"Убийства единорога" - читать интересную книгу автора (Карр Джон Диксон)

Глава 16 ЛЖЕЦЫ БУДУТ ПРЕУСПЕВАТЬ

Мои акции повышались. Последнее доказательство, если бы я смог его поддержать, весило бы так же тяжело, как этот чертов пистолет, мое отсутствие в группе и грязные ботинки. Сочувствие публики, столь же непредсказуемое, как колесо рулетки, вроде бы начало медленно поворачиваться в мою сторону.

— Это опровергает обвинение, не так ли? — проворковала Эвелин. — Если окно было заперто, Кен не мог пролезть в него. А вся теория держится на том, что он это сделал. — Она посмотрела на Г. М. и добавила почти сердито: — Почему вы молчите? Вы наверняка можете припомнить куда больше фактов, говорящих в его пользу.

— У меня есть свои причины. — Г. М. покачал головой. — Пускай сам ведет свою защиту — если может. Между прочим, д'Андрье, как вы намеревались отсюда выбраться?

— Вы спрашиваете, как я планирую покинуть это место с моими арестованными? — весело отозвался наш хозяин. — С помощью разборного моста военно-инженерного образца. Жозеф и Жан-Батист скоро начнут над ним работать. Примерно через полчаса течение успокоится достаточно, чтобы рискнуть проложить мост.

— С вашими арестованными? — воскликнул Хейуорд. — А как же история с окном? Через окно Фаулера Блейк тоже не мог пролезть — все утверждают, что он бежал к лестнице с другого конца галереи. Кроме того, у Фаулера горел свет. Как же он мог вернуться в дом, если не влезал в мое окно? Или вы хотите сказать, что я его не запирал?

— Нет.

От возбуждения Хейуорд стал агрессивным.

— Тогда что же вы хотите сказать? Я готов держать пари, что эти окна взломать невозможно. На них нет обычных шпингалетов. Они похожи на маленькие двери с ручкой посредине, которая опускает стержень в подоконник при повороте. Пришлось бы вырезать кусок стекла или…

— Вряд ли вы заметили, — прервал его д'Андрье, — что ручка этого окна сломана.

Хейуорд разинул рот.

— Очевидно, вы полагаете, джентльмены, — продолжал д'Андрье, — что я не знаю свое дело. Конечно, я об этом подумал. Этот стержень не входит в паз в подоконнике. Легкий толчок снаружи — и окно открывается. Я не упоминал об этом, так как хотел вас опровергнуть. — Он посмотрел на меня, потирая руки.

— Все равно я этому не верю! — мрачно заявил Миддлтон. — Моя комната рядом с комнатой Хейуорда, по другую сторону поперечной галереи. Я выбежал вскоре после того, как раздался крик, и думаю, что, если бы Блейк выскользнул из комнаты Хейуорда, я бы его увидел.

— Давайте в заключение расспросим вас об этом, — согласился д'Андрье. — Вы уверены, что увидели бы его?

— Можно сказать, уверен.

— На галерее было не слишком темно?

— Нет. Я вышел из комнаты, услышав крик, и остановился, глядя на галерею в сторону комнаты Хейуорда, когда кто-то пробежал мимо меня сзади (теперь я знаю, что это был Блейк), а потом направился к лестнице. Все это время я смотрел на галерею и никого не видел.

— Вот именно, — промурлыкал д'Андрье. — Было так темно, что вы не могли разглядеть даже мистера Хейуорда, стоящего в нескольких футах от собственной двери.

— Друзья, — заговорил я после паузы. — Злодей благодарен вам за добрые намерения, но просит больше не стараться ему помочь. Каждый раз, когда кто-то протягивает мне руку помощи, я все глубже увязаю в болоте.

Миддлтон выругался.

— Вы все извращаете, Гаске! Я этого не говорил.

— Значит, вы изменили ваше мнение и заявляете, что видели мистера Хейуорда впереди вас?

— Ну, вероятно, это был Хейуорд. Впереди маячила какая-то тень…

— Которая с таким же успехом могла быть мистером Блейком. Благодарю вас. Будет справедливым вас информировать, — сказал д'Андрье, — что Луи стоит за дверью, стенографируя весь разговор. Понимаете, друг мой, настоящий д'Андрье сообщил мне, что эта комната сконструирована по принципу «галереи шепотов» и у двери слышен малейший звук. Вот почему я выбрал ее. Чтобы завершить процедуру, мы идентифицируем несколько вещей. Луи!

Дверь открылась, и в комнату, сунув в карман записную книжку, заглянул один из лакеев — коренастый громила. Д'Андрье обратился к нему по-французски:

— У вас чемодан месье Фламанда, который, как он утверждает, не имеет второго дна?

— Да, месье.

Д'Андрье повернулся ко мне:

— Только для уверенности в том, что не произошла ошибка, не сообщите ли вы нам, что находилось в вашем чемодане? Благодарю вас. Принесите его сюда, Луи, и доставайте предметы в том порядке, как он будет их называть… Пижама. Халат. Комнатные туфли. Носки. Рубашка. Бритва…

Снова этот безумный заговор перевернул мои мозги вверх ногами.

— Это мои вещи, но не мой чемодан, — сказал я. — Мой чемодан был из черной кожи — не знаю, какого сорта. А этот из коричневой свиной кожи. Спросите…

— Спросить мисс Чейн? — осведомился д'Андрье. — Нет, спасибо. Кто еще может идентифицировать чемодан? Вы говорите, что чемодан чужой. Это недостойно вас, друг мой. Теперь вы скажете, что кто-то подбросил в вашу комнату не только «гуманного убийцу», но и другой чемодан, в котором таинственным образом оказалась вся ваша одежда. Кто и когда имел возможность сделать это? Вы открывали ваш чемодан, когда поднялись наверх перед убийством?

— Да, и тогда все было в порядке! Это был черный… проклятие!

Огюст, он же сержант Аллен, шагнул вперед.

— Могу заверить вас, месье Фламанд, — обратился он ко мне, — что я сам достал этот коричневый чемодан из вашей машины и отнес его в дом.

— Давайте продолжим, — сказал д'Андрье. — Перечисляя ваши вещи, вы ничего не забыли упомянуть?

— Может быть. Не знаю. Ничего важного.

Д'Андрье погрозил пальцем:

— Нет? Например, пистолет «браунинг», один патрон в котором недавно использовали? Интересно, когда и почему вы произвели этот выстрел?

Разумеется, речь шла об оружии, которое Эвелин подобрала на дороге, и о котором я забыл. Меня поглотило сильное желание отрицать, что оно принадлежит мне, как только пришла мысль о бездне, которая разверзнется у нас под ногами, если я попытаюсь все объяснить.

— И еще одна вещь. Записная книжка, исписанная женским почерком, который, думаю, принадлежит мисс Чейн, — продолжал наш хозяин, — где тщательно перечислены все подвиги Фламанда с информацией о его методах, которые могли быть известны только ему одному.

Это решило дело. Нас окружали каменные лица, и было очевидно, что, за исключением Г. М., никто нам не верит. Но это поражение могло обернуться нашей победой.

— Не только ему, — запротестовал Г. М. мягко, словно воркующий голубь. — Это известно и полиции. Есть кое-что, сынок, о чем вам следует знать, и меня удивляет, что мисс Чейн до сих пор об этом не заявила. Правда, разглашать это позволено только в крайнем случае, но мне кажется, этот случай наступил… Мисс Чейн сотрудница нашей разведывательной службы — я за это ручаюсь. Даже если вы считаете меня слабоумной бездарью, надеюсь, вы признаете, что я не лжец?

Эвелин облегченно вздохнула:

— Вопрос в том, поверит ли он мне, даже если я докажу, кто я.

Д'Андрье задумчиво разглядывал ее.

— Действительно, это вопрос, мисс Чейн. Как вы понимаете, я мог бы без колебаний согласиться, что вы та, за кого себя выдаете, тем не менее считать вас коллегой Фламанда. — Он щелкнул пальцами. — Конечно, у вас имеется удостоверение?

Пока Эвелин снимала часы и открывала корпус, я нашел способ, который поможет ей выпутаться. Следовало признаться, что я самозванец, убедивший ее, что являюсь агентом разведки, но поступивший так потому, что я Фламанд. Это докажет, что она оказалась замешанной в неразбериху не по своей воле (что было истинной правдой), а впоследствии, когда с ней все будет в порядке, я смогу вести собственную битву, доказывая, что не виновен в убийстве.

— Вроде бы удостоверение в порядке, мисс Чейн, — промолвил д'Андрье, обследуя сероватый клочок бумаги, который она ему протянула. — Я вспомнил. Вы были одной из двух сотрудников британской разведки, которым вначале поручили охранять… — Он кивнул в сторону Рэмсдена.

— Да, — подтвердил я. — По-вашему, Фламанд об этом не знал?

Д'Андрье круто повернулся:

— Значит, вы признаете…

— Что я Фламанд? О, разумеется. Вас это смущает? Ведь вы уже давно пытаетесь это доказать, не так ли?

— Он жуткий лжец! — сказала Эвелин и рассмеялась мне в лицо.

Природная извращенность человеческой натуры такова, что я впервые увидел на лице д'Андрье если не сомнение, то удивление.

— Вы мне не верите? — весело осведомилась Эвелин. — Он и есть другой агент, которого прислали вместе со мной. А разведслужба не настолько коррумпирована, чтобы мы оба оказались мошенниками. Хотите доказательств? Хватайте его, Огюст, и посмотрите, что лежит в его левом верхнем жилетном кармане!

Эта просьба явно пришлась Огюсту по вкусу. Прежде чем я успел шевельнуться, он схватил меня, достал из указанного кармана сероватый клочок бумаги и протянул его д'Андрье. Тот нахмурился, хотя это должно было стать решающим доказательством моей вины.

— Где вы это взяли?

— Украл.

— Это его удостоверение, — сказала Эвелин. — По-вашему, британская разведка целиком состоит из мошенников и убийц?

— Не знаю, как насчет этого, — вмешался Хейуорд, — но начинаю думать, что она целиком состоит из законченных, психов. Это часть нелепой истории о том, как вы напали на полицейских, пытавшихся украсть ваш паспорт, которую вы рассказали нам вечером?.. Слушайте, Гаске, этот парень либо невиновен, либо безумен, но будь он Фламандом, неужели он стал бы рассказывать эту чушь с самого начала?

Я повернулся к нему:

— Все чистая правда. Я украл удостоверение у настоящего агента. Кстати, это его оружие — у меня не было пистолета. Он увидел меня с Эвелин и что-то заподозрил. Я принял его пистолет за портсигар. Он и два полицейских остановили машину. Произошла потасовка, и мне пришлось вывести их из строя. Но мисс Чейн тут ни при чем. Господи, неужели вы мне не верите, даже когда я признаю себя виновным?

— Интересно, что это за игра? — пробормотал Фаулер, поднявшись и меряя шагами комнату. — Вероятно, месье Гаске, это какой-то трюк.

— Если это трюк, — заявил Хейуорд, — то ему следовало бы исполнять его на сцене. Позвольте мне задать вопрос. Вы просите нас поверить, что в одиночку и без оружия атаковали троих вооруженных мужчин и вывели их из строя, потому что вам показалось, будто они украли ваш паспорт?

— Боже мой, что за человек! — воскликнул Эбер.

— Погодите, — остановил его Хейуорд. — Помимо удостоверения и оружия, вы украли что-нибудь еще?

— Авторучку Драммонда. Я говорил вам об этом.

— Верно, говорили. Теперь я вспоминаю. Вы украли этот клочок бумаги, авторучку и пистолет, так как приняли его за портсигар. Правильно?

Я пожал плечами:

— Какой в этом смысл? Я признаю, что я Фламанд, — разве этого недостаточно? Давайте поедем в Париж и покончим с этим. Нет, я не собираюсь бежать. Принесите наручники.

— Одну минуту, — вмешался д'Андрье. — Что может сказать об этих приключениях мисс Чейн?

— По его словам, — раздраженно отозвалась Эвелин, — я ничего об этом не знаю, потому что меня там не было. Неужели вы не понимаете, что это выдумка — что он ни в чем не виновен и просто пытается меня защитить? Стал бы Фламанд так себя вести? Похоже это на действия убийцы? Он дошел до того, что отрицает свою службу в разведке…

— Не вижу, как он может ее доказать, — критически заметил Хейуорд. — Вы утверждаете, что на дороге ничего подобного не произошло?

— Конечно! — ответила Эвелин с такой уверенностью, что у меня отвисла челюсть. — Вечером он морочил вам голову, потому что этот человек, — она кивнула на д'Андрье, — вел себя так нелепо с письмами, которые якобы получил от Фламанда. А теперь он пытается превратить шутку в серьезное заявление, так как хочет избавить меня от неприятностей, даже отрицая, что является сотрудником разведслужбы. Здесь присутствует сэр Генри Мерривейл. Почему бы вам не спросить его, служит мистер Блейк в разведке или нет?

— Ага! — радостно воскликнул Г. М. — Я все время ждал, что кто-нибудь выдвинет аргумент, вызвавший у нашего славного Гаске хотя бы тень сомнения. И будь я проклят, если это не заставит его усомниться в виновности Кена!

— Я жду вашего ответа, — сказал д'Андрье, — хотя и не говорю, что это что-либо изменит даже в малейшей степени. Они должны быть доставлены в Париж под арестом. Но если стоящий передо мной человек действительно секретный агент…

— Конечно, сынок, — даже не покраснев, ответил Г. М. — Я сам только вчера выдал ему удостоверение.

— А как же авторучка? Вы сами видели авторучку с надписью «Харви Драммонд».

— Господи, сынок, неужели вы до сих пор не поняли? Несколько дней назад Кен случайно позаимствовал авторучку у настоящего Харви Драммонда, а вечером здесь появился человек, называющий себя этим именем. Кен знал, что он самозванец, и выдумал эту историю, чтобы смутить его. Кстати, это ему удалось.

— Значит, на дороге Леве не было никаких неприятностей?

— Разумеется, не было. Наконец-то вы это поняли.

Д'Андрье пригладил усы. Его глаза сардонически поблескивали, но мне казалось, что эти аргументы действительно вызвали у него сомнение в моей виновности.

— Вы признаете, что это правда? — обратился он ко мне.

— Я подчиняюсь неизбежному, месье Гаске.

— Ладно, посмотрим. Если сэр Генри Мерривейл солгал мне… Сержант Аллен!

— Месье?

— Мисс Чейн и мистера Блейка следует поместить под арест. Отведите их наверх в комнату мистера Блейка и сами их охраняйте — только сначала обыщите его. Будьте вооружены и стреляйте без колебаний, если он попытается бежать… Луи! — Д'Андрье посмотрел на часы. — Уже пятый час. Луи, посмотрите, достаточно ли успокоилась река, чтобы установить наш мост. Некоторые из нас, несомненно, вскоре отправятся в Париж, но я настаиваю, чтобы остальные оставались здесь.

— Он все еще считает вас убийцей, сынок, — пробормотал Г. М., — хотя уже не так в этом уверен. Идите с Эвелин наверх и играйте в карты со стариной Огюстом, а я продолжу расследование.

После того как меня обыскали, Эвелин и я, пытаясь сохранять достоинство, направились в сопровождении Огюста к двери. Остальные не произнесли ни слова, так как не знали, что сказать, но, когда дверь за нами закрылась, мы услышали голоса. Эвелин склонилась ко мне.

— Ты выглядишь ошеломленным, — шепнула она. — Я все думаю — что, если настоящий Драммонд появится здесь со своими копами?..

— Ш-ш! Берегись Огюста.

— Хорошо, но в том, что ты выглядишь ошеломленным, нет никакой тайны.

— Остальным, похоже, так не кажется, — не без раздражения отозвался я.