"Следующее поколение" - читать интересную книгу автора (Чубар Валерий)

12. НАБЛЮДАТЬ

Вик сидел на берегу озера, неподалеку от окружающего поселок частокола, и рассеянно швырял камешки и кусочки глины в прозрачную воду. В воде покачивались желтые листья, слетевшие с деревьев. Начиналась осень.

Пора было возвращаться в Централь, но Вик тянул с отправлением отряда. Хотя все, что необходимо было узнать, он уже узнал, и все, что необходимо сделать — сделал.

Конвой погиб весь. Погибли все люди, ушедшие с ним, все до единого. Они попали под проливной дождь и загнали один из грузовиков в болото. Пытаясь вытащить его, сломали еще один. Это было ночью. А, чуть свет, появились серые. Они окружили конвой и атаковали его, стремясь добраться до груза. Силы были неравные, и все обороняющиеся погибли — один за одним. Но тем временем фермеры подоспели к месту схватки и отогнали серых. Они спасли груз и два грузовика, увязший в болоте грузовик подожгли. Машины оттащили в поселок при помощи лошадей.

Общими силами Вик, Слав и Юр быстро починили сломанный грузовик. Теперь, кроме повозок, в распоряжении Вика были две машины в сносном состоянии. Так как груз конвоя все-таки оказался у фермеров, Централь ничего не задолжала им. Свои грузовики и повозки Вик до отказа забил корзинами с пищей, одеждой, которую ткали фермеры, звериными шкурами, лечебными травами. Все устроилось к лучшему для обитателей Централи. Пора было возвращаться.

Но Вик медлил.

Почему? Он и сам толком не знал. Возможно, потому, что его терзала скорбь по погибшим. Он потерял половину своей службы. Валь, Дор, Саш, Мир, Дим, Толь — все они остались здесь, закопанные возле безымянного болота, на земле фермеров, покрытой бесчисленными озерами, реками и болотами, поросшей чахлыми березами и соснами. Мучаясь от тоски, не находя себе поначалу места в поселке, Вик уходил сюда, на берег озера, и подолгу сидел здесь совсем один. Вскоре он почувствовал, что тоска покидает его душу, уступая место какому-то бесконечному покою и просветленности. Он полюбил смотреть на тихую, прозрачную воду озера. Такой воды он никогда не видел в Централи. Он никогда не видел в Централи очень многого из того, что было здесь самым обычным.

Образ жизни обитателей поселков сильно отличался от образа жизни обитателей Централи. Все они были рослыми, загорелыми, мускулистыми — под стать Славу. Но даже Слав проигрывал по сравнению с фермерами. Никаких служб и смен у фермеров не было и в помине. Они работали, казалось, весь день без перерыва, работали дружно и споро.

Основой основ у фермеров был род. Семья — зачастую очень большая. Глава семьи именовался старейшиной, члены семьи обычно и составляли население поселка, хотя, как узнал Вик, некоторые, самые большие семьи, жили в нескольких поселках. Слово старейшины было законом. Вик жил в поселке старейшины Александра. На этом берегу озера было еще два поселка — старейшин Василия и Алексея. Вик виделся с ними, когда получал пищу и одежду.

К Централи — во всем, что не касалось конвоев — фермеры были совершенно равнодушны. Вообще разговаривать с ними Вику было нелегко: он не мог привыкнуть к какой-то заторможенности речи и мышления фермеров. Разве что старейшина Алексей казался чуть разговорчивее остальных.

Однажды, когда Вик, как обычно, сидел на берегу озера, этот старейшина подошел к нему, поприветствовал и сел рядом.

— Наш расчет точный? — спросил он. Вик кивнул. Дополнительный груз, привезенный на повозках, он обменял на дополнительный груз пищи.

— Тебе удобно в твоей хижине, старейшина Вик?

— Вполне. Благодарю за заботу.

В поселках уже знали, что Вик — ответственный службы, глава рода в понимании фермеров. Поэтому они называли его старейшиной, хотя для старейшины Вик был непростительно молод. Им здесь было по 60, 65, а то и больше. Продолжительность жизни у фермеров была гораздо большей, чем у обитателей Централи, и Вик отметил это в своей памяти. Как и многое другое.

— Значит, осенью конвоев больше не будет? — продолжал свои расспросы старейшина.

— Не будет, — сказал Вик терпеливо. — Мы получили даже сверх того, что ожидали, благодарение Небу.

— Значит, следующий конвой придет весной?

— Да. Он будет на лошадях, так что передай старейшине Александру, чтобы его люди не хватались зря за оружие.

Старейшина степенно кивнул головой, немного помолчал, а потом спросил:

— Твои люди говорят, что зимой вы впадаете в спячку, будто медведи. Это так и есть?

— Как кто? — переспросил Вик. — Мед… кто?

— Медведи. Звери, которые бродят по лесу летом, а зимой забираются в место поукромнее и спят до весны.

«Каких чудес не бывает на земле!» — мысленно поразился Вик. — Звери, которые спят зимой без всякого препарата — поразительно!» — Да, — сказал он. — Это так.

— Медведи, — повторил старейшина, — забираются в укромные места и, значит, спят до весны. Они чувствуют себя в безопасности. Медведь — сильный зверь и опасный.

Но он беспомощен, когда спит. Наши охотники будят его и убивают.

Вик с удивлением посмотрел на старейшину. Тот отвел глаза. Так вот оно что…

— Это предупреждение? — спросил Вик.

— Понимай, как знаешь.

— Мы спим в подземельях, — сказал Вик. — Это не просто укромное место. Оно охраняется множеством ловушек. А кроме того, некоторые ходовики — наши воины — не спят. Наши отцы подумали об этом, они ведь уже знали о серых…

— Разбойники изменились теперь, — сказал старейшина, и Вик понял, что сейчас речь пойдет наконец-то о главном, о том, ради чего был затеян весь этот разговор. — Разбойники ведь не могут напасть на Город. Но они должны нападать, они этим и кормятся. Прежде они кормились от нас и наших поселков, жгли и грабили почем зря. Было еще много поселков вокруг, которые построили до Исхода,

«деревни» они назывались. Не слышал такого слова?

— Нет.

— Ну, верно, их уже и не осталось. Прежние фермеры защищаться толком не умели, вот в чем дело. А мы умеем. Мы, старейшины, это те, которые выжили. Мы уж постарались, чтобы защититься как следует, наши поселки голыми руками не возьмешь. Теперь мы колотим разбойников, а не они нас. Мы их со сторожевых постов мигом примечаем…

— Сторожевые посты? — переспросил Вик, окидывая взглядом дальний берег озера. — Что-то я их не замечал…

— Ты не замечал, — усмехнулся старейшина, — а они тебя заметили, тебя и твой отряд. Это уж будь спокоен. И вот, значит, разбойники теперь на нас остерегаются нападать. Оружия у нас хватает, наши сыновья сильны и осторожны… — старейшина сделал паузу и глянул на Вика. — Понял, старейшина Вик?

— Хочешь сказать, что серые нападут на нас?

— ДОЛЖНЫ напасть, старейшина Вик. От кого им кормиться, если не от Города и не от нас?

— Они враждуют друг с другом, — неуверенно повторил Вик слова Коста. — Друг от друга могут кормиться…

— Это они так добычу делят. А если нет добычи? Когда мало дичи, собаки и волки в стаи сбиваются. В большие стаи, старейшина Вик!

Теперь Вик был уже встревожен не на шутку «СКОРО ОНИ РАСПРАВЯТСЯ С НАМИ»… Он никогда не забывал грозную загадку этих слов умирающего серого. Зима? Да, это опасно.

— Спасибо за предупреждение, — искренне сказал он старейшине. — Я передам это предупреждение Совету. Я передам, что вы друзья Централи. Если мы можем в ответ чем-то помочь вам…

— Помочь нам? — равнодушно переспросил старейшина. — Чем вы можете помочь нам, говоришь…

Внезапно взгляд старейшины стал напряженным, жестким. Он машинально потянулся к своей бороде и запустил в нее пятерню — Вик уже знал этот жест. Он означал, в большинстве случаев, волнение и тревогу.

— Помочь нам, говоришь. Да, вот такое тут дело… Нет ли у вас из Города вестей?

Вик не ожидал подобного вопроса. Впрочем, ответить на него было нетрудно.

— Нет, — ответил он уверенно. — Нет никаких вестей. Вообще никаких. Город закрыт укреплениями, и никто не знает, вот уже много лет, что там происходит. Конечно, я видел много раз городской Конвой, но я даже не знаю, как называются эти железные механизмы, которые его охраняют…

— Зато я знаю, — угрюмо проговорил старейшина. Он прибавил слово «танки», которое Вик слышал впервые, хотя смутно оно показалось ему знакомым. — Вот от чего нам бы избавиться — от городского Конвоя! Это тебе не разбойники. Приходят и забирают что хотят. Все забирают, что не припрячешь. А много припрятать нельзя, нельзя их сердить. У нас они редко бывают, а вот южнее поселки — там дороги лучше — там вовсе от них житья нет.

— Вы можете уйти в лес, — сказал Вик.

— Пробовали, — возразил старейшина, — лучше бы и не пробовать! Поселок с собой в лес не унесешь. Возвращаемся — одни головешки лежат. Это наш старый поселок был, вы через него проходили… — Вик кивнул. — Ну, вот так и живем Платим дань, а куда деться? Город…

Вик внимательно наблюдал за лицом старейшины, и, когда тот выдохнул это слово — «Город» — выдохнул, словно проклятие — Вик неожиданно понял, что фермеры проклинали Город много раз, проклинали так же, как недавно он сам. Фермеры должны были ненавидеть Город темной, лютой ненавистью — куда более сильной, чем ненависть к серым. Потому, что серым можно было сопротивляться, можно отомстить — а Городу — нет.

— Против Города бессильны и мы тоже, — утешающим тоном проговорил Вик. И вдруг добавил: — Пока бессильны…

Реакция старейшины была мгновенной. Он крепко сжал локоть Вика.

— Пока бессильны, говоришь? Пока? Что вы задумали?

Вику нечего было ответить. Слова вырвались у него сами собой, теперь он сожалел об этом. Стоило ли признаваться в данной однажды клятве? Поколебавшись, Вик сказал:

— Совет ничего не замышляет. Город неприступен. Меня подняли бы на смех, если б узнали, но… но я дал себе клятву побывать в Городе. И не просто побывать, а спросить с них за все, спросить… — Вик замолчал. Он ждал расспросов, однако старейшина не проронил ни звука. Взгляд его был направлен куда-то вдаль. Не на дальний берег озера. Гораздо дальше.

— Ты молод, старейшина Вик. Ты не видел Исхода… Город… — старейшина говорил, запинаясь, будто каждое сказанное слово причиняло ему боль. — У них есть танки.

У них есть вертолеты. Они разделались бы с нами всеми за одно лето, но им нужна дань.

Старейшина умолк. Вик тоже молчал — возразить ему было нечего. Слова «вертолеты» и «танки» пугали своей мрачной загадочностью. Железные машины? Ну, и что же?

Грузовики тоже железные машины, но они горят, и не нужно особого труда, чтобы их поджечь… Эту мысль Вик постарался упрятать в своей голове как можно надежнее.

Если бы можно было рассчитывать на помощь фермеров! Но у фермеров всем заправляли старейшины, а они были теми же прошлыми. И, как все прошлые, боялись Города. Ненавидели его, тянулись к нему — и панически боялись. В своей душе Вик такого страха не чувствовал. Он был молод. Он был иным, чем прошлые. …Вик вновь кинул камешек в озеро, и желтые листья закачались на едва заметных волнах, расходящихся кругами, медленно расходящихся бесчисленными кругами…

Централь — в замкнутом кругу, из которого нет выхода. Два грузовика. Три повозки. Станция. И препарат, который на исходе. На исходе… Исход… Вертолеты и танки…

После разговора со старейшиной Вик впал в сонное оцепенение и целые дни проводил на берегу озера, уставившись то в воду, то в очертания дальнего берега, где время от времени появлялись отряды охотников, направляющихся на охоту, или возвращающихся с нее. Оружие охотников, поразившее Вика вначале, называлось луком. Его использовали для прицельной стрельбы на большие дистанции по мелкой дичи, с автоматом охотились на крупных зверей. Кроме того, фермеры сумели приручить многие собачьи стаи. Это не удивило Вика, он знал, что до Исхода собаки были ручными животными и только потом одичали. Лошадей, коров и овец у фермеров было множество — Сей и Вета постоянно пропадали там, где содержалась живность. К женщинам у фермеров было откровенно пренебрежительное отношение, те скользили по поселку, точно серые, бессловесные тени — однако отношение к Вете было особым. Ей оказывали те же знаки внимания, что и Славу, и Сею, и всем остальным. Вета могла делать что угодно, даже устраивать скачки наперегонки с сыновьями фермеров. Такое никогда не позволили бы местной девушке. Однако Вета не принадлежала ни к одному из родов — и, следовательно, ни один из родов не могла опозорить. Вета не слезала с лошади целыми днями и, судя по всему, была без ума от счастья. Сей тоже выглядел вполне довольным жизнью в поселке. А вот остальные докучали Вику вопросами о возвращении. Все высказывали желание поскорее вернуться в Централь — Слав, Юр, Ник — только Гор, как всегда, отмалчивался. …Еще один желтый лист опустился в прозрачную воду озера. Листья падали все чаще и чаще. Надо было возвращаться. Тянуть больше было невозможно. Но… что-то продолжало удерживать Вика. Вернувшись, он встретится с Антом. И должен будет ему что-то сказать, сообщить результаты своих наблюдений. И что он скажет?

«Ничего особенного?» Вик усмехнулся, вспомнив этот обычный ответ участников конвоев. Да в самом деле, какие секреты могут быть у фермеров? Что особенного он узнал? Что надо ждать новых нападений серых? Что фермеры не интересуются проблемами Централи? Что они ненавидят Город и его конвои? Все это было известно и раньше.

Ничего особенного.

Разве что… В Централи Вик смотрел только под ноги да по сторонам. Ему и в голову не приходило взглянуть вверх. А здесь, сидя или лежа на травянистых лужайках, спускающихся к самой воде озера, он часто поднимал лицо к небу. И тело переполнялось ощущением простора. Бесконечного простора. Вику никогда не дышалось так легко, как в те мгновения, когда он лежал на траве, глядя в небо.

По вечерам небо усеивали звезды. Так их называли фермеры. Словно огоньки метаноловых зажигалок во тьме подземелья… Удивительно и непостижимо.

Но вряд ли стоит говорить об этих ощущениях Анту, а тем более на Совете. Уж лучше так и сказать, как все прочие: «Ничего особенного».

Чьи-то шаги за спиной. Вик обернулся и увидел Гора.

— Когда мы отправимся? — спросил тот.

Сразу несколько листьев слетели, кружась, на водную гладь озера. Внезапно Вик принял решение.

— Завтра на рассвете, — сказал он. — Собери сейчас всех в моей хижине. Надо готовиться, осмотреть грузовики и повозки…

Вик ждал, что Гор присядет рядом с ним, но тот остался стоять. На дальнем берегу мелькнули несколько всадников, мчащихся галопом. Гор проводил их взглядом.

— Вета с друзьями, — сказал он. — Нелегко ей будет со всем этим расставаться.

— Придется. Не оставаться же тут навсегда…

— Почему бы и нет?

Вик изумлено глянул на Гора. И увидел в его руках автомат. Дуло смотрело в сторону, однако палец Гора лежал на спусковом крючке.

— Я остаюсь, Вик.

«Вот тебе и ничего особенного»! — ошеломленно подумал Вик. Потом еще более ошеломительная мысль пришла ему в голову.

— Ты… один? — осторожно спросил Вик.

— Да, — отозвался Гор. — Остальные уже знают. Они хотят вернуться. А я остаюсь.

— Я мог бы помешать тебе сделать это…

— Нет.

— Я мог бы помешать тебе сделать это, — повторил Вик, — но я не стану мешать тебе. Оставайся.