"На суше и на море. Выпуск 11 (1971 г.)" - читать интересную книгу автора

Александр Колпаков ТАМ, ЗА МОРЕМ МРАКА



Историко-географическая фантазия
1

Это было за пятьсот лет до Колумба.

…Асмунд, прозванный Рыжим ярлом [4], успел схватиться рукой за выступ рифа, прежде чем ударил вал прибоя. Переждав, пока схлынет вода, он подтянулся повыше и распластался на рифе - неподвижный, вконец обессиленный. Не мог даже поднять руку, чтобы откинуть назад слипшиеся волосы, нависавшие над глазами. Проплыть четыре мили по бурному морю - это было слишком даже для викинга.

Сколько так пролежал, Асмунд не помнил. Наконец он приподнял голову, сел и принялся шарить в расселинах рифа… Жадно проглотил какого-то моллюска. Он не ел с тех пор, как пошли ко дну останки «Морского дракона». Последней пищей ярла был Ролло - берсерк. Оба голодали, и Ролло умер во сне: ярл не хотел убивать, но выхода не было.

Все началось в тот день, когда злой бог Локи внушил ярлу мысль присоединиться к конунгу Эстольду. Асмунд был вольным викингом, пенителем открытого моря. Его быстроходные драккары плыли вдоль побережья Валланда, высматривая поживу, а франки на берегу в страхе прислушивались к мерному звону бронзовых дисков: кормчие задавали ритм гребли сидевшим на веслах викингам. Конунг встретился у южной оконечности Острова саксов. «Идем со мной в Средиземное море, - сказал Эстольд. - Там богатые города».

Асмунд дал уговорить себя.

Хотя у конунга было шесть драккаров, первыми ворвались на стены италийского города викинги Асмунда. Они успели перебить почти всех защитников, проникли в улицы и до подхода отрядов Эстольда разграбили собор и дома богатых горожан. Асмунд был опытным военачальником.

Пришло время делить добычу, и Асмунд взбунтовался. Конунг потребовал три четверти, и это было по обычаю: ведь каждый викинг должен получить свое, а их у Эстольда втрое больше. Но кто завоевал город? Асмунд упирался, но сила была не на его стороне. Ничего не оставалось, как сняться ночью с якоря и бесшумно отплыть к Гибралтару, тем более что самая ценная добыча находилась на его драккарах. На рассвете конунг обнаружил бегство и пустился вдогонку.

Если бы не штиль у берегов Лузитании!… Потеряв в абордажной схватке драккар, Асмунд успел перескочить на другой, но, отрезанный от берега, вынужден был повернуть на запад, в Море Мрака. Вскоре опустился вечерний туман, а погоня продолжалась. Пронзительные удары дисков, усиливающие темп гребли, слились в сплошной звон. Гребцы ярла начали уставать, и сменить их было некем - не то что у конунга.

Его спасла буря, внезапно налетевшая с северо-запада.

…Корабль Асмунда уносило куда-то в темноту. Буря разыгралась в полную силу. Когда сквозь тяжелые, низкие тучи пробился серый рассвет, Асмунд скрепя сердце облегчил перегруженный драккар, выбросив за борт половину добычи. Но через день пришлось выкинуть и все остальное. Ураган разбил мачту, порвал парус и такелаж, расщепил руль. Корпус судна был еще крепок, а ветер, волны, течения продолжали гнать его все дальше в открытое море. Наконец выглянуло солнце, цвет моря изменился, оно стало лазурным, вода - теплой. Асмунд огляделся и понял: «Морской дракон» далеко от знакомых берегов. Почти все викинги погибли в схватке с Эстольдом или были ранены обломками весел. «Это Фатум накрыл нас своим ледяным крылом, - подумал ярл. - Перед ним, говорят скальды, бессильны даже боги. Но я буду бороться». Он надеялся, что рано или поздно разбитое судно прибьет к какой-нибудь земле. Шли дни и недели, а драккар все плыл и плыл, подгоняемый неведомыми течениями. Казалось, Море Мрака не кончится никогда. Неужели правы скальды? Огромный океан, учили они, достигая края мира, изливается в бездонную яму - Утгарду. Там злой Локи вместе с волком Фафниром ждет назначенного часа, когда победит Вотана. В этой последней битве при Рагнаради падут все боги и все герои.

Асмунд не очень-то верил скальдам. С помощью берсерка Ролло он собрал на корме остатки продовольствия и запасы воды. Уцелевшие викинги возмутились, но никто не захотел вступить в единоборство с ярлом. Постепенно викинги съели свою обувь, кожаные части снаряжения. Временами они приближались к корме и злобно выли, требуя воды. Асмунд молчал: к чему пустые слова? Вскоре викинги ослабели и не могли даже встать. Тогда Ролло помог им быстро и легко умереть. Они остались вдвоем.

А течения все тащили корабль - туда, где каждый вечер заходило солнце. Асмунд по привычке отмечал дни. Когда их набралось больше полутораста, кончились пища и вода. Наступила очередь Ролло…

Асмунд пил дождевую воду, а когда не было дождей, выжимал сок морских рыб. Его могучий организм начал сдавать. Ярл с тоской вглядывался в горизонт, ждал - не покажется ли край земли, спуск в Утгарду. Пусть его швырнет в черную яму. Но он еще успеет схватить за горло злого Локи. А потом придет отдых.

Волны крошили драккар. Размокали и гнили борта. Корпус глубоко осел. По ночам из глубин моря поднимались какие-то чудовища, и в их громадных глазах отражался свет звезд.

Асмунд плыл уже на обломках. Он страшно устал и едва удерживался от соблазна навсегда погрузиться в воду. Такое долгое плавание не снилось даже скальдам. Но вот на туманном краю неба, словно мираж, возник берег. Асмунду мерещились деревья, селения, но отчетливо видел он лишь остроконечные конусы гор, розовеющие в лучах солнца… Прошел день, второй, но земля не приближалась: течения тащили обломки драккара к северу. Тогда Асмунд бросился в море и поплыл. Как ему удалось достичь рифа, он не помнил.


2

Позади была песчаная отмель. Едва слышно рокотали валы, медленно выраставшие из сине-зеленой бездны моря. Впереди сверкала лагуна, окаймленная густым лесом. Там и тут поднимались высокие пальмы. Забавные зеленые птички выпорхнули из зарослей. Все здесь было незнакомо, ничто не напоминало родной Вестфольд. Асмунд понял, что ему удалось пересечь Море Мрака. Значит, нет никакого края мира? Есть птицы, деревья, горы, солнце.

Справа несколькими рукавами впадала в море многоводная река. Вдали вышагивали какие-то птицы, похожие на цапель. Только у них были странные розовые перья. За спиной Асмунда прозвучал сварливый крик. Он резко обернулся и увидел пурпурную голову еще одной птицы. Куда он попал? Асмунд подумал, что он умер во время плавания и очутился в Валгалле. Но в песнях скальдов Валгалла очень напоминала суровый Вестфольд. А может, скальды тоже не все знают?

Кто-то дико завыл, захохотал в чаще леса. Рука ярла легла на рукоять меча. Вторая ощупала арабский нож в чехле. Зверь или человек?… Жаль, что пришлось бросить тяжелые доспехи - все, кроме шлема и кольчуги. Он вытер пот, заливавший глаза. В этом мире было нестерпимо жарко.

Голод погнал его дальше, в глубь побережья. Асмунд внимательно изучал местность, с надеждой вглядывался в заросли. Вот, как молния, вскарабкался на дерево небольшой зверек. Разве поймаешь такого?

Ему удалось подкрасться и убить одну из птиц с розовым оперением. В бычьем пузыре у пояса нашлись огниво и кресало. Запылал костер. Он зажарил птицу и съел. Блаженная сытость разлилась по телу, сомкнула веки.

Асмунда разбудил зной. Полуденное солнце стояло в зените, все живое попряталось в тень. Лишь на руке ярла сидел перламутрово-синий жук. Вспугнутый движением пальцев, он расправил крылья и улетел.

…Асмунд упорно шел вслед за опускающимся солнцем. Он искал людей: одному не прожить среди этой дикой природы. В сгущающихся сумерках мелькали зеленые и огненно-красные огоньки светлячков. В ветвях дерева возник журчащий звук. Асмунд поднял глаза и на светлом фоне угасающего неба различил крохотный силуэт птички с трепещущими крылышками. Ярл не мог знать, что это колибри.

Устроившись на ночлег в развилке громадного дерева, он долго смотрел на звездное небо, думал. Прошлое кануло в вечность. Пути назад не было. И будущего тоже не было… Стремительно прочертила небо летучая мышь. Распластав крылья, в воздухе беззвучно повисла сова - сестра тьмы. Асмунд видел огромные глаза ночной птицы. Вдруг небосклон на западе осветило багровым заревом. Послышался глухой гул, чуть дрогнула земля. «Что это?» - спросил он себя. И припомнил: подобное наблюдал он в Средиземноморье, где есть гора, которую италийцы зовут Этна.

Незаметно он уснул.

Утром Асмунд проснулся от того, что кто-то грубо сбросил его на землю. Он даже не успел шевельнуть рукой, как был связан ремнями. Всю жизнь провел он в битвах и походах, но сейчас невольно содрогнулся от страха. Над ним стояли чудовища с причудливыми головами каких-то фантастических зверей. Особенно поразила его морда громадной полосатой кошки. Потом он различил в глубине разинутых пастей горбоносые смуглые лица людей, будто готовые скрыться в глотке чудовища, и понял, что видит просто маски, обтянутые звериной шкурой.

Эти люди были увешаны оружием. Копья длиной в два человеческих роста, луки, согнутые из упругого дерева; длинные деревянные мечи с лезвиями из осколков блестящего камня, палицы, головки которых напоминали сжатый кулак. А за спиной у каждого воина висел топор - тяжелый каменный клин, насаженный на прямое топорище. «Они не знают железа, - с пренебрежением отметил про себя ярл. - Тем лучше».

Воин с маской ягуара наклонился и спросил:

– Йе-кам-ил, цул?

Асмунд непонимающе смотрел в блестевшие из звериной пасти глаза человека.

– Тутуль-шиу? Ица, киче? - еще резче прозвучал вопрос.

Ярл отрицательно качнул головой. Он догадался, о чем его спрашивают.

– Я пришел из Моря Мрака, - пробормотал Асмунд. - А ты кто?

«Полосатая кошка» гордо выпрямилась. Асмунд услышал странное слово «тольтек». Так, видимо, называется племя, к которому принадлежат эти воины.

– Толь-тек,- повторил Асмунд. Воин обернулся и что-то сказал товарищам. Асмунд запомнил слова:

– …Топильцин Кецалькоатль.

Это имя крепко врезалось в память.

Старший воин снял с пояса короткий нож из прямого куска блестящего стекловидного камня. Одним ударом рассек ремень, стягивавший ноги ярла, и жестом велел встать.

Шагая по узкой тропе, пролегавшей совсем рядом с деревом, где он спал, Асмунд пытался угадать, что его ждет. Но страха он не ощущал. Ярл верил в свою звезду. Ведь переплыл же он Море Мрака!

Вскоре отряд вышел к берегу той же реки, ближе к ее устью. Здесь, при впадении ее в океан, на высоком обрывистом берегу стоял дворец из камня, а рядом храм, тоже белокаменный. Вокруг дворца ютились хижины с остроконечными крышами, крытыми пальмовыми листьями. А на большой поляне росли какие-то злаки. Асмунд видел странные высокие стебли с широкими листьями, из них выглядывали белые и желтые плоды. Каждый плод состоял из множества зерен, напоминавших своей формой женскую грудь.


– Иш-им, - кивнув на стебли, сказал ярлу воин.

…Полутемным сырым коридором Асмунда провели в квадратную комнату, стены ее были выложены большими плитами белого камня. Здесь воинов встретили жрецы в сандалиях и одеждах, украшенных перьями неведомых птиц. Куда-то вверх уходила широкая лестница. Окружив со всех сторон Асмунда, жрецы стали медленно, чуть-чуть задерживаясь на каждой ступени, подниматься вверх. По бокам лестницы застыли стройные юноши. На их бронзовых телах, покрытых татуировкой, были лишь набедренные повязки. Ярл пристально вглядывался в смуглые горбоносые лица.

Наконец ярла ввели в зал, потолки и стены которого были завешаны огромными коврами из перьев - желтых, синих, белых, красных. Асмунда принудили опуститься на колени перед ложем из черных, отливающих золотом перьев.

– Кто ты? - спросил человек, скрытый краем ложа.

– Я викинг, - ответил ярл, догадавшись, о чем его спрашивают на чужом языке.

Человек на ложе приподнялся, сел. Асмунд увидел могучего старика в белом плаще, со взглядом тяжелым и проницательным. «Вождь или король», - решил ярл.

Старик знаком велел ему подняться на ноги. Асмунд встал и принялся спокойно рассматривать вождя. У него был громадный покатый лоб, крупные черты лица. Это было лицо свирепого, но умного человека. Жрецы и воины замерли от страха. Никто еще не осмеливался так дерзко разглядывать Топильцина, властителя Толлана, которого послали людям Месеты сами боги. Но Топильцин, видели они, не собирался наказывать дерзкого, послав его на жертвенный камень. Пленник держался независимо, и это нравилось привыкшему к раболепному почитанию вождю. «Откуда он?» - подумал Топильцин и взглянул на старшего жреца. Тот опустил глаза.

– Ты хотел сказать что-то?

– Великий господин, - запинаясь, пробормотал жрец. - Этот…

Жрец умолк.

– Говори!

– Он… не похож ни на одного жителя Месеты. Я никогда не встречал таких.

Топильцин перевел взгляд на ярла и ничего не сказал. Жрец истолковал это по-своему:

– Да, великий! Он умрет на рассвете. Боги будут довольны.

– Кто знает намерения богов? - возразил Топильцин. В его холодных глазах пронеслась какая-то мысль. - Развяжите пленника и накормите. - Он помолчал и добавил: - Боги открыли мне нечто.

Жрец послушно склонил голову. Разноцветные перья на его головном уборе плавно качнулись.


3

На другой день Асмунда опять привели к Топильцину. Вождь тольтеков держал в руках меч Асмунда, снятый когда-то ярлом с убитого франкского вождя. На бесстрастном лице Топильцина появилась слабая улыбка. Он был восхищен, но не мог понять, из какого вещества сделано чудесное оружие. Потом стал рассматривать кинжал и кольчужную рубаху ярла.

– Откуда ты? Твое имя? - спросил вождь.

Внезапно ярл ударил себя в грудь:

– Я викинг! И сын викингов! Силу этого меча, - Асмунд указал на стальное лезвие, - испытали франки и саксы, фризоны и римляне. Они долго будут помнить Асмунда.

– Асмунд? - вопросительно повторил Топильцин.

– Да, Асмунд.

Топильцин кивнул воину, стоявшему у входа, коротко сказал ему что-то. Воин подбежал, опустился на колени и подал вождю свой меч с обсидиановым лезвием. Топильцин сжал его в левой руке и вдруг ударил по нему мечом ярла.

– Ихэ!… - сдавленно крикнул воин, но тут же умолк, страшась наказания за несдержанность.

Топильцин смотрел на обломок деревянного меча, слушал, как мелодично звенит чужой меч. Лицо вождя превратилось в застывшую маску, он размышлял. Едва заметное движение бровью - и телохранитель, подобрав обломки своего меча, попятился к двери. Спустя мгновение появились жрецы. Топильцин резко заговорил, поглядывая на ярла. Жрецы кивали головами. Когда вождь умолк, они повели Асмунда к выходу. Викинг понял: Топильцин решил его судьбу. Но как?

…Его долго обучали языку тольтеков - так повелел Топильцин, Пернатый змей. Асмунд понимал, что вождь возлагает на него большие надежды. Что же, он не ошибся. В военном искусстве ярл не знал себе равных. Лишь презренный Эстольд не ценил этого. Но Асмунд еще посчитается с ним - в Валгалле… А пока ярл уяснил твердо: чтобы вернуться в родной фьорд, нужно завоевать доверие Топильцина.

Шло время, и Асмунд все отчетливее понимал, куда забросил его Фатум. Этот народ, тольтеки, был замкнут в самом себе. О землях по ту сторону Океана никто здесь ничего не знал. Жрецы просто не слушали Асмунда. Нет на земле других людей, кроме тех, что живут на огромной Месете. Мир, твердили они, создан богами в начале начал - наивысшим из богов Солнцем. То было время, называемое «солнцем вод». В мире господствовала вода. И так продолжалось четыре тысячи восемь лет. Потом на землю обрушился великий потоп, и люди превратились в рыб. Еще четыре тысячи и десять лет длилось второе время - «солнце земли». Появились люди-гиганты. Но вскоре земля вздыбилась, гигантских людей поглотили трещины и пропасти. Настало третье время - «солнце ветра». Оно закончилось ураганами невиданной силы, а люди были превращены в обезьян.

– Ныне длится четвертое время - «солнце огня», - монотонно бормотал жрец. На его бесстрастном лице светилась вера. - Да, Солнце Огня! Оно завершится через тысячу лет от сегодняшнего дня.

– А что будет потом? - в голосе ярла звучала скрытая насмешка. Он мог бы рассказать жрецу о Валгалле, о страшном часе Рагнаради, о песнях скальдов. Но поймет ли его тольтек?

Жрец приоткрыл глаза, враждебно глянул на Асмунда. Ничтожный, еще смеет улыбаться. Если бы не воля Топильцина… Всадить бы нож в грудь чужака, вырвать сердце и подарить его Тескатлипоке. Но Пернатый змей, посланец богов, покровительствует чужаку. И тот может улыбаться.

– Через тысячу лет великий огонь сожжет всех людей, - процедил жрец и снова закрыл глаза. - Так будет! Трижды погибали люди, их было слишком много. Погибнут и в четвертый.

Асмунд подавил зевок. Эти тольтеки, не знающие железа, домашнего скота, не знающие даже, что такое колесо, не открыли ему ничего нового. Их мир был так же стар, как земля и небо, океан и фьорды. Всюду одно и то же. Побеждает лишь сильный, в это Асмунд верил.

А жрец монотонно твердил:

– Смерть держит каждого в невидимых объятиях. Легкое сжатие - и тебя нет. Не нужно бояться смерти - ее никто не боится.

«Вот с этим я согласен», - подумал ярл. Он видел, как бесстрастно ложились на жертвенный камень пленники тольтеков. Здесь все привыкли к виду смерти, к священному насилию над жертвой. Так хотят боги тольтеков, и так будет делать он, Асмунд. Он будет, как все. Чтобы победить.

«…Угождай великим богам. Корми богов. Они требуют сердца людей. Несчастье и смерть повсюду, они - как змеи, притаившиеся в траве», - вспоминал Асмунд слова жреца, разглядывая храмовые украшения. Скульптура повсюду изображала змею - символ неумолимой и беспощадной силы. Чудовищные статуи выставляли напоказ черты, полные значения. Мать богов - Коатликуэ стояла на толстых ногах с когтями вместо пальцев и раскрывала перед сморщенной грудью безобразные лапы. На зобастой шее не голова, а курносый череп, потому что она была также и богиней земли, то есть Смертью. В глубине храма Асмунд видел еще одну скульптуру. Мертвая женщина, ее изваяли стоя, с закрытыми глазами на отекшем лице, с обвисшей нижней губой. «Койолшауки», - с трудом припомнил ярл. А сам бог войны обладал двумя лицами, в них смешались черты ягуара и человека. Все - преувеличенное, и во всем - особенный смысл, призванный вызвать страх.

Асмунд не боялся чужих богов. Разве сравнить их с богами викингов, с валькириями и героями Валгаллы? Не удивишь его и видом жертв, у которых вырвано сердце. В набегах на Остров саксов он встречал нечто похожее… Он был тогда еще юношей. Отряд викингов углубился в дремучие кельтские леса. Перед мысленным взором ярла встала мглистая лунная ночь, холмы, у подножия которых собрались толпы кельтов. Слышался тихий говор, лязг оружия. Потом наступила тишина. В ущелье прорвался первый луч солнца… Женщины с длинными косами, в ослепительно белых одеждах золотыми серпами распарывали грудь пленным. Вырвав живое сердце, они показывали его восходящему солнцу. Потом сжигали в огне, пылающем на высоком жертвеннике из четырех каменных плит, поставленных торчком. Сердце юного Асмунда дрогнуло, когда он увидел этих женщин, - они были прекрасны и зловещи.


4

Топильцин сидел на возвышении, покрытом шкурой ягуара. Его сак бук, белый плащ, свободными складками спадал на пол.

– Теперь ты знаешь язык тольтеков. И будешь служить мне. Забудь о своем прошлом, как забыл его я… - Топильцин умолк, и его жестокое лицо постепенно приобрело выражение угрюмой задумчивости.

Разве мог он сам забыть прошлое?… Перед глазами Кецалькоатля встал шумный город Солнца - Тула-Толлан. Долгие годы был он там могущественным правителем, и его слово, слово посланца богов, было священным для всех тольтеков. Но высшая знать и жрецы, подстрекаемые сводными братьями по отцу, великому Мишкоатлю, сумели победить его в борьбе за власть… Топильцин вспоминал, как ему пришлось ночью покинуть Толлан. Днем и ночью шел отряд его телохранителей на юго-восток, к морю. Через горы и безводные пустыни, под палящим солнцем. И нельзя было остановиться: преследователи шли по пятам. О эта отчаянная битва при Синалоа!… Лишь боги помогли ему вырваться из смертельного кольца. Да, сводные братья хотели видеть его на жертвенном камне. Не удалось… Сколько лет прошло с тех пор, как он здесь, в болотистых джунглях Ноновалько? Тогда он потерял все. Но не сдался. Вот его новый город, столица будущего царства, Тулапан-Чиконаутлан. У него много друзей в Толлане, многие из них последовали за ним в изгнание. И он, Пернатый змей, оправдает их надежды. Мир еще услышит его имя. Боги помогут осуществить великий замысел.

– Служи нашим богам… - словно очнувшись, медленно продолжал Топильцин. - Это говорю тебе я, Пернатый змей.

– Да, - пробормотал Асмунд, - я, потомок Вотана, буду служить тебе, вождь. Но я викинг, и моя рука скучает без оружия. Назови своих врагов!

Топильцин удовлетворенно наклонил голову, встал. Его плащ распахнулся.

– Ты верно понял мои мысли… Боги тольтеков учат: добро - это победа, это чужие сердца, вырванные из груди. Зло - это поражение и твое сердце на жертвеннике. - Резкие черты Топильцина исказились, в глазах вспыхнул огонь. - Я, Пернатый змей, только побеждаю!

– Я тоже, - сказал ярл. - Победа всегда приходит ко мне…

– Скоро я двину воинов на завоевание мира…

Топильцин зорко вглядывался в ярла.

– На рассвете ты поведешь отряд, - добавил он спустя некоторое время. - Надо испытать силу врага.

– Я готов, вождь. Но мне нужен мой меч.

…Топильцин допытывался, не богами ли послан к ним ярл. Но Асмунд качал головой и рассказывал о фьордах, штормовом море Севера, о жизни викингов, саксах, арабах, римлянах, византийцах. Топильцин лишь улыбался, воспринимая его слова как искусную выдумку. Ибо никто из тольтеков не видел никогда ничего подобного. А раз так, значит, этого не существовало.

– Бытие, - веско говорил он ярлу, - это хитрость богов, трудная загадка. Познать смысл жизни дается лишь избранным, и тольтеки во всем полагаются на знания богов. Они открыли тольтекам начало их бытия, которое в бесконечном удалении поколений. Предки наших предков шли сюда, в страну теплых вод и Солнца, тысячи лет. Шли сквозь горы снега и льда. Лютая стужа уносила детей и стариков, долгий ночной мрак сковывал сердца живых. Но великие боги зажигали в небе цветные огни - и мрак отступал. На пути к солнечному югу тольтеки победили множество врагов, и довольные боги, пресытившись сердцами жертв, наградили верных… Но боги ненасытны, они ждут новых побед и новых жертв.

Топильцин протянул руку на юго-восток:

– Там лежат царства. По богатству им нет равных.

Асмунд слушал. Перед его глазами вставали очертания могущественных и сказочно богатых государств, тучные поля маиса, белокаменные города с взметнувшимися к небу пирамидами, храмы и дворцы правителей.

– …Там сильные, мудрые жрецы, познавшие тайны земли и неба. Но я сломлю их могущество, а знания этих жрецов будут служить тольтекам. Пока у меня мало воинов. Но придет время, и я, великий Пернатый змей, крикну: «Горе вам, люди майя! Берегитесь, жрецы и правители белокаменных городов!… Я несу конец вашему могуществу. Кто сможет остановить тучи моих воинов? Горе вам, майя!»

Викинг смотрел на мощную фигуру Пернатого змея, в ему казалось, что он вот-вот расправит крылья для полета. Да, он был великим вождем.

– Завтра на рассвете, - медленно повторил Топильцин, не глядя на ярла, - ты поведешь воинов в земли майя. Верю; ты победишь.


5

Второй месяц двухтысячный отряд тольтеков пробирался по запутанным тропам Ноновалько - страны, опаленной солнцем, покрытой непроходимыми лесами, болотами. Город Пернатого змея - Тулапан-Чиконаутлан - остался далеко позади. Только теперь Асмунд начал понимать, что такое Ноновалько. Здесь, в Долине девяти рек, как в муравейнике, жили, копошились бесчисленные воинственные племена. Даже воины могущественного Толлана, лежавшего где-то на северо-западе, не осмеливались проникать сюда. Племена постоянно враждовали между собой. Каждую минуту они готовы были кинуться в смертельную схватку - с любым, кто захотел бы посягнуть на их свободу и несуществующие богатства. Племена ица, киче, тутуль-шиу, какчикелей… То была грозная, никем не управляемая сила. И этих варваров Топильцин надеется объединить, поднять на войну против майя? Асмунд с сомнением качал головой. Трудное дело, хотя вождю тольтеков виднее, он ведь посланец богов.

…Какой-то непонятный звук нарушил привычную симфонию девственной сельвы. «Цок!» - прозвучал он снова. Ярл подал знак ахкакаутину. Воины остановились. С ветви альгаробо вспорхнул пугливый кецаль. Возбужденно застрекотали обезьяны.

«Цок, цок, цок!» - все настойчивее звучало в сельве.

– Это каменотесы, рабы, - вполголоса сказал ахкакаутин. - Они строят храм. Я посылал разведчика. Он говорит: осталось семь полетов стрелы.

– Пора, - Асмунд вытащил из ножен меч. Стальное лезвие блеснуло в лунном свете.

Воины развязали тюки, надели длинные рубахи, толсто простеганные хлопком и пропитанные солью. Эта жесткая и прочная одежда хорошо защищала тело от копий, стрел, обсидианового меча.

Медленно продираясь в густом подлеске, тольтеки вспугивали ядовитых гадов, кишевших под ногами. Все громче раздавались цокающие звуки.

Асмунд со своим отрядом напал так внезапно, что успел почти без сопротивления продвинуться до главной площади города. И только здесь, среди храмов и дворцов, началась битва. Казалось, каждый дом, каждая ступень пирамиды сражались против тольтеков. Стража и правители майя не сразу поняли, кто осмелился напасть на священный Копан. Свист летящих стрел, глухой скрежет обсидиановых мечей, хрипы умирающих, воинственные крики наполнили еще не вполне проснувшийся город.

…Яростный бой кипел на ступенях главной пирамиды. Ряды воинов, словно волны, то взлетали вверх на несколько ступеней, то отступали вниз. Постепенно ярлу и его воинам удалось пробиться на широкие площадки - уступы пирамиды. Они закрепились здесь. Но сопротивление майя нарастало с каждым мгновением. Жрецы и стража бились насмерть. К тому же все новые силы вливались в их ряды. Тольтеков пока спасала сама религия майя: она требовала не убивать врага, а брать в плен, чтобы принести в жертву богам или продать в рабство. Уже много людей Асмунда попало в плен, и он

видел, как их волокли на вершину пирамиды - к жертвенному алтарю.

Сверху обрушилась новая волна защитников. Ряды тольтеков дрогнули, медленно покатились вниз. Асмунд понял: если сейчас не произойдет чуда - все они погибнут, их не выпустят отсюда живыми. Топильцин с презрением будет произносить его имя. Никогда он, Асмунд, не увидит родных фьордов, не вдохнет воздуха открытого моря.

– За мной, вперед! - крикнул ярл, прыгая сразу на две ступени вверх. Бешено вращавшийся над его головой меч превратился в сверкающий круг. В шлеме с забралом, в кольчужной рубахе, от которой отскакивали стрелы и копья, он был неуязвим. Майя пятились от него, считая, что неведомого воина охраняют чужие боги.

В крови ярла ожил дух убитого берсерка Ролло. Асмунд впал в настоящее безумие, находя мрачное упоение в убийстве. Франкский меч легко крушил деревянные щиты и шлемы, просекал рубахи из хлопка, бронзовые тела. Всякий раз, когда удар достигал цели, поверженный падал сверху прямо на ярла, и он едва успевал сбрасывать с себя безжизненное тело. Ступени пирамиды были высокими и узкими, но ярл не чувствовал усталости. Он поднимался вверх все выше, а за ним двигались тольтеки.

Уже близка вершина пирамиды… Вдруг позади жрецов Асмунд разглядел огромные плюмажи головных уборов. Его сердце забилось толчками. Он понял: наступает решительная минута. Такие плюмажи могли принадлежать лишь двоим - правителю и Верховному жрецу. Стоит захватить их в плен или убить - и победа за ним. Враждебное войско разбежится, потому что потеря вождя означает: боги покинули обреченных.

Тут Асмунд заметил, что жрецы майя что-то задумали: за линией стражи, оборонявшей вершину пирамиды, собрался хорошо вооруженный отряд. «Сейчас этот отряд бросится вниз, - подумал ярл. - Своими телами опрокинет нас. Правитель и Верховный жрец, воспользовавшись общим замешательством, вырвутся из ловушки».

Хрипло, дико закричал Верховный жрец - и воины устремились вниз. Решение пришло к Асмунду мгновенно.

– Ложись! - скомандовал он во всю силу своих легких. Приказ был настолько неожиданным и невероятным, что все воины, и тольтеки, и майя, не рассуждая, бросились ниц на каменные ступени. Воины, начавшие атаку, не смогли удержаться на ногах… Гора барахтающихся тел, все увеличиваясь, поползла вниз. И тогда Асмунд встал. Прямо перед ним - без охраны и свиты - стояли две одинокие фигуры: правитель и Верховный жрец Копана. Ужас сковал их движения.

В лучах утреннего солнца сверкнул франкский меч…

Нагруженные добычей тольтеки покидали город. Они шли мимо дымившихся громад храмов, мимо испепеленных жилищ, среди разбросанных тут и там изваяний богов. Асмунд дремал в носилках, которые несли пленники, и вспоминал празднество в честь победы. Оно состоялось там же - на ступенях главной пирамиды.

…Тольтеки были полны пьянящей радости победы. Огромный барабан, в который били два силача, наполнял своими звуками весь мир. Под этот всезаглушающий грохот вверх по пирамиде, к площадке на ее вершине, где был невидимый снизу алтарь, тянулась живая цепь знатных пленников. По трое в ряд: два тольтека, а между ними обреченный. Высокие ступени достигали бедра. Не выпуская связанных рук пленника, тольтеки разом вспрыгивали на ступень. Поворот - и наверх мягко вздергивалась жертва. Размеренно, гулко рычал священный барабан. Подчиняясь его ритму, цепь не рвалась. Каждая ступень была занята. Словно исполняя танец, вновь и вновь возносились со ступени на ступень звенья - тройки. Ярла невольно поразило то, что ни один из обреченных не сопротивлялся. Многие даже гордо прыгали сами. Потом он понял, что участь умереть на жертвенном алтаре не страшила майя. Ведь души жертв вступали в особую обитель неба, где их ждали боги. Бытие там несравнимо с долей тех, кто умирал на земле - от болезни, укуса змеи, когтей зверя, просто от голода. Заглушаемое грохотом барабана, таинство жертвоприношения совершалось как бы неслышно.

Многие тольтеки впали в священный экстаз: они выли, раздирая себе уши, лица, пронзая длинными шипами языки. Своей мукой и кровью они надеялись еще теснее скрепить союз с богами, даровавшими победу.


6

– Приведите,- жестом приказал Топильцин.

К его ногам бросили коренастого человека с плетеной корзиной за спиной. Человек был схвачен воинами у границ страны Ноновалько.

– Кто ты? - спросил вождь.

– Я из людей тутуль-шиу, господин. Продаю перья кецаля, есть у меня и камни чальчихуитес. Я купец, об этом знают все.

– Откуда и куда идешь?

– Был в Уук-Йабналь, великий вождь. А иду в Толлан.

– Город Солнца… - медленно произнес Топильцин, в его лицо омрачилось. - Когда будешь в Толлане, поклонись богам.

– Повинуюсь, великий господин.

– А теперь расскажи обо всем, что видел в стране майя. Все, что захочет знать Рыжий Након. - Топильцин сделал едва заметный жест в сторону ярла. - Говори только правду.

– Только правду, великий вождь, - пробормотал купец, косясь на глубокую яму в трех шагах справа. Оттуда доносились глухие стоны и вопли. Он знал, что это такое. Яма пыток… На жертвенный камень обреченные шли с надеждой на иную, возможно более легкую, чем на земле, жизнь: ведь их ждала встреча с богами. Но яма пыток не оставляла никаких надежд. Ее дно было устлано толстым ковром из гибких ветвей, утыканных ядовитыми шипами. Ветви «оживали» от малейшего движения человека, опутывали обнаженное тело, разрывая кожу в клочья. Лежать неподвижно на таком ковре было невозможно, яд шипов вызывал нестерпимый зуд, усиливавшийся от жары и пота. Только смерть могла избавить от нечеловеческих страданий. А смерть не спешила к обреченному: иногда ковер стонал и шевелился в течение многих дней.

Асмунд сидел на каменной скамье, перед ним на плоской плите лежала карта. Он сам вычертил ее краской на большом куске белой ткани. Карта создавалась постепенно. Месяц за месяцем допрашивались Топильцином лазутчики, торговцы, пленники - знатоки дорог и троп. Отвечая, индейцы дивились непонятной им жажде знаний свирепого вождя тольтеков. Карта была почти готова. Глядя на нее, Топильцин и ярл могли точно представить каждую тропинку в сельве, каждое ущелье, перевал, по которым двинутся боевые отряды в страну майя. Они знали наперечет колодцы и ручьи, где можно напиться во время похода.

…День и ночь к Тулапан-Чиконаутлану шли послы и вожди племен Ноновалько. Топильцин упорно убеждал их оставить распри, под его знаменами сокрушить богатые города-государства. И так велика была способность вождя подчинять своей воле окружающих, что племена, не признававшие ничьей власти, охотно подчинялись Топильцину. Слава о Пернатом змее проникла в самые глухие уголки сельвы, докатилась до неприступных гор на западе и севере. Люди ица, какчикели, тутуль-шиу, киче заполонили прибрежную равнину. Асмунд, ставший Рыжим Наконом - полководцем, учил их брать приступом каменные пирамиды, знакомил с неведомой им военной тактикой франков, норманнов, саксов. Учил искусству ночного боя. И люди сельвы передавали из уст в уста: «Великий Пернатый змей пришел в наши земли от богов. Он непобедим. Мы возьмем хорошую добычу: на тучных полях майя уже зреют маис, фасоль, тыква, жиреют индюки. Готовьтесь, люди, к большому походу. У Пернатого змея есть Рыжий Након - тот, что победил священный Копан».

…Облаченный в сак бук, Топильцин стоял в центре круга, образованного сидевшими на земле вождями племен. Надвинутая на лоб плетеная повязка доходила ему почти до бровей. Перья головного убора вырастали из повязки сплошным высоким частоколом, образуя перевернутый конус со срезанной верхушкой. Сине-зеленые, они переливались в лучах солнца, и с их красотой могли поспорить лишь украшения из бирюзы и других камней, дополнявших наряд.

Топильцин поднял руку, его белый плащ взмахнул своими крыльями.

– Великие вожди страны Девяти рек! Я, Пернатый змей, правитель Толлана - города Солнца, собрал вас для военного совета. Слушайте меня, священного Пернатого змея - К'ук'улькана!

Родовые вожди почтительно склонили головы, скрестив руки на груди. Ярл видел, что они довольны столь лестным для них обращением. К тому же Топильцин впервые назвал свое имя Пернатого змея на их родном языке.

– …Непобедимые вожди страны Ноновалько! Боги сказали мне: «Пора!» Мы готовились долгие годы… Так обрушимся на плодородные долины майя, ибо фасоль и маис созрели! Вперед, братья К'ук'улькана! Маленькое облако не может закрыть своей тенью даже самое маленькое селение. Но я собрал облака в тучи. Наши воины, объединившись, закроют солнце над землей майя. Мы сметем самые большие города врагов - и построим столицу К'ук'улькана. Люди и звери будут трепетать перед великим царством Пернатого змея. Поднимайтесь, храбрые вожди! Наши воины ждут. Пусть забурлят девять рек и выйдут из берегов! Великой войной идет К'ук'улькан!

– Йе-кам-ил тун!… - закричали вожди, вскакивая на ноги и потрясая обсидиановыми мечами. Ударили священные барабаны.

– Ток-тун хиш сак-тун!…

Настало время копий, время ягуаров!

Еще громче загудели барабаны и раковины.


7

Все дальше в прошлое отодвигались фьорды, покрываясь туманной дымкой забвения. И порой ярлу казалось, что не было снеговых вершин Вестфольда, не было ни фьордов, ни штормового северного моря, бьющего в подножие скал. Не плавал он на драккаре и не сидел у очага, вдыхая горький, привычный с детства дым. Ему казалось, что он родился и вырос здесь, в этой жаркой и душной стране, где все склоняются перед волей беспощадных богов.

Второе десятилетие длился поход Пернатого змея - К'ук'улькана. Рыжий Након всегда был там, где требовалось сломить сопротивление врага. Никто из тольтекских военачальников не мог сравниться с ним в искусстве боя. Ярл наносил удар в нужный момент по самому слабому месту - и тогда рушились белокаменные храмы, гарью заволакивало селения.

Асмунд стоял на склоне пологого холма и наблюдал, как у его подножия бесконечной колонной шли воины. Палило солнце, над дорогой висели плотные клубы пыли. Шатер синего неба заволакивал дым пожарищ. Склонив украшенную убором из перьев голову, Асмунд размышлял, и думы его были безотрадными. Когда кончится все это?… Позади остались тысячи и тысячи полетов стрелы - дремучая сельва и топи, высокие горы и знойные пустыни. Он, Рыжий ярл, завоевал для К'ук'улькана множество городов, взял неисчислимые толпы пленных. Но Топильцин ненасытен, ему все мало. Может, он и вправду надеется покорить весь мир? Но где они - границы здешнего мира? От дальних лазутчиков Након узнал: Месета, омываемая на востоке и западе Океаном, беспредельна к северу и югу. По их рассказам, на юге лежали неприступные горные хребты, а за ними уходит к краю земли непроходимая сельва, наполненная страшными племенами и невиданными зверями. Не хватит двух жизней, чтобы завоевать все эти земли, племена в царства. А время бежит, надвигается старость.

И тут ему пришла в голову неожиданная мысль. Да, пожалуй, это единственный способ обмануть судьбу и вырваться из тольтекской Месеты.

…Асмунд разложил у ног Топильцина искусно раскрашенную карту и, водя по ней палочкой, неторопливо говорил:

– Взгляни сюда, великий вождь. Вот Уук-Йабналь.

Чтобы взять его, надо пройти по сельве пять тысяч полетов стрелы - это больше двадцати лун. Но есть верная дорога - Океан. На большой лодке с веслами и парусом я доплыву в Уук-Йабналь за шесть лун.

– Тольтеки не строят больших лодок, - возразил Топильцин. - Боги не учили их этому искусству.

– Я могу построить такую лодку. Она называется драккар. Прикажи.

Топильцин долго размышлял. Ярл чувствовал: в сознании тольтека возникли какие-то смутные подозрения. С трудом выдержав тяжелый взгляд Пернатого змея, ярд равнодушно пояснил:

– Две таких лодки могли бы вместить пятьсот воинов.

Свирепые черты Топильцина немного смягчились.

– Пусть будет так. Делай большую лодку.

…Только что пал белокаменный Йашчилан. Покрытый пылью и потом ярл, еще разгоряченный недавним боем, медленно шел навстречу процессии. В покоренный город вступал сам Пернатый змей. Глухо били барабаны, визжали флейты и раковины. Топильцин двигался меж двух рядов побежденных майя. Стоя на коленях, они протягивали к вождю тольтеков окровавленные руки, потому что ногти на пальцах были вырваны:

– Пощади нас, К'ук'улькан! Ты велик, могуч и добр,- хрипели пленники, сами не веря в это. - Даруй нам жизнь, о милосердный господин! Мы будем верными слугами!…

Топильцин шагал с каменным лицом. Мольбы усилились, перешли в неразборчивый вопль. Вождь поднял руку - все замерло.

– Отбери искусных мастеров, резчиков по камню, художников, - сказал он склонившемуся в приветствии ярлу. - А знатных…

Пернатый змей взглянул на вершину пирамиды, горой вздымавшейся над Йашчиланом. Там, словно каменные изваяния, вырисовывались фигуры тольтекских жрецов. Коршуны поджидали свою законную добычу.

– Повинуюсь, - пробормотал Рыжий Након. Отступив немного в сторону, он вполголоса добавил; - Хотел поговорить с тобой, великий вождь.

– О чем? - нахмурился Топильцин. - Тропа похода указана. Завтра на рассвете ты поведешь воинов.

– Прошу выслушать меня, великий.

– Только не здесь, - оборвал Топильцин. - Когда настанет вечер. Вот знак. - Он неторопливо извлек из складок плаща четырехугольную пластину из нефрита, подал ее ярлу.


Красный диск солнца скрылся за горизонтом, сразу наступила темнота. На небе зажглись серебристо-синие звезды. По внутреннему двору Асмунд прошел к восточной стене дворца, где поместился К'ук'улькан. Скульптурная группа у входа - фигуры жрецов в натуральную величину - поразила ярла своей естественностью. В оранжевом свете факела, который нес перед Наконом воин охраны, гипсовое лицо юноши-жреца внезапно ожило. Асмунду почудилось, будто он силится о чем-то предупредить. Или в этих каменных чертах застыла невысказанная угроза?… Не отрываясь, ярл смотрел на скульптуру. Пусть будет, что будет.

Топильцин не пожелал пройти в паровую баню, а прямо спустился в опочивальню. Жрецы помогли ему снять сандалии и верхнюю одежду. Затем поднесли напиток из маиса и бобов какао и вышли в темный коридор. Потом они спустились вниз. Только четыре воина в боевых доспехах - панцирь из стеганого хлопка, сверху шкура ягуара, круглый щит и топорик - остались стоять между колоннами, на которых покоилась каменная крыша-шатер. Дежурный жрец-звездочет сидел на специальной скамье, готовый по первому зову броситься в опочивальню, если понадобится сообщить правителю время. Увидев поднимающегося на плoщaдкy Накона, жрец встал. Приняв нефритовую пластинку-пропуск, он кивком отослал воина охраны и повел ярла к Топильцину.

– О человечнейший и милостивейший господин наш, любимейший… - донеслось до ярла. Кто это? Так могли обращаться к правителю только высокопоставленные помощники. Ну, конечно, старый змей Шихуакоатль, главный судья. Зачем он здесь? Асмунд знал, что Шихуакоатль пользуется особым доверием Топильцина.

Жрец просунул голову в завешанную ковром из перьев дверь и доложил Топильцину о Наконе.

– Входи. Чем огорчишь или порадуешь нас? - в горле у Топильцина клокотала сдерживаемая ярость.

Ярл покосился на Шихуакоатля. О чем мог нашептать вождю этот негодяй?

– Говори! - перехватив взгляд ярла, процедил Пернатый змей. - Расскажи мне все о большой лодке.

Словно холодная молния сверкнула в сознании ярла. Теперь он понял, почему бесследно исчез Мискит, один из лучших мастеров, строивших драккар без единого металлического гвоздя. Мискит был пленен в Копане, и ярл сохранил ему жизнь, узнав, что раб известен как талантливый строитель и резчик. Он многое знал, этот майя: советуясь с ним при сооружении драккара, Асмунд вынужден был говорить о плавании в открытом море, о том, что лодка должна быть способна переплыть Океан. Вероятно, Мискита предал кто-то из его подручных, и того схватили люди Шихуакоатля. Изощренные пытки довершили остальное.

– Ты хочешь знать, великий вождь… - медленно, собираясь с мыслями, начал ярл.

Топильцин стремительно поднялся о ложа, схватил его за плечо.

– Так для чего тебе нужна большая лодка?

Асмунд понял: это Фатум опять занес над ним свое ледяное крыло. Сердце ярла забилось тяжелыми, редкими толчками. Немного помолчав, он произнес решительно и твердо:

– Много лет служу я великому вождю. А теперь отпусти меня на родину.

– О какой родине говоришь ты, Након? Разве она не здесь, на земле тольтеков?

– Я родился на берегу фьорда… И не эабыл гул штормового моря.

– Он не может оставаться Наконом! - прорычал Шихуакоатль. Его морщинистое толстое лицо дергалось от злобы. - Я предупреждал, великий… Нельзя верить чужаку.

– Переплыв Океан, я прославлю твое имя на восточных берегах, - сказал ярл, обращаясь к Топильцину.

– Нет! - оборвал его Топильцин. - Я отдаю предателя жрецам. Ты больше не Након.

Рыжий ярл понял, что все напрасно. Чего ждал он все эти годы? Полтора десятилетия в сражениях и походах. Жажда и усталость, кровь и пот - все напрасно. Холодная злоба поднялась в его душе. Что ж… Он вздохнул и неуловимо точным движением воткнул арабский нож в сердце К'ук'улькана.

Мгновение Топильцин стоял неподвижно, сверля Накона тускнеющим взглядом. Потом его мощная фигура качнулась, он сделал неверный шаг, еще один… И, вырвав из груди нож, упал ничком. Ни звука, ни стона. Пернатый змей умер молча - как и подобает великому вождю.

Шихуакоатль беззвучно открывал и закрывал рот и силился встать. Но арабский клинок ярла уже щекотал ему горло.

– Ты отправишься к своим богам, змей, - шепотом сказал Асмунд. - Или молчи.

Главный судья бессмысленно вращал глазами, в которых застыл ужас. Его шея, морщинистая, как у старого индюка-улума, зябко подергивалась.

– Ты поможешь мне. Мы выйдем отсюда вместе. А теперь зови жреца. Ну!

Шихуакоатль поспешно кивнул головой. Напряженным голосом он окликнул звездочета. Тот вбежал, ничего не подозревая. Притаившийся у входа ярл, одной рукой зажав ему рот, другой схватил за горло и задушил.

Шихуакоатль начал икать от страха. Ярл выразительно потряс ножом, и старик замер.

– Живо. Вставай.

Вместе с Шихуакоатлем он подтащил труп Пернатого змея к узкому проему окна и сбросил вниз - там грохотал горный поток, омывающий подножие дворца. Затем туда же отправился и мертвый жрец.

Понукаемый Асмундом, главный судья тщательно вытер следы крови на полу.

– Теперь садись и пиши, - приказал Асмунд.

– Что… писать? - заикаясь, спросил Шихуакоатль, Асмунд молча указал на низкий столик у ложа К'ук'улькана. Там были чистые листы луба фикуса, краска в сосуде, напоминающем морду ягуара, и кисть.

– Пиши, - повторил Асмунд, вытирая лезвие ножа о внутреннюю подкладку плаща. - «Сыны Толлана! Я, великий Пернатый змей, сегодня ночью беседовал с богами. Они позвали меня к себе, в обитель неба. Ибо я выполнил свой долг. Со мной отправился младший жрец Акатль. Я вернусь на землю тогда, когда будет угодно великим богам. Тольтеки должны продолжать поход в страну майя. Вождем сынов Толлана будет мой сын, Почотль Кецалькоатль.

Рыжему Накону повелеваю пересечь Голубое море и узнать, что лежит за ним. Шихуакоатль объявит вам мою волю.

Я, Пернатый змей, сказал все».

Главный судья остановился, его глаза еще больше выпучились, кисточка дрожала в руке.

– Ну! - поторопил его Асмунд.

Шихуакоатль дописал последние иероглифы. Асмунд наклонился над его плечом, проверяя написанное. Затем взял лист луба и переложил на видное место, у изголовья постели К'ук'улькана.

– Пошли, - потряс он старика за плечо. - Не вздумай что-либо сделать, когда пройдем мимо стражи.

…Чувствуя у ребра холодное острие ножа, Шихуакоатль медленно двинулся вперед, справа от Накона. Со стороны все выглядело так, будто они о чем-то тихо беседуют, касаясь друг друга плечом. Воины охраны с бесстрастными лицами стояли между колоннами. Факелы в их руках шипели и потрескивали, освещая площадку оранжевыми бликами.

Асмунд и Шихуакоатль неторопливо спустились вниз, миновали площадь, где горели костры и вокруг них вповалку спали тольтеки. Асмунд поглаживал надетый на палец перстень Топильцина - знак высшей власти - и лихорадочно обдумывал, что предпринять дальше. У темного края площади он остановился и сказал Шихуакоатлю:

– Молчи до конца жизни. Если вздумаешь поднять шум, меня, конечно, схватят. Но я назову тебя своим сообщником. Ты тоже погибнешь в яме пыток. Ты понял меня?

Шихуакоатль молчал. Что он мог возразить?

– Где Мискит?

– В подвале храма, - пробормотал судья.

– Он еще жив?

– Да. Он сказал все после первой же пытки.

– Сейчас я позову воина, - ярл кивнул на ближайший костер. - И ты дашь ему приказ привести Мискита сюда.

Через некоторое время Мискит был с ним. Ярл передал ему сумку с маисовыми лепешками и фасолью, которую всегда носил с собой.

– Ты будешь идти, не останавливаясь, до тех пор, пока не увидишь бухту, - сказал ему ярл. - Запомни: без остановок и отдыха. Приготовь все к отплытию.

– Повинуюсь, господин, - Мискит склонился в поклоне, все еще не веря, что вырвался из страшных лап жрецов.

Когда Мискит исчез в темноте, Асмунд сказал судье:

– А теперь прощай, змей с вырванным жалом. Тебе придется очень толково объяснить жрецам и Совету непререкаемых, - ярл насмешливо улыбнулся, - все чудеса этой ночи. И то, что написал на лубе фикуса Топильцин… Я ухожу. Совсем. Навсегда.

Глядя вслед ярлу, старик бормотал злобно:

– Тебя покарают великие боги, чужак… Ты не уйдешь от мести.

Но Шихуакоатль понимал, что Рыжий Након ускользает безнаказанно. Никто никогда не узнает правды о кончине великого К'ук'улькана. Никто не должен знать. Он, Шихуакоатль, создаст легенду о Кецалькоатле, которая переживет века.

Ночь была на исходе, когда Рыжий Након отыскал начальника охраны и показал ему перстень. Тот послушно склонил голову.

– По воле Пернатого змея я ухожу на восток, к морю. Ты дашь мне отряд отборных воинов. Большая лодка готова. Я переплыву Голубое море и высажусь у Уук-Йабналя. Ты и наконы придете туда же - через сельву. Я буду ждать вас к исходу девятнадцатой луны. И мы захватим богатый город.

Асмунд опять показал тольтеку личный перстень К'ук'улькана.


8

Асмунд стал наконец самим собой - вольным викингом. У него словно выросли крылья. Да, он еще будет королем открытого моря, еще услышит вдохновляющий звон бронзового диска. Его плечи оттягивала кожаная сумка с золотом и драгоценными камнями - военная добыча за годы походов. Этого вполне хватит на покупку там, в Вестфольде, нескольких драккаров. И о нем. Рыжем ярле, снова заговорят. Скальды будут петь о Рыжем Асмунде, который переплыл дважды Море Мрака, побывал в сказочной стране и сумел вернуться назад.

Он снова мечтал о морских походах и набегах. Франки, саксы, италийцы будут дрожать от страха еще до того, как драккары Асмунда войдут в пролив между Островом саксов и землей фризонов.

Быстроногие, закаленные в бесконечных походах воины едва поспевали за широко шагавшим Наконом.

Трое суток почти без отдыха шел отряд Асмунда к морю. Люди продирались сквозь сельву, карабкались на перевалы, преодолевали реки и ущелья. И только на четвертый день, когда оставшиеся за спиной очертания горных вершин почти слились с линией горизонта, Рыжий Након дал измученным людям передышку. К ночлегу не готовились: тольтеки просто падали на землю и мгновенно засыпали.

Но Асмунд бодрствовал. Он не мог спать: слишком велико было желание ощутить под ногами качающуюся палубу, увидеть пену прибоя.

…Черное небо, казалось, придавило сельву, растеклось по ней липким удушьем. Все застыло, оцепенело. И только тишина, тягучая, густая, властвовала над лагерем забывшихся в глубоком сне воинов. Где-то чуть слышно завыл койот. Потом звук повторился ближе. Асмунд поднял голову. Напрягая зрение и слух, он пытался понять, почему осторожный зверь, обычно избегающий встреч с людьми, приближается к ночному лагерю тольтеков.

Стрела просвистела по-змеиному тихо и тонко. Видно, правы были скальды, учившие: «Бессмысленно бороться с Фатумом, если он восстал против тебя. Никто не может победить его, ни боги, ни герои Валгаллы». До моря оставалась какая-нибудь тысяча полетов стрелы, и тут-то людей Асмунда выследил большой отряд майя. Они обнаружили тольтеков еще до захода солнца и скрытно преследовали даже в темноте вопреки своим обычаям. Но видно, это были воины, уже сражавшиеся с ярлом и кое-чему научившиеся.

Вторая стрела просвистела у самого уха ярла и, скользнув по забралу, вонзилась в чье-то горло, заглушив крик боли и ужаса.

Как только раздалась команда Накона, мертвые от усталости тольтеки мгновенно ожили. Еще секунда - и они сомкнулись в боевой строй. Так решительно и быстро могли действовать лишь отборные воины К'ук'улькана. Молча, без единого возгласа они бросились в атаку на едва различимых во тьме врагов.

…Никто не просил пощады. Даже раненые не стонали. В густом мраке слышалось лишь хриплое дыхание бойцов, тупые удары палиц да скрежет обсидиановых мечей. Битва длилась до самого рассвета. Она не утихала, пока не был убит последний тольтек. Ценой огромных потерь майя одолели воинов Рыжего Накона, поразили всех до единого, кроме самого Асмунда. Шлем с забралом и кольчужная рубаха спасали его от смертельных ран, но ноги и бедра были исколоты пиками и мечами. С обломками стрел, торчащими из ран, он стоял на невысоком бугре. В правой руке у него был меч, в левой - арабский нож. Асмунд непрерывно отражал удары, колол, резал, рубил. Все труднее становилось поднимать немеющую руку, и ярл чувствовал: еще немного - и он упадет. Силы покидали его. Воины майя, плотным кольцом окружив бугор, с удивлением смотрели на массивный силуэт викинга, резко выделявшийся на фоне посветлевшего неба. Никто не решался подойти к нему ближе - мешала не только груда тел вокруг Асмунда, но и страх перед неуязвимым тольтеком. Вдруг тишину разорвал яростный рев. Снова ожил в Асмунде дух берсерка Ролло. Размахивая мечом, ярл бросился вперед, смял ряды майя… Те дрогнули, попятились. Получив еще несколько ран, оглушенный ударами палиц по шлему, Асмунд все-таки прорвал кольцо врагов и скрылся в еще темной чаще сельвы. Его не стали преследовать - не решились.


9

Асмунд выполз из сельвы на прибрежную отмель. Соленый ветер освежил его лицо. Он попытался встать, но не смог: сильно ослабел от потери крови.

Вдали, на рифах, пенился прибой, а в бухте, избранной им много дней назад для строительства драккаров, было тихо и безлюдно. Рабы-строители, видимо, разбежались, а трупы надсмотрщиков гнили на берегу, уставив пустые глазницы в небо. Между трупами не спеша расхаживали вороны. Заметив ярла, они с хриплым карканьем взлетели и сели чуть поодаль. «Что тут произошло? - думал ярл в забытьи. - Кто убил надсмотрщиков? Взбунтовавшиеся рабы или те самые майя?» Никто не мог ответить на эти вопросы. И впервые в чужой земле ярла охватило отчаяние. Проклятые скальды! Они правы. Фатум непобедим. Что он, Асмунд, может теперь сделать - без гребцов, израненный, один против Океана?

Последние силы он израсходовал на то, чтобы доплыть к драккару, который осталось лишь загрузить балластом. Целую вечность взбирался он по якорному канату. Пальцы немели, мускулы не повиновались. И Асмунд решил сдаться. Нельзя победить рок. Вот сейчас, когда до края борта оставалось два локтя, он сорвется в воду и уже не выплывет на поверхность. Тут чья-то рука схватила его за плечо, сильно дернула вверх. Асмунд перевалился через борт.

– Ты!… - прошептал он, увидев над собой склонившегося Мискита. - Ты… жив? А что произошло здесь?

– На нас напали люди Шихуакоатля. Они шли за мной по следу… Напали на исходе ночи. Рабов увели с собой, остальных убили. Мне удалось доплыть сюда.

Мискит сам едва держался на ногах. Вдруг он молча повалился на палубу рядом с ярлом. Его обнаженное тело покрывали раны и кровавые полосы, на лице засохла корка пота и крови.

– Что прикажет господин? - спросил Мискит отдышавшись.

– Подай нож.

С помощью Мискита ярл подполз к борту. Одним взмахом перерезал канат. Больше он не вернется в эту душную дикую сельву, не увидит майя и тольтеков, их чудовищных богов. Асмунд бесконечно устал и думал только об отдыхе. Он жаждал покоя. Да, он, Асмунд, проиграл. Пусть! Но умрет он как викинг - в открытом море, под завывание ветра и плеск волн.

Медленно-медленно натягивая шкот, он вместе с индейцем развернул парус - тяжелый парус, сшитый из дубленых шкур молодых оленей. Драккар, подгоняемый легким бризом, тихо поплыл к выходу из бухты. Теряя сознание и вновь приходя в себя, Асмунд добрался до руля, помог судну миновать рифы.

…Когда ослепительный диск солнца поднялся к зениту, Рыжий ярл был далеко в море. Его мучила жажда, и Мискит то и дело давал ему пить, черпая воду ковшом из огромного глиняного сосуда. Потом ярл распластался на кормовой площадке, закрыл глаза. Жизнь постепенно уходила из могучего тела. Нещадно палило солнце, в борт драккара с гулом била крутая волна. Хлопал парус. И ярлу было хорошо. Сквозь непрерывный звон в ушах он слышал песнь океана. Мискит снова дал ему воды. На миг прояснилось сознание. Асмунд обвел взглядом лазурное небо. Вдруг ему почудилось: все случившееся с ним в эти годы - просто короткое сновидение в перерыве между двумя набегами. Никуда он не спешит, он в родном фьорде. Впереди долгий заслуженный отдых. Но тут он увидел Мискита, с мрачной покорностью сложившего руки на груди. Еле слышно Асмунд выдавил:

– Где твоя родина?

Мискит помедлил, указал рукой на север, где стояли башни кучевых облаков:

– Там, в сторону ночи… шаман, так говорят майя. Но мне не найти дорогу… Я все забыл. Помню лишь великую реку, где жил мальчиком.

– Не падай духом…- хрипел ярл.- Держи вот этот руль. На север, все время на север. Вот так… Драккар приплывет к земле. Ты найдешь свою реку… А я ухожу в Валгаллу.

Агония началась вечером. Асмунду чудилось: по небесной дороге летит белый как снег и чистый, как свет, конь. Всадница-валькирия приветливо машет ему, Асмунду. «Она зовет меня в Валгаллу, - подумал ярл, - к отцу всех викингов и героев - могучему Вотану…». Потом в сиянии Валгаллы он увидел самого Вотана. Но тут путь ему преградил злобно ухмыляющийся Локи, взмахнул черным крылом, обдал ярла ледяным ветром. «Удар меча… блеск топора», - беззвучно проносилось в меркнущем сознании ярла. То были слова песни Великого Скальда. «И мир исчез в твоих глазах… Валгаллы луч бежит к тебе».

Кроваво-красный диск солнца медленно погружался в океан. Четкий силуэт корабля с тяжело хлопающим парусом уплывал все дальше и дальше, пока его не поглотил быстро сгущавшийся мрак.


*
Об авторе

Колпаков Александр Лаврентьевич. Родился в 1922 году в Нижнем Поволжье. Участник Великой Отечественной войны. До 1956 года служил в Советской Армии на офицерских должностях. Окончил военную академию. В течение последних пятнадцати лет работает в различных научно-исследовательских институтах Москвы. По специальности инженер-химик. Имеет несколько авторских свидетельств по химической технологии. Литературной деятельностью занимается с 1958 года - сначала в качестве научного популяризатора. Опубликовал множество статей в газетах и журналах, две брошюры в издательстве «Знание», Активно сотрудничает в журнале «В мире книг». В 1960 году в издательстве «Молодая гвардия» опубликовал научно-фантастический роман «Гриада», а в 1961 году - два рассказа в издательском сборнике «Альфа Эридана», в 1964 году в издательстве «Советская Россия» напечатал сборник научно-фантастических рассказов «Море Мечты». В последние годы постоянно выступает в журналах «Октябрь», «Детская литература», «Наш современник» с литературно-критическими статьями и рецензиями.

В сборнике «На суше и на море» публиковался в 1961, 1962, 1964, 1968 годах (научно-фантастические повести «И возгорится Солнце», «Око далекого мира», рассказы «Континуум два зет» и «Если это случится…»), В настоящее время работает над фантастическим рассказом о Полинезии эпохи II тысячелетия до н. э., а также заканчивает новый фантастический роман «Восьмая спираль».