"Перекличка мертвых" - читать интересную книгу автора (Рэнкин. Иен)

Понедельник, 4 июля

8

Его разбудил поворот ключа в замке. Дверь, заскрипев, открылась. Первое, что он увидел, был молодой полисмен в форме с разинутым от удивления ртом. Слева от него стоял старший инспектор уголовной полиции Джеймс Макрей, взбешенный, с всклокоченными волосами. Ребус взглянул на часы — самое начало четвертого, значит, скоро уже утро понедельника.

— У вас есть что-нибудь типа ножика? — спросил он, с трудом шевеля языком в пересохшем рту.

Он показал распухшее запястье — цвет ладони и пальцев был угрожающе неестественным. Один из полисменов достал из кармана перочинный ножик.

— Как вы сюда попали? — дрожащим голосом спросил он.

— Кто находился вчера в участке в десять часов вечера?

— Мы были на вызове, — объяснил полисмен, — перед выездом помещение заперли.

Оснований сомневаться в его словах у Ребуса не было.

— И что за вызов?

— Ложная тревога. Мне очень жаль… Почему вы не кричали… или как-нибудь еще не дали знать о себе?

— Полагаю, в журнале никаких записей?

Наручники упали на пол, и Ребус начал яростно тереть пальцы, пытаясь вернуть им жизнь.

— Никаких. А мы не проверяем камеры, когда они пустые.

— А вы знали, что они пустые?

— Мы держали их пустыми на случай уличных беспорядков.

Макрей внимательно осматривал левую руку Ребуса.

— Может, к врачу?

— Все обойдется, — поморщился Ребус. — Как вы меня нашли?

— Эсэмэска. Я поставил телефон в кабинете на зарядку. И вдруг он как заверещит, ну, жена и проснулась.

— Можно взглянуть?

Макрей протянул телефон. В верхней части дисплея был номер звонившего, а под ним сообщение прописными буквами: «РЕБУС В КАМЕРЕ В ДРАЙЛОУ». Ребус нажал клавишу ответного звонка, но автоответчик объявил, что набираемый им номер не существует. Он вернул телефон Макрею:

— На дисплее есть время отправки сообщения — полночь.

Макрей отвел глаза под пристальным взглядом Ребуса.

— Ну, мы не сразу услышали, — замялся он, но тут же, вспомнив о своем ранге, выпрямил спину. — Потрудитесь объяснить, что произошло.

— Мальчикам нечем было заняться, вот и решили они посмеяться, — выдал Ребус стихотворный экспромт, продолжая терзать левое запястье и стараясь не показывать, сколько боли причиняют ему эти манипуляции.

— Кто именно?

— Откуда мне знать? Как говорится, не пойман — не вор, сэр.

— Ну а если я выясню, с какого номера пришла эсэмэска?…

— Его уже не существует, сэр.

Макрей пристально посмотрел на Ребуса:

— Немножко вчера перебрали, так?

— Совсем немножко. — Он снова перевел взгляд на стоящего рядом полицейского. — Случайно, никто не оставлял мобильника на столе дежурного?

Молодой человек помотал головой. Ребус подался к нему:

— Если об этом инциденте узнает кто-то еще… ну, надо мной малость посмеются и забудут, а вот тебе так легко не отделаться. Камеры не проверены, в участке ни души, входная дверь нараспашку…

— Входная дверь была закрыта, — возразил полицейский.

— Пусть так, но и без того проколов немало, согласен?

Макрей потрепал молодого человека по плечу:

— Поэтому все должно остаться между нами, договорились? Инспектор Ребус, вы готовы? Я отвезу вас домой, пока улицы еще не перегорожены.

На улице Макрей чуть помедлил, перед тем как открыть свой «ровер».

— Я понимаю, почему ты не хочешь предавать случившееся огласке, но будь уверен, если я найду виновных, они дорого за это заплатят.

— Да, сэр, — согласился Ребус. — Сожалею, что доставил вам столько хлопот.

— Ты здесь ни при чем, Джон. Запрыгивай.

Двигаясь в южном направлении, они проехали через весь город. Восточный край неба светлел. Наступал понедельник с его «Карнавалом вседозволенного веселья», чреватым большими неприятностями. Именно на этот день назначили шествие Армия Клоунов и Черный Блок. Они попытаются перекрыть город. Макрей как раз настроился на местную радиостанцию, когда в сводке новостей сообщили о попытке заблокировать насосы на бензозаправке, расположенной на Куинсферри-роуд.

— То, что было в выходные, просто цветочки, — откомментировал Макрей, когда они остановились на Арден-стрит. — Надеюсь, тебе понравилось.

— Хорошо провел время и расслабился, — ответил Ребус, открывая дверь. — Спасибо, что подвезли.

Он похлопал по крыше машины, проводил ее глазами, а затем, поднявшись на две ступеньки, полез в карман за ключами.

Ключей не было.

Ну конечно же: они торчали из замка его квартиры. Он выругался, открыл дверь и, зажав ключи в кулаке правой руки, на цыпочках вошел в квартиру. Ни шума, ни света. Подошел к закрытым дверям кухни и спальни. Прошел в гостиную. Бумаги по делу Коллера он отнес к Шивон. Но материалы, подготовленные для него Мейри Хендерсон, — касательно компании «Пеннен Индастриз» и депутата Бена Уэбстера, — были разбросаны по всей квартире. Ребус взял со стола свой мобильный. Все-таки вернули, не зажилили — и на том спасибо. Наверное, тщательно проверили все входящие и исходящие звонки, сообщения и эсэмэски. Вообще-то это не сильно его беспокоило: в конце каждого рабочего дня он очищал память своего телефона. Впрочем, где-нибудь на чипе информация могла и сохраняться… К тому же они вправе потребовать у его провайдера записи разговоров. У СО-12 огромные полномочия.

Ребус пошел в ванную и включил воду. Всегда надо было немного подождать, прежде чем вода согреется. Он намеревался простоять под душем никак не меньше пятнадцати минут, а то и все двадцать. Он осмотрел кухню и обе спальни: все, казалось, было на своих местах. Налил в чайник воды и включил. Может, в квартире установили жучки? В прежние времена достаточно было отвинтить крышку у телефона и заглянуть внутрь, а теперь так просто их не найдешь. Бумаги с информацией о «Пеннен Индастриз» были разбросаны по квартире, но ничего не пропало. Почему? Да потому, что любой способен скачать эти данные из Интернета.

Потому что Ребус еще и близко не подошел к тому, к чему Стилфорт старается его не подпустить.

Они оставили ключи в замке, положили телефон на видное место, добавив тем самым оскорбление к телесному увечью. Ребус снова ощупал левую руку, задаваясь вопросом: по каким симптомам распознается гангрена или тромбоз? Он принес чай в ванную, сбросил с себя одежду и залез под душ, полный решимости смыть из памяти все, что произошло в предыдущие семьдесят два часа.

Помывшись, он собирался немного поспать. Пять беспокойных часов, проведенных в скрюченной позе на бетонной лежанке, вряд ли могли считаться сном. Перво-наперво необходимо было зарядить телефон. Включив зарядное устройство в сеть, Ребус решил посмотреть, какие сообщения пришли за это время. Одно сообщение — от того же анонимного абонента, что оповестил о его местонахождении Макрея:

ДАВАЙ ЗАКЛЮЧИМ ПЕРЕМИРИЕ.

Отправлено всего полчаса назад. Две мысли разом пришли в голову. Им известно, что он дома. И этот «несуществующий номер» каким-то образом вновь засуществовал. Ребус с ходу придумал с дюжину возможных ответов, но, поостыв, почел за лучшее вообще выключить телефон. Выпив еще чашку чая, он направился в спальню.

Паника на улицах Эдинбурга.

Никогда прежде Шивон не доводилось видеть город в таком состоянии — ни во время решающих футбольных матчей, ни даже во время маршей республиканцев и оранжистов. Напряженность висела в воздухе — он был словно наэлектризован. Причем не только в Эдинбурге: в Стерлинге был разбит так называемый лагерь мира. То там, то здесь происходили стычки с полицией. До открытия саммита «Большой восьмерки» оставалось два дня, однако протестующие знали, что большинство делегаций уже прибыло. Множество американцев обосновалось в отеле «Хайдроу» в Данблейне, недалеко от «Глениглса». Некоторые иностранные журналисты неожиданно для себя обнаружили, что их поселили вдали от места главного действия — в отелях Глазго. Японская делегация забронировала большое количество номеров в эдинбургском «Шератоне», в нескольких десятках метров от финансового центра. Сперва Шивон собиралась воспользоваться парковкой отеля, но въезд на нее был перекрыт цепью. Как только она опустила стекло на дверце водителя, к ее машине сразу подошел полисмен. Она протянула удостоверение.

— Простите, мэм, — с английской вежливостью извинился он. — Ничего не могу поделать. Приказ руководства. Самое лучшее, что вы можете сделать, так это развернуться и ехать туда. — Полисмен показал в сторону Уэстерн-Апроуч-роуд. — Там на проезжей части какие-то идиоты… мы пытаемся направить их по Каннинг-стрит. По нашим сведениям, эта какая-то шайка клоунов.

Она последовала его совету и в конце концов нашла местечко рядом с театром «Лицеум». Пересекла улицу, но вместо того чтобы войти в главный офис банка «Стэндард Лайф», прошла мимо и свернула на Каннинг-стрит. Там она сразу же наткнулась на полицейский кордон, перегородивший проход одетым в черное демонстрантам, среди которых яркими пятнами выделялись фигуры, словно спрыгнувшие с витрины кукольного магазина. Ну точно: сборище клоунов. Так Шивон впервые увидела Армию Клоунов-бунтарей. На головах пурпурные и рыжие парики, лица вымазаны белым. Кто-то размахивал шваброй, у кого-то в руках краснели гвоздики. На одном из прозрачных полицейских щитов была намалевана смеющаяся рожица. На копах тоже были черные костюмы, защитные щитки на коленях и локтях, противоударные жилеты и шлемы с забралами из прозрачного пластика. Один из демонстрантов умудрился вскарабкаться на высокую стену и теперь показывал оттуда полицейским голый зад. Ко всем окнам по обеим сторонам улицы прилипли лица офисных служащих. Шуму было много, но настоящего накала страстей еще не чувствовалось. Увидев, что приближается полицейское подкрепление, Шивон отошла к пешеходному мостику, перекинутому над Уэстерн-Апроуч-роуд. И в этот раз стражи порядка превосходили числом протестующих, среди которых был даже человек в инвалидной коляске. Поток машин, едущих в город, застыл на месте. Раздавались свистки. Как только подкрепление ступило под пешеходный мост, щиты взмыли над головами на случай атаки сверху.

Ситуация вроде бы была под контролем и не собиралась меняться, поэтому Шивон без колебаний решила идти туда, куда и намеревалась.

Вращающаяся дверь, ведущая в вестибюль банка «Стэндард Лайф», оказалась закрыта. Прежде чем впустить Шивон внутрь, охранник внимательно ее осмотрел.

— Позвольте взглянуть на ваш пропуск, мисс?

— Я здесь не работаю, — ответила Шивон, протягивая удостоверение.

Взяв удостоверение, он внимательно его рассмотрел, затем вернул обратно и кивком указал Шивон в сторону стола, где сидела дежурная.

— Какие-нибудь проблемы? — поинтересовалась Шивон.

— Пара болванов хотела прорваться внутрь. Один пытался вскарабкаться по пожарной лестнице на задней стене. Добрался до третьего этажа и там застрял.

— Лучше всего относиться к происходящему с юмором.

— Да, но все это стоит денег, мисс. — Он еще раз кивком указал на стол дежурной. — Джина сейчас с вами разберется.

И Джина действительно разобралась. Первое: выдала пропуск посетителя — «пожалуйста, постоянно держите его на виду», — а затем позвонила наверх. В фойе царила роскошь: мягкие диваны, журналы, кофе и телевизор с плоским экраном, показывающий какое-то дневное шоу. К Шивон быстрым шагом подошла какая-то женщина:

— Сержант уголовной полиции Кларк? Я провожу вас наверх.

— Миссис Дженсен?

Но женщина помотала головой:

— Простите, что пришлось подождать. Как видите, положение довольно необычное…

— Не беспокойтесь, все в порядке. Зато теперь я знаю, какие торшеры нынче в моде.

Женщина улыбнулась, хотя довольно натянуто, и повела Шивон к лифту. Ожидая прихода кабины, она оглядела себя в зеркале.

— Мы сегодня все в своей обычной одежде. — пояснила она, скользнув рукой по блузке и слаксам.

— Неплохо придумано.

— Довольно забавно видеть наших мужчин в футболках и джинсах. С трудом их узнаешь. — Минуту помолчав, она спросила: — А вы здесь из-за уличных волнений?

— Нет.

— Только миссис Дженсен не в курсе…

— Видите ли, это как раз моя обязанность ввести ее в курс дела, — с улыбкой ответила Шивон, когда двери кабины распахнулись.

На двери кабинета Долли Дженсен висела табличка с надписью «Дороти Дженсен» — без указания должности. Должно быть, начальница, решила Шивон. Секретарша постучала в дверь, после чего уселась за свой стол, ничем не отделенный от общего рабочего зала. Множество глаз оторвалось от экранов компьютеров и с любопытством устремилось на Шивон. Несколько человек с кофейными чашками в руках стояли у окон, глядя на происходящее на улице.

— Войдите, — донеслось из-за двери.

Шивон вошла, закрыла за собой дверь, пожала протянутую ей Дороти Дженсен руку и, воспользовавшись приглашением сесть, опустилась на стул.

— Вы знаете, почему я здесь? — спросила Шивон.

Дженсен откинулась в кресле:

— Том мне обо всем рассказал.

— И вы сразу же взялись за дело, верно?

Дженсен скользнула внимательным взглядом по столу. Она была примерно тех же лет, что и супруг, широкоплечая, с мужскими чертами лица. Иссиня-черные волосы — Шивон предположила, что седину она закрашивает, — идеальной волной спадали на плечи. Шею украшала простая нить жемчуга.

— Я имела в виду не служебные дела, — с раздражением уточнила Шивон. — Я говорю об уничтожении вашего сайта.

— А это что, преступление?

— Это классифицируется как противодействие следствию. Я видела немало людей, осужденных по этой статье. А можно определить ваше поведение и как преступное укрывательство, было бы желание…

Дженсен взяла со стола ручку, повертела в пальцах, сняла колпачок, снова надела, и так несколько раз. К своей радости, Шивон поняла, что сокрушила оборонительные укрепления этой женщины.

— Мне необходимо все, что у вас имеется, миссис Дженсен: все ваши записи, адреса электронной почты, имена. Мы должны проверить всех этих людей — в том числе вас и вашего супруга, — если хотим поймать убийцу. — Она сделала короткую паузу. — Я знаю, о чем вы думаете. Многое из того, что вы хотите сказать, мы уже слышали от вашего мужа, и меня очень трогает ваше единство. Но вам необходимо понять… что бы ни произошло, они не остановятся. Значит, все герои вашего сайта являются потенциальными жертвами — и в этом смысле разница между ними и Вики не слишком большая.

При упоминании имени дочери глаза Дженсен сверкнули, но тотчас подернулись влагой. Она поставила ручку в стакан, выдвинула ящик, достала носовой платок и шумно высморкалась.

— Я пыталась, понимаете… пыталась простить. Ведь этого требует от нас христианская мораль, верно? — Она издала нервный смешок. — Эти люди… они понесли наказание, но мы надеемся и на их исправление. Ну а те, кто не желает исправляться… зачем они вообще нужны? Они возвращаются и снова принимаются за старое.

Шивон не раз слышала подобные аргументы и мысленно поддерживала то одну, то другую сторону. Но сейчас она молчала.

— Он не выказал никаких угрызений совести, ни малейшего чувства вины, ни сострадания… И это, по-вашему, человек? Это чудовище. Когда его судили, основным доводом защиты было то, что он рос в неблагополучной семье и пристрастился к наркотикам. Они называли это «неорганизованной жизнью». Но он ведь поломал жизнь Вики, и это был его выбор, он просто решил поразвлечься. О какой неорганизованности, позвольте спросить, речь? — Голос Дженсен дрожал, и казалось, он вот-вот сорвется. Она несколько раз глубоко вдохнула, приняла более удобную позу и взяла себя в руки. — Я работаю в сфере страхования. Мы имеем дело с выбором и риском. Я кое-что понимаю в том, о чем говорю.

— У вас остались какие-нибудь записи, миссис Дженсен? — как можно спокойнее спросила Шивон.

— Кое-какие, — отозвалась Дженсен. — Не очень много.

— А адреса электронной почты? Ведь вы, должно быть, переписывались с теми, кто посещал ваш сайт?

Дженсен кивнула:

— Переписывалась с семьями жертв. Они тоже в числе подозреваемых?

— Как скоро вы сможете передать мне все эти материалы?

— Стоит ли мне советоваться с адвокатом?

— Как считаете нужным, а пока я хотела бы направить к вам домой одного человека. Это специалист по компьютерам. Если он к вам зайдет, это избавит нас от необходимости изымать ваш винчестер.

— Хорошо.

— Его фамилия Моз. — «Большой специалист по девицам с пышными формами»… — усмехнулась она про себя. Повернувшись на стуле и прочистив горло, она добавила: — Он, так же как и я, сержант уголовной полиции. В какое время вам будет удобнее принять его сегодня вечером?

— Ты плохо выглядишь, — сказала Мейри Хендерсон Ребусу, пока он протискивался на пассажирское сиденье ее спортивной машины.

— Бессонная ночь, — вздохнул Ребус, однако не стал уточнять, что именно ее звонок в десять часов утра помешал ему выспаться. — А нельзя сделать так, чтобы было посвободнее ногам?

Нагнувшись, Мейри потянула за рычаг, и Ребус вместе с сиденьем отъехал назад. Он повернул голову, чтобы посмотреть, осталось ли еще место у него за спиной.

— Я уже наслушалась шуточек на тему Дугласа Бадера,[13] — предупредила она. — Что, мол, хорошо бы иметь отстегивающиеся ноги.

— Тогда мое положение безвыходно, — ответил Ребус, закрепляя ремень безопасности. — И, кстати, спасибо за приглашение.

— Ну раз так, напитки за твой счет.

— Какие напитки?

— Надо как-то оправдать наше присутствие в этом месте…

Она вырулила на Арден-стрит. Поворот налево, поворот направо, снова налево, после чего они выскочили на Грейндж-стрит, откуда уже рукой подать до отеля «Престонфилд-Хаус».

«Престонфилд-Хаус» всегда был окружен плотной завесой тайны. Возвышающийся среди одноэтажных домиков постройки тридцатых годов и глядящий через них на Крейгмиллар и Ниддри, этот внушительный особняк, казалось, должен был чувствовать себя в таком соседстве весьма неуютно. Большие участки принадлежавшей отелю земли — в том числе поле для гольфа — создавали необходимую дистанцию. Единственное упоминание о нем в новостях — других Ребус не помнил — было связано с тем, что один из членов шотландского парламента пытался после вечеринки поджечь шторы.

— Я хотел спросить еще по телефону… — заговорил Ребус.

— О чем?

— Как ты об этом узнала?

— Связи, Джон. Ни один журналист не должен и носа казать из дома, если у него нет связей.

— Зато у тебя чего-то другого явно не хватает… В этой чертовой душегубке на колесах, по-моему, не хватает тормозов!

— Да это же гоночная машина, — возразила она. — Она не должна ползти как черепаха. — Сказав это, она все-таки чуть-чуть сбавила скорость.

— Спасибо, — поблагодарил он. — Так что все-таки ожидается?

— Утренний кофе, затем проникновенные речи, а потом ланч.

— И где все это будет происходить?

Она пожала плечами:

— Думаю, в общей гостиной. А ланч, вероятно, в ресторане.

Включив левый поворотник, она свернула к отелю.

— Ну а мы…

— Мы якобы ищем покоя и тишины среди всеобщего безумия. И жаждем выпить по чашке хорошего чаю.

Служители встретили их прямо у входа. Мейри объяснила, что им нужно. Им показали уютный маленький кабинет в левой половине и примерно такой же в правой половине, рядом с закрытой дверью.

— Там что-то происходит? — спросила Мейри, указывая на закрытую дверь.

— Деловая встреча, — сообщил служитель.

— Ну, если они не начнут горланить, мы здесь отлично отдохнем. — Она вошла в кабинет. До слуха Ребуса донеслись пронзительные крики павлинов, которые разгуливали по газону за окном.

— Желаете только чай? — спросил молодой человек.

— Мне, пожалуйста, кофе, — попросил Ребус.

— Чай с мятой, если у вас есть; если нет, то с ромашкой.

Как только служитель вышел, Мейри прижалась ухом к стене.

— Я думал, что прослушка уже давно ведется с помощью электроники, — ехидно заметил Ребус.

— Если средства позволяют, — шепотом ответила Мейри, оторвав ухо от стены. — Слышно только гудение голосов.

— Не забудь зарезервировать для себя первую полосу.

Проигнорировав его замечание, она посмотрела на часы и сообщила:

— Полагаю, ланч будет ровно в двенадцать. Хозяин в грязь лицом не ударит.

— Я как-то ужинал здесь с дамой, — негромко проговорил Ребус. — После ужина нам подали кофе в библиотеку. Это наверху. Стены там красные с багровыми прожилками. Помнится, кто-то меня уверял, что они обиты кожей.

— Кожаные обои? Это уже извращение, — улыбнулась Мейри.

— Кстати, я ведь так и не поблагодарил тебя за то, что ты отправилась прямиком к Кафферти и выложила ему все про Сирила Коллера… — Он пронзил ее взглядом, и она, еще не утратившая способности смущаться, почувствовала, как жаркая волна заливает ей щеки.

— Всегда к твоим услугам, — ответила она.

— Теперь-то я знаю, что, стоит доверить тебе какую-нибудь очень личную информацию, ты тут же доведешь ее до сведения наипервейшего в городе мерзавца.

— Но это же всего один раз, Джон.

— И одного раза более чем достаточно.

— Убийство Коллера не дает ему покоя, как зубная боль.

— А мне только этого и надо.

На ее лице появилась усталая улыбка.

— Ведь всего один раз, — повторила она. — И прошу тебя, вспомни о неоценимой услуге, которую я тебе сейчас оказываю.

Ребус счел за лучшее промолчать и вышел в холл. Стойка портье находилась в дальнем конце за рестораном. Все здесь слегка переменилось с того дня, когда Ребусу пришлось выложить половину своего жалованья за обед в ресторане. Основательные и тяжелые драпировки, обивка причудливой мебели — все отделано бахромой с кистями. Какой-то темнокожий человек в голубом шелковом костюме с легким поклоном посторонился, давая Ребусу пройти.

— Доброе утро, — приветствовал его Ребус.

— Доброе утро, — хрипло ответил тот, останавливаясь. — Встреча уже заканчивается?

— Не знаю.

Темнокожий снова поклонился:

— Прошу прощения. Я почему-то решил…

Так и не закончив фразы, он устремился к двери, за которой проходило собрание, постучал и исчез внутри. Мейри вынырнула из номера и догнала Ребуса.

— На условный стук не похоже, — заметил тот.

— Они же не масоны.

Вот в этом-то Ребус как раз и не был уверен. Что такое, в принципе, «Большая восьмерка», если не сугубо закрытый клуб?

Дверь снова открылась, и показались двое. Они направились к выходу, по пути закуривая.

— Разминка перед ланчем? — предположил Ребус.

Они с Мейри медленно двинулись назад, к своему маленькому кабинетику, наблюдая за выходившими людьми. Среди них явно были африканцы, азиаты и жители Ближнего Востока — некоторые в национальных одеждах.

— Может, они из Кении, Сьерра-Леоне, Нигера… — зашептала Мейри.

— То есть ты понятия не имеешь, откуда они, — так же шепотом отвечал Ребус.

— У меня всегда были проблемы с географией… — оборвав себя на полуслове, она стиснула его руку.

В эту колоритную группу внезапно вклинился высокий импозантный мужчина, обменивавшийся с каждым рукопожатием и приветственными словами. Ребус сразу узнал его по фотографиям, которые прислала ему Мейри. Чисто выбритое вытянутое лицо было загорелым, волосам придан чуть более свежий каштановый оттенок. Костюм в тонкую полоску, манжеты жестко накрахмаленной белой рубашки на дюйм выступают из рукавов пиджака. Для каждого у него была заготовлена улыбка — казалось, он лично знаком со всеми. Пропустив Мейри в комнату, Ребус задержался на пороге. Ричард Пеннен пользовался услугами хорошего фотографа. В жизни его лицо выглядело несколько сплюснутым, а веки были немного тяжеловаты. Но несмотря на это, он производил впечатление абсолютно здорового человека, к тому же проведшего последний уик-энд на тропическом пляже. Стоявшие по обе стороны помощники нашептывали ему в ухо необходимую информацию, внимательно следя за тем, чтобы эта часть дня, так же как уже минувшая и предстоящая, прошла без каких-либо эксцессов.

И тут в поле зрения Ребуса возник служитель, державший в руках поднос с чаем и кофе. Давая ему пройти, Ребус встретился глазами с Пенненом и понял, что тот обратил на него внимание.

— Заплати, будь любезен, — сказала Мейри.

Ребус зашел в кабинет, чтобы рассчитаться.

— Я только что имел честь лицезреть инспектора уголовной полиции Ребуса?

Этот сочный раскатистый голос принадлежал Ричарду Пеннену. Он стоял всего в нескольких футах от Мейри; справа и слева по-прежнему маячили помощники.

Журналистка недолго думая шагнула к нему и протянула руку:

— Мейри Хендерсон, мистер Пеннен. Какая ужасная трагедия произошла в замке!

— Ужасная, — согласился Пеннен.

— Вы ведь наверняка там были.

— Да.

— Сэр, она из прессы, — шепотом пояснил один из помощников.

— Никогда бы не подумал, — озарив ее улыбкой, заметил Пеннен.

— Осмелюсь поинтересоваться, — продолжала Мейри, — почему вы оплачивали номер мистера Уэбстера в отеле?

— Не я, а моя компания.

— Ас какой стати, сэр, ей брать на себя такие расходы?

Но Пеннен уже переключил внимание на подошедшего Ребуса:

— Мне говорили, что я, возможно, увижу вас.

— Хорошо иметь такого информатора, как Стилфорт…

Пеннен смерил Ребуса взглядом:

— Описывая вас, он явно умалил ваши достоинства, инспектор.

— Все равно, спасибо ему, что взял на себя такой труд- Ребус едва удержался, чтобы не добавить: «Ведь это значит, что он меня по-настоящему опасается».

— Вы, конечно, понимаете, какие неприятности вас ждут, если я заявлю о вашем несанкционированном вторжении?

— Сэр, мы здесь лишь для того, чтобы выпить чаю. Насколько я понимаю, напротив, это вы вторгаетесь туда, куда не положено.

Лицо Пеннена вновь озарилось улыбкой.

— Мне нравится такая постановка вопроса. — Повернувшись к Мейри, он продолжал: — Бен Уэбстер был прекрасным парламентарием, мисс Хендерсон, и отличался крайней щепетильностью. Как вы понимаете, он не мог принимать от моей компании никакой помощи лично для себя и без ведома других членов парламента.

— Вы не ответили на мой вопрос.

Пеннен сжал челюсти и сделал глубокий вдох.

— Компания «Пеннен Индастриз» в основном работает за рубежом — проконсультируйтесь с экономическим обозревателем вашей газеты, и вы поймете, насколько крупным экспортером является наша компания.

— Экспортером оружия, — резко уточнила Мейри.

— Технологий, — решительно возразил Пеннен. — Больше того, мы вкладываем заработанные Деньги в развитие беднейших стран. Вот этим-то как раз и занимался Бен Уэбстер. — Он снова перевел взгляд на Ребуса. — Ничего ни от кого не утаивается, инспектор. Дэвид Стилфорт просто делает свою работу. В ближайшие дни нам предстоит подписать множество контрактов… А если контракты будут подписаны, значит, сохранятся рабочие места. Это, конечно, не столь оптимистический сюжет, который мог бы заинтересовать наши средства массовой информации. Теперь, с вашего позволения…

Он повернулся, и Ребус испытал злорадное чувство, заметив небольшую лепешку, прилипшую к каблуку одного из его щегольских кожаных броугов. Он был готов побиться об заклад, что это павлиний помет.

Мейри тяжело плюхнулась на жалобно скрипнувший диван, стараясь показать, насколько ее задело подобное обращение.

— Черт бы его побрал, — в сердцах выпалила она, наливая себе чаю.

Уловив тонкий аромат мяты, Ребус плеснул себе кофе из небольшого кофейника.

— Напомни, пожалуйста, — обратился он к Мейри, — сколько стоит вся эта затея?

— Ты имеешь в виду «Большую восьмерку»? — спросила она и, дождавшись, когда он кивнул, надула щеки и, казалось, принялась рыться в памяти. — Порядка ста пятидесяти…

— Миллионов?

— Ну да.

— И все это для того, чтобы такие бизнесмены, как мистер Пеннен, могли и дальше обделывать свои делишки.

— Я думаю, не только для этого… — улыбнулась Мейри. — Но ты в известной мере прав: нужные решения уже приняты.

— Так, значит, в «Глениглс» съезжаются лишь для нескольких пышных обедов и эффектных рукопожатий перед камерами.

— А нанесение Шотландии на карту мира? — подсказала она.

— Ах да, конечно, — согласился Ребус, допивая кофе. — Может, стоит остаться на ланч и попытаться еще сильнее завести Пеннена?

— Ты уверен, что не разоришься?

Ребус осмотрелся.

— Кстати, я вспомнил, что лакей так и не сподобился принести мне сдачу.

— Сдачу? — Мейри расхохоталась.

Ребус понял намек и решил, что хотя бы не оставит ни капли в кофейнике.

Судя по сводкам теленовостей, центральная часть Эдинбурга превратилась в зону военных действий.

Понедельник, четырнадцать часов тридцать минут. Обычно в это время по Принсез-стрит снуют покупатели с пакетами в руках. В прилегающем к ней парке спокойно прогуливаются либо отдыхают, удобно расположившись на скамейках.

Но сегодня все было совсем не так.

Военно-морскую базу Фаслейн, к которой были приписаны четыре британские подлодки класса «Трайдент», окружили около двух тысяч манифестантов. Полиции в Файфе пришлось взять под контроль мост Форт-Роуд — впервые со времени его постройки. Машины, следующие в северном направлении, останавливали и досматривали. Дороги, ведущие из столицы, были перекрыты сидячей демонстрацией. У лагеря мира в Стерлинге то и дело возникали потасовки.

Волнения начались и на Принсез-стрит. Прикрываясь круглыми щитами, каких Шивон прежде не видела, в дело вступили полицейские с дубинками. В районе Каннинг-стрит напряжение не спадало. Участники марша все еще блокировали уличное движение на Уэстерн-Апроуч. Затем на телеэкранах вновь возникла Принсез-стрит. Демонстранты, казалось, уступали числом не только силам полиции, но и репортерам с камерами. С обеих сторон сыпались враждебные выпады в адрес друг друга.

— Они хотят спровоцировать драку, — покачал головой Эрик Моз.

Он забежал в гейфилдский участок, чтобы показать Шивон то немногое, что ему удалось раскопать.

— Ты мог бы зайти уже после встречи с миссис Дженсен, — сказала Шивон, на что он лишь пожал плечами.

Кроме них, в комнате никого не было.

— Ты только посмотри, что они вытворяют! — закричал Моз, показывая на экран.

Вот один из демонстрантов бросается вперед и тут же отскакивает назад и теряется в толпе. Полицейский поднимает дубинку, и газеты получают фото, на котором он замахивается на какого-то бедолагу, стоящего в первом ряду. А между тем реальный виновник происшествия прячется за чьими-то спинами, готовясь к новой провокации.

Шивон покачала головой:

— Да, создается впечатление, будто мы применяем силу.

— А это-то как раз на руку бунтарям. — Моз сцепил руки. — После Генуи они кое-чему научились…

— Но и мы тоже, — возразила Шивон. — Во-первых, сдерживать. Вот уже четыре часа, как демонстрация на Каннинг-стрит заблокирована.

Один из телеведущих вышел на прямую связь с Миджем Юром,[14] который призвал организаторов беспорядков разойтись по домам.

— К сожалению, никто из них телик сейчас не смотрит, — посетовал Моз.

— Ты собираешься к миссис Дженсен? — напомнила Шивон.

— Да, босс. Насколько сильно на нее давить?

— Я уже предупредила, что мы можем привлечь ее за противодействие следствию. Напомни ей об этом. — Шивон записала адрес Дженсенов на листочке блокнота, вырвала и протянула Мозу, уже опять прилипшему к телевизору.

Еще ряд коротких репортажей с Принсез-стрит. Несколько демонстрантов залезли на памятник Вальтеру Скотту. Другие карабкались на ограду парка, норовя ударить ногами по выставленным щитам полицейских. Полетели комья земли и дерна. Затем в ход пошли скамейки и урны для мусора.

— Страсти накаляются, — пробормотал Моз.

Экран замигал. Новая картинка: Торфихен-стрит, полицейский участок, забрасываемый палками и бутылками.

— Хорошо, что мы не торчим там, — заметил Моз.

— Зато мы торчим тут.

Он посмотрел на нее непонимающе:

— Ты хотела бы оказаться в гуще событий?

Не отрывая глаз от экрана, она пожала плечами. Какая-то покупательница, застрявшая вместе с другими такими же бедолагами в универмаге на Принсез-стрит, дозвонилась в студию по мобильному.

— Мы просто случайные прохожие, — истерически кричала женщина. — Мы хотим только одного — выйти отсюда, но полиция обращается с нами так, как будто мы и есть нарушители спокойствия… А тут матери с детьми… старики!

— Вы считаете действия полиции неправомерными? — задал ей вопрос журналист.

Шивон взяла в руки пульт и стала переключать каналы: по одному показывали «Коломбо», по другому — «Диагноз: убийство»… по четвертому шел какой-то художественный фильм.

— О, да это же «Похищенный», — воскликнул Моз. — Класс!

— Извини, придется тебя разочаровать, — сказала она, возвращаясь на новостной канал.

И снова те же самые беспорядки. Показанные под разными углами и в разных ракурсах. Протестующий, которого она видела на стене на Каннинг-стрит, все еще сидел там, болтая ногами. Сквозь прорези закрывающего все лицо шлема сверкали глаза. Он прижимал к уху мобильник.

— Кстати, — оживился вдруг Моз, — мне тут звонил Ребус и спрашивал, как можно задействовать ликвидированный номер.

Шивон уставилась на него:

— А он не сказал, почему его это заинтересовало?

Моз отрицательно покачал головой.

— Ну и что ты ему ответил?

— Можно сдублировать SIM-карту или задействовать только режим исходящих звонков. — Он пожал плечами. — В общем, по-разному.

Шивон снова перевела взгляд на экран. Моз положил руку ей на плечо.

— Как тебе Молли? — спросил он.

— Тебе повезло, Эрик. Он широко улыбнулся:

— И я так думаю.

— Но все-таки скажи, — начала Шивон, ненавидя себя за то, что не удержалась, — она всегда такая дерганая?

Улыбку с лица Моза словно сдуло.

— Прости, Эрик, это дурацкий вопрос.

— А она сказала, что ты ей понравилась, — сообщил он. — Она добрая.

— Да отличная девушка, — согласилась Шивон. — А скажи, как вы познакомились?

— В клубе, — смущенно произнес он.

— Вот уж не думала, что ты ходишь на танцы.

Оторвав взгляд от экрана, Шивон снова посмотрела на него.

— Молли прекрасно танцует.

— Да, по ее фигуре это сразу видно…

Тут у Шивон зазвонил мобильник, и она почувствовала невероятное облегчение. Но на дисплее высветился номер ее родителей.

— Алло?

Поначалу она приняла звуки, доносившиеся из трубки, за помехи на линии, но затем, прислушавшись, поняла — это крики, кошачьи вопли, свист. Те же самые звуки, которые шли фоном в репортажах с Принсез-стрит.

— Мама? — закричала она в трубку. — Папа?

Наконец в трубке зазвучал голос — голос отца:

— Шивон? Ты меня слышишь?

— Папа? Какого черта вы там делаете?

— Мама…

— Что? Папа, дай ей трубку, слышишь?

— Мама…

— Что случилось?

— У нее кровотечение… «скорая помощь»…

— Папа, ты все время пропадаешь! Где вы находитесь?

— Киоск… парк у Принсез-стрит.

Молчание. Она смотрела на маленький прямоугольник экрана. Связь прервалась.

— Связь прервалась, — произнесла она.

— Что случилось? — спросил Моз.

— Мои родители… они как раз там. — Шивон кивком указала на телеэкран. — Подбрось меня.

— Куда?

— Туда. — Она ткнула пальцем в экран.

— Так куда?

— Туда.