"Фантастика-1968" - читать интересную книгу автора (Адмиральский Алексей, Амнуэль Павел, Бахнов...)

10

День, когда все мы стали старше, прошел. Мы учились, на уроке географии с новой учительницей слетали в Южную Америку, где впервые попали под настоящий прекрасный ливень — там еще не научились управлять погодой. Мы играли в футбол, загорали, потому что уже началось лето, и Леха снова стал что-то такое придумывать, Катя Кадышева сделала первый самостоятельный синтез, а Труба потихонечку перешел от слов к делу — написал начало своего первого фантастического романа: о полете к Южному Кресту. И я даже стал понемногу забывать о своей Установке Радости, хотя времени прошло совсем мало. Была ли она в действительности, работала, могла дарить людям радость? А вот о Галактионыче я думал каждый день. И дважды в неделю, по понедельникам и средам, к пяти, когда школа пустела, мы снова приходили в наш класс, на заседание Академии.

Теперь я знаю, как к нашей Академии относились взрослые: совершенно случайно услышал разговор двух наших учителей. Один из них назвал Академию любопытным педагогическим экспериментом, но не слишком удачным, потому что Академия Наук воспитывает слишком односторонне, в одном научном направлении, а не все же из нас, в самом деле, станут учеными. Другой ответил, что Академию надо рассматривать гораздо шире, и это совсем не одна наука, может быть даже совсем не наука. Тут они немного поспорили, но я так и не узнал, чем кончилось дело, — неловко было слушать чужой разговор, и я побыстрее ушел.

Нас потом спрашивали, будем ли мы продолжать Академию без Галактионыча? И мы ответили, что будем, но только одни, без учителей. Толик Сергеев вернулся к своей злополучной теореме. Мне почему-то кажется, что он так и не сумеет ее доказать, но пока он стоит на своем. Леночка Голубкова шуршит в эти дни страницами толстых книг и журналов, иногда делает из них какие-то выписки в пухлую, большую тетрадь. Двойки по истории шестидесятых годов исправлены, но она, видно, увлеклась этим временем всерьез.

А может, кто-то из нас и раздумал уже становиться ученым?

Сам я, например, начинаю подумывать о другом. Но в Академию мы приходим все.

Мы собираемся в классе по понедельникам и средам, после пяти, каждый занимается своим делом — Алеша Кувшинников, Саша Чиликин…

Андрюша Григорьев, чей портрет все еще висит на «Архимеде» (как-никак единственное открытие «Биссектрисы»), снова что-то там считает и ставит какие-то опыты.

А я в эти дни открываю свою тетрадь и пишу. И этому меня тоже научил Галактионыч. На каком-то уроке литературы мы говорили о том, какое место в жизни современного человека занимает книга.

И тогда Галактионыч сказал, что по-настоящему хорошая книга (он дважды повторил это слово «по-настоящему») может даже лечить людей вместо лекарств. Если ты заболел, иди не к врачу, а в библиотеку.

— Что у тебя болит? — спросит библиотекарь, выслушает твои жалобы. — Ах, вот в чем дело?!

И снимет с полки «Трех мушкетеров».

— А у тебя? — и протянет кому-то томик Жюля Верна.

А третьему даст «Дон-Кихота», а кому-то — Пушкина или (но это уже кто постарше) Есенина, а еще кому-то пропишет «Робинзона Крузо»…

Я не знаю, что случилось с нашим шестым «А» после всего, о чем я рассказал, но что-то, наверное, случилось. И тогда я вспомнил слова нашего учителя — захотел сам написать для ребят книгу, Но какую именно? И вдруг понял, что надо мне написать о них же самих — об Установке Радости, как мы ее изобрели и мечтали о том, чтобы на Земле всегда было всем весело и хорошо, но больше всего все-таки о самих нас. Ведь совсем не Установка Радости и то, как она работала, главное во всем, что случилось. Мало ли что мы еще изобретем, откроем, напишем в свое время! Главное — это все-таки мы сами, и то, что мы поняли за это время, и то, какими мы стали. И пусть они, наши академики, прочитав мои записи, посмотрят на самих себя со стороны. Если это им в чем-то поможет — значит книгу я снял для них с полки верно.

А может, и не только для них одних.

…Толик Сергеев склонился над доказательством, затылок у него каменный. Труба придумывает какието новые приключения своим героям. Леха задумчиво смотрит в окно. Маленькие люди XXI века…