"Наш ответ наркобаронам" - читать интересную книгу автора (Тамоников Александр)

ГЛАВА 6

Киргизия. Ашал – Баруль

Машина с Батыром и пассажирами – капитаном Симаковым, Симоном, и старшим лейтенантом Леонидовым, Качей – прибыла из Ашала на территорию оптовой базы в Баруле в 11.20.

Охрана базы пропустила джип безо всякого досмотра. Офицеры «Виртуса» отметили двух охранников у центральных ворот. Это были крепкие с виду парни-киргизы, вооруженные обычными гладкоствольными ружьями «Сайга».

Новоявленных надсмотрщиков и охранников, высадив из вездехода, помощник Асланбека провел к административному зданию, весь первый этаж которого занимала обычная казарма с отдельным входом. Туда и ввели Симакова с Леонидовым. Помещение имело длину метров в тридцать и ширину где-то в шесть метров. По бокам стояли ряды солдатских кроватей с тумбочками и стульями в проходе. Ни дать ни взять взводный отсек ротной казармы. Левая половина была занята отдыхающими людьми. Правая пуста, но кровати аккуратно и однообразно заправлены, это говорило о том, что дисциплине на базе, по крайней мере в отношении охраны, уделялось особое внимание.

В самом торце, у умывальника с туалетом и душевой кабиной, еще одна дверь, из которой вышел пожилой киргиз, видимо, предупрежденный о приезде гостей.

Он поздоровался с Батыром, о чем-то переговорил с ним, затем предложил офицерам пройти за ним. В ту самую дверь, откуда вышел сам. Как оказалось, в обычную каптерку, где выдал новичкам новый камуфляж, военные полусапожки, дубинки и набор туалетных и бытовых принадлежностей, от зубной щетки до крема для чистки обуви. После чего им было приказано принять душ и переодеться в новую форму, что офицеры беспрекословно выполнили. Затем киргиз провел их в помещение, явно служившее для обитателей казармы бытовой комнатой. Здесь приказал оставить полученное довольствие и ждать. Сам же скрылся еще за одной дверью, сбоку от зеркал.

Не прошло и минуты, как киргиз приказал Симакову и Леонидову следовать за ним. Офицеры вошли в эту дверь у зеркал, за которой оказался кабинет, или, если продолжать следовать армейской терминологии, канцелярия начальника службы охраны базы. Батыр сопровождал новичков. Он поздоровался с хозяином канцелярии и представил его:

– Перед вами, русские, Султан, один из ближайших помощников самого Асланбека. А это, Султан, люди, которых хозяин сам отобрал для охраны особого объекта, слева – Симон, справа – Кача.

Султан, уже уведомленный Асланбеком о новых работниках особого объекта, внимательно осмотрел их.

Крепкий и подтянутый внешний вид офицеров спецназа произвел на начальника охраны хорошее впечатление.

Султан уважал сильных и смелых людей, так как сам был таким. Впечатление от осмотра новых подчиненных усиливалось еще и результатом короткого кулачного боя в чайхане, о чем начальник охраны также был осведомлен.

Он спросил:

– Ваши настоящие имена и фамилии?

Первым ответил Симаков:

– У меня только одно имя, Симон, и прошу называть меня только так. Другого имени и фамилии больше не существует.

Султан, тоже предпочитавший, чтобы его называли по прозвищу, не имел ничего против ответа одного из новых охранников, перевел взгляд на Леонидова. Тот так же коротко произнес:

– Кача!

Султан удовлетворенно кивнул головой, предложил подчиненным присесть к рабочему столу, сам же обратился к Батыру:

– Хоп, брат! Передай хозяину, что я его людей принял. Думаю, в своем выборе он не ошибся. Надеюсь, Асланбек пробил, как эти двое попали в Ашал?

– Об этом не думай, Султан. Если хозяин решил применить их на самом объекте, это говорит о многом. А ты знаешь, как он принимает решения.

– Яхши! У тебя ко мне будут какие-то свои дела, брат?

– Да! Отдай мне дохляков Бороду и Семена. Я заберу их с собой. – Сказав это, Батыр хищно оскалился и добавил: – Базар у меня с ними будет тут недалеко, в роще у ручья.

Султан удивленно взглянул на Батыра и попытался возразить:

– Как это отдать тебе? По правилам эти новые, – он вновь кивнул в сторону молча сидящих офицеров, – должны лично кончить их.

Батыр задал встречный вопрос:

– Ты считаешь, я не знаю принятых правил? Или осмелился бы пойти против них? Против воли хозяина?

Султан потер подбородок:

– Нет, на это ты не пошел бы. Значат ли твои слова, что для русских сделано исключение?

– Именно это, Султан, я и хотел тебе сказать.

– Хоп! – Начальник охраны базы что-то написал ручкой на листе отрывного календаря, протянул записку Батыру: – Иди, брат, к Кериму, отдай ему записку и забирай дохляков.

– Яхши!

– Ну а мы тут еще побеседуем с новыми подчиненными.

Батыр вышел из канцелярии.

Султан достал пачку «Мальборо», бросил ее на стол вместе с зажигалкой, предложив:

– Курите, если есть желание.

Симаков с Леонидовым взяли по сигарете, с удовольствием затянулись дымом настоящего, импортного, мягкого табака.

Султан положил перед собой диктофон и, включив запись, произнес:

– А теперь, господа хорошие, всю вашу историю от побега из армии, с описанием части, в которой служили, до настоящего момента. Все подробно, не спеша. Я слушаю.

Симакову вновь пришлось брать на себя роль рассказчика.

Затушив окурок быстро прогоревшей сигареты, капитан начал излагать в мельчайших подробностях легенду Симона и Качи, проверить правдивость которой было практически невозможно. Все же ее готовили спецы «Виртуса»! Султан же, не перебивая, очень внимательно слушал Симакова.

Граница с Афганистаном

В ночь на 12 августа в колонне пограничников отряд «Барс» прибыл на территорию Соколовского погранотряда.

Выгрузились быстро, заняв отведенную спецназу отдельную казарму. К ним тут же прибыл начальник погранотряда, высокий, крепкий полковник:

– Приветствую у себя наш славный российский спецназ! Начальник отряда полковник Лебедев Юрий Павлович.

Офицеры «Виртуса» были одеты в одинаковую черную форму без знаков различия. Поэтому, когда представился Кауров, назвав свое генеральское звание, начальник погранотряда смутился:

– Извините, товарищ генерал! Не знал вашего звания, отсюда такая фамильярность.

Каракурт положил руку полковнику на плечо:

– Не стоит извинений, Юрий Павлович, познакомьтесь лучше с моим напарником.

Представился и Борис:

– Подполковник Рудаков.

Генерал обратился к офицеру-пограничнику:

– Вы предупреждены о том, что информация о нашем присутствии в вашей вотчине ни в коем случае не должна выйти за ее пределы?

– Так точно, – ответил Лебедев.

Кауров продолжил:

– Это хорошо! А если предположить, что за вашим отрядом ведется круглосуточное наблюдение? На сей случай меры безопасности приняты?

Лебедев все так же официально доложил:

– Так точно! Сегодня пошли вторые сутки, как мой резерв занял вокруг отряда все господствующие высоты. Они используют специальные средства, так что за отсутствие контроля извне я ручаюсь.

Кауров проговорил:

– Добро, и перестаньте, Юрий Павлович, тянуться передо мной, как курсант в учебке перед сержантом. Чувствуйте себя равным среди равных. Прошу к рабочему столу!

Сам генерал и офицеры заняли указанные места.

Кауров расстелил карту района и спросил начальника отряда:

– Ваша карта, Юрий Павлович, у вас с собой?

– Никак нет! Но я могу дать команду, и ее тотчас доставят из секретного отдела.

– Не стоит. Взгляните на ту, что перед вами. Она отображает действительное положение дел? Ту реальную обстановку, что сложилась на данный момент в зоне ответственности подчиненного вам отряда?

Пограничник внимательно всмотрелся в карту. Затем ответил:

– Да! Ваша карта словно скопирована с моей. Вот только синие стрелки с островов Пянджа и красные с нашего берега, обозначающие встречный бой... что это? Предполагаемый вариант развития событий? Или ваша штабная игра?

Кауров медленно покачал головой:

– К сожалению, полковник, это не схема штабной игры, а действительно ожидаемые масштабные столкновения с силами моджахедов из-за «речки».

Лебедев удивился:

– Странно, но я ни о чем подобном не проинформирован. Или...

Пограничника прервал Рудаков:

– Не теряй время, Юра, на догадки, неблагодарное это дело. Лучше слушай, генерал все объяснит.

И Кауров довел до начальника Соколовского погранотряда общий замысел наркоторговцев, решивших провести в зоне ответственности Лебедева широкомасштабную операцию по внедрению наркотиков на территорию Таджикистана. Закончил генерал, тоже перейдя с ним на «ты», словами:

– Теперь тебе все ясно, Юрий Павлович?

– Теперь ясно, товарищ генерал!

– Зная, что тебе не раз приходилось сталкиваться с попытками прорыва границы и пресечения подобных акций, не спрашиваю о готовности застав к бою. Предупреждать их начальников о том, что на самом деле предстоящий прорыв будет лишь имитацией, отвлекающим маневром, не надо. Пусть действуют так, как должны действовать! Ну, а твоя задача имитировать, в свою очередь, попытку задержания «беженцев». Имитировать как можно правдоподобнее, но пропустить толпу в поселок Соколовский, заблокировав его силами поддерживающего тебя мотострелкового полка. Нам же, я имею в виду отряд спецназа, во время прорыва толпы надо чуть правее самим перебраться за «речку».

Полковник Лебедев переспросил:

– Вы намерены пойти в Афганистан?

– Да, но вот как сделать наш проход за Пяндж незамеченным в той карусели, что раскрутится здесь в ночь на 21-е число? Я хотел бы послушать, что можешь в этом плане посоветовать ты, Юрий Павлович.

Начальник отряда спросил:

– Я могу знать, где именно ваш отряд планирует переход границы?

Генерал ответил утвердительно, но с оговоркой:

– Да! Ты это знать можешь, квадрат 36-14, но знать об этом можешь только ты и тот минимум людей, которые помогут нам.

– Ясно! Что ж, место выбрано удачно, с выходом на разрушенный и давно брошенный аул. И река здесь перекрывается порогом, одним словом, мелководье, правда, с сильным течением. Но проходимое. А в самом ауле раньше была основная база контрабандистов, от него же вела и главная водная тропа. Ранее мы не открывали огня, пока не выполняли ряд условий, в частности, подачу через мегафон требования остановиться, предупредительные выстрелы. То есть то, на чем теряли время, и нарушители успевали достичь зарослей камыша, которые как раз и находятся в квадрате 36-14, уходя широкой балкой в глубь приграничной зоны. Затем бандиты вынуждены были отказаться от этого маршрута, так как мы перестали проводить предупредительные мероприятия и стали открывать огонь на поражение, как только контрабандисты переходили условную линию границы. После чего «гости» из-за «бугра» начали осваивать территории восточнее.

Кауров перебил Лебедева:

– Это все понятно, Юрий Павлович! Мы в курсе, что вы достойно выполняете свой долг. Но я все же хотел бы узнать, как вы можете помочь отряду спецназа незаметно, подчеркиваю, незаметно, перейти в Афганистан, воспользовавшись маневрами противоположной стороны?

Полковник задумался, внимательно глядя в карту района, затем спросил:

– Я должен ответить немедленно или у меня есть время подумать?

Генерал ответил:

– Конечно, подумай, Юрий Павлович. Время у тебя есть... до 18 августа, позже я должен буду знать твое решение, подкрепленное подготовленным и готовым к действию прикрытием.

– Есть, товарищ генерал-майор! Восемнадцатого числа я доложу вам свое решение.

– Ну и хорошо! А теперь занимайся своими делами.

Лебедев встал:

– Все необходимое, вплоть до пищи, в казарме. Если что будет надо дополнительно, сразу же вызывайте меня.

– Добро, – ответил Кауров.

Начальник погранотряда, козырнув, вышел из кабинета.

Рудаков, откинувшись в удобном кресле, закурив, спросил:

– Что будем делать, Станислав Сергеевич, до ночи двадцатого числа? Сидеть безвылазно в казарме?

На что генерал ответил встречным вопросом:

– Ты предпочел бы пару недель с отрядом вместо удобной, благоустроенной казармы просидеть среди камней возле Караульского поста? В окрестностях Форога или Баруля с Ашалом? Вволю подышать горным воздухом? Как это сейчас делают твои коллеги, Борис?

Рудаков поднял руку:

– Вот только не надо утрировать, генерал. Ребятам из отрядов, которые вы назвали, работать, можно сказать, у себя дома, нам же идти черт-те куда. Одна прогулка через перевалы и ущелья чего будет стоить. А штурм? Но самое главное – отход. Хорошо, если сделаем «духов» по-быстрому и растворимся в горах. А если порядочный «хвост» за собой потянем? Как я тянул за собой свору Наджиба в ущелье Дракона Чечни? Ощущение, признаюсь вам, весьма неприятное. Но там была надежда на прикрытие, в Афгане надежда лишь на себя да на штурмовиков, хотя проку от них, если за нас зацепятся слуги Аллаха, не будет никакого. Так что сидеть в камнях перед просчитываемым боем не так уж и плохо!

Генерал прошел к окну, проговорил:

– Всем, Боря, достанется неслабо, если в общем плане операции произойдет сбой. А о чем сие говорит?.. Правильно, о том, что права на ошибку мы не имеем нигде. Но я почему-то уверен, что все пройдет удачно для «Виртуса». Ты спросил, чем занять личный состав? Так вот, слушай приказ. В одном из отсеков казармы организовать спортивный зал и вперед, тренировки приемов рукопашного боя. По шесть часов в сутки!

Рудаков спросил:

– Что еще прикажете, генерал?

– Еще? Еще поползать с километр ежедневно не помешает. Нам с тобой, кстати, тоже. Понял?

– Как не понять? Я и сам намеревался занять ребят чем-нибудь подобным.

Генерал улыбнулся:

– Вот и займись! Но напрягай подчиненных не только физически. Пусть наизусть карту выучат, чтобы шли по Афгану, как в Чечне. Занятия прекратить 18-го числа. Потом, до начала этапа, отдых. Тогда же, 18 августа, в 20.00 построение личного состава в полной экипировке, к этому времени и плавуны подвезут. Смотр проведу лично! А ты, кроме всего прочего, подумай, чем нам усилиться в части вооружения, дополнительно или в замену штатного оружия. Пока еще есть время доставить его сюда.

– Все будет выполнено, генерал! Один вопрос разрешите?

– Один – пожалуйста!

– Вы сказали, что поползать по-пластунски нам с вами не помешает. Я-то понятно, мне по-любому с отрядом это упражнение отрабатывать. Неужели и вы с нами будете шлифовать линолеум казармы?

Кауров сожалеюще посмотрел на Рудакова:

– Боря! Ты еще пацан передо мной. Думаешь, Каракурт устарел? Потерял навыки, форму? Ослаб? Предлагаю пари. Бой один на один, без оружия в щадящем контакте. А затем «змейкой» по коридору, на время? А?

Рудаков засмеялся:

– Вы ставите меня в неловкое положение, генерал. Ведь прекрасно знаете, что мне придется проиграть.

Каракурт вспылил:

– Что? Запомни, Боря, я тебя сделаю на любом упражнении, как бы ты ни упирался. Так что, заключаем пари?

Подполковник поднял вверх руки:

– Все, все, Станислав Сергеевич! Признаю, что вы ни в чем и никому не уступаете в «Виртусе», и закончим этот разговор.

Генерал сел в кресло, проговорил:

– Вот так-то лучше! Ты в Службе кем ходил, когда я отморозка Комолова валил? Стажером?

– Да нет, я уже тогда командовал группой, как раз на заключительном этапе операции «Южный склон».

Кауров вспомнил:

– А, ну да! И все равно! Запомни, Боря, раз и навсегда. Во мне столько ненависти к этим торговцам смертью накопилось, что только она одна, дай ей вырваться наружу, заставит меня преодолеть все преграды, лишь бы достать ублюдков и раздавить их, как вонючих клопов. Понял, Боря?

– Так точно, товарищ генерал!

– Иди! Занимайся личным составом, а я тут над маршрутами еще по карте поколдую.

Киргизия. Баруль

Двенадцатого числа приступили к своим прямым «обязанностям» и Симон с Качей. Начальник охраны базы и помощник Асланбека Султан после ознакомительной беседы, в которой еще раз внимательно прослушал уже известную ему легенду капитана Симакова и старшего лейтенанта Леонидова, постучал карандашом о стол.

– Так! Ребятки вы с гонором, принципиальные, я уже не говорю о физических данных. Не знаю, что уж за охрана была у узбекского бая, но сделать здесь Селима с Мусой, да еще каждого одним ударом, это нечто! Я знал этих бойцов. Малик иногда устраивал гладиаторские бои среди охраны. И до вас никому не удавалось устоять перед ныне уже покойниками и трех минут. А тут?.. Ну, да ладно! Асланбек сказал мне, как использовать вас. Идемте, я покажу вам объект охраны и рабов, над которыми будете осуществлять надзор. Одно учтите, по базе не шататься. Комната отдыха вам определена отдельная, в самом ангаре. Из него без моего личного разрешения или приказа ни шагу! Остальной инструктаж на месте.

Султан поднялся, вышел из кабинета, направился по коридору на выход.

Симаков и Леонидов двинулись следом. Идти им долго не пришлось. Сразу же от входной двери в казарму они свернули за угол и оказались перед воротами большого ангара, где стояли двое вооруженных теми же ружьями «Сайга», что и охрана на въезде на саму базу, низкорослых киргиза. Они, слегка поклонившись, открыли перед Султаном дверь. Троица во главе с начальником охраны вошла в уставленный до потолка штабелями коробок и мешков с продовольственными товарами склад. Прошла по узкому проходу в самый конец ангара к кирпичной стене.

Офицеры спецназа отметили, что в ангаре работают киргизы и таджики.

Симаков спросил:

– Босс! Эти люди тоже наш контингент?

Султан ответил:

– Нет! Это обычные рабочие склада. До них вам не должно быть никакого дела, если, конечно, среди них не появится какой-нибудь любознательный идиот и не поинтересуется тем, что находится за кирпичной стеной. – Той стеной, к которой в это время подошли Султан с Симаковым и Леонидовым. Казалось, дальше хода не было, но уже по словам начальника охраны это не соответствовало действительности. Стоящий у стены охранник, тоже киргиз, на этот раз вооруженный помповым ружьем, козырнув боссу, легко сдвинул в сторону целый штабель последнего ряда крупных коробов. Слева открылся узкий проход, ведущий вдоль кирпичной стены к боковому металлическому каркасу ангара. Дорога в тупик? Да, в тупик, имеющий потайную дверь.

В самом углу Султан остановился, достал из широких шаровар тонкий и длинный ключ с мелкими зубцами, вставил его в еле заметное отверстие между кирпичами неровной, грубой кладки. Повернул ключ и толкнул часть стены, которая и отворилась той самой потайной, узкой и низкой дверью.

Троица с трудом протиснулась через нее.

Султан закрыл вход, и все сразу оказались в кромешной тьме.

Щелкнула кнопка, и тут же пришельцам пришлось зажмуриться от яркого после темноты света.

Привыкнув к освещению, Симаков и Леонидов разглядели квадратную комнату, примерно метра три на три. Половину ее занимал топчан, застеленный плотной кошмой, сверху лежали одеяло и две подушки.

Султан объяснил:

– Здесь один из вас, тот, кто заступит в наряд, будет отдыхать ночью! Отсюда, от двери слева, наверх ведет лестница, в частности, в комнату, где будет отдыхать надзиратель, свободный от дежурства. Идем дальше!

В углу, напротив топчана и левого прохода, находилась еще одна дверь. Открыв ее, Султан ввел офицеров в своеобразный склад-цех.

Он представлял собой помещение квадратов в пятьдесят.

Половину занимали двадцатикилограммовые мешки, рядом с ними широкий стол, за которым пять человек, сидящих на скамейках с одной стороны, делали из рулона матового целлофана одинаковые по размеру открытые пакеты, трое фасовали в них серо-белый порошок, героин, двое запаивали пакеты и аккуратно складировали их вдоль стены со стороны двери. Эти работали на противоположной стороне стола. Среди них были и две женщины, вероятно, те, что были недавно перевезены в «КамАЗах» через Караульский пост.

И в конце помещения стояли два ряда двухъярусных нар и находилась еще одна дверь, скорее всего в туалет и душ. Вряд ли рабов выводили отсюда мыться, хотя постельные принадлежности иногда меняли, это было заметно по относительно чистому белью, покрывающему нары.

За работой рабов, особенно за фасовкой ценного товара, следил старый таджик, который при виде Султана направился к начальнику с докладом:

– Господин! Работа идет строго по плану. Особых замечаний ни к кому нет. По вашему приказу я отдал тех двоих, кто не мог работать, господину Батыру. Я правильно поступил?

Султан, осматривая цех, ответил:

– Все правильно, Керим! Они только мешали работе, а передачу их Батыру разрешил сам Асланбек. Как новый контингент?

То ли Керим плохо слышал, то ли не понял значения последнего слова, которое сам Султан перенял от русских, переспросил:

– Это вы о тех рабах, что доставил хромой Анвар?

– О ком же еще, Керим? Или у тебя здесь еще есть невольники?

– Я вся понял, господин! Эти работают. Хорошо, что старых рабов поменяли. Новые всегда сначала послушны, как овечки. Это потом кто-то начинает борзеть. Одно не совсем хорошо.

Султан посмотрел на старого таджика:

– Что именно?

– То, что двух баб привезли!

Начальник охраны удивился:

– Это еще почему? Мне кажется, наоборот, рабы будут работать лучше, чтобы иметь возможность ночью получить женщину. Да и шлюхам в кайф, если без перебора и насилия.

Керим же выдвинул свои доводы:

– Вы правы, если распределять баб среди рабов по очереди и лишать тех, кто будет плохо работать, возможности спать с рабыней, но эти рабы-мужики обозленные, уступать друг другу не хотят. Как бы бучи не устроили, а то так и до смертоубийства дойти может. Самцы всегда за самку дрались. Раньше, без баб, спокойней было.

– Не волнуйся, Керим, и сейчас все спокойно будет. Видишь за моей спиной двух русских? Это тебе помощники, они же и надсмотрщики, которые посменно будут круглосуточно находиться здесь, днем в цехе, помогая тебе следить за порядком, ночью в соседней комнате, следя за тем, чтобы рабы, чего ты опасаешься, не устроили драку. Ребята они крепкие, надо будет, каждый из них вмиг успокоит толпу. Так что о беспорядках не думай, Керим, их не будет.

Султан прошел к столу рабов, обратился к невольникам:

– Эй, быдло! Слышали, что я говорил? Не все? Повторю для глухих! С этого дня за вашей работой и отдыхом будет круглосуточно следить надсмотрщик. Керим установит очередь случки мужиков с бабами, ее не нарушать. По одному на каждую, если, конечно, бабенки сами не запросят большего.

Начальник охраны рассмеялся:

– Но это вряд ли! За невыполнение плана или малейшее проявление недовольства вместо бабы двадцать палок по пяткам. И учтите, черви, таких, как вы, мы можем набрать сотни. Замену непокорным найдем быстро, да вы и сами в этом убедились. Но замена для того, кого меняют, означает одно – смерть! Зачем сокращать себе жизнь? Работайте спокойно, выполняйте план, спите с бабами, а совсем скоро, когда работы прибавится, а с ней увеличится и количество рабов, самых усердных ждет поощрение, перевод в надсмотрщики. А они уже люди хоть и подневольные, но все же не рабы! Трудитесь добросовестно, не упустите шанса подняться над толпой, получив власть над ней.

Толкнув речь, Султан повернулся к Симакову и Леонидову:

– Сейчас я покажу вам вашу комнату, затем вы оба спускаетесь сюда. Постажируетесь до конца рабочего дня, на ночь в подсобке перед цехом останется Симон. Утром уже на сутки его сменишь ты, Кача.

Начальник охраны базы обратился к таджику:

– Скоро, Керим, эти парни подойдут в цех. Ты тут еще более конкретно проинструктируешь их. Понял?

– Хоп, господин!

Султан направился к выходу, бросив офицерам спецназа:

– За мной!

Они вышли в комнату с топчаном, прошли в левый проход, откуда железная лестница привела их на второй этаж.

Там находилась вполне пригодная для житья комната. Главное, из нее на улицу выходило обычное окно, и было от него до периметра, опоясанного колючей проволокой, всего каких-то тридцать, ну, может, сорок метров!

В комнате стояли широкая кровать, тумбочка с магнитофоном, платяной шкаф, холодильник и душевая кабина. Туалет был выведен отдельно.

Султан спросил:

– Ну, как вам апартаменты?

Новоявленные надсмотрщики остались довольны комнатой.

– Нормально! Как в гостинице, в натуре.

– Вот и пользуйтесь этим!

А вечером, когда капитан Симаков заступил на пост, старший лейтенант Леонидов под простыней вывернул до упора из часов ручку настройки, зафиксировал ее и, прибегнув к азбуке Морзе, используя ручку как ключ, передал, а полковник Злотов получил сообщение:

«Склад обнаружен, он под окном большого ангара, стоящего торцом к поселку, сложности для штурма объект не представляет. Леонидов».

Спустя несколько минут слабый разряд тока от часов кольнул старшего лейтенанта. Его вызывали на ответный сеанс. Он положил руку так, чтобы видеть цифру числа. Вскоре она начала мигать, а Леонидов принимать сигнал:

«Сообщение принято. Объект определен. Ваша комната может прослушиваться, принять это к сведению. Продолжать выполнение задачи. Удачи, Злотов».

Установив ручку настройки своих потертых старых часов «Слава» в исходное положение, старший лейтенант Леонидов повернулся на бок и тут же уснул. Напрасно всю ночь прослушивал комнату надсмотрщиков оператор Асланбека. Кроме тишины, слегка разбавленной стрекотом цикад, ему так и не удалось что-либо записать. О чем утром он и доложил хозяину.

В 7 утра Леонидову был подан в комнату завтрак. Затем в 8 часов Кача сменил на посту Симакова, войдя в цех-склад и приняв от напарника дубинку.

Рабы под присмотром старого таджика только начали получать порции своего завтрака.

Керим поздоровался с надсмотрщиком, указал ему на стул возле мешков:

– Твое место там! Понадобится выйти по нужде, скажи мне, туалет знаешь где. Обед со мной, ужин в соседней комнате, где проведешь ночь.

Леонидов спросил:

– Как насчет того, чтобы перекурить? Где это можно сделать?

– Рабы курят через три часа в туалете... ты кури здесь, ты не раб, но аккуратно, пепел и окурки – в банку с водой, банку возьмешь в своей ночлежке, воду в сортире. Еще вопросы?

– У матросов нет вопросов!

– Ты был матросом?

– Как ты космонавтом... шеф!

Старший лейтенант прошел в свою комнату, затем с литровой банкой в туалет, оттуда вернулся уже с водой в емкости, которую поставил возле стула, занял указанную позицию, тут же закурив, наблюдая, как жадно, по-звериному, превращенные в животных поглощали скудную пищу рабы.

Желваки заиграли на скулах офицера спецназа.

«Ничего, – подумал он, – недолго осталось мучиться. Только бы глупость какую не сотворили, а то затеют бунт и погубят себя. Предупредить бы их, что свобода близка, но... нельзя!»

После завтрака рабы заняли свои рабочие места, и началась монотонная, однообразная работа.

Невольники трудились автоматически, особенно женщины, имевшие усталый вид. Это было объяснимо. Им здесь достается больше всех. И на наркоте днем паши, и самцов, в которых превратили наркоторговцы мужчин, удовлетворяй! А женщины с виду еще ничего, взять хотя бы блондинку. Красивая, стройная, лет под тридцать, не более. Интересно, как ее угораздило попасть в сети бандитов? Надо будет спросить после освобождения, если... сумеет дожить до этого момента, пережив кошмар своего унижения. Ее подруга тоже явно страдала, в глазах брюнетки не было жизни, одна пустота. Леонидову так и хотелось подойти к ним и сказать: держитесь, бабоньки, скоро все закончится и начнется новая, свободная жизнь. Но... но... но!

Старший лейтенант отвел взгляд от женщин, начав рассматривать рабов-мужиков. Выделил среди них двоих. Хоть и сидели они к нему спинами, но Леонидов определил в одном узбека, в другом русского. Эти трудились с особым усердием и все время, когда рядом проходил Керим, поторапливали других. После вчерашних слов Султана они проявляли особое рвение. Отметил офицер спецназа и похотливый взгляд узбека на блондинку.

А как только Керим вышел, узбек, видимо, упустивший из виду то, что за рабами теперь следит еще и надсмотрщик, перегнулся через стол, прошипел, но так, что каждое его слово было услышано Леонидовым:

– Эй, сучка белобрысый! Ты сильно на пахоте не напрягайся, ночь тебе предстоит, ой, какой длинный! Я буду тебя иметь туда, куда еще никто не имел! Нагнись под стол, да? Увидишь ялду, который будет твоя жопу рвать, понял, шлюха неверная? Мозоль на языке набьешь, тварь! Ух, чито я с тобой сегодня делать буду, карасавец... ты даже передставить не можешь!

Со рта раба-узбека стекла длинная, клейкая струя слюны.

Блондинка с ужасом смотрела на это обезьяноподобное существо.

Соседу вторил русский:

– А я, Юсуп, сегодня чернявой матку наизнанку выверну, блядь буду! А может, групповуху устроим? Да отдерем этих телок так, что завтра они только стоя и смогут за столом корячиться, а, Юсуп?

Из угла подал голос щуплый мужичок:

– Но позвольте, сегодня не ваша очередь, и... нельзя же так с женщинами... они такие же, как и все мы.

Узбек перевел взгляд в ту сторону, откуда донеслось слабое возражение.

– Твоя чего там, билат, пасть открываит? Хочишь, чтобы и тебя раком поставили? Бабы наши, мой и его, кунака Ваньки, понял ви все? Только ми будем трахат их! И пробуй кито Керим слово сказат, удавлю на очке сортир!

Старший лейтенант подумал: а ведь эти уроды – оказывается, что и среди рабов имеются ублюдки – могут беспрепятственно насиловать беззащитных женщин. Могли бы, если бы не...

Леонидов встал, покачал в руках дубинкой, подошел со спины к рабу-узбеку. Тот оглянулся и изменился в лице. Точно! Разговорившись, он совсем забыл о надсмотрщике.

А офицер, расставив ноги, спросил:

– Может, козел, ты и меня раком поставишь? Или удавишь в сортире?

Узбек пробормотал:

– Извините, господин, это был плохой шутка! Просто шутка! Хотел смотреть, как будут пугаться люди! Мамой клянусь, ми с Ванькой ничего не сделали бы! Только немного шутка!

– Шутка, говоришь?

– Да, начальник, клянус, шутка!

– Что ж, я тоже не прочь немного пошутить!

Сказав это, старший лейтенант почти без размаха, но сильно и резко врезал дубинкой узбеку-шутнику по почкам. Тот вскочил, взвыв от боли, и тут же получил удар по руке, сбросивший его через скамейку на пол.

Русский кунак узбека, прикрывшись рукой, спросил:

– За что бьешь, начальник?

Но тут же замолчал, выплевывая на ладонь вместе с кровью обломки передних зубов. Леонидов осмотрел застывших в изумлении рабов, перевел взгляд на избитых ублюдков и крикнул:

– Что, твари, решили за спиной начальника саботаж устроить? Других вздумали от работы отговаривать? Угрожать? Я вам, сукам паскудным, дам угрожать! Так изуродую, мать в гробу не узнает!

Старший лейтенант обернулся к невольникам, застывшим за столом, спросил:

– Я прав? Эти уроды отговаривали вас под угрозой расправы от работы? Ну? Не слышу?

Первыми отозвались женщины:

– Да, вы правы! И делают они это не в первый раз!

Из туалета вышел Керим.

Увидел результаты расправы надсмотрщика над рабами, которых старый таджик считал лучшими работниками из всей толпы и уже намечал на повышение, если количество рабов, как говорил Султан, увеличится. И вдруг... охранник применяет силу именно к ним?!

Керим спросил, обращаясь к Леонидову:

– Что все это значит, Кача?

– А то, шеф, что при вас эти скоты показывали, как усердно работают, но стоило вам выйти, они тут же приказали, да, именно приказали всем остановить работу, буквально заявив – кончай пахоту! Расслабьтесь, пока просрется этот старый ишак, Керим! Я извиняюсь, но это не мои слова. Остальные работники им возразили, но эти двое стали угрожать расправой тем, кто не будет слушать их. Они, видимо, упустили из виду, что сзади нахожусь я, и раскрылись во всей своей красе, обнажив истинное свое обличье. Пришлось показать им, кем они являются на самом деле!

Керим обвел взглядом рабов, спросил:

– Все, что сказал надсмотрщик, правда?

Ему единогласно ответили:

– Да, правда! И раньше Юсуп с Иваном заставляли нас прекращать работу, как только вы выходили из цеха. И женщин никому не хотят отдавать, сами намереваются издеваться над ними, хотя вы и ваш начальник давали в отношении баб другие указания.

А женщины заявили, что не могут работать, потому что эти двое, которых справедливо наказал надсмотрщик, каждую ночь насилуют их, да так, что впору повеситься!

Керим подошел к корчившемуся на полу Юсупу, которому Леонидов выверенным ударом сломал руку.

Спросил:

– Что же ты, тварь, вытворяешь? Подумал, что если вас с русским из старой партии оставили, то вы стали выше новых рабов? Двойную игру решили вести? А я, значит, ишак старый?

– Шеф...

– Заткнись, ублюдок! Сейчас же обо всем узнает Султан, а возможно, и сам хозяин! В любом случае я вам, вонючки, не позавидую! Кача! – обратился Керим к Леонидову. – А ну-ка выволоки этих подлых шакалов в свою комнату отдыха. Я вызову Султана. Остальным работать! И чтобы план был выполнен! Чего замерли? Цирк, что ли, увидели? Работать, иначе я вам такой цирк устрою!

Выводя провинившихся рабов, Леонидов быстрым взглядом окинул невольников. И увидел в их глазах то, что и хотел увидеть: удивление поведением надсмотрщика, пока еще слабую надежду на какие-то изменения и... благодарность. Подумал, насколько увеличилось бы удивление этих несчастных людей, узнай они, что в роли их надзирателя и карателя выступает офицер спецназа российской спецслужбы, появившийся здесь, кроме всего прочего, и для того, чтобы вернуть им свободу и нормальную жизнь.