(Глава 1)

Алексей Валерьевич в своем Введении заявляет что он, Алексей Валерьевич может у Владимира Богдановича практически на любой странице любых его книг найти “искажение фактов цитируемых мемуаров и книг” (с. 6). Я не буду проверять — сможет или нет действительно Алексей Валерьевич найти такие искажения. Я просто предложу Вам согласиться с тем, что любая книга любого автора в принципе не должна иметь таких искажений. Пусть это даже “Поваренная книга”, то и она не должна иметь искажений. Согласны?

Но уж если книга, во-первых, посвящена разбору неточностей и искажений другого автора и, во-вторых, если уж книга определяется автором как “попытка написать своего рода энциклопедию войны” (с. 10), то автор просто обязан быть весьма тщательным и не допускать в этой книге такие искажения. Автор должен понимать, что, допустив, — вольно или невольно — такое искажение, тут же может услышать от читателя — “А сам-то врешь зачем?”

Алексей Валерьевич этого очевидно не понимает.

Сегодня я разберу Главу 1-ю “Антисуворова”

Глава имеет название “Конкурс наступательных планов”, а ее содержание сам Алексей Валерьевич определил как “главу про военное планирование” (с. 265)

Алексей Валерьевич начинает со слов: “Одна из главных претензий поклонников В. Суворова к его критикам — недостаточное внимание к общим вопросам. Якобы он может ошибаться в деталях: километрах в час и миллиметрах брони, будучи прав в “главном”. (с. 11)

Как Вы полагаете, М. И. Мельтюхов, автор “Упущенного шанса Сталина”, является поклонником В. Суворова? Я полагаю, что не является. Однако Михаил Иванович имеет точно такую же претензию к некоторым критикам версии Владимира Богдановича: “…отвергают ее, ссылаясь на целый ряд ошибок и неточностей автора, не имеющих, правда, принципиального значения.” (М.И. Мельтюхов. “Упущенный шанс Сталина”, с. 8. http://militera.lib.ru/research/meltyukhov/index.html)

Зачем же и меня, и Мельтюхова, имеющего такую же претензию к разного рода помогайбо-грызунам-городецким, сразу же объявлять “поклонником В. Суворова”?

Я-то ладно, а вот Михаил Иванович обидеться может.

Далее Алексей Валерьевич сразу решает показать, что он к перечисленной выше когорте критиков не относится, и предлагает: “давайте сразу займемся одним из “основных тезисов” Владимира Богдановича. Он утверждает, что у СССР наличествовал только наступательный план “освободительного похода”. (с. 11)

Абсолютно верно. Именно так утверждает Владимир Богданович. Но, правда, из цитаты из “Ледокола”, которую Алексей Валерьевич приводит в подтверждение, этого не видно. Там только про наступательность военных планов говорится. Но ничего нет об освободительном походе, т. е. о политическом плане войны. Так цитата и заканчивается: “Если советские штабы работали очень интенсивно, разрабатывая планы войны, но это были не оборонительные и не контрнаступательные планы, то — какие тогда? Ответ: чисто наступательные”. (с. 11)

И Алексей Валерьевич отвечает Владимиру Богдановичу:

“Однако за кадром остался вопрос, у кого они были оборонительные. Все планы войны крупных держав — участников двух мировых войн двадцатого столетия были наступательными. Причем наступательный характер не зависел от того, кто явится инициатором войны. Для военного планирования это было абсолютно безразлично, планы вопрос очередности объявления войны не рассматривали.”

Вот мы и встречаемся с первой крупной неточностью.

Российская империя крупная держава и участница первой мировой войны, верно?

Знает ли Алексей Валерьевич, какого характера планы войны были у Российской империи до 1910 года включительно?

Цитирую книгу “Начальный период войны” http://militera.lib.ru/science/npv/index.html c.36,37:

“…в военно-теоретических трудах русских военных исследователей и планах войны, разрабатывавшихся русским генеральным штабом, проходила мысль, что Россия из-за экономической отсталости, слабо развитой сети железных дорог, обширности территории неизбежно будет опаздывать в развертывании своих вооруженных сил и не сможет начать войну стратегическим наступлением. Поэтому до полного завершения стратегического сосредоточения и развертывания в планах войны на ее начальный этап предусматривался временный переход армии к стратегической обороне. Эти идеи выдвигали и обосновывали многие русские военные ученые и деятели, в частности профессор Николаевской академии Генерального штаба А. Незнамов. В 1909 г. была издана его работа “Оборонительная война”, которая отражала не только точку зрения самого автора и большой группы военных писателей, но и в значительной степени официальную точку зрения Генерального штаба. […]

В основе всех вариантов плана будущей войны, над которыми трудился русский Генеральный штаб, вплоть до плана, разработанного в 1910 г., лежала идея “развертывания назад”, т. е. заведомого оставления так называемого “передового театра” (польский выступ: Осовец, Калиш, Томашев) и отнесения рубежа развертывания на линию Вильна, Белосток, Брест, Ровно, Каменец-Подольский.”

Итак, утверждение Алексея Валерьевича “Все планы войн крупных держав — участников двух мировых войн двадцатого столетия были наступательными.” выбрасываем в мусорную корзину. Потому что НЕ ВСЕ планы были наступательными. Обращаю внимание не читавших книгу Алексея Валерьевича: про мусорную корзину и выкидывание в нее утверждений оппонентов я не придумал, чтобы побольнее укусить Алексея Валерьевича. Я использую методы самого Алексея Валерьевича: в таком тоне у него написано Заключение.

Далее Алексей Валерьевич переходит к планам сторон в первую мировую войну. Суть военного планирования Франции и России Алексей Валерьевич отражает цитатой из протокола совещания начальников штабов 13 июля 1912 года из Сборника материалов по истории франко-русских отношений за 1910–1014 год: “Оба начальника Генеральных штабов […] подтверждают абсолютную необходимость для русской и французской армии начать решительное и, поскольку возможно, одновременное наступление…”

Вроде бы все ясно — свою военную доктрину стороны высказали четко — будем решительно наступать. Ну и какие планы для этой решительности стороны составили?

Алексей Валерьевич рассказывает читателям о плане № 17 Жоффра, который объявляет наступательным. А вот товарищ Фрунзе про эту французскую доктрину написал немного иначе: “ее отличало чувство неуверенности в своих силах, отсутствие широких нападательных планов, неспособность смело искать решения боя, стремясь навязать свою волю противнику и не считаясь с волей последнего”

Как-то не сходится, правда? Михаил Васильевич как раз отмечает “отсутствие широких нападательных планов” у французов, а Алексей Валерьевич толкует нам про наступательность этих планов.

А вот как написано про характер французских планов в том самом “Начальном периоде войны”: “Таким образом, основной идеей французского плана № 17, так же, как и предшествовавших ему планов, оставалась идея оборонительно-наступательной, по существу выжидательной, стратегии, исключавшей стремление к захвату стратегической инициативы.” (с. 36)

Как видим, план все же был “оборонительно-наступательным” (причем слово “оборонительный” вынесено вперед!), а никак не чисто наступательным.

Итак, название главы № 1 книги Алексея Валерьевича “Конкурс наступательных планов” выбрасываем в мусорную корзину. Потому как первый же план-конкурсант “наступательным” не оказался. Ну а первое утверждение, которое уже в мусорной корзине, уталкиваем еще глубже. Потому как ДАЛЕКО НЕ ВСЕ планы сторон были наступательными.

Далее Алексей Валерьевич рассказывает нам про российский план. Причем высказывает совершенно новаторскую идею о том, что якобы “наступательный характер действий русской армии объяснялся не только союзническим долгом.” (с. 13)

Я совершенно не против новых идей — голова у Алексея Валерьевича именно для этого. Но вот свою столь новаторскую мысль все же хоть как-то надо обосновать.

Наличие у России двух вариантов “А” и “Г” никак это не доказывает.

Да и описал Алексей Валерьевич эти варианты так коряво, что читатель вряд ли поймет их суть и различие. Суть-то проста: при условии, если главные силы Германии будут направлены против Франции, то Россия выполняет вариант “А”, т. е. основные усилия направляет против Австро-Венгрии; ежели Германия нанесет главный удар по России, то по варианту “Г” Россия воюет в основном с Германией.

Кстати, Советская военная энциклопедия настаивает, что “А” и “Г” именно два варианта одного и того же плана, а не два разных плана, как утверждает Алексей Валерьевич.

Затем Алексей Валерьевич рассказывает о планах противной стороны. Забыв почему-то о третьем крупном члене Антанты — Англии. Неужто у Англии плана войны не было? А какой характер этот план имел? Чисто наступательный разве? Или Англия — не крупная держава? Или она вообще не воевала?

Английские планы войны не вписываются в концепцию Алексея Валерьевича. И он про них… ничего не пишет. Алексей Валерьевич далее во второй главе напишет (с. 43): “Владимира Богдановича не любят именно за методу исследования, выдергивание из контекста нужных ему цитат и игнорирование фактов, противоречащих его теории.”

Вот-вот, а Алексея Валерьевича именно за это любить как раз надо.

Разобраны страницы 11, 12, 13, 14.

На каждой странице есть еще мелкие придирки, но перечислять их не буду.

Как я понял на Форуме ВИФ-2NE, претензии по мелочам народ раздражают. Люди полагают, что, например, в энциклопедии русского языка может быть написано слово “кАрова”. У меня другое мнение. Но… вынужден подчиниться мнению большинства.

Остались страницы 15–33.

Продолжение соображений к главе N: 1

На 14…16 страницах Алексей Валерьевич небезуспешно уверяет читателей, что Германия и Австро-Венгрия действительно имели наступательные планы. С этим я соглашусь — именно так и было в реальности. Но главный тезис Алексея Валерьевича не подтвержден: чисто наступательные планы из пяти крупных держав—участниц первой мировой войны имели всего три страны: Германия, Австро-Венгрия и Россия (причем последняя приняла его вынужденно, исключительно по причине не военной, а экономической). А вот две других страны — Англия и Франция чисто наступательных планов не имели. И как-то ведь воевали. И в итоге победили в первой мировой войне.

Между делом на этих трех страницах Алексей Валерьевич умудряется написать два полярно противоположных утверждения. На с. 14 он пишет:

“Эти закономерности, относящиеся к разным театрам военных действий, применимы и для большого по своей протяженности фронта двух воюющих армий. Если мы наступаем на одном участке фронта, то целесообразно проводить активные наступательные действия и на другом с целью не допустить рокировки противником резервов на выручку своим войскам.”

А на странице 16 утверждает прямо противоположное:

“Фронт соприкосновения армий большой, и нельзя всюду наступать: неизбежно будут участки, где придется строить оборону.”

Говоря словами самого Алексея Валерьевича, “видимо переполнившие мозг” Алексея Валерьевича знания “смешались в однородную неудобоваримую кашу.” (с. 8)

Покончив с первой мировой, Алексей Валерьевич переходит ко второй мировой, сам себе задает вопрос “Может быть, что-то изменилось?” и уверенно на этот вопрос отвечает отрицательно.

Здесь я не могу не согласиться с Алексеем Валерьевичем. Также как и перед первой мировой ДАЛЕКО НЕ ВСЕ крупные державы—участницы войны имели планы наступательного характера.

Но Алексей Валерьевич пытается доказать обратное. Начинает с Польши. Рассказывает о том, что поляки, мол, хотели захватить Данциг и Восточную Пруссию. Для чего и держали на севере аж три группировки: какую-то небольшую армию без имени, армию “Модлин”, и армию с почему-то немецким ее названием “Поммерлен” Неужто было трудно Алексею Валерьевичу открыть третий том “Истории второй мировой войны” и посмотреть там великолепно выполненную карту “Война Германии против Польши”, где прекрасно читаются названия всех группировок и армий польских войск?

А в тексте тома на страницах 18–19 прочитать, что:

а) армия “Модлин” имела задачу занять прочную оборону по Висле и Нареву;

б) оперативная группа “Нарев” (та самая безымянная) имела задачу прикрывать правый фланг армии “Модлин”;

в) армия “Поможе” (которая “Поммерлен” у Алексея Валерьевича) имела задачу остановить наступление немецких войск из Померании.

И вообще узнать, что польский план предусматривал позиционную стратегическую оборону с возможным отступлением на глубину 110–240 км до вступления в войну сил англо-французской коалиции, и вот только тогда, когда силы немцев будут оттянуты на запад, могут возникнуть предпосылки для перехода в контрнаступление.

Ничего этого Алексей Валерьевич читать не стал ни в третьем томе “Истории второй мировой войны”, ни в сочинении “Начальный период войны” (http://militera.lib.ru/science/npv/index.html), ни в книге Мельтюхова “Советско-польские войны” (http://militera.lib.ru/research/meltyukhov2/index.html), ни в книге того же Мельтюхова “Упущенный шанс Сталина” (http://militera.lib.ru/research/meltyukhov/index.html).

Алексей Валерьевич нашел две цитаты в сочинении Иссерсона (http://militera.lib.ru/science/isserson/index.html), которые читателю и предъявил в качестве обоснования наступательности планов Польши. Особенно смешной выглядит вторая цитата, когда шутливое предположение Георгия Самойловича Алексей Валерьевич выдает за “вывод” из “анализа группировки”: “Сильная Познанская группа войск составила как бы стратегический резерв и в мечтах кое-кого из стратегических фантазеров, видимо, должна была победоносно войти в Берлин, от которого ее отделяло расстояние всего в 150 км.”

А ведь в самом тексте Иссерсона именно уже в следующем предложении разъяснено, что такой веселой задачи у Познанской группировки не было — “На деле эта группа была самим своим назначением обречена на выжидание. Тем самым поляки сразу отказывались от самостоятельной наступательной инициативы в использовании значительной части своих войск, неизбежно предопределяя, что они будут действовать так, как это продиктует противник. Таков обычный удел тех сил, которые резервируются без определенного назначения и активной цели.”

Но цель у Алексея Валерьевича есть — показать, что у всех стран были только наступательные планы — и к этой цели Алексей Валерьевич движется без остановки.

“Убедив” читателей, что поляки якобы хотели наступать, Алексей Валерьевич рассказывает об Англии с Францией. Тут нужно держаться за стул крепко! Алексей Валерьевич сообщает, что Гамелен предложил правительству Франции некий наступательный план. Но план не был ни принят, ни реализован. Вот это всё пишет Алексей Валерьевич для доказательства того, что у Франции план наступательный все же был! Неважно, что этот план отвергли. Неважно, что его реализовывать никто не собирался. Ведь, главное, был!

А то, что Франция имела и реализовывала чисто оборонительный план, это, видимо, только нелепое исключение из общего правила — планы должны быть наступательными! Дж. Батлер пишет, конечно же, не подумав, что:

“Стратегические планы Англии и Франции разрабатывались на основе заранее согласованных военно-политических концепций правительств и генеральных штабов обоих государств. Эти планы исходили из следующих предпосылок:

1. Вероятные противники англо-французской коалиции — ведущие государства фашистского, блока. Раньше всех военные действия начнет Германия, а затем Италия и Япония. Решающие события развернутся в Западной Европе.

2. Основную массу сухопутных войск в Европе выставляет Франция. Англия использует свои главные силы на океанских и морских театрах военных действий.

3. В начале войны в Западной Европе Франция и Англия уступают инициативу в действиях своим противникам. Основные усилия союзных вооруженных сил сосредоточиваются на ведении стратегической обороны для отражения вражеского наступления. На других театрах военных действий, например в Северной Африке, в это время могут предприниматься частные наступательные операции. Широкие наступательные действия вооруженных сил Франции и Англии в Западной Европе станут возможными лишь на более поздней стадии войны.”

После французов (англичан, которые планировали создание сухопутной армии на второй-третий год войны, как обычно, Алексей Валерьевич не сосчитал) доходит черед до финнов. И эти ребята, конечно, наступать собирались. Но, как поведал читателям Алексей Валерьевич, вовремя одумались! И решили все же обороняться. Видимо, без плана обороны. Так, по наитию. Планы ведь у них у всех были разработаны наступательные (других по определению Алексея Валерьевича не бывает!), а в последний момент и англичане, и французы, и финны с поляками почему-то решили действовать в оборонительном ключе, и, соответственно, безо всяких планов. Веселее так, наверно!

Закончив с примерами, Алексей Валерьевич восклицает: “Почему в этом ряду СССР должен быть исключением?” Правда, как видим, этот ряд Алексею Валерьевичу сформировать не удалось. Про “Барбароссу” Алексей Валерьевич поведать пока не удосужился и оказалось, что в “ряду государств, имеющих наступательные планы”, в гордом одиночестве находится только Советский Союз. Итак, главный озвученный пока тезис главы № 1 — “Все планы войны крупных держав — участников двух мировых войн двадцатого столетия были наступательными.” считаю неверным в принципе и абсолютно не доказанным Алексеем Валерьевичем.

Остались страницы 20–33.