"Принц Галлии" - читать интересную книгу автора (Авраменко Олег)

Пролог Филипп, двадцать первая весна

Горы были высокие, а ночное небо над ними — чистое и глубокое. В небе, окруженная россыпью звезд, медленно плыла луна, заливая призрачным светом громадный древний замок на холме с пологими склонами, вблизи горной реки, что несла свои быстрые воды с юга на север — с гор в равнину.

Вокруг замка, на склонах холма и у его подножия, раскинулся город. Как это часто бывает, замок вельможи, возведенный в глуши, но в стратегически важном месте, отовсюду притягивал к себе людей и постепенно обрастал домами, где селились рыцари и слуги, торговцы и ремесленники, придворные чины и просто дворяне мелкого пошиба, желавшие жить по соседству со своим сеньором.

Так и возник этот город между гор. А со временем он стал настолько большим, что был опоясан внешней крепостной стеной и глубоким рвом, заполненным проточной водой из реки. От главных городских ворот начиналась широкая, хорошо утоптанная дорога, которая, извиваясь змеей между соседними холмами, исчезала вдали среди гор.

В этот поздний час замок и город спали крепким сном, и дорога была почти пуста. Лишь один-единственный всадник, молодой человек лет двадцати, одетый в добротный дорожный костюм, не спеша, будто в нерешительности, ехал в направлении замка. Время от времени он и вовсе останавливался и осматривался вокруг. В такие моменты взгляд юноши становился мечтательным и чуточку грустным, а затаенная нежность в его глазах безошибочно указывала на то, что этот горный край был его родиной, страной его детства, которую он покинул много лет назад и теперь, после длительного отсутствия, вновь оказался в родных местах. Тот древний замок на холме вблизи быстрой горной реки некогда был его домом…

Горы те звались Пиренеи, река — Арьеж, замок — Тараскон, а молодой человек, о котором мы только что говорили, был Филипп Аквитанский, граф Кантабрии и Андорры. Изредка его называли Коротышкой, ибо был он невысок ростом, но чаще всего — Красивым или Красавчиком, и прозвище это не нуждалось в особых комментариях. Филипп действительно был красив; в его безупречно правильных чертах лица даже самый дотошный взгляд не отыскал бы ни малейшего изъяна, а его белокурым с золотистым отливом волосам позавидовала бы черной завистью любая блондинка.

Всякий раз, когда его называли Красивым, Красавчиком, Филипп снисходительно улыбался — ему нравилось это прозвище. Однако его улыбка мигом становилась горькой, когда он слышал свое имя с эпитетом Справедливый — так звали его отца, герцога…

Дон Филипп, герцог Аквитанский, принц Беарнский, граф Испанской Марки, верховный сюзерен Мальорки и Минорки, князь-протектор Гаскони и Каталонии, пэр Галлии, был самым могущественным и грозным из всех галльских вельмож. Он владел Гасконью — одной из пяти исторических провинций Галлии, а также Балеарскими островами в Средиземноморье и почти всей Каталонией (которая тоже была провинцией Галлии), за исключением графства Барселонского. Влияние в остальных трех провинциях — Провансе, Лангедоке и Савойе — делили между собой король, маркиз Готийский, герцог Савойский и граф Прованский; а в Лангедоке, к тому же, заметную роль играли кастильские короли, которые владели графством Нарбонн.

Надо сказать, что в последние сто лет правления династии галльских Каролингов, чаще называемых просто Тулузцами, так как они были из рода графов Тулузских, королевство Галльское представляло собой весьма шаткое образование. Являясь по сути союзом самостоятельных княжеств, лишь номинально подчиненных королю, Галлия находилась в состоянии неустойчивого равновесия. Вражда меж двумя самыми могущественными княжескими родами, герцогами Аквитанскими и графами Прованскими, передававшаяся из поколения в поколение, была ничем иным, как борьбой за галльский престол, которая становилась все ожесточеннее по мере дробления королевского домена на отдельные графства. И только благодаря поддержке со стороны маркизов Готийских и герцогов Савойских четырем последним королям Галлии удавалось удержать в своих руках кормило верховной власти.

Впрочем, к середине пятнадцатого века соперничество за обладание королевской короной несколько поутихло, но на сей счет никто не питал никаких иллюзий — это было лишь затишье перед бурей. После смерти в 1444 году неугомонного Людовика VI Прованского молодой король Робер III учредил опеку над его малолетним сыном-наследником и до поры до времени избавился от угрозы своему благополучию с востока. Что же касается Аквитании, то ее нынешний герцог никогда не посягал на галльский престол и никогда (за исключением одного-единственного случая, о чем мы расскажем чуть позже) не вступал в конфликт с королевской властью.

Вот уже четверть века правил Гасконью и Каталонией герцог Филипп III, и эти четверть века во всех его владениях царили мир и покой. Не будучи сверх меры честолюбивым, он вполне довольствовался тем, что имел, и никогда не смотрел с вожделением на чужие земли. Несчастный в личной жизни, герцог все свое время, всю свою энергию, все свои способности посвятил государственным делам. Он отличался редкостным бескорыстием и обостренным чувством ответственности перед людьми, Богом, но прежде всего — перед собственной совестью. Под его руководством Гасконь, Каталония и Балеары процветали, росло благополучие всех его подданных, безжалостно искоренялась преступность, все меньше и меньше крестьян шло в лесные разбойники — отчасти потому, что это стало слишком опасным промыслом, но главным образом из-за того, что герцог крепко держал в узде местное чиновничество, не позволяя ему зарываться и грабить средь бела дня простой народ. Поэтому неудивительно, что гасконцы и каталонцы, которые, как и все латиняне, любили награждать своих правителей меткими прозвищами, называли герцога Филиппа III Аквитанского Справедливым…

Младший сын герцога, тоже Филипп, но прозванный Красивым, Красавчиком за свою внешность и Коротышкой — за рост, грустно усмехнулся и прошептал с горечью в голосе:

— Справедливый… Долго же мне пришлось ждать твоей справедливости!

Филипп наконец принял решение, развернул свою лошадь и направился прочь от Тараскона.

«Ну, нет уж! — подумал он, — Перед отцом я предстану в свете дня, а не под покровом ночи. Пусть он при всех скажет то, что написал мне в письме. Пускай все знают, что я не блудный сын, воротившийся домой с покаянием, скорее как раз наоборот. А сейчас…»

Филипп пришпорил лошадь, и она побежала быстрее по широкой дороге, которая змеей извивалась между холмами и исчезала вдали среди гор. Там, впереди, в двух часах неспешной езды, находился замок Кастель-Фьеро, родовое гнездо графов Капсирских, хозяином которого был лучший друг детства Филиппа и его ровесник Эрнан де Шатофьер.