"Философ на краю Вселенной. НФ–философия, или Голливуд идет на помощь: философские проблемы в научно–фантастических фильмах" - читать интересную книгу автора (Роулендс Марк)

Похитители тел

А сейчас давайте посмотрим на эту историю снаружи. Виктор Франкенштейн, которому было далеко до знаменитой портнихи Бетси Росс, неумело сшил своего монстра из воров, убийц, бездельников и Джона Клиза. В результате получился Роберт Де Ниро, который не выглядел таким изуродованным с той поры, когда он играл Джека Ла Мотту в «Бешеном быке». Вторичные, покинутые чужими душами тела наделили монстра неожиданными, а подчас необъяснимыми способностями и наклонностями (например, как я уже говорил, мощным разумом или умением играть на флейте, остающемся загадкой для него и всех остальных).

В дополнение к неудачной наследственности монстр скоро обнаружил, что окружение и обстоятельства также не благоприятствуют ему: в лучшем случае люди его сторонятся, в худшем — поносят или нападают. Почему? Он выглядит уродом, хотя внутри считает себя милым, мягким и деликатным. Мир, в который его выбросили помимо воли, слишком жесток. Превращение в яростное чудовище начинается с того момента, когда он задушил брата Франкенштейна.

В этой истории есть универсальный смысл, делающий ее по—настоящему великой: дело в том, что все мы, подобно этому монстру, состоим из вторичного материала.

Да, некоторое различие, конечно, есть. Тело нашего монстра было собрано из относительно крупных деталей (рук, ног, мозгов), а частички, из которых сделаны мы (атомы и молекулы), значительно меньше. Компоненты нашего монстра были крупнее, чем у обычных людей, но они были соединены в полном соответствии с основными физическими законами. Если у «существа» был разумный, хотя с помутившимся рассудком, создатель, то мы появились на свет в соответствии с шаблоном, определенным генами родителей. Если способности и склонности достались монстру от людей, из кусочков которых он был сшит, то нам пристрастия и таланты достались от предыдущих поколений.

Согласитесь, что различия не так велики. Мы не в буквальном смысле состоим из органов наших предков, но гены достались нам именно от них. Подобно чудищу Франкенштейна, мы выясняем, что появились в результате взаимодействия неподвластных нам сил и людей, о которых не имели даже смутного представления. Мы отделены от процесса «производства» самих себя, не принимаем в нем участия.

После того как чья—то неведомая воля создаст ужасающую симметрию нашего облика, мы, подобно этому монстру, оказываемся в жестоком и бесчувственном мире. Наше окружение постоянно меняется: оно то снисходительно, то враждебно. И опять в большинстве случаев мы не можем повлиять на это. Мы в прямом и переносном смысле получаем удары от наших родителей, учителей, коллег по работе, друзей и возлюбленных. Мы в такой же мере являемся результатом деятельности этих людей, как и родительских генов.

Мы так же несвободны в выборе генотипа и среды, как Роберт Де Ниро — в выборе людей, из которых его собрали, и враждебно настроенных жителей города, которые затем преследовали его. Очевидно, что само «существо» и случившиеся затем события — результат этих обстоятельств. В этом горниле монстр был выкован, и в этом огне чудищу суждено было погибнуть. Но и мы рождаемся на свет и закаляемся в обстоятельствах, на которые не можем оказать влияния, имея о них очень смутное представление. Если чудищу Франкенштейна суждено гореть в одном пламени, то нам — в другом.