"Наш ответ наркобаронам" - читать интересную книгу автора (Тамоников Александр)ГЛАВА 2На площадке особого досмотра майор Соколов выстроил наряд пограничников, выходящих для несения службы по досмотру проходящей через пост техники. Пройдясь вдоль строя и внимательно оглядев подчиненных, начальник заставы обратился к ним: – Товарищи прапорщики, сержанты и рядовые! С каждым из вас я вчера провел беседу, объяснив сложившуюся обстановку и предупредив о том, кому и что следует делать при появлении бойцов одной из Федеральных спецслужб, проводящей на территории заставы свою акцию. Еще раз прошу быть предельно внимательными и осторожными. Все приказы командира спецназа выполнять неукоснительно и немедленно, какими бы странными они вам ни показались. Помните, спецназ – это мощная, профессионально подготовленная сила, способная на многое и не предрасположенная щадить тех, кто встанет на ее пути. Любой необдуманный шаг с вашей стороны может быть воспринят «профи» как попытка оказания сопротивления, что мгновенно вызовет ответную реакцию. В чем она выразится, я не хочу даже говорить, сами прекрасно все понимаете. В сегодняшний наряд я отобрал вас как лучших специалистов в своем деле и надежных солдат. Не подведите меня и себя. А сейчас старшим нарядов развести личный состав к местам несения службы! Прапорщики отдали приказания, и две группы по четыре человека в колонну по одному отправились к шлагбаумам. Неожиданно рация Соколова пропищала сигналом вызова. Это был вызов на частоте пограничников. Майор включил прибор связи и тут же услышал знакомый голос начальника отряда подполковника Беляева: – «Бастион» вызывает «Перевал»! Соколов ответил: – «Перевал» слушает вас! – Здравствуй, майор! – Здравия желаю, товарищ подполковник! – Как дела, Виталий Дмитриевич? – Все по плану! – Это хорошо, что по плану, где у тебя там Сонин? Я пытаюсь его вызвать, в ответ – тишина! Майор объяснил, стараясь говорить спокойно: – Он не может вам ответить, так как с подъема, используя резервную группу внутреннего наряда, обследует левый от заставы хребет. Я тоже хотел с ним поговорить, но оказалось, что он даже рацию свою не взял, я ее в канцелярии заметил. Непростительная беспечность, я буду вынужден наказать его за халатность. Ответ начальника заставы удивил подполковника. – С чего это старший лейтенант полез в горы? – Дело в том, что вчера, после нашего с вами сеанса, он сам пробовал выйти на вас, но это ему не удалось. Помехи вновь забили эфир. Вот он и решил проверить близлежащую местность, в чем я ему не стал мешать, хотя объяснил при этом, что подобные сбои связи уже имели место до его прибытия на заставу и что причина возникновения этих помех так и не была выявлена. Но Сонин уперся как баран. Он упрям, и это еще не самое худшее качество моего заместителя. Беляев поинтересовался: – Что ты имеешь в виду? – Не сработаемся мы. Слишком он самоуверен и крайне неосторожен. – Не понял? – А тут и понимать нечего. Старший лейтенант практически не скрывает того, что прислан на заставу с целью установления контроля надо мной. И прислан лично вами. И это не мои догадки или предположения, это его слова! Так что я бы на вашем месте... Начальник погранотряда перебил подчиненного: – Знаешь что, Виталий, давай каждый останется на своем месте, и не будем обсуждать действия вышестоящего начальника. Соколов согласился: – Как скажете, товарищ подполковник! Но привлекать к делу такого типа считаю ошибкой. Беляев повысил голос: – Я же сказал, майор, не надо ничего решать за начальство. Или ты чего-то не понял? – Я все понял! Только как бы вы, Сергей Андреевич, позже не пожалели о том, что доверились Сонину. Но... вы правы, обсуждать действия начальника дело неблагодарное, а посему больше вы об этом не услышите ни слова. Подполковник недовольно пробурчал: – Вот так-то лучше! Перейдем к главной теме. Ты готов к приему колонны? – Как обычно! – Хорошо! Работай по плану, а Сонин, как спустится с перевала, пусть немедленно свяжется со мной. – Есть, я ему передам ваше распоряжение! – До связи, майор! – До связи! Соколов, отключив рацию, посмотрел на часы: 8.25! Прошел к казарме, вызвал на улицу дежурного. Как только тот явился, майор приказал: – Экстренное построение всего личного состава, включая и караул, кроме смен на горных постах. Командуй, сержант! Дежурный подал команду на построение. К Соколову подошел начальник караула, недоуменно спросил: – Товарищ майор, я не понял, вы и караул снимаете? – Да, прапорщик, прикажи разводящим вызвать часовых с нижних постов и выводи караул в общий строй! Прапорщик удивился: – Что все это значит, товарищ майор? За всю мою службу на границе такого еще не бывало. Соколов спокойно ответил: – Выполняйте приказ, прапорщик! Я все объясню перед строем. Начальник караула, козырнув, вернулся в караульное помещение, тотчас отправил разводящих на снятие часовых с постов у шлагбаумов. В 8.30 застава, исключая часовых горных постов и наряда по досмотру техники, была построена, о чем старшина подразделения доложил начальнику. Соколов, зная, что у него всего пять минут для выполнения распоряжения командира отряда спецназа, обратился к личному составу: – Товарищи пограничники! Я построил вас для того, чтобы довести до вас приказ начальника отряда. Подполковник Беляев с инспектором из Центра скоро прибудет к нам с целью показать высокому проверяющему чину слаженность действий нашего подразделения в различных ситуациях, начиная с подъема и заканчивая имитацией нападения на заставу. Поэтому прошу весь личный состав собраться и не ударить в грязь лицом. Хочу особо отметить, что по результатам проверки отличившимся бойцам срочной службы будет предоставлен внеочередной отпуск, контрактникам и прапорщикам денежное вознаграждение. Сейчас караулу сдать оружие и всем военнослужащим проследовать в свои отсеки, выполнив команду «отбой». Далее ждать команды либо дежурного по заставе, либо лично моей. Всем все ясно? Застава хором ответила: – Так точно! Майор взглянул на часы: 8.35. – Выполнять приказ! Личный состав в колонну по одному, начиная с караула, ринулся в казарму. Через пять минут все пограничники находились в своих отсеках. Они разделись, аккуратно сложив обмундирование на прикроватные табуреты, и легли в постели, ожидая скорой команды «подъем». Но вместо этого увидели в дверях вооруженных людей в черных комбинезонах и защитных шлемах. Эти люди, направив стволы своих «ВАЛов» на пограничников, приказали: – Спокойно! Всем лежать и не дергаться! Мы представители российской спецслужбы. Вам ничего не грозит. Естественно, при выполнении наших команд. Убедительная просьба не предпринимать попыток оказания бесполезного и ненужного сопротивления, ибо в противном случае мы будем вынуждены открыть огонь на поражение. Накрыться простынями и лежать смирно. Это все, что от вас требуется. Капитан Смирнов вышел из казармы и подошел к Соколову: – Вы, майор, не стали снимать внутренний наряд. Это люди, которым вы доверяете? – Да, как и тем, что вышли к шлагбаумам. – Ясно. Смирнов вызвал Полуянова: – «Склон-2» вызывает «Склон-1»! Командир отряда спецназа, чуть ранее принявший доклад капитана Вересаева о том, что пять «КамАЗов» ровно в 8.30 начали движение в сторону пограничного КПП, ответил: – «Склон-1» на связи! – Личный состав заставы, за исключением доверенных людей майора Соколова, выведен из игры. – Принял! Держите пограничников в казарме, но так, чтобы как минимум двое наших спецов контролировали обстановку на посту и в случае необходимости могли поддержать действия четвертой штурмовой группы. – Вас понял! Я лично буду следить за площадкой особого досмотра. – Хорошо! Полуянов отключился. Наступило время Ч—20, или 8.40 местного времени. Тут же последовал вызов генерала Борисова. Руководитель операции «Цунами» подтвердил приказ начать активные действия с наступлением времени Ч, то есть в 9.00! Полковник отдал приказ группе майора Суслова следовать за ним, начав спуск к контрольно-пропускному пункту. Спустившись, двое бойцов заняли позиции снятого первого поста караула, слева от шлагбаума, перекрывавшего трассу со стороны Ургаба. Четверо других укрылись за камуфлированной маскировочной сетью в курилке. Один из бойцов группы взобрался в БТР и вскоре развернул башню бронетранспортера, нацелив крупнокалиберный пулемет «КПВТ» на въезд контрольно-пропускного пункта. Сам полковник встал за углом караульного помещения. Сверху, с бывшего командного пункта Полуянова, прильнув к пулемету, замер начальник разведки отряда майор Буйко. К появлению наркокаравана подготовились и бойцы, «сменившие» пограничников на ближнем верхнем посту караула. Связисты капитана Горского накрыли заставу сплошным колпаком радиопомех. Соколов прошел к шлагбауму. С минуты на минуту из-за поворота должна была появиться колонна из пяти «КамАЗов» с людьми Вахтанга, ведомая хромым Анваром. И она появилась! Строго по графику, к 9.00, выйдя к пограничному КПП. Майор Соколов отдал короткую команду. Пограничники подняли массивный шлагбаум. Колонна вошла на территорию контрольно-пропускного пункта. Начальник заставы, подняв руку, остановил ее прямо напротив казармы. Из головной машины соскочил на асфальт Анвар и, что-то крикнув водителям, захромал навстречу майору. Как и в предыдущий раз, водители и сопровождающие их боевики открыли дверцы кабин, держа на коленях готовые к бою автоматы «АКС-74». Они даже не догадывались, что находятся под прицелом бойцов спецназа. Анвар подошел к Соколову, поприветствовав начальника заставы: – Ассолом аллейкюм, господин майор! – Салам, Анвар, как дела? Как прошли маршрут до Ургаба? – С помощью Аллаха, все нормально. – С мобильными группами встречались? – Нет, пронесло на этот раз. – Ну что ж, загоняй «КамАЗы» на площадку особого досмотра и строй своих людей. Все как и прежде. – Хоп! Но что-то, уважаемый, я не вижу вашего заместителя, да и других машин возле поста нет. Майор спокойно ответил: – Наш общий босс подполковник Беляев распорядился с утра перекрыть трассу на Ургаб, чтобы здесь было меньше лишних глаз, а мой заместитель сейчас докладывает начальнику погранотряда о вашем прибытии. Ты с ним встретишься в казарме. Но не будем терять время, командуй своими людьми. Анвар хищно огляделся, но ничего подозрительного не заметил. У шлагбаума, как всегда, стояла полноценная смена пограничников, дымилась полевая кухня, возле входа в казарму, зевая, стоял сержант-дежурный. Хромой таджик повторил: – Хоп, начальник! И что-то на своем языке крикнул водителям. Те, не закрывая дверей, проехали тридцать метров, отделявших колонну от площадки особого досмотра. Как только караван вновь остановился, Анвар выкрикнул еще одну команду. Водители и старшие машин вышли из грузовиков, построившись перед Соколовым. Майор обратился к таджику: – Идем, Анвар, обойдем колонну, затем в казарму, там расчет и вперед – дальше на Ашал! Начальник каравана подчинился: – Как скажете, господин майор! Они прошли к последней машине, зашли за нее. Соколов приказал: – Подними-ка тент, Анвар! – Ай, майор, сегодня же нет посторонних? – Ты забываешь, что я выполняю инструкции подполковника. – Э-э, Беляев тоже страхуется сверх меры. – А вот это, горец, уже не наше с тобой дело. Поднимай тент! Таджик повернулся спиной к начальнику заставы, этого момента и ждал Соколов. Коротким ударом ладони в шею он отбросил Анвара на борт «КамАЗа». Таджик начал оседать, потеряв сознание. Но майор не дал телу упасть, подхватил его под мышки. Этот удар и послужил сигналом для штурмовой группы. Бойцы спецназа, выскочив из своих позиций, мгновенно окружили стоящих в строю безоружных бойцов. Те не успели осознать, что попали в капкан, и были шокированы. И только один из них не растерялся и попытался оказать сопротивление. Когда к оцепленному строю бандитов подошел Полуянов, стоявший крайним слева бородач почти незаметно дернул рукой. Из рукава в ладонь, рассекая кожу, скользнул нож. Это движение пропустили стоявшие сзади и наблюдавшие за всем строем бойцы группы майора Суслова. И быть беде, если бы не начальник разведки. Его профессиональный глаз заметил клинок. Майор поднялся, на секунду замер, прицелившись, и короткая, в три выстрела, очередь разорвала тишину, зависшую над заставой. Боевик, которому пули вонзились в спину, неестественно выгнулся, вскрикнув, сделал шаг вперед, качнулся. Нож выпал из его руки, и бородач рухнул перед строем, задергавшись в конвульсиях. Сам строй шатнулся, но окрик полковника Полуянова: «Стоять, Казбеки!» – заставил бандитов замереть на месте. Командир отряда спецназа приказал: – Всем руки на затылки, быстро! – И отдал короткое распоряжение Суслову: – Спеленать архаров! Под прицелами грозных «ВАЛов» спецназа командир четвертой штурмовой группы с одним из своих бойцов обошли строй боевиков наркокаравана, сцепив им руки наручниками. Соколов из-за «КамАЗа» выволок за шиворот не пришедшего еще в себя Анвара. Полуянов приказал запереть бандитов в подвале караульного помещения, что было тут же исполнено. Бойцы штурмовой группы подобрали из кабин автоматы бандитов. Начальник заставы подошел к полковнику: – Из Ургаба нет известий? – Пока нет, видимо, группа захвата еще работает, но ждать доклада, думаю, нам долго не придется. Майор-пограничник усомнился: – Вы так уверены в успехе действий своих подчиненных в поселке? – Да, уверен! – И даже случайного сбоя не допускаете? – У профессионалов их уровня случайностей быть не может. – Дай-то бог! Командир отряда «Бадахшан» был прав относительно профессионализма личного состава группы капитана Вересаева. Ровно в 9.00 спецназ во главе с командиром начал работать по своей цели. Некоторую сложность для группы, на которой она теряла время, был бросок к дому Мансура от рубежа действия с окраины поселка. Чтобы достичь поместья местного наркобарона, спецам надо было преодолеть около двухсот метров. И это по улицам населенного пункта и в то время, когда жители Ургаба уже бодрствовали, выйдя частью из своих дворов. Но другого варианта у спецназа достичь объекта не существовало. И Вересаев, получив приказ полковника Полуянова, повел своих подчиненных к цели через селение. Фактор неожиданности сыграл свою роль. Местное население, увидев несущихся по поселку вооруженных людей в черном одеянии и со шлемами на головах, создававших впечатление нереальности происходящего, замирали на месте от такого никогда ранее не виданного зрелища. И это было на руку бойцам спецназа. Никто так и не предупредил Мансура с его охраной о приближающейся смертельной опасности. Возле усадьбы группа разделилась на два отделения. Первое под командованием капитана Вересаева недолго думая применило наступательные гранаты, взорвав центральные ворота, и ворвалось на территорию поместья. Шокированная неожиданным взрывом охрана главного входа не успела ничего предпринять против штурмующих, выбитая двумя очередями командира группы. Через мгновение четверка бойцов первого отделения была уже у каменного особняка. Услышав взрыв, из дверей дома показались еще две фигуры охранников. Бесшумные короткие очереди пистолетов-пулеметов «Бизон-3» отбросили их пробитые пулями тела к стене у входа в дом. Ворвавшись в него, зная стандартную схему подобных строений, Вересаев с одним из прапорщиков рванулись на второй этаж мужской половины жилища наркоторговца. И уже здесь спецназовцы встретили более серьезное сопротивление. На площадке у входа в коридор второго этажа находился еще один человек Мансура. Он слышал взрыв и увидел поднимающихся по лестнице людей в черных комбинезонах. Охранник выдернул кольцо предохранительной чеки гранаты «РГД» и бросил ее на ступени второго пролета. Реакция капитана на опасность была мгновенной. Он сумел в доли секунды сориентироваться и отбросить гранату вниз. Она взорвалась на первом пролете, едва не завалив обрушившейся конструкцией лестницы оставшихся внизу двух бойцов первого отделения, осуществляющих прикрытие действий командира. Охранник наркоторговца и Вересаев выстрелили друг в друга одновременно. Молодой таджик согнулся, пораженный в живот очередью «Бизона». Самого же капитана спас бронекостюм, выдержавший попадание пуль короткоствольного автомата «АКСУ», а противошоковая защита мгновенно обезболила грудь офицера, в которую ударил свинец корчившегося от смертельной раны боевика. Спецназовцы перепрыгнули через умирающего охранника, отбросив вниз его автомат, ворвались в коридор второго этажа. И в самом его конце увидели быстро удаляющуюся фигуру наркодельца. Вересаев крикнул: – Стоять, Мансур! Таджик не добежал до спасительной двери задней лестницы метров трех, резко остановился. Прапорщик – напарник командира группы – тут же взял наркоторговца на прицел. Капитан приказал: – Лапы вверх, ублюдок! Медленно повернуться! Таджик выполнил приказание. Но он не был бы бароном в наркоторговле, если бы позволил так просто взять себя. И Мансур сделал выпад, который, впрочем, ожидали от него «профи». Наркоделец резко выхватил из-под полы домашнего халата пистолет. Но выстрелить не успел. Его опередил прапорщик. Короткая очередь выбила из рук таджика пистолет, ранив его в предплечье. Мансур, выронив «ПМ», схватился за рану, вскрикнув от боли. Капитан подал рукой знак прапорщику, и тот пошел на сближение с наркоторговцем, ногой распахивая двери вдоль коридора. В многочисленных комнатах никого не оказалось, и он, под прикрытием капитана подойдя к Мансуру, сбил того ударом приклада на пол и, не обращая внимания на вопли таджика, вывернул его руки за спину и сцепил их наручниками. К плененному хозяину дома подошел Вересаев. Он присел на корточки перед поверженным врагом. Таджик, сжимая от боли зубы, прошипел змеей: – Что, суки, взяли, да? – и выругался на своем языке. Капитан спокойно произнес: – Тебе, урод, не ругаться бы надо, а подумать, как облегчить свою участь. А то возьму прямо сейчас да и переломаю тебе все ребра. И это будет лишь малой долей той платы, которую ты, тварь, заслужил за искалеченные и загубленные жизни тех, кого посадил на иглу. Что, козел горный, будешь и дальше шипеть старой коброй, лишенной яда? Мансур, бросив взгляд на офицера спецназа, молча отвернулся. Вересаев поднялся: – Вот так-то лучше! Лежи и сопи в две ноздри, пока тебе не окажут помощь. Но учти, я разрешаю помочь тебе, лишь выполняя приказ командования. А лично предпочел бы удавить тебя прямо здесь. Хотя... в принципе я так и сделаю, если ты не согласишься выполнить одно условие, которое доведу до тебя после оказания медицинской помощи, – и, обернувшись к прапорщику, приказал: – Коля, займись этой вонючкой! Прапорщик наклонился над раненым, достав шприц-тюбик с обезболивающим препаратом и пакет бинта. Капитан прошел к обрушенной лестнице. Его люди внизу доложили, что на первом этаже никто не проявил себя. Похоже, здесь, в доме, все было закончено. Оставалось узнать, как сработало второе отделение штурмовой группы. А оно, ведомое старшим лейтенантом Качановым, в тот момент, когда Вересаев со своей частью подразделения ворвался в дом, преодолело забор и сразу же оказалось возле длинного глиняного барака и перед двумя вооруженными охранниками, контролировавшими тыловую сторону усадьбы. Взрыв, прогремевший за домом, отвлек их внимание, и боевики не успели среагировать на внезапное появление бойцов спецназа, в результате чего были мгновенно расстреляны старшим лейтенантом Качановым. Сам офицер ворвался в первую дверь барака, его подчиненные рассыпались по двору, прикрывая командира. В комнате, где оказался Качанов, он увидел двух молодых таджиков, прикованных цепями к железным кроватям, наглухо вмонтированным в бетонный пол. Офицер спросил, сняв защитный шлем: – Кто вы такие? На что один из узников, сильно коверкая русский язык, ответил: – Моя и его, – он кивнул на собрата по несчастью, – раб хозяин Мансур. Ми попал сюда за долг. Мою и его заставлять идти через перевал с мешком наркотик. Ми шли, потом пропасть. Чуть не падал, но мешок упал ущелье. Мансур не простил, говорила, пахат на него будишь. Вот и сидим тут, ждать, чито прикажет хозяин. Старший лейтенант кивнул головой, задал следующий вопрос: – Кто еще, кроме вас, находится в этом бараке? – Ай, женщин один, русский! Он не раб, он русский офицер иногда встречат, ми видел, когда открыт дверь. – Где находится эта женщина? – Рядом, тут, за стена, соседний комнат. – Ясно! Ну, посидите пока, скоро вас освободят. Пленник, который кое-как объяснялся с офицером, спросил: – А кито будет твоя? Качанов, усмехнувшись, ответил, подражая узникам: – Моя – большой русский башлык. Солдат! Моя убивать Мансур и его люди. Твоей понятно? – Ай, канешна! Убивать хозяин – хорошо! Свобод – хорошо! Русский солдат – хорошо! – Соображаешь! Ладно, сидите пока. Старший лейтенант вышел из первой комнаты и вошел во вторую. В более нормально обставленной комнате, в углу широкого, разложенного дивана сидела, сжавшись в комок, красивая русская женщина. Качанов спросил: – Если не ошибаюсь, вы – Надежда Соколова? – Да... да, вы не ошиблись, но... кто вы? Офицер галантно наклонил голову: – Разрешите представиться! Старший лейтенант сил специального назначения одной из российских спецслужб Игорь Качанов. Я, собственно, пришел за вами, Надежда Алексеевна. Женщина никак не могла прийти в себя от внезапности всего происходящего: – Очень... очень приятно! Но... спецназ? Здесь? – Как видите! Я понимаю ваше удивление, но такова уж наша работа, появляться там, где нас совсем не ждут. – Понимаю... а... мой муж? Виталий знает о том, что... хотя... вы пришли освободить меня, арестовав супруга? – А вот на этот вопрос я, к сожалению, ответить не могу, так как работа по вашему мужу не входит в мою задачу. Но совсем скоро вы все узнаете. В комнату заглянул один из прапорщиков второго отделения. – Игорь! Территория вокруг особняка зачищена. Кроме тех двоих, что находились возле барака, да еще пары трупов у вынесенных ворот, никого больше не обнаружено. – Добро! Старший лейтенант вызвал Вересаева: – Командир! На связи «Второй»! Капитан ответил: – Как у тебя дела? – Все хоккей, капитан! Позади дома было две цели, обе поражены, я сейчас мило беседую с Надеждой Алексеевной Соколовой, территория поместья под контролем. У вас в доме как? – Нормально! Мансур взят, правда, подраненный, решил, мудак, со спецназом тягаться в скорости реакции, вот и получил пулю в руку. Ребята мои сейчас зачищают женскую половину дома. Тебе, Игорек, проверить весь барак и с женой начальника заставы и бойцами отделения выйти к гаражам. Отходить будем на джипах наркобарона. – Понял! Выполняю! Отключившись, Качанов повернулся к Соколовой: – Скажите, Надежда Алексеевна, вам известно, кто или что находится в помещениях барака справа от вашей комнаты? Женщина, понемногу приходя в себя, объяснила: – В последнем отсеке были мужчины, трое или четверо, точно не знаю, в предпоследнем что-то вроде склада, оттуда часто мешки какие-то выносили. А вот по соседству комната с недавнего времени держится под особой охраной. Раньше там никого не было, но сейчас кто-то находится за стеной, точно! Я отчетливо слышала плач, но плач не взрослого человека, а скорее молодой женщины или даже подростка. Но я могу и ошибаться. Качанов кивнул головой: – Хорошо! Вы пока готовьтесь к отъезду из этого осиного гнезда, а я посмотрю, кто это там за стеной страдает. – Можно вопрос? – Да? – Я увижусь с мужем? – Конечно! Вот это я могу вам гарантировать! Поторопитесь со сборами, Надежда Алексеевна! – Да, да, я быстро! Старший лейтенант вышел во двор, подозвал к себе прапорщика, который докладывал ему об обстановке на территории усадьбы. – Витя, проверь-ка две крайние левые комнаты барака! – Есть! Качанов подошел к третьей двери, закрывающей вход в помещение, откуда Соколова слышала плач. Дверь неплотно прилегала к перекошенной коробке. Офицер внимательно осмотрел щели. Что-то интуитивно подсказывало ему, что не просто так эта комната была изолирована от внешнего мира, в отличие от других. И он увидел то, что подтвердило его догадку. В самом низу, чуть выше порога, Качанов разглядел тонкую проволоку. Он тихо произнес: – Вот оно что! Растяжка! Стоит открыть дверь, и через считаные секунды взрыв гранаты обвалит глиняную тюрьму. Но кто это такой ценный заточен в комнате, что Мансур прибег к минированию выхода, несмотря на постоянное присутствие здесь охраны? Подошел прапорщик, проверивший крайние комнаты, доложил: – В одном из осмотренных мной помещений обнаружены трое таджиков, прикованных к солдатским кроватям. Соседнее помещение – подсобка с запасом продовольствия. Таджики, судя по всему, рабы! – Ясно! – А что здесь? – Прапорщик указал на дверь, перед которой стоял старший лейтенант. Качанов ответил: – Здесь, Витя, растяжка! Помощник офицера удивился: – Вот как? – Да! Ты освобождай рабов и выводи всех, включая жену Соколова, из барака. Таджики пусть идут куда хотят, супругу пограничника отведи к гаражу. – А ты, Игорь? – Я попробую отворить дверь в эту камеру. – Стоит ли рисковать? – Там, внутри, человек, Витя! Мы же не можем уйти, оставив узника под реальной угрозой гибели? Тем более, по словам Соколовой, в комнате заточена либо молодая женщина, либо ребенок! – Может, саперов вызвать? – Вить? Я сказал, что тебе делать? Сказал! Так какого хрена ты тут дискуссии разводишь? Выполняй приказ! – Есть, товарищ старший лейтенант, – сухо и официально ответил прапорщик и направился к крайней комнате барака. Как только из глиняного застенка местного бая были выведены невольники, офицер снял с пояса штык-нож. Вставив клинок в паз ножен и получив таким образом своеобразные кусачки, Качанов аккуратно просунул их в дверную щель. Перекусил проволоку, тут же отскочив в сторону. Растяжка вполне могла быть и обратного действия, вызывая срабатывание взрывателя при отсутствии натяжения проволоки. Но взрыва не последовало. Старший лейтенант распахнул дверь, сразу же бросив взгляд за порог. Там, прикрепленный к кольцу предохранительной чеки мощной «Ф-1», болтался перекусанный кусок проволоки. Взяв гранату в руки и вывернув из нее взрыватель, Качанов выбросил во двор безопасный теперь кусок металла. Обвел взглядом крошечную комнату. Она была обставлена так же, как и бывшее жилище Надежды Соколовой, только легкая ширма в углу являлась дополнительным предметом гарнитура заминированного помещения. Офицер подошел к ширме, сдвинул ее в сторону. Тут же раздался испуганный вскрик. В углу, закутавшись в одеяло, сидела бледная испуганная девочка лет тринадцати. С животным страхом в глазах она смотрела на Качанова. Старший лейтенант, присев перед ней на корточки, спросил: – Ну, чего испугалась? Разве я такой страшный? Подросток продолжал испуганно смотреть на офицера спецназа. Качанов понял, что девочка совсем не владеет русским языком. Он взял ее за руку. Она попыталась вырваться, но старший лейтенант пригрозил ей пальцем, проговорив по-таджикски: – Не бойся меня! Я ничего плохого не сделаю тебе. Скажи мне, кто ты и как попала сюда? Ужас в глазах ребенка сменился удивлением. Этот русский мужчина с оружием и в черном комбинезоне говорил на языке ее народа. Она еле слышно промолвила: – Я Гуля! Дядя Мансур забрал меня из дома, убив родителей и братьев. Это было в ауле Каши. Я должна стать его женой. Но я не хочу, мне страшно. Старший лейтенант выругался на этот раз по-русски: – Ну, Мансур, ну, сучара! Девочка спросила, поняв из фразы офицера только имя своего ненавистного хозяина: – Вы ругаетесь? – Да, ругаюсь! Но ладно, вставай и пошли отсюда! – Вы возьмете меня к себе? Качанов поинтересовался: – У тебя родственники остались? – Да, дядя, брат отца. Он живет в Душанбе. – Вот к нему мы тебя и отправим. – Кто это – мы? – Долго объяснять. Пошли, неволя твоя закончилась. – И я не буду женой старика Мансура? – Нет, не будешь. Вставай! Офицер помог девочке подняться. С ней он и вышел к парадному входу особняка, где возле гаража уже собралась вся штурмовая группа. На траве лежал связанный Мансур, рядом стояла, нервно теребя платок, супруга начальника пограничной заставы Соколова. Вересаев, увидев своего офицера с девочкой, спросил: – А это чудо еще откуда? – Да все оттуда же, из барака. Мансур метил этого ребенка себе в жены и держал в келье, заминировав растяжкой вход. Родители и братья ее погибли от рук людей этого ублюдка, – Качанов кивнул в сторону наркобарона, – но у нее есть дядя в Душанбе. Надо бы переправить девочку к родственнику. Капитан согласился: – Переправим. Так! Все, кажется, в сборе. Кубанов и Бедун, – обратился командир группы к прапорщикам, – выгоняйте из гаража пару джипов! Грузимся в них и на скорости уходим из поселка. Подчиненные командира диверсионно-штурмовой группы выполнили приказ начальника, и вскоре два почти новых «Форда» стояли у развороченных взрывом ворот усадьбы Мансура. Странно, но любопытной толпы на улице не было. Напротив, она словно вымерла. Жители близстоящих домов были испуганы появлением у поместья наркобарона вооруженных людей в черной форме. Недавние междоусобные войны приучили народ прятаться при грохоте взрывов и дроби разрывающих тишину автоматных очередей. Вересаев отошел от вездеходов, вызвав на связь Полуянова: – «Ургаб» вызывает «Склон-1»! Полковник ответил сразу: – «Склон-1» слушает! – Докладываю, командир! Подчиненная мне группа свою задачу выполнила, Мансур взят живым, жена Соколова освобождена, рабы, что томились на цепях в застенках наркоторговца, распущены, за исключением девочки-подростка, которой необходима наша помощь. – Понял тебя. Выходи из Ургаба, с КПП не сближаясь, оставишь группу там, где утром встретил «шишигу» погранцов. Пусть прикрывают подъезд к заставе со стороны поселка. Сам же доставишь Мансура с женой Соколова на пост. – Приказ принял, начинаю отход из зоны применения! Капитан вскочил в джип, приказав: – Ну, ребята, всем внимание! Отход из поселка на предельно возможной скорости! Внедорожники рванули с места и, набирая обороты, направились к трассе. Через двадцать минут группа остановилась на шоссе, у поворота перед прямым участком выхода к заставе. Вересаев приказал личному составу спешиться, заблокировав дорогу к контрольно-пропускному пункту пограничников. Жену Соколова, связанного Мансура и девочку-заложницу пересадили в передний джип, и капитан с одним прапорщиком охраны повел «Форд» к горному посту. Вскоре иномарка въехала на территорию КПП и встала напротив казармы, около которой находились командир отряда спецназа и начальник заставы. Вересаев с Надеждой одновременно вышли из автомобиля, Соколова пошла к мужу, капитан с докладом к полковнику. Офицеры «Виртуса» отошли в сторону, оставив майора-пограничника наедине с женой. Надежда поздоровалась первой: – Здравствуй, Виталий! – Здравствуй, Надя! Соколова прильнула к мужу и заплакала. Майор прижал супругу к себе, успокаивая ее: – Ну, Наденька, не плачь! Для тебя все кончилось. – Для меня? А для тебя? Соколов вздохнул: – Не знаю! Даже предположить не могу, что будет со мной дальше, но... это не главное, главное то, что тебя вырвали из лап бандитов. Ты... прости меня, Надя! Я так виноват перед тобой. Женщина закрыла мужу рот своей маленькой ладонью. – Не говори ничего, Виталий. Не надо вспоминать, что было! Мы вновь вместе, и я счастлива, что ты нашел в себе силы порвать с теми тварями, которые втянули тебя в свои грязные, чудовищные дела. Сейчас я вижу перед собой своего прежнего мужа, решительного, смелого русского офицера, а не прислужника наркоторговцев. И что бы ни произошло далее, ты можешь быть уверен – дома тебя всегда ждет любящий человек. Сколько бы ни длилось это ожидание! Последнюю фразу Надежда произнесла дрогнувшим голосом, ее красивые глаза повлажнели, и она вновь заплакала, уткнувшись в сильную грудь майора. Тот на этот раз не стал ничего говорить, гладя мягкие, шелковистые волосы супруги. Полуянов, слушая доклад Вересаева, невольно смотрел на стоявшую невдалеке пару влюбленных. Когда капитан закончил, полковник сказал: – Хорошо, Дима! Группа сработала выше всяких похвал. Сейчас забирай джип и возвращайся к своим ребятам. Как только закончим работу по Беляеву, я вас отзову. Капитан, козырнув, сел в «Форд» и отъехал от поста. Командир отряда «Виртуса» вновь перевел взгляд на чету Соколовых. Он вдруг вспомнил, как сам встречал свою будущую супругу, когда она, еще не связанная с ним узами брака, раненая вырвалась из города, где теми же самыми наркоторговцами, будь проклято их племя, была убита семья ее брата и друга Полуянова Коли Старикова. Он вспомнил, как Николай, чудом оставшийся в живых, потом мстил за гибель жены с дочерью. И как сам Полуянов, тогда еще подполковник, помогал другу, разнеся в результате банду наркодельцов в клочья. Ведь тогда и Николай действовал вне рамок закона. Да что там Стариков, его, Полуянова, группа работала в предельно жестком режиме, не щадя бандитов, отстреливая их по необходимости, без всяких рассуждений о морали, нравственности и прочей атрибутике цивилизованного общества, так как в собственной стране тогда подобного общества что-то не наблюдалось, как это ни обидно! По крайней мере, к цивилизованному обществу уж никак нельзя было отнести тех, кто, по сути, торговал человеческими жизнями. Банда Арнольда, Пастора, Крюгера получила то, что заслужила. И Служба Х-4 в то время прикрыла Николая. Случай со Стариковым не был единичным в практике «Виртуса». Потому как почти каждый офицер Службы уровня Полуянова и выше тем или иным образом был лично задет наркомафией. Судьбы Каракурта да и самого Феликса Борисова служили ярким тому подтверждением. А сейчас перед полковником супружеская пара, которой вскоре предстоит расстаться. Пусть на время, скорей всего на весьма продолжительное время, но расстаться неотвратимо. Если, конечно, «Виртус» и здесь не вмешается в судьбу этих любящих друг друга людей. Так не стоит ли проявить снисхождение и к ним? Разве они не заслужили этого? Да, если встать на защиту Соколова, это будет противоречить букве закона, но будет ли это справедливо? Нет! Это не будет справедливо! А именно высшая справедливость и характеризовала всегда спецслужбу Х-4. Борисов, и в этом был уверен Полуянов, поймет его. Поймет и поддержит. Полковник принял решение. Он подошел к Соколовым: – Что-то, ребятки, вид у вас как на похоронах. Чем так расстроены? Надежда спросила у мужа: – Кто это, Виталий? Майор ответил: – Полковник, командир отряда спецназа, чья штурмовая группа освободила тебя. Женщина внимательно посмотрела на Полуянова. – Скажите, полковник, Виталию грозит длительное заключение? Извините, вопрос, может быть, и неуместный, но, поймите правильно, мне очень важно знать это. – Я понимаю вас. И отвечу на вопрос. Майор Соколов совершил преступление, предусматривающее серьезное наказание... Это в том случае, если против него будет возбуждено уголовное дело. Но ваш муж оказал нам неоценимую помощь. И он, насколько я разбираюсь в людях, искренне раскаивается в том, что вынужден был делать. Исходя из вышесказанного, будем считать, что ваш муж являлся нашим агентом здесь, в Караульском погранотряде. И я могу вас заверить, что против майора Соколова никаких санкций со стороны правоохранительных органов не последует. Служба, которую я представляю, никогда и никому не сдает тех, кто помогает ей. Единственное, что придется сделать вашему мужу, Надежда Алексеевна, это отдать деньги, полученные за пропуск наркокараванов, и уволиться в запас. Слова, произнесенные командиром спецназа, шокировали и Надежду, и самого Соколова. Майор взволнованно и растерянно заговорил: – Но... полковник, это же... Полуянов не дал ему докончить: – Не надо слов, Виталий Дмитриевич! Проводите супругу с девочкой к себе в комнату и возвращайтесь, нам еще Мансура колоть надо да оборотня Беляева выманивать на пост. Акция продолжается! Надежда, немного придя в себя, обратилась к Полуянову: – Назовите, полковник, хоть свою фамилию. Я должна знать, кому обязана жизнью и сохранением семьи. Командир спецназа улыбнулся: – Никому, Надя, и ничем вы не обязаны! А фамилию мою вам знать совершенно необязательно! И благодарите своего мужа за то, что он своевременно проявил благоразумие. Но достаточно об этом, прошу вас пройти в казарму. Наша с Виталием работа еще не закончена. – Да, да, конечно!.. Спасибо вам! Женщина повернулась к мужу. Соколов, взяв супругу под руку, подозвав подростка-заложницу, повел их в свой жилой отсек. Полуянов подошел к лежащему на асфальте связанному ургабскому наркобарону, приказал подчиненным: – Освободить его! Таджика развязали, сняли наручники, поставили на ноги. Полковник вплотную подошел к нему: – Я буду краток, Мансур! У тебя один шанс сохранить жизнь. Либо ты выполняешь мои требования, либо я лично, прямо здесь, расстреливаю тебя. На раздумье пять секунд, время пошло! По истечении столь короткого отрезка времени командир отряда выдернул из кобуры пистолет, приставил ствол ко лбу наркоторговца: – Я слушаю твой ответ. Побледневший таджик произнес: – Я выполню все ваши требования. – Разумно, будем считать, что договорились. – Полковник вложил пистолет обратно в кобуру, продолжил: – Твоя задача, Мансур, помочь нам выманить подполковника Беляева с территории погранотряда сюда, на заставу! Для этого по связи ты должен будешь сказать ему следующее... Ты понял меня? Предупреждаю, одно лишнее слово, и ты – труп. Беляева уже никакие сигналы об опасности не спасут, ты же сдохнешь. – Яхши, начальник! Я все понял. Один вопрос можно? – Спрашивай. – Моя дальнейшая судьба после выполнения ваших условий? Полуянов ответил: – Если все пройдет, как мы спланировали, то будешь передан официальным властям своей страны. Ты хоть и хреновый, надо признать, но все же гражданин суверенного Таджикистана, следовательно, и заниматься тобой будут органы безопасности Душанбе, ибо мы работаем в согласовании с руководством таджикского государства. Удовлетворен ответом? Наркобарон задумчиво проговорил: – Да, начальник! – Вот и хорошо! Полковник вызвал командира отделения связи, приказал капитану Горскому снять блокаду радиопомех вокруг заставы, обратился к подошедшему Соколову: – Давай, Виталик, связывайся с Беляевым, Мансур готов подыграть нам. Майор кивнул головой, поднес свою рацию ко рту: – «Бастион»! Я – «Перевал»! Начальник погранотряда ответил сразу: – «Бастион» на связи, что у тебя, Соколов? – Проблема с колонной «КамАЗов»! – Не понял? – Это не разговор в эфире, но проблема требует вашего вмешательства и принятия решения. Скажу еще, что наш друг из Ургаба сам прибыл на пост. Беляев был удивлен. – Что, черт побери, все это значит? Где Сонин? Соколов, ждавший подобного вопроса, спокойно ответил: – Я бы тоже не прочь его увидеть. Но он как ушел в горы, так до сих пор не возвращался. Одно слово, скотина он, подполковник. Слинял с заставы, зная, что через нее пойдет «грязная» колонна. Перестраховался, сучок! Не захотел пачкаться! Как хотите, но я его... Подполковник резко перебил начальника заставы: – Хватит пустой болтовни, лучше дай мне Мансура. – Да ради бога! Соколов передал рацию таджику. Полуянов вновь достал пистолет, приставив его ствол к виску наркобарона: – Отрабатывай право на жизнь, Мансур! Тот произнес в микрофон: – Слушаю, начальник! – Мансур, что там за проблемы на посту? – Я могу говорить открыто? Беляев заверил подельника: – Говори! – Проблемы финансового характера, но об этом лучше поговорить с глазу на глаз. Надо, чтобы вы приехали сюда. Начальник погранотряда выругался: – Черт бы вас всех побрал! Ладно, но встретимся не на посту, передай рацию Соколову. Таджик протянул прибор связи начальнику заставы. Беляев распорядился: – Сажай Анвара с Мансуром в свой «УАЗ» и выезжай к ручью у рощи. Там и разберемся с возникшими проблемами. – И, не дожидаясь ответа, начальник погранотряда отключился. Соколов взглянул на Полуянова. Тот проговорил: – Что ж! У ручья так у ручья, Беляев сам упрощает нам задачу. Так, Виталий, выгоняй свой командирский вездеход! Майор быстро завел «УАЗ», выехал со стоянки. В него сел спереди, рядом с начальником заставы, Мансур, сзади сам Полуянов с командиром четвертой штурмовой группы майором Сусловым. – Вперед, Виталик! – приказал полковник. У развилки командира отряда спецназа вызвал командир отделения слежения за погранотрядом: – «Склон-1»! Я – «Сары»! – Слушаю тебя! – С территории пограничной части выехал «УАЗ». В нем подполковник Беляев, штатный водитель и двое военнослужащих в камуфляже с автоматами. Полуянов спросил: – «УАЗ» пошел без сопровождения? – Так точно! – Добро! Через пятнадцать минут вам начать отход к горному КПП! Конец связи! Полковник тут же переключился на командира третьей группы: – «Зеленка»! Я – «Склон-1»! – «Зеленка» на связи! – Объект вышел к тебе, капитан. Беляев с тремя бойцами, включая водителя, следует на «УАЗе» без обычного сопровождения. Я на машине командира заставы выдвигаюсь навстречу, остановлюсь у ручья. Вам работать в режиме щадящего захвата. Так же, как в случае с Сониным, но без применения газового заряда. Зеленко ответил: – Приказ принял! Захват в щадящем режиме! Выполняю! – Давай, Леша, и смотри, действовать предельно аккуратно и синхронно! Отключив связь, Полуянов откинулся на спинку сиденья: – Ну что ж, вроде все идет по плану. «УАЗ» Соколова прибыл к ручью ранее машины Беляева. Полковник приказал начальнику заставы с Мансуром выйти из машины, не удаляясь от нее, и предупредил наркоторговца: – Гляди, Мансур! Не вздумай совершить глупость, пристрелю, как собаку! Таджик, промолчав, встал, опершись о дверцу «УАЗа». Полуянов с Сусловым пригнулись, что не мешало полковнику держать Мансура на прицеле пистолета-пулемета «бизон-3». Ждать оборотня пришлось недолго. Минут через десять послышался приближающийся звук работы двигателя. Машина с Беляевым вошла в зеленый массив и была уже видна Соколову, когда перед ней неожиданно рухнуло дерево. Водитель резко затормозил, подполковника и охрану бросило вперед. Никто из них не успел ничего понять, как все дверцы «УАЗа» распахнулись и каждому в висок уперся глушитель автомата «ВАЛ». Капитан Зеленко, лично руководивший захватом, держал на прицеле Беляева. Командир штурмовой группы приказал: – Не дергаться, мы – российский спецназ! Всем медленно поднять вверх левую руку, правой выбросить на дорогу все личное оружие. Попытка оказания сопротивления будет караться смертью. Выполнять приказ! Пограничники подчинились, у них просто не было другого выхода. Автоматы «АКС-74» охраны и пистолеты водителя с подполковником упали в пыль лесной грунтовки. Капитан отдал следующий приказ: – Подполковнику выйти из машины, остальным сидеть на месте! Беляев, немного придя в себя, попытался изобразить возмущение: – Что все это значит? Я начальник российского погранотряда, какого черта?.. Зеленко кивнул головой: – Я знаю, кто ты. Ты – дерьмо! А ну, быстро из машины, пока я не сделал тебе очень больно. Бывший теперь уже начальник погранотряда вышел на дорогу. Все его тело предательски дрожало. Зеленко уткнул глушитель ему в спину, отдав команду: – Пошел к ручью в обход дерева! Подталкивая Беляева стволом автомата, капитан вывел его к «УАЗу» начальника заставы, из которого сразу же после захвата оборотня вышли Полуянов с Сусловым. Соколов держал на прицеле Мансура. Подошедший под конвоем подполковник, поняв, что попал в руки бойцов спецслужбы не случайно, бросив злобный взгляд на бывшего подчиненного и подельника, прошипел: – Продали, суки? Удавить бы вас, козлов! Полковник спецназа прервал его: – Заткнись, мразь! И резким движением руки сорвал погоны с его кителя, проговорив: – Теперь, Беляев, ты будешь только со следователем общаться. Спеленать его! Майор Суслов сцепил наручниками руки оборотня за спиной и втолкнул того в салон автомобиля начальника заставы. Командир третьей штурмовой группы поинтересовался: – Товарищ полковник, а что с его охраной и водителем делать? – Их тоже на пост в машине погранотряда с нашим сопровождением. Группе дождаться людей из Сары и с ними возвращаться на пост! – Есть! Мансура усадили рядом с Беляевым, так же сковав руки наручниками. Суслов сел рядом с ними, Полуянов занял место переднего пассажира или старшего машины. «УАЗ», ведомый Соколовым, развернувшись, пошел обратно к горному пограничному контрольно-пропускному пункту. Оттуда полковник Полуянов связался с генералом Борисовым: – «Феликса» вызывает «Бадахшан»! – Слушаю тебя, Вадим! – Докладываю, товарищ генерал, подчиненный мне отряд боевую акцию по нейтрализации наркокаравана и захвату руководителей преступного транзита в зоне ответственности Караульского погранотряда успешно завершил. Задача выполнена в полном объеме. Потерь нет! – Поздравляю! Совместно с заставой держать горный пост до подлета «вертушек» пограничников с представителями их командования. Им передать Мансура с Анваром. Этими же вертолетами отряду перебазироваться на аэродром российской военной базы. Беляева взять с собой! С высшим пограничным командованием ваш отход от объекта согласован. Пилоты задачу знают. Вопросы? – Два, Феликс! – Слушаю! – У меня тут девочка из застенков Мансура, сирота по милости ургабского наркобарона. У нее родственник в Душанбе, надо бы помочь. Борисов согласился: – Поможем! О чем еще хотел спросить? – Понимаешь, начальник заставы Соколов очень помог нам. Я гарантировал ему неприкосновенность и прикрытие Службы. Возможно, я поступил не... Генерал не дал полковнику договорить: – Все ты сделал правильно, Вадим! Пусть Соколов после вашего убытия продолжает осуществлять исполнение своих прямых обязанностей. Я сообщу пограничным властям, что майор выполнял наше задание, его не тронут. А как завершим операцию, отзовем его в Москву, где и выведем из игры. Супругу, если она, естественно, сама захочет, можешь забрать с собой. – Не думаю, что она теперь оставит своего мужа. – Ну, смотри там сам, по обстановке. – Как дела у других отрядов? – Они еще работают. – Удачи им всем! Конец связи! – Конец! До встречи! Полуянов приказал подчиненным освободить временно изолированный личный состав заставы и передал Соколову слова Борисова. Отряду «Бадахшан» оставалось дождаться «вертушек». Свою миссию он выполнил. Дай-то бог, чтобы и у остальных подразделений «Виртуса», вступивших в активный этап боевого применения, все также прошло без сбоев! |
||
|