"Сын Сумерек и Света" - читать интересную книгу автора (Авраменко Олег)

Глава 3

Поздно вечером, когда Кевин возвратился с праздничного пира в отведённые для него роскошные покои во дворце губернатора и уже собирался лечь спать, к нему заглянул принц Колин. В руках он держал бутылку и два хрустальных бокала.

— Я заметил, что за столом ты почти ничего не пил, — после обмена приветствиями сказал Колин, переходя на дружеское «ты». — Вот и подумал, что если ты не очень устал, может, посидим немного, поболтаем.

Кевин охотно согласился. Впервые с тех пор, как он повстречал Дейдру, ему предстояло спать в целомудренном одиночестве, и он сильно подозревал, что эта ночь будет бессонной. А вечер, проведённый в беседе с Колином, представлялся ему не самой плохой альтернативой мрачным раздумьям наедине с самим собой.

Колин поставил бутылку и бокалы на стол, затем вернулся к двери, ведущей в переднюю, и быстро провёл пальцами по косяку. Прямоугольник двери слабо засветился, будто намазанный фосфором, а спустя секунду погас.

— Вообще-то слуги опасаются подслушивать мои разговоры, — прокомментировал свои действия Колин. — Но излишняя осторожность никогда не повредит. Да и марку держать надо.

Они устроились за столом друг напротив друга. Колин наполнил оба бокала и поднял свой.

— За нас. Чтобы всё было хорошо.

— Чтобы всё было хорошо, — эхом отозвался Кевин.

— Только осторожно, — в самый последний момент предупредил Колин. — Не поперхнись. Это настоящее виски из Ирландии, не местные помои.

Они выпили. Колин слегка причмокнул, достал из бокового кармана небольшую шкатулку, положил её на стол и откинул крышку.

— Угощайся.

Кевин покачал головой:

— Спасибо, я не курю. Но табачный дым мне нисколько не мешает.

— Вот и прекрасно. — Колин раскурил сигару, глубоко затянулся, потом медленно выдохнул дым. — Я наслышан о твоей истории, Кевин МакШон, и теперь убедился, что эти слухи не преувеличены. Шпага, которую я видел у тебя нынче вечером, произвела на меня огромное впечатление. Она просто лучится чарами. Можно её осмотреть?

— Конечно, — ответил Кевин.

Он встал из-за стола, подошёл к сундуку, где хранились его особо ценные вещи и достал оттуда шпагу в шитых серебром ножнах. Затем вернулся к столу, передал её Колину и сел на своё место.

Колин вынул шпагу из ножен и, не обращая никакого внимания на украшенный драгоценными камнями эфес, принялся внимательно изучать её клинок. Висевший у него на груди красный камень величиной с лесной орех слабо замерцал. Кевин догадался, что для изучения шпаги Колин использует магию.

Спустя несколько минут он поднял на Кевина восхищённый взгляд и с завистью произнёс:

— Славный у тебя клинок, просто изумительный! Он скреплён очень хитрыми чарами. Я так и не понял их до конца… — Тут Колин смущённо улыбнулся и добавил: — То есть, я совсем их не понял… Послушай, МакШон, будь так любезен, позволь мне взять твою шпагу до утра. Я попытаюсь разобраться в этих чарах, они меня заинтриговали. А?

Говоря это, Колин был похож на ребёнка, в руки которого попала редкая игрушка, и у Кевина просто язык не повернулся ответить ему отказом.

— Хорошо, мой принц. — Называй меня по имени, — предложил Колин, любовно поглаживая клинок шпаги. — Ты друг Дейдры, а её друзья — мои друзья.

— Хорошо, Колин, — с улыбкой сказал Кевин. — Только постарайся не разрушить чары.

— Не волнуйся, я своё дело знаю. К тому же эти чары скреплены намертво, и даже при всём желании я не смогу их повредить.

С явным сожалением Колин вернул шпагу в ножны и отложил её в сторону.

— И вот ещё что… Не сочти меня назойливым, но я хотел бы взглянуть на твоё кольцо.

В отличие от шпаги, с перстнем Колин возился недолго и вскоре вернул его Кевину.

— Глухой номер, — проворчал он с досадой и огорчением в голосе. — Здесь такая мощная защита, что мне через неё ни за что не пробиться. Следует признать, что твои вещицы весьма озадачили меня. Да и твоё загадочное происхождение… Нет, просто не верится, что ты не колдун. У тебя должен быть Дар. Всё, решительно всё свидетельствует об этом.

У Кевина бешено застучало сердце.

— Наш местный заклинатель не обнаружил у меня колдовского Дара, — с робкой надеждой произнёс он.

— Этар Альварсон? — Колин скептически скривил губы. — Тоже мне авторитет! По сравнению с ним даже мой брат Эмрис может показаться могучим чародеем. Ты знаешь, кто такие заклинатели?

— И кто они?

— Те же колдуны, только с непробуждённым Даром. Они умеют ублажать силы, но не повелевать ими, они лишь марионетки в руках Стихий.

— Однако они хоть на что-то способны, — угрюмо возразил Кевин; искра надежды, затлевшая было в его сердце, погасла. — Будь у меня непробуждённый Дар, я тоже смог бы стать заклинателем.

— Необязательно. Изредка случается так, что Дар, пока он не пробуждён, никак не проявляет себя. Например, моя кузина Монгфинд…

— А как его обнаружить? — взволнованно перебил его Кевин.

Колин, казалось, ожидал такого вопроса.

— Для меня это не представляет особого труда, — ответил он и снял с шеи цепочку, на которой висел его колдовской камень. — Вот это Огненный Глаз, магический артефакт. Он позволяет концентрировать и направлять чары. В нашем случае он поможет определить, есть у тебя Дар или нет. Возьми его в руки.

Кевин с некоторой опаской повиновался и вопросительно взглянул на Колина, ожидая дальнейших распоряжений.

— Теперь сожми в ладони и не выпускай, как бы ярко он не светился.

Колин закрыл глаза, лицо его приняло сосредоточенное выражение. В последующие несколько секунд ничего вроде бы не происходило, но затем Кевин обнаружил, что сквозь его сжатые в кулак пальцы пробивается красноватый свет. Постепенно свечение усиливалось и вскоре стало таким ярким, что Кевину казалось, будто он держит в руке пламя, хотя никакого жжения в ладони не ощущал. Тем не менее, это впечатление было столь сильным, что если бы Колин не предупредил его, он наверняка разжал бы пальцы…

А в следующий момент Кевин горько пожалел, что не сделал этого.

Внезапно камень перестал светиться, и в тот же миг его пронзила такая острая боль, что он не закричал только потому, что у него перехватило дыхание. Тело Кевина сотрясла судорога, камень выпал из его разжатой ладони и упал на стол.

Когда разноцветные пятна несколько умерили свою бешеную пляску перед его глазами, Кевин увидел довольную ухмылку на лице Колина, который надевал на себя цепочку с Огненным Глазом.

— Чтобы немного облегчить твои страдания, — произнёс тот, — скажу сразу, что эта боль свидетельствует о наличии у тебя полноценного Дара. Иначе ты ничего бы не почувствовал.

— Правда? — простонал Кевин, утирая с лица слёзы. Сейчас он был не в состоянии радоваться этому известию.

— Истинная правда, — подтвердил Колин, наполняя его бокал виски. — Вот, выпей.

Кевин взял дрожащей рукой бокал и одним духом поглотил солидную порцию адского зелья, которое именовалось настоящим виски из Ирландии. По его телу разлилась приятная теплота. Бессильно откинувшись на спинку стула, он прикрыл глаза и вяло осведомился:

— А менее болезненного способа обнаружения Дара ты не знаешь?

— Почему же, знаю.

— Тогда зачем…

— Чтобы жизнь тебе мёдом не казалась. Я хотел, чтобы ты с самого начала понял, что такое Дар и какую опасность он представляет — не только для окружающих, но и для тебя. С силами шутки плохи, они уничтожат тебя в один момент, если ты потеряешь над ними контроль. Я считаю своим долгом предупредить, что пробуждение Дара в твоём возрасте весьма рискованное предприятие.

— Почему?

— Потому что ты, к сожалению, здорово запоздал. Оптимальный возраст для пробуждения Дара — шесть-семь лет; а чем старше человек, тем выше вероятность разных нежелательных последствий. А для взрослых людей, когда личность уже сформирована, попытка пробуждения приводит к увечиям и даже к смерти… Но ты ещё не совсем взрослый, ты — на пределе. Ещё несколько лет — и было бы вовсе безнадёжно. Хотя риск всё равно велик. Многие колдуны и ведьмы, чей Дар не был вовремя пробуждён, отказываются рисковать и довольствуются своими заклинательскими способностями. Как, например, тот же Этар Альварсон.

— Ну, мне-то карьера сельского заклинателя не грозит, — сказал Кевин, постепенно приходя в себя. И сам удивился тому спокойствию, с которым воспринял известие про свой Дар. Где-то в глубине души он всегда был уверен, что является колдуном, а утверждения Альварсона об отсутствии у него способностей к магии считал каким-то прискорбным недоразумением. — Да и не больно прельщает меня перспектива ублажать силы, если я буду иметь возможность повелевать ими.

— А ты не боишься за свою жизнь?

— Конечно, боюсь. Но можно бояться и вместе с тем рисковать. Я всегда мечтал быть колдуном, и теперь, когда моя мечта осуществилось, разве могу я отступить перед опасностью.

Колин закурил новую сигару, пристально поглядел на него и произнёс:

— Ты храбрый человек, Кевин МакШон. Ты не притворяешься, тебе действительно плевать на опасности. И это хорошо. Уверенность — уже половина успеха. Я попрошу дядю Бриана, чтобы он лично взялся за пробуждение твоего Дара. Надеюсь, со своей Силой он поможет тебе избежать серьёзных осложнений.

— Я много наслышан об Исконной Силе, — заметил Кевин. — Но всё из древних легенд. А в чём конкретно она заключается?

Колин пожал плечами:

— Думаю, что скорее в потенциальных возможностях её обладателя, чем в реальном могуществе. Впрочем, об этом я могу только гадать. Дядя Бриан никогда не говорил со мной на эту тему, она является своего рода табу в нашей семье.

— Извини, я не знал.

— О нет, никто никаких запретов не устанавливал. Просто мы сами избегаем подобных разговоров. Может, это чувство вины, а может, элементарный стыд. Ведь ещё никто из Лейнстеров не смог по-настоящему овладеть Силой — так, как владел ею король Артур.

— Если верить легендам, — сказал Кевин. — ведьма Вивьена потому и убила короля Артура, что он стал слишком могущественным.

— И убила его с помощью нашего предка, короля Гилломана, — хмуро добавил Колин. — Как раз это я имел в виду, говоря о чувстве вины. Между прочим, Дейдра считает, что таким образом потомки Гилломана Лейнстера расплачиваются за его вероломство — обладая могуществом, которым, в сущности, не владеют. — Он вздохнул. — Бедная девочка не понаслышке знает, как это мучительно. На самом-то деле она ведьма, вот только не может воспользоваться своим Даром.

— А почему?

— Понятия не имею. Просто так получается, что от брака колдуна с неодарённой все мальчики рождаются с полноценным Даром, а девочки — полукровки. Соответственно, у неодарённого и ведьмы — полукровки сыновья. У них какой-то ущербный, непробуждаемый Дар.

— И всё-таки есть?

— Да, есть. Но проку от этого мало, во всяком случае, для Дейдры. Конечно, она во многом отличается от простых людей. Дейдра сверхчувствительна, порой она способна улавливать чужие эмоции, принимать мысли других колдунов и ведьм, близких ей по натуре, и передавать им свои мысли… Только для неё, бедняжки, это слабое утешение.

Колин говорил о Дейдре с такой смесью нежности и жалости, что Кевин вдруг понял: он тоже любит её. Наверное, эти мысли были явственно написаны на его лице, потому что Колин грустно улыбнулся и сказал:

— Не переживай, МакШон, мы с тобой не соперники. Насчёт отношения ко мне Дейдры я не питаю никаких иллюзий и вполне довольствуюсь тем, что боготворю её издали. Её привлекают исключительно красавчики, вроде тебя. — Колин нервно затянулся и, запрокинув голову, выпустил струю дыма в потолок. — В прошлом году король хотел было силой выдать её за меня замуж, но я отказался.

— Вот как, — сказал Кевин. — Но почему?

Колин недоуменно поглядел на него:

— А разве не понятно? Если бы я принял дядино предложение, то потерял бы дружбу и уважение Дейдры. Приневоленная жена вместо искренней подруги — обмен заведомо неравноценный. — Колин немного помолчал, затем добавил: — Так что тебе нечего меня бояться. А вот кого ты действительно должен опасаться, так это Бешеного барона.

— Брана Эриксона?

— Ага. Ты уже знаешь о нём?

— Только имя. Дейдра предупредила, что он очень опасен. А конкретно ничего не сказала.

— Это и понятно. Ей внушает ужас одно упоминание об Эриксоне. И тем более для неё было бы невыносимо рассказывать о нём тебе. А дело в том, что Бешеный барон имеет дурную привычку убивать тех, кто нравится Дейдре.

От неожиданности Кевин закашлялся и неловким движением опрокинул свой бокал.

— Шутишь?!

— Увы, не шучу. К твоему сведению, всех семерых парней, что были у Дейдры за последний год Эриксон убил на дуэли.

— О Боже! — пробормотал ошеломлённый Кевин. — Так вот почему она так разозлилась, когда я… — Тут он осёкся. — Но зачем? Что ему нужно?

— Он сумасшедший, вот и весь его мотив. Вообще-то Эриксон мужеложец и обычно сторонится женщин, но, видимо, перед Дейдрой никто не в силах устоять. В прошлом году он было попытался приударить за ней; она, разумеется, дала ему от ворот, и с тех пор он мстит ей — на свой безумный манер.

— А как ты думаешь, — осторожно спросил Кевин, чувствуя, как в груди у него постепенно холодеет, — меня он тоже попытается убить?

Колин проницательно посмотрел ему в глаза:

— Небось, теперь ты жалеешь, что связался с Дейдрой?

Кевин потупился. Неужели, подумал он, это правда? Неужели, доведись ему начать сначала, он отказался бы от любви, от объятий и ласк Дейдры, от теплоты её нежных прикосновений, от того мучительного наслаждения, от той радостной муки, что он испытывал с нею?…

— Нет! — с огромным облегчением выпалил Кевин. — Я ни о чём не сожалею. Появись у меня возможность прожить эти три недели заново, я прожил бы их точно так же.

Во взгляде Колина появилось уважение.

— Я уже говорил, что ты храбрый человек, Кевин МакШон, и вновь повторяю это. — Он наполнил свой бокал и бокал Кевина остатками виски из бутылки. — Знаешь, ты мне нравишься. Выпьем за тебя и Дейдру.

Они выпили.

— А что же король? — спросил Кевин. — Неужели он терпит это безобразие?

— Ещё как терпит. Такое положение вещей его вполне устраивает. Бешеный барон отпугивает от Дейдры мужчин, и королю это на руку… Только ты не подумай грешным делом, что дядя Бриан жесток и несправедлив. Просто влюбчивость Дейдры, её постоянные шуры-муры уже порядком задолбали его… как, впрочем, и меня. Понимаешь, до шестнадцати лет она была довольно инфантильной девушкой, всё больше книжками умными интересовалась — но после смерти матери будто с цепи сорвалась. Так загуляла, что и чертям в аду, наверное, тошно стало. И король ничего поделать не мог. Только Эриксону с его сумасшедшей манией удалось остановить её. Благодаря ему Дейдра остепенилась и в последнее время ведёт себя подобающим принцессе образом.

— Так ты одобряешь его действия?! — поражённо воскликнул Кевин.

— Ни в коем случае. Я считаю, что за Эриксоном давно виселица плачет. Дядя Бриан того же мнения. Он вовсе не покрывает барона, просто подходит к делу чисто формально. Все дуэли были честные — это засвидетельствовали и секунданты, и официальные наблюдатели; так что с точки зрения закона Эриксон не совершал преступлений. Но с тобой этот номер не пройдёт. Как-никак, король у тебя в долгу, да и я благодарен тебе за спасение Дейдры. А моя благодарность, уж поверь мне, кое-что значит. Мы не позволим барону убить тебя.

Лицо Кевина обдало жаром. В первый момент он даже хотел признаться Колину, что не совершал никаких подвигов, приписанных ему Дейдрой, но затем, немного поразмыслив, отверг эту идею.

— Собственно, — произнёс Кевин, — я и сам не позволю ему убить меня. Пусть Эриксон умелый дуэлянт, но и я фехтую неплохо. Особенно своей шпагой.

— Это уж точно, — согласился Колин, взял в руки шпагу и на несколько сантиметров вынул её из ножен. — С таким клинком грех не победить. Даже самого Бешеного барона.