"Рассказы о наших современниках" - читать интересную книгу автора (Авдеев Виктор Федорович)

I

ГРУЗОВАЯ автомашина затормозила перед крыльцом правления колхоза «Заветы Ильича». Шофер Марфа Солоухина, небольшая, плотная, в опрятном комбинезоне, застегнутом на груди «молнией», открыла капот грузовика, проверила масло в картере. Валерий, парень лет семнадцати, с румянцем на пушистых щеках, весь в мать, стоя на подножке, ловко вытирал запылившееся в дороге смотровое стекло. Вокруг «ЗИСа» стал собираться народ, из конторы вышел и сам председатель.

— Хлеб наш возить? — весело сказал он Солоухиной, ознакомясь с путевкой. — Дело. Общежитие подготовлено, там уже живут шоферы из автороты. А это что с тобой за молодой кавалер? Неужто сын?

— Старший, — ответила Марфа и с улыбкой посмотрела на покрасневшего Валерия. Вокруг ее спокойных зеленоватых глаз заиграли морщинки. — Отец на фронте погиб, так он все со мною.

— Поработать захотел?

— После десятилетки собирается в автодорожный институт. В летние каникулы просится в напарники, и едем вместе в командировку. Курсы окончил, имеет любительские права, мотор знает не хуже бывалого водителя.

— Молодец! Из такого инженер получится. Ну, а как ваш «конь»? Хорошо подкован, не хворый? А то знаете старую поговорку: конь бежит — земля дрожит, упадет — три дня лежит. Государству ж, сама знаешь, хлебец нельзя задерживать.

Председатель обошел вокруг грузовика. Белоглазый мощный «ЗИС-150», с огромными, словно литыми из чугуна скатами, с красным флажком на высоко поднятой кабине, с окованными, закрытыми бортами, не имел ни одной вмятины и, несмотря на густой слой пыли, казался новым.

— Так эта поговорка про старорежимного коня сложена! — засмеялась Марфа Солоухина. — А наш восемьдесят шесть тысяч километров набегал, и еще в «кузню» не заводили. Смотрите, председатель, извиняюсь, не знакома с фамилией… Петёлкин? Как бы, товарищ Петёлкин, не пришлось, наоборот, нам тут загорать… В колхозах ведь зачастую как бывает. То зерна нет кондиционного, то мешков, то грузчиков — машины и простаивают.

Председатель сбил на затылок выгоревший картуз с артиллерийским околышем, шире расставил длинные крепкие ногн в парусиновых сапогах. Лоб у него был выпуклый, с большой залысиной, а глаза совсем молодые, горячие, со смешинкой.

— Видали? — обернулся он к своим колхозникам. — Такие шоферы еше драться полезут! — И вдруг улыбнулся во весь рот, показав крупные зубы. — Комбайнеры не подведут — одной рожью вас засыплем, а там и пшеничка подходит. Заметили, какой урожай вымахал? Айда, начинайте вывозку.

Из конторы вышла миловидная беловолосая девушка, одетая в красное с белым горошком платье городского покроя, с красивыми, ровно загоревшими босыми ногами. Черты лица ее еше хранили что-то детское, фигура не совсем сформировалась, но чувствовалось, что она уже знает себе цену и любит покомандовать.

— Папа, — обратилась она к председателю колхоза, — иди к телефону, Омшаны вызывают.

— Райпотребсоюз? — спросил Петёлкин и, неторопясь, стал завертывать цигарку.

— Возьмешь трубку, узнаешь.

— Вишь, бойкая! — усмехнулся председатель. — Ты вот что лучше, Нютка, поезжай с шоферами, покажи общежитие.

Девушка вскинула выгоревшие белесые ресницы, как бы мимоходом, но внимательно скользнула взглядом по Валерию и с важностью, не говоря лишнего слова, села в кабину. Валерий вспыхнул — уши его стали маковыми — и, стараясь быть особенно ловким, легко, по-спортсменски влез в кузов. Солоухина повела «ЗИС» по узкой кривой улице — между белеными избами с надвинутыми соломенными козырьками и вишневыми садочками; между дуплистыми вербами и ярко-желтыми картузами подсолнухов, вытянувших из-за плетня тонкие шеи; между палисадниками с красными, белыми мальвами и целыми стадами гусей, что возмущенно гагакали на машину и никак не хотели уступать дорогу.

— Учитесь? — спросила она девушку. Нюта Петёлкина, видимо, не собиралась вступать в длительный разговор и лишь кивнула.

— Учусь.

— В каком классе?

— Перешла в девятый.

Здесь и в голосе ее проступила важность.

— А насчет отметок? Троек нету? Нюта покосилась на водительницу, молча поправила прядь волос за маленьким розовым ухом.

— Мой молодцом, — с простодушной гордостью сказала Марфа. — Отличник.

Показав общежитие, Нюта сразу ушла, вдруг надменно сдвинув белесые брови и бросив короткое:

— До свидания.

А Валерик, опять стараясь быть особенно ловким, спрыгнул на землю прямо с борта кузова, поспешно оправил рубаху под ремнем и украдкой посмотрел девушке вслед.

Молча откинул борт, снял с автомашины свой облезлый велосипед и прислонил к завалинке избы. Сел в кабину «ЗИСа» и ходко поехал на главный ток за рожью.

У Солоухиных еще весной было условлено: если Валерий перейдет в десятый класс на круглых пятерках, первый рейс на элеватор — его. Оставшись в Костраве одна, Марфа разволновалась. То ей казалось, будто в пути у мальчика случилась поломка и он растерялся; то мерещилось, что в Омшанах к нему придерется автоинспектор: права любительские, а почему на грузовике? Марфа накачала шины велосипеда и поехала по колхозным полям: авось незаметнее время пройдет.

За деревней стеной встала рожь — налитая, желтовато-белая. День развернулся жаркий, солнечный; колосья под ветром тихо звенели и, казалось, просили: «Ой, косите нас — осыплемся». Марфа пригнулась к рулю, быстро крутила педали, названивала на поворотах, и у нее действительно отлегло от души.

Вспомнился отъезд из родного городка сюда в командировку. Когда в диспетчерской она получила наряд, к ней подошел профорг автоколонны Симуков.

— Теперь небось месяца полтора не увидимся, — сказал он. — Едешь за семьдесят километров. Ты, Павловна, сама знаешь, Косоголов стотысячник, шофер первого класса, соревноваться с ним — не морс пить. Так что поднажми.

Работал Симуков ремонтным механиком. Собой он был невзрачный, с ожогом на левой щеке — горел в танке, а голос имел басовитый, словно крупный, широкогрудый мужчина.

— Учтем, — весело сказала ему тогда Марфа, пряча в карман командировочное удостоверение.

Теперь отсюда, из Омшанского района, надо тягаться с Косоголовым, который делает рейсы где-то под Белгородом. Эх, хорошо бы обойти его, вывезти зерна больше, да куда уж ей! Баба! Всего четыре класса кончила да на шоферские курсы поступила в середине войны.

…Недалеко от дорожки трактор, похожий на сказочного Конька-Горбунка, легко тащил громоздкий серо-голубой комбайн. Быстро вертелось мотовило, пригибая тучные ржаные колосья, властно заставляя себе кланяться, острый нож, словно под машинку, стриг лохматые вихры озимого поля. За бугром показался полевой точок, янтарный ворох намолоченного зерна, красная сортировка. Марфа вдруг свернула на проселок в Омшаны, навстречу Валерику: не смогла побороть тревоги. Может, его выручить надо?

Хороший у нее парень. Отказался от отдыха на хуторе у деда бахчевника только бы помочь ей работать. С журналом «Автомобиль» и не расстается, на языке одни разговоры о разных марках легковых и грузовых машин. Однако как он держал себя сегодня с председателевой дочкой: и в самом деле кавалер! Оказывается, не такой уж он и «маленький»! А давно ли сидел под столом в рубашонке до пупка, колупал стенку и грыз мел?

Показались Омшаны: каменные дома на взгорье, кирпичная труба взорванной немцами паровой мельницы. Городок огибала светлая, заросшая кувшинками река Сейм, перед деревянным мостом с расшатанным настилом стоял полосатый шлагбаум, его длинный палеи был высоко поднят в небо, точно предостерегал: здесь ехать тише. Возле будки сидел сторож, хмурый старик в подшитых валенках.

Сына Марфа встретила возле элеватора у порожней машины.

— Чего приехала? — сказал он негромко, конфузливо косясь на соседние грузовики. — Когда ты оставишь свою опеку?

— Видно, уж все матери такие, — сказала Марфа с усталой улыбкой. — Вот ты через месяц поедешь к деду на арбузы: думаешь, я тогда буду спокойна? И женишься — не перестану заботиться… Ну, давай клади велосипед в кузов, поехали обратно.