Гюлюш Агамамедова Сдается квартира

В дверь позвонили. Три коротких звонка. Джема подошла к двери и посмотрела в глазок. Расплывшаяся в линзе глазка физиономия была ей незнакома.

— Вы к кому? — прокричала она достаточно громко, чтобы быть услышанной.

— Я маклер, пришел по объявлению об аренде квартиры.

— Заходите, я вас ждала. — Джема широко распахнула дверь.

Она прошла вперед, приглашая маклера следовать за ней. Он замешкался на пороге гостиной, бросив взгляд на натертый паркет. Джема подбодрила его улыбкой, прибавив:

— Проходите, не стесняйтесь.

— Для начала я хотел бы осмотреть квартиру, — Маклер обрел утерянный апломб.

— Конечно. Начнем с гостиной. Вы видите сами. Вся техника новая, японская. — Джема была любезной, без видимых усилий.

— Зато ваши расписные обои, не внушают оптимизма. — Маклер протянул руку по направлению к стене, ярко разрисованной фломастерами всех цветов.

— Да, ручная роспись. Вы же знаете, сегодня все сделанное руками ценится высоко. А для меня эта роспись имеет двойную цену. Она сделана руками моих детей. Вот эти птички, видите, их нарисовала моя дочь. А эти самолетики — мой сын. — Джема улыбнулась, вспомнив свою реакцию при виде произведений настенной живописи, в первый раз.

— А если я предложу вам наклеить новые обои, это не так дорого будет стоить, конечно, если вы не будете настаивать на чем-то особенном. Я могу помочь вам их наклеить и не попрошу оплаты за труды. — Маклер перевел взгляд с обоев на Джему.

— Я уже заметил, что в вашей квартире отдается предпочтение стилю граффитти.

— Вы имеете в виду надпись на двери в ванную, «Вагиф, не забудь почистить зубы!». Вы должны были заметить, что дверь недавно покрашена. Надпись сделана почти профессионально, на том же месте, что и раньше. — Джема объясняла постороннему человеку, подробности своей личной жизни, что никак не входило в ее планы. — Может все-таки перейдем к осмотру остальной территории, тем более, что она не такая большая.

Джема прошла на кухню, недавно отремонтированную в соответствии с ее пожеланиями. Кухня не была похожа на рекламный ролик, но все в ней было продумано. Гордостью Джемы был комбинированный пол: часть пола, покрытая керамической плиткой под кухонным оборудованием, а основная поверхность лакированный паркет, чтобы не мерзли ноги. Идея комбинированного пола осенила ее после визита к подруге, только что сделавшей ремонт, называвшийся в том сезоне «евроремонтом». Джема надолго запомнила, как она замерзла и чуть не растянулась на скользком керамическом полу кухни.

— Надеюсь, кухня вам понравится больше.

— Как-то скучно без картинок ваших детей.

— Я с Вами абсолютно согласна. Мне даже кажется, что люди, которые снимут эту квартиру, через некоторое время больше всего оценят именно эту необычную особенность нашей квартиры. — Джема говорила серьезно.

— Все зависит от людей. Если они будут похожи на Вас, то конечно. А могут быть совершенно другие. Представьте себе, они захотят устроить вечеринку для влиятельных людей, а тут какие-то птички, самолетики. Давайте определимся, кого вы предпочитаете в качестве квартирантов. Вы знаете какой сегодня контингент. Иностранцев, настоящих, я имею в виду англичан, американцев, французов — почти нет. Редкий случай, если очень повезет. Но откровенно говоря, ваша квартира не отвечает их пожеланиям. Я согласен. Квартира в самом центре. Удобно расположены комнаты, вид с балкона — замечательный. Все работает. Но нет лоска. Вы понимаете о чем я говорю. Нечем поразить воображение. А Вы же в курсе, какие сейчас сдают квартиры. Музеи. А цены тем не менее падают. — Маклер выразительно посмотрел на Джему.

— Заметьте цена, которую прошу я, сильно отличается от цен музеев, разве не так? — Джема решила не уступать.

— Ну хорошо, вернемся к клиентам. Если исключить, как я уже выразился, настоящих иностранцев, кого же мы имеем? Чеченцев и турков, их сейчас в Баку почти столько же, сколько и азербайджанцев. Как вы к ним относитесь? Да, еще бакинцы. Кого предпочитаете?

— А бакинцы тоже перешли в разряд иностранцев? Хотя давно пора. Вы удивительно точно анализируете ситуацию.

— Работа такая, психологическая, хочу сказать, обязан быть психологом, довольно усмехнулся маклер. На том и стоим.

— Чеченцев я не предпочитаю, турков с натяжкой, предпочитаю бакинцев.

— А вы случайно не шовинистка?

— В определенном смысле, может быть.

Джема повернулась боком и под определенным углом зрения изучала маклера, под таким углом ее близорукие глаза, точнее один глаз, мог внимательно его рассмотреть. Ничего интересного. Лысеющий со лба мужчина среднего возраста, потерявший юношеские надежды и стремления, но сохранивший амбиции зрелого возраста. Ей стало жаль его и свою квартиру. Почему-то она поставила их в один ряд. Квартиру, которая должна понравиться клиенту и маклера, который должен был убедить и хозяина квартиры и клиента.

— Обоснуйте ваш выбор. Мне легче будет искать клиентов и отказывать тем, кого Вы не захотите. Не все чеченцы бандиты и торгуют людьми. Есть среди них вполне порядочные люди. Кстати, в Москве, например, я знаю от своих коллег, работающих в недвижимости, не хотят сдавать квартиры азербайджанцам. Вы считаете это справедливым?

— Я ничего не считаю. Чеченцам не хочу сдавать квартиру, потому что у них сильно развиты родственные связи. Понятие трайба для них священно. Там, где поселился один, в скором времени будет жить весь род. Приблизительно то же думают русские об азербайджанцах в Москве. C'est la vie, hlas, — Джема начинала горячиться.

— Ну хорошо, не надо сердиться. Чем турки вам не угодили? Не пойму.

— Не знаю, будем считать, что вы меня уговорили, на приличного турка я соглашусь. — У Джемы появилось нестерпимое желание поскорее выставить Маклера за дверь.

— А кто будет определять приличный он или нет? — не унимался Маклер.

— Я и только я.

По тону Джемы, Маклер, как тонкий психолог, определил, что длить и без того затянувшийся визит не имело смысла. Он ретировался, обещав позвонить, как только на горизонте появится стоящий клиент.

Джема выдохнула с облегчением и пошла на свою любимую кухню, попить особенного чаю с бергамотом, или как говорил ее муж, с бегемотом. Ее ничуть не мучили угрызения совести, из-за того, что она, в качестве радушной хозяйки, не предложила чашку чая Маклеру. Наоборот, она подумала со злорадством, что это ее маленькая женская месть всезнающему Маклеру.

Неделю после визита Маклера, Джема замирала при каждом телефонном звонке. И разочаровывалась, услышав голос кого-нибудь из друзей и близких. Один из ее друзей всерьез разобиделся. В кои веки осчастливил ее своим вниманием и на тебе, никакого изумления и восторга, а только разочарование. Они почти поругались, в самое последнее мгновение, Джема вдруг испугалась, что потеряет друга из-за пустяка.

— Не слушай меня, я согласна, сегодня я неадекватно реагирую на окружающий мир и на тебя в частности. Ты хотя бы спросил почему.

— У тебя dpression nerveuse, так, кажется, называется такое состояние, а я недостаточно внимателен к твоей драгоценной персоне. Я угадал?

— Не угадал. Ты выпал из бурного течения моей жизни на определенный временной промежуток и просто не знаешь, что в ней происходит.

— Ну расскажи, расскажи подруга любезная, что такое происходит особенное.

— А ничего, я пытаюсь сдать квартиру в аренду — Джема была миролюбиво настроена.

— Что, что? Что-то новенькое. Хочешь быть в струе, сдать свою квартиру и перезимовать у дальних родственников, которые давно тебя об этом просят?

— Не умничай. Я уезжаю, но скоро вернусь. Слова из песни примадонны, слышал?

Повисла пауза. На линии были помехи. Джеме казалось, что она слышит течение мыслей своего друга.

— Ладно, я позвоню, когда ты будешь в лучшем настроении, и не будешь нести чепуху. Все, пока.

Джема не собиралась вот так, в банальном телефонном разговоре объявлять о важном для нее решении. Как всегда все получалось совсем нет так, как она себе представляла. В другое время, она перебрала бы все неозвученные версии недавнего разговора. Сыграла бы в лицах маленькую пьеску для двоих. Ничего подобного. Только легкая досада.

В понедельник, ранним, в понятии Джемы, утром, почти в девять часов, позвонил Маклер. Она узнала его сразу, по голосу, близкому к фальцету.

— Я надеюсь, что не разбудил Вас. У меня такой клиент, замечательный. Солидный коммерсант. То, что вам нужно. Турок, я думаю, приличный, и по вашим понятиям тоже. Он страшно занят, но как только он выкроит минутку, я Вам перезвоню и мы быстренько приедем.

— Что значит быстренько, я должна выбрать время и сообщить Вам, — в голосе Джемы появилась металл, несвойственный ей, видимо, пробуждение в ранний час сказывалось.

— Извините, ханым. В любое удобное для Вас время.

Джема медленно проплыла мимо зеркала, убедившись, что худеть можно всю жизнь, но так и не прийти к желаемому результату, чтобы пощеголять выпирающими ключицами и вогнутым животом. На Джеме был крепдешиновый, прозрачный, цветастый сарафан, простейшего покроя. Вернее, юбка, используемая в качестве сарафана. Голые плечи, тронутые загаром, и обнаженный силуэт, просвечивающий сквозь паутинку ткани. Раздался звонок в дверь. Она подошла к глазку и с неудовольствием разглядела за толстым стеклом знакомого Маклера и рядом, незнакомого мужчину. Джема раскрыла дверь, забыв о своем легкомысленном наряде. Только заметив огненный взгляд незнакомого брюнета, она вспомнила, что одета не для приема гостей. Маклер также казался смущенным, но лишь минуту, он быстро собрался, привыкший к разным ситуациям в своей нелегкой работе.

— Пожалуйста, входите — Джема держалась вежливо и спокойно, как, если бы, на ней был надет костюм от Шанель. Она давно пришла к выводу, что одежда будет выглядеть на тебе именно так, как ты ее носишь.

— Позвольте Вам представить господина Гюнайдына, — Маклер был подчеркнуто корректен.

Гюнайдын, несмотря на рекомендацию данную Маклером о его успешной карьере бизнесмена, не мог собраться с мыслями.

— Ханым, ханым, у Вас прекрасная квартира. — Турок говорил по-турецки и Джема напряглась, чтобы не упустить смысла сказанного.

— Вы же обещали позвонить мне, прежде чем придете с визитом. — Джема не выспалась и в голосе слышалась агрессия.

Турок ничего не понял. Джема высказала маклеру свое недовольство по-русски и турок заволновался.

— Ханым, я семейный серьезный человек. — Он повернулся в сторону маклера, призывая его в свидетели. Маклер, в свою очередь, внимательно наблюдал за Джемой.

— Может Вы покажите нам всю квартиру, — Маклер перешел к решительным действиям.

— Да, конечно.

Турок внимательно осмотрел квартиру, бросая время от времени косые взгляды на Джему.

— Я надеюсь, что мы договоримся, если ханым предложит разумные условия. Ханым будет приходить каждый месяц за квартирной платой, — турок улыбнулся, заглянув Джеме в глаза.

— Ханым хочет получить аванс за шесть месяцев и не забудьте, что за свет и телефонные переговоры платите Вы. — Джема была безмятежна.

Маклер, напротив, с удивлением и недоумением смотрел на Джему. Между собой они договаривались совсем о другом. При самом благоприятном раскладе — два месяца в качестве предоплаты, о шести месяцах не могло быть и речи, о такой оплате в настоящее время никто и не мечтал. Турок тоже казался озадаченным. Судя по всему, маклер заранее предупредил его о Джеминых условиях.

— Господин Гюнайдын, так Вас зовут, я не ошиблась, Вы же сами только что сказали, что квартира прекрасная, свои условия я менять не намерена.

Джема понимала, что теряет выгодного клиента, но ничего не могла с собой поделать. Не в первый раз она ловила себя на том, что непредсказуемость ее реакции на то или иное событие, значительно усложняет и без того непростое существование, но, увы, была бессильна, что-либо изменить. Реакция была мгновенной.

Турок почернел, потупил взор. Маклер, придя к выводу, что с этой упрямицей кашу не сваришь, поднялся:

— Извините за причиненное неудобство, уверен, что мы Вас больше не побеспокоим, — тон заявления был почти издевательским.

Когда посетители ушли, Джема нашла массу доводов, оправдывающих ее отказ. Доводы, однако, не выдерживали критики.

Она продолжала жить растительной жизнью, наслаждаясь визитами подруг, прогулками к морю, любимой музыкой. Вопрос о счастье, мучивший ее время от времени, казалось, решился сам собой. Счастье, вероятно, заключается в отсутствии цели. Ближайшая поставленная цель сдать квартиру самоликвидировалась. Джема блаженствовала. Как любое счастье и Джемино продлилось недолго. Безмятежное существование закончилось к концу недели, когда объявился Маклер.

— Я ждал вашего звонка и не дождался. Но к моему изумлению, позвонил турок и сказал, что согласен на все ваши условия. Он готов выплатить Вам аванс за полгода вперед. Вы понимаете, что я тоже в этом заинтересован, мое вознаграждение зависит от размера предоплаты. Надеюсь, что теперь Джема ханым, у Вас не будет повода для отказа.

— Я подумаю и дам Вам ответ вечером, — Джема не была готова к такому повороту событий.

Джема промучилась целый день. Через неделю она улетала в Москву, где ее ждала, нежданно свалившаяся на нее, работа в солидной фирме. Другой возможности сдать квартиру у нее не будет. Она уговаривала себя быть разумной, хоть раз. Почти уговорила. Дала себе слово не капризничать и соглашаться без лишних претензий. Вечером после долгого, обо всем на свете, задушевного разговора с Маклером, продлившегося почти час, Джема, под занавес, вдруг заявила:

— А квартиру я решила не сдавать. Не хочу, чтобы здесь жил кто-то чужой.

— Но почему? Вы же дали объявление и так хотели получить необходимые Вам деньги. А бедный турок согласился на все. — Маклер терялся в догадках и не без основания вспомнил о женском коварстве.

— Ему я сдать квартиру никак не могу. У него дикий взгляд.

— Что? Дикий взгляд. Первый раз в моей богатой практике, я слышу подобный аргумент. У меня нет слов. Я полагаю, мы с Вами больше не увидимся, — в голосе Маклера прозвучали грустные нотки. — Удачи Вам. Я буду вспоминать о Вас. И если захотите все-таки сдать квартиру, обращайтесь ко мне.

Перед отъездом Джема встретилась с обиженным другом, торжественно вручила ему ключи от квартиры. Поцеловала на прощание и обещалась звонить и приезжать по возможности.