"«На суше и на море» - 91-92. Фантастика" - читать интересную книгу автора (Нортон Андре, Мэдли Дороти, Усов Виктор,...)

2. Тиро, Мер и проблемы

— Нет, Джим, мы не можем взять в дом этого бродягу.

— Тиро не бродяга! Его кто-то потерял. Взгляните на него, только взгляните! Он совсем не такой, как уличные кошки.

Сидя на руках у Джима, Тиро положил ему на плечи свои белые лапки и выразительно заурчал. Но глаза его, обращенные к миссис Дэйл, смотрели отнюдь не дружелюбно. Ему в сущности было все равно, оставят ли его здесь. Если бы не странная симпатия — да, СИМПАТИЯ — к мальчику, он соскользнул бы на пол и скрылся, как только началась эта перепалка.

Лицо Джима раскраснелось. Впервые со времени несчастья он чего-то по-настоящему хотел.

— Ну ладно, пусть пока побудет…

Джим знал, что это значит. Тиро разрешено побыть до возвращения мистера Дэйла. А там пойдет разговор о приемнике для животных и…

— Он останется со мной, — решительно объявил мальчик. — Мне выдают на карманные расходы. Я смогу прокормить кота.

— Еда — это еще не все, — предупредила миссис Дэйл. — Ему нужны будут прививки, по крайней мере одна — от бешенства. А это дорого стоит, учти, Джим. Да, кот действительно великолепный. Но ты, я полагаю, прав: он потерялся. Надо будет следить за объявлениями в рубрике «Потери и находки».

Значит, пока что кота впустят и накормят. А там Джим всеми силами будет бороться за право оставить его у себя. К счастью, зазвонил телефон, и Джим, воспользовавшись тем, что миссис Дэйл отошла, помчался с Тиро наверх, перескакивая через две ступеньки. Усадив своего нового пушистого друга на свою кровать и почесывая у него за ушами, Джим растроганно слушал благодарное мурлыканье.

— Эй, откуда ТЫ взялась? — спросила Элли. На плече у нее свободно болтался опустевший мешок. Деньги, полученные за утиль в лавчонке дядюшки Слима, были аккуратно завернуты в тряпочку и спрятаны за пазуху. Хотя большую часть добычи разыскал мальчик, делиться с ним не пришлось.

И вот теперь Элли вернулась домой, а на пороге у них сидит кошка — не та, черная, что была с мальчиком, но тоже странная: двухцветная и с голубыми глазами. Кошка с ГОЛУБЫМИ глазами! На свалках, где Элли собирала брошенные вещи, ей попадались совсем не такие кошки. Те удирали при ее появлении. А эта смотрела на нее с таким видом, точно чувствовала себя хозяйкой, к которой Элли пришла в гости! И оттого, что кошка не боялась ее, самой Элли стало вдруг страшновато.

Здесь был ее дом. Петушиный проулок состоял сплошь из лачуг, но эта была хуже всех. Наполовину сгнившая дверь держалась на одной петле, а в единственной комнате от окон остались только рамы. Элли заткнула их мешками, которые, правда, застили свет, зато в некоторой степени спасали от ветра, а зимой и от холода.

— Эй ты, проваливай! — скомандовала Элли, размахивая пустым мешком. — Это мой дом, мой и бабулин! Кошкам здесь нечего делать!

Голубоглазая кошка невозмутимо смотрела на нее.

— Пошла вон! — Краешком мешка Элли шлепнула кошку, но та и глазом не моргнула. Тогда, держась от нее как можно дальше, Элли бочком протиснулась в полуоткрытую дверь.

Внутри было темно и стоял тяжелый запах. Но Элли привыкла и к этой темноте, и к этому запаху. Она их почти не замечала, как не замечала заржавевшую печурку и стол на трех ножках с несколькими кирпичами вместо четвертой. На столе стояла бабушкина сковорода и две щербатые миски, попавшие сюда со свалки, а под столом — ведро с утопленным в воде ковшиком.

— Бабуля, это я! — Элли прямиком направилась к койке с продавленными пружинами. — Слышишь, бабуля? Мне сегодня повезло. Я много собрала, и дядюшка Слим заплатил мне доллар и сорок два цента. — Она извлекла из-за пазухи свой капитал.

Старческая голова чуть повернулась на подушке, и Элли облегченно вздохнула. Случалось, бабушка вообще не реагировала на обращение, продолжая дремать.

— Ты моя умница, Элли… — Голос был совсем слабый, слова с трудом вылетали из беззубого рта. — Ох, до чего жарко… Можешь дать мне попить, Элли?

— Конечно! — Девочка бросилась к ведру. Затем привычным движением обхватила голову старушки и поднесла к ее губам ковшик. — Пей побольше, бабуля, еще, еще!

— Хватит. Вкусная вода, хотя и не такая, как была у нас дома. Такой студеной и вкусной воды, как в нашем колодце, в целом мире не сыщешь. Давно это было, ох, как давно…

— Ты поправишься, бабуля, а мне еще несколько раз повезет, как сегодня, и мы поедем туда на автобусе, — высказала Элли свою заветную мечту. Она столько слышала о бабушкиных родных местах, что ей казалось, будто она и сама когда-то там побывала.

Старушка стала усаживаться на постели, и Элли поспешила подоткнуть ветхое стеганое одеяло, переложить грязные, засаленные подушки без наволочек.

— У меня есть доллар и сорок два цента, — повторила она. — Я схожу в магазин самообслуживания. Крисси говорит, в корзину у дверей они складывают поврежденные пакеты, банки и все такое. Продают это по дешевке. Я куплю тебе суп и что еще смогу. А по пути зайду в булочную, где со скидкой продают вчерашний хлеб.

— Что там такое, дитя? — Взгляд старушки был устремлен мимо Элли, морщинистое лицо выражало удивление. — Опять эта старая крыса?.. Хватай метлу, Элли! Хватай метлу!..

Элли оглянулась. От ведра на нее все так же пристально смотрела странная кошка.

— Бабуля, это не крыса, это кошка. Я застала ее возле нашей двери, когда вернулась. Вот сейчас я ее метлой…

Но ей вовсе не хотелось прогонять кошку. Это была какая-то особенная кошка, и смотрела она на Элли так, точно видела ее насквозь.

— Кошка? Откуда у тебя кошка, дитя? Нам нечем ее кормить.

— И не надо. Если она останется здесь, она переловит крыс. Вот и сейчас она побудет с тобой, пока я схожу купить что-нибудь. Не надо бояться. — Чтобы показать бабушке, что сама она не боится, она заставила себя протянуть руку в сторону кошки. Подняв серо-белую голову, кошка обнюхала пальцы девочки, а затем потерлась о ее ладонь.

Элли была ошеломлена. Кошка ласкалась к ней! Это было так непривычно. До сих пор кроме бабулиной любви она видела доброе отношение к себе только со стороны одной-двух женщин из Петушиного проулка. Миссис Дэбни, например, подарила ей эту футболку и даже отрезала рукава, чтобы футболка лучше сидела. Но друзей у Элли не было. Ребята из Петушиного проулка, когда чиновнику из отдела просвещения не удавалось загнать их в школу, где-то носились. Бабуля была против того, чтобы Элли водила с ними компанию. А теперь вообще надо было ухаживать за бабулей, и на всякие глупости времени не оставалось. Но… эта кошка ЕЙ симпатизировала. И у Элли в душе зародилось ответное, очень теплое чувство.

Джим в темноте потихоньку спустился с лестницы. Мистер Дэйл разрешил ему соорудить в гараже ящик и выложить его старыми купальными полотенцами, которые нашлись у миссис Дэйл, но категорически заявил, что в доме никаких кошек не потерпит, и выставил Тиро за дверь, как только Джиму пришла пора спать. Сейчас Джим был так зол, что совершенно позабыл о собственных горестях.

Гаррисы держали большую полицейскую собаку, и Родди Гаррис хвастал, что она преследует кошек, даже убивает их. Джим и раньше недолюбливал Родди, а сейчас с удовольствием поколотил бы его. Что, если Тиро попадет Рексу в лапы? При одной мысли об этом Джима бросило в дрожь. Гаррисы имеют обыкновение позволять Рексу свободно разгуливать по двору. Тиро, ничего не подозревая, может сам туда сунуться.

Джим прокрался в дальний холл, к выходу в гараж. Дверь была закрыта на задвижку, и он долго не мог справиться с ней. Он отнесет Тиро к себе и спрячет его в стенной шкаф!..

Наконец дверь поддалась, и Джим очутился в гараже, рядом с машиной.

— Тиро! — тихонько окликнул он. Кот не отозвался, и Джим бросился к ящику — пуст! — Тиро! — Громко кричать он не смел, чтобы не разбудить Дэйлов.

Снаружи ярко светила луна. Слышно было, как по шоссе, на которое выходила улица, проносятся машины. Где-то вдалеке проревела полицейская сирена.

Вне себя от тревоги Джим бродил по двору. Ему послышались какие-то странные звуки, может, обычные ночные шорохи?

— Тиро?

И вдруг он так явственно увидел Тиро, как если бы тот был рядом, как если бы до него можно было дотронуться. Тиро не пропал, не забрел во двор к Гаррисам. Нет, он отлично знает, что собак вроде Рекса надо остерегаться и что мчащиеся с бешеной скоростью по шоссе машины крайне опасны. И… Джим сглотнул. Такого странного ощущения он никогда в жизни не испытывал! Он был абсолютно уверен насчет Тиро, так уверен, как если бы… как если бы услышал о нем от папы или мамы. А более надежного источника информации Джим себе не представлял.

С Тиро все в порядке. Он вернется. Джим может не беспокоиться о нем. Радуясь, что все так хорошо кончилось, мальчик через гараж вернулся в дом, закрыл на задвижку дверь и вдруг почувствовал неимоверную сонливость. Он ни о чем уже больше не думал и хотел только одного — добраться до постели.

Лунный свет рваными клочьями лежал на обломках старого дома. Тени здесь было предостаточно, и Тиро с предусмотрительностью опытного разведчика избегал освещенных мест. Хорошо, что он успокоил мальчика. Но что тот вообще так о нем тревожился, несколько его удивило. Свою первую, единственную до сих пор командировку на эту планету Тиро провел в семье, которую нисколько не волновало, где и как ее четвероногие «любимцы» проводят ночи. Может, Джим не такой, как другие? Впрочем, из рассказов родичей-аборигенов известно, что отдельные люди способны ценить жизнь, и не только человеческую.

Остановившись под сломанной, повисшей веткой сирени, укрытый ее тенью, Тиро послал мысленный сигнал-вызов.

Прошло совсем немного времени, и меж кустов мелькнула грациозная фигурка Мер. Тиро подождал, пока его напарница уселась напротив, под другой веткой сирени, и подумал-спросил:

— Ну, установила с девочкой контакт?

Мер с внутренней усмешкой отозвалась:

— Меня приняли, чтобы я ловила крыс.

Тиро содрогнулся от отвращения. Что аборигены живут подобной охотой, было, конечно, известно. В конце концов, чтобы в течение тысячелетий выжить на этой варварской планете, им пришлось приспособиться. Но для настоящей Ка'ат такое занятие!

Мер совсем развеселилась:

— О, я не собираюсь истреблять этих бедняг. Но я просигнализирую им, чтобы не смели подходить близко. Девочка… — Мер заколебалась. — Она заботится о своей бабушке. И она трудолюбива, не то что многие бездумные и жестокие здешние юнцы. Ко мне она отнеслась по-дружески.

Тиро фыркнул:

— Когда мы впервые попали сюда, мы БЫЛИ друзьями этих «людей». Наши и их мыслители взаимно обогащали друг друга своей мудростью. В ту пору люди даже почитали одну из наших великих богинь. Они дали ей имя Баст и воздвигли в честь ее храмы, в которых жил наш народ.[1] Люди тогда гордились и радовались, если Ка'аты соглашались поселиться под их кровом. Но помнишь, что за этим последовало, сестра? Нас стали всячески клясть и гнать, обзывая нечистой силой, отродьем дьявола. Даже люди, проповедовавшие в новых храмах любовь и милосердие, становились безжалостными, когда дело касалось нас. Теперь между нами и этими «людьми» пролегла река смерти. И единственная наша обязанность: спасти тех наших родичей-аборигенов, кто не настолько закоснел, чтобы не воспринимать внутренний Голос. — Хвост у Тиро поднялся трубой, уши дрожали, в глазах полыхал огонь.

— Ты похож сейчас на главу экспедиции, Эйну. — Мер смотрела на него, склонив набок головку. Особого впечатления его выспренние рассуждения на нее не произвели.

— Эйна знает, что такое человек, — строго заметил Тиро. — В блоках памяти ЭВМ на нашем корабле хранятся отчеты, убедительно подтверждающие ее правоту. И Первая Директива гласит…

— «Не допусти возникновения между тобой и человеком эмоциональной связи», — послушно подхватила Мер. — Ладно, буду отгонять крыс от дома этой девочки и выведывать что смогу. Когда у нас сбор?

— Я заглядывал на судно. Сообщений пока нет. Между прочим, в мозгу мальчика я прочел сегодня страх оттого, что на соседнем дворе, вон за тем забором, — Тиро головой указал направление, — разгуливает по ночам пес, очень опасный для кошек. Будь осторожна.

— Видать, твой мальчик крепко к тебе привязался. С чего бы иначе возникнуть страхам? Что будет с ним и с той девочкой, когда разразится ожидаемая нами катастрофа?

Если о коте можно сказать, что он пожал плечами, то именно так следует определить реакцию Тиро.

— Они, как и весь человеческий род, получат то, что заслужили.

Это был ответ, достойный истинного Ка'ата. Но на миг у Тиро все-таки сжалось сердце. Он вспомнил, как внимателен был к нему Джим, как тревожился, когда он исчез.

Чушь! Достаточно вспомнить историю отношений между людьми и Ка'атами, чтобы живо выкинуть из головы дурацкие сантименты.

Мер встала.

— Ну, мне пора браться за работу. — Она кокетливо вильнула длинным, тонким хвостиком. — Будь благословенна великая Баст и наша Задача!

Тиро тоже поднялся.

— Ходи осторожно, сестра: этот мир полон опасностей.

Он проследил за ней взглядом. А затем повернул назад, к погруженной в темноту вилле. Он еще раньше приметил подступавшее почти к самому окну Джима дерево. Тиро не сомневался, что окно это открыто. Следовательно, если сейчас вскарабкаться на дерево, можно нанести Джиму визит и провести остаток ночи в комфортабельной постели, как и подобает благородному Ка'ату.

Джим двинул ногой по кирпичу и проследил, как тот скрылся в погребе. Было очень жарко, и разило зловонием. Он ждет еще пять минут, а потом уходит. Коробку можно просто оставить здесь — Элли все равно на нее наткнется. Эту огромную коробку Джиму пришлось волочить через весь двор, мимо дома, потому что в щель под забором она не пролезла бы. К счастью, никто не заметил, куда он ее тащит.

До встречи с Элли Джим не представлял, что и хлам, который люди обычно выбрасывают, тоже стоит денег. О, разумеется, можно сдать ящик бутылок из-под кока-колы, и вам вернут их залоговую стоимость. Но это совсем другое. Мистеру Дэйлу пришлось по душе предложение Джима очистить дом от ненужного барахла. Он предоставил мальчику самому со всем этим разобраться. Джим отыскал для Элли всякую всячину: металлическую упаковку из-под, замороженных готовых блюд, бутылки разных форм и размеров, пришедшую в негодность пластиковую занавеску для душа.

Тиро лениво нежился на сваленных досках. Вот уже пять дней, как он у Джима, а в разделе «Потери и находки» о нем не упоминалось. Тиро был на редкость сообразителен. Он перехитрил мистера Дэйла. Тот каждый раз выдворял его на ночь за дверь, а Тиро очень скоро возвращался к Джиму через окно. Джим полагал, что Тиро — один из умнейших котов на свете.

Через открытое окно из дома Дэйлов послышалась телевизионная сводка новостей. Джим беспокойно заерзал. У Дэйлов последнее время было много разговоров об этих новостях — на Ближнем Востоке творилось что-то неладное. Все это было, конечно, очень далеко, и Джима в сущности не касалось. А вдруг коснется? Мистер Дэйл в одном разговоре упомянул, что он, как находящийся в резерве офицер, должен будет явиться на свой призывной пункт, едва начнутся неприятности. А миссис Дэйл сказала, что если это действительно стрясется, то надо будет перебираться отсюда в Мэриленд, на ферму к ее сестре. Ну, если придется ехать, Джим возьмет с собой Тиро. Это он твердо решил. Он приобретет контейнер — такие контейнеры для транспортировки кошек как-то рекламировали, и он уж позаботится обеспечить Тиро полную безопасность.

Но по телевизору вообще вечно пугают людей. А ведь НА САМОМ ДЕЛЕ ничего такого не случается. В этой сводке только последнее сообщение было необычным: из некоторых городов стали исчезать кошки. Если бы речь шла об особо породистых кошках — Джим глянул на Тиро, — это было бы понятно. Но чтобы все кошки подряд… Кому и зачем они могли понадобиться?

— Ну, тебя этим живодерам не видеть как своих ушей! — кипя от негодования, обратился он к Тиро. — Ручаюсь, ты им покажешь, пусть только сунутся!

Тиро принялся царапать когтями доску, словно оттачивая свое природное оружие. У Джима снова возникло странное чувство, не раз испытанное им за эти пять дней. Он хотел бы иметь кого-то, с кем можно было бы поделиться, кого можно было бы порасспросить. Он был уверен, что Тиро понимает человеческую речь. Собаки, как известно, знают много разных слов, например «сидеть», «лежать», «стоять». Но все это приказы. Кошкам приказов не отдают.

Пока Джим размышлял над этим, Тиро повернул голову, первым заметив приближавшуюся к ним Элли. Но шла она медленно, не своей обычной подпрыгивающей походкой, и без улыбки.

— Что случилось? — спросил Джим. — Посмотри сюда! Видишь, мне разрешили еще покопаться, и вот я насобирал. Ты посмотри!

Он подтолкнул к ней тяжелую коробку. Но Элли не бросилась с обычным нетерпением рассматривать добычу.

— Бабуля… — сказала она тихо. — Ей совсем плохо. Миссис Дэбни говорит, ее надо отправить в больницу. Но если они заберут бабулю, она… — Элли торопливо прижала к лицу рваный рукав своей футболки. — Бабуле не нужна больница! Я могу сама ухаживать за ней, как всегда это делала. И у нас теперь Мер, так что бабуля не боится больше оставаться одна, когда я ухожу. Она говорит, что ей легче становится, когда Мер тихонько лежит рядом с ее койкой…

— А что сказал доктор? — нерешительно спросил Джим. Ох, только бы Элли не заплакала!

— Какой доктор? У бабули и сил нет сходить к доктору. Это так далеко. Но она говорит мне, что делать. Есть такие травы, которые помогают от болезней. Бабуля в них разбирается, и она насобирала их, когда чувствовала себя лучше. Я могу делать из них напиток вроде чая.

Элли словно жила в каком-то другом мире. У Джима в голове не укладывалось, что она не может просто сесть в машину и поехать к врачу. Впрочем, в какую машину? Он уже видел этот Петушиный проулок, когда два дня назад помогал Элли отнести домой такую вот коробку. Он не заметил там ни единого гаража, ни единой машины, если не считать застрявшего посреди дороги грузовика. В Петушином проулке Джим чувствовал себя чужестранцем. Люди пялились на него, мальчишки выкрикивали слова, которых он не понимал. Несколько мальчишек, похоже, намеревались загородить ему дорогу. Но Элли ответила им на их языке (Джим не понял, что она им сказала), и они с хихиканьем расступились. Джим, однако, чувствовал, что в одиночку рассчитывать там на дружеский прием не может.

— Если что-нибудь случится… — У Элли перехватило дыхание, и она не сразу смогла продолжать: — Если что-нибудь случится с бабулей, мы с Мер уедем в родные места. Мы не останемся здесь, не будем ждать, пока меня отправят в приют, а Мер вообще погибнет!

Она присела рядом с коробкой, рассеянно водя рукой по пластиковой занавеске, которую Джим нарочно положил сверху. Элли было сейчас не до этих вещей. Ею владел страх, и страх этот передался Джиму. Если что-нибудь случится с ее бабушкой!.. С его мамой и папой УЖЕ случилось — без всякого предупреждения!

— Тебя могут… могут взять на воспитание… как меня…

— Ни за что! — Элли решительно тряхнула головой. — На меня будут смотреть как на обузу, не зная, что делать со мной. Говорю тебе, мы с Мер уедем домой, на бабулину родину!

— Где это?

Вопрос этот словно прорвал плотину: Элли заговорила — слова лились неудержимым потоком, речь была сбивчивой, путаной, о многом приходилось догадываться. Но одно было ясно Джиму: Элли верит в существование чудесного дома, окруженного богатыми, плодородными землями, на которых сами собой произрастают злаки, ягоды, фрукты. У самого дома — колодец с прозрачной, студеной водой. Бабушка жила в этом доме до того, как муж ее нашел работу в городе. Но дом по-прежнему ждет возвращения хозяев…

— Ты хоть знаешь, как попасть туда?

— Автобусом. Мы с бабулей строили планы, как поедем туда, когда накопим денег на дорогу. Я даже записала название станции, до которой ходит автобус… Бабуля…

Внезапно Элли уткнулась лицом в пластиковую занавеску и разразилась горькими, безутешными рыданиями, сотрясавшими все ее худенькое детское тельце. Мер, словно возникнув из воздуха, тут же кинулась к ней, прижалась, стала тереться о нее, громко мурлыча и норовя дотянуться носом до спрятанного в занавеску лица.

Джим, совершенно несчастный, топтался рядом. Его раздирали противоречивые желания: ему хотелось бежать, и в то же время он жаждал выразить Элли свое глубокое сочувствие. Но он не находил для этого слов. Элли, выпростав одну руку, обняла кошку и крепко прижала ее к себе. Мер наверняка было больно от этого слишком крепкого объятия, но она все так же продолжала мурлыкать.

Понемногу рыдания Элли стали стихать. Наконец она подняла голову, прижимая к себе головку Мер, и, то ли всхлипнув, то ли икнув, сказала:

— Я сроду не была плаксой. Бабуля всегда говорила, что голова у меня крепко привинчена и я не дам ей разболтаться. И я это докажу! — Она с вызовом, точно ожидая возражений, посмотрела на Джима.

— Точно, Элли! Не сомневаюсь, ты всегда своего добьешься.

Элли энергично кивнула, ее хвостики-косички подпрыгнули.

— Все! Больше я не плачу! А теперь… — Она выпустила Мер из объятий. — Поглядим, что у нас здесь, в этой коробке…

Несмотря на зареванное лицо, она опять стала прежней Элли, и Джим почувствовал облегчение, когда она принялась рыться в коробке, сопровождая комментариями каждую находку.

На этот раз ночь выдалась безлунная, и Тиро, которому предстояла встреча с Мер, с удовлетворением отметил, что небо затянуто тучами. Мер почти тут же явилась на вызов.

— Сегодня должно быть сообщение. На западе уже начался сбор. Люди при всех своих нынешних тревогах не могли не заметить массовое исчезновение кошек. Сейчас, в вечернем выпуске, их шумное телевидение снова говорило об этом.

— Должно быть, положение здесь стало угрожающим, раз наши начали сбор. — Мер как будто была чем-то встревожена.

— Но ты ведь свое задание выполнила?

По ее реакции было ясно, что вопрос этот праздный. Но что же в таком случае беспокоит ее? Впрочем, расспрашивать Тиро не стал, и они, не возобновляя больше своего внутреннего диалога, побежали по узким потаенным тропкам на скрытую в густом кустарнике полянку, на которую месяцами не ступала нога человека.

Тиро откинул голову и коротко, резко крикнул. Черная тень в центре полянки дрогнула, слабым пятнышком света обозначив вход. Тиро первым прыгнул туда и с наслаждением ощутил под собой мягко пружинящий пол. Все здесь было знакомое, родное. Зеленоватый свет радовал глаз — переносить слишком яркое здешнее солнце было нелегко с непривычки. Стены кабины, как и пол, были обиты толстой, мягкой материей. Имелись здесь и ремни безопасности. Приборная доска мигала множеством огоньков, а под ней был расположен пульт управления с различными кнопками и рычажками, чутко реагировавшими на мысленные команды.

Тиро заметил, что главный сигнал на доске не мигает, а горит ровным и ярким зеленым светом. Это означало вызов на базовый корабль! Тиро мгновенно подтянулся, хвост его завибрировал, Теперь требовалась максимальная сосредоточенность, чтобы четко и быстро передавать приборам нужные указания.

Мер уже свернулась калачиком, прикрепилась к полу ремнями и собралась отдыхать: на этот раз была очередь Тиро нести вахту у приборов. Они вели себя спокойно — в непосредственной близости к поляне никого посторонних не было. Убедившись, что старт никем не будет замечен, Тиро мысленно отдал команду к взлету.

Уже в следующий миг его словно припечатало к полу. Аппарат взмыл вверх, стремительно набирая скорость. Тиро по-прежнему не отрывал глаз от приборной доски. Теперь, в воздухе, их могли обнаружить визуально или радарами. Ничего страшного в этом не было: человечество еще не изобрело летательных аппаратов, способных состязаться в скорости с воздушным разведчиком Ка'атов. Но все-таки лучше вообще избежать осложнений. И Тиро не позволял себе расслабиться, пока они не поднялись выше, чем когда-либо летали самые совершенные реактивные самолеты.

Глаза Мер были закрыты. Мозг ее не проявлял активности — она спала. Ей и полагалось спать, раз не ее вахта. Этого требовала логика, а Ка'аты всегда и во всем руководствуются логикой.

Вызов на базовый корабль был событием чрезвычайным. Тиро так напряженно об этом размышлял, что у него снова завибрировал хвост. Впрочем, стоило ли ломать голову над тем, что очень скоро разъяснится?

И мысли Тиро перескочили на другую тему: к Джиму. Что Джим сказал бы, узнай он, кто такой Тиро в действительности? Способен ли мальчик вообще поверить в существование мыслящих Ка'атов? Люди не склонны пересматривать свои убеждения. Для них что Ка'аты, что кошки — разницы никакой.

Известие, что уже несколько ЗЕМНЫХ тысячелетий назад, когда человечество, можно сказать, едва выбралось из пещер, эти столь непохожие на людей создания прилетели из космоса на их ничем не примечательную планету, так сильно ранит их самолюбие, что люди просто откажутся этому верить.

А ведь когда-то (Тиро упомянул об этом в разговоре с Мер) в некой тропической стране (люди называют ее Египтом) Ка'аты отнеслись к людям по-дружески, как к равным. Но они ПЕРЕОЦЕНИЛИ способность людей подчинять логике слепые эмоции. Многие Ка'аты сочли эту планету пригодной для жизни, обосновались здесь, обзавелись семьями. Но люди стали затевать войны, и Ка'атам пришлось натерпеться. От этого начался разлад и в их собственной среде, стали возникать разные партии…

Часть Ка'атов переселилась на другие планеты, где они зажили в мире и согласии. Связь с оставшимися надолго прервалась. Лишь сравнительно недавно, когда путешествия по Галактике вновь занесли Ка'атов в эти края, интерес к судьбе здешних родичей вспыхнул с новой силой.

Человек упорно стремился к собственной гибели. Его неуемная агрессивность должна была логически привести к взрыву или полному отравлению планеты. Но здесь оставались еще представители более древнего рода, чем человеческий, частью порабощенные, частью гонимые. И тогда возник ПЛАН. Аборигены, не окончательно утратившие способность к мысленному общению, могли не только воссоединиться со своим родом, но и влить в него живительную, обновляющую струю. На протяжении многих поколений ведя борьбу за существование, они выработали у себя жизнестойкость и энергию, которых чистопородным Ка'атам недоставало. Теперь только старейшины на базовом корабле были чистопородными. Тиро и его сверстники появились на свет в результате эксперимента и унаследовали весьма ценные качества.