"Тайна куртизанки" - читать интересную книгу автора (Борн Джоанна)

Глава 27

В доме на Микс-стрит была чисто мужская обстановка. На стенах висели старинные карты и архитектурные рисунки в темных рамах. На столах, мимо которых она шла, – папки, газеты, пустые кофейные чашки, мужские перчатки, небрежно брошенные в широкую вазу. Ни цветов, ни безделушек.

Столовая находилась рядом с комнатой, где она спала днем. Анник запоминала коридоры и лестницы в доме, который стал ее тюрьмой. В конце концов, она будет знать его очень хорошо. В главном зале она постояла у зеркала, чтобы последний раз оглядеть свой туалет.

– Платье хорошо сидит. Милое. Невинное. – Грей вдруг нахмурился. – Слава Богу, ты безобидна, как бенгальский тигр. Ты хорошо знаешь полковника Джозефа Римза из британской военной разведки?

Внешне Анник ничем себя не выдала, но желудок у нее свело. Франсуаза, ее подруга, шпионка высокого класса, однажды была арестована по необоснованному подозрению и допрошена Римзом, который с большим удовольствием пытал женщин. После этого ей потребовалось несколько месяцев на лечение.

– Я слышала о нем. Пару каких-то мелочей.

– Значит, тебе известно, что нам предстоит. Ты должна с ним встретиться.

– Да, я здесь, а мной интересуется военная разведка. Мне следовало об этом подумать.

– Ты мне веришь?

– Нет. Возможно. До некоторой степени. Это странный вопрос.

– Поверь мне. Под этой крышей Римз не обладает никакой властью. Я никому не позволю обидеть тебя.

– Это же сказал мне и Гальба. Я бы скорей поверила, если б это не повторялось так часто.

– Даю тебе слово.

Для него это решило все. Он был английским офицером, прежде чем стал командовать шпионами. Возможно, она действительно верила ему.

Грей открыл дверь в прекрасную комнату идеальных пропорций, с обоями на китайские сюжеты и шторами из белого жаккарда, которые были задернуты, чтобы скрыть решетки на окнах. За столом уже сидели мужчины и одна женщина.

– …избежать столкновения, – говорил Эйдриан, когда она вошла в комнату. – Лазарус мог бы даже надеяться…

Он умолк и вскочил с места. Другие мужчины тоже поднялись: Гальба, сидевший во главе стола, месье Дойл, которого она легко узнала, юноша Джайлс, открывший ей дверь, и худой незнакомец с каштановыми волосами. Последним нехотя встал невысокий краснолицый человек. Полковник Римз, подумала Анник.

– Мадемуазель, надеюсь, вы отдохнули?

Гальба тут же потянул ее к столу и разыграл целый спектакль, представляя ее Дойлу, который назвал себя виконтом Маркемом, его жене леди Маркем, оказавшейся совсем непохожей на женщину по имени Мэгги. И самое удивительное, она была француженкой с речью аристократки, чего вряд ли стоило ожидать от Мэгги. Худой человек, похожий на библиотекаря, наверняка очень важный шпион, был преподобным Томасом Пакстоном. Когда Гальба представил ее полковнику Римзу, тот даже не взглянул на нее, только презрительно усмехнулся. С Эйдрианом и Джайлсом она познакомилась сама.

Грей посадил ее между Гальба и Эйдрианом, заняв место слева от Римза.

– Полковник, – вежливо произнес он, садясь.

– Майор. – Краткое, нелюбезное приветствие в ответ. Грей и полковник ненавидели друг друга. Остальные просто не любили Римза. Обученная замечать такие нюансы, Анник видела, что Дойл, Эйдриан и ученый Пакстон сидели, как обычно сидят в незнакомой таверне, готовые мгновенно вскочить: на краешке стула, руки на столе, ноги твердо стоят на полу. Каждый мужчина в комнате исподтишка наблюдал за полковником Римзом. Это был обед на уровне военной хитрости.

Эйдриан прошептал ей, чтоб она не беспокоилась, у Грея все под контролем. Хотя Анник говорила, что не хочет есть, он положил ей на тарелку картофель, цыпленка и зеленый горошек, делая вид, что советуется с ней.

Гальба возобновил прерванный разговор:

– Твоя виновность, Эйдриан, станет известной. Лазарус не дурак, ты подумал о последствиях?

– Если мы не вмешаемся, к концу недели Уайтчепель будет по колено в трупах. Я только хочу…

– Вам не требуется совать туда свой нос, вот мое мнение, – вмешался полковник Римз. – Пусть откусят себе яйца и подавятся ими. Пока мы не прекратим эти бессмысленные действия…

– Вы, армейские парни, такие грубые и прямолинейные, – невозмутимо прервал его Эйдриан.

– Я хочу знать, почему эта французская шлюха щеголяет тут, как будто она…

– Но здесь не какой-то мужской, со шлепаньем по бедру, обед в ваших бараках.

Грей сделал незаметный жест, и Эйдриан умолк.

– Вы тут гость, полковник, и здесь присутствуют леди. Эйдриан, налей вина мадемуазель Вильерс.

Поскольку Грей сделал это умышленно, она позволила Эйдриану наполнить ее бокал.

Полковник злобно повернулся к Гальба:

– Скажите мне, почему эта чертова потаскушка, французская шпионка сидит за обеденным столом?

Гальба позволил себе выразительное молчание, подчеркивая грубость полковника, потом тихо сказал:

– Мы не будем сейчас обсуждать это, полковник. И в таких выражениях. Меня, Эйдриан, настораживает вмешательство в хозяйство Лазаруса. Это провокация с нашей стороны.

– Не с нашей. С моей. Я действую самостоятельно. Анник, ты не вырастешь большой и сильной, если не съешь эти овощи.

Она действительно не ела, слушая, как он защищает свой план, наверняка опасный и сложный. Она в любом случае не могла есть, пока рядом с ней кипел от злобы полковник Римз. Но вино пахло как превосходное бордо.

– Твое решение? – Гальба посмотрел на Грея.

– Нужно попытаться. А потом будем иметь дело с Лазарусом. Груз заберет Уилл.

– Окно второго этажа. Знаешь… – Эйдриан метнул взгляд на Римза. – Багаж, который я получаю, весит пятьдесят шесть фунтов. Я могу принести его одной рукой.

– И это все, что у тебя есть, – сказал Грей. – Твое плечо еще не зажило. Делай сам, если должен. Но Уилл пойдет с тобой.

Вот так Грей принимал решения по важным делам, посылая опасных людей на кражу и заботясь об их безопасности. В такого человека легко влюбиться. Увидев, что Анник смотрит на него, он улыбнулся мельком, как мужчина своей возлюбленной и словно кот, очень довольный полосатой кошкой. Это был комплимент, но смущающий, хотя никто за столом не знал, на что он ей намекает. Потом он уже разговаривал с Дойлом:

– …Поставь еще двух сторожей. Гальба будет в гостевой комнате, но Паке уйдет перед рассветом.

Молчаливый Пакстон потянулся через стол за бутылкой вина.

– Я пойду обычным путем. Если у тебя есть сообщения, дай мне их вечером.

– Я тебе уже дал. – Гальба поднял бокал. – Легкого путешествия.

Грей, Дойл и Эйдриан тоже выпили.

Анник вспомнила, как ребенком она носила в Лионе хлеб и вино к столам вроде этого и сидела тихо, как мышь, пока мужчины и женщины занимались приготовлениями и уходили один за другим на опасные задания. Молчаливый тост… Позже друзья тоже пили за нее когда она вошла в ближайший круг людей Вобана. Грустно было смотреть на это как посторонней.

– Насчет записки. – Стул Гальба скрипнул. – Мадемуазель Вильерс, мы должны прояснить ситуацию для всех заинтересованных лиц. Я сожалею, что дал вам так мало времени, чтобы успокоиться.

Анник отложила вилку, перестав мучить овощи.

– Я вся внимание.

– Вы хотите сопровождать полковника Римза и отдать себя под защиту военной разведки? Я так не думаю. Нет, полковник, вы сможете высказаться позже. Выбирайте, мадемуазель. – Она покачала головой. – Значит, нет. Вы остаетесь с нами. Тем не менее, я бы предпочел, чтобы вас не отвлекали призрачные надежды. Я полагаю, вы собираетесь бежать.

– Не исключены различные возможности.

Анник не пыталась выглядеть молодой и наивной, здесь такое не пройдет. Вместо этого она придала лицу выражение, с каким сидят в опере, – внимательное и непонимающее.

Грей это оценил. В глазах у него мелькнуло удивление.

Реакция Гальба осталась неизвестной.

– Давайте рассмотрим эти возможности. Конечно, вы не без умственных способностей, но вы недооцениваете свою важность на игровом поле. Это вполне обычно для человека вашего возраста. Роберт, можешь проводить мадемуазель Анник к входной двери и открыть ее.

Полковник Римз подскочил, как задиристый петух:

– Она француженка! Вы не имеете права! Девушка моя, черт побери!

Он мог бы показаться нелепым со своим дрожавшим брюшком и зажатой в руке салфеткой. Но для того, кто вскоре мог попасть в его камеры для допроса, он смешным не казался.

Выводя Анник из комнаты, Грей своим телом защищал ее от брызжущего слюной полковника, стоявшего на их пути. Римз вынужден был отступить. Он развернулся, чтобы прорычать свои возражения в лицо вежливому Гальба, который представлял для него опасность иного рода, чего полковник не сознавал.

Его шумные протесты были слышны даже у входной двери. Когда Грей открыл ее, на них пахнуло холодным ветром. Пока они стояли на пороге, он внимательно оглядел дома напротив. Видимо, ищет меткого стрелка, подумала Анник.

– Полковник боится, что вы меня отпустите. Глупец, верно? – спросила она.

– Он корыстный сукин сын.

– И это тоже. – Она взглянула на спокойную улицу. – Вы открыли для меня дверь, как велел Гальба. Вы хотите мне что-то показать, и я догадываюсь, что это может быть.

– Конечно. – Грей махнул в сторону большой черной кареты, ожидавшей перед домом. – Карета Римза. Внутри здоровые молодые люди, которые проявляют к вам огромный интерес. Все из его личного отряда морской пехоты. Он взял троих.

– Даже троих? Полагаю, это своего рода почет.

– Вы имеете репутацию среди шпионов. Можно их вообще игнорировать, потому что Римз не посмеет вас тронуть. Помните это. А теперь посмотрите направо, дальше по улице. Номер шестнадцать, с окном на фасаде, где фонарь. Это агент Сулье держит нас в поле своего дружелюбного внимания. В садике за домом он выращивает разные травы и каждый год на Рождество презентует нам мешочки с лавандой. Сегодня у него гости. Французы. Они сейчас у окна, смотрят на нас. – Грей позволил ей уяснить информацию и затем продолжил: – Когда Сулье получит от Фуше приказ, у него не будет выбора.

Оба знали, что смертный приговор Фуше мог уже дойти до Лондона.

– Трудные времена для Сулье.

– Да. Мы пока не имеем никаких сведений о Леблане. Возможно, он уже в Лондоне. Теперь смотрим налево. – Там стояла телега с лошадью. Киркомотыги, лопаты и горы кирпича загромождали тротуар. Два человека, совершенно в неурочный час, ремонтировали кирпичную стену одного из домов. – Наши местные царские агенты.

– Я учу русский. Хотя они еще не вторглись во Францию, но я хочу быть готова.

– Думаю, твоя память очень способствует изучению языков. Итак, кто у нас еще? Французские роялисты на Брэдли-стрит, две или три группы, в основном следят друг за другом. Роялистов трудно различить. Порой они даже сами не уверены, что они роялисты.

– Больше никого? – Анник чувствовала усталость. Просто невероятно, что ею интересуется столько людей. Извращение какое-то. Они не могли знать, что она носила в голове.

– Еще один. На углу. Видишь мусорщика? Это человек Лазаруса.

– А-а, Лазарус… У которого Эйдриан собирается ночью что-то украсть. Я не знаю это имя.

– Лазарус не политик. Он управляет преступниками этого города, занимается драгоценными предметами. Он продаст твои знания вместе с тобой, за самую высокую цену. – Рука Грея сжала ей плечо. – Ты быстро ему все расскажешь. Он… профессионал.

– Интересное соседство. – Грей привел ее сюда, чтобы напугать. Пусть узнает, что преуспел, он это заслужил. – Они все ломают голову, почему я в вашей штаб-квартире, красиво одета и гуляю на свободе. Именно этого вы добиваетесь, не так ли? Показать им, что не причинили мне вреда?

– Сулье вздохнет с облегчением.

– Не будьте пренебрежительным. Сулье покупал мне пирожные на бульваре Сен-Мишель, еще когда носил меня на плечах. Он повел меня в оперу, когда мне было восемь. Я надела белое платье с голубым поясом. Он научил меня вскрывать замки. Ему не доставит удовольствия меня убить.

В течение часа Сулье узнает, что она здесь. И появится вопрос, не стала ли она предательницей. Грей сделал это умышленно. Ловкий ход.

– Пойдемте в дом. Я замерзла.

Римз еще кричал и бил кулаком по столу, используя английские слова, которые она пока не выучила. Не глядя на него, Анник заняла свое место за столом рядом с Гальба и положила на колени салфетку.

– Вернулись? Хорошо! Ваша еда стынет.

– А полковник уже повторяется, – милостиво добавил Эйдриан.

Римз повернул к ним голову, как разъяренный бык:

– Она идет со мной! Немедленно!

Анник была уверена, что полковник не мог отдавать приказы Гальба. Почти уверена. Ну почему она не потрудилась лучше узнать британцев?

Гальба не повысил голос:

– Юрисдикция неясна. Садитесь, полковник. Давайте не будем ссориться из-за одного французского оперативника, чья полезность еще под вопросом.

Анник постаралась выглядеть как некто, чья полезность тоже находится под вопросом.

– У военной разведки приоритет. Черт возьми, она моя, пока я с ней не закончу! – Оглядев ее, Римз яростно сжал пальцы. Он уже точно представлял, как будет ее допрашивать.

– Ваша организация получит доступ ко всем нашим документам. Но мадемуазель останется с нами.

– Я говорю…

– Это Англия, полковник. – Грей шагнул к нему. – На этот раз за вашей спиной нет вооруженных людей. – Он сделал еще шаг.

Римз отступил. Только на шаг. Но все заметили, что он дрогнул, как собака перед волком. Все знали, что он боится Грея.

– Проклятие! – Повернувшись, он грохнул кулаком по столу перед Гальба. Серебро зазвенело. Бокалы подпрыгнули. – Лучше возьмите себе другую красивую шлюху для своих игр! Вы узнаете, что у меня есть власть забрать ее!

Полковник вышел не оглядываясь, и юный Джайлс молча побежал за ним, чтобы отпереть ему двери.

– Он свое получил, – дружелюбно заметил Дойл. – Надеюсь, ты ничего из сказанного им не слышала, Мэгги, потому что это было невежливо.

– Ядовитая маленькая тварь. – Леди Маркем, она же Мэгги, пригубила вино.

Анник медленно выдохнула. Она чувствовала себя так, словно была сделана из древней бумаги, которая сейчас от прикосновения рассыплется и ее унесет ветром.

– Римзу выпадает мало шансов изводить красивых шпионок. Он страшно разочарован, – сказал ей на ухо Эйдриан и взял ее за руку. – А для нас это обычное дело. Мы плохо обращаемся с женщинами большинство дней недели. Вот почему я держу твою руку, когда тебе хочется, чтобы это Грей… наконец он появился.

Тот был уже рядом, и она уткнулась лицом в его жилет.

– Он тебя не тронет. Это одна похвальба. – Грей ласково гладил ее волосы. – Ты меня не слушала, когда я сказал, что ты в безопасности?

– Роберт, уведи ее отсюда, – велел Гальба.

– С ней все будет в порядке. Дайте ей минуту.

– Мы окажем ей несколько любезностей, но уединенность – за пределами наших возможностей. – Гальба отвел взгляд. – Маргарита, простите, что вам пришлось быть свидетельницей всего этого. Вы знаете причины, заставляющие меня терпеть полковника Римза.

Доил усмехнулся:

– Черт, Мэгги не поняла и половины слов, которые говорит полковник, верно, дорогая?

– Конечно, поняла. Я научилась многим вульгарным словам у тебя.

Все очень старались не смотреть на нее. Анник не могла упасть в обморок от страха и жалости к себе на глазах английских шпионов и аристократки. Она перестала цепляться за Грея.

– Не беспокойтесь. Со мной все в порядке.

Тем не менее, Грей не отпустил ее, за что она была ему чрезвычайно благодарна.

– Сожалею, что провел тебя через это. Мы должны были показать ему, что ты под моей защитой. Под защитой Гальба.

– Я в восторге, что услужила вам, играя роль дрессированной обезьяны. Хотя мне совсем не нравится, когда шумные, раздраженные мужчины спорят о том, кто поведет меня в свой подвал, чтобы пытать.

– Римз не сможет до тебя добраться, – спокойно ответил Дойл. – Ему не пройти мимо нас.

– Простите, что мы расстроили вас, мадемуазель, – сказал Гальба. – Мы отложим наши переговоры.

Какой вежливый!.. Шумный полковник с его угрозами был меньшей опасностью, чем люди в этой комнате.

– Нет смысла откладывать.

– Может, и нет. Вы не хотите удалиться, чтобы спокойно поесть?

– В этом нет необходимости.

– Попытаетесь допить вино? – Она покачала головой. – Я не пытаюсь вас подпоить. Одним стаканом бордо это не сделаешь. Нет? Тогда принесите вина и перейдем в другую комнату.

Эйдриан толкнул двери, отделявшие столовую от кабинета, где Анник спала раньше на софе. Очевидно, теперь она будет на ней сидеть. Грей захватил ей бокал с вином, она не пила, но хотя бы могла чем-то занять руки. В столовой Джайлс складывал грязную посуду в кухонный лифт.

Они молча сидели в удобных креслах, словно давние знакомые. Пакстон отодвинул штору и смотрел сквозь решетку на небо, оценивающе, словно собирался плыть на корабле, Эйдриан тихо спорил с Дойлом насчет крыши и веревок. Гальба сидел в широком кресле недалеко от нее и смотрел в огонь. Через несколько минут Джайлс внес поднос с чашками и серебряным кофейником, хотя это была Англия, и она ждала, что снова подадут уже надоевший чай. Анник гадала, то ли у них такой обычай, то ли это часть вечера, устроенная для нее. Грей стоял за ее креслом, очень близко, его сюртук касался ее спины.

– Начнем разговор, мадемуазель, или вам требуется еще время? – спросил Гальба.

– Поздравляю вас с экономией угроз. Кажется, вы не сказали мне и двадцати слов за весь вечер, поэтому я дрожу от ужаса.

Старик досадливо хмыкнул.

– Я вижу, разговаривать с вами не имеет смысла. Роберт, уведи ее наверх. Мы вернемся к этому, когда вы станете более спокойной. Завтра…

Анник осмелилась прервать его:

– Месье, перед таким разговором я не могу стать более спокойной.

– Тогда, ради Бога, выпейте кофе. Джайлс, дай ей чашку. Или встаньте, закричите, ударьте Грея ногой в живот. Все, что угодно, если это необходимо вам, чтобы успокоиться. Мысль о деловых отношениях с испуганной женщиной ваших качеств меня ужасает.

Она знала почти наверняка свои действия на следующий час.

– Я не буду пить кофе. Вообще ничего. Вместо этого давайте поговорим. – Она решительно отставила бокал с вином.

Рука Грея передвинулась к ее затылку, под волосы, она чувствовала ее теплоту. Он сделал это, чтобы успокоить и подбодрить ее. Как легко убедить женщину, что она любима, ей требуется лишь немного доброты, когда она испугана и одинока.

– Я бы предпочел называть вас Анник, если позволите, – сказал Гальба.

Он не хотел быть официальным, угрожая ей.

– Соберись и ответь Гальба, – тихо посоветовал Грей.

– Конечно, вы можете называть меня Анник.

– Я не стану злоупотреблять вашей любезностью. Анник, вы тщательно обдумали свой выбор? Позвольте мне напомнить, каково ваше положение. У входной двери шакалы нескольких стран. Где-то недалеко отсюда Жак Леблан затевает ваше убийство. Это то, что ждет вас, если убежите. Ждут вас также ваши французские хозяева. Роберт говорит мне, что вы больше не хотите служить Фуше. Это верно?

– Да.

– Политика? Или потому, что из-за недостатка воображения Фуше заставляет вас работать куртизанкой?

Анник не ответила. Незачем объяснять мотивы своим похитителям.

Гальба сменил положение в кресле, будто ему стало неудобно сидеть. Джайлс принес ему кофе в такой маленькой чашечке, что она исчезла в его руке. Все ждали, пока Гальба пил кофе, а он не торопился, видимо, подыскивая слова:

– Я не осуждаю выбор вашей матери. Она была великой патриоткой. Но этот путь не для всех. И не для вас.

– Нет.

– Тогда выбор невелик. Ваши французские хозяева, шакалы, ожидающие вас за дверью, или британская разведка.

– Хорошенько подумай. – Эйдриан сел на кушетку рядом с ней. – Лисенок, ты раз пять спасла мне жизнь, я хочу вернуть долг. Я не позволю Гальба сделать тебе что-либо ужасное.

– Я спасла тебя лишь дважды. И да, ты не позволишь ему сделать мне что-то ужасное, мой брат. – Защита Эйдриана согревала ее. Они это знали. Он тоже знал. – Ты делаешь много того, чего не хотел бы делать. Грею обидеть меня трудно, у него осталась совесть, чего не скажешь о тебе. Но вы оба это сделаете.

Грей еще крепче сжал ее, возможно, потому, что она это сказала, возможно, почувствовал в ней перемену. Вместо того чтобы еще больше испугаться, она разозлилась. Но Анник смотрела на Гальба:

– Вы говорите о выборе? Зачем вы дразните меня тем, что я бы сделала, если б получила свободу? Это как детская игра – «пуговица, пуговица, у кого пуговица?». Пуговица у англичан. Что вы с ней сделаете?

Гальба это понравилось, он предпочитал, чтобы она не боялась. Он допил кофе и отставил чашку.

– Я предлагаю обмен. Мне нужна информация, которая у вас в голове. А вам нужен выход из западни, в которую вы попали. – Анник молча ждала. – В обмен на планы Альбиона вы будете защищены от Фуше. Я уничтожу Леблана. Это в моих силах. Я дам вам новое имя и дом, анонимный и безопасный, где никто не будет вас преследовать. – Он не спускал глаз с ее лица. – Передав мне планы, вы избавите себя от груза тысяч смертей, которые принесет вторжение. Что бы ни случилось, это уже не будет вашей ответственностью.

Анник почувствовала озноб, поняв, что ее могли соблазнить несколько хорошо выбранных слов. Ей очень хотелось освободиться от трудного выбора. Она почти хотела закрыть глаза на вред, который принесет Англия ее стране, и побыстрее избавиться от этих планов. Гальба заметил ее колебания, и она устыдилась.

– Это честная сделка, Анник. Принимаете?

Дойл и остальные притворялись, что заняты кофе или пятном на стене, только бы не смотреть на нее. В камине потрескивал огонь. Анник уже поинтересовалась дымоходом, он был перегорожен решеткой. В этом доме перекрыта каждая щель. Выхода отсюда не было.

Ее освободят от ужасного выбора. Они умны и хитры, они точно знали, что ей предложить.

– Месье Гальба, я не хочу, чтобы меня допрашивали те, кто сторожит вашу дверь. Я не хочу возвращаться к Фуше, не очень приятному хозяину. Но я скорее вернусь в Париж и стану для него распутницей, как моя мать, чем стану предательницей для толстого, седого и хитрого английского шпиона вроде вас.

Эйдриан хохотнул, вскочил с кушетки и подошел к окну. Мэгги на другой стороне комнаты подавила смешок. Грей крепче сжал ее плечо. Еще крепче.

Анник смотрела на узор ковра, не узнавая цветы. Может, таких и не существовало. Но ей больше не хотелось никуда смотреть.

– Французская патриотка, – сказал Гальба. – Полнейшая неразумность. Мы, по крайней мере, выяснили свои позиции.

Когда Анник рискнула поднять глаза, его лицо было совершенно бесстрастным. Возможно, в душе он смеялся. Коты наверняка веселились, когда мышь пыталась вырваться от них.

– С этого момента разговор становится предсказуемым. Джайлс… – Юноша, ставивший чашки на серебряный поднос, тоже смеялся, не делая попытки это скрыть. – Джайлс, проводи мадемуазель… Нет. Мы прекратим эти французские глупости и дадим ее мыслям лучшее направление. Проводи мисс Анник и представь ее Тини как нашу гостью. Затем отведи ее в спальню Грея и оставь там. – Гальба встал. – Спокойной ночи. Мы еще поговорим. Нам есть что обсудить.

Грей заботливо поднял ее и помогал стоять.

Они знали, что планы Альбиона у нее есть, и собирались их получить, а все это радушие – лишь маска, скрывающая это желание. Лучше смотреть на вещи реально.

– Спокойной ночи, месье Гальба. – Она сделала реверанс, как поступила бы девочка из хорошей семьи. – Мы обсудим все, что хотите. Но пока я в этом доме, я не буду ни есть, ни пить. Так что у вас совсем немного времени, чтобы со мной покончить.