"Великий Некромансер" - читать интересную книгу автора (Владовец Леонид)

Глава III НА РУИНАХ

За забором оказалась небольшая площадка, на которой стояло несколько старых, полу- развалившихся зданий. Одно из них, должно быть, когда-то было церквушкой, от нее остались только потрескавшиеся и рассыпавшиеся стены из красного кирпича. И колокольня, и «барабан», и своды храма обрушились — или кто-то их обрушил. Через выломанные окна внутри руин просматривалась огромная куча обломков, заметенная снегом. Такие же груды лежали и по сторонам. Немного подальше, отделенный от руин церкви купой кустов и деревьев, виднелся какой-то покосившийся бревенчатый сарай, от двускатной крыши которого остались одни стропила. Вокруг сарая бугрились огромные сугробы, и к проему ворот — самих створок, конечно, давным-давно не было — вели только кошачьи следы.

Церковь и сарай располагались по левую сторону тропы, а справа стоял двухэтажный кирпичный дом, когда-то оштукатуренный и покрашенный в желтый цвет. Сейчас штукатурка сохранилась лишь кое-где, мелкими кусочками. Ни стекол, ни рам в окнах дома, конечно, не было. Двери тоже давно своротили с петель и даже сами петли из филенок вывинтили. Наверху даже стропил не было — то ли растащили, то ли они сами обрушились.

Но к двери, как ни странно, вела узкая тропочка, протоптанная между сугробами. Правда, ее припорошило снегом и свежих следов не просматривалось, но, поскольку снег шел всего-навсего прошлой ночью, можно было предположить, что время от времени в заброшенный дом кто-то забегает.

— Наверно, тут поп жил, — заметил Костя. — Еще при царе.

— Не поп, а священник, — поправила Вика. — Мама говорила, что священников нельзя «попами» звать, это оскорбительно.

— Ага, боженька накажет. — скептически отозвался брат. — Лажа все это. Думаешь, попы сами в бога верят? Ни фига подобного! Они бизнес делают. И хорошие баксы на этом получают. Крестить — плати, жениться — тоже плати, хоронить — опять плати. Вот и набегает. Вот у нас папа вкалывает на своей фирме вовсю, а денег больше чем на «девятку» не накопил. И еще долго на хорошую иномарку не наберет. А многие попы уже вовсю на них катаются. Я сам видал, как один такой, прямо в рясе, вылез из «Ауди», достал сотовый и пошел ля-ля разводить с кем-то… Думаешь, о боге? Как бы не так!

— Господи, вразуми его! — сделав по-взрослому серьезное лицо, произнесла Вика, достала из-под воротника куртки золотой крестик и поцеловала его. — Спаси и сохрани!

Костя только хмыкнул. Его тоже когда-то крестили, но крестик он не носил. Потому что уже один раз чуть не потерял его, когда играл в футбол, а второй раз — когда боролся с одним пацаном. Оба раза цепочка лопалась, и крестик падал.

Папа у Кости в бога не верил и считал, что можно безо всякой религии стать честным и порядочным человеком. Однако Вика с мамой на этом боге были зациклены и даже пытались все церковные праздники отмечать. Правда, с постами у них покамест не получалось, потому что и мама, и Вика покушать любили.

Пока Костя читал сестре антирелигиозную лекцию, они уже миновали руины. Тропка, по которой шли двойняшки, пересекала все огороженное забором пространство и выходила к деревянным, настежь распахнутым воротам, за которыми виднелась какая-то проезжая дорога. Когда ребята дошли до ворот и вышли на эту дорогу, то увидели слева совсем недалеко от себя мост, переброшенный через запруженную речку, а дальше, в самом конце дороги, хорошо просматривались дома-новостройки.

— По-моему, по этой дороге к нам во двор можно проехать, — предположил Костя.

— Можно даже и дойти, — проворчала Вика, намекая, что пора двигаться в сторону дома. — Скоро уже темно будет.

Вообще-то до темноты оставалось еще немало времени, но небо сплошной пеленой затянули облака, и пошел снег, пока небольшой, отдельными снежинками, которые медленно вальсировали в воздухе, опускаясь на землю.

В это время справа, на горке, послышался шум мотора. А еще через несколько минут мимо Кости и Вики проехал маленький грузовик «бычок». Он быстро миновал мостик, проехал еще немного, а затем скрылся из глаз, укатив куда-то вправо.

— Нет, — сказал Костя, — ошибся я. Эта дорога куда-то в сторону уходит, если мы по ней пойдем, то не к нашему дому попадем, а к другому какому-то. Потом возвращаться придется. Пошли лучше обратно по тропе.

— С чего ты это взял? Потому что машина повернула? Может, там перекресток впереди или просто поворот направо? Вот она и свернула, а сама дорога прямо идет!

— Во! — С чувством полного превосходства Костя постучал себя по голове. — Соображала бы что! Если машина на боковую дорогу сворачивает, то стоп-сигналы зажигает, а если она их не зажигала, значит, это не она поворачивает, а сама дорога изгиб делает! А еще просишь папу, чтоб он тебя машину научил водить. Надо правила дорожного движения знать!

— Ага, все-то ты знаешь, везде-то ты бывал. Раз воображался! — буркнула Вика.

— Ладно, пошли обратно, — не желая рассердить сестрицу, примирительно сказал Костя и пошел обратно по тропинке. Вика проворчала еще что-то себе под нос и последовала за братом.

Они уже подходили к тому месту, где в заборе были выломаны доски, когда Вика вдруг остановилась и схватилась за шею.

— Ой! — пискнула она. — Я крестик потеряла!

— Как потеряла? — удивился Костя. — Ты ж его пять минут назад вытаскивала и целовала!

— Наверно, тогда и обронила… — растерянно пробормотала Вика. — Там застежечка на цепочке такая ненадежная…

— Ну, тогда смотри под ноги, — посоветовал брат, — ты его на этом самом месте доставала. Или чуть-чуть ближе к тем воротам.

— Лишь бы мы его в снег не затоптали! — молитвенно произнесла Вика. — Такой грех, такой грех! Прямо беда настоящая…

— Да он, крестик этот твой, триста семьдесят пятой пробы всего-навсего! — усмехнулся Костя. — Подумаешь, потеря! Вот помнишь, дедушка рассказывал, как он комсомольский билет чуть-чуть не посеял?! Если б он его вовремя не нашел, то его бы тогда из комсомола исключили и в институт не приняли! Вот это была потеря! А крестик — ерунда, побрякушка, да и все. Ну, был золотой, купишь медный или вообще пластмассовый.

— Ах, что ты в этом понимаешь! — Вика едва не всхлипнула, присела и стала оглядывать тропинку, чуть ли не на коленках по ней ползать. Как назло, снег повалил хлопьями, стало совсем сумрачно, и разглядеть что-нибудь в снегу, которого все прибывало, было сложновато. Костя сказал:

— Пошли домой! Все равно ты ничего не найдешь сейчас! Тем более что этот крестик, может быть, и не падал вовсе. Упал куда-нибудь за шиворот и там зацепился. Придешь домой, разденешься — он и вывалится.

— Отвяжись ты! — зло всхлипнула Вика. — Если б он под одежду упал, я бы его почувствовала. И вообще, стой на месте, а то затопчешь!

Она это сказала как раз тогда, когда брат собрался ей помочь в поисках крестика.

«Ладно, — подумал Костя, — посмотрим, как ты его без меня разыщешь!» И помогать не стал. Застыл около дыры в заборе и наблюдал за тем, как Вика в снегу роется.

И тут откуда-то сбоку, из-за развалин церкви послышался легкий шорох, с веток березы осыпался свежевыпавший снег. Большая черно-белая птица с шелестом рассекла крыльями воздух, приземлилась на тропу всего-навсего в паре метров от Вики, клюнула что-то лежавшее в снегу и, мгновенно вспорхнув, влетела в окно поповского дома. На второй этаж куда-то.

— Вот гадина! — вскочив на ноги, заорала Вика. — Сорока-воровка! Это она мой крестик украла! Я ее убью!

— Куда ты? — воскликнул Костя, но Вика уже сорвалась с места и бегом побежала туда, где зловеще чернел проем двери…