"Тайна подводной скалы (Сборник)" - читать интересную книгу автора (Гребнев Григорий)XIV. ИДЕЯ ДЖАЙНА ФАУЮра прислушался к шагам за дверью: «Что это их так много там собралось? — подумал он. — Парад у них, или собрание?…» Мальчик тоскливо огляделся вокруг. Его темница напоминала пещеру: темные из грубо отесанного камня стены, каменный пол, ни одного окна; сбитый тюфяк, служивший маленькому пленнику постелью, валялся в углу. Грубый стол с кувшином воды и куском черствого хлеба и сам Юра, сгорбившийся на табурете, — все это тускло освещалось светом аргоновой плошки-колбочки, мерцавшей на потолке. Мысли мальчика вяло плелись одна за другой и расплывались, не додуманные до конца. Общая вялость и апатия у Юры пришли на смену бурной тоске первых дней плена, когда он бегал по своей темнице, стучал в дверь и требовал, чтобы его «немедленно выпустили, иначе им не поздоровится». Он грозил рассказать отцу и деду Андрейчику все-все. Его угрозы и плач слышал только молчаливый тюремщик, появлявшийся два раза в день в камере. Потом Юра притих, он долгими часами бесцельно бродил по своей темнице, или сидел, сгорбившись, на табурете. Что с ним произошло, Юра до сих пор так и не уяснил себе в полной мере. Он отлично помнил, как ночью бежал на своем «Полярном жуке» с Арктании, как долбил киркой лед, как нашел во льду какую-то голову под стеклом в металлической коробке, как завертела его метель… Дальше Юра помнит, как сделал несколько шагов, затем пополз на четвереньках, куда-то провалился, сильно ударился головой обо что-то твердое, и наступила тьма. Очнулся он в тесной каюте, и первое, что увидел, было бледное, хмурое лицо какого-то высокого старика, склонившегося над ним. — Жив? — спросил старик и заморгал красными, воспаленными веками. — Где я? — спросил Юра по-русски и сел на койке. Старик мотнул головой. — Ю спик инглиш? — Йес! — ответил Юра. Он свободно владел английским языком, мать учила его и разговаривала с ним по-английски с самого раннего возраста. Старик заговорил по-английски, но Юра с трудом понимал его; старик, видимо, говорил на каком-то жаргоне. — Тебе не о чем беспокоиться, мальчик, ты у нас в гостях. Мы спасли тебя от смерти. Ты упал в трещину во льду, но мы тебя спасли. Ты должен благодарить нас. Страшный старик смотрел в упор на мальчика, при этом его воспаленные веки часто моргали. — Я очень благодарен вам! — сказал Юра и вскочил с койки; голова у него заныла, словно заноза впилась в висок, но он все же превозмог боль, протянул руку старику и повторил: — Тэнк ю! Старик отодвинулся от него и засопел: — Сиди на месте… Юра сконфузился, его спаситель был явно чем-то недоволен. — Вам пришлось со мной повозиться. Я понимаю, — быстро заговорил Юра. — Но я не хотел причинить вам беспокойства. Старик не ответил. Он приподнял рукав и поглядел на часы. «Сердитый дед», — подумал Юра. Он сделал еще одну попытку завязать разговор с необщительным стариком, тем более, что ему многое хотелось узнать. — А что это за судно?… Субмарина?… — Это тебе незачем знать… Старик собирался уйти из каюты. — А вы знаете, я, кажется, кого-то из спутников Амундсена нашел во льду… — сказал Юра, стремясь хоть чем-нибудь заинтересовать своего угрюмого собеседника. Старик поднял брови и уставился на него. — Кого?… — Какого-то спутника Амундсена. Наверное… Иначе, кто же это может быть?… Только почему у него голова в металлической коробке и под стеклом? Это мне непонятно. — В металлической коробке? — переспросил старик и уже с явным интересом поглядел на Юру. — Да, большая круглая коробка и стекло перед лицом, как у водолазов. Старик с минуту внимательно смотрел на Юру, часто моргая и посапывая, затем повернулся и, не говоря ни слова, покинул каюту. Щелкнул замок, и Юра остался один. У него болела голова, вес тело ныло, словно его избили, но самое неприятное было то, что им овладела смутная тревога. Инстинктом Юра угадывал в своем спасителе человека недоброго. Особенно обескуражило мальчика то, что, уходя, старик запер его на ключ. «Это подводное судно, — думал Юра. Он однажды сделал с отцом переход подо льдом на Большую Землю и уже догадался, что сейчас находится на субмарине. — Но почему он меня запер? Я же не маленький, чтобы бегать по судну и всем мешать…» «…Где они находились? Куда направлялась субмарина? Кто был ее командиром?», — все эти вопросы не давали мальчику покоя. Юра с тоской прислушался к голосам, доносившимся в его каюту. Ему нестерпимо хотелось снова попасть на свою чудесную Арктанию, увидеть опять свою ласковую, всегда задумчивую маму. Юра уже представлял себе, как будут удивлены и потрясены все, когда узнают, что он, Юра, нашел во льду какого-то спутника Амундсена. Отец, наверное, сделает серьезное лицо и спросит: «Ты уверен, что это спутник Амундсена?» Потом с улыбкой обратится к деду Андрейчику: «А что думает по этому поводу Степан Никитич?» На что дед Андрейчик непременно ответит: «Чем черт не шутит! Все может быть…» Юра уже не сомневался, что найденный им человек находится в состоянии анабиоза и что профессор Бахметьев оживит его. В свою очередь этот оживленный человек поможет Юре найти Амундсена… Что будет потом, Юра точно не мог себе представить, но был уверен, что произойдет нечто небывалое, что знаменитый норвежский полярник выйдет однажды под руку с профессором Бахметьевым из научного кабинета и крепко пожмет руку ему, Юре. Вдвоем они станут у борта Арктании, Амундсен протянет руку вперед и скажет… Что он скажет?… Что-нибудь красивое, как в стихах… «Человек покорил Арктику, — скажет он. — Но еще многие победители Арктики лежат в своих ледяных могилах. Они ждут награды. А лучшей награды, чем жизнь, нет… Ищи же их, мальчик. Найди Георгия Седова, Сигизмунда Леваневского, Малмгрема… Наука вернет им жизнь. Вот тебе моя рука. Мы вместе займемся этим великим делом…» Да, да! Он должен сказать именно так. Ну, может быть и не так, а иначе… Потом Юра уснул и во сне увидел себя и Амундсена уже на льду с электрокиркой в руках… Это был интересный сон, но его разбудили толчком в бок. Юра проснулся. Перед ним стоял высокий человек в дохе, с бледным лицом и желтыми зубами. — Проснулся? — весело сказал человек. — Вот и отлично! Сейчас ты увидишь таинственную подземную пещеру. Хочешь?… Юра любил все таинственное и потому, не задумываясь, ответил: — Хочу… — Тогда идем. Юра встал и внимательно поглядел на незнакомца. Тот был настолько высок, что в низкой и тесной каюте ему приходилось стоять, склонив голову. — А вы кто? — спросил Юра. — Матрос Нэд Ленд, — с усмешкой ответил высокий человек. — У Жюля Верна есть такой матрос, — недоверчиво глядя на него, сказал Юра. — Правильно. Это я самый и есть. Мы с тобой на «Наутилус» попали и сейчас к капитану Немо пойдем… Незнакомец угрюмо засмеялся и, взяв Юру за руку, быстро потащил его из каюты. — Скорее! Капитан Немо нас ждет. Юра не упирался, но «Нэд Ленд» почему-то с силой волок его вперед. Так он протащил его за руку по трапу, затем по сходням, и Юра очутился в какой-то мрачной пещере, мокрой, поросшей ракушками и поникшими водорослями. Пещера была огромна, и субмарина лежала на дне ее как исполинский кит. Несомненно, здесь была вода, которую выкачали, когда субмарина вошла в эту подводную пещеру. Юра остановился на сходне в нерешимости. — Я не пойду, — сказал он, со страхом оглядывая огромную пещеру. — Куда вы меня привели? Но два дюжих матроса в серых рубахах подхватили его на руки и понесли. Юра стал отбиваться, он кричал, но его несли, крепко держа за руки и за ноги. Несли какими-то полутемными переходами, похожими на ствол шахты. Поставили его на ноги только в сумрачной комнате, увешанной коврами, крестами и оружием. За столом в глубоком кресле сидел горбоносый старик с узким лицом и близко поставленными глазами. «Нэд Ленд» и старик с жабьими глазами стояли тут же. Юра потер запястья рук и исподлобья взглянул на горбоносого старика. Он успел заметить, что тот был одет а черную военную куртку без всяких знаков отличия, лишь белый шелковый крючковатый крест нашит был у него на груди. Когда Юру схватили матросы, он подумал было, что его арестовала милиция, ошибочно приписав ему какое-то преступление. Но потом вспомнил, что милиция детей не арестовывает. Когда же Юра всмотрелся в узкое лицо горбоносого старика и увидел белый крючковатый крест на черной куртке, тревожная догадка мелькнула в его голове. Белый крючковатый крест на черной куртке! Ведь это же форма фашистов!.. Сколько раз он, Юра, видел изображения фашистов на картинках и в кино их показывали именно такими. А это узкое лицо с хищным клювоподобным носом? Где он видел это лицо?… Горбоносый старик молча смотрел на Юру, брезгливо оттопырив тонкие губы. Наконец, он разжал губы и тихим, скрипучим голосом спросил по-английски: — Это еще что за субъект?… «Нэд Ленд» приблизился к нему и почтительно произнес: — Это сын Ветлугина, начальника Арктании, господин генерал. «Господин генерал? — удивленно подумал Юра. — Нет, это не капитан Немо». Горбоносый старик окинул «Нэда Ленда» пронзительным взглядом и перевел удивленные глаза на старика с жабьими глазами. — Сэр Джайн! Зачем же вы его сюда притащили? Сэр Джайн раздраженно сказал: — Прикажите увести мальчика, генерал, и мы вам все объясним. Горбоносый старик заерзал в кресле и приказал: — Мерс, уведите его! «Нэд Ленд», сразу превратившись в «Мерса», взял Юру за руку и увел в соседнюю комнату, такую же сумрачную и увешанную такими же темными коврами. — Садись… — сказал Мерс. — Вы обманули меня, — обиженно произнес Юра по-английски. — Это не капитан Немо, а вы не Нэд Ленд… — Это не важно, кто мы, — пренебрежительно ответил Мерс. — Важно, чтобы ты здесь вел себя благоразумно, и тогда все будет в порядке. Вошел какой-то человек в военной форме. — Ты пойдешь с этим человеком. Он покажет тебе комнату, в которой ты будешь жить, — сказал Мерс. — Я не хочу здесь жить! Я домой хочу! — крикнул Юра. Отвезите меня на Арктанию. Мерс удивленно взглянул на мальчика и сказал строго: — Тебя отвезут на Арктанию, когда будет надо… Он сделал знак вошедшему, и тот, грубо схватив Юру за руку, потащил его по длинному узкому коридору и оставил вот в этой сырой, полутемной камере. С тех пор Юра в ней живет. Однажды за ним пришел Мерс. Он привел Юру в комнату, увешанную коврами. Здесь какой-то маленький, облезлый старичок умыл его, надел на него черный чистый костюмчик, повязал голубым шелковым шарфом, сделал пышный бант и при вспышке магния сфотографировал вместе с Мерсом; затем Мерс сделал с Юры снимок подле рояля со старичком. Потом ему приказали лечь на диван, сделать вид, будто он спит, укрыли атласным одеялом и снова сделали снимок. Все это делалось молча, лишь иногда Мерс или старичок приказывали: — Улыбнись!.. Смотри в аппарат!.. Окончив съемку, Мерс отвел Юру обратно в камеру и спросил: — Ну, как?… Нравится тебе «таинственная пещера капитана Немо»?… Юра угрюмо взглянул на него и ответил: — Я вспомнил, кто этот горбоносый старик. Это Шайно… А тот другой, с жабьими глазами, это Джайн Фау… — Да ну?! — удивленно и насмешливо воскликнул Мерс. — У тебя, оказывается, не плохая память. Ты, что, с ними встречался раньше? — Я видел их фотографии в журналах. Там было написано, что, когда Шайно и Фау поймают, их непременно повесят, — с ненавистью глядя на Мерса, сказал Юра. Мерс захохотал: — Они не сомневаются в этом. А чтоб их не повесили, они будут держать тебя здесь, пока их не помилуют твои родичи и друзья. — Я все равно убегу от вас! — упрямо сказал Юра. — Я приведу сюда папу, деда Андрейчика, Ваню Цыбулькина и всех. Они повесят Шайно, Фау и вас вместе с ними!.. Мерс нахмурился, но через минуту рассмеялся: — Ах ты, крысиное племя! Ну, мы с тобой еще поговорим. Может быть, ты передумаешь меня вешать. Он вышел и захлопнул дверь… С тех пор прошло много времени. Юра не знал, сколько дней он здесь живет. Он редко вспоминает теперь то, что с ним случилось. А сейчас вот припомнил все… …За дверью камеры послышались голоса и топот многих ног. Юра прислушался… Там, в коридоре, похожем на шахту, сейчас, видимо, собралось много людей… Затем топот затих. Кто-то выкрикнул по-английски: — Внимание, господа! Юра стал прислушиваться… В коридоре, похожем на шахту, в эту минуту собрались почти все обитатели подводного убежища. Они построились в одну длинную шеренгу. Из глубины шахты вынырнул долговязый Фау. Выполз из своей комнаты и Шайно. Дойдя до середины шеренги, он остановился. Фау окинул долгим пристальным взглядом безмолвно стоявших в строю людей… Вот они, его сподвижники!.. Он и Шайно увели их от народных мстителей и запрятали в этой подводной базе для военных субмарин, выдолбленной когда-то великанами-индейцами под руководством инженеров авиационной компании Шайно-Фау. Здесь находились все, кому опасно было оставаться там, на поверхности, на суше. Вся земля, все человечество стало их врагами. Их выслеживали, их ловили как редкостных опасных хищных зверей. Только здесь, в этом секретном подводном форте, они чувствовали себя в безопасности… Здесь были продажные министры, которые в угоду оголтелым атомщиком хотели создать сперва немецкий, а потом всемирный «вермахт». Здесь находились «атомные генералы», вроде вон того остроносого маленького старикашки Монтюмори, который стоит сейчас против Шайно и кисло поглядывает на неудавшегося «фюрера»… Рядом с Монтюмори вытянулся в струнку еще один генерал, не «атомный», а «бактериологический». Его хорошо помнят до сих пор в Корее… В подводном убежище нашли приют также организаторы контрреволюционных путчей, воздушные бандиты, уничтожившие не один мирный самолет, террористы, из-за угла убивавшие борцов за мир… Шайно тоже молча смотрел на свою «гвардию». «У них далеко не гвардейский вид», — думал он. Ему было ясно, что они отупели от долгого пребывания в этой тюрьме. Но что могут он и Фау предложить им взамен подводной скалы с туннелями?… Разве лишь суд народов и петлю там, наверху. А здесь они все же хорошо защищены и обеспечены продовольствием на многие годы. Надо сидеть здесь! Надо надеяться!.. Сейчас на них надвинулась грозная опасность. Их убежище обнаружено. Но это пока не конец. Еще можно бороться… Шайно заговорил о «погибшем фюрере», о былых победах гитлеровской армии, об атомных и водородных бомбах, припрятанных во время всеобщего разоружения в большом количестве где-то в глубине коралловых атоллов. Говорил он резким скрипучим голосом, казалось, это каркает старый, одряхлевший и очень злой ворон: — Они собираются напасть на нас! — Но нам это не страшно. У нас имеются все возможности отбить любую атаку. Потом они поймут, что это слишком дорогие экскурсии, и оставят нас в покое… Неожиданно на правом фланге шевельнулся и выступил вперед бородатый великан в обтрепанной черной куртке, хмурый и медлительный. «Джек Менгер!.. Я так и знал… — мелькнуло в голове Шайно. — Его давно следовало уничтожить». — Разрешите, генерал!.. — сиплым басом сказал великан, глядя в пол. — Тебе что нужно, Джек? — с тревогой спросил Шайно. — Мне ничего не нужно… — глухо сказал великан. — Мне безразлично все! Фау бросился к нему, взвизгнул: — Молчать! Но Шайно поднял руку. Его рысьи глаза бегали по лицам людей, стоявших перед ним. Лица были непроницаемы, словно из камня: — Оставьте, сэр Джайн! — сказал Шайно и двинулся к хмурому великану. — Что беспокоит тебя, старина Джек? Подойдя к Менгеру, он положил ему руку на плечо: — Пойдем ко мне. Расскажи своему старому генералу. — Я никуда не пойду, — глухо сказал Менгер, не отрывая глаз от серого каменного пола. — Я тебя не понимаю! — уже раздраженно проскрипел Шайно. Менгер поднял голову, глянул на него мутными глазами и спросил: — Зачем вы мучите меня? — Ты пьян? — брезгливо скривив губы, спросил Шайно. Менгер отрицательно покачал головой. — Нет, спирт мне больше не помогает… Шайно отступил от него. Глаза его сузились. Минута наступила критическая. Этот ипохондрик явно подрывал дисциплину. — О каких мучениях ты толкуешь, черт тебя возьми? — заорал Фау. — Вот об этих… — Менгер медленно обвел тусклым взором мрачные стены туннеля… — Я мучил людей там, а ты меня здесь… Головорезы в строю безмолвствовали. Трудно было понять, сочувствуют ли эти истуканы Менгеру, или им было все безразлично. Фау уже доставал из кармана револьвер. Шайно бросил на Менгера разъяренный взгляд, сделал широкий жест, словно рубнул шашкой, и тотчас же Фау выстрелил хмурому великану в голову. Тот грохнулся на пол. Кто-то в шеренге зашевелился. — Смирна-а! — захрипел Фау. — Разойтись по своим отсекам!.. Час спустя Шайно стоял в своей комнате, увешанной коврами, перед аквариумом. Это был большой водоем, вделанный в кварцевую стену и освещенный изнутри колбами с аргоном. Этот своеобразный аквариум порождал иллюзию окна, выходящего на освещенное дно моря. Белесые, пучеглазые, бесчешуйные рыбы лениво шевелили жабрами и плавниками в этом кусочке искусственного комнатного океана, сооруженного по странной прихоти Шайно. Без омерзения Шайно не мог видеть голых, белевых уродов, копошившихся в аквариуме, но непонятная, притягательная сила всегда влекла его к этому морскому зверинцу. Стоя или сидя в глубоком кресле перед своим аквариумом, Шайно хмелел от тоски и злобы, а с злобой всегда приходила жажда кипучей деятельности: он вскакивал, бегал по своему каменному каземату, подбегал к письменному столу и писал приказы, распоряжения, манифесты всему миру, а потом рвал их и выбрасывал в раковину уборной… Джайн Фау сидел поодаль у стены и сонными, воспаленными глазами поглядывал на Шайно, стоявшего неподвижно перед аквариумом. В комнате была полная тишина. Наконец, Фау нарушил молчание: — Эта история с Менгером показала, что настроение у гарнизона подводного форта далеко не боевое. Если на нас нападут, они защищаться не станут. Шайно повернул к нему свое лицо в профиль. На фоне зеленоватого стекла аквариума это лицо, окруженное белесыми причудливыми рыбами, могло вызвать в памяти наброски старинных художников. Именно таким они изображали дьявола. — Вы так думаете? — спросил Шайно и, круто повернувшись к Фау, уставился на него колючими глазами. — Да… Так думаю я и так думаете вы! — сердито рявкнул Фау. — Возможно… — согласился Шайно. — Но что в таком случае отсюда следует? — Нападение на нас может произойти в любую минуту, — уже более спокойно заговорил Фау, — и, значит, нам с вами нужно действовать… Шайно смотрел на своего собеседника удивленно. — Я вас не понимаю, Джайн. Мы окружены отовсюду. Уйти нам некуда. Фау пожал плечами и засопел. — Уйти из окружения нам не удастся, — понизил он голос. Но покинуть убежище и перейти в подводный грот можно… Шайно повернулся к аквариуму. — Сейчас я им завидую, — угрюмо сказал он и кивнул на пучеглазых уродов за стеклом аквариума. — Мы можем переселиться к ним, — с чуть заметной усмешкой процедил сквозь зубы Фау. Шайно отошел от аквариума и зашаркал по комнате. — Это фантастика, Джайн. Мы с вами стары. У меня — гипертония, а у вас — эмфизема легких. Нам не высидеть долго в скафандрах. — Два дня мы выдержим. — А дальше?… — Блокаду снимут. Нам легко будет всплыть где-нибудь в другом, более безопасном секторе Арктики… Шайно с трудом открыл глаза и сказал тихо: — Я чувствую, у меня повышается давление. Я приму таблетку феолина и обдумаю вашу идею… Мы еще поговорим об этом, Джайн. Фау поднялся. — Медлить нельзя, — сказал он тоном приказа. — Сейчас дорога уже каждая минута. — Хорошо, — кивнул головой Шайно. — Мы продолжим нашу беседу через два часа, Джайн… |
||
|