"Меня зовут Бригантина" - читать интересную книгу автора (Андрющенко Ирина Владиславовна)

14. Друг — это кто?

Той зимой Энди регулярно учил Брысю жизни в целом и разным полицейским приемам в частности. Десять лет службы в полиции научили его дисциплине и оперативности, но начисто лишили способности даже на миллиметр отклоняться от установленных командиром правил.

В отличие от Брыси, ему совершенно не могло прийти в голову, например, тайком выкрасть из сумки гостя банан и ходить с ним по дому, показывая его всем, кроме владельца. Или спрятать ботинок в самом дальнем углу сада и потом наблюдать, как отчаявшийся хозяин мечется по дому в его поисках…

Впрочем, это не мешало им находить общий язык и интересы: не прошло и двух недель, а Брыся уже умела виснуть на рукаве, находить тщательно спрятанные предметы, свирепо рычать и надолго затаиваться в самых неожиданных местах. Прятки с участием йорка по-прежнему были ей не особо интересны, но она изобрела новое развлечение: каждый вечер Робин появлялся на нашей террасе, и до меня доносилось: «Хвост выше! Подбородок — вперед!».

Энди охотно исправлял их общие ошибки. И хотя у маленького Робина многое пока не получалось, он беспрекословно слушался Брысю и Энди, изо всех сил стараясь соответствовать требованиям своей первой настоящей собачьей компании, в которой ему не было скучно.

По вечерам, лежа у камина, Брыся мечтала о том, как познакомит Энди и Робина с Чарли.

— Мы с йорком ему покажем, как надо виснуть на рукаве! — говорила она. — Как ты считаешь, он оценит?

— Конечно, оценит! — отвечала я. — Вы уже столько умеете.

Наконец, день встречи был определен. Узнав о скором приезде дорогого гостя, Брыся вылетела в сад и помчалась по седой от инея траве, от забора к забору, разбивая радостным лаем сонную зимнюю тишину. Потом справа, как чертик из табакерки, выскочил Робин, а слева появился Энди. Перелаиваясь, они вместе прибежали на террасу.

— Здравствуй, Энди, здравствуй, Робин! — поздоровалась я, присев на корточки и потрепав обоих по ушам. — Как дела? Какие новости?

— У меня — потрясающая новость! — крикнул Робин и запрыгал на месте, как заводная игрушка. — У нас в двери наконец-то прорезали лаз для кошки, и я туда прекрасно прохожу! Я сделал вид, что меня эта дыра ничуточки не интересует, а сам — фьить! И нету! Правда, потрясающе?

И он, чрезвычайно гордый собой, потряс ушками в подтверждение своих слов.

— Вот это да! — подхватила Брыся. — Значит, ты теперь сможешь приходить, когда захочешь?!

— Ага! — закивал йорк. — Представляете?!

Мы все одобрительно закивали.

— А у тебя, Энди? — спросила я.

— У меня? — задумчиво переспросил тот, всем своим видом показывая, что ему не до детских глупостей. — Говорят, в деревне появилась какая-то наглая крыса. Никого не боится, не убегает даже при виде…

— И у меня — новость! — перебивая его, заорала Брыся. — Я им сказала, что Чарли приезжает! Они придут знакомиться! Я их пригласила!

— Только, чур, не в дом! — запротестовала я. — А то четыре собаки в доме — это как-то многовато.

— Откуда четыре-то? — возмутилась Брыся. — С йорком выходит три с хвостиком.

— Почему это — с хвостиком? — возмущенно пискнул Робин. — Я теперь умею виснуть на рукаве, как настоящая полицейская собака!

— Зато ты рычать не умеешь! Висишь, как брошка! — захихикала Брыся. — Вот научишься рычать — будем считать тебя полноценной собакой! Мама, а когда они приедут?

— После обеда.

— Чьего? — заинтересованно спросил йорк, который заметно сник после Брысиного выпада, но услышав, что будут кормить, снова воспрянул духом.

— В твоем случае, Робин, обед — это не действие, а время суток, — разочаровала я маленького йорка.

Собаки умчались во двор. Завидуя им всей душой, я села дописывать статью про новый метод анализа коммуникаций. Со двора доносился лай и команды, которые Брыся отдавала йорку. Судя по звукам, они отрабатывали приемы поиска и задержания вора, которому дали условное имя «Кот». Руководила операцией Брыся.

Едва я успела подумать, что наши гости где-то заблудились, как вдруг раздался шорох шин: во двор торжественно въехала машина наших друзей. Наташа и Леша выгрузили сумки, а следом из машины аккуратно спустился Чарли, стараясь не повредить свои хрупкие суставы.

— Брыся! — громко крикнула я. — Чарли приехал!

Из глубины сада донесся оголтелый лай, и Брыся влетела в дом со скоростью борзой на синодроме.

— Чарли! Наконец-то ты приехал! — заорала она, чуть было не затормозив в вешалку.

— Здрасте, — скромно сказал Чарли, боком входя в дом, — действительно, долго не виделись…

Он огляделся и прошел в гостиную. Брыся унеслась вслед за ним. Мы устроились на кухне, где Наташа вручила мне укутанную в махровые полотенца стеклянную миску. Едва я сняла первый слой полотенец, как по дому поплыл сладковатый запах жареных пирожков. Тут же в коридоре раздался собачий топот.

— Ой! Пирожочки! С мясом! — заорала Брыся, влетев на кухню. — А мне?!

— Брыся, перестань орать и носиться! — взмолилась я. — Я вам обоим дам по полпирога, но потом, когда чай будем пить. А пока иди, познакомь Чарли с Энди и Робином.

— Идет! — во всю мощь заорала Брыся и попыталась поймать себя за хвост. Это ей не удалось, и, весело гавкнув, она скрылась за дверью.

Я подумала, что охота за своим хвостом должна здорово повышать самооценку: если поймал, значит, очень ловко ловил, а если нет — очень ловко убегал.

— Энди и Робин? — переспросила Наташа. — А это кто?

— У нас тут есть два соседа, — пояснила я. — Брыся часто с ними играет.

— Смотри-ка, — воскликнула Наташа, — вон они, уже пришли! Обнюхивают друг друга. А Брыся бегает вокруг и лает. Ой, а йорк-то какой маленький! Не затопчут?

— Маленький, да удаленький… И вообще, они сейчас все сюда прибегут. Брыся им расскажет про пироги, вот увидишь!

Словно по команде, собаки развернулись и помчались на террасу. Впереди неслась Брыся, рядом серым клубочком катился йорк, за ними трусил Энди, всем своим видом показывая, что главное — это сохранять достоинство, а Чарли неторопливо шел позади всех. В паре метров от террасы Брыся остановилась, дожидаясь Чарли. Робин, воспользовавшись ее замешательством, с радостным воплем первым влетел на кухню. За ним вошел Энди.

— Кажется, тут что-то с мясом раздают? — запыхавшись, спросил Робин и повел носом.

— Какие-то пи-ра-шки… — добавил Энди. — Пахнет вкусно…

— Сам ты — пи-ра-шок! — заорала Брыся, на сей раз затормозив головой в холодильник. — Это же… Это же самое вкусное, что есть на свете! После сыра, конечно! Дай пирожо-о-ок! — заныла она, сообразив, что под групповым натиском я сдамся гораздо быстрее.

— Ладно, — улыбнулась я, — если Наташа не против, я вам всем сейчас выдам по половинке, как было обещано.

— Не против, — рассмеялась Наташа. — Ты дели, а я остальные сумки принесу…

— Только ты по-честному дели! — проводив Наташу взглядом, опять заорала Брыся. — Йорк — маленький! Ему — меньше всех!

— Почему это меньше всех? — возмутился Робин. — Мне — как всем! Ничего себе заявленьице — «йорку меньше всех»!

И он впервые в жизни оскалился и зарычал.

— Ура-а-а! — завопила Брыся. — Получилось! Я просто хотела, чтоб ты научился рычать! А пироги — это была самая лучшая мати-вация!

— Чего-чего? — насторожился йорк, мигом забыв обиду. — Что за мати-вация такая?

— Это чтоб ты захотел делать то, что ты делать совсем не хочешь! Или не можешь! — продолжала орать Брыся, пытаясь скинуть на пол миску с пирогами. — Признайся, ты ведь поверил, что тебе дадут малюсенький кусочек вместо обещанной половины?!

И она довольно захихикала, в восторге от собственного педагогического таланта.

— Брыся! — строго сказала я. — Во-первых, убери лапы со стола, а во-вторых, перестань, пожалуйста, орать. И вообще, сейчас все получат по полпирога и пойдут играть в сад!

— И вы? — воодушевилась Брыся, немного снизив громкость. — Хочешь, я вам что-то покажу? Я норку нашла! Там кто-то живет, но я пока не знаю, кто он, этот кто-то. Я его выслеживаю. Может, он — заяц?

Я вынула из миски два пирога и разрезала их ровно пополам. Четыре пары глаз следили за моими руками, ожидая раздачи.

— Первым получит свой пирог… — начала я, обводя взглядом собачью компанию.

— Кто? — спросили все хором.

— Робин!

Я решила подбодрить малыша-йорка, который, было, опять упал духом после Брысиных педагогических издевательств. Торжествующе показав всем язык, он быстро схватил свою долю и скрылся под шкафом, куда, кроме него, никто больше пролезть не мог.

Следом подошел Энди и, вежливо взяв у меня из рук свою половинку, тут же методично ее уничтожил. Чарли заглотил полпирога в один присест, а Брыся сначала выела самое вкусное — мясо с жареным луком, а потом неторопливо доела валявшееся на полу тесто, ставшее похожим на вывернутую варежку.

— Ух! — выдохнула она, облизываясь. — А больше нет?

— Нет, Брыся, — ответила я, — остальные пироги — для нас.

— А зачем вам сто-олько? — тут же заныла она. — Вон, целая миска! Вас же четверо и нас четверо! Так нечестно! Нам всего два, а вам… а вам… а вам гораздо больше!

— Брыся, если вы будете хорошо себя вести, так и быть, я вам дам еще по полпирога. Но потом.

— Мы будем! — пообещал йорк, вылезая из-под шкафа и отряхивая прилипшие крошки. — И еще придем. За пирогами.

— Да вы и так просто заходите, чего уж там! — рассмеялась я. — Например, поболтать!

— А с пирогами болтать гораздо интереснее, ты не замечала? Мати-вация сильнее! — хихикнул в ответ Робин.

— Ну, почему же не замечала, — вздохнула я, вспоминая московские кухонные посиделки. — Ладно, идите в сад, играйте…

Собаки умчались вглубь сада выслеживать того, кто жил в загадочной норе. Я накрыла стол, и мы вчетвером сели есть пироги и болтать о всякой ерунде.

За разговорами, песнями под гитару и сигаретами незаметно стемнело. ЖЛ начал готовить что-то из курицы, бормоча себе под нос какие-то заклинания и подкидывая специй в золотистое варево. Наши неискушенные гости внимательно следили за его манипуляциями, пытаясь понять, что именно мы будем есть сегодня вечером. ЖЛ обещал что-то магическое, достойное лучших ресторанов мира.

Я приготовила тазик с водой и старое полотенце, вышла на террасу и позвала собак, которые шуршали в дальних кустах. Брыся с Чарли вернулись на террасу, а Энди и Робин потрусили к своим заборам.

— Будем мыть лапы! — торжественно объявила я.

Брыся тут же решила испачкаться посильнее и помчалась копать яму, а Чарли попытался залезть в тазик всеми четырьмя лапами, чтобы упростить мне задачу. Когда это ему почти удалось, тазик перевернулся, и вся вода вылилась на террасу. Чарли сказал, что хотел как лучше, и смущенно извинился.

Когда я открыла дверь на кухню, чтобы принести новой воды, Брыся попыталась прошмыгнуть внутрь, чтобы потом полюбоваться на свои грязные следы на белом кафеле. Я отпихнула ее ногой, захлопнула дверь и пригрозила пальцем. В ответ она сплясала неизвестный танец, показала мне язык и унеслась обратно в сад, к своим ямам.

На сей раз я без приключений вымыла Чарли лапы, а Брысю удалось поймать за хвост, когда она в очередной раз пробегала мимо, горланя: «А-вот-и-не-поймаешь-а-вот-и-не-помоешь!». Я смочила полотенце и тщательно обтерла все ее четыре лапы, которыми она быстро болтала в воздухе.

— Мама! А у меня опять новость! — вдруг объявила она, когда я, наконец, занесла ее в дом. — Я нашла в кустах куриные кости и дынные корки! Догадайся, кто там живет!

— Думаю, ежик, — предположила я.

— Правильно! А как ты догадалась?

— Зайцы не едят курицу, а хорьки — дынные корки. Остается только ежик.

— Точно! Какая же ты умная! Почти как настоящая охотничья собака! Так вот, мы ему подбросили стаканчик от сметаны и затаились в кустах. Он и вылез! Вот только мы не знаем, как его поймать — на нем целая колючая броня!

— Брыся, — спросила я, — а что вы собираетесь делать с ежиком?

Она пожала плечами:

— Пока не знаю! Вот когда поймаем, тогда и решим. Пригодится, наверное, для чего-нибудь. Правда, Чарли?

— Ага! — подтвердил тот. — Мы его по-честному поделим!

— Собаки, вы что?! — сказала я специальным педагогическим голосом. — Как можно делить ежа, если он живой?

— Вот и я думаю — как? — ответила Брыся, наморщив лоб. — Чарли, ты не знаешь?

— Об этом я еще не думал, — ответил тот, — я пока думал только о том, как его поймать… А что вообще делают с ежами?

— Их приручают и поят молоком из блюдечка, — сказала я.

— А давай его домой возьмем? — предложила Брыся. — Чтобы приручить!

— И что ты с ним будешь делать дома? — поинтересовалась я, подумав, что только ежа нам и не хватало.

— Ну, я буду его кормить, буду с ним играть… — сказала Брыся. — А еще я могу его научить команде «Сидеть!». Если он будет лаять по ночам, я буду ему говорить «Место» и гладить по голове… А если он будет писать в доме, я буду говорить «Как не стыдно» и выпускать его во двор…

Она умоляюще посмотрела на меня. Я потрепала ее по ушам:

— Брыся, ежик — это не домашнее животное. Его дом — лес. Он никогда не поймет команду «Сидеть!» и не научится писать на улице…

— А как тогда его приручить, если он будет жить в лесу?

— Действительно, как? — задумчиво повторил Чарли.

— Собаки, — сказала я, — вот вы сегодня отнесли ему стаканчик с остатками сметаны, так?

— Мы хотели его выманить, — на всякий случай уточнила Брыся, — чтобы посмотреть, кто это, и поймать. А он нас увидел и спрятался.

— Так вот, — продолжила я, — вы ему теперь носите еду просто так, без цели его выманить. Глядишь, он к вам привыкнет и не будет убегать!

— И что тогда? — спросила Брыся. — Зачем нам это надо?

— Обладание, Брыся, это не главное, — объяснила я. — Главное — это когда кто-то хочет с тобой общаться сам, а не под давлением. Человек, собака, рыбка… или ежик. И это гораздо интереснее, чем обладание.

— Понятно! — кивнула Брыся. — Значит, никого не надо ловить? А как же охота?

— Охота нужна только затем, чтобы не умереть от голода. Или чтобы обезвредить действительно опасное животное. В остальных случаях она совершенно себя не оправдывает, — ответила я.

— Да-а-а, — тут же заныла Брыся, — но если я — охотничья собака, то как же я могу совсем не охотиться?

— А ты охоться понарошку, если тебе так уж хочется! Вот, например, Чарли будет изображать дичь, а ты его выслеживай и лови.

— И какой я буду дичью? — заинтересовался Чарли.

— Ну, положим, птицей ты быть не сможешь, но за лисицу вполне сойдешь. А выслеживать тебя можно… например, в гостиной или в гараже! Представь, что гараж — это твое логово, а гостиная — поле. Допустим, тебе надо добежать до поля, незаметно подобраться к спящей Брысе и…

— А если я не сплю и все вижу? — возмутилась Брыся. — Как тогда он ко мне незаметно подберется?

— Так я же говорю — понарошку! Так вот, задача — подобраться к спящей там Брысе, ловко украсть что-нибудь у нее из-под носа и спрятаться в логове. Хотя, я думаю, что если надо что-то ловко украсть, эта роль лучше подошла бы для Брыси.

— Точно! — закивала Брыся. — Если я что-то ворую, меня совершенно невозможно заподозрить! А можно, я буду лисицей? Мне лисицей быть интереснее!

— Но тогда ты не сможешь быть охотничьей собакой! Ты уж определись, кем ты хочешь быть! — сказала я.

— Лисицы охотятся на кур! — авторитетно заявил Чарли. — Мне об этом одна такса рассказывала. Если Брыся будет лисицей, ей все равно придется кого-то ловить. Но только курицей я быть не хочу — они гораздо глупее лисиц!

— Что-то мы с вами совсем запутались! — вздохнула я. — Брыся, ты хочешь ловить или убегать?

— А я уже и не знаю, — растерялась Брыся, — вроде, если я — охотничья собака, я должна ловить. Но убегать мне гораздо интереснее! Чарли, а тебе?

— А мне все равно! — сказал Чарли, почесываясь за ухом. — Я на все согласен, кроме курицы!

— А что вы решили делать с ежом?

— Ну, как ты сказала, — захихикала Брыся, — мы его приручать будем. С помощью положительной мати-вации. Если ты нам дашь доступ к мусорным мешкам!

— Даже не мечтай! — возмутилась я. — Конечно, я вам выделю разных отбросов для ежика, но чтобы рыться в мусорных мешках — даже не надейся!

— Ладно, сойдет, — кивнула Брыся. — Чарли, мы будем приручать ежа с помощью отбросов?

— А кости в отбросах будут? — с надеждой спросил тот. — Мне бы хотелось его костями приручать.

— Вот-вот, — подхватила Брыся, — а мне — сыром. У тебя нет какого-нибудь старенького отброшенного сыра? Совсем ненужного?

— Ладно, завтра посмотрим, — сказала я, — а сейчас пошли в гостиную, там уже стол накрыт, и для вас пирог остался.

Мы опять сели за стол. Блюдо, приготовленное ЖЛ, издавало дивный запах. Покончив с курицей, мы перешли к сыру, затем — к десерту и кофе с шоколадом. Потом все расселись у камина и стали разговаривать на разные актуальные темы. Я выдала собакам по кости, чтобы им было приятнее коротать вечер в нашем обществе.

— Чарли, а знаешь… — вдруг начала Брыся. Она жевала кость и речь получалась не очень внятной. — Знаешь, у меня никогда не было настоящего друга. Вот друг — это кто? Ты что про дружбу знаешь?

Чарли пожал плечами:

— Ну, мама рассказывала, что за друга нужно и в огонь, и в воду. Я, правда, не совсем понял про огонь, но в воду — это всегда пожалуйста. В воду я и без друга полезу!

— А зачем в огонь-то? — растерялась Брыся.

— Не знаю, мама не объяснила… Наверное, если будет пожар и друг будет в огне, надо его спасти. Или если он тонуть будет.

— А если кошка будет тонуть, мы ее тоже спасем? — озадаченно спросила Брыся.

— Конечно!

— Но она ведь нам не друг.

— Ну и что?

— Как это — что? Спасать же нужно только друзей.

— Ты неправильно поняла! Спасать надо всех!

— А-а-а… Тогда при чем тут огонь и вода?

— А я и сам не понял!

Наступила ночь. Я постелила Наташе и Леше в комнате для гостей, а собак мы оставили спать в гостиной. Судя по доносившимся оттуда звукам, Брыся попыталась выпихнуть Чарли с его подстилки и устроиться в уютной ямке посередине.

Когда ей это почти удалось, Чарлино терпение лопнуло, и он, схватив Брысю за ухо, потащил ее к клетке. Сообразив, что с помощью пиратских методов подстилкой не завладеть, Брыся согласилась спать на самом краешке самого дальнего уголка его огромной подстилки, и в доме наступила долгожданная тишина.