"Дело принципа" - читать интересную книгу автора (Грэхем Линн)

Глава вторая

В самом прекрасном настроении, готовая ко второму дню испытательного срока в компании «Петракос индастриз», Мэдди встала на весы в ванной комнате, замерла, с надеждой глядя на шкалу… и поморщилась.

Может, это была не такая уж хорошая мысль – прыгнуть на них.

Девушка сошла с весов. Сняв ночную рубашку и часы, она снова встала на весы со всей осторожностью, на какую была способна. Увы, вес тот же самый.

– На одном салате душу и тело вместе не удержишь, – сказала пару дней назад старая миссис Эванс, живущая вместе с дочерью на первом этаже, когда Мэдди присоединилась к ним за воскресным завтраком, включавшим множество соблазнов.

Возможно, я позволила себе лишнее, съев вчера плитку шоколада по дороге из супермаркета? Неужели я набираю вес с такой скоростью?

На самом деле за долгие часы работы ее от природы здоровый аппетит доходил до стадии зверского голода. А зарплаты, уходившей на погашение ренты, не хватало для того, чтобы нормально питаться…

Мэдди уныло рассматривала свое отражение в зеркале: полная грудь, широкие бедра. Упрямо сжав губы, она запустила пальцы в свою рыжую гриву, захватила волосы заколкой и принялась быстро одеваться.

Черные джинсы и белая блузка облегали ее тесней, чем хотелось бы, и девушка нахмурилась. На ее предыдущей квартире случился пожар, погубивший почти все ее имущество. И хотя Мэдди старалась подобрать новый гардероб, покупая вещи на распродажах, с ее доходом эта задача была не из легких. Когда она отвернулась от зеркала, ее взгляд упал на фотографию сестры, стоявшую возле кровати. И Мэдди снова укорила себя.

Вместо того чтобы радоваться, что я здорова, я нервничаю из-за пустяков…

– Смотри на жизнь с оптимизмом, – частенько повторяла ей в детстве бабушка.

А дедушка добавлял:

– Нет худа без добра.

Хотя их жизнь была не слишком безоблачна. У Сьюзи, близняшки Мэдди, нашли лейкемию, когда ей исполнилось восемь. Брак их родителей разрушился – они так и не смогли совладать с потрясением, вызванным болезнью одной из дочерей. Но бабушка и дедушка заботились о Сьюзи, поддерживая ее во время изнурительного лечения, во время ремиссии… и, наконец, в последний период ее жизни. В конце концов, именно отважная решимость Сьюзи взять от жизни все возможное за то время, которое ей отпущено, и научила Мэдди умению во всем находить светлые стороны.

Стоя на остановке в ожидании автобуса, Мэдди гадала – удастся ли ей снова хотя бы мельком увидеть легендарного Янниса Петракоса? При мысли об этом она испытывала озорное нетерпение, которое пристало школьнице, но никак не взрослой двадцатитрехлетней особе! На самом деле Мэдди еще со школьных времен заботливо хранила вырезанное из газеты фото Петракоса. Но она была девочка-подросток, а он – богач-судовладелец и к тому же красавец. Разумеется, она была безнадежно в него влюблена.

Компания «Петракос индастриз» размещалась в нескольких современных зданиях в центре Лондона. Мэдди никогда прежде не работала в такой серьезной компании. Требования, предъявляемые к персоналу, являлись чрезвычайно высокими. И хотя она была всего лишь стажером, но недостаток знаний ощутила в первый же день. Как обычно, она постаралась восполнить недостаток квалификации энтузиазмом и прилежностью. Мэдди готова была делать практически что угодно, лишь бы заслужить постоянную работу в такой компании. Ведь приличное жалованье могло бы существенно изменить ее жизнь к лучшему.

Проходя мимо одного из офисов, Мэдди услышала доносящийся оттуда женский голос.

– Еще пятьсот рабочих мест переведены в Восточную Европу для сокращения расходов.

– «Петракос индастриз» входит в тройку наиболее успешных компаний в мире, – вторил мужской голос. – Яннис Петракос может быть полным ублюдком, но в бизнесе ему нет равных. У него инстинкт акулы, и благодаря этому наши прибыли в текущем году, похоже, еще вырастут. Не забывайте об этом.

– Вы когда-нибудь думаете о чем-то, кроме денег? – поинтересовалась женщина. – Петракос чрезвычайно богат, но в смысле человеческих чувств он просто кусок гранита.

У Мэдди возникло сильное искушение войти и возразить. Но она понимала: ей не следует становиться нежеланным свидетелем. И, кроме того, это определенно не время и не место заявлять о своих личных предпочтениях…

Даже если они касаются Янниса Петракоса.

Подавив вздох, девушка села на свое место и углубилась в изучение компьютерных баз данных.

После завтрака ее вместе с напарницей Стэйси отправили помогать на верхний этаж. Менеджер, черноволосая Аннабель, велела Стэйси приготовить освежающие напитки для заседания совета директоров.

– Я стажер, а не официантка! – сказала с вызовом Стэйси.

– Как стажер вы должны делать то, что вам велят, – сухо ответила Аннабель. – «Петракос индастриз» требует от своих работников умения быстро перестраиваться.

– Я не работник… Я стажер – и не собираюсь подавать чай…

– Не беспокойтесь, – поспешила вмешаться Мэдди, пока из-за строптивости Стэйси не выгнали их обеих. – Я приготовлю.

Аннабель слегка оттаяла, но тут же бросила неодобрительный взгляд на джинсы Мэдди.

– Дресс-код нашей компании допускает джинсы, но думаю, вам лучше переодеться.

– Ты не должна позволять этой мадам указывать, как тебе одеваться, – воскликнула Стэйси, как только девушки вышли за дверь. – Ты и так делаешь ей одолжение.

Мэдди состроила гримаску.

– Она, может, и права. Но у меня юбка в стирке, так что, кроме джинсов, надеть нечего.

– Да она просто завидует! Ты отлично выглядишь, – заявила Стэйси. – Мужики, что вышли из лифта, глаз от тебя не могли оторвать. Аннабель это не понравилось.

Мэдди густо покраснела.

– По-моему, она просто нервничает из-за совета директоров.

– Ты заслуживаешь лучшего, – нетерпеливо перебила Стэйси. – С твоей внешностью я бы уже красовалась на обложках журналов. Ну, или танцевала бы в шикарных клубах…

Мэдди пришла в ужас, представив, как раздевается на людях, и ничего не ответила. Иногда ей казалось, что она родилась не в том теле. Внимание мужчин ее не радовало, а смущало, под их взглядами она просто съеживалась.

Когда Мэдди внесла в офис сервировочный поднос с чайными принадлежностями, Аннабель тут же появилась на пороге, чтобы продолжить инструктаж:

– На совете будет мистер Петракос. Заходя в зал заседаний, делайте все тихо и быстро.

Петракос широким шагом шел впереди своих служащих. Краем глаза он заметил какое-то движение у входа на кухню, расположенную возле зала заседаний. Взметнулись рыжие волосы – и дверь тут же захлопнулась. Однако этой секунды оказалось достаточно, чтобы у него в мозгу запечатлелся яркий образ: упругие пряди как расплавленная медь горят вокруг бледного лица с алебастровой кожей, упругая грудь натягивает блузку, неправдоподобно тонкая талия, пышные женственные бедра…

Яннис испытал мгновенное и сильное желание. Он привык контролировать свою сексуальность и пришел в замешательство от такого ощутимого прилива крови к паховой области. Яннису нравились женщины, у которых было чуть больше тела, чем у тощих моделей, как правило, попадавшихся на его жизненном пути. И все же он был раздражен не ко времени возникшим возбуждением и потому немедленно выкинул из головы образ незнакомки. Возможно, мне просто нужна женщина.

Трепеща от перспективы снова увидеть Янниса Петракоса, Мэдди тут же удвоила порцию молотого кофе в кофейнике. Очень крепкий и очень сладкий: именно такой он любит! На секунду воспоминания захватили ее. Она улыбнулась и тут же сморгнула, чтобы отогнать подступившие к глазам слезы.

Участники заседания вели чрезвычайно оживленную беседу за просторным столом, так что ее появление в зале прошло незамеченным. Вкатив сервировочный столик на колесиках, она мягко прикрыла за собой дверь и только после этого позволила себе оглядеться. И, несмотря на данное самой себе обещание только разочек украдкой поглядеть на Янниса, замерла, не в силах отвести взгляд. Облаченный в деловой костюм в тонкую полоску, верх портновского мастерства, мужчина был просто великолепен.

Он стал даже красивее, чем девять лет назад, когда я увидела его впервые.

Годы начисто истребили все мальчишеское в тонких чертах его лица. Но царственный поворот головы не изменился, и Мэдди мгновенно его узнала. И его глаза – они были незабываемы! Темные, как горький шоколад, глубоко сидящие под черными прямыми бровями. У них было удивительное свойство: когда он смеялся, глаза приобретали цвет бронзы. Сейчас Яннис пристально смотрел на выступающего.

– Ты что стоишь? – прошипел кто-то ей в ухо.

Мэдди вздрогнула, словно очнувшись ото сна. Когда она протянула руку к первой чашке, Яннис Петракос взглянул на нее, и она снова застыла. В живое у нее заурчало, а сердце заколотилось так, что стало трудно дышать. На мгновение все окружающее утратило реальность. Она чувствовала только непривычную тяжесть в груди, сухость во рту и почти болезненное ощущение в низу живота. Мэдди в замешательстве опустила ресницы. Для того чтобы вспомнить, зачем она здесь, ей потребовалось почти физическое усилие.

Кофе – крепкий, черный, сладкий, напомнила она себе, одновременно пытаясь понять, что такое с ней приключилось. И тут же почувствовала волну стыдливой краски, поднимающуюся от горла к щекам и ко лбу.

Боже мой, да я никогда в жизни больше не посмею взглянуть на него!

Прерывисто дыша, она налила в чашку горячий напиток, добавила четыре полных ложки сахара, размешала и, с трудом переставляя ноги, направилась к Яннису Петракосу.

Сидя на заседании, Яннис уже успел заскучать, но теперь скука улетучилась. Не встреть он эту девушку снова, он больше и не подумал бы о ней. Но теперь, когда она стояла в двадцати шагах от него, он не мог не думать о ней.

Ее наняли обслуживать эту встречу – или она здешняя буфетчица?

Однако, разглядев незнакомку получше, Яннис потерял интерес к месту ее работы. При небольшом росте она была пропорционально сложена, и полнота ее розовых губ замечательно соответствовала женственным выпуклостям тела. Глаза того зеленого цвета, какой приобретает бутылочное стекло, обкатанное морскими волнами. В детстве Яннис собирал такие стеклышки на побережье.

Одно такое я однажды подарил матери, но она нашла мое подношение ребяческим и нелепым.

Красиво очерченные губы мужчины покривились от этой мысли. Но неприятное воспоминание улетучилось, как только он встретил устремленный на него взгляд рыжеволосой девушки, и взгляд этот был полон благоговейного восхищения.

У Мэдди так сильно дрожали руки, когда она ставила перед Яннисом чашку с кофе, что ему пришлось взять ее за запястье во избежание несчастного случая.

– Осторожно, – предупредил красавец грек.

Прикосновение длилось меньше секунды, но этого оказалась достаточно, чтобы легкий цветочный аромат ее кожи достиг его ноздрей. И в ту же секунду горячая волна желания прокатилась по его телу. В ее ответном взгляде он прочел полную беззащитность. Она была так близко к нему, что не осмеливалась дышать. И это странно возбуждало. Яннис представил, как усадит ее к себе на колени, расстегнет блузку, выпустит на свободу ее грудь, станет ртом и руками ласкать те выпуклости, которые сейчас отчетливо прорисовываются под тонким трикотажем… Яркость этой эротической картины удивила его самого. Он тут же волевым усилием подавил фантазию.

С каких это пор меня интересуют официантки?

Мужчина отпил крепкого сладкого кофе из чашки, но напряжение так и не покинуло его. Дрожа, Мэдди отошла. Какого дурака она сваляла! Как она могла так пялиться на него? Конечно же, он заметил, что она вытаращилась на него, словно школьница. Ему даже пришлось придержать ее за запястье, чтобы она не разлила кофе. Быстро оглядевшись, девушка пришла к выводу, что никто ничего не заметил. Она торопливо продолжила накрывать на стол.


– Этот кофе пить нельзя, – скривился один из участников заседания, но сосед тут же толкнул его под локоть.

Мэдди напряглась.

– Напротив, я впервые пью здесь приличный кофе, – сказал Яннис с оттенком нетерпения. – Давайте вернемся к презентации.

Волнуясь из-за услышанного замечания, Мэдди повиновалась Аннабель Холмс, которая жестами показывала, что нужно все делать быстрее. Стараясь изо всех сил, Мэдди зацепила ногой длинный провод, лежащий на полу, споткнулась, рванулась и в конце концов растянулась на ковре, одновременно сдернув со стола раскрытый ноутбук.

В офисе воцарилась оглушительная тишина. Яннис, не веря своим глазам, смотрел на распростертую у его ног девушку.

– Вы что, не смотрите, куда идете? – сказал, сдерживая гнев, один из исполнительных директоров.

– Мне так жаль! – выдохнула Мэдди, беспомощно глядя на компьютер.

– Память флэшки наполовину стерта, – сказал директор, наклоняясь, чтобы оценить ущерб. – Но у меня есть копия презентации в почте. Я возьму ее оттуда, сэр.

Яннис почувствовал нетерпеливое раздражение, поскольку его напряженный график не предполагал лишних временных затрат. Мало того, что рыжая едва не опрокинула на него чашку с кофе, так теперь она умудрилась испортить ему все заседание!

– Ну как можно быть такой неуклюжей? – сказал он ледяным тоном.

В ужасе оттого, что она натворила, и от полученного выговора Мэдди быстро поднялась на ноги.

– Мне очень жаль, сэр. Я не заметила провод, – сказала она.

Подступившие к глазам слезы сделали ее взгляд блестящим и влажным, и в этот момент Яннису показалось, что он уже где-то видел это лицо с бледной кожей и тонкими чертами. К ее рубашке была приколота табличка с именем, но Яннис не стал вглядываться. Вместо этого он смотрел в ее влажно мерцающие глаза с темными густыми ресницами. Слегка припухшие губы напоминали об июльской клубнике, изнемогающей от собственной спелости.

– Вас зовут…

– Мэдди… Мэделин Конвей, сэр. – Увидев предупреждающий жест Аннабель, которая, очевидно, требовала, чтобы она поскорее убиралась, девушка попятилась и торопливо вышла из зала заседаний.

Ей пришлось несколько раз умыться ледяной водой, чтобы успокоиться, так зла она была на себя и одновременно несчастна. Ей, наконец, удалось встретиться с Яннисом Петракосом – и что же? Она произвела на него худшее впечатление из всех возможных! Какой неповоротливой неумехой она себя показала. Девушка поморщилась при мысли о том, что Петракос мог заметить невольные слезы, которые ей едва удалось сдержать. Ну и куда это все годится?

Но с еще большим ужасом Мэдди вспоминала о том, как она отреагировала на его близость, и в особенности – на его прикосновение. Она была наивна и неопытна в том, что касалось отношений между мужчиной и женщиной. На протяжении многих лет Мэдди почти все время проводила дома. Школьные друзья быстро перестали ею интересоваться, потому что она всегда была занята и даже гулять не выходила. Хотя в каком-то смысле она казалась старше своих лет, поскольку много общалась с бабушкой и дедушкой. Приехав в поисках работы в Лондон, Мэдди обнаружила, что со сверстниками чувствует себя неловко. Регулярная выпивка и случайный секс, предполагающий не больше обязательств, чем покупка еды на вынос, совершенно не соответствовали тем ценностям, которые ее приучили уважать.

Но Мэдди была достаточно честна, чтобы признаться себе: до того момента, когда она увидела в зале заседаний Янниса Петракоса, она абсолютно не представляла, что такое влечение. Ее мозг словно расплавился, а тело зажило собственной жизнью, устремившись к этому мужчине с силой, о которой Мэдди даже и не подозревала. Физическое желание застигло ее врасплох, и даже при воспоминании об этом ей становилось не по себе. В ее теле были тайные уголки, о которых она прежде предпочитала не думать, и сейчас они говорили ей: она испытала нечто, не имеющее ничего общего со здравым смыслом.

Догадался ли он, почему я так застыла, глядя на него?

Мэдди поежилась. Женское внимание наверняка давно стало для него привычным, но от персонала он вправе ждать более сдержанного поведения.

– Мисс Конвей, – окликнула ее от дверей Аннабель Холмс, – можно вас на пару слов?

Побледнев, Мэдди немедленно обернулась к менеджеру.

– С вами все в порядке?

– Я в порядке, пострадало только чувство собственного достоинства, – попыталась Мэдди пошутить. – Вам удалось продолжить презентацию?


– Боюсь, нет. Пришлось отложить – у мистера Петракоса была назначена следующая встреча. Он здесь не задерживается, а когда появляется, всегда торопится. Он не выносит неудобств и не забывает ошибок, – закончила Аннабель упавшим голосом. – Я все испортила, попросив вас…

– Нет, это я все испортила! – в испуге воскликнула Мэдди.

– Боюсь, мистер Петракос не станет разбираться. Уверена, я всегда буду для него ассоциироваться с провалом презентации.

Чувство вины захлестнуло Мэдди.

– Конечно же, нет! Я хочу сказать, он обязательно разберется…

Аннабель невесело усмехнулась и внимательно посмотрела на Мэдди.

– «Эффект Петракоса», – поставила она диагноз. – У всех у нас кружилась голова, когда мы видели его впервые. Он выглядит сногсшибательно, да только внутри он холоден как лед и требует от всех окружающих совершенства. И если ты не соответствуешь, тебя быстро выставляют за дверь.

Вначале Мэдди собиралась спорить и защищать Янниса Петракоса, но прикусила язык, поняв, что у Аннабель есть причина беспокоиться о своем будущем в компании.

– Простите… Аннабель пожала плечами.

– Хорошо быть временным работником. Можно уйти отсюда и начать все с чистого листа.

Мэдди убирала со стола в зале заседаний. На сердце у нее было тяжело. Может, Аннабель Холмс все-таки ошибается? Просто переволновалась из-за сорванной презентации? Хотя… многие успешные бизнесмены тиранят своих служащих, как рабовладельцы рабов.

Что я знаю о Яннисе Петракосе на самом деле? Неужели своей неуклюжестью я погубила чужую карьеру? Если так, мой долг – защитить Аннабель и взять всю вину на себя. Покаяться в надежде, что провал презентации будет ассоциироваться лишь с неуклюжей стажеркой…

Мэдди решила постараться поговорить с Яннисом Петракосом. Завтра утром ей надо будет поймать его одного хотя бы на минутку. Она может сделать и ему кофе, вот и повод. Пара минут – все, что ей нужно. Несколько слов могут чудесным образом все исправить…