"Завидный жених" - читать интересную книгу автора (Д`Алессандро Джеки)

Глава 18

Кровь Филиппа закипела, когда он услышал эти тихие слова.

– Вы говорили, что едва не потеряли меня сегодня. – Мередит смотрела ему в глаза открыто и серьезно. – Но и я тоже едва не потеряла вас. Вы говорили, что никто не знает, что ждет нас в будущем, что каждая минута – это подарок и ею надо дорожить. Я-больше не хочу тратить зря ни одной секунды, Филипп.

Не колеблясь больше ни мгновения, он наклонился и подхватил ее на руки, прижал к груди и быстро направился к двери.

– Не помню, говорил ли я вам о том, как меня восхищает ваша память и умение почти дословно повторить каждую мою блестящую мысль?

– Нет, – улыбнулась Мередит, – кажется, вы об этом не упоминали.

– А надо было! Но меня многое восхищает в вас, чтобы перечислить все, потребуется масса времени. И к тому же каждый день я обнаруживаю что-то новое.

Выйдя из кабинета, Филипп быстро шел по коридору, с трудом уговаривая себя не бежать. Проходя мимо прихожей, они встретили Джеймса.

– С мисс Чилтон-Гриздейл все в порядке, милорд? Филипп повернулся к нему, сияя улыбкой:

– С ней все просто прекрасно, Джеймс. И хочу сообщить вам, что очень скоро она перестанет быть мисс Чилтон-Гриздейл, а станет виконтессой Грейборн. Потому что минуту назад она приняла мое предложение, и вы первым можете поздравить нас.

– Это... это большая честь, милорд. – Джеймс явно был ошеломлен неожиданной возможностью узнать столь важную новость из первых рук. – Я желаю вам всяческого счастья.

– Спасибо.

Филипп быстро поднялся по лестнице, перескакивая через ступеньки, и поспешил по коридору к своей спальне. Щеки Мередит горели от смущения.

– Господи, что подумал этот молодой человек, увидев, как вы тащите меня наверх?

– Он подумал, что вы собираетесь воспользоваться ванной, установленной в спальне, что вы и сделаете в действительности. И еще он подумал, что мне здорово повезло, и это тоже правда.

– Объявление о нашей помолвке его явно шокировало. Обычно о таких событиях сначала рассказывают членам семьи, а только потом – слугам. И уж конечно, о них не объявляют, держа невесту на руках. Тем более – неся ее в спальню, в которой приготовлена ванна. – Мередит театрально вздохнула. – Ну как мне научить вас с уважением относиться к требованиям общества?

– Могу с ходу подсказать вам десяток способов. А вы действительно считаете, что Джеймс был шокирован? Странно. Мне показалось, что он мне позавидовал. И как же мне повезло, что моя невеста так хорошо разбирается в требованиях этикета, которые я подзабыл.

Войдя в спальню, Филипп приблизился к большой медной ванне, установленной перед камином, и осторожно поставил Мередит на ковер. Потом он вернулся к двери и запер ее, звякнув ключом.

Вернувшись к Мередит, он поднес к губам ее руки и медленно поцеловал теплые ладони. Соблазнительный запах свежеиспеченных булочек смешивался с горячим паром, поднимающимся от ванны.

Одну задругой он начал вынимать из ее волос шпильки, и они неслышно падали на ковер. Иссиня-черные локоны рассыпались по его рукам и по плечам Мередит. Пальцами он осторожно распутывал сбившиеся пряди и стряхивал с них пыль, пока они все не стали гладкими и блестящими.

Не спеши. Нельзя спешить. Но как, черт возьми, не спешить, когда она смотрит на него глазами, в которых смешались любовь, желание и робость?

– Ты боишься? – спросил Филипп, едва справившись с дрожащими губами.

– Да, – коротко выдохнула Мередит.

– Я знаю, что еще ребенком ты видела много такого, чего тебе не следовало видеть. И могу только догадываться, как напугало это тебя.

? Да.

Филипп бережно заправил непослушный завиток ей за ухо:

– Ты же знаешь, что я никогда не обижу тебя.

? Да.

– Нам будет очень хорошо вместе, Мередит.

– Я знаю, Филипп. Я больше не боюсь.

– Хорошо. – Он улыбнулся. – Так и мне спокойнее. Потому что я тоже боюсь.

– Но ведь не по той же причине, что и я? – спросила Мередит недоверчиво.

Филипп покраснел:

– Нет. Не совсем, потому что я, конечно, не девственник. Но весь мой опыт не мог подготовить меня к этому. К близости с женщиной, которую я люблю. Которую я желаю так сильно, что у меня путаются мысли. Для которой я готов сделать все. А если прибавить к этому, что уж несколько месяцев у меня не было... В общем, достаточно сказать, что я тоже нервничаю.

Филипп почувствовал, что Мередит немного успокоилась.

– В таком случае, – несмело попробовала она улыбнуться, – я обещаю, что буду очень ласкова с тобой.

– Милая Мередит, – улыбнулся он в ответ, – ты не представляешь, как не терпится мне в этом убедиться.

Не сводя с нее взгляда, Филипп расстегнул корсаж и медленно спустил платье с ее плеч, открывая тонкие ключицы и фарфоровую, порозовевшую кожу.

– Когда я в первый раз целовал тебя в Воксхолле, я жалел о том, что там так темно. Мне надо было видеть тебя. Твою кожу. Твое тело. Твои глаза. Твою реакцию. А сейчас здесь много света... – Он спускал платье все ниже – с рук, с талии, с бедер, пока наконец оно не растеклось светло-зеленой лужицей по полу вокруг ее ног.

Мередит коротко, испуганно вздохнула, и весь ее испуг опять вернулся, когда она поняла, что стоит перед мужчиной в одном белье. Взяв ее за руку, Филипп помог ей перешагнуть через упавшее платье, а потом поднял его и перебросил через спинку кресла. Вернувшись к Мередит, он опустился на колени:

– Держись за мои плечи.

Она послушалась, и он осторожно снял с нее сначала одну, потом другую туфельку, провел руками по лодыжкам и икрам, легко погладил бедра, заставляя Мередит вздрогнуть от удовольствия. Прикоснувшись к подвязкам, Филипп поднял на нее глаза:

– Во время нашей первой встречи, после того как ты упала в обморок в соборе Святого Павла...

– Я бы сказала – «после того как у меня неожиданно закружилась голова».

– Не сомневаюсь, что ты так бы и сказала. После того как ты упала в обморок, я сказал, что никогда не осмелился бы прикоснуться к твоим подвязкам без твоего особого на то разрешения.

– Да, кажется, что-то подобное ты говорил. Я тогда решила, что ты ужасно неотесан.

– Так и есть.

– И еще я помню, что заверила тебя, что ты никогда не получишь такого разрешения.

– Вот именно. Так могу я прикоснуться к твоим подвязкам, Мередит?

– Да, – прошептала она, – пожалуйста.

Филипп развязал ленты и осторожно снял с нее чулки. Босые пальцы Мередит утонули в теплом ворсе ковра.

Затем он встал на ноги и, приподняв пальцами лямки сорочки, спустил их с ее плеч. Взгляд Филиппа медленно скользнул вниз, зажигая кровь Мередит. Ее соски напряглись, а дыхание стало быстрым и прерывистым. Филипп взял ее за руки, и их пальцы переплелись.

– Мередит... – прошептал он чуть слышно, – как же ты прекрасна...

Он поднес ее руки к своим губам и нежно поцеловал кожу на внутренней стороне запястий. Сладостная дрожь пробежала по ее телу, словно расплавленный огонь разлился по всем членам, а потом сосредоточился в самом низу живота. Мередит не могла поверить, что, стоя перед Филиппом обнаженной, не чувствует ни стыда, ни неловкости, а лишь радостное возбуждение. Предвкушение! И страстное желание снять с него всю одежду. Разглядывать его. Прикасаться к его коже.

Освободив одну руку, она провела пальцем по планке его рубашки:

– На одном из нас слишком много одежды.

В глазах Филиппа вожделение смешалось с любопытством. Выпустив ее руку, он вытащил рубашку из брюк и опустил руки по швам:

– Я в вашем распоряжении, мадам.

Дрожащими руками Мередит начала расстегивать пуговицы. Справившись с последней, она распахнула рубашку и медленно спустила с его сильных плеч. С восхищением рассматривала она мускулистые руки и широкую загорелую грудь, покрытую темно-каштановыми волосами, которые на животе превращались в узкий ручеек, убегающий куда-то вниз, за ремень брюк.

Ободренная неприкрытым желанием, светящимся в глазах Филиппа, Мередит провела ладонью по его груди, впитывая теплоту кожи, задевая пальцами щекотные завитки волос, слыша биение его сердца. Она глубоко вздохнула, наполнив легкие его чистым, упоительным запахом. Филипп тихо застонал, и, радуясь такой реакции, она все смелее прикасалась к его груди и плечам, восхищалась гладкостью и упругостью кожи, игрой мышц под своими ладонями. Но когда ее рука несмело скользнула вниз по его животу, следуя за ручейком темных волос, Филипп с силой втянул воздух и схватил ее за запястье.

– Если ты будешь продолжать в этом духе, я долго не выдержу, а я еще многое хочу сделать. Ванна ждет тебя. Давай я помогу тебе в нее забраться. Теплая вода облегчит боль от ушибов.

– А ты? Ты ведь тоже упал.

– Да, и поэтому я собираюсь присоединиться к тебе. Его слова и многообещающий блеск в глазах смутили Мередит и одновременно возбудили ее. Она отвела взгляд и посмотрела на блестящую медную ванну, впервые заметив ее необычный размер. Она оказалась шире и значительно длиннее всех ванн, которые она видела раньше. И в ней действительно могли поместиться два человека при условии, что они будут сидеть, прижавшись друг к другу.

– Я никогда не видела такой ванны.

– Мне сделали ее в Италии. Я люблю полежать в теплой воде и не желаю при этом складываться, как веер. Поэтому я заказал ванну гораздо более просторную, чем обычные. Уверен, что тебе она понравится.

Держась за его руку, Мередит встала на низкую деревянную скамеечку, а потом, перешагнув через бортик, погрузилась в теплую воду.

Филипп быстро поцеловал ее в губы:

– Закрой глаза и расслабься. Я сейчас вернусь.

– Куда ты?

– Хочу принести свой стригил, – сказал он, проводя долгим взглядом по ее телу.

Мередит с восхищением смотрела на широкие плечи Филиппа, пока он шел к двери, ведущей в гардеробную, и вспоминала, как на складе он рассказывал ей о стригиле и о римлянах, использовавших его в банях, и о том, какие нескромные картины рисовала она себе тогда. Она представляла его обнаженным в ванне и себя рядом с ним и не могла тогда даже мечтать о том, что когда-нибудь эти фантазии сбудутся. Неужели всего час назад она говорила себе, что не должна прикасаться к этому мужчине, потому что он ей не принадлежит? Что нельзя целовать его? А теперь можно было делать все это и многое другое. Он принадлежит ей, и она может любить его. И может выйти за него замуж. И заботиться о нем. И принимать с ним ванну...

Щеки Мередит пылали, и совсем не от горячей воды и теплого пара. Дверь гардеробной опять отворилась, и появился Филипп. Теперь на нем был шелковый темно-синий халат, схваченный на талии таким же поясом. Она заметила его босые ноги и поняла, что под халатом на нем ничего нет. В одной руке он нес толстое сложенное полотенце, в другой – медный стригил, точно такой же, как Мередит видела на складе, только совсем новый и блестящий.

Положив полотенце рядом с тем, которое уже лежало у ванны, он наклонился к Мередит, опустил руку в воду и провел пальцем по ее бедру:

– Тебе нравится?

– Да, приятно и тепло. – Собрав все мужество, она прибавила: – Но одиноко.

Глаза Филиппа блеснули, и, ни слова не говоря, он развязал пояс и скинул халат на пол. Мередит медленно и несмело рассматривала его, опуская взгляд все ниже: от шеи к груди, дальше – к животу и еще ниже, следуя за тонким ручейком волос, который внизу опять расширялся и...

О Господи!

Мередит, смущенная и очарованная одновременно, с трудом оторвала глаза от удивительного зрелища восставшей мужской плоти, подняла их и встретилась взглядом с Филиппом. Возбуждение было невозможно скрыть, но по его плотно сжатым губам она поняла, что он старается держать себя в руках.

– Подвинься немного вперед, – попросил Филипп тихо. Мередит молча повиновалась и через плечо наблюдала за тем, как он перешагивает через край ванны и опускается в воду у нее за спиной. Вода поднялась, но не перехлестнула через бортик. Филипп вытянул свои длинные ноги вдоль ее бедер, взял ее за плечи и притянул к себе, так что ее спина покоилась на его груди, а теплая вода покрывала ее до шеи. Его руки обвивали ее талию.

Мередит вся отдалась новым впечатлениям и ощущениям. Его обнаженное тело окружало ее со всех сторон. Завитки волос на груди щекотали ее плечи. Спиной Мередит чувствовала биение его сердца. Твердая и пульсирующая плоть касалась ее ягодиц. Его ноги и руки казались такими смуглыми по сравнению с ее белой кожей. К ее виску прижималась гладко выбритая щека. Одна из рук Филиппа скользнула под ее грудь и приподняла ее над водой, и твердый сосок словно попросил о поцелуе. Мередит глубоко вдохнула и закрыла глаза, забыв обо всем на свете в теплом коконе воды, пара, его объятий и запаха. Ей хотелось оставаться в нем навеки.

Но в тот самый момент, когда ей казалось, что ничего лучшего уже не может с ней случиться, руки Филиппа под водой начали медленно двигаться по ее телу. Его ладони накрыли грудь, пальцы поиграли с сосками, но не задержались там, а скользнули выше – к плечам и начали нежно массировать их. Мередит изогнула спину, прижимаясь к нему, и застонала от удовольствия. Несколько минут его пальцы творили чудеса с ее плечами, а потом Филипп тихо прошептал ей в ухо: – Подними руки и обхвати меня за шею.

Мередит послушно выполнила его просьбу. Осыпая короткими, легкими поцелуями ее висок и ухо, Филипп, лаская, пробежал пальцами по внутренней поверхности ее рук и опять – по груди, по напряженным соскам. От каждого его прикосновения у Мередит перехватывало дыхание. Не давая ей опомниться, он опустил руки еще ниже, провел ими по ребрам, по животу, по бедрам, опустил их к коленям и медленно начал обратное движение, опять добравшись до локтей.

– Тебе нравится? – Его губы щекотали ухо Мередит.

– Да, – то ли ответила, то ли выдохнула она. Филипп продолжал ласкать ее легко и неторопливо, и с каждым его движением огонь разгорался в ней все сильнее. От каждого прикосновения горячая кровь приливала к укромному месту между бедрами. Мередит уже не сдерживала сладких стонов и только недоумевала, как может его ласка быть такой возбуждающей и в то же время успокаивающей. Каждый раз, когда его пальцы касались сосков, ее грудь поднималась ему навстречу, моля о ласке. Когда его ладони гладили бедра, Мередит раздвигала колени все шире, словно прося его погасить пожар, который он разжег. Повернув голову, она прижалась губами к его горлу, выгибая спину навстречу его рукам.

Филипп резко вздохнул и замер, когда ее ягодицы прижались к нему слишком тесно. Из последних сил он пытался держать свою страсть в узде, но его сдержанность стремительно испарялась, когда он чувствовал, как трепещет Мередит под его руками, как ее соски радуются его пальцам, видел, как все шире раздвигает она ноги, словно предлагая ему отведать чуда, скрывающегося под кудрявым треугольником темных волос, вдыхал запах ее возбужденного тела и понимал, что она хочет его не меньше, чем он ее.

– Филипп...

Хриплый и томный шепот лишил его последней воли. Он развернулся немного, чтобы достать ее губы и приник к ним долгим и жадным поцелуем. Одна рука продолжала ласкать ее грудь, а другая скользнула вниз, пальцы раздвинули спутавшиеся, мокрые завитки и проникли в горячую и скользкую сердцевину. Мередит ахнула, не отрываясь от его губ.

Он медленно ласкал нежные лепестки, потом медленно погрузил в нее один палец. Мередит застонала и, разомкнув свои руки у него на затылке, опустила их под воду и схватила его за бедра. Прервав поцелуй, она прошептала прямо в его рот:

– Потрогать... Я хочу потрогать тебя.

Филипп схватил ее за талию и развернул лицом к себе. Теперь Мередит стояла на коленях между его разведенными ногами. Он взглянул на нее и не сдержал восхищенного возгласа. Ее бирюзовые глаза сияли, черные волосы спутались и намокли, щеки пылали, губы опухли и покраснели от его поцелуев; полные груди с коралловыми сосками смотрели прямо на него. Один ее вид лишал его разума, но это было еще не все.

– Закинь руки за голову, – прошептала Мередит.

Их взгляды встретились, и Филипп понял, что она собирается делать. Она хочет ласкать его так же, как он только что ласкал ее. Он поднял руки, сцепил пальцы на затылке и взмолился, прося небо дать ему силы.

Мередит начала с локтей, потом медленно провела руками по груди, обжигая кожу. Ее глаза блестели от любопытства и желания, и Филипп решил, что никогда не видел зрелища соблазнительнее. Она опустила руки ему на бедра и, достигнув коленей, начала движение в обратную сторону.

– Тебе нравится, Филипп?

– Господи, да!

Стиснув зубы и сжав кулаки, он сумел выдержать еще одно странствие ее рук от локтей до коленей. На обратном пути она задела пальцами его напряженную горячую плоть, и Филипп не сдержал стона. Заинтересовавшись его реакцией, Мередит еще раз потрогала его пальцем, и он невольно откинул голову и закрыл глаза, отдавшись новым ощущениям. Тогда она обхватила его пульсирующую плоть рукой и осторожно сжала, и Филипп застонал, поняв, что не может больше сдерживать себя и что должен получить ее сейчас же. Немедленно.

– Сядь на меня сверху, – скомандовал он отрывисто и резко.

Ни секунды не колеблясь, Мередит положила руки ему на плечи и переставила ноги так, что они охватывали его бедра снаружи. Филипп схватил ее за ягодицы, пододвинул и стал медленно опускать на себя, остановившись лишь тогда, когда натолкнулся на преграду ее девственности. Их взгляды встретились, и, резко подняв бедра, он вошел в нее до конца, утонув в шелковой и горячей глубине ее лона.

Мередит вскрикнула, и он испуганно остановился:

– Я сделал тебе больно?

Она медленно покачала головой, и Филипп усилием воли запретил себе двигаться, давая ей привыкнуть к новым ощущениям и наслаждаясь ее теснотой и жаром. Так прошла почти минута, а потом Мередит осторожно пошевелилась, и Филипп застонал в ответ.

Он выпустил ее бедра и поднял руки к груди, решив, что она сама должна выбрать темп. Наблюдая за тем, каконамед-ленно покачивается на нем и удивление на ее лице сменяется восторгом, он ласкал ее грудь и соски. Его лоб вспотел от попыток оставаться неподвижным. Мередит двигалась все быстрее, и Филипп перестал сдерживать себя, отдавшись безумной и безудержной жажде. Схватив ее за бедра, он погружался в нее глубоко и яростно. Глаза Мередит закрылись, а пальцы впились в его плечи. В то мгновение, когда он почувствовал, как плотно сжимается вокруг него ее плоть, он дал себе волю и провалился в горячую пропасть наслаждения, увлекая ее за собой.

Когда сознание вернулось к нему, он взглянул на Мередит. Ее глаза были закрыты, а голова склонилась на грудь, как будто стала слишком тяжелой для шеи. Сердце Филиппа все еще бешено колотилось, и он смог прошептать только одно слово:

– Мередит...

Она медленно подняла голову. Их взгляды встретились, и они долго молча смотрели друг на друга. Филипп хотел сказать что-то, но не находил слов. А если бы и нашел, разве могли они описать то, что они только что испытали?

– Я не знала... – проговорила Мередит чуть слышно. – Спасибо тебе. Спасибо за то, что ты показал мне, как прекрасно это может быть.

Его сердце переполняли любовь и нежность к ней.

– И я должен благодарить тебя, потому что я тоже не знал, как прекрасно это может быть.

Несколько мгновений Мередит молчала, а потом улыбнулась, и в ее глазах блеснул озорной огонек:

– Как ты думаешь, в дальнейшем это может стать еще прекраснее?

Филипп улыбнулся в ответ, запустил пальцы в ее волосы и притянул ее губы к своим:

– Интересный вопрос. Я думаю, надо немедленно выяснить это на практике. – Он целовал ее после каждого слова. – Но вода остывает, и лучше будет, если мы станем проводить эти исследования в постели.

Они еще раз поцеловались, и Филипп помог Мередит подняться. Держась за его руку, она перешагнула через бортик, встала на скамеечку, а потом – на ковер. Филипп последовал за ней и поднял с пола стригил. Несколько раз он провел им по рукам и ногам Мередит, удаляя излишки воды, а потом закутал ее в толстое полотенце, нагревшееся у камина. Он собирался и сам воспользоваться стригилом, но Мередит протянула руку:

– Можно, я?

Филипп отдал ей инструмент и подчинился ее нежным рукам. Когда она закончила, он надел халат и вторым полотенцем вытер ее волосы. Мередит смотрела на него, сияя от любви и счастья:

– Ты не будешь возражать, если я еще раз скажу, что люблю тебя?

Филипп преувеличенно нахмурился и надолго задумался:

– Ну, если ты действительно считаешь, что это необходимо...

– Совершенно необходимо. – Она поднялась на цыпочки и обвила руками его шею. – Я люблю тебя, Филипп.

Он тесно прижал ее к себе:

– Я тоже люблю тебя.

В глазах Мередит промелькнула какая-то новая мысль.

– О чем ты подумала?

– Я думала о том... Как ты думаешь, у нас теперь... будет ребенок?

Филипп потрясенно замолчал и представил себе Мередит беременную их общим ребенком.

– Не знаю, – он наклонился и прислонился лбом к ее макушке, – но даже от одной мысли об этом я с ума схожу от радости.

Мередит еще теснее прижалась к нему:

– Я уже вижу нашего сына. Он будет сильным и умным, и него будут такие же густые волосы, такие же добрые глаза и очки, как у тебя.

– А я вижу нашу дочь. Она будет такая же красивая, решительная и щедрая, как ты. – Он взял Мередит за руку и повел ее к кровати. – А какую свадьбу ты хочешь? Что-нибудь грандиозное в соборе Святого Павла?

– Нет, я предпочла бы скромную церемонию. Может быть, здесь, в этом доме.

– Тогда так и сделаем. А я раздобуду специальное разрешение, как только...

Филипп внезапно замолчал, потому что Мередит споткнулась. Ее рука выскользнула из его ладони, и она упала на колени раньше, чем он успел подхватить ее. Филипп опустился рядом и схватил ее за плечи:

– Ты в порядке?

– Д-да. Я, наверное, зацепилась за что-то ногой.

Филипп огляделся, но не нашел на ковре никаких предметов или складок, за которые Мередит могла запнуться. Он хотел помочь ей подняться на ноги, но Мередит неожиданно застонала и приложила руку ко лбу.

– В чем дело? – спросил Филипп, испуганный ее внезапной бледностью.

Мередит стиснула его руку и судорожно вздохнула:

– Голова, ужасно болит голова.

Он смотрел на нее, не веря своим ушам, и внутри у него все сжималось от невыносимой тревоги. Падение... потом головная боль... Слова, высеченные на Камне слез, отдавались в мозгу:

Господи! Неужели за словом «любовь» следует слово «осуществилась»? Филипп чувствовал уже не тревогу, а панический ужас. Она упала. Сейчас она страдает от головной боли. Он сделал предложение Мередит, признался ей в любви, а потом занимался с ней любовью и, значит, этим навлек на нее проклятие? Ведь если это не так, тогда головную боль и падение надо считать странными совпадениями, но Филипп не верил в такие совпадения. Он верил своему сердцу, которое сжималось от страшного предчувствия.

Мередит опять застонала, и он похолодел. Кровь застывала при мысли, что по его вине любимая должна погибнуть.

Если он не сумеет снять проклятие... она умрет через два дня.