"Следующее поколение" - читать интересную книгу автора (Чубар Валерий)

6. СПОРИТЬ

Окно было распахнуто, в комнату тянуло вечерней прохладой. Над руинами и постройками Централи, над зарослями травы низко висело круглое багровое солнце.

«Ходов пять до полуночи», — подумал Вик. Он сидел на подоконнике в комнате Анта и глядел в окно. Ему нравилось бывать у Анта, и не только из-за открывающегося окна и сравнительно уютной комнаты. Комната Анта располагалась на третьем этаже самого крупного жилого блока в Централи — главного жилого блока, расположенного между Станцией и Большим Сфальтом. Отсюда хорошо была видна Зона Ремонтного Завода… и отсюда были видны темневшие на горизонте постройки и блоки Города.

— Странная труба, — проговорил Вик, пристально всматриваясь в далекий черно-багровый рисунок. — Или что это — линия энергии?

— Где? — спросил Ант, стоявший рядом с ним.

— Вон там. Высокая и узкая.

— Прошлые говорили, что это антенна радиостанции.

— Таких размеров?!

— Таких размеров. Она, разумеется, отличается от нашей радиостанции. Если верить прошлым, там есть устройство теловидения, оно передает на расстоянии не только звук, но и изображение. Очевидно, этому устройству нужна мощная антенна.

— Невероятно, — пробормотал Вик. От до боли в глазах всматривался в загадочные силуэты Города. — Хотел бы я побывать там!

— Попробуй, — подала голос Лен, сидевшая на застеленном шкурами топчане рядом с Евой — женой Анта. — Попробуй, и на Совете сообщат еще об одном исчезновении.

— Они уходят в Город? — спросила Ева. — Зачем?

— Лег считает, что это просто своеобразная болезнь, — ответил Ант.

— Еще бы! — усмехнулась Лен. — «Нервные припадки»! Ну, хорошо, болезнь. Но это СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНАЯ БОЛЕЗНЬ, разве не так?

В комнате воцарилась тишина.

— Так, — сказал, наконец, Ант.

— Значит ее надо лечить. И не лечебными травами — травы тут не помогут. Надо изменить что-то в нашем существовании…

— Что-то… Что именно? — спросил Ант, как тогда, на Совете. Но в этот раз он не застал Лен врасплох.

— Что именно — это тебе решать! — сказала она. — Я хочу только рассказать — знаешь о чем?

— О чем?

— О детских играх. Они играют чаще всего в одну я ту же игру — переход границы Централи. А когда они подрастают… Ты все, наверняка, понял во время сегодняшней Школы. Мысли Веты очень далеки от тех прекрасных слов Ритуала, которые ты так старался вбить ей в голову. Она избрала службу транспорта. Только эта служба дает шанс бывать за пределами Централи… Служба детей официально сообщает тебе, Ант: мысли наших детей обращены к границам, и только к ним!

— Какой смысл думать о границах? — пожал плечами Ант. — За ними для нас нет ничего, кроме смерти.

— Только не надо говорить со мной ритуальными словами! — огрызнулась Лен. — Я уже вышла из возраста Школы! Я говорю о фактах, конкретных фактах, и ты, как ответственный за Совет, не можешь оставить их без внимания!

— Как ответственный за Совет, я должен потребовать от службы детей лучше работать. Вот и все.

В комнате опять стало тихо. Потом Лен сказала негромко:

— Нет, не все. Дело в том, что я не хочу лучше работать. Я вообще не хочу работать.

Вик впервые увидел, как Ант теряет над собой контроль. Его вечно невозмутимое лицо исказилось, пальцы нервно забарабанили по стеклу. Это длилось несколько мгновений. Потом Ант взял себя в руки.

— Ева, — сказал он жене, — приготовь взвар. У нас остались травы из порции прошлого конвоя?

— Да, — кивнула Ева, соскользнула с топчана и вышла из комнаты. Вик отлично понял, зачем Ант отправил жену на кухню этажа — он хотел, чтобы в комнате остались только члены Совета.

— Объяснись, — сказал Ант, когда затихли шаги Евы.

— Постараюсь. Служба детей — единственная из служб, которая не может ограничиваться заботами одного дня или одного лета. Мало подготовить ребенка к сегодняшним заботам — надо подумать и о завтрашних. Когда ребенок станет взрослым, он будет жить уже при ЗАВТРАШНИХ проблемах. Какими они будут? Этот вопрос я постоянно задаю себе. Мне постоянно приходится заглядывать в будущее Централи. И, знаешь, Ант… это очень трудно. Иногда мне кажется, что у Централи вообще нет будущего. Может, отсюда равнодушие детей к нашим сегодняшним делам и болезненный интерес к границам? Может, поэтому люди уходят к Развилке?

Вик слушал Лен, затаив дыхание. Лицо Анта опять было непроницаемым, но слушал он внимательно.

— Прошлые загнали нас в рамки одной-единственной цели: выжить! — продолжала девушка. — Выжить любой ценой! Их служба детей работала только в этом направлении. Ладно. Мы выжили. Мы достигли этой цели прошлых — ведь это была цель, не так ли? И — что дальше? Какая цель перед нами сейчас, какая цель перед нашими детьми? Перед моей службой, передо мной лично, наконец?

Лен помолчала, потом добавила:

— Вот теперь действительно все.

— Я могу возразить тебе, — сказал Ант. — Все очень просто. Да, мы добились цели прошлых — выжить сегодня. Но теперь перед нами наша собственная цель — выжить еще и завтра…

— И послезавтра, — перебила его Лен. — И после-послезавтра… И после-после-после… И это все?

— Разве этого мало — жить?

— Мало, — вздохнула Лен. — Я ведь говорила на Совете: нам не хватает чего-то существенного.

— Да, — кивнул Ант. — И Совет не поддержал тебя, Централь, как государственная система, устроена идеально. С этим ты не можешь спорить.

— Могу, — возразила Лен. — И спорю. А те, кто не могут спорить — те просто уходят к Развилке. Если бы им дали цель, если бы их научили сопротивляться отчаянью — они остались бы жить. Но их научили только тому, как среди развалин добывать пищу и энергию. Вчера этого, вполне возможно, было и достаточно.

Сегодня уже недостаточно — мне, ему, — кивком головы она указала на Вика, — тем, кто уходит… А что будет завтра?

— Да, ты действительно постоянно заглядываешь в будущее, — не то осуждающе, не то одобрительно произнес Ант. — Я давно это почувствовал. Хорошо. Давай попробуем заглянуть в будущее Централи вместе. Может быть, я сумею убедить тебя, что сопротивляться отчаянью нам вполне по силам. Собственно, я только и делаю, что сопротивляюсь отчаянью. Запас угля, мазута и серной кислоты не вечен. Он уже подходит к концу. Это означает, что Станция умрет. На запасах лигнина и метанола нам долго не продержаться. Оборудование Станции изношено до предела. Кузнечные мастерские через два-три лета начнут испытывать нехватку металлических деталей, а значит мы останемся без оружия, без инструментов и без поддержки фермеров… — в комнате становилось темнее, потому, что солнце скатывалось за горизонт, но Вику казалось, что темнота сгущается от слов Анта. — Теплицы тоже не вечны, к тому же без Станции Бор лишится подогретой воды. Изнашиваются постройки прошлых, жилые блоки… — Ант замолчал, а потом добавил медленно и четко, отделяя одно слово от другого:

— Наша цель — выжить завтра. Это будет не легче, чем вчера и сегодня, уверяю, Лен!

— Я не разбираюсь в проблемах технических служб, — сказала Лен. — Но твои слова только подтверждают то, что я пытаюсь внушить тебе: мы в тупике, Ант! Мы в тупике, со всем нашим идеальным государственным устройством! Вик, — неожиданно спросила она, — а что ты думаешь о завтрашнем дне Централи?

Вик замешкался с ответом. Лен сидела на топчане, поджав под себя ноги, и ее колени, выглядывающие из-под сбившегося полотняного платья, напрочь отвлекли внимание Вика от сути спора.

— Завтрашний день? — переспросил он, откашлявшись. — Завтрашний день…

Грузовики можно заменить на повозки, но не все в Централи можно заменить. Нам придется тяжело, наверное. Если только… — Вик почувствовал, что вступает на зыбкую, непривычную почву.

— Что — «если только»? — подбодрила его Лен.

— Если только мы не предпримем нечто совсем необычное. Ну, например, например… многие проблемы решило бы расширение территории Централи.

— Это исключено! — быстро возразил Ант.

— Почему? Наши ходовики вполне способны отнять у серых часть их территории.

Разве не так? — теперь уже Вик обратился к Лен с вопросом.

Лен покачала головой и ничего не ответила.

— Это исключено, — повторил Ант, — и не только потому, что на этот счет существует категорическое, раз и навсегда решение прошлых: Централь не нападает, Централь только обороняется. Дело еще и в том, что серые гораздо сильнее нас на своей территории, точно так же, как мы — на своей. Мы знаем у себя в Централи каждый кирпич, каждую тропинку, каждую трещину на сфальте. Точно так же и серые.

Они не отдадут нам ни хода своей территории, как мы не отдадим им ни хода нашей.

— Но серые нападают на нас! — возразил Вик.

— Безрезультатно. Вот уже много лет они не могут добиться ни малейшего успеха.

Какой смысл нашим ходовикам заниматься тем же?

Вик понимал, что Ант прав, однако он не собирался сдаваться. Решение существовало, он чувствовал это. Оно просто было чересчур необычным. Может быть…

— Я слышал, — начал Вик осторожно, — что когда-то, еще до Исхода, Станция снабжала энергией весь Город. Это легенда — или?..

— Это не легенда, — ответил Ант. — Станция действительно снабжала Город теплом и энергией.

— Значит, у нее должны быть большие запасы мощности.

— Разумеется.

— Мы используем эти запасы на треть, если не на четверть. Там кое-что уцелело от семи котлов, семи мощных турбогенераторов.

— И что же?

— Возможно, если бы все это действовало, мы получили бы резерв, который ищем? — Внезапно Вику пришла в голову совершенно сумасшедшая идея, которую он немедленно высказал: — Городу наверняка нужна лишняя энергия. Значит, если мы восстановим Станцию, мы сможем договориться о торговле энергией. Как с фермерами. Как до Исхода! — у Вика захватило дух от собственных слов.

Но Ант остался спокоен.

— Оригинальный вариант, — сказал он. — Как ты думаешь, почему Город не атакует Централь?

Вопрос оказался слишком неожиданным. Вик только плечами пожал:

— Не знаю.

— Я тоже, — кивнул Ант, — и меня это очень беспокоит. Но, во всяком случае, ясно одно: Город прекрасно обходится без Станции. Может быть, у них есть еще одна, хотя прошлые, по-моему, не упоминали об этом. Может быть, они используют «власовки». Не знаю. Однако» если Станция была бы жизненно необходима им… ты понимаешь?

Вик сглотнул застрявший в горле комок. Он представил городской Конвой, сворачивающий с Большого Сфальта и насквозь проходящий Централь, сеющий смерть и разрушение.

— А во-вторых, — продолжал Ант, — Станция не бульдозер, и не грузовик.

Восстановить ее — это значит построить заново и научиться обслуживать. Нашего угля и мазута хватит на несколько часов работы Станции на полную мощность… — Ант глянул на Вика в упор. — Ты понял? Это не просто невозможно — это немыслимо!

И опять Вику пришлось согласиться с тем, что Ант совершенно прав. Так значит…

— Так значит, нам остается сидеть сложа руки, и ждать, когда Централь начнет умирать, так что ли? — намеренно резко спросил Вик. Он надеялся расшевелить Анта, но это не удалось. Вик глянул на Лен — в полумраке ее лица не было видно, белело только пятно полотняного платья.

— Я не думала, что все настолько серьезно, — услышал он голос девушки. И тут же Ант уточнил:

— ОЧЕНЬ серьезно. Серьезнее, чем вы думаете…

Вошла Ева — она принесла глиняные кружки с горячим взваром и миску с медом.

— Включите энергию, — сказала она, — что ж вы в темноте сидите?

Остальная часть вечера прошла по-домашнему, в ничего не значащей болтовне.

Говорила в основном Ева, Ант поддерживал разговор. Вик и Лен отмалчивались. То, что они услышали, угнетало. Оставалось хода три до полуночи, за окном было темно и тихо, только откуда-то из-за поселка службы металла доносился многоголосый собачий вой. Почти все люди уже спали — чтобы завтра, как обычно, проснуться с первыми лучами солнца и начать привычную борьбу за существование.

Бессмысленную борьбу?

Ант вышел проводить их.

— Завтрашние проблемы, — сказал он. — мы еще поговорим о них, в том числе на Совете. А пока к завтрашним проблемам прибавьте еще две. День Снега и конвои.

Сейчас я скажу вам то, что известно пока лишь двоим: мне и Легу. Надеюсь, вы не станете передавать это сообщение направо и налево. Итак: если служба здоровья не восстановит запасы препарата, нынешний День Снега может стать последним.

— Что?! — воскликнула Лен. Вик почувствовал себя так, словно его ударили из-за угла чем-то тяжелым прямо по голове. — Так быстро… — прошептала Лен.

— Да. Препарата требуется много, и хватит его только на один День Снега.

Потом… Короче говоря, если Лег не придумает что-нибудь, нам крышка, — последние слова Ант произнес беззаботно, почти весело. — Эта проблема меняет всю картину нашего «завтрашнего дня», не правда ли?

«И он молчал!» — ошеломленно думал Вик. — «Он говорил с нами, соглашался, спорил… а сам знал ТАКОЕ!» — Ты никак не можешь поговорить с нами, как со взрослыми людьми, — с досадой сказала Лен. — Ты обращаешься с нами, как с несмышленышами в День Школы! Почему ты не сказал о препарате сразу? — …И еще одна проблема. Вернее — наблюдение, — невозмутимо продолжал Ант. — Конвои.

— Конвои? — Вику передалась досада Лен. — При чем тут конвои? Ант, говори прямо, к чему ты клонишь?

— К тому, что участники конвоев, — Ант ткнул пальцем прямо в грудь Вику, — люди из твоей службы и службы пищи — очень не любят рассказывать о том, что видят у фермеров. Отвечают примерно одинаково: «Ничего особенного».

— Возможно так и есть. — …Однако ни один из тех, кто бывает в конвоях, не исчез на границе с Городом.

— Ант повернулся к Лен. — Ни один! Я проверял лично. Это наблюдение специально для тебя. Насчет чего-то, что «нужно изменить в нашем существовании»…

Вик уже отчетливо понимал, что Ант составил какой-то план действий, который спасет Централь. Какой именно? Но спрашивать об этом Анта прямо сейчас было бы наивно.

— Ты ведь ни разу не ходил с конвоями к фермерам? — спросил Ант Вика.

— Естественно, — проворчал Вик. — Как и все члены Совета. Ответственные служб не ходят с конвоями, слишком рискованно.

— Ты пойдешь, — сказал Ант.

— Я?!

— Да. Думаю, у тебя это получится лучше, чем у других. Пойдешь с конвоем, который отправится в середине шестой луны.

— И что я должен буду делать?

— Смотреть, — коротко ответил Ант. — Только смотреть. А потом расскажешь обо всем, что увидишь у фермеров. Тогда мы и продолжим наш разговор. — Ант вежливо поклонился сначала Лен, потом Вику. — Доброй ночи.