"Мужчина для нее" - читать интересную книгу автора (Кендрик Шэрон)

Глава шестая

— Не могу поверить в то, что происходит, какое-то ощущение нереальности, — упрямо сказала Абигейл.

Ответом ей был язвительный смех, так бесивший ее. На будущее следует учесть: ни в коем случае не жаловаться на свои затруднения — это доставляет Нику огромное удовольствие.

— Ощущение нереальности? — переспросил он.

Его бедро напряглось, когда он нажал на педаль газа, и машина увеличила скорость. — Тогда останови взгляд на линии горизонта, моя дорогая. Будет вполне достаточно.

— Я не это имела в виду, ты же знаешь! — завелась было Абигейл, но все-таки замолчала и стала рассматривать проносящиеся мимо картины деревья, живые изгороди и поля, которые сменялись тем большим количеством зданий и шоссе, чем ближе они подъезжали к Лондону.

В эти два дня, прошедшие после похорон Орландо, так много всего произошло! И все из-за Ника.

Ведь это такой мужчина, который, однажды приняв решение, может перевернуть весь мир женщины.

Было еще нечто большее, чем его решительность, и это нечто особенно поражало ее. За последние сорок восемь часов у Ника Харрингтона обнаружились такие черты характера, о которых она раньше и не догадывалась.

Абигейл так и не поняла, чего, собственно, ждала от него, но, уж конечно, не доброты и не сочувствия, которые он продемонстрировал в тот первый вечер после похорон, когда она не могла заснуть.

На следующий день он не изводил ее вопросами, а позволил молча сидеть, потягивая бренди, перед пляшущими языками пламени, в которое подбрасывал все новые поленья.

Потом он развалился на большом диване напротив и читал книгу, получившую все мыслимые награды. Абигейл знала, что ее читали те, кто полагал, что обязательно должен ее прочитать, но Ник, казалось, действительно получал от чтения удовольствие.

Сама же Абигейл ничего не делала, только смотрела в танцующее пламя. Глубокая тоска из-за смерти Орландо не проходила, но она сама должна была с ней справиться. Без помощи Ника.

Когда она начала уже зевать, он исчез и, возвратясь с большой чашкой травяного чая, настоял, чтобы она выпила его с, медом. После этого у Абигейл начали слипаться глаза, и Ник очень строго сказал, что пора ложиться спать.

Он распоряжается так властно, подумала она, что нет сил протестовать. Она уже почти спала, но на мгновение сам собой возник вопрос: намеревался ли Ник довести дело до конца, увлекая ее за собой в спальню, к постели? Ее ждало разочарование — он просто прошел мимо нее вверх по огромной лестнице.

Когда Абигейл наконец доплелась до своей спальни, то обнаружила, что Ник зажег огонь в камине, добавив к поленьям сосновые шишки, чтобы воздух был теплым, свежим и душистым. Глаза у нее закрылись сразу же, как только она выключила свет и приглушенным голосом пожелала ему спокойной ночи.

Впервые за много месяцев она крепко спала и к ней не пришли те ужасные сны, что преследовали ее с брачной ночи…

А на следующее утро Ник не отправился в банк на встречу с мистером Чамбером, а настоял, чтобы мистер Чамбер сам приехал в ее дом, и, к удивлению Абигейл, управляющий банком покорно согласился, прибежав точно послушная собачонка.

Как только Чамбер прибыл, Ник взял инициативу на себя, усадив всех за огромный круглый обеденный стол. Ник был без пиджака, бледно-фисташкового цвета рубашка придавала его глазам сочный оттенок зеленой травы.

После удивительно крепкого ночного сна и двух тостов с мармеладом, съеденных ею на завтрак, Абигейл чувствовала себя намного бодрее, чем вчера.

Возможно, ее вновь обретенная энергия поможет ей и далее делить с ним общество и при этом не реагировать на этот великолепный образчик мужчины.

Что ж, она и раньше ощущала на себе его обаяние, но всегда подавляла эти чувства, находя их бесполезными и даже неприятными.

Но почему она сейчас стала так реагировать на него? Неужели только потому, что Ник поцеловал ее? Пробудил ее чувства волшебством своего прикосновения, как в прекрасных сказках?

Абигейл была уверена, что Орландо, с его грубыми насмешками и полным отсутствием тактичности, убил в ней остатки полового влечения. И теперь она с изумлением обнаружила, что Орландо все-таки не удалось довести до конца свое черное дело.

Как раз наоборот!

Несмотря на то что математика была для Абигейл самым трудным предметом в школе, она даже обрадовалась, когда прибыл мистер Чамбер. Теперь она сконцентрируется на цифрах и забудет о том, какими невообразимо чувственными были движения. Ника, даже когда он занимался самыми простыми делами, например раздвигал бархатные шторы, чтобы впустить в комнату свет зимнего солнца.

И все-таки расчеты, которые Ник и мистер Чамбер так быстро произвели, ее утомили, и Абигейл попыталась покинуть комнату под тем предлогом, что хочет сварить всем кофе.

Тут Ник объявил, что ни в коем случае не допустит этого, так как Абигейл делает худший в мире кофе, и он сам приготовит его, пока она будет изучать все те графики, что они для нее тут изобразили.

Ник, должно быть, упорно трудился над ними накануне, после того, как отослал ее спать. Это были очень ясные и простые графики, но от всех этих цифр у нее закружилась голова, и, когда она попросила, чтобы Ник объяснил ей в двух словах, что они реально означают, он довольно угрюмо ответил:

— Нижняя линия показывает, что ты разорена, Абби. Бесповоротно разорена. Даже если будет продан дом…

Абигейл подождала, пока мистер Чамбер уехал на своем семейном седане, и лишь потом осмелилась задать Нику совершенно очевидный вопрос:

— Как же я буду работать на человека вроде тебя, если… я ничего не умею делать?..

Он коротко улыбнулся.

— Твое состояние блаженного неведения будет длиться только до тех пор, пока мы не доберемся до Лондона. Там ты обретешь целую кучу новых навыков, которые приспособят тебя к жизни. И которым ты должна была научиться давным-давно, — закончил он мрачно.

— Чему именно я должна была научиться?

— Я предоставлю тебе решить это самой.

Тогда Абигейл робко спросила:

— И кто будет меня учить?

— Подожди, и ты все увидишь, — уклонился Ник от ответа.

И ничто более не смогло убедить его продолжить эту мысль.

— Я и забыла, каким упрямым ты можешь быть!

— Признаю себя виновным, — согласился он.

И при этом Ник Харрингтон еще жалуется на упрямство своей матери!

— Это мое последнее предложение, Абби, — сказал он. — Ты можешь принять его или отклонить.

Но у Абигейл не было выхода. Более того, она приняла бы это предложение с радостью, если бы Ник так явно не торжествовал! И она сквозь зубы пробормотала: «Спасибо», подозревая, что Ник Харрингтон не так-то прост — он собирается здорово повеселиться, распоряжаясь ею!

И вот теперь они мчались к Лондону по Хаммерсмитскому шоссе на ярко-красном спортивном автомобиле Ника, привлекающем как восхищенные, так и завистливые взгляды других водителей.

Он с ревом обогнал «порше».

— Ты ведь еще не гонщик на «Формуле-1», правда? — заметила она с раздражением.

— А что? Тебя беспокоит, как я веду машину?

— Ты просто ведешь? А я-то думала — пытаешься побить мировой скоростной рекорд!

— Скорость действительно на пределе. Ты боишься?

На самом деле Абигейл даже нравилась эта сумасшедшая езда, но признаваться в этом?.. Никогда!

— Что ты! Во всяком случае, это не так страшно, как стряпать с тобой на кухне!

Он засмеялся.

— Думается, что ты растормошишь кого угодно!

Она покосилась на него.

— В каком смысле?

— В том смысле, что мне нравятся женщины, которые так же много дают, как и получают! — И Ник нажал на педаль.

Абигейл попыталась теперь не обращать внимания ни на скорость, ни на его прекрасное вождение.

Но почему столь сомнительный комплимент заставил ее сердце забиться так громко, что она порадовалась включенной стереосистеме? Что такое с ней происходит?

Неужели дело только в Нике и в том, как он ворвался в ее жизнь и изменил ее? Каким бы ни был ответ, у Абигейл было ощущение, будто она стряхнула с себя тот густой туман, что окутывал ее в течение всего замужества. Может, в ней стала проявляться личность? Реальный человек, который с каждой минутой становился все реальнее?

— Думаешь, жить вдвоем в одной квартире — хорошая идея? — рискнула спросить она, зная, что умрет, если он скажет «нет».

— Нет.

— Ох!..

— Ты не должна задавать вопрос, если не можешь спокойно выслушать ответ! Первое жизненное правило! — Ник искоса бросил на нее насмешливый взгляд. — Но не нужно так падать духом, Абби…

— Я и не падаю духом, — сказала она, собрав остатки достоинства. Кажется, ты полностью разделяешь мои собственные мысли! — Тут с ее лица слетело выражение ледяной сдержанности, уступив место любопытству. — Почему ты не думаешь, что…

-..жить вдвоем в одной квартире — хорошая идея? — Его рот скривился, он плавно переключил скорость. — Тебе действительно необходимо спрашивать меня об этом?

Неужели ей удалось смутить Ника Харрингтона?

— Да, — ласковым голосом проворковала она. — Необходимо!

— Я бы сказал, что возникающее между нами сексуальное влечение — самое очевидное к тому препятствие, — сухо высказался он.

Абигейл быстро прижала руки к пылающим щекам. Зачем он это говорит? Так откровенно? Так бесстыдно? Но что разочаровало ее больше всего, так это тон. О сексуальном влечении он говорил как врач-сексопатолог. Ни слова о чувствах, которые вызвали это влечение. Все ли мужчины так думают?

— Тогда почему бы не найти мне жилье где-нибудь еще? — резонно поинтересовалась она.

— Я думал об этом, — признался Ник. — Долго и упорно. И, взвесив все, решил, что ты будешь в большей безопасности со мной, чем без меня.

— Но почему?..

Он пожал плечами и улыбнулся, когда какая-то рыжая девушка сверкнула в его сторону улыбкой, догнав их на похожем ярком маленьком спортивном автомобиле, а затем с ревом унеслась в облаке выхлопных газов.

— Вот образец самого безрассудного вождения, не спеша заметил Ник. — В самом деле безрассудного!

— Если только можешь, оторви на секунду глаза от этой красотки, бросила Абигейл раздраженно, и ответь на мой вопрос! Почему я в большей безопасности с тобой, чем где-нибудь еще?

Он выключил стерео, музыка резко оборвалась, наполнив пространство машины тишиной.

— Потому что ты, в сущности, очень наивна, сказал Ник.

Абби затаила дыхание. Что последует дальше?..

— Ты была защищена от реального мира всю жизнь: эти дурацкие школы, а затем этот в равной степени дурацкий брак! И не твоя вина в том!

— Спасибо! — Абигейл поджала губы.

— Пойми: даже если я договорюсь о комнате в квартире какой-нибудь моей знакомой, тебе все равно придется встречаться с мужчинами…

— А это не допускается?

Он, прищурясь, бросил на нее взгляд.

— Не теперь, нет! Я думаю, что сейчас это нецелесообразно. Тебе нужно залечить раны. Нужно немного времени, чтобы оправиться — чтобы обрести себя, как говорят во время сеансов психологической помощи.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что ты был на сеансах психологической помощи? — воскликнула Абигейл удивленно.

Он лениво улыбнулся.

— А как ты думаешь?..

Нет, этого не может быть! Ник Харрингтон, такой сильный, решительный, владеющий собой, — и… посещение психоаналитика? Хотя… Она видела в эти дни, как в какие-то моменты он терял свое хладнокровие. Интересно было бы узнать, может ли Ник когда-нибудь полностью утратить сдержанность?

Он осторожно объехал велосипедиста, который явно желал смерти.

— Не пойми меня не правильно! — продолжил он развивать свою мысль после краткой паузы. — Я думаю, откровенный разговор очень помогает некоторым людям.

— Но не тебе!

— Да, — коротко согласился он. — Не мне.

Он один из тех мужчин, которые считают слабостью признаться в своих собственных чувствах? Неужели мужчины в этом отношении действительно так отличаются от женщин?

.

Она посмотрела в окно, ощутив довольно сильное желание сменить тему.

— Расскажи мне о своей квартире!

— Это не квартира, это дом. — Он глянул в зеркало заднего вида. — Мы скоро там будем, так что ты сможешь посмотреть сама. Расположен в Кенсингтоне, очень симпатичный, и ты сможешь ходить гулять в парк неподалеку.

— Ты долго в нем жил?

— Не слишком. Всякий раз, когда останавливался в Лондоне. Но я всюду разъезжаю, как ты знаешь.

Работа требует моего присутствия во всех крупных городах мира, а главный офис моей компании теперь в Нью-Йорке.

Абигейл очень мало знала о деловой жизни Ника. Однажды ее отчим назвал Ника махинатором. Но она никогда не задумывалась над значением этого высказывания.

— Что это за бизнес конкретно? Я в этом ничего не понимаю… — Она осмотрела богатый салон автомобиля. — Кроме того, что он явно прибыльный…

— Я аварийный монтер. — Ник коротко улыбнулся и плавно переключил скорость, так как их пытался обогнать грузовик. — Если бизнес идет плохо, я имею в виду — действительно плохо, то приглашают меня.

— Для чего? Это что — поцелуй смерти?

Он засмеялся.

— Я не занимаюсь каждым случаем; у меня есть команда экспертов. Но когда я работаю сам, то очень тщательно изучаю, каким образом управлялась компания. Я разбираю весь бизнес — все до последней косточки — и пытаюсь выяснить, в чем была допущена ошибка.

— А это легко?

— Нет! — спокойно признал он. — Я — последняя попытка таких компаний, до этого они обычно пробуют все, что можно. Особенно трудно, если это старая, устойчивая семейная фирма, которая по какой-то причине не в силах конкурировать с другими. — Он бросил на нее хмурый взгляд, как будто напоминая о ее неумении управлять микроволновкой. — И я пытаюсь снова поставить их на ноги.

— Опасность, Ник, — предупредила она. — Это звучит слишком сентиментально.

— Я знаю…

Некоторое время они ехали в тишине, которую можно было назвать почти мирной.

— Но мне хотелось бы знать, как я могу пригодиться для всего этого, опять начала Абигейл. — Я, не умеющая печатать, не умеющая управляться с факсом и ксероксом, не умеющая пользоваться микроволновкой и…

— Не умеющая помолчать минутку! — прервал он, его внимание было направлено на другое: машина подъехала к переходу.

Блондинка в обтягивающей бедра кожаной мини-юбке и вычурном жакете выгуливала белого пуделька, ведя его через черно-белые полосы «зебры».

Она бросила еще один внимательный взгляд на дорогу, увидела за рулем Ника и решительно зацокала каблучками, покачивая бедрами, словно танцовщица лимбо.

Абигейл повернулась и успела заметить одобрительную улыбку Ника, прежде чем он снова тронул машину.

— Может, ты хочешь остановиться и предложить подвезти ее? — бросила Абигейл.

Он пожал плечами.

— К сожалению, это двухместный автомобиль.

Так или иначе — не мой тип!

— О?.. — Она едва смогла удержаться от улыбки.

— Да, знаешь ли… Не выношу пуделей!

Дом Ника находился в старинном квартале Лондона. Железная ограда окружала прекрасный парк.

Под старыми деревьями стояли деревянные скамейки. Здесь, наверное, так приятно сидеть летом — под густым зеленым навесом!

— Нравится? — спросил он.

— Ммм! Это дом вроде того, где жила Мэри Поппинс! — произнесла она мечтательно, и Ник улыбнулся.

— Все домовладельцы имеют ключ от калитки в сад, — объяснил Ник, открывая перед ней дверцу машины. — Здесь весной хорошо. Прорастают сотни луковиц — нарциссы и крошечные синие ирисы. Это привлекает птиц — таких, которых ты никогда не ожидала бы увидеть в центре Лондона.

— Это чудесно, — сказала Абигейл с восторгом, пытаясь как-то скрыть удивление. Она действительно даже не предполагала, что Ник может прийти в восторг от цветов, что он вообще обращает внимание на птиц!..

К парадной двери вела лестница, окрашенная в зеленовато-синий цвет. Он поставил чемоданы и открыл дверь.

— Я устрою тебе ознакомительную экскурсию по дому, хорошо? — предложил он, когда Абигейл проследовала за ним в холл.

— Спасибо, — слабо ответила она. Она уже не помнила, каким представляла себе место, где мог бы жить Ник Харрингтон, но явно другим. Он так мастерски управлялся с микроволновкой, что она решила, у него современная квартира свободной планировки, с прозрачной стеной, выходящей на реку, и с обтекаемой формы неудобной мебелью.

Но в этом доме все было изящно, все в меру. Высокие потолки с искусными лепными украшениями.

Светлые комнаты, в которых было удивительно тихо. Кто бы мог подумать, что шумные улицы Лондона всего в нескольких шагах отсюда?

— Кухня находится внизу, в полуподвале. Это гостиная, и она выходит в сад. Большую комнату на первом этаже я использую как офис, но она довольно уютна. Гостиная находится на следующем этаже, и ванная тоже, а затем, над ними, — спальни. Лестница заставит тебя сохранять хорошую форму, — заметил он с усмешкой, когда они достигли верхнего этажа.

— А что, разве я не в хорошей форме? — немедленно спросила она.

— Не напрашивайся на комплимент, — сухо одернул ее Ник и распахнул дверь одной из спален: Твоя!

Это была большая светлая комната, с огромным окном, выходящим в зимний сад, где под кипарисом таинственно журчал маленький серый фонтан. На стенах висели изысканные акварели, на кровати лежало покрывало с изящной вышивкой, но Абигейл едва ли все это заметила: ее внимание приковала маленькая скульптура из глины, стоящая на подоконнике.

Это была лошадь — в движении, схваченном в момент галопа, с раздувшимися ноздрями, напрягшимися мускулами. Довольно топорно, неумело вылепленная вещица, но Абигейл не видела ее почти пять лет.

Она сама слепила ее для Ника. На Рождество.

Тогда в этом заключалась какая-то доля шутки.

Абигейл любила лошадей, но они почему-то вызывали у нее безотчетный страх. Филип обещал ей собственную лошадь, но только в четырнадцать лет девушка собралась с духом, чтобы начать брать уроки. Знакомство с этими огромными, мощными созданиями, фыркающими, выдыхающими горячий воздух, безумно ржущими, запомнилось ей на всю жизнь.

Именно в то время, на каникулах, Ник дразнил и дразнил ее этим, и, чтобы показать ему, что она не обращает на его подкалывания внимания, Абигейл слепила для него статуэтку и подарила на Рождество.

— Она подняла ее дрожащими пальцами, пытаясь убедить себя, что дело лишь в неожиданном напоминании о детстве. Но почему так предательски повлажнели глаза? Да она вот-вот расплачется! Она тронута тем, что Ник хранил эту вещь?

Абигейл подняла на него полные слез глаза.

— Ник? — прошептала она и, к ее крайнему изумлению, прочла на его лице то, что чувствовала сама, Ник Харрингтон выглядел так, будто его тоже переполняли чувства.

Но прошла секунда, и к нему вновь вернулся обычный апломб. Правда, голос его звучал почти ласково, когда он обратился к ней:

— Плачь, если чувствуешь, что тебе это нужно, милая. Но поверь! Я ее поставил туда не для этого.

— А з-зачем же ты поставил ее туда? — запинаясь, спросила Абигейл.

Его глаза были яркими и мягкими, как зеленый бархат.

— Я подумал, что ты можешь чувствовать себя потерянно и тосковать по дому, что тебе необходимо иметь что-нибудь из твоего прошлого. Это своего рода приветствие, если хочешь.

Она широко открыла глаза:

— Ты планировал привезти меня сюда с собой, Ник?

— Конечно, планировал.

— А что, если бы я сказала «нет»?

— Ты не в том положении, чтобы отказываться от помощи, ведь так? И даже если бы ты сказала «нет», заявил он уже с довольно явственной угрозой в голосе, — я не собирался потакать твоим капризам. На этот раз — нет! добавил Ник, и по враждебному блеску его глаз она поняла, что он имеет в виду.

Статуэтка, несмотря на все свое несовершенство, явно несла на себе отпечаток энтузиазма юности. Абигейл вспомнила лицо Ника, когда в утро Рождества он открыл подарок, — нескрываемая радость промелькнула на его лице, едва он развернул упаковочную бумагу. А ведь он был человеком, редко позволяющим себе выказывать чувства — даже в Рождество, когда он присоединялся ко всей семье за завтраком, который он помогал готовить своей матери. То, что он всегда делал это с ее молчаливого согласия, было для Абигейл теперь совершенно очевидно.

Какой пыткой, должно быть, было для столь честолюбивого молодого человека исполнять роль подобострастного слуги — независимо от того, как добры были к нему Филип и ее мать. Не по собственной вине Ник вынужден был принимать покровительство, какими бы благими намерениями оно ни было продиктовано. Что же должен был переживать человек с такой болезненной врожденной гордостью, как у Ника? Как он сумел пройти через это?

Почему-то в последние годы Абигейл убедила себя, что их с Ником отношения построены на недоверии и даже ненависти. Теперь все виделось по-другому у них были не только проблемы друг с другом, бывали и хорошие моменты…

Ник пристально смотрел, как ее пальцы медленно гладили неровную глину.

— У тебя такой вид, будто ты далеко отсюда…

— Я и была далеко. Вспоминала, как дарила тебе это.

— На Рождество. — Он усмехнулся. — Потом мы поскандалили. Ты помнишь?

— Поскандалили? Из-за чего?

Уголки его губ уже грозили подняться в улыбке.

— Из-за юбки.

— Да!

Она вдруг вспомнила, из-за какой юбки.

В то время была мода на мини, но для Абигейл это послужило лишь оправданием. Купленная в самом модном магазине в Лондоне, новая юбка вызывающе обтягивала бедра.

В четырнадцать лет Абигейл, как и большинство девочек ее возраста, была полна переживаний о том, как выглядит. Ей просто необходимо было потрясти актеров, которых тогда пригласил Филип.

Она все вертелась перед зеркалом в своей спальне, восхищаясь мудрым решением надеть эту юбку, когда внезапно ее глаза что-то уловили в зеркальном отражении.

Она выскочила на балкон и посмотрела вниз, заслоняя рукой глаза от яркого калифорнийского солнца. Внизу, у кромки бассейна, стоял Ник, и в его черных волосах блестел солнечный свет.

Он долгую секунду ошеломленно смотрел на нее, затем исчез. Минутой позже Ник без стука вошел в ее дверь, лицо мрачнее тучи, а глаза уже скользили по узкой и короткой экипировке.

— Какого черта ты так оделась? — Ник грозно ринулся на нее.

Сомнения — надевать юбку или нет — сразу исчезли. Но что это за возмутительный тон?

— Как это смотрится? — сладким голосом пропела Абигейл, делая пируэт.

— Сними! — прорычал Ник.

Уже не раздумывая, она ответила в том же духе, в каком могли бы ответить ее не по годам развитые одноклассницы. Положив руки на уже сформировавшиеся бедра, Абигейл промурлыкала:

— Это что, Ник, предложение?

Теперь-то она понимала, почему загнала этот эпизод в самый дальний уголок памяти: отвращение на его лице преследовало ее много месяцев спустя…

Она осторожно поставила лошадь обратно на подоконник.

— Я не знала, что ты хранил ее все эти годы.

Его рот скривился.

— Снова сентиментальность, ты хочешь сказать?

— Да, наверное…

— И это тебя шокирует? Моя сентиментальность?

— Да, — ответила она искренне.

— А мое каменное сердце? — поддразнил он.

Абигейл встретила его пристальный взгляд и пожала плечами.

— Ну, это ты сказал!

— Может, я надеялся на опровержение?

— Извини, что разочаровала тебя.

— Ты не разочаровала, — мягко ответил он и медленно провел большим пальцем по линии своего резко очерченного подбородка.

Просто жест, но Абигейл следила за этим движением с жадностью. Глаза ее отметили тень щетины на его подбородке. Какое сильное лицо, подумала она. Здоровое, ясное и сильное. Такое лицо, какое хочешь видеть у отца своих детей…

Этот спокойно-насмешливый пристальный взгляд… Абигейл внезапно ощутила его близость.

Подавляя приступ нервозности, подумала: сознает ли он, как влияет на нее?

— Итак, я здесь, в Кенсингтоне, — торопливо сказала она, отодвигаясь подальше, якобы поправить одну из сине-желтых подушек, разбросанных по большой кровати. — Куда я поеду дальше?

Он улыбнулся, явно играя роль владеющего собой человека, и Абигейл обнаружила, что можно обижаться на кого-то и при этом, однако, страстно желать его…

— Сейчас ты разберешь свои чемоданы, а я сварю нам кофе, — сказал он. Завтра ты начинаешь учиться в колледже.

Хорошо, что она поставила лошадь: она, конечно, уронила бы ее.

— Колледж! — воскликнула она. — Для чего?

Он заговорил как рекламный агент:

— Чтобы научиться навыкам для работы в офисе и машинописи. И освоить три наиболее распространенные компьютерные программы.

С таким же успехом он мог бы потребовать от нее, чтобы она бегло заговорила по-русски или по-китайски через двадцать четыре часа. Синие глаза Абигейл с тяжелыми веками округлились.

— Ты смеешься?

— Нет!

Нет. Он действительно не шутил. Его лицо было совершенно серьезно.

— Это то, что тебе необходимо, — сказал он. — Основные навыки, которые сразу сделают тебя трудоспособной; а уж как ты ими воспользуешься — дело твое. И ты не обязана впоследствии работать на меня, правда нет!

— Не обязана? — переспросила она, ощущая, как от разочарования приходит в бешенство.

— Нет, если боишься, что я тебя съем. Я пользуюсь услугами самого лучшего агентства секретарей всякий раз, как бываю в городе. Санди, его владелица, — моя хорошая приятельница. Если ты будешь упорно работать, я уверен, она даст тебе работу по способностям. Но начать нужно с нуля. Пройди курс обучения.

— А как много времени этот курс займет у меня?

Его улыбку на этот раз можно было бы назвать торжествующей.

— Он займет ровно три недели, — заявил Ник решительным голосом. — Это самый быстрый курс в Лондоне.