"Ледокол 2" - читать интересную книгу автора (Суровов Виктор)

Глава 5. О культе личности и превентивной войне на советской стороне

Ставить же развитие и ход истории в зависимость от капризов «великих» личностей (Наполеон, Ленин, Сталин, Гитлер, Рузвельт, Горбачев, Буш и т. д.) значит добровольно оставаться пленником и рабом философии культа земной личности, и человек, исповедующий эту философию, неотвратимо впадает в антиисторизм. Тогда он начинает или исступленно поклоняться «великой» личности, или столь же исступленно ее проклинать, т. е. тратить собственную свою жизнь на пустяки. А чтобы не тратить жизнь на пустяки, не следует подглядывать в спальни и туалетные комнаты «великих», листать истории их болезней, ибо здесь «великие» ничем не отличаются ото всех остальных, т. е. невеликих. Свою любознательность лучше потратить на изучение исторических событий и явлений, чтобы установить между ними связь не только в пространстве, но и во времени. [89]

Прежде всего отметим, что ссылка на то, что СССР готовился напасть на Германию в оправдание «превентивной» агрессии абсолютно несостоятельна. Германия строила мощнейшие оборонительные сооружения не на Востоке, а на Западе. Именно там под руководством д-ра Тоддта трудилось более полумиллиона человек!

Еще в «Майн кампф» Гитлер откровенно заявлял:

Возникает вопрос, а как же высадка германских войск на Британские острова? Интересно одно обстоятельство. Германия строила линкоры, крейсеры, эскадренные миноносцы, подводные лодки, но ни один судостроительный завод не строил крупных десантных кораблей. Ни один!

Казалось, если бы Германия собиралась высадить крупный морской десант на Британские острова, она бы строила мощный десант – флот, ибо перебросить 35-40 дивизий с танками и артиллерией за короткий срок без специальных десантных судов просто невозможно.

Заявление «историков» Резуна, Бунича и К° о готовящейся высадке гитлеровских дивизий в Англии и намерении Сталина нанести в этот момент мощный удар по Германии с глубоким проникновением войск Красной Армии на немецкую территорию – очередная ложь. [90]

В 1940 г. Сталин ввел генеральские и адмиральские звания. Сам по себе этот факт сегодня для нас – совсем ненужная подробность. Однако если его увязать с остальным контекстом тогдашнего времени, то он весьма существенен. Факт этот свидетельствует о том, что СССР вскоре примет участие во второй мировой войне и у него будут военные союзники, для чего и унифицировались с общеевропейскими воинские звания высших должностных лиц (комбриги, комдивы, комкоры, командармы, флагманы и т. д.) Офицерские звания унифицировались еще раньше, как и звания младшего офицерского комсостава (введены сержантские звания). А в январе 1943 г. унифицировались и знаки различия – Красная Армия надела погоны, т. к. стало ясно, что Красная Армия вскоре войдет на территорию европейских государств, где «беспогонная» армия будет восприниматься как революционная орда.

Резун, разумеется, скажет, что таковым был Сталин. Что ж, примем его версию и попробуем проверить ее фактами.

Уж коли Резун, повторяя версию Гитлера и его окружения, пытавшихся оправдать свою агрессию, апеллирует к советским военным источникам, резонно будет обратиться и к западным. Генерал-фельдмаршал фон Рунштедт, генерал фон Браухич, немецкий историк, профессор Боннского университета Ханс-Адольф Якобсен свидетельствуют, что перед войной «группировка сил Красной Армии имела ярко выраженный оборонительный характер». Причем Якобсен «из многочисленных архивных материалов и личных бесед с самим Гитлером… [91] вынес убеждение, что Гитлер вовсе не исходил из того, что русские окажут немцам любезность, напав первыми».

Генерал-фельдмаршал фон Рунштедт на Нюрнбергском процессе показал: «В марте 1941 года я не имел ни малейшего представления о будто бы проводимых (со стороны СССР) военных приготовлениях». Он и другие генералы на инструктаже у Гитлера были удивлены, услыхав, что «русские вооружаются весьма сильно и сейчас развертывают войска с целью напасть на нас». По словам генерала фон Браухича, во время посещения 17-й армии в июне 1941 г. он убедился, что «группировка сил Красной Армии имела ярко выраженный оборонительный характер». О том же пишет немецкий историк Г.Якобсен.

Гитлер верховному комиссару Лиги Наций Буркхарду в августе 1939-го: «Все, что я предпринимаю, направлено против России. Если Запад слишком глуп, чтобы понять это, я буду вынужден добиться соглашения с Россией, разбить Запад, а затем, после его поражения, собрав все силы, двинуться на Россию».

Материалы совещания высших военных чинов третьего рейха (август 1938-го года) гласят: «Германии нужны колонии, но не в Африке, а на востоке Европы, ей нужна зерновая житница – Украина».

Германский посол в Москве фон Шуленбург в беседе с Гитлером: «Я не могу поверить, что Россия когда-либо нападет на Германию». Согласившись с этим, Гитлер, по словам Шуленбурга, выразил недовольство тем, что Советский Союз невозможно даже «спровоцировать на нападение».

Гальдер в своем дневнике 22 марта 1941 г. записал: «Я не верю в вероятность инициативы со стороны русских». [92]

Из дневников министра пропаганды «третьего рейха» Геббельса за 14 и 16 июня 1941 г.:

Генерал К. Типпельскирх, возглавлявший в 1941 г. разведслужбу генштаба сухопутных сил Германии:

Кстати, выдергивая цитаты из трудов английского военного историка Б.Лиддел-Гарта, автор «Ледокола» сознательно пропускает такие, как эта:

Немецкие историки Ф. Круммахер и Г. Линге убеждены:

Немецкий историк Иоганнес Цукерторт справедливо отмечал, что «гитлеровская выдумка о превентивной войне преследовала две цели: во-первых, придать нападению на Советский Союз хоть какую-то видимость морального оправдания, во-вторых, спекулируя на антикоммунизме, попытаться привлечь на свою сторону западные державы в качестве союзников для разбойничьего похода на Восток». К аналогичному выводу пришел и Г. Городецкий в своей книге «Миф ледокола».

Известно, что 31 июля 1940 г. Гитлер сообщил немецким генералам о своем решении начать войну против Советского Союза. С этой целью 18 декабря 1940 г. он подписал «Директиву 21 (План Барбаросса)». Данный план предусматривал крупнейшее в истории наступление. Гитлер считал, что вермахт победит еще до начала зимы 1941 г.: «Достаточно стукнуть в дверь, и весь этот прогнивший дворец рассыплется». [94]

Об этом документе мировая общественность хорошо осведомлена: после войны его значение было полностью раскрыто на Нюрнбергском процессе над главными военными преступниками.

Но мало известно, что у «плана Барбаросса» был предшественник, носивший название «план Отто». Его содержание подробно осветил в своей статье М. Подключников.

С конца мая 1940 г., когда стала определяться германская победа над Францией, разработкой «плана Отто» занимался начальник гитлеровского генерального штаба генерал-полковник Гальдер.

Одновременно с ним Гиммлер в 1940 году разработал совершенно секретный документ: программу полного уничтожения славянства. Он предлагал такое обращение с «не немецким населением на Востоке»: «расово пригодную» часть германизировать, остальных либо уничтожить, либо превратить в рабов, умеющих считать до 50, писать свое имя и подчиняться немцам. На «освобождающихся» землях предлагалось создать немецкие военные поселения. «Вы не можете понять, как я счастлив, – заявил Гиммлер своему врачу Керстену весной 1940 года, вернувшись с очередного приема у Гитлера, на котором докладывал свой план, – Фюрер не только меня выслушал, но и одобрил то, что я ему доложил. Это самый счастливый день в моей жизни…».

В 1933 году, став главой правительства, Гитлер поставил перед немецкими генералами цель «завоевания жизненного пространства на Востоке и его беспощадной германизации». Как показал текст доклада Гальдера, найденный в архиве чуть более трех лет назад, уже в 1939 году, за несколько месяцев до нападения на Польшу, начальник генерального штаба мечтал о том, что после завершения [95] польской «кампании» будет существовать немецкая «победоносная армия, воодушевленная выигранными грандиозными битвами» и готовая «выступить против большевизма».

Резун в очередной раз соврал, написав, что до 21 июля 1940 года «никаких планов войны против Советского Союза и даже теоретических разработок германские генералы не имели».

16 июня 1940 года главнокомандующий сухопутными войсками вермахта Браухич и его начальник штаба Гальдер уже обсуждали обстоятельства переброски к границам Советского Союза 15 дивизий (Ф. Гальдер. Военный дневник, т. 2, 1969 г. с. 61).

До конца июня на восток были переброшены 24 дивизии вермахта, из них 6 танковых. 3 июля после проведения ряда мероприятий по усилению группировки войск вермахта на востоке Гальдер определил основные задачи своим непосредственным подчиненным: «Нанести решительный удар России, чтобы принудить ее признать господствующую роль Германии в Европе».

4 июля Гальдер провел инструктаж командующего 18-й армией генерала Кюхлера и его начальника штаба генерала Маркса по стратегическому развертыванию войск на востоке и разработке плана выдвижения 6 армейских корпусов к границам Советского Союза.

18 июля началась переброска танковых дивизий на Восток.

21 июля 1940 г. в рейхсканцелярии Гитлера состоялось совещание, на котором присутствовали главнокомандующие: сухопутных войск фон Браухич, военно-морского флота Редер и военно-воздушных сил Геринг.

Фельдмаршал Браухич доложил Гитлеру и всем участникам совещания высших руководителей войск и военной промышленности расчеты стратегической операции на Востоке: развертывание войск и переброска авиации продлится 4-6 недель; [97] для разгрома 50-75 советских дивизий первого эшелона (приграничного базирования) потребуется 80-100 дивизий вермахта.

Браухич не исключал возможности начала операции на Востоке осенью 1940 года. Сроки войны определялись в четыре-шесть недель. Вермахт еще до начала осенней распутицы мог бы захватить Москву, Ленинград и Харьков.

В тот же день командование 18-й армии было переименовано в Главное командование вермахта на Востоке.

Однако через десять дней Гитлер на очередном совещании военной верхушки сообщил, что ближайшей осенью наступления не будет. В качестве самого раннего срока начала войны против СССР он назвал май 1941 г. Кроме того, фюрер потребовал подготовить для боевых действий не 100 дивизий, намеченных Гальдером, а 140.

План «Отто» был уточнен, проверен в ходе штабных игр и приведен в соответствие с новыми идеями штаб-квартиры фюрера. Для этой работы Гальдер сделал своим заместителем в генеральном штабе офицера-танкиста, будущего генерал-фельдмаршала Паулюса.

Гальдер тщательно засекретил «план «Отто». Во всех связанных с ним приказах говорилось о якобы оборонительном характере предстоящих боев, которые лишь затем должны были превратиться в наступательные. Однако истинное назначение плана скрыть было трудно. Шило то и дело показывалось из мешка. Начальник генерального штаба приказывал своим подчиненным проверить, «как можно нанести военный удар по России, чтобы [98] вынудить ее признать господствующую роль Германии в Европе».

Браухич и Гитлер в оперативном проекте от 5 августа 1940 г. исходили из предпосылки, что «русские не окажут нам любезность совершить на нас нападение». Саперные части получили приказ о «создании предмостных укреплений как плацдарма для наступления». Главное командование вермахта 6 сентября 1940 года требовало маскировать, «что мы готовим наступление». Когда в Польше передовые отряды не могли найти карт СССР, генеральный штаб их утешал: «Карты командование 18-й армии доставит с собой».

23 ноября 1940 г. Гитлер в беседе с болгарским посланником в Германии заявил: «Русская армия вряд ли существует, кроме как по названию».

В то же время Гальдер пытался закладывать фундамент в основание легенды о том, что Советский Союз якобы готовит нападение на Германию. Тайные приготовления генерал подкреплял «страшными сообщениями» с Востока о будто бы происходящей подготовке к агрессии. Начальнику генерального штаба был на руку любой сценарий военной угрозы, который, как казалось, мог бы оправдать разрыв пакта о ненападении между Германией и СССР. Недаром Гитлер провозглашал: «Договоры соблюдаются… только до тех пор, пока они целесообразны».

Информацию о том, что об агрессии со стороны Советского Союза не может быть и речи, Гитлер и его «политбюро» не желали и слушать.

Отдел штаб-квартиры вермахта «Иностранные армии на Востоке» предупреждал:

Из немецкого посольства в Москве дипломаты сообщали: Советский Союз «ни в коем случае не решит начать агрессивную войну».

Посол Германии в СССР граф фон Шуленбург в беседе с Гитлером категорически оспаривал агрессивные намерения СССР.

Отдел «Иностранные армии на Востоке» 20 мая 1941 г. подчеркивал, что советское наступление невероятно ни с военной, ни с политической точки зрения.

Тем не менее нацеленная на подготовку нападения на Советский Союз немецкая военная машина требовала все новых сообщений о якобы предстоящей советской агрессии. Приближенные Гитлера генералы Кейтель и Йодль снабжали служащих министерства иностранных дел драматически нарастающими сообщениями о «русских провокациях» и продвижении советских войск, которое представлялось как «приготовления к наступательным мероприятиям широких масштабов».

Кейтель сообщал правительству рейха, что массированное сосредоточение советских войск, «соединенное с волей к уничтожению Германии, прививаемой в Красной Армии», указывает на непосредственно предстоящее нападение. 20 июня 1941 года он заявил, что безопасность рейха требует «немедленной ликвидации этой угрозы».

Позже в ходе застольных разговоров со своими приближенными Гитлер дал понять, что ни о какой угрозе 22 июня 1941 года не было и речи. Он нанес удар, потому что полагал, что «в следующие 10 лет… в СССР возникнет группа промышленных центров, которые сделают его неуязвимым и дадут Советам прямо-таки невообразимое вооружение». Лучшего свидетеля обвинения в вопросе о развязывании агрессивной войны против Советского Союза трудно себе представить. [100]

Поклонник Резуна историк Данилов пишет:

При этом он в упор не замечает, что даже упоминания о каких-то «поводах» чаще всего используются для того, чтобы оправдать фашистскую Германию и обвинить Советский Союз.

В действительности все документы, исторические факты и логика развития событий того времени полностью опровергают утверждения о том, что нацисты были вынуждены начать войну.

Во-первых, Гитлер и военное командование Германии не ждали никакого нападения со стороны СССР. Гитлер на секретном совещании в узком кругу руководящего состава вермахта 14 августа 1939 г. заявил, что «Россия не собирается таскать каштаны из огня для Англии и уклонится от войны».

31 июля 1940 года в баварском горном дворце Бергхоф на совещании вооруженных сил Германии Гитлер в своем выступлении обосновал цели и задачи предстоящей стратегической операции на Востоке:

В этот же день генерал Гальдер, начальник генштаба германских сухопутных войск, записывает первые исходные данные о плане нападения:

И далее Гальдер в своих дневниках многократно замечает, что «Россия сделает все, чтобы избежать войны», подчеркивает отсутствие подготовки к наступлению со стороны Красной Армии. В оценке обстановки по плану «Барбаросса» немецкое командование исходило из того, что Красная Армия будет обороняться.

В германской директиве по стратегическому развертыванию от 31 января 1941 г. сказано:

Подобная оценка возможных действий Красной Армии содержится во многих донесениях германского посла и военного атташе в Москве. В частности, 7 июня 1941 г. (за неделю до начала агрессии) с генштаба сухопутных войск Германии: «…со стороны русских… как и прежде ожидаются оборонительные действия». Причем следует учесть, что [102] разведсводка носит совсекретный характер и составляется для реальной оценки обстановки, а не для пропаганды и введения в заблуждение общественного мнения. В ней никогда никто не будет писать, что противник собирается обороняться, если он в действительности планирует наступать.

Во-вторых, Гитлер отлично знал о неготовности СССР к войне летом 1941 года. При этом он учитывал, что в дальнейшем условия для нападения становились все менее благоприятными.

Иначе говоря, как бы ни вел себя Советский Союз, что бы он ни делал, нападение на него все равно бы состоялось. И никаких «поводов», на которые ссылаются Резун или Данилов, Гитлеру не требовалось. План «Барбаросса» был разработан еще в 1940 г. Обратите внимание: бесповоротное решение об агрессии принято Гитлером задолго до того, как состоялось выступление Сталина (5 мая 1941 г.) или началась переброска советских войск на Запад. И менять свое решение он не собирался. [103]