"Эрнани из гильдии Актеров" - читать интересную книгу автора (Алексеева Яна)
Глава 10. Души потерянные и неупокоенные
***
С самого раннего возраста принц Ленар считал себя эстетом, тонко ощущающим все нюансы и оттенки смерти… И успешно воплощающим их в жизнь. Ведь смерть — это прекрасно, а принятая от его руки — высшая награда для уходящей в забвение души. Почему все так не хотят умирать, ведь это открывает дорогу за грань, где ждет бесконечное насаждение? Он не понимал, почему нечто, столь им любимое, кажется таким неприемлемым? Даже для отца… странно, почему он не хотел умирать? Ведь куда полезнее и величественнее принять смерть от адепта великого Бога, чем заживо гнить от гнусной болезни-проклятия. Глупец…
Смерть для него была верной подругой и любовницей, единственной постоянной спутницей. И он ревновал, безумно ревновал ко всякому, кто смел одаривать ею других людей без его высочайшего позволения. Он любил смерть, но слепцы, его окружающие, говорили, что он ненавидит жизнь. А что жизнь? Скучное статичное существование без надежды на совершенство, а единственная радость в ней — яркий всплеск силы на рвущейся нити, что есть смерть. А корона нужна лишь для того, чтоб он мог одарить смертью всех живущих. Прекрасной смертью…
Да, он ревновал, но все же был способен оценить красоту, творимую чужаками на пару с ветреной подругой.
И теперь, наблюдая за тем, как сестра медленно, будто скидывая с плеч тяжелый покров, выпрямляется над трупом кукловода, просто-напросто упиваясь гармонией и пьянящим величием этой картины. Красное на синем, пустой холодный взгляд, шлейф голодного безумия, густой аромат разлитого по камням яда жерри… это было прекрасно. Все мысли о нужных и необходимых делах, власти и соперничестве покинули его, оставляя наедине с удивительно искренним восхищением.
Вот она оглядывается, на миг замирает и вскидывает руку в предупреждающем жесте. Двое в серых камзолах, воронами кружившие рядом, замирают. Под их ногами коротко хрупнули крылья одной из тварей. Ирин резко обернулась, провожая хищным собственническим взглядом торопливо исчезающего в дверях претендента на Корону. Герцог просто сбежал, не дожидаясь… глупец. Он еще на что-то рассчитывает? Это глупо! Еще один недоумок, Динар, сделал всю грязную работу, связавшись с кукловодом, который обмякшим кулем валяется под ногами сестры. А этот мертвец в свою очередь использовал для своих жерри лордов, непредусмотрительно сделавших ставки на наглого провинциала. Вот о них теперь не придется марать руки… да и о мага-соперника тоже.
Дорогой кузен медленно потянулся, удовлетворенно улыбаясь, склонился в изящном придворном поклоне, адресованном всем выжившим, обменялся взглядами с Ирин, и растворился в темноте коридоров. Тьма идет к тьме… Еще одна проблема, которую надо решить, и поскорее… слишком уж переменчива его Любовь, его Прелесть. Готова отдаться первом встречному. Только он имеет на нее право! Тяжкая ревность на миг застила глаза…
Как только удастся полностью восстановить силы, подорванные возвращением Короны, одним соперником станет меньше! А герцог… нет, не соперник. Жертва.
Верей-аали наклонилась, коснулась безжизненного тела, внимательно изучая длинные серебряные когти, тускло сияющие в свете факелов. Резкий щелчок заставил присутствующих вздрогнуть. А сестра воздела вверх руку с когтями, снятыми с трупа, рассматривая ее как нечто совершенно новое и неизведанное. Шевельнула пальцами, отчего когти приглушенно клацнули затем недовольно скривилась, отбрасывая в сторону отличную Руку Смерти, как абсолютно бесполезную вещь. Постойте, она же наверняка отравлена… медленным трупным ядом. Принц предвкушающе улыбнулся. Сейчас… Но на лице сестры нарисовалась усмешка и она на краткий миг погрузила пальцы в разошедшуюся рану на горле мертвого некроманта. Откуда Ирин знает, что надо делать?
И как у нее получилось убить? Ведь будем честны, он бы не смог… так быстро и красиво. Слишком дорого далось ему скольжение в Эфире, мерзкой вотчине главного соперника. Силы были на исходе… Но он четко почувствовал, как темный комок слизи, именуемый душой, оторвался от тела в момент, когда неведомо откуда взявшийся стилет стремительным движением перерезал горло кукловода. И канул в забвение слишком быстро, не так, как обычно уходят души, накрепко привязанные чарами Принуждения к телу. Некроманта так просто не уничтожить… очень, очень интересно.
Ведь Динар… Принц обернулся, удовлетворенно улыбаясь… все еще здесь, частично. А этот… он подошел ближе, чутко прислушиваясь к колебаниям магии… уже канул в самые глубины безвременья, будто тело с привязанным к ногам пудовым камнем.
Сестра, чуть качнувшись от потери сил, поднесла к губам пальцы, пробуя на вкус чужую кровь. Или свою? Упоенно закатив глаза, глубоко вдохнула пряный аромат смерти. Оскалилась, отчего лицо, разрисованное алыми полосами, превратилось в маску первозданного ужаса, греющую его сердце совершенством.
Ленар, сожалеюще покачав головой, отвел взгляд. И обошел замершую в трансе женщину по широкой дуге. Коротко махнул рукой, приказывая оставшимся в живых людям следовать за собой, и вышел из разгромленного зала, предоставляя разбираться с трупами, обломками и прочими малоприятными останками сражения тем, кто для того рожден. Пусть прислуга поработает. Можно было бы проводить Ирин до покоев, но…
Ты стала слишком опасна, сестра. И если бы ситуация сложилась иначе, какую партию мы бы с тобой сыграли, какой подругой ты бы мне стала… Но ты стала соперницей! Смерть слышит тебя, дорогая, слышит и повинуется! А он не мог позволить этого!
Как жаль, что придется убить тебя! Какая потеря для Повелителя смерти… мы могли бы стать для него единым и единственным слугой! Но ты оказалась слишком сильна и независима… и твоя цель слишком явно не совпадает с моей. Так явно, что это проступает в каждом твоем движении, подчиненном разуму. А те, что следуют за внутренней сутью… они говорят, что ты изменилась. Впрочем, побывавшие за гранью жизни всегда меняются, сам он тому служит отличным примером.
И все же жаль, как жаль… Столь дивное существо прекратит существование… Впрочем, погибнуть от его руки — великая честь. И он сможет помочь ей принять смерть, такую же прекрасную, как и она сама. Столь же соответствующей внутреннему содержанию, отражающемуся порой в холодных серых глазах. А дивный смех и ауру, в клочья рвущую мертвую магию, он сохранит в своей памяти навсегда.
Завтра… да, завтра ты умрешь… Нет, сегодня! Я сделаю твою му ку прекрасной…
А тот, кто сообщил о том, что твои крылья, сестра, не поддаются контролю, будет наказан немедленно.
Твои крылья прекрасны… и смертоносны. Как ловко ты оборвала нити контроля, и выпила силу, беснующуюся в зале, остановившись ровно на той грани, за которой началось бы действо, недостойное оставшегося в живых сброда. Для них смерть не должна быть столь необычной. Самое лучшее, чего они достойны — короткий ржавый клинок…
Принц Ленар проследил, как окруженная дворцовой охраной сестра скрылась за поворотом, и решил, что лучшей смертью для нее будет Бутон Росы. Для нее и тех, кто окажется рядом.
***
Закрывая лицо руками, я стояла, привалившись к дверям покоев. Тело горело просто непереносимо, и на фоне этого ровного пламени резкие всплески, расходящиеся волнами от груди, и тонкие иглы, вонзающиеся в виски, казались особенно мучительными. Не помню, не помню… как, возрождая в памяти древние легенды, пыталась изгнать из крови яд, как стремительно летела по коридорам замка, пугая встречных людей призраком пустоты в серых глазах.
Помню только, что в голове билась одна мысль. Продержаться! Дойти, не упасть на глазах лордов, стражей, принцев… Не показывать безумную слабость, от которой дрожат превратившиеся в желе ноги, в глазах не двоятся, а даже троятся неровно кружащиеся стены. Продержаться до момента, когда можно будет скрыться за тяжелыми дверями, сползти по ним обессилено, прижаться ладонями к прохладному камню, обещающему облегчение. Запрокинуть голову, с силой отчаяния вдавливая затылок в резное дерево… Продержаться…
Тихо взвыв, когда по коже в очередной раз пробежала болезненная дрожь, прижала ладони к полу. Холодная ласка древности добавила сил. Ну вот, кажется я и дома, в безопасности… дома? Не-ет!
Резко дернувшись, отчего количество игл в висках только прибавилось, переползла на алый ковер. Тяжесть, навалившаяся на плечи, резко придавила к полу, и я распласталась лицом вниз, вдыхая мелкую чахоточную пыль. Но не пыталась изменить позицию, ибо это позволяло хотя бы слегка прочистить легкие от тягучих маслянистых ароматов крови и яда потусторонних тварей.
До чего я дошла! До чего же?!! Неужели это место кажется мне домом? Почему? Это неправильно… это так неправильно, что может оказаться единственной истиной в безумной круговерти событий.
Преодолевая головокружение, перевернулась на спину и уставилась в потолок. Дом… Безопасность… Нет, это не мои чувства, не мои… и даже не тех ошметков принцессы, прячущихся внутри моего разума. Чьи?
Мне все равно!
Нет сил даже думать.
Надо встать.
Я повторила эту фразу про себя еще раз, и еще, и еще…
Сквозь прорехи на платье видна исцарапанная кожа. Грудь рассекают ровные, глубокие разрезы. Спутанные волосы рассыпались по алому ковру серебристой паутиной.
А ведь я знаю, как здесь относятся к мертвецам…
Знаю…
Надо встать…
Двигаться…
Отрывочные мысли кружились в голове бешеной каруселью. Встать…
Как?
Зачем?
Надо!
План…
Боги! Не хочу…
Отдавать приказы…
Вста-ать!!!!
Внутренний крик подбросил меня, заставив сесть. Опершись руками о пол, огляделась. Перед глазами все поплыло, закружилось.
План.
Хранители, коронация, бегство.
Да, именно так.
Трудно, как трудно. Та, последняя вспышка силы вычерпала меня до дна и осталась лишь оболочка, хрупкая до безумия. Даже не пустота, а ее отражение, дробящееся на множество бесконечностей.
Встать! Поднимаюсь, сосредоточившись на дверной ручке. Шаг. Стремительный водоворот алых стен. Судорожно дернув дверь, едва не вываливаюсь в коридор.
Побелевшие от напряжения пальцы сводит судорога. Оглядываюсь…
Капитан, двое наемников, слуги… замерли посреди коридора. На лицах — суеверный ужас.
То, что от меня осталось, расплывается в хищной усмешке и шипит:
— Прис-слугу, ванну, целителя, уж-жин! Быстро! — и с грохотом захлопывает дверь.
Темный провал…
Стою, прислонившись лбом к оконному стеклу, а за спиной тихо шелестят опасливые шаги. Это шныряют слуги, от которых веет первобытным испугом. Вот одна горничная остановилась ровно напротив меня, её нервный, еле слышный шепот заставил обернуться.
— Ваше высочество, вам помочь?
На миг прикрыла глаза, не желая даже догадываться о мыслях, мечущихся в ее голове. Боится… до слез, до судорог. Не хочу знать! Какое мне дело до этих пешек, не пожелавших стать всадниками и королями?! Пусть думают, что хотят. Обо мне, о принцах, лордах, чудовищах, Изнанке… Мне все равно! Все рав-но!!
Злость добавила сил.
Надо сделать шаг. Следующий шаг на пути к… к чему? Ах, я помню… Корона, Хранители. У меня есть цель? Да. Тогда — вперед.
Мое движение заставило юную служаночку отшатнуться. Губы ее задрожали, в темных глазах заблестели слезы. Внутри заворочался холод… Какая аппетитная, живая сила… Чем она может мне помочь? Своей смертью!
Застыв, я ощутила, как трепещут крыльями бабочки на кончиках пальцев голодные пасти, готовые сорваться и терзать, терзать, терзать живое теплое существо. Но они были слабы, эти унаследованные от Старшей сестры твари и потому, подчиняясь приказу, вновь послушно свернулись клубком холода где-то в животе.
— Расшнуруй, — я поворачиваюсь спиной к горничной.
Та легкими касаниями принялась распутывать залитые кровью узлы. Спустя пару мгновений, а может пару часов остатки платья упали к ногам нищенскими лохмотьями. Израненная грудь вновь заныла… а к жжению, струящемуся по сосудам я почти привыкла. Почти…
— Уберите!
Какой хриплый, каркающий голос. Это мой?
Провал…
Горячая, исходящая паром, вода, розовые разводы в глубине и на поверхности. Боль, от которой хочется плакать, накатывает волнами. Тишина…
Где-то там, за стенами Замка, тянется сумрачный настороженный день, а здесь царят ночь и смерть. Тонкая туманная пелена медленно вздымалась вверх, скрывая очертания помещения. Уплотняясь, изгибающиеся в изысканном танце струи сделались до боли похожи на человеческие фигуры. Передо мной закружился хоровод призраков, в смазанных чертах лиц которых угадывались мертвецы. Мои мертвецы… Мать, друзья, враги, знакомые, клиенты, случайные встречные…
Я прикрыла глаза, откидываясь на край ванны. Но шепот призраков проникал в сознание, будоражил воспоминания, смущал мысли, и так далекие от стройности. И заставлял перебирать тусклые жемчужины воспоминаний, вновь и вновь собирая из них ожерелье, приведшее меня сюда.
Что же делать?
Короновать Хранителя.
А смогу ли я? Смогу ли по праву Крови пробудить древние чары, похороненные под слоями наложенных позже заклинаний? Вряд ли! Нужно… что-то еще кроме желания и моей крови.
Что?
Что-то, помнящее древние времена и самих Хранителей.
Нет, не хочу думать об этом…
Не могу…
Застонала сквозь стиснутые зубы, пережидая новый приступ боли. Пустота жгла меня изнутри, и казалось, нет такой силы, что изгнала бы безжалостный огонь. Этот яд, смесь крови заклинателя и вытяжки из тел тварей с Изнанки очень опасен, и действует мгновенно… странно, что я еще жива. Но я жива, а значит, надо позаботиться о том, чтоб инструмент выживания не предал меня в самый ответственный момент. Да, душа корежится в муках, не желая дальше сражаться, но тело… тело хотело есть, пить и двигаться вперед.
А значит…
Еще миг понежиться в воде, рассеивающей усталость, и собрать остатки сил…
Открываю глаза и поднимаюсь, разбрызгивая по блестящему полу розовые капли. Движением руки разрываю пелену призраков, беззвучно выкрикивающих мне в лицо порой справедливые обвинения. Струи воды, смешанной с кровью, неспешно сочащейся из порезов, рисуют на теле дикарский узор.
Осторожные бессловесные слуги поспешили ко мне с полотенцами. Их боязливые прикосновения заставляли передергиваться всякий раз, когда влажная ткань касалась порезов и ран. Их страх прошивал мое спокойствие почти насквозь, вновь и вновь будя крылья холода, жадно трепещущие внутри.
Это… пугало. Потому что остатки верей-аали обещали силу и власть, немыслимое могущество в обмен на жизни, много жизней. Стоит раз поддаться соблазну, и обратного пути не будет. Одна выпитая жизнь, и все… жажда наберет силу и поглотит основу личности. Вот это — страшно, куда более страшно, чем безумие. Именно это заставляет из последних сил… да каких последних сил, нет их… на чистой воле удерживать в узде рваные крылья, доставшиеся в наследство.
Где же целитель? Не спешит…
Наблюдая за пятнами, медленно проступающими на тонкой серой ткани туники, мрачно подсчитывала оставшееся мне время. Не так уж долго… Слишком много крови… Почему она не останавливается? Хотя вместе с ней выходит яд…
Накинув на плечи длинное шелковое одеяние, кинула мимолетный взгляд на гардероб, манивший Кристаллом душ. Медленно развернулась, мучительно пытаясь вспомнить что-то важное, и вышла в Алую гостиную. Столько всего надо сделать, понять…
Спешно сервируемый слугами ужин на одну персону не вызвал во мне ничего, кроме приступа тошноты. Я присела в одно из кресел, позволив телу расслабиться, расправила ткань, ниспадающую до самого пола элегантными складками. Прикусила губу, пережидая вспышку, волной прокатившуюся по сосудам. Приметив у дверей одного явно ничем не занятого слугу, поманила его рукой. Серой тенью он приблизился, покорно склонив голову.
— Поторопи… моего капитана… — c угрозой прошелестела я. — Иначе…
Немолодой мужчина попятился и торопливо просочился в коридор. Спустя миг створки распахнулись, и в проеме возник мой… нет, не мой все же, а принцессы Ирин, наемник.
Я благосклонно кивнула, подзывая его ближе. Он приблизился.
— Ну, мой верный слуга? — растянутые в улыбке губы сводило нервной судорогой. Мне больно…
— Увы, Ваше высочество, — опускаясь на одно колено, тихо проговорил он, — мы не оправдали вашего доверия.
То ли я стала проницательнее, то ли уже ничего иного в окружающих не могу разглядеть, но под броней профессионализма я и в нем узрела все тех же неизменных спутников каждого обитателя Замка — страх и ненависть…
— Позвольте мне судить о степени вашей вины, — сказала я, добавив холода в зябкую атмосферу гостиной, и прикрыла глаза. — Говорите!
— Мы не нашли рангера, Ваше высочество…
— А разве вы должны были его искать?
— Но кто?
Неприятно усмехнувшись, качаю головой:
— Вы расстраиваете меня своей недогадливостью. Но все же… раз так, отчего бы вам было не вспомнить о находящемся совсем рядом ученике?
— Но, ваше величество… — в голосе опустившегося на колено капитана прорезалось удивление, — он мертв!
— Что-о? — я подалась вперед, и наемник испуганно отшатнулся, взглянув в серые глаза своей смерти. — И вы только сейчас соизволили мне это с-сообщить?!
— Но я думал…
— Не думайте! Выполняйте приказы! Вам было приказано что? Хранить покой! А не подвергать меня опасности путем утайки информации!
Лицо капитана исказила гримаса. Тщательно скрываемые мысли едва не прорвались через наложенные на него чары оскорбительными словами. О, какая несдержанность! Я плавно сменила позу на покровительственную, протянув руку и легко коснувшись темных волос наемника.
Знаю, о чем ты думаешь… Не я ли убила паренька, лица которого даже не могу вспомнить? Как можно было это проделать так, что не заметили твои люди, лучшее, что могла предоставить гильдия? А если не я, то кто? Кто еще настолько силен, чтоб незаметно обойти охранные чары? И зачем этому кому-то понадобилась смерть даже не пешки — ничтожества? Мне тоже интересно!
А теперь ты удивляешься тому, что так легко читаешь меня? Не расслабляйся, это не продлится долго… только лишь до того момента, когда подобная открытость перестанет быть выгодна мне. И одна капля сомнений подточила твое сознание… Разве принцесса Ирин не всеведуща? Увы… не всеведуща, и очень, очень зла!
Выплеснув ярость, спросила уже спокойнее:
— Когда это случилось?
— Тело было обнаружено буквально только что.
Ну, что же… извиняться не буду! Потому что капитан, судя по всему, не собирался докладывать об этом неприятном происшествии.
— Очень хорош-шо… проводите меня.
— Куда? — какое сильное недоумение почудилось мне в его голосе! Он даже не догадывается… наи-ивный! Или прикидывается? Скорее всего.
— К телу. А такие вопросы совершенно излишни, ибо сказываются на моем мнении о вас чрезвычайно негативно.
Интересно, каково твое мнение о принцессе, а? Не думай, что меня запутает вид тупого исполнительно болвана. Зачарованного болвана. Я не верю тебе…
Медленно встаю, волосы плащом ложатся на спину. Капитан успевает распахнуть двери, склонившись в полупоклоне, и я выхожу под перекрестье деланно равнодушных взглядов стоящих вдоль стен стражей. Медленно, лениво, будто сквозь медовый сироп, скольжу в тишине к дверям в спальню, где лежит Грей. Они открыты. Плавно провожу рукой, приказывая расступиться двоим серокамзольникам.
Та-ак. Первый же мимолетный взгляд убеждает меня, что с Пологом, накрывающим телохранителя все в порядке. Он только слегка истончился. А вот безжизненно распластанное на одном из мягких кресел тело… испорчено окончательно и бесповоротно. Темные волосы подчеркивают иссиня-бледную кожу, ногти на скрюченных руках почернели, на лице ужас. Твой тогдашний страх оказался пророческим, малыш. Только не я прослужила причиной твоей смерти…
Не я?
А вдруг… краткие провалы в памяти зияли первозданной тьмой. На миг меня сковал лед подозрения. Вдруг… все же я?! В один из тех моментов, когда власть над телом принадлежала не мне, а чему-то более древнему, контроль над голодом ослаб и…
Нет! Быть того не может!
Я бы… я бы почувствовала, что смерть волочит за мной свой тленный шлейф. Или… нет?
Прикусив губу, всматривалась в лицо еще одной жертвы Междуцарствия. Нет, это не я. Не я, не я! Я так не убиваю!!
Но кто?
Можно поклясться, что это с аппетитом отужинала верей-аали. Именно так выглядят выпитые ими люди. Но принцесса мертва! А других подобных тварей здесь нет. Когда подобными вещами начинают баловаться некроманты, жертвы выглядят несколько иначе. Менее иссушенными, что ли… Я подошла ближе, касаясь рукой воздуха над телом. Похоже, даже аура полностью выедена… при должном воображении, замешанном на возросшую чувствительность можно ощутить даже следы зубов…
Это… верей-аали! Но как? Она же мертва… Внутри неожиданно скрутился узел жгучей боли. Мертва, как же! Это я, глупая, так решила. Но разве ушла душа принцессы туда, куда полагается? Этого я не знаю… Ничего не знаю… Идиотка… Непредусмотрительная идиотка! Неужели этому меня учили? Рассеянности, глупости, самоуверенности? Нет… просто я устала, наверное… А может, и раньше была далека от совершенства?
Эту тварь так просто не изведешь… Допустим. Как получаются голодные призраки? Неупокоенная душа, привязанная к чему-то не имеет или сил, или желания уйти… И кормится за счет живых. Обычные призраки не в силах убить, и могут только напугать, спровоцировать болезнь. А верей-аали… способна на большее. А что Греев покров не сломала, так потому что мертвая, мощи все же не хватило. Да и от места привязки она не может далеко отходить. Но стоит дать ей время… и принцесса за меня примется, или еще за кого-то…
Я обернулась к стоящему в дверях капитану.
— Тело уберите… и поскорее. А дежурить здесь продолжайте, только по двое. Так опасность уменьшится.
Мои слова капитану не понравились. Хоть он и промолчал, но понятно, что подставлять своих людей ему не хочется. А придется…
Я хмуро посмотрела стену напротив. Что там? Та-ам… там левый будуар принцессы Ирин, и потайная комната! Может быть…
Может быть, мертвая хищница прячется там?
Виски неожиданно пронзает острой болью. Резко оборачиваюсь к капитану, активировавшему какие-то чары, и грожу ему пальцем:
— Не с-смей! — и такая злость кипит в моем голосе, что мужчина отшатывается назад, пряча за спиной амулет, как нашкодивший мальчишка.
Чуть ссутулившись, скользящим шагом выхожу из спальни. Здесь больше делать нечего. Неспешно обходя капитана, заметила, что он постоянно поворачивается ко мне лицом, пряча руки. Молниеносный выпад Охотницы и я выхватила у него темный диск. Пальцы опять кольнуло магией. Нехорошо улыбнулась:
— Это я оставлю себе.
Облизнувшись, добавила:
— Не стоит колдовать на меня защитные чары, с-слуга… Позаботься лучше о своих людях.
Бело-голубые драпировки, немного неровная кладка стен. Стою, упираясь ладонями в холодный камень, там, где их касалась рука принцессы. Как открывается этот ход?
Не знаю…
Память похожа на дырявое полотно, темные провалы зияют в прошлом бездонными колодцами, и не останавливаются на этом, пытаясь заползти и в будущее.
Как. Это. Открывается?
Не знаю… А точнее, не помню. Видела же, при мне это было, но… сознание то погружается в темноту, то яркие белые вспышки, отдающиеся в глазах болью, выхватывают из глубин давние, бесполезные воспоминания. И в отражениях, бесконечно множащихся среди осколков зеркал, невозможно найти нужные. В голове будто пунктир прочертили, и не один. Тьма, свет, тьма, свет, тьма…
Возвращаюсь в полукруглую гостиную. Отшвыриваю ногой остатки мази в прочном стеклянном флаконе, которой пришлось замазывать глубокие порезы. Лучше, чем ничего, но, к сожалению, не заменяет полноценного исцеления.
Имущество того несчастного мальчишки-целителя, чье тело вынесли на задний двор и возложили на погребальный костер, более не содержит ничего интересного, даже денег. И последует за своим хозяином. Вечером, в компании тех, кому не повезло столь же сильно, ученика сожгут и развеют пепел над рекой. Впрочем, среди мертвецов он наверняка будет самым невинным, и шансы его души на скорое возрождение куда более внушительны, чем мои! Я даже умереть не могу!
А мазь… Тонкий слой этого вещества высыхая, стягивает кожу, соединяя края раны, и работает как самая лучшая повязка. Помогает заживлению и вообще… очень дорогая вещь.
И где вся прислуга? О, кажется, убирает со стола почти нетронутые блюда. Охрана… стражу я отослала. Лишние свидетели мне не нужны. Да, одиночество опасно, но не более, чем всегда в этом Замке.
Мне нужен Кристалл Душ… пришло время вам вновь поработать, граф Рилан. Где же он? Ослепляющая вспышка в памяти, и я падаю на колени перед гардеробом, отбрасывая в сторону кипу нарядов. Осторожно касаюсь пальцами коробочки… Как заставить это работать? Откинув с лица прядь волос, улыбаюсь задумчиво. Нет, пробуждение души будет излишним, когда нужно всего лишь одно воспоминание…
Грея в ладонях камень, медленно, будто через слои меда, продираюсь сквозь сумрак коридоров. Воздух кошачьими когтями царапает горло. Чуть кружится голова, тяжесть, возложенная на плечи, тянет вниз. Подол серебристо- серого одеяния безжизненно волочится следом. Я иду…
А на полшага впереди бесшумно скользит полупрозрачный призрак. На его лице навсегда застыло озабоченное выражение, руки заложены за спину, полы расстегнутого камзола поблескивают капельками бриллиантов. Это не душа, она спит в оцепенелом покое, и чтобы пробудить ее нужно нечто большее, чем горячее дыхание и отчаянное желание. Впрочем, оно не было даже отчаянным, а скорее усталым и покорным. Сработает, не сработает… мне все равно. Проснется ли в кристалле краткая память о многочисленных повторениях? Покажет ли покорный фантом то, что каждый раз проделывал еще недавно живой человек? Нет — и ладно… найдутся другие дела.
Впереди ждет еще не одно сражение. С непокорной дверью, призраком принцессы, принцами и лордами, богами и древними сказаниями… Зачем туда спешить?
Тень лорда завернула за угол, я не отставала. Широко шагая, он подошел к стене будуара, приложил руку к одному из камней. И осыпался серым пеплом и серебряными искрами, которые тонкой нитью ринулись в зажатый в руке кристаллу. Тот на миг нагрелся.
Я зацепилась глазами за камень, и, не прерывая плавного движения, приложила к нему, еще хранящему холод от прикосновения призрака, ладонь. Надавила… Он чуть подался в толщу стены, и спустя томительный миг часть кладки с тихим шорохом отошла в сторону, открывая темный проем. Порыв ледяного ветра резанул по груди, вымораживая легкие. Согнувшись пополам в приступе мучительного сухого кашля, выронила кристалл. Звякнув, он отлетел в сторону. Прижав руки к горлу, выпрямилась, давя клокочущие хрипы. Вступила в мертвящий холод узкого хода, затем, спохватившись, вернулась за кристаллом. Поглаживая шершавую поверхность, упрямо двинулась вперед.
Что я делаю? Зачем иду туда? Если я права и в царящей впереди неизвестности меня ждет голодная душа принцессы… это верная смерть. Но неизвестность порой куда хуже.
Сквозняки остужали горящее лицо. Тело, казалось, погрузили в ледяную воду. Даже легкое прикосновение кончиками пальцев к стене вызвало вспышку жгучей боли в руке и шее. Бродящий по крови яд медленно делал свое дело… Все тяжелее и тяжелее становилось просто передвигаться, увеличилась чувствительность кожи. Крови кукловода, кажется, недостаточно для того, чтоб изгнать отраву полностью.
Тяжелым шагом преодолела короткий коридор, растянувшийся в моем сознании на сотни миль ледяной пустыни и горячечного бреда. Остановившись на пороге небольшой комнаты, поняла, что ошибалась. Бред начался именно сейчас.
Именно здесь принцесса проводила время, пока я занимала ее образ…
Темнота мягко обнимала высокий круглый стол, стоящий посреди небольшой комнаты. Тусклые желтые огни двух лампадок на противоположной входу стене не разгоняли, а скорее порождали ее. На каменной столешнице, исчерченной звездами и кругами, стояли фигурки людей, выполненные с необычайной точностью. Я шагнула вперед, чувствуя, как впиваются в ладони ногти. Сведенные судорогой пальцы заныли. Мастерские куклы были вполне узнаваемы, их призрачно сияющие в темноте лица были вылеплены безупречно точно, как и одежда. Пошитые по последней моде камзолы и плащи, шпильки шпаг и капли драгоценностей — именно такие, какие носили образцы… И расставлены они только на первый взгляд хаотично, но если приглядеться…
Вот принцы, регент и прочие лорды. Стоят, окруженные фигурками соратников, в трех пересекающихся кольцах, часть из них, охраняя границы, выстроилась на широких линиях. Рядом — шестилучевая звезда, кончиками лучей касающаяся алых кругов. В центре — укутанная в серебряную ткань фигурка верей-аали. С ее лица осыпалась белая эмаль, обнажая черную, замешанную на крови, глину. Даже здесь она была королевой, а все прочие только безжизненные статисты, которыми можно пожертвовать в любой момент. Щит и меч, выставленные на острие атаки, туда, где лучи звезды вонзались в круги влияния соперников. Граф Рилан, Грей, наемники… Она никого не забыла. Даже меня! Гневно нахмурившись, шагнула вперед, и протянула руку, желая схватить и разбить собственный образ.
Над столом на миг вспыхнуло багровое сияние, и я отшатнулась назад, испугавшись обжигающего пламени зачарованных духов, хранящих это место. Огонь жадно потянулся следом, но резко замер, врезавшись в невидимую стену, пару мгновений недовольно вздрогнул и погас, не оставляя после себя ни единого пятна копоти. Он не смог выбраться, на мое короткое счастье… Я посмотрела под ноги…
За тонкую белую черту, окружающую стол.
Что это за игра?
И тени поспешили дать ответ на незаданный вопрос.
Фигурка принцессы налилась призрачным сиянием, затмевая им соседей. Свет медленно выдавливал темноту к краям стола, позволяя разглядеть все больше подробностей. Например, прозрачные кристаллы, установленные в лучах звезды, на гранях которых заплясали искры. И темно-красный, почти черный рубин на подставке из переплетенных серебряных проволочек.
Вспомнив маленький амулет, тот, зачарованный королевской кровью и разрушенный Пологом исцеления, мысленно застонала. Боги мои, за что? За что мне все это? Разгадки чужих тайн, неожиданные странные подарки, доставшиеся от Сестры Рока?
Риторический вопрос.
Ругать за непредусмотрительность и отсутствие должных предположений остается только себя, но и мне уже все равно.
Хотя можно и нужно было предположить… амулет крови, чары на наемниках, Кристалл Душ. Это звенья одной цепи, которую, не поленись я просто задуматься, можно было проследить и избежать нежелательного узла в сложном плетении, приведшем меня сюда. К началу узора.
А точнее, к началу игры. Самой древней, о которой не сохранилось ничего, кроме смутных страшных легенд.
Властью крови и подобий можно управлять событиями, или даже подталкивать их в нужном направлении. А если умения и силы на это не хватает, то хотя бы следить за тем, что творят соперники. Если связь между подобием и телом достаточно крепка, происходящее в реальности отражается на игральной доске. Фигуры двигаются…
Прикрыв глаза ладонью и сощурившись от яркого света, смотрела на стол, где лепесток за лепестком раскрывался призрачный бутон души.
Да… именно эта игра держала принцессу в мире, не позволяя уйти в Озеро Забвения. Много силы, чар и просто души было вложено в эту постановку. И что мне делать с этим знанием? И с верей-аали, медленно приближающейся к белой черте, не способной сдержать ее?
Я ничего не могу противопоставить ей… И не хочу. Она все равно сильнее. Бессмысленно бороться…Усталость тяжелым плащом опустилась на плечи. Чувствуя, как холод сковывает обреченное тело, прикрыла глаза.
Зачем я так рвалась сюда? Зачем? Хотела кого-то защитить? Или отомстить? О, это все мое любопытство, медленно рассыпающееся серебристым пеплом под взглядом призрачной принцессы. Она приближалась… осторожно, предвкушающе, желая не убивать, но занять мое тело, как я раньше встала на ее место.
Под напором голодного духа отступил и затих мой собственный голод. Странно, он уже стал моим… но пробыл таким не долго. Какая ирония в том, что унаследованное от Сестры, будет уничтожено ее же неприкаянным духом. Сквозь ткань я чувствовала потусторонний холод, веющий от смертоносной твари. Тонкие ленты связали ноги, заставляя опуститься на колени. Ее руки коснулись моей груди, проникли внутрь, сжимая сердце. И я, повинуясь неслышному приказу, открыла глаза, погружаясь в темные провалы на смазанной плоскости, заменяющей верей-аали лицо. Забвение уже коснулось ее, но она все еще рвалась в мир живых…
В меня…
Один за другим падали бастионы и маски… принцесса, Охотница, актриса, воительница. Воспоминания и потери, удачи и падения, жизни и роли ложились под ноги призрачной Ирин легкими полупрозрачными вуалями, обнажая…
Что?
Усталость, равнодушие… во мне нет уже ничего, что могло бы послужить пищей заблудшему духу, удерживаемому в мире только тонкой нитью кровавых чар.
Я устала, устала, устала… Устала настолько, что с радостью пущу в душу ту тварь, что сможет ее заполнить хоть чем-то.
Входи, прошу… По щекам потекли слезы, оставляя ледяные дорожки на коже и падая на пол искрами, соперничающими по яркости с бриллиантами, застывшими на столе.
Сердце замерло в груди, яркая вспышка резанула сквозь веки, последний выдох взвился в воздух легким облачком, когда с моего сознания упала последняя вуаль… Обнажая то, что люди сами от себя скрывают самым тщательным образом. То, что остается после того, как выжать личность досуха. Бескрайнюю пустыню, где нет ни-че-го.
Пустота. Гулкое ничто.
Нет жизни, нет смерти, нет страха, ужаса, любви, покоя… Тьма, Свет, Боги, Мир, Судьба здесь не имеют власти… Их нет…
Ничего нет…
И здесь, где нет меня, растворялся без следа любой, кто попытался бы проглотить великое ничто.
Ничто…
Ничто…
Ничто…
Как холодно…
Тихо застонав, приоткрыла глаза. Серые плиты потолка грозно нависали над головой, и, казалось, были готовы в любой миг обрушиться на мое распластанное тело. Почему-то я слишком часто оказываюсь в этом положении. Может, это тонкий намек на то, что мне не стоит больше даже пытаться бороться за жизнь, а просто лечь и забыться, предоставив все судьбе? Нет уж…
Вокруг царила темнота, почти родная, готовая приютить заблудившееся сознание. Воздух пьянящей свежестью ворвался в пересохшее горло. Я жива… все еще жива. Будьте вы прокляты, Боги мои! Слизнув с нижней губы каплю крови, перевернулась на живот и с трудом поднялась, желая увидеть результат…
О, да!
Только горстка праха, прикрытая клочком светлой ткани, осталась от изящной фигурки, обозначавшей принцессу. А вместе с ней и от души верей-аали. Точнее, первым исчез призрак, поглощенный пустотой, а уж потом и рухнули чары этой куклы.
Замерев на линии, за которой начиналась вотчина Игры, усмехнулась. Пустоту не может поглотить никто. Да… Это аксиома. И она есть в каждом, надо только добраться до нее. Не побояться отдать душу на откуп тому, кто пытается тебя победить, вогнать себя в безвыходное положение… Не сопротивляться.
Простой самогипноз, убежденность в собственной искренности и способность менять личности или их кальки позволили мне это проделать. Но насколько я была близка к тому, чтоб остаться там, раствориться без остатка следом за душой принцессы?
Не знаю, и знать не хочу. Я выжила и победила…. Но игра еще не окончена. Только мне не хочется принимать в ней участия. Вытянув руки, ладонями коснулась границы, упруго отталкивающей любые попытки проникновения, надавила. Ни один дух не полыхнул разъяренным пламенем, только в алом камне мелькнули тусклые искры.
Кровь могла бы помочь, но я не буду ее использовать, как не использовала и при схватке с душой принцессы. Слишком мало во мне сил, и каждая капля, покидающая тело, может оказаться последней. Нужно искать другой путь…
А в голове не было ни единой мысли.
Отступив на пару шагов, прислонилась к стене, давая отдых ногам. Прислушалась к ощущениям. Стало теплее, никаких потусторонних сквозняков больше не гуляло по замкнутому помещению, только комок магии пульсировал в ритме горячечного безумия. Взгляд, лихорадочно обшаривающий темное пространство, наткнулся на тускло блеснувший кристалл. Душа лорда Рилана, по-прежнему запечатанная в камне, рвалась наружу. Руны мерцали, то наливаясь силой, то угасая безжизненным пеплом. На одной из граней появилась трещина. Похоже, нападение духа и для него даром не прошло…
С трудом покинув такую надежную опору, подошла ближе. При каждом шаге боль простреливала меня от пяток, в которые, кажется, вонзались раскаленные иглы, до висков, с болью в которых я уже сроднилась.
Кристалл замерцал активнее, по трещине побежали еле заметные искорки. Гадать, что будет дальше, я не стала, а, прицелившись, отправила его ногой в короткий полет. Камень описа л дугу, минуя без задержки преграду, и серебристой кометой грянулся о стол, нарушая застоявшуюся тишину. Хрустнул, распадаясь на части, и закрутился в маленьком вихре, сшибая фигурки, разрывая нити подобий. Когда осколки врезались в рубин, я зажмурилась. Но ни взрыва, ни вспышки не было. Только легкий хлопок, когда лопнул защитный полог. Порыв горячего ветра, последний подарок от рванувшихся в небытие душ, погасил светильники, и комната погрузилась во тьму. Сделав несколько шагов, наткнулась на стол и зашарила руками по гладкой поверхности, сметая на пол кукол.
Вспышка боли…
Я до боли сжала собственный образ.
Та-ак…
Теперь кристаллы. Обойдя стол, нащупала острые грани. Замерла, на миг согревая льдистые камни. Часть из них были пусты, отзываясь в пальцах только слабым покалыванием, но вот последний в ряду…
Короткая вспышка в ответ на повелительный щелчок и передо мной предстал светлый образ принца Динара. От неожиданности я отпрянула, шепча затейливые ругательства. Хорошо, что кривую усмешку, исказившую губы, никто не видел. Почему-то я была довольна, узрев, куда был заперт принц.
Приятно… да, приятно чувствовать, что хотя бы одна маленькая тайна перестала быть таковой. Вот в чем причина ненависти принца. Его привязали … намертво. И если для графа подобная неприятная процедура прошла незамеченной, то обладатель королевской крови мгновенно понял, что происходит. И возмутился. Но когда привязь крепка, как стальной канат, уже невозможно ничего сделать.
Он оказался между молотом и наковальней. Два кукловода дергали его за ниточки, но если власть одного предполагала просто незавидную смерть, то вторая желала использовать принца и после смерти.
Но тебе повезло, мертвец… они погибли, оба. А я не желаю иметь с тобой ничего общего! Но и освободить не в силах. А потому оставайся здесь, в темноте и одиночестве. Спи…
А я ухожу.
Хотя тропа, по которой я иду, узка до невозможности, но никому не позволено вести меня по ней! Кроме Судьбы и Богов…
А потому кукла, лишенная даже призрака магии, давно искрошена на мелкие кусочки и рассыпана по полу. Слуги запуганы, наемники обнадежены, планы составлены… и даже боль, загнанная на задворки сознания, как-то поутихла. Но во мне так и не нашлось сил, чтобы двинуться дальше. Я стояла в полукруглой спальне, глядя в окно, и выводила на стекле, затянутом пеленой дыхания, затейливые узоры. Сумрачный день не добавлял радости обитателям Замка. Башни с прежней угрожающей мрачностью нависали над пропастью, внизу пенились волны, разбиваясь о скалистое основание горы. Впрочем, этого я не видела. Моему взору доступна только унылая равнина, исчерченная до самого горизонта резкими тенями от каменных обломков и дальняя часть кажущегося узким с такой высоты русла реки. Да еще собственное тусклое отражение.
Впалые щеки, украшенные пятнами лихорадочного румянца, темные круги под диковато блестящими глазами, обметанные беловатым налетом губы. Пожалуй, долгий сон, массаж, ароматические масла и притирания могли бы исправить ситуацию, но…
Кто же даст мне времени на все это? Боги? Не смешите…
Я вскинулась, резко разворачиваясь и вслушиваясь в колыхание Вуали и дыхание Замка. Нащупав в рукаве амулет, отобранный у капитана наемников, задумчиво повертела его в пальцах, и, не обращая внимания на кольнувшие пальцы иголки, одела его на шею, спрятав за ворот туники.
Не помешает.
Потому что в дерганом ритме Изнанки, выплясывающем на нервах быстрый танец, отчетливо слышалась настойчивая просьба.
Кто-то хочет войти?
Милости просим. Я устало улыбнулась, выпуская затаившийся в глубине тела голод. Холодные крылья взбаламутили воздух, миг спустя изморозью осевший на шелковых покрывалах. Маска принцессы, отделенная от усталого равнодушного сознания тонкой зеркальной прослойкой, вновь воздвиглась на лице.
— Ну же… — пропела, чувствуя в шелестящем голосе фальшь, которой в нем быть не должно. Похоже, я так устала, что потеряла уверенность… это плохо, Мелмор сказал бы даже, что опасно, смертельно опасно.
И я, пожалуй, с ним соглашусь.
Пространство задрожало, раздвигаясь. К искрящимся кристаллам льда добавились струйки темного тумана, просачивающегося из разрыва, и собирающегося в дымное кольцо, окружающее место проникновения. Тени и запахи Эфира наполнили помещение шепотом на грани восприятия. Затем пришла волна чужой силы. Столкнувшись с танцующими по комнате крыльями, она разбрызгалась мелкими каплями, оставляя темные выжженные следы на покрытых изморозью камнях.
Наконец, вдоволь наигравшись с моим нетерпением, он вышагнул из пространства. Темный камзол, черные волосы, бледная кожа, легкое безумие в глазах…
— Добро пожаловать, дорогой кузен! — напружинившись, я встретила его появление ясным оценивающим взглядом из тех, что холодными иглами пронзают душу и разум.