"Честь семьи Лоренцони" - читать интересную книгу автора (Леон Донна)

3

Фамилия Лоренцони была хорошо известна не только доктору Бортоту, но и почти каждому в провинции Венето. Студенты исторических факультетов расскажут вам о некоем графе Лоренцони, сопровождавшем слепого дожа Энрико Дандоло в крестовом походе 1204 года, во время которого был разграблен Константинополь: легенда гласит, что сей доблестный муж подал старику его меч, когда они вскарабкались на стену осажденного города. Музыканты напомнят, что первый оперный театр в Венеции был построен на деньги одного из представителей сего славного семейства. Книголюбы укажут, что в 1495 году не кто иной, как Лоренцони, ссудил Альдусу Манутиусу [2] сумму, необходимую для приобретения первого печатного станка. Но все это воспоминания, хранимые историками и специалистами, – людьми, которые обязаны напоминать нам, простым смертным, о славных вехах истории Венеции, не давая померкнуть славе города и семьи Лоренцони. Что касается рядовых венецианцев, то они расскажут вам о человеке по фамилии Лоренцони, который в 1944 году выдал эсэсовцам имена и адреса проживавших в городе евреев.

Из двухсот пятидесяти шести представителей венецианской еврейской диаспоры войну пережили только восемь. Но это только сухие цифры. Если взглянуть на этот вопрос по-другому, это значит, что двести сорок восемь душ человек, граждан Италии, жителей некогда «самой безмятежной на свете Республики Венеция», были схвачены гитлеровцами, замучены и убиты.

Итальянцам, как известно, не откажешь в способности рассуждать здраво (в известных пределах, разумеется); так что городские обыватели искренне верили в то, что если не Пьетро Лоренцони, отец нынешнего графа, так кто-нибудь другой рано или поздно обязательно бы стукнул в СС о местопребывании главы еврейской общины. Другие были уверены, что его заставили так поступить: ведь в итоге, когда война закончилась, представители именно этого семейства посвятили себя возрождению былого могущества города: не только путем всевозможных благотворительных акций и капитальных вложений, но и тем, что не побрезговали занять различные государственные посты. Одному из них удалось продержаться на посту мэра целых шесть месяцев – и служил он городу, как говорят, верой и правдой. Другой был ректором местного университета; третий в шестидесятых организовывал биеннале, а еще один Лоренцони обессмертил свое имя тем, что завещал музею Коррера свою коллекцию восточных миниатюр.

Но если бы даже рядовые граждане и не вспомнили обо всех этих заслугах и достижениях минувших дней, у всех на устах было имя молодого Лоренцони, без вести пропавшего два года назад, – он был похищен двумя неизвестными в черных масках у ворот собственного дома неподалеку от Тревизо. Все произошло на глазах его подружки: девушка сразу же известила полицию (а не семью, как ни странно). Все вклады Лоренцони были немедленно заморожены, прежде чем семья узнала о похищении. В первом письме похитители потребовали семь миллиардов лир; тогда многие ломали голову над тем, удастся ли им раздобыть такую астрономическую сумму. Во втором письме, полученном спустя три дня, сумма выкупа была снижена до пяти миллиардов.

Но к тому времени силы охраны правопорядка, не предпринимая никаких действий по существу, отреагировали так, как полагается в подобных случаях: пресекли любые попытки семьи раздобыть денег, так что второе письмо было также оставлено без внимания. Граф Лудовико, отец похищенного мальчика, даже выступил по национальному телевидению, умоляя причастных к преступлению лиц отпустить его сына и предлагая себя вместо него (хотя, будучи вне себя от горя, так и не смог объяснить, каким образом это можно осуществить).

Его обращение осталось без ответа; третьего письма так и не последовало.

Это случилось два года назад, и с тех пор о судьбе пропавшего молодого человека по имени Роберто ничего не было известно. Не было также заметно, чтобы полиция хоть как-то продвинулась в расследовании этого дела. И хотя спустя шесть месяцев после похищения счета семьи были разморожены, они в течение последующего года оставались под контролем представителя администрации правительства: с ним каждый раз необходимо было согласовывать снятие со счета суммы, превышающей сто миллионов лир. Много таких сумм было вложено в семейный бизнес за тот период, но поскольку все происходило в рамках закона, деньги выдавались безоговорочно. Когда срок полномочий вышеупомянутого представителя истек, правительство продолжало мягко и ненавязчиво следить за бизнесом Лоренцони и за тем, на что они расходуют деньги, но никаких поползновений снять со счета больше, чем было оговорено ранее, замечено не было.

И хотя по закону человек может быть признан умершим только спустя пять лет после исчезновения, родители, уже не надеясь вернуть сына, оплакивали его как погибшего. Горе их, впрочем, выражалось довольно своеобразно: граф Лудовико с удвоенной энергией ударился в работу, в то время как графиня, сделавшись крайне религиозной, посвящала все свободное время благотворительности. Поскольку Роберто был единственным наследником, к делам был привлечен племянник, сын младшего брата графа Лудовико, – его исподволь готовили к тому, что со временем он возьмет под свой контроль дела семьи, включая многочисленные капиталовложения, – как в самой Италии, так и за рубежом.

Известие о том, что в провинции Беллуно был найден скелет молодого человека, а при нем кольцо с фамильным гербом Лоренцони, венецианская полиция получила по телефону от карабинеров, позвонивших прямо из машины. Трубку взял сержант Лоренцо Вьянелло, который подробно записал всю информацию – название места, где нашли останки, данные о владельце земли и имя человека, который их обнаружил.

Положив трубку, Вьянелло поднялся наверх и постучал в дверь своего начальника, комиссара Гвидо Брунетти. Услышав знакомое «Avanti!», [3] Вьянелло рывком распахнул дверь и вошел в кабинет Брунетти.

– Buon di, комиссар, – сказал он и, не дожидаясь приглашения, уселся, как обычно, напротив Брунетти, перед которым лежала какая-то толстая папка. Вьянелло сразу же заметил очки на его носу: никогда прежде он не видел своего начальника в очках.

– С каких это пор вы носите очки, сэр? – осведомился он.

Брунетти поднял глаза: за стеклами очков они казались больше, чем были на самом деле.

– Только для чтения, – ответил он, сняв очки и небрежно бросив их на стол, – на самом деле не очень-то они мне нужны. Просто здесь, в этих документах из Брюсселя, очень мелкий шрифт. А в очках легче разобрать, что там написано. – Брунетти энергично потер переносицу большим и указательным пальцами, словно хотел стереть след от очков, а заодно и впечатление от материалов, которые он только что изучал. Брунетти взглянул на сержанта.

– Итак?

– К нам только что поступил звонок от карабинеров из… из… – Вьянелло запнулся, заглянул в бумажку, которую держал в руке. – Кольди-Куньян. – Он сделал паузу, но Брунетти молчал. – Это в провинции Беллуно, – будто представление о местоположении могло как-то помочь делу. И, поскольку Брунетти опять не проронил ни слова, Вьянелло продолжал: – Тамошний фермер откопал у себя на поле труп. Говорят, это был юноша лет двадцати с небольшим.

– Кто говорит? – перебил его Брунетти.

– Я так думаю, medico legale, сэр.

– Когда это случилось?

– Вчера.

– А почему они позвонили нам?

– Рядом с трупом было найдено кольцо с фамильным гербом Лоренцони.

Брунетти снова сжал пальцами переносицу и закрыл глаза.

– Бедный мальчик! – Он тяжело вздохнул. Потом опустил руку и посмотрел на Вьянелло. – Они в этом уверены?

– Не знаю, сэр. – Вьянелло своим ответом подчеркнул, что догадывается, на что намекает Брунетти, – человек, с которым я говорил, сказал только, что они опознали кольцо.

– Но ведь это вовсе не значит, что это его кольцо, тем более что оно принадлежало именно… – Брунетти запнулся, пытаясь припомнить имя юноши, – Роберто.

– А как вы думаете, кто-нибудь не из семьи Лоренцони стал бы носить такое кольцо?

– Не знаю, Вьянелло. Но если тот, кто спрятал там труп, хотел замести следы, то обязательно забрал бы кольцо. Оно ведь было на его руке?

– Понятия не имею, сэр. Он только сказал, что кольцо было обнаружено рядом с трупом.

– А кто там главный?

– Человек, с которым я говорил, объяснил, что звонит мне по просьбе medico legale. У меня тут записана его фамилия. – Вьянелло снова заглянул в бумажку и прочитал: – Бортот. Вот все, что он сказал. Даже имени не назвал.

Брунетти покачал головой.

– Как, ты говоришь, называется городок?

– Кольди-Куньян. – Поймав вопросительный взгляд Брунетти, Вьянелло недоуменно пожал плечами, показывая, что сам впервые слышит подобное название. – Это недалеко от Беллуно. Сами знаете, какие там странные города: Ронкан, Невегаль, Польпет…

– И фамилии тоже, если мне не изменяет память.

Вьянелло помахал бумажкой, которую держал в руке.

– Взять, например, того же medico legale…

– Что-нибудь еще? – спросил Брунетти.

– Это все. Но я подумал, что должен сообщить вам об этом, сэр.

– Да, да, спасибо, – рассеянно отозвался тот, – кто-нибудь уже связался с семьей?

– Не знаю. Тот, с кем я говорил, ничего об этом не сказал.

Брунетти протянул руку к телефону. После ответа оператора он попросил, чтобы его связали с полицейским участком в Беллуно. Затем он представился и сказал, что хочет поговорить с тем, кто возглавляет расследование дела об останках, обнаруженных накануне. Его тут же связали с Марешалло Бернарди, который сказал, что именно он возглавляет расследование данного дела. Нет, он понятия не имеет, где обнаружили кольцо – на пальце трупа или нет. Если бы commissario был там, он бы увидел, что об этом можно только догадываться. Может, medico legale поможет прояснить ситуацию? В общем, Марешалло не добавил ничего нового к тому, что уже было известно. Останки увезли в больницу в Беллуно, где будет произведена судебно-медицинская экспертиза. Да, у него есть номер телефона доктора Бортота. Записав номер, Брунетти положил трубку. Вопросов больше не было.

Брунетти сразу же позвонил по номеру, который дал ему Марешалло Бернарди.

– Бортот, – откликнулся доктор.

– Доброе утро, доктор, с вами говорит комиссар Гвидо Брунетти из венецианского полицейского управления. – Привыкший к тому, что люди обычно спрашивают, зачем он звонит, он сделал паузу. Но Бортот промолчал, и Брунетти продолжил: – Я звоню по поводу трупа, который был обнаружен вчера. И кольца, которое нашли рядом с трупом…

– Да, комиссар?

– Мне хотелось бы знать, где именно было найдено кольцо.

– На тот момент его не было на кости пальца, если вы это имеете в виду. Но не думаю, что так было с самого начала.

– Будьте так любезны, поясните, что вы имеете в виду.

– Трудно сказать, что там произошло, комиссар. Ясно одно: от тела почти ничего не осталось. Полевые грызуны, знаете ли. Это вполне естественно, учитывая тот факт, что труп пролежал в земле достаточно долгое время. Не хватает некоторых костей и внутренних органов, а те, что удалось найти, значительно повреждены. Так что теперь трудно сказать, где могло находиться кольцо, когда тело закопали в землю.

– Закопали?

– Есть основание утверждать, что его застрелили.

– Застрелили?

– У основания черепа обнаружено только одно маленькое отверстие, не больше двух сантиметров в диаметре.

– Только одно?

– Да.

– А пуля?

– Мои ассистенты использовали обычную сетку, когда просеивали землю в поисках останков. Так что если бы пуля и была там, а точнее, то, что от нее осталось, они могли ее просто не заметить.

– Скажите, полиция все еще продолжает поиски?

– Не знаю, комиссар.

– Вы собираетесь проводить судебно-медицинскую экспертизу?

– Да. Сегодня вечером.

– Дайте мне знать о результатах.

– Я не совсем понимаю, каких результатов вы ждете, комиссар.

– Пол, возраст, причина смерти.

– О возрасте я вам и так могу сказать: приблизительно лет двадцать. Сомневаюсь, что результаты судебно-медицинской экспертизы смогли бы опровергнуть мое мнение и я смог бы что-нибудь добавить по этому вопросу. Судя по длине костей, пол, по всей вероятности, мужской. И я полагаю, что причиной смерти был все-таки выстрел в голову.

– А вы сможете это доказать?

– Это будет зависеть от того, что мне удастся найти.

– В каком состоянии было тело, когда его нашли?

– Вы хотите знать, что от него осталось?

– Да.

– Достаточно для того, чтобы взять образцы тканей и крови. Большая часть ткани отсутствует – съедена, как я вам уже сказал. Но некоторые наиболее крупные кости и связки, особенно на бедрах и голенях, неплохо сохранились.

– Когда вы сможете сообщить мне о результатах судмедэкспертизы, Dottore?

– А чем вызвана такая спешка, комиссар? В конце концов, труп пролежал в земле больше года.

– Я беспокоюсь о его семье, Dottore. О семье, а не о деталях расследования.

– Вы имеете в виду кольцо?

– Да. Если речь идет о пропавшем Лоренцони, полагаю, им нужно сообщить об этом как можно быстрее.

– Комиссар, не думаю, что на данный момент я имею право утверждать, что это именно он. Я вам уже сообщил обо всем, что мне удалось выяснить. Пока у меня не будет стоматологической медицинской карты пропавшего, я не смогу сказать ничего определенного, кроме пола, возраста, причины смерти и как давно она наступила.

– А как вы сами считаете?

– Сколько лет прошло с тех пор, как он пропал?

– Около двух.

За этими словами последовала долгая пауза.

– Тогда это возможно. Исходя из того, что я видел… Но мне все-таки необходима эта карта, чтобы окончательно в этом убедиться.

– Я свяжусь с семьей и попрошу у них все, чем они располагают. Как только я получу эти данные, я отправлю их вам по факсу.

– Очень вам благодарен, комиссар. Честно говоря, мне никогда не нравилось разговаривать с семьями.

Честно говоря, Брунетти не представлял себе, кому в данной ситуации это может понравиться. Но он предпочел не сообщать об этом доктору, сказав только, что позвонит ему вечером, чтобы выяснить, подтвердила ли судмедэкспертиза его предположения.

Положив трубку, Брунетти повернулся к Вьянелло:

– Ну, все слышал?

– Достаточно. Если вы хотите известить семью, я сейчас же позвоню в Беллуно и узнаю, не удалось ли обнаружить пулю. Если нет, скажу, чтобы они отправлялись на поле и продолжали поиски, пока не найдут ее.

Расценив кивок Брунетти как благодарность и согласие, Вьянелло покинул кабинет. Когда он ушел, Брунетти вытащил из нижнего ящика своего стола толстую телефонную книгу и принялся листать ее в поисках буквы «Л». Он нашел сразу трех Лоренцони, проживающих по одному и тому же адресу, на площади Сан-Марко: «Лудовико, адвокат», «Маурицио, инженер» и «Корнелия», без указания профессии.

Он уже собрался позвонить, но, вместо того чтобы поднять трубку, встал из-за стола и отправился вниз, к синьорине Элеттре.

Когда он вошел в приемную своего начальника, вице-квесторе [4] Джузеппе Патты, его секретарша, Элеттра Дзорци, разговаривала по телефону. Увидев Брунетти, она улыбнулась и подняла кверху палец с пунцовым, гладко отполированным ногтем, дав ему знак, что заканчивает разговор. Брунетти подошел к столу. Рассеянно слушая ее болтовню, он одновременно просматривал заголовки в газете, лежащей на столе. Он уже привык читать вверх ногами: этот навык не раз выручал его в трудной ситуации. «L'Esule di Hammamet, [5] гласила передовица, и Брунетти задумался, почему бывших политических деятелей, сбежавших из страны, чтобы избежать ареста, упорно называют не беглецами, а изгнанниками.

– Ладно, увидимся в восемь, – проворковала синьорина Элеттра и, прежде чем положить трубку, нежно пропела: – Чао, дорогой.

Чье сердце затрепетало от звуков этого чарующего бархатного голоса? Кто, скажите на милость, сегодня вечером удостоится чести таять под взглядом ее пленительных черных глаз?

– Новое увлечение? – спросил Брунетти (только задним числом сообразив, насколько бестактным, должно быть, прозвучал его вопрос).

Но даже если это и была бестактность, синьорина Элеттра не обратила на нее никакого внимания.

– Magari, [6] – с досадой проговорила она, – если бы… Это мой страховой агент. Я встречаюсь с ним раз в год: он покупает мне бокал вина, а я отдаю ему месячную зарплату.

И, хотя Брунетти уже привык к своеобразным оборотам ее речи, он удивленно осведомился:

– Неужели месячную?

– Ну… – она слегка замялась. – Почти.

– А вы позволите поинтересоваться, что именно вы сочли нужным застраховать?

– Разумеется, не собственную жизнь, – ответила она со смешком, и Брунетти, осознав наконец, что именно он имел в виду, задав этот вопрос, поспешил добавить, что никакая компенсация не в состоянии будет возместить ТАКУЮ потерю.

– …Квартиру вместе с вещами, машину… плюс еще медицинская страховка. Я оформила ее три года назад.

– А ваша сестра об этом знает? – спросил он, размышляя о том, как медицинский работник из государственной системы здравоохранения отнесется к тому, что ее сестра платит немалые деньги, чтобы не пользоваться услугами этой самой системы.

– Как вы думаете, кто настоял на том, чтобы я оформила эту страховку?

– Но почему?

– Должно быть, потому, что она много времени проводит в больницах. Ей известно, что там у них делается. – Элеттра помолчала минутку, а затем добавила: – Хотя судя по тому, что она рассказывает, у них там ничего не делается. На прошлой неделе случилось вот что: одна из ее пациенток лежала в палате, а с ней вместе еще шесть женщин. Так вот, их не кормили целых два дня! А самое главное, никто так и не объяснил почему!

– И что дальше?

– К счастью, четырех пациенток в палате навещали родственники, так что они делили гостинцы на шестерых. Если б не это, они бы умерли с голоду.

Голос Элеттры задрожал; но она продолжала:

– Хочешь, чтобы тебе поменяли простыни, плати. Или пользуйся судном. Если оно у тебя есть, разумеется. Барбара сыта по горло всеми этими безобразиями, так что она сама посоветовала мне ложиться в частную клинику, если со мной что-нибудь случится.

– …Не знал, что у вас есть машина, – заметил Брунетти, удивляясь про себя, как кто-либо, живущий и работающий в городе, может позволить себе такую роскошь. Ни у него, ни у его супруги никогда не было собственного автомобиля; оба умели водить, хотя из рук вон плохо.

– Я держу ее у двоюродного брата в Местре. Он пользуется ею в течение недели, а я беру ее на выходные, если хочу куда-нибудь поехать.

– А квартира? – продолжал Брунетти.

Ему никогда даже в голову не приходило застраховать собственное жилище.

– У одной моей бывшей одноклассницы была квартира на Кампо-делла-Герра. Помните этот страшный пожар? Так вот, ее квартира была одной из тех, что сгорели дотла.

– Я-то думал, что представители из управы оплатили ремонт, – признался Брунетти.

– Они оплатили элементарный ремонт, – уточнила она, – а кто станет думать о мебели, одежде и тому подобных пустяках?

– А что, со страховкой лучше? – поинтересовался Брунетти, наслышанный о множестве чудовищных историй о том, как трудно выбить деньги из страховой компании, какими бы законными ни казались требования.

– Я предпочла бы иметь дело с частной компанией, а не с городскими властями.

– Да уж, это точно, – вздохнул Брунетти.

– Но… чем я могу вам помочь, комиссар? – спросила она, ставя точку в неприятном разговоре и одновременно отбрасывая тяжелые мысли об утратах и потерях.

– Я хотел бы попросить вас спуститься вниз, в архив, и попытаться найти что-нибудь по делу о похищении Роберто Лоренцони, – отвечал Брунетти, возвращая в комнату мысли об утратах и потерях.

– Роберто?

– Вы были с ним знакомы?

– Нет, но у меня в свое время был приятель, и его младший брат учился с ним в одном классе. Кажется, его фамилия была Вивальди… Это было сто лет назад.

– Он что-нибудь о нем рассказывал?

– Не помню точно, но, кажется, он его недолюбливал.

– А вы не помните, почему?

Элеттра гордо вскинула голову и поджала губки; в любой другой ситуации это сразило бы наповал любого мужчину, но в данном случае она лишь предоставила Брунетти возможность в очередной раз полюбоваться безупречным овалом ее лица и новым оттенком ультрамодной губной помады.

– Нет, – ответила она. – Это было так давно.

Брунетти заколебался, стоит ли задавать следующий вопрос.

– Вот вы сказали «в свое время». А что, сейчас вы уже не поддерживаете отношения?

Элеттра одарила его лучезарной улыбкой. Ее позабавил и сам вопрос комиссара, и то, как неловко он выразился.

– Я крестная мать его первенца, – сказала она, – так что я запросто могу позвонить ему и расспросить его братца о том, что он помнит о школе. Я сделаю это сегодня же вечером, – Элеттра откинулась на спинку стула, – а сейчас я спущусь в архив и узнаю насчет материалов. Принести их вам?

Брунетти был благодарен ей за то, что она не спросила, зачем они ему понадобились. Он почему-то думал, что чем меньше говорить об этом, тем меньше вероятность, что это окажется Роберто.

– Да, если нетрудно, – ответил он и быстро прошел к себе в кабинет.