"Киллер" - читать интересную книгу автора (Леонард Элмор)

7

Ближе к вечеру, прохладному и ясному, спустя три дня после происшествия в риелторском агентстве, зазвонил телефон, висевший над кухонной раковиной у окна. Кармен сразу догадалась, что это Ленор. Всегда так! Руки в фарше из свинины и говядины, а она звонит. Ленор звонила исключительно тогда, когда Кармен стряпала или находилась в ванной. Если Кармен звонила матери, та спрашивала: «Кто это?» – на тот случай, если звонили с непристойными предложениями. Раньше она работала в телефонной компании, в «Службе назойливых звонков», и знала все о гнусностях телефонных извращенцев. Только за последний месяц она дважды сменила номер своего телефона, после того как дважды брала трубку, которую вешали, не сказав ни слова. «Так они выясняют, дома ли ты, чтобы прийти и изнасиловать», – уверяла она Кармен. «Скажи ей, чтобы не беспокоилась, стоит парню на нее глянуть, и безопасность ей гарантирована», – подвел итог Уэйн.

Кармен повернулась к раковине и, вымыв руки, вытерла их кухонным полотенцем. Телефон продолжал звонить. Кармен глянула в окно, взяла трубку и не произнесла ни слова. Она заметила, как в лесу что-то мелькнуло. Не в том дальнем, на краю которого Уэйн выращивал свои посевы и клал блок соли, а в ближнем, за курятником, где опушка леса примыкала к заднему двору. Она была совершенно уверена, что там, в густых зарослях, притаился человек.

– Кармен? – спросила Ленор. – Кармен, что ты там делаешь?

– Привет, ма, – ответила Кармен погодя.


Она ничего об этом не сказала Уэйну, во всяком случае, не сразу. Он пришел домой, когда она накрывала на стол. Уэйн открыл банку пива и позвонил Лионелю. Никакого ответа. Уже два дня никто не брал трубку. Кармен высказала предположение относительно родственников в штате Огайо, которых Адамсы поехали навестить.

– В утиный-то сезон? – пожал плечами Уэйн. На неделе Кармен включала на кухне телевизор, и они обычно смотрели телевикторину «Своя игра», пока ужинали. Уэйн знал столицы всех государств, разбирался в музыке в стиле кантри, был докой в истории, поскольку, помимо своих охотничьих журналов и книг о войне, много читал. О Гражданской войне в США он знал все. Кармен была сильна в поп – музыке, с легкостью угадывала музыкальных исполнителей, рок-группы, кинозвезд и кто какую премию получил.

Передача «Своя игра» как раз только что началась. Объявили темы. Но они не обращали внимания на экран. Уэйн был обеспокоен. Что с Лионелем? Не заболел ли? Надо поехать в Уэлпул, проверить, что с ним.

– А у нас сегодня письмо, – спохватилась Кармен.

Уэйн удивленно посмотрел на нее, поскольку редкие письма от сына всегда лежали прямо на кухонной стойке. Кармен пришлось порыться в ящичке, где она хранила письма и счета.

Уэйн стал читать письмо сына. Кармен откусила кусочек мясного рулета, который она приготовила на ужин. Ничего, но у нее получалось и лучше. Погоняла вилкой горошек и морковь, посмотрела в окно и увидела на стекле отражение кухни. Телевизионный экран светился на нем ярким пятном.

– Он теперь не на авианосце, а в технической службе, – сказал Уэйн. – Вот что он пишет: «Моя новая работа заключается в том, чтобы убедиться, что боеголовка присоединена к стартовой ступени ракеты, и потом отойти. Вряд ли кому захочется оказаться между самолетом и реактивной струей». Что такое «реактивная струя»?

– Выброс из реактивного двигателя.

– Откуда ты все знаешь?

– Прочитала брошюру, которую он прислал, «Авианосец – подвижной морской аэродром».

Помолчали.

– Мама звонила, – произнесла Кармен задумчиво.

– Наверняка спросила, что ты готовишь на ужин, и ты сказала, что мясной рулет, а она сказала, чтобы ты не клала в него перца, не то у нас расстроятся желудки.

– Она сказала, чтобы я не забыла добавить молока.

– Спорю, она спросила о твоем отце, есть ли какие новости?

– Намекала.

– Наверняка хотела услышать, что печень его окончательно доконала. Как ее спина?

– Ее всю скрючило…

– Я лучше помолчу, – хмыкнул Уэйн, возвращаясь к письму сына.

– Вечером в ближнем лесу кто-то был, – как бы между прочим обронила Кармен. – Я выглянула в окно, когда разговаривала с мамой.

– Вполне возможно, – сказал Уэйн. – Ты не заметила кто?

Кармен покачала головой.

– Может, даже там было двое. Но не уверена.

– Но почему ты говоришь мне об этом только сейчас?

– Я хотела сразу, но… Не знаю… Вероятно, это охотники.

– Сейчас утиный сезон, детка. А в лесу уток нет. Может, они просто шли через лес?

– Мне показалось, что они, скорее, прятались, наблюдая за домом. Так мне показалось.

– Я не думаю, что это те двое парней. Ты подумала о них?

– Нет.

– В один прекрасный день они могут на меня наткнуться, но только не сейчас, когда полиция разыскивает их по всей округе. Или полицейские только так говорят.

– Они могли узнать, где мы живем?

– Не могли. Откуда?

Она видела, что Уэйн не переставал думать об этом до конца ужина. Участники телевикторины «Своя игра» готовились к финалу, но Кармен и Уэйна это уже не интересовало.

– Если только индеец не вспомнил, что видел меня, когда я разговаривал с Лионелем, и не отправился с ним повидаться. Но ведь Лионеля нет дома! Я не знаю, где он, но он, черт побери, точно не дома.

– Может, это и не индеец, – вздохнула Кармен. – А просто какой-то прохожий. Зачем ломать себе голову.

– Нет, черт побери, те двое наверняка отираются где-то поблизости.

Кармен ничего не сказала. На экране объявили финал: «Стрелковое оружие».

– Надо же! – заметил Уэйн и открыл дверь в кладовку, где хранились его охотничьи принадлежности, винтовка, коробки с патронами, дождевики, сапоги, приманки и старые охотничьи журналы. Он включил в кладовке свет, и ей было видно его.

«Автоматический скорострельный пистолет особой системы и с особым смыслом», – донеслось с экрана.

– Кольт, что ли? – спросила Кармен.

Уэйн вышел из кладовки с самозарядной винтовкой фирмы «Ремингтон» в руках.

– Парабеллум, – бросил он, направляясь к двери и прислоняя винтовку к стене. – Что означает: хочешь мира – готовься к войне.

– Мысль не новая, но справедливая, – вздохнула Кармен.


– Я потеряла всякое уважение к нашей исправительной системе после того, как со мной обошлись по-свински, зная мою преданность работе, – то и дело повторяла Донна.

Ричи объяснил Арману, что она всегда заводится, когда вспоминает об этом. Донне вполне можно доверять. Нужно сказать ей, где они раздобыли пикап. Арман покачал головой.

– Она не знает, что и думать, – вздохнул Ричи. – В субботу мы приехали на «кадиллаке», а вернулись вечером на «додже» в охотничьем прикиде.

– Ну и пусть!

– Она может разозлиться.

– Не хватало докладывать о своих делах бабе, носившей когда-то униформу.

– Я те об этом и толкую, – сказал Ричи. – Она знает о моих делах. Знает, что я вышел из заключения. И ей на это плевать, она всю жизнь провела с такими парнями, как я. Послушай, она фанатка зэков. Будем с ней поласковей, будем иметь теплую хазу, где можно укрыться. Птица, если ее обидеть, она психанет. Ты это сечешь?

– Не зови меня больше Птицей.

– Лады. А как надо?

– Арман.

– Арман? Ты серьезно?

Последние два дня у него с Птицей все время возникали разногласия. Именно столько ушло на то, чтобы установить местонахождение дома монтажника. Адрес, указанный как загородный, был в телефонном справочнике. Потом они отправились на розыски. Это Птица предложил оставить пикап за лесом на дороге и двинуть пехом через лес, вроде как пара охотников, и подкрасться к дому сзади. Ладно, так и сделали! Торчали в мокрых зарослях в своих охотничьих плащах – оттуда просматривался дом, гараж с «олдсмобилем-катласс» и лодкой на трейлере, но пикапа не было. Значит, монтажник еще не появился. Птица заявил, что дальше и шагу не сделает. Мол, надо, чтобы оба были дома. А может, все же разобраться с бабой, пока мужика нет. Он вернется, а они сидят, его дожидаются…

– Разобраться с бабой? – хмыкнул Птица. – Думаешь, ты с этим справишься?

Птица, похоже, опасается входить в дом, потому что копы могут нагрянуть в любую минуту. Вдруг у них какие-то вопросы появились? Птица – ушлый парень. Между прочим, что бы он ни предложил, Птица воспринимает это в штыки. А теперь вот ему взбрело в голову называться Арманом!

Они сидели в гостиной Донны под фотографиями охранников, зэков и тюремного начальства. Ричи и Арман со своими напитками среди игрушек. Арман вертел глазки-пуговицы у лягушонка, в то время как Донна разогревала быстрозамороженные полуфабрикаты, гремя сковородками на кухне.

– Арман? – начал Ричи. – Ты заметил, что она с нами не разговаривает? Когда она так гремит, это значит, что она заводится. Мне не нравится, когда она молчит.

– Вмажь ей пару раз, чтобы не выпендривалась.

– Тогда она точно взбесится.

– Не успокоится, ей же хуже.

Во гад!

– Арман, ты не женат, да?

– Не дождутся.

– Ты когда-нибудь жил с женщиной? Я хочу сказать, кроме как в своей семье?

– Тебя что, это скребет?

– Арман, дай мне сказать те кое-что. Ты всегда меня строишь, теперь моя очередь. Может, ты за свою жизнь и пристрелил пару баб, но…

– Не тяни резину…

– Короче, пристрелить бабу и понять бабу – это вещи разные. Я жил с бабами в воспитательном доме и еще со многими потом. Возможно, я все еще женат, я не знаю – она испугалась и сбежала. Но не раздражай их, не давай им повода на тебя злиться, если можешь. Бабы в запале – страшное дело! Они способны затолкать стакан те в глотку, облить бензином и поджечь. Я знавал парней, с которыми такое случалось. Самое простое, что они могут сделать, – это настучать. Донна, к примеру, знает, что за мной целый хвост судимостей, не считая здешней отсидки, и может заложить меня в любой момент. Но именно это меня не скребет! Поди знай, на какую подлянку она способна, ежели ее распалить. Вот чего я опасаюсь. Я хочу, чтобы ты, Арман, понял главное – нужно заставить бабу думать, будто ты тот, за кого она тебя принимает.

– Стало быть, ты ей не доверяешь?

– Паря, я только что те все разжевал. Мне не надо напрягаться, доверяю ли я ей, покуда она доверяет мне.

Индеец немного помолчал, допивая свой виски, потом спросил:

– Что ты хочешь ей сказать?

Ричи решил, что он Птицу убедил.

– Щас поймешь, – сказал Ричи. 

– Донна? – позвал он. – Плесни нам еще, лады?

И вот она тут как тут, ни дать ни взять – мультяшный паучок: тонкие ножки и ручки, большая задница торчком. Забрала у них стаканы и мигом вернулась с новыми порциями со льдом.

Ричи знал, что индеец наблюдает за ними. Вот Донна подошла к нему, протянула виски, но даже не взглянула на него. Ричи подождал, пока она повернулась, собираясь уйти.

– Донна?

– Что? – Она застыла, но не обернулась.

– Я хочу те кое-что сказать. Ты видала пикап?

– Да.

– Я его свистнул.

Донна обернулась.

– В Уинсоре, в аэропорту. Клевая блондинка сидела в тачке и кого-то ждала. Чуток погодя из терминала вываливается цветной парень, ростом с милю. Блондинка выскакивает из пикапа, на ней мини-юбчонка, подбегает и виснет у парня на шее, они целуются взасос, он лапает ее за задницу. Потом появляется еще один долговязый черномазый, она подбегает к нему. Они с минуту болтают, а затем все трое хиляют в аэропорт, надо думать, за багажом. Как только они входят внутрь, я прыг в пикап, и был таков. – Ричи слегка нахмурился, глядя на Донну. – Просто не смог удержаться, видя, как эта шлюха стелется перед черномазыми.

– А что с твоим подбородком?

– Подрался.

– С теми цветными?

– Не, еще раньше. Один парень хотел вправить мне мозги.

– Ладно, ты в порядке?

– Да, вполне.

– А что с его машиной? – спросила Донна, кивнув в сторону индейца, но по-прежнему не глядя на него.

– Сломалась. Теперь в ремонте…

– И ты надумал присвоить этот пикап?

– А чё такого? Немного покатаемся, смотаемся на охоту, потом где-нибудь бросим.

– Тебе низкокалорийного цыпленка или обыкновенного?

– Мне без разницы.

– А ему?

– Птице сваргань двойную порцию низкокалорийного. – Когда Донна ушла, он добавил: – Блондинку я видел в Детройте. Она прикатила встречать двух цветных громил. Наверное, баскетболистов. Интересно, как эти черномазые вырастают такими долговязыми?

– Она поверила в твою историю?

– Кто, Донна? Она знает, что это близко к правде. Позже задаст пару вопросов, надеясь поймать меня на брехне. Послушай, Птица, черт, Арман, пойди на кухню и полапай ее чуток за задницу. Дай ей понять, что мы тут все свои.