  за  пламенеющими  деревьями.  Он

присмотрелся и только тут понял, что же он видит.

   Фой Мьёрр остановились. Их крики и стоны становились  все  громче.  Подняв

свои пораженные болезнью глаза, они  призывали  друг  друга;  в  их  голосах

слышалось что-то по-детски беспомощное.

   Голова Корума пошла кругом, когда он заметил еще несколько высоких теней.

   - Это Крэг-Дон. Малибан обманул наших врагов.  Фой  Мьёрр  вошли  в  круг!

Джерри закричал:

   - Кис-кис! Базилий! Куда же  запропастился  этот  Сэктрик?  -  И  Спутник

Героев, пришпорив коня, бездумно понесся туда, где собрались Фой Мьёрр.

   Корум решил, что от боли Джерри повредился в рассудке.  Он  закричал  ему

вслед:

   - Джерри! Сэктрик постоит за себя и сам!

   Но Джерри не слышал Корума. Он уже миновал ближайший отряд  Воинов  Елей.

Корум хотел было броситься за ним, но Желтый Жеребец отказался  повиноваться

ему. Сколько ни понуждал его Корум, конь не двинулся ни на шаг вперед.

   Коруму показалось, что каменные круги стали кружиться;  пламенеющие  дубы

исчезли, растворяясь в привычных холодных небесах, нависших  над  занесенной

снегом пустошью. Корум не верил собственным  глазам.  Они  были  во  внешнем

круге, Фой Мьёрр же стояли прямо у алтаря. Великая сила влекла Корума в  этот

внутренний круг; внезапно поднявшийся ветер пытался снести его туда, но конь

под ним, казалось, врос в землю. Он заметил, что многие мабдены, не в  силах

устоять чудовищным порывам, распластались на мерзлой земле.

   Корум услышал ужасный рев и увидел  Фой  Мьёрр,  пытающихся  вырваться  из

внутреннего круга, но не способных сразиться с ветром.

   - Джерри! - закричал Корум, но шум ветра заглушил его голос. - Джерри!

   Все быстрее и быстрее кружились каменные столбы, сливаясь в серые кольца.

В седле оставался только Корум. Даже Ильбрик стал на колени рядом  с  Тонкой

Гривой; здесь же стоял Гоффанон, отрешенно взиравший да то, что  происходило

в центре Крэг-Дона.

   Корум увидел полыхавшую алым фигурку, выбравшуюся из  внутреннего  круга.

Это был Гейнор  Проклятый.  Отчаянно  преодолевая  сопротивление  ветра,  он

медленно брел к  мабденам,  то  и  дело  спотыкаясь  и  падая.  Его  доспехи

переливались всеми цветами радуги.

   Корум подумал: Не сможешь ты избежать своей судьбы, Гейнор. Я  не  допущу

этого. Ты должен отправиться в Лимб.

   Принц обнажил серебристый меч, названный Предателем.  Казалось,  что  меч

внезапно ожил. Корум встал на пути Гейнора.

   Ветер дул все сильнее, но,  в  отличие  от  Принца  Гейнора,  Корумом  не

владело отчаяние, и потому, стоило ему спешиться  в  сделать  шаг  навстречу

Гейнору, как ветер едва не сбил его с ног. С трудом держась на ногах,  Корум

набросился на своего заклятого врага.

   Закованный в броню кулак Гейнора  угодил  Принцу  в  лицо,  другой  рукой

Гейнор вырвал меч Корума. Он занес меч,  чтобы  сразить  Вадагского  Принца.

Доспехи Гейнора померкли, став сине-черными.

   Тем временем камни Крэг-Дона стали вращаться еще стремительнее.

   Корум увидел, как Гоффанон, невесть откуда оказавшийся за спиной Гейнора,

схватил его за запястье. Но Гейнор, резко развернувшись, освободился от  его

хватки и навес кузнецу удар, предназначавшийся Коруму.

   Предатель вновь поразил Гоффанона, крепко засев в его теле. Тем  временем

Гейнор так же отчаянно понесся прочь к выбежал за пределы последнего круга.

   Корум подполз к Гоффанону. Рана, нанесенная сидхи, была серьезной.  Кровь

кузнеца лилась из раны рекой, напитывая собой мерзлую  землю  Корум  вытащил

серебристый клинок из раны и  положил  огромную  голову  Гоффанона  себе  на

колени. Кровь уже отхлынула от лица Гоффанона. Сидхи умирал. Ему  оставалось

жить всего несколько минут.

   Гоффанон произнес:

   - Ты хорошо назвал свой меч, Вадаг. Да и меч удался на славу.

   - Гоффанон... - начал было Корум, но карлик покачал головой.

   - Я хочу умереть. Устал я от этого мира. Для таких, как мы, Вадаг,  здесь

места нет. По крайней мере сейчас. Они еще не понимают  того,  что  болезнь,

принесенная в этот мир Малибаном, не уйдет вместе  с  ним.  Постарайся  уйти

отсюда...

   - Я не могу уйти, - ответил Корум, - здесь живет та, кого я люблю.

   - Что до этого... - слова Гоффанона перешли в кашель. Взгляд его  застыл,

глаза закрылись. Кузнец умер.

   Корум медленно поднялся с колен,  он  уже  .не  замечал  ветра,  ревущего

Вокруг. Фой Мьёрр все еще пытались спастись, слуг же их видно уже не было.

   Борясь с ветром, к нему приблизился Эмергин. Великий Друид взял Корума за

руку.

   - Я видел смерть Гоффанона. Если бы мы могли отправить  его  в  Кэр-Ллюд,

Котел мог бы вернуть ему жизнь.

   Корум покачал головой.

   - Он хотел умереть, - сказал Принц Эмергину. Эмергин понимающе  кивнул  и

обратил свой взор к внутреннему кругу.

   - Фой Мьёрр еще сопротивляются вихрю, но он унес в Лимб едва ли не всю  их

армию.

   Корум вдруг вспомнил о Джерри и попытался разглядеть его среди  туманных,

зыбких фигур, стоявших у алтаря. На миг ему показалось, что  он  видит  его.

Лицо Джерри было бледно, как полотно, он отчаянно размахивал  руками,  -  но

тут же образ его исчез.

   И тогда один за одним  стали  исчезать  сами  Фой  Мьёрр.  Ветер  стих,  и

каменные круги стали замедлять свое кружение. Мабдены со счастливыми криками

бросились к алтарю, на котором сидел черно-белый кот  и  лежал  позолоченный

бронзовый ларец.

   На месте оставались только Корум и Ильбрик, они стояли над  телом  своего

поверженного товарища, карлика Гоффанона.

   - Он успел дать мне совет, Ильбрик, - сказал Корум. - Он советует нам как

можно быстрее оставить этот мир, ибо с мабденами наши судьбы уже не связаны.

   - Возможно, это и так, - ответствовал Ильбрик, - Теперь,  когда  все  уже

позади, я вернусь в подводные владения отца. Не радует меня эта  победа,  не

смогу я больше сдвинуть кубки со старым другом Гоффаноном, не смогу я больше

спеть вместе с ним старых песен сидхи. Прощай,  Корум.  -  Он  опустил  свою

огромную руку на плечо Корума. - Может быть,  ты  желаешь  пойти  вместе  со

мной?

   - Я люблю Медбх, - ответил Корум. - Поэтому я должен остаться.

   Ильбрик  неторопливо  забрался  в  седло  и,  не  прощаясь,  поскакал  по

заснеженной равнине в направлении запада.

   И видел это лишь Корум.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЗАМОК ОУИН

   К  тому  времени,  когда  они  вернулись  в  Кэр-Ллюд.  зима  уже  начала

отступать.  Нужно  было  заново  отстроить  порушенное,  предать  огню  тела

погибших, очистить столицу от следов пребывания Фон Мьёрр. И все  же  мабдены

были счастливы.

   Эмергин вновь занял главную  башню,  в  которой  некогда  содержался  как

узник. Он выставил на всеобщее обозрение волшебные Котел  и  Ворота  Власти,

как доказательство того, что Фой Мьёрр навсегда изгнаны  из  этих  земель,  а

Вечная Тьма развеяна.

   Они чествовали Корума, как великого героя, спасшего их народ. Они слагали

песни о его трех походах, о доблести его и отваге. Но Коруму не  становилось

от этого легче, -  сердце  его  переполняла  печаль  по  унесенному  в  Лимб

Джерри-а-Конелю,  по  кузнецу  Гоффанону,   сраженному   мечом,   нареченным

Предателем.

   Прошло совсем немного времени с того дня, когда они прибыли  в  Кэр-Ллюд,

когда Эмергин, взяв с собой котика и золоченый  ларец,  отправился  на  верх

башни. Всю ночь над городом бушевала гроза - сверкали молнии,  гремел  гром,

но ни капли дождя не упало на землю. Наутро Эмергин вышел из башни  уже  без

ларца, держа в руках испуганного кота Базилия, и сказал Коруму  о  том,  что

договор выполнен теперь обеими сторонами. Глаза у кота  теперь  были  такими

же, как и прежде. С той поры Корум всюду носил его с собой.

   Когда прошла первая волна  празднеств,  Корум  простился  с  Эмергином  и

сказал  ему,  что  хочет  вернуться  в  Кэр-Малод  с  оставшимися  в   живых

Туха-на-Кремм Кройх, этого же желала и горячо  любимая  им  королева  Медбх.

Эмергин поблагодарил Корума и  сказал,  что  в  скором  времени  он  намерен

посетить Кэр-Малод и провести не  один  день  в  беседах  с  Корумом.  Корум

отвечал, что он будет с нетерпением ждать визита Верховного Правителя.

   На том друзья и расстались.

   И вновь они скакали на запад. Земля опять зазеленела, но  звери  пока  не

спешили возвращаться в родные места.  Встречавшиеся  на  пути  селения  были

безлюдны. Наконец, путники достигли стен Кэр-Малода, крепости,  стоявшей  на

холме меж дубравой и морем.

   Прошло несколько дней. Проснувшись утром, Медбх обняла Корума  и  шепнула

ему:

   - Ты стал другим, мой милый. Ты никогда не был таким мрачным.

   - Прости меня, - сказал он. - Я люблю тебя, Медбх.

   - Я прощаю тебя, - отвечала она ему. - Я тоже люблю тебя, Корум.

   Однако голос ее  звучал  как-то  неуверенно,  глаза  же  были  устремлены

куда-то вдаль.

   - Я люблю тебя, - повторила она, поцеловав Принца в губы.

   Ночь или две спустя Корум проснулся от кошмара, в котором он увидел  свое

лицо, искаженное злобой, и услышал звуки арфы, игравшей  где-то  за  стенами

Кэр-Малода. Принц хотел разбудить Медбх и рассказать ей об этом, но  женщины

нигде не было. Наутро Корум спросил ее о том, где же она была  в  эту  ночь;

королева же отвечала ему, что один его сон сменился другим -  всю  ночь  она

была рядом с Принцем.

   Проснувшись следующей ночью, Корум увидел, что королева мирно спит  рядом

с ним. Некая сила заставила его подняться, облачиться в доспехи и опоясаться

мечом, носившим имя Предатель. Корум вышел из замка, ведя под уздцы  Желтого

Жеребца. За стенами крепости он оседлал его и поскакал  к  морю,  туда,  где

стоял одинокий утес, называвшийся мабденами Замком Оуин, вадаги же  называли

замок Эрорн. В этом месте Корум родился и вырос, здесь он был счастлив.

   Склонившись к голове Желтого Жеребца, Корум прошептал ему на ухо:

   - Конь Легера, ты наделен великими умом и силою. Сможешь ли ты  перенести

меня через эту пропасть?

   Желтый Жеребец  посмотрел  на  него  своими  добрыми  янтарными  глазами,

исполненными не удивления, а печали. Он фыркнул и забил копытом.

   - Помоги же мне, Желтый Жеребец, - сказал Корум, - и я отпущу тебя  туда,

откуда ты пришел.

   Помешкав минуту. Желтый Жеребец подчинился воле своего седока. Он отбежал

в  направлении  Кэр-Малода,  развернулся  и  пустился  галопом,   с   каждым

мгновением ускоряя свой бег, пока не оказался на краю  пропасти,  отделявшей

мыс, на котором стоял замок Эрорн, от материка. Внизу бушевало море, рев его

напоминал предсмертные стенания Фой Мьёрр. Желтый Жеребец напрягся и прыгнул.

Сбылась мечта Корума - всадник и конь стояли уже по другую сторону пропасти.

Корум спешился.

   Желтый Жеребец испытующе посмотрел на него. Корум сказал коню:

   - Ты свободен, иди, но не забывай завета Легера.

   Желтый Жеребец кивнул головой, развернулся и, перепрыгнув через пропасть,

скрылся во мраке. Коруму показалось,  что  в  шуме  моря  он  слышит  голос,

зовущий его со стен Кэр-Малода. Не Медбх ли звала его?

   Принц решил  не  обращать  на  голос  внимания.  Он  разглядывал  старые,

полуразрушенные стены замка Эрорн, вспоминая о том, как мабдены  убили  всех

его близких, искалечили его самого, лишив глаза и  руки.  Зачем  же  он  так

преданно и так долго служил им? Во всем была повинна его любовь к мабденским

женщинам, и от этого Коруму становилось особенно грустно. Он любил и Ралину,

и Медбх, они  отвечали  ему  любовью,  и,  все  же,  меж  ними  существовало

различие, которого Принц не мог объяснить себе.

   Из-за стен послышались какие-то  звуки.  Корум  подошел  поближе,  ожидая

увидеть юношу, звавшегося  Дагдагом,  некогда  виденного  им  здесь.  Что-то

метнулось в темноте; Коруму показалось, что он видел свою алую мантию.

   - Кто здесь? Никто не ответил ему.

   Он подошел к самой стене и, положив руку  на  выглаженный  ветром  резной

камень, тихо спросил:

   - Кто здесь?

   Он  услышал  змеиное  шипение.  Что-то  звякнуло.  Что-то  хрустнуло.   В

разрушенном оконном проеме Корум увидел силуэт человека.  Тот  повернулся  к

Коруму.

   Принц увидел  свое  собственное  лицо.  Это  был  оборотень,  сотворенный

Калатином.

   Карах вышел морем.

   Оборотень улыбнулся и вынул из ножен меч.

   - Приветствую тебя, брат, - сказал Корум, - я не сомневался  в  том,  что

пророчество сбудется этой ночью. Поэтому я и пришел сюда.

   В ответ на слова Корума  Карах  только  улыбнулся.  Корум  вдруг  услышал

сладкие, губительные звуки арфы Дагдага.

   - Но что же это за красота, которой я должен бояться? - спросил Корум. Он

извлек из ножен меч.

   - Оборотень,  ты  не  знаешь  этого?  Улыбка  оборотня  стала  еще  шире;

обнажились белые зубы.

   - Настало время вернуть мантию, - сказал Корум. - Мне придется  сразиться

с тобой.

   И начался бой. Скрещиваясь, мечи высекали яркие искры,  озарявшие  темень

замка. Как и предполагал Корум, силы их были равными,  ни  один  из  них  не

превосходил своего соперника ни в чем.

   Они сражались на  растрескавшихся  плитах,  порушенных  стенах,  разбитых

лестницах. Они бились вот уже  час,  отвечая  ударом  на  удар,  уловкой  на

уловку. Только теперь Корум понял, каким преимуществом обладал его противник

- он не знал усталости.

   Чем слабее становился Корум, тем увереннее наступал на него оборотень. Он

молчал, возможно, он и не умел говорить, но улыбка его становилась все  шире

и язвительнее.

   Корум отступал,  теперь  ему  приходилось  только  защищаться.  Оборотень

оттеснил его за пределы замка и загнал на самый край утеса. Собрав все силы,

Корум сделал неожиданный выпад и ранил соперника в плечо.

   Оборотень словно и не почувствовал этого,  он  возобновил  свои  атаки  с

удвоенной силой.

   Корум неожиданно споткнулся о камень и рухнул навзничь. Меч выпал из  его

руки. Он взмолился:

   - Это несправедливо!

   Вновь заиграла арфа, теперь уже это была песня. В ней пелось:

   - Так уж устроен мир. Печален удел героя, долг свой исполнившего...

   Желая продлить наслаждение, оборотень медленно занес меч.

   Корум почувствовал странную дрожь в левой руке. Казалось, его  серебряный

протез ожил. Зажимы, крепившие кисть  к  запястью,  расстегнулись,  и  рука,

метнувшись к Предателю, схватилась за его рукоять.

   - Я сошел с ума, - прошептал Корум. Но тут он вспомнил о ворожбе Медбх.

   И Принц, и королева совершенно забыли об этом.

   Оборотень попятился назад, издавая странные шипящие звуки.

   Серебряная рука вонзила меч прямо в сердце оборотня. Тот вскрикнул и упал

замертво.

   Корум рассмеялся.

   - Прощай, братец! Не зря я опасался тебя, но видно, не тебе суждено  было

исполнить предначертанное.

   Теперь арфа играла громче, звуки ее доносились уже из замка.  Забыв  и  о

мече, и о своей серебряной руке, Корум бросился к  замку.  Перед  ним  стоял

Дагдаг, златоликий прекрасный юноша; во взгляде его было что-то зловещее. Он

играл на арфе, которая казалась частью его тела.  За  спиной  Дагдага  Корум

увидел еще одну фигуру - это был Гейнор.

   Тут только Корум вспомнил о  том,  что  меч  его  остался  на  утесе.  Он

вскричал:

   - Гейнор, как я тебя ненавижу! Зачем ты убил Гоффанона?

   - Я сделал это случайно. Я пришел для того, чтобы заключить с тобою  мир,

Корум.

   - Мир? И это говоришь ты, мой первейший враг?!

   - Послушай Дагдага, - сказал Гейнор Проклятый.

   И Дагдаг заговорил - или запел, - и вот какие слова сказал он Коруму:

   - Ты нам не нужен, смертный. Сними свою мантию с трупа оборотня и  покинь

этот мир. Ты пришел сюда только  с  одной  целью.  Теперь,  когда  эта  цель

достигнута, ты должен уйти.

   - Но я люблю Медбх, - ответил Корум. - Я не оставлю ее!

   - Ты любил только Ралину. Ты видишь ее и в Медбх.

   Гейнор заговорил настойчивее:

   - Я не желаю тебе зла, Корум. Поверь Дагдагу. Пойдем вместе со  мной.  Он

открыл врата в ту землю, на которой мы оба сможем обрести покой и  мир.  Это

правда, Корум, - я только что вернулся оттуда. У нас есть шанс  покончить  с

нашей извечной враждой.

   Корум покачал головой.

   - Похоже, ты действительно говоришь правду, Гейнор. Глаза Дагдага тоже не

лгут. Но я должен остаться здесь. Я люблю Медбх.

   - Я уже говорил с Медбх, - сказал Дагдаг. - Она знает  о  том,  что  тебе

нельзя оставаться в этом мире. В мире, которому ты не принадлежишь. Идем  же

туда, где вы с Гейнором обретете мир. Я предлагаю тебе великую  награду,  о,

Великий Воитель. Большего я тебе предложить не смогу.

   - Я должен остаться, - сказал Корум.

   Дагдаг вновь заиграл на арфе. Музыка ее была прекрасна и сладка. Это была

музыка великой любви и самоотверженного мужества. Корум улыбнулся.

   Он поклонился Дагдагу, поблагодарив его за сделанное ему  предложение,  и

махнул рукой, прощаясь с Гейнором. Он вышел из древних ворот замка  Эрорн  и

увидел Медбх, что ожидала его по ту сторону пропасти. Улыбнувшись ей.  Принц

поднял правую руку в приветственном жесте.

   Но женщина не улыбнулась  Коруму  в  ответ.  Она  подняла  руку  и  стала

раскручивать пращу. Корум : потрясенно смотрел на нее.  Не  Дагдага  ли  она

хотела убить, Дагдага, которому так доверяла?

   Снаряд вылетел из пращи и угодил прямо в лоб Коруму. Принц  упал  наземь.

Сердце часто  билось,  голова  была  разбита.  Он  почувствовал,  как  кровь

заливает лицо.

   Корум увидел склонившегося  над  ним  Дагдага.  Тот  смотрел  на  него  с

участием. Изо рта Корума вырвался хрип.

   - Бойся арфы, - сказал Дагдаг своим  высоким  звонким  голосом.  -  Бойся

красоты, - он указал на Медбх, плакавшую по ту  сторону  пропасти.  -  Бойся

брата...

   - Твоя арфа отвратила от меня Медбх, - сказал Корум. - Я  не  зря  боялся

ее. Ты прав - красота Медбх сгубила меня. Но  я  убил  своего  брата.  Карах

мертв.

   - Нет, - сказал Дагдаг, подняв с земли татлум,  брошенный  Медбх.  -  Вот

твой брат, Корум. Она смешала его мозг с  известью,  зная,  что  только  так

может быть исполнен твой рок. Она разрыла могилу Кремм Кройха. Я  научил  ее

этому. Кремм Кройх сразил Корума Лло Эрайнта.

   - Я не отрекаюсь от нее. - Корум попытался подняться на ноги. Он приложил

руку к раскроенному черепу, чувствуя, как из него льется кровь. - Я все  еще

люблю ее.

   - Я говорил с ней. Я говорил ей о своем предложении  и  о  том,  что  она

должна делать, если ты не примешь его. Тебе здесь не место, Корум.

   - Мы еще посмотрим!

   Собравшись с силами, Корум бросился на Дагдага. Златоликий юноша взмахнул

рукой и перед Корумом возникла его серебряная  рука,  сжимавшая  серебристый

меч, нареченный Предателем.

   За миг до того, как меч вошел ему в сердце,  Корум  услышал  крик  Медбх.

Раздался голос Дагдага:

   - Теперь этот мир избавлен от колдовства и богов!

   И тогда Корум умер.