"Последнее искушение дьявола, или Маргарита и Мастер" - читать интересную книгу автора (Иванов-Смоленский Валерий)

Глава двадцать третья 2.3. Мастер и Маргарита

Над Москвой опускался тихий летний вечер. Городской гул постепенно стихал, отдавая суету бурлящей жизни столичного центра домашнему уюту и редким, по западным меркам, вечерним заведениям. Лишь резкие трели трамвайных звонков, да редкие гудки, не заполонивших еще улицы, автомобилей, нарушали покой жильцов многоэтажек.

— Почему ты не написал о Нем?

— Я бы написал… Но я не могу иначе — чья-то неведомая сила водит моим пером…

— Как ты считаешь, существовал ли Иисус Христос на самом деле? Жил ли такой человек в древней Иудее? — Маргарита потерлась подбородком о плечо Мастера.

— Ты в это не веришь? — он удивленно посмотрел ей в глаза, — но ведь раньше…

— Раньше все было по-другому, — она упорно отводила взгляд, — Воланд считает…

— Как? — гневно вскричал он, — разве ты, по-прежнему, с ним видишься? Но, когда? Мы же договорились…

Глаза Маргариты, смотревшие в окно, внезапно расширились, зрачки же сузились, как у кошки, глядящей на яркий свет. Мастер машинально проследил за ее взглядом.

В западной стороне над Москвой безоблачное темнеющее небо расчертила бесшумная зарница сверкнувшей молнии.

Маргарита вздрогнула и вскочила на ноги.

— Я скоро вернусь, — прошептала она, поглаживая ладонью его пальцы и глядя мимо далеким взглядом.

Он тихо покачал головой, но женщина на него уже не смотрела. Она бросилась к двери и вышла, даже не закрыв ее, и Мастер увидел, как она на ходу лихорадочно сбрасывает свою одежду.

Горькая понимающая усмешка скривила его губы. Он достал из-под подушки свою истрепанную рукопись и медленно, комкая листок за листком, стал бросать их на пол, возле стены, под окном. Крохотная слезинка застряла, почему-то, на его реснице и он досадливо дернул веком, пытаясь ее стряхнуть. Это сделать не удалось, он пошарил рукой по кровати, по столу и, ничего не найдя, стянул с головы свою маленькую шапочку. Слезинка растворилась в мягкой шелковистой ткани.

Он сел на пол, прислонившись спиной к кровати.

Спички… Вот они.

Он взял коробок в левую руку, отчего-то встряхнул его, стал доставать спичку и с недоумением уперся в коробок чем-то мягким.

Шапочка. Его маленькая шелковая шапочка с вышитой латинской буквой «M». Он бережно разгладил мятую ткань и аккуратно положил поверх груды скомканной бумаги.

Дрожащий язычок пламени робко лизнул бумажный комочек и тотчас взметнулся вверх и в стороны.

Мастер… Нет, он уже не был мастером. Человек, сгорбившийся на полу, безучастно глядел на корчащиеся в быстро разгорающемся огне чернеющие листки. Пламя огненным сполохом взметнулось по шторе, пожирая ее без остатка…

— Беги же! Беги! — в уши рвался чей-то, знакомый и, до боли, неузнаваемый голос.

Пронзительные льдисто-синие глаза попытались заглянуть в его расширенные зрачки, но он прикрыл веки.

Он остался на месте. И когда огонь жадной пастью лизнет его волосы, он будет уже мертв, задохнувшись ядовитым дымом, пахнувшим на него из пепла сгоревших листков бумаги…

Маргарита летела над вечерним городом, медленно набирая высоту. В окнах чернеющих внизу громад домов беспорядочными квадратиками вспыхивал свет. От закатного солнца осталась лишь узкая малиновая полоска. Полет приносил ей неизъяснимое наслаждение. Хотелось рассекать прохладный воздух сильным послушным телом нескончаемо и безгранично. Вдруг ощущение безвозвратной потери тонкой иглой, прорвавшейся сквозь развевающиеся волосы, кольнуло ее в затылок.

Она оглянулась назад. Клубы черного дыма поднимались со стороны знакомого дома. Далекий заполошный звон колоколов пожарной команды проник в уши и дребезжал там назойливой струной.

Она развернулась в крутом вираже.

— Беги же! Беги! — молчаливый город, казалось, содрогнулся от ее стона.

Какая-то мощная невидимая рука крутила ее на одном месте, все сужая и сужая круги.

Маргарита… Нет, она уже давно не была Маргаритой. Женщина сжималась всем телом, складываясь в позу эмбриона, стискиваемая незримым стальным кулаком. Дыхание перехватило, огни города раскручивались безумным убыстряющимся волчком. Вот они уже слились в сплошную яркую пелену, нестерпимый холод охватил съежившийся комочек плоти…

Внезапно кулак разжался, и прекрасная нагая ведьма почти вертикально взмыла навстречу падающей на Москву непроглядной тьме.