"Тридцать сребренников рублями" - читать интересную книгу автора (Матюхин Леонид)

ГЛАВА 16 После покушения. В очередном убежище. Утром

Из здания милиции выскочило ещё несколько человек. Один из них стал поливать из огнетушителя «Москвич», стоявший перед полыхающей грудой металла, ещё совсем недавно бывшей вполне приличной «Волгой». «Москвич» почти не пострадал, если не считать помятого багажника, да догоравшего на крыше куска какой-то гадости.

Дорогу перед местом происшествия вскоре перекрыли, а на удивление быстро подъехавшая «Скорая» забрала пострадавших — раненую в бедро пожилую женщину, контуженную срикошетившей пулей девушку, да ещё парня, получившего случайную пулю в голень левой ноги. Увезли и тело Николая.

Следователь потребовал срочной проверки машины, на которой приехал Денис. Однако проверка принадлежавшей Инне «Волги» показала, что автомобиль не заминирован и даже не оснащен радио-маячком. Скорее всего, это объяснялось тем, что Доро припарковался перед милицейским «ГАЗиком», за рулем которого все это время с иллюстрированным журналом в руках скучал сержант.

Расчет организаторов или организатора покушения был предельно прост. И, не вмешайся его величество случай, все могло закончиться гибелью не одного из друзей, а всей их троицы.

Можно было только радоваться, что садившийся к себе в машину Вениамин вдруг вспомнил о кассете и захотел отдать её Денису. Не вернись он страшно было подумать, чем бы все могло закончится. Действительно, до взрыва к Кислярскому мог вполне успеть подсесть Николай. И приблизительно через полминуты после того, как Кислярский сел в автомобиль, сработало бы взрывное устройство. В результате от обоих пассажиров «Волги» почти ничего бы не осталось. Движимый естественным порывом, к подорванной машине немедленно бы бросился Доро. В этом случае киллеры из появившегося затем меньше чем через минуту джипа легко бы завершили задуманное, расстреляв на дороге последнего из друзей.

Поставленная на «Волгу» мина по всей видимости была снабжена замедлителем и должна была среагировать на колебания автомобиля на подвеске в тот момент, когда в него садятся. К счастью, этой задержки оказалось достаточно, чтобы Вениамин успел отойти от машины на несколько метров. Такого развития событий организаторы покушения скорее всего не предвидели. Но когда первая часть их плана не сработала, все же оставалась надежда на вторую — на благополучное завершение операции киллерами.

Можно было не сомневаться, что за выходом друзей из милиции наблюдали. И когда выяснилось, что в результате взрыва пострадала одна лишь машина, стоявший наготове джип с боевиками выскочил к зданию милиции. Сидевшие в нем «быки» принялись поливать свинцом тротуар, на котором недалеко от горящей «Волги» стояли те, кого им надлежало ликвидировать. И не обрати Денис внимания на появившиеся в окошках вырулившего из-за угла джипа стволы, не заставь он друзей опуститься на землю, все могло бы закончится гораздо хуже.

Как позже рассказывал один из случайных свидетелей происшедшего, Николай, упавший после толчка Дениса на тротуар, практически сразу приподнялся. Очевидно, он собирался сориентироваться, понять, что происходит вокруг. Но как раз в этот момент киллеры из проезжавшего мимо автомобиля открыли огонь и несколько пуль попало в торс и голову Смирнова. Денис же с Кислярским оказались под защитой стоящих у тротуара автомобилей и в результате не пострадали.

— И чем, интересно, тебе обязана хозяйка этой квартиры? поинтересовался Вениамин.

Доро и Кислярский сидели в небольшой уютной кухоньке за литровой бутылкой водки и скромной магазинной закуской.

— Да сущим пустяком, — криво усмехнулся Денис. — Свободой. А может быть и жизнью, — Он помолчал. — В свое время её крепко подставили… Было дело.

Хозяйка квартиры была женщиной очень современной, интересной и не обремененной ненужными предрассудками и комплексами. Родившись долгожданным ребенком в семье министерского работника, она росла избалованной девочкой, на которую родители просто «не могли надышаться». Ее окружали любовью и заботой, её одевали как картинку и позволяли ей практически все, чего бы она только не пожелала. В результате этой чрезмерной любви росла она несколько изнеженным, болезненным и довольно капризным ребенком. И все-таки Лена, как звали девочку, оставалась добрым и отзывчивым человечком.

Получив аттестат зрелости, Лена поступила в институт и после окончания первого курса впервые без сопровождения родителей отправилась на море — в молодежный лагерь. Интересная девушка пользовалась у мужской части лагеря несомненным успехом, и ей этот успех весьма льстил. В лагере Елена сошлась с молодым аспирантом из Сирии. Но приблизительно через полгода их связь прекратилась — аспирант оказался неимоверно занудливым ревнивцем, что совсем не устраивало девушку, почувствовавшую вкус к свободной «взрослой» жизни. Благодаря отличной фигуре и яркой внешности Елена постоянно чувствовала себя в центре всеобщего внимания. Ее пребывание в любой компании сопровождали восхищенные взгляды мужчин и завистливые представительниц второй половины рода человеческого. И этот успех кружил голову и будоражил кровь.

В последующие годы у Лены было много различных поклонников, включая преподавателей родного ВУЗа, дипломатических работников и даже влюбленных кинорежиссеров. Как правило возникающие связи завершались довольно быстро. Ощущение новизны пропадало, поклонники при ближайшем знакомстве оказывались людьми весьма скучными и начинали вызывать раздражение…

Закончив институт, Елена по протекции отца устроилась на работу в одну фирму с красивым иностранным названием и со смешанным капиталом. Все, казалось, в её жизни складывалось самым наилучшим образом — хорошо оплачиваемая работа с перспективой, блестящие поклонники и влиятельные покровители. Однако вскоре после начала её трудовой деятельности в результате несчастного случая погибает отец, и девушка остается вдвоем с матерью, которая как раз только что вышла на пенсию. Несмотря на довольно приличные заработки, Елене, привыкшей к «широкому» образу жизни, начинает хронически не хватать денег. Конечно, можно было бы выгодно выйти замуж, благо в предложениях недостатка не было, однако ей не хотелось «продавать себя». Было жаль терять свободу и менять тот стиль, тот уклад жизни, который ей все больше нравился. К тому же Елена уже поняла, что её молодость и красота могут дать ей несравненно больше, нежели полученные в институте знания и далеко не глупая голова. Ну а если уж использовать весь арсенал…

Круг её знакомых постепенно расширяется. От богатых покровителей она получает такие подарки, которые позволяют не только безбедно жить, но также и кое-что откладывать на будущее. В ней пробуждается деловая жилка и девушка начинает покупать недвижимость — квартиры, дачи и дачные участки. «Эта квартира была приобретена Леной как раз перед тем, как она попала в беду», — пояснил Денис.

— А милиция ею при таком образе жизни не интересовалась? полюбопытствовал Вениамин.

— Как ты сам понимаешь, женщины подобного уровня ни для участкового, ни тем более для обычного милиционера просто недосягаемы, — заметил Доро. Но мафия и сотрудники некоторых ведомств конечно же имели на неё определенные виды.

Действительно, Елена вращалась среди публики весьма неоднородной и потому несомненно интересной для деловых людей из криминальных кругов и для спецслужб. В числе её знакомых были представители столичной богемы, бизнеса и связанных с финансами полууголовных группировок. Эти люди представляли собой практически неисчерпаемый источник информации. И этим было грех не воспользоваться.

Ее первая беседа с «заинтересованным товарищем» состоялась после очередной вечеринки у подруги. Когда Лена поднялась к себе, в квартире её поджидали два ничем не примечательных внешне господина. По всей видимости им было известно, что девушка возвращается в одиночестве, а потому они позволили себе роскошь не ждать её на улице или в подъезде, а с комфортом устроились в гостиной. Не вызывало сомнения, что сам факт их пребывания в темной комнате запертой на все ключи и поставленной на охрану квартиры был явно рассчитан на определенное психологическое воздействие.

Беседа была непродолжительной, поскольку не привыкшая к нажиму девушка наотрез отказалась от какого-либо сотрудничества с кем бы то ни было. Тогда Елене предложили подумать и предупредили, что при её образе жизни отказ от сотрудничества может обойтись ей весьма дорого.

Следующая встреча с уже знакомыми ей серьезными господами из непонятных структур закончилась с тем же результатом. Ну а затем начались неприятности — финансовая полиция заинтересовалась источником доходов, позволившим Елене сделать в последние годы её немалые приобретения. Затем неизвестные злоумышленники украли от дома «Тойоту» Лены и оставили её разбитой на другом конце города в прорытой для прокладки теплотрассы канаве. По ночам стали раздаваться странные звонки, а многие из её добрых знакомых явно изменили к девушке свое отношение — складывалось впечатление, будто они начали подозревать её в чем-то недостойном.

— Постарались господа из спецслужб? — хмыкнул Вениамин.

— Трудно сказать. Не знаю. Мне точно неизвестно, откуда они были. Ведь эти люди так ни разу и не сказали Елене, кого или что они представляют. Речь шла просто о сотрудничестве, а также о предоставляемом ей в случае её согласия покровительстве и «режиме наибольшего благоприятствования». А кто именно выходил с нею на связь — можно было только догадываться.

— И что, девушку все же «дожали»?

— Представь себе — нет, — отодвигая в сторону налитую Вениамином рюмку, ответил Доро. — Просто она стала очень осторожной, очевидно рассчитывая таким образом избежать дальнейшего давления. Но Елена не отдавала себе отчета в том, что заинтересованные в ней люди не имеют обыкновения отступать. Во всяком случае отступать так легко. В течение нескольких недель ей не напоминали о себе, и Лена же сочла, что после последней беседы на неё что называется плюнули и оставили её в покое. На самом же деле выходов из её ситуации было только два — или согласиться на предлагаемое сотрудничество, или пассивно, в качестве пострадавшей за свое упорство, помочь вышедшей на контакт «фирме» созданием трагического прецедента.

Но Лена оптимистически верила в свою звезду. После последней беседы с жаждавшими её сотрудничества «искусителями» прошло более месяца, но никто более не пугал её внезапными появлениями и звонками. Лена начала успокаиваться и постепенно забывать о несостоявшейся вербовке. Девушка решила, что самое страшное миновало. Интересные и занимающие в обществе видное положение мужчины как и прежде дарили ей свое внимание и драгоценности, женщины завидовали её красоте и интеллекту. Жизнь радовала приятными неожиданностями и не менее приятными надеждами на будущее. Тем более, что среди почитателей Елены появился молодой и интересный бизнесмен, который недвусмысленно дал ей понять, что собирается после предстоящего развода с супругой предложить девушке свои руку и сердце. Но — внезапно такое приятное настоящее превратилось в далекие и кажущиеся дивным сном воспоминания. Все пошло в тартарары — Елену арестовали.

— Обнаружили в сумочке наркотики, — подсказал Кислярский.

— Точно. И в сумочке, и при обыске на квартире, — кивнул Денис. Причем в больших количествах. Но нашли не только наркоту. На балконе благо дело происходило зимой — лежал расчлененный и разложенный по полиэтиленовым упаковкам труп. И когда через несколько дней труп удалось идентифицировать, то выяснилось, что речь идет о похищенном около полутора месяцев тому назад правозащитнике, выкраденном незадолго до того в одной из сопредельных стран — членов Содружества…

— И как же тебе удалось..?

— Как, как… Видишь — жив еще. Правда — пришлось, как тебе известно, уйти с прежней работы. Так сказать, в качестве платы за слишком добросовестно выполненные обязанности… Но зато Елена теперь не только на свободе, но даже вышла замуж за своего бизнесмена, который оказался на редкость порядочным человеком и чем только мог помогал ей и следствию.

— Ты никогда не рассказывал, неужели тебя «попросили» сразу после завершения этого дела? — вновь придвигая Денису полную рюмку, удивился Кислярский.

— Ну нет, конечно. Это было бы слишком уж явно. После освобождения Елены из-под стражи я проработал ещё более года. Ты же помнишь, мне инкриминировали превышение мер самообороны, когда я, спасая от насилия молоденькую девчушку, прикончил одного и изрядно покалечил ещё трех пьяных мерзавцев… Самое интересное — никто не хотел тогда принимать в расчет показаний пострадавшей и того обстоятельства, что убитый угрожал мне пистолетом, а остальные были вооружены металлическими прутьями и обрезками труб. Потом ещё мне дали понять, что я довольно легко отделался. Вот так-то… — Доро взял рюмку. — Ну, поехали.

— Помянем Кольку.

— Да упокоит Господь душу его… Давай.

— Видимо, мы основательно потревожили осиное гнездо, — поставив на стол выпитую рюмку, заметил Вениамин. — Ты гляди, как этот гад вдруг принялся за нас…

— А ему теперь ничего другого и не остается делать, — заметил Доро. Мы же загнали его в угол. Благодаря нам он понес, что называется, моральные, финансовые и людские потери. К тому же непонятным ему образом мы вышли на Клюеву. Уверен, её квартиру он все это время придерживал про запас.

— Знать бы, сколько у него ещё таких квартир…

— Но, обрати внимание, как раз именно эта его почему-то особенно беспокоит, — задумчиво произнес Денис. — Подозреваю, что-то с ней связано такое, что может нас вывести на «генерала». Вот только понять бы — что именно.

— Может быть, Клюева забыла сообщить тебе что-то важное?

— Может быть. Но теперь с ней будут беседовать уже другие. Следователи… Ну давай ещё раз помянем Кольку.

— Помянем.

Они молча выпили и затем несколько минут вяло закусывали приобретенной по пути снедью.

— Ты знаешь, страшно подумать, как мне смотреть в глаза родителям Смирнова, когда они прилетят на похороны из-за границы — заметил Доро. Ведь это я вовлек его в эту историю.

— Кончай! В чем твоя вина? Неужели ты думаешь, что при таких обстоятельствах Колька был бы в состоянии оставаться в стороне? Да он никогда не простил бы тебе, не объявись ты в то утро у него в Удельной. Как не простил бы и я, узнай, что вы вдвоем без меня пытаетесь найти гада, виновного в гибели Макса.

— А может быть — ещё и Вадимцева, — напомнил Доро.

— Да. Может быть, — немного помолчав, Вениамин добавил, — И мы его найдем, мы ещё возьмем к ногтю эту гниду… Уверен, мы уже близко — не даром он начал дергаться и стал вдруг таким активным.

— Все потому, что у него появилась информация. Если у дома Клюевой он просто использовал удачный случай, то вечером у милиции все было заранее спланировано. — Денис обильно полил бутерброд с ветчиной острым «чили». Знать бы только, кто этому деятелю дает наводки…

— Точно. В милиции у него свои люди наверняка есть, — подтвердил Вениамин. — Вот только вопрос — как их вычислить?

— Будем думать.

— Не наш ли это уважаемый следователь? Не от него ли «генерал» получает интересующие его сведения? — вновь наполняя рюмки, задумчиво произнес Кислярский и сам же себе ответил, — Хотя нет, едва ли. Это было бы слишком уж очевидно. Да и подставлять осведомителя такого масштаба под подозрения никто бы не стал.

— Я тоже так думаю. Информацию «сам» получает от кого-то еще…

— Угу, — кивнул Вениамин. — От секретарши, от связывавшегося с нами лейтенанта…

— От якобы случайно заглянувшего коллеги, или обеспокоенного ходом следствия начальника, — дополнил Денис. — Возможностей много. И как тут вычислить этого помощничка «генерала»…

— Давай думать, что у нас ещё осталось в активе.

— К сожалению, не так-то много. Но зацепки есть. Первое — мы знаем о связи с ним Хмелева. Второе…

— Кстати, — прервал своего виз-а-ви Кислярский. — У тебя в куртке последние кассеты записей — из его кабинета и из дома.

— Хорошо. Прослушаем позже, — Денис на мгновение задумался и продолжил, — Второе — известна номинальная хозяйка квартиры Клюевой Вероника Петровна Ананьева. И наконец третье — владелец обнаруженной мной у Клюевой визитной карточки, некий помощник депутата Госдумы Решетников. Игорь Измаилович Решетников.

— А ты не допускаешь, что наш «генерал» и этот Решетников могут оказаться одним и тем же лицом?

— Едва ли… — Денис потер суставом указательного пальца переносицу и повторил, — Едва ли. Такой острожный человек, как этот Викентий Евдокимович, никогда не стал бы закладывать свою визитку в оставленном Наталье блокноте.

— Да уж. Он так тщательно оберегал от Наташи и её родителей свою биографию, что наверняка не допустил бы подобной промашки… Но ты ещё забыл о тех трех деятелях, которых утром сдал милиции в Икше, — напомнил Вениамин.

— На них, как ты понимаешь, особых надежд возлагать не следует. Судя по всему, парни они достаточно тертые и неглупые. Сболтни они что, скорее всего никакие камеры с охранниками их уже не спасут… — Денис на мгновение задумался и добавил, — Кстати, можно ещё попытаться прижать Миху Маленького — того амбала, который служит на мелкооптовой базе охранником. Вот вроде бы и все. Больше мне пока ничего на ум не приходит.

Прослушивание на ночь кассет с записями из кабинета и из дома Бориса Александровича Хмелева неожиданно оказались не совсем пустой тратой времени. Во всяком случае один из звонков завучу в лицей вызывал несомненный интерес. Звонивший — судя по голосу заядлый курильщик — после обмена ничего не значащими банальностями сообщил завучу, что «бумажки до сих пор так и не поступили», и это «уже беспокоит шефа». На заверения Хмелева, что «все сделано» и что он «во всем разберется», его собеседник не без ехидцы поинтересовался:

— Это как с Тюлей, что ли?

— А что Т-тюля? — обеспокоено спросил Хмелев. — Это ты о чем?

— Да ладно тебе… Все путем. Шеф уже все знает. И он доволен, как вы тут с Хмырем сработали. Только предупреждает, чтобы больше таких проколов не было. И ещё одно — Лысому впредь не звони. Понял?

— Да. А что с ним?

— Неосторожен он был, — пояснил звонивший. — Вот и преставился скоропостижно раб Божий…

— А…

— Ладно, — хриплый голос перебил собиравшегося видимо что-то спросить Хмелева. — Ты делай свое дело, а остальное тебя не касается. Чем меньше знаешь — тем крепче спишь… И — «бумажки» должны доставить куда следует уже сегодня. В крайнем случае — завтра к утру. А то, сам понимаешь, худо будет. Неустойку-то ведь тебе из своего кармана платить придется.

— Прослежу, — пообещал Хмелев, — Все сегодня обязательно б-будет.

— Да уж расстарайся, — насмешливо одобрил звонивший. — Не в твоих интересах шефа расстраивать…

Попрощавшись со своим собеседником, Хмелев нажал на кнопку телефона и сразу же набрал номер.

— Типография, — официально ответил приятный женский голос. — Вас слушают.

— Василия Алексеевича, пожалуйста, — попросил завуч и уточнил, Хмелев б-беспокоит.

— Минуточку.

Из последовавшего затем короткого разговора следовало, что интересовавшая недовольного завуча задержка с поставками «бумажек» объясняется исключительно техническими причинами — вышло из строя оборудование и нет расходного материала. К тому же заболел единственный человек, на которого в типографии ещё можно было положиться. Обо всем этом и о возможной задержке, как уверял собеседник Хмелева, он пытался предупредить завуча заранее, но якобы никак не мог до него дозвониться.

— Но ты п-пойми, если сегодня к вечеру «б-бумажки» не будут на месте, за возможные убытки п-придется платить нам с тобой! — с нажимом заявил Хмелев. — Твои т-технические неполадки никого не интересуют. Это не оправдание.

— Ну а что я могу поделать? Ты телевизор смотришь? Радио слушаешь? Должен был бы наверное знать, что сейчас делается в госбюджетных организациях. А в ВУЗах — и тем более.

— Твои т-трудности и проблемы с государственным финансированием абсолютно никого не интересуют. Тебе конкретные люди очень хорошо п-платят за вполне конкретную работу, — с раздражением напомнил завуч. — А ты ссылаешься на мелочь, к-которую временно не получаешь от государства. Если хочешь — не выполняй государственные заказы. А т-тут — вывернись наизнанку, но сделай то, что обещал.

— Да как же я буду делать, когда народ знает, что у нас нет расходного материала?

— А вот это уже — т-твои проблемы! Но не забудь, мы с тобой при такой постановке вопроса не только ничего не п-получим, но нас ещё разденут как липку и по вагонам электричек п-пустят голыми собирать милостыню…. Это только если ещё не грохнут в назидание другим. Схватываешь?

— Понятно. Тогда придется работать ночью… — Василий Алексеевич на секунду задумался. — Можешь найти мне в помощь человечка? Дел-то там всего…

— А если дел немного, то чего же ты до сих пор не шевелился? Отчего ничего не предпринял?!! — взорвался Хмелев, — Почему не использовал никого из своих? Или у тебя там в основном миллионеры на подхвате вкалывают?

В своем раздражении завуч даже перестал заикаться.

— Ты на меня, Борис Александрович, не кричи! Я тебе скажу, мне как-то совсем не хочется садиться — пусть даже и за очень длинный рубль.

— Ладно, — взял себя в руки Хмелев. — Будет т-тебе «человечек»… под два метра ростом. Он тебе и механик, и носильщик, и водитель, и экспедитор. Но только за его услуги будешь расплачиваться сам. Из своей доли. Считай это штраф за просроченные полтора дня. И чтобы к утру все было сделано наилучшим образом и д-доставлено на место. Успеешь?

— Обещаю.

После того, как завуч завершил разговор с работником типографии, его на некоторое время отвлекли служебные заботы. Разрешив проблемы нехватки цветных мелков и замены преподавателя физики, Хмелев позвонил… Гапонову и договорился с Михой Маленьким о том, что тот подъедет в типографию по указанному ему адресу и поступит там в полное распоряжение некого Василия Алексеевича.

То обстоятельство, что при этом прозвучал адрес, весьма обрадовало Дениса и Вениамина. Теперь в любой момент можно было навестить типографию и поинтересоваться, что именно там печатали по заказам Хмелева. Едва ли речь тут шла о дневниках или школьных тетрадках. Ведь за ожидаемые «бумажки», судя по легкомысленной реплике безответственного Василия Алексеевича, вполне можно было поплатиться свободой.

Однако сразу возникал вопрос — был ли хоть малейший резон на этом этапе вносить сумятицу в функционирование неплохо отлаженного механизма? Ну, узнали бы они, о какой конкретно печатной продукции идет речь. Пусть даже изъяли бы поддельные бланки паспортов, удостоверений сотрудников ФСБ или помощников депутата Госдумы. Чем бы это им помогло? Приблизило бы их хоть на шаг к «самому»? Наверняка нет. Для того, чтобы выйти на «генерала», лучше было выяснить не только то, что за продукция печаталась на вузовской типографии, но и куда, с какими целями эта продукция затем поставлялась.

Появление же в типографии посторонних и любое вмешательство в естественный ход событий было равнозначно любезному предупреждению «генерала» о сгущающихся над его головой тучах. Так что после появления в типографии нежеланных гостей «сам» несомненно поспешил бы обрубить все ведущие к нему нити. Иными словами, он просто нашел бы возможность устранить Хмелева. Но терять предприимчивого завуча Денису теперь совсем не хотелось.

При дальнейшем прослушивании пленок внимание Дениса и Вениамина привлек разговор Хмелева с неизвестной девушкой. Завуч договорился с ней о встрече у кинотеатра «Прага». Судя по голосу, это была та самая особа, которой Хмелев задолжал в качестве неустойки немалую сумму, когда в связи с гибелью Тюли отказался от партии «товара». Их встреча была назначена на восемь тридцать вечера, так что ко времени прослушивания кассеты она наверняка уже успела давным-давно завершиться. И хотя узнать о связях Хмелева в наркодельцами было бы весьма соблазнительно, ничего изменить уже было нельзя.

Утро для Доро началось покаянным звонком другу-полковнику. Костя был уже в курсе последних событий и заявил, что не нужно никаких извинений, а Марина может оставаться у них с женой ещё столько времени, сколько потребуется. Приветы же и сожаления по поводу нарушенных в связи с объективными обстоятельствами договоренностей он Марине обязательно передаст.

Из последовавшего затем непродолжительного разговора выяснилось, что приятель Винсента, видевший убитого за пару недель до смерти со странным собеседником, опознал этого собеседника по показанным ему фотографиям Александра Редина. Коллеги Винсента по платной стоянке также утверждали, будто человек с продемонстрированных им фотографий несколько раз заходил к Бочарову на работу.

Договорившись с Костей о встрече через полтора часа на обычном месте у кафе, Денис повесил трубку и отправился в ванную бриться. Из зеркала на него глядело покрытое короткой щетиной усталое и несколько опухшее лицо. Побрившись, Доро забрался в ванну и некоторое время занимался самоистязанием, сидя под холодными струями бьющей из душа воды.

Когда он освободил ванную, Вениамин уже успел сварить кофе и вытащить из холодильника продукты. В отличие от Дениса, чувствовал он себя после более чем полулитра выпитой накануне водки судя по всему совсем неплохо.

— Готовь бутеры, — скомандовал он, направляясь к ванной. — Я сейчас.

Пока Кислярский отсутствовал, Денис соображал, как ему надежнее выяснить координаты той Ананьевой, на имя которой оказалась записанной квартира Наташи Клюевой. В конечном итоге он тяжко вздохнул и позвонил Лидии. Когда бывшая коллега сняла трубку, Доро покаянным голосом сообщил, что хотел бы с ней снова встретиться.

— Неужели собираешься пригласить в театр? — деланно удивилась Лидия.

— Да-да, конечно… Как только появится свободное время, обязательно сходим.

— Ага. Ясно. Значит так — если надеяться только на твое свободное время, то в ближайшие двадцать пять-тридцать лет в театре мне наверняка бывать не придется…

— Нет, честно, Лидок. Обязательно сходим, — не особенно уверенно заверил Денис.

— Ну да, конечно. Как только, так и сразу… Знаешь, кто ты есть?

Денис молчал.

— Ты есть неумело, но довольно успешно альфонсирующая личность, с корыстью использующая беззащитных работающих женщин в общественных интересах, — определила Лидия и тут же пояснила, — Ты же самым бессовестным образом нагружаешь бедняжек дополнительной работой. Понял? А ещё ты социально полезный сутенер, вот ты кто… Ну что молчишь?

— Сказать нечего, — признался Доро. — Твои дефиниции слишком сложны для моих абсолютно серых полушарий.

— И не стыдно?

— Очень стыдно. Очень. Но я торжественно обещаю в ближайшем будущем больше уделять внимания своему интеллекту. Куплю какой-нибудь тренажер и буду «накачивать» ещё оставшиеся у меня немногочисленные извилины. А к тому же займусь своим моральным обликом. Ведь ещё не все потеряно, верно? Так что искренне надеюсь вскоре исправиться. Правда.

— Ладно, — сменила гнев на милость Лидия. — Можешь подъезжать, эксплуататор.

— Я привезу тебе цветы, — на всякий случай пообещал Доро.

— Ну вот… Этого ещё не хватало, — упавшим голосом произнесла Лида.

— Ты это о чем? — обеспоенно спросил Денис.

— О том, что я узнаю тебя все с новых сторон. Хотя я всегда подозревала, что ты ещё и жуирствующий взяткодатель… Ладно, не буду. А то ещё возможно пробужу дремлющие в тебе комплексы неполноценности.

— Не пробудишь, — уверенно заявил Денис. — Они очень крепко спят. К тому же я ещё подозреваю, что ты уже давно тайно и страстно любишь меня. И говоришь мне все это исключительно из вредности. Поэтому я не верю ни единому твоему слову.

— Нахал, — констатировала Лидия. — Ты просто редкостный нахал. И от справедливого гнева тебя спасают лишь мои такт да моностырское воспитание. А также обещанные тобой цветы.

Повесив трубку, Денис немного подумал, после чего набрал номер Гапонова и попросил взявшую трубку женщину передать, что «звонил Федя относительно должка» и что Федя вновь позвонит в середине дня. Доро надеялся, что Миха ещё не забыл оговоренного пароля.

— В середине дня вы лучше звоните ему на работу, — посоветовала женщина. — Телефон-то небось знаете?

— Как же, знаю, — подтвердил Денис. — Но только вы, ежели будете говорить с Михаилом, все-таки скажите ему о моем звонке.