"Психоделический опыт. Руководство на основе "Тибетской книги мертвых"" - читать интересную книгу автора (Лири Тимоти, Мецнер Ральф, Олперт Ричард)

С тех пор как "Бардо Тодол" была впервые опубликована, она всегда оставалась моим постоянным спутником — ей я обязан не только многими вдохновляющими идеями и открытиями, но и множеством глубочайших прозрений… В ее философии содержится квинтэссенция буддистского психологического критицизма; поэтому можно с уверенностью сказать, что это произведение обладает несравненными достоинствами. (…)

"Бардо Тодол" глубоко психологична, в то время как наши философия и богословие до сих пор пребывают на средневековом, допсихологи-ческом уровне, когда в дискуссиях объясняются, отстаиваются, критикуются и оспариваются одни только утверждения, но их основания по общему согласию выносятся за скобки и не обсуждаются.

Вместе с тем понятно, что любые метафизические утверждения — это высказывания души, и следовательно — психологические высказывания. Западному сознанию, которое компенсирует, свое знаменитое чувство ущемленности (resen-timent) рабской привязанностью к «рациональным» объяснениям, эта истина кажется или слишком очевидной, или неприемлемой, поскольку отрицает метафизические «истины». Для западного человека слово «психологический» всегда означает "только психологический".

Юнг отмечает, что восточные концепции сознания расширяют понятие "проекции":

И «гневные», и «мирные» божества понимаются как обусловленные сансарой проекции человеческой психики, и эта идея образованному европейцу кажется очевидной, поскольку напоминает его собственные банальные построения. Однако, хотя европеец без затруднений может признать эти божества проекциями, он совершенно неспособен назвать их реально существующими. "Бардо Тодол" может примирить это противоречие, поскольку лежащие в ее основании фундаментальные метафизические предпосылки дают ей преимущество над европейцем, как образованным, так и необразованным. Изначальным, хотя и явно не выраженным, принципом этой книги является антиномический характер всех метафизических утверждений, а также идея качественного своеобразия всех уровней сознания и метафизических реалий, ими обусловленных. Основой этой удивительной книги служит не скудное европейское «или-или», а величественное и утверждающее «и-и». Эта формула может показаться неприемлемой западному философу, поскольку Запад предпочитает ясность и однозначность; в результате один философ твердо придерживается позиции "Бог есть", а другой с неменьшей категоричностью отстаивает противоположное: "Бога нет".

"Тибетская книга мертвых", или "Бардо То-дол", является книгой наставлений мертвым и умирающим. Как и "Египетская книга мертвых", она должна рассматриваться как руководство для умершего во время его пребывания в Бардо…

…наставления "Бардо Тодол" служат умирающему напоминанием о его опыте посвящения и о том, чему обучал его гуру, — эти наставления по сути не что иное, как посвящение умершего в жизнь Бардо, равно как посвящение при жизни означает приготовление к жизни По Ту Сторону. Так, по крайней мере, было во всех тайных культах древних цивилизаций со времен египетских и элевсинских мистерий. Однако в посвящении при жизни мир "По Ту Сторону" — это не мир после смерти, это, скорее, изменение сознательных установок и взглядов, психологический «потусторонний» мир, или, прибегая к христианским понятиям, искупление мирских соблазнов и греха. Искупление есть отвержение и избавление от неведения и мрака, движение к просветлению и освобождению, к победе и выходу за пределы всякой "данности".

Итак, "Бардо Тодол", как отмечает и доктор Эванс-Вентц, описывает посвящение, цель которого — вернуть душе божественную сущность, утраченную с физическим рождением.

И психологическая польза, которую мы извлекаем из этой книги, — это только дополнительная возможность, в какой-то мере санкционированная ламаистской традицией. Подлинная цель этой необычной книги (сколь бы странной ни казалась она современному образованному европейцу) — помочь умершим достичь просветления во время их путешествия через сферы Бардо. В мире белого человека только католическая церковь оказывает хоть какую-то помощь душам умерших.

Умерший должен отчаянно сопротивляться велениям разума — каким мы его понимаем — и избавиться от власти эго, которую разум считает священной. На практике это означает полное подчинение объективным силам психики со всеми вытекающими отсюда последствиями, своего рода символическую смерть, которая соответствует в "Сидпа Бардо" Страшному Суду. Это означает конец сознательного, рационального, морально ответственного способа существования и добровольное подчинение тому, что в "Бардо Тодол" называется "кармическими видениями". "Кармические видения" порождаются верой в мир фантазий, крайне иррациональный по своей природе, мир, который не согласуется с нашими рациональными суждениями и не вытекает из них, от начала и до конца являясь плодом свободного воображения. Любой благожелательно настроенный человек предостережет нас, что все это чистая иллюзия или фантазия, и действительно, трудно с первого взгляда отличить такого рода видения от фантасмагорий душевнобольного. Нередко самого незначительного abaissement du niveau mental[9] достаточно, чтобы породить этот мир иллюзий. Мрак и ужас, которые царят в нем, сходны с переживаниями, описанными в начале раздела "Сидпа Бардо". Но в содержаниях этого Бардо [Чо-нид] выявляются архетипы, кармические образы которых принимают преимущественно устрашающий вид. Состояние Чонид подобно искусственно вызванному психозу.

(…) Таким образом, переход от состояния Сид-па в состояние Чонид является опасным отказом от целей и установок сознания. Здесь приносится в жертву стабильность эго и происходит погружение в крайнюю неопределенность, которая представляется хаотическим буйством причудливых форм. Фрейд продемонстрировал глубочайшую интуицию, назвав эго "подлинным очагом страха". Боязнь пожертвовать собой таится в глубине каждого эго; часто это с трудом контролируемый напор бессознательных сил, пытающихся вырваться наружу. Никто из стремящихся к обретению самости (к индивидуации) не избежит этого опасного перехода, поскольку к составляющим самости принадлежит также и источник страха — недочеловеческое и надчеловеческое, мир психических «доминант», от которых эго поначалу освобождается с огоромным трудом, да и то лишь частично, во имя достижения скорее иллюзорной, нежели реальной свободы. Безусловно, такое освобождение — необходимый и даже героический шаг, но он ровно ничего не решает: это лишь творение субъекта, который, чтобы стать собой, должен противопоставить себя объекту. На первый взгляд может показаться, что этим объектом является мир, который мы с этой целью расширяем за счет собственных проекций. В мире объектов мы ищем и находим наши трудности и наших врагов, мы ищем и находит то, что нам дорого и нами любимо; и очень удобно сознавать, что добро или зло обнаруживается в видимом объекте, где его можно побеждать, наказывать, уничтожать или наслаждаться им. Но природа не позволяет длиться вечно этому состоянию блаженной невинности. Всегда находится кто-то, кто не может помочь, но видит, что мир и связанный с ним опыт по своей природе символичпы и отражают лишь то, что в скрытом виде существует в самом субъекте, в его собственной надсубъективной реальности. Благодаря этой глубочайшей интуиции, согласующейся с ламаистским учением, состояние Чонид обретает своей истинный смысл — вот почему "Чонид Бардо" названа "Бардо Постижения Реальности".

"Бардо Тодол" всегда была «закрытой» книгой и остается таковой, независимо от того, какого рода комментарии к ней будут написаны. Эта книга из разряда тех, что открываются только духовному пониманию, то есть той способности, с которой не рождаются, которую можно лишь приобрести посредством особой подготовки и особого опыта. Хорошо, что существуют такие «бесполезные» книги. Они предназначены для тех «чудаков», которые уже не придают большого значения пользе, целям и смыслу современной "цивилизации".