"Удар в спину" - читать интересную книгу автора (Матюхин Леонид)

ГЛАВА 3

Избегать дальше разговора с Витой было бы уже неприлично, а потому в оговоренное воскресенье Антон честно дождался её звонка. Стараясь казаться радостным, он рассказывал о своей поездке в Финляндию и о том непомерном объеме работы, что ожидал его по возвращении домой. И чем больше он говорил о работе, не сказав при этом ни слова о своей любви и о желании увидеться с девушкой как можно быстрее, тем молчаливее становилась Вита. А на завершавшее разговор традиционное «целую» она ответила столь же маловыразительным «обнимаю». По всей видимости, в результате непродолжительной телефонной беседы девушка уверилась в своих подозрениях. Во всяком случае она не обещала звонить ещё раз до своего возвращения с юга и не просила встречать её с родителями на вокзале. А Антон решил пока тихо радоваться жизни и старался не думать о предстоящей встрече с Витой.

Меж тем его привязанность к Лиде становилась все более сильной. По завершении рабочего дня он спешил к ней и они вместе отправлялись на концерт или к кому-нибудь в гости. Но, что странно, знакомить девушку с родителями он не спешил. Более того, он даже не удосужился оставить «старикам» номер телефона, по которому его можно было найти в том случае, если он срочно потребуется. В то же время дома Антон теперь появлялся довольно редко, что совсем не нравилось его родителям. Когда, наконец, он однажды забежал к ним, его усадили за стол и сообщили, что вернулась Вита. Она звонила несколько раз накануне вечером, но не смогла застать его.

— Я думаю, она уже знает, что последнее время ты практически не живешь здесь. Ведь у неё в нашем доме много подруг, — заметил отец и добавил со вздохом, — Она так к тебе относится, а ты… Я считаю, как порядочный человек ты просто обязан объясниться с девушкой.

— Конечно, — поддержала его мама, — Нельзя делать вид, будто ничего не случилось. Нужно ценить хорошее к тебе отношение. Зачем сохранять эту неопределенность? Зачем заставлять девушку зря мучиться?

— Ну почему вы считаете, будто она мучается? — пожал плечами Антон. В наше время отношения стали намного проще, чем это было, когда ты, пап, ухаживал за мамой.

— Я полагаю, что обманутые влюбленные и через тысячу лет будут так же безутешны, как это было до Рождества Христова… — покачал головой отец. И если ты полюбил другую, то наберись мужества честно и откровенно сказать об этом Вите.

— Ладно. Я подумаю, — настроение у Антона совсем упало. — И давайте больше не будем об этом.

Когда Антон говорил о своем хорошем отношении к Вите, он явно лукавил. Теперь, когда она вернулась, он чуть ли не со страхом думал о предстоящей встрече с ней. Необходимость объяснений вызывала в нем глухой протест, если даже не легкое озлобление. Без неё все было так хорошо, а вот теперь — на тебе…

И все-таки Антон сдержал свое слово и на следующий день утром позвонил Вите.

— Нам нужно поговорить, — без длительных предисловий заявил молодой человек.

— Не уверена. Ты, очевидно, хочешь сообщить мне, что любишь другую?

Антон никак не ожидал, что Вита так сразу попытается взять инициативу в свои руки.

— Я…

— Не нужно, прошу тебя. Мне… мне все понятно. И ещё — я искренне желаю тебе счастья. — девушка немного помолчала и добавила, — Правда желаю… — Затем в трубке раздались сигналы отбоя.

Антон некоторое время стоял перед телефоном, держа перед собой трубку и недоуменно глядя на нее. В нем одновременно боролись несколько чувств. С одной стороны, он испытывал радость от того, что ему уже не придется объясняться с девушкой. Меньше всего ему теперь хотелось бы встретиться с ней взглядом… С другой стороны, когда все наконец разрешилось, его вдруг охватили сомнения. Он почти что сожалел о разрыве с Витой. Ему вдруг вспомнились её необычные зеленые глаза, её улыбка и её трогательная любовь к нему. Он понимал, что состоявшийся короткий разговор ставит на их отношениях точку, и непроизвольно жалел об этом.

Когда вечером Антон приехал к Лиде, настроение у него было не из лучших. Этому способствовал и разговор с Игорем, который как раз в этот день неожиданно предложил открыть свое собственное дело. Так что нервы были напряжены, и Антон пребывал что называется в «боевом» настроении. «Знала бы ты, — думал он, — Что из-за тебя я сегодня расстался с той, которая должна была стать моей женой. И в прекращении наших с ней отношений виновна именно ты».

Могло показаться, будто Лида и на самом деле была в курсе всех событий минувшего дня. Она, казалось, искренне стремилась исправить Антону настроение. Во всяком случае молодого человека ожидал отличный ужин с вином. Девушка была с ним необыкновенно ласкова и нежна. И настроение постепенно улучшалось. В какой-то момент Антон не выдержал и рассказал Лидии о предложении друга основать собственную фирму. К его удивлению, Лида полностью поддержала доводы Игоря.

— Вы такие талантливые, — откровенно льстила она, — что наверняка сможете раскрутить настоящее дело. У вас для этого есть все — знания, опыт, друзья, которые готовы помочь деньгами и советом. Ну что вам ещё нужно?

— Неплохо бы ещё иметь и собственный стартовый капитал…

— «Заграница нам поможет», — знаменитой фразой Остапа Бендера подбодрила молодого человека Лида. — А вообще-то я уверена, что Слава не откажется дать вам денег.

Когда бутылка опустела, настроение уже не было таким гнусным. А последовавшие затем ласки заставили Антона и вообще забыть о всех треволнениях минувшего дня.

Последующие месяцы прошли как в тумане. Вскоре после того, как выяснилось, что Лида беременна, они подали заявление в ЗАГС. Несколько позже состоялось его знакомство с родителями Лиды, которые оказались неожиданно моложавыми и на удивление спокойными людьми. У них был ещё и младший сын-восьмиклассник, заботами о котором они судя по всему и жили. С самостоятельностью дочери родители очевидно давно уже примерились, а потому знакомство с её будущем мужем вызывало у них скорее всего не более чем вполне естественное любопытство. Во всяком случае, так показалось Антону.

Когда Антон наконец-то решился познакомить будущую супругу со своими родителями, те усиленно делали вид, что им очень приятно знакомство с Лидией, но Антон почему-то был уверен, что они продолжали в большей степени симпатизировать Вите. И это его уверенность наполняла молодого человека странной жалостью к Лиде и вызывала в нем подспудное недовольство «стариками». Но все же родители были очень милы с Лидой и произвели на нее, как она уверяла, очень хорошее впечатление.

Незадолго до свадьбы мама предложила, чтобы молодожены переселились к ним. «В конце концов, мы спокойно разместимся в нашей квартире,» — заметила она. И в этом был резон — у них действительно была большая пятикомнатная квартира, унаследованная в свое время отцом от деда-академика. И все-таки молодожены не спешили съезжаться. Лишь тогда, когда Лиде до родов оставалось уже менее двух месяцев, они перебрались к родителям.

С появлением на свет Вероники, жизнь, казалось, ещё более ускорила свой и без того сумасшедший бег. Теперь все интересы большой семьи были полностью подчинены воле молодой мамы и капризам подрастающей малышки. Мужская половина семейства относилась к этому спокойно, но мама время от времени не сдерживалась и тет-а-тет высказывала сыну свое недовольство невесткой. Тот как мог успокаивал маму, потом просил супругу быть с нею помягче и потерпимее, однако у женщин постепенно накапливались взаимное недовольство и неприятие. Это и стало в конечном итоге причиной переезда на снимаемую недалеко от работы Антона двухкомнатную квартиру.

При переезде случился небольшой конфуз. Разбирая привезенные на новую квартиру вещи, Лида случайно наткнулась на старый кожаный портфель. В нем было что-то тяжелое. Сидя на полу, девушка открыла портфель и извлекла из него полиэтиленовый пакет. Она развязала связанные ручки пакета и обнаружила внутри… кобуру с пистолетом, пустой магазин и две небольшие пачки патронов. Заглянувший в этот момент в комнату Антон увидел Лиду, сидевшую на ковре с пистолетом в руках. Кобура валялась рядом.

— Что это? — увидев остановившегося в дверях Антона, спросила девушка. — Что это такое, я тебя спрашиваю?

— Пистолет. Ты же видишь.

— Откуда он у тебя?

— Подарок. Мне его подарили.

— Ты должен немедленно выбросить его, — решительно заявила девушка. Я не потерплю дома ничего подобного!

— Будь добра, оставь, пожалуйста, этот тон, — поморщился Антон. — Я же тебе сказал, что это подарок. А подарки не выбрасывают.

— Такие подарки нам не нужны… Мне кажется, ты забыл, что у тебя дочь. И я не хочу, чтобы благодаря твоему мальчишескому увлечению оружием она осталась без отца… Ну что ты молчишь? Ты понимаешь, что я говорю?

— Я все прекрасно понимаю. Но пойми и ты — выбрасывать его я не собираюсь. И давай не будем больше говорить на эту тему. — Подойдя, Антон взял из рук жены пистолет, поднял с пола пакет с патронами и портфель. — Я постараюсь спрятать это так, чтобы на портфель больше никто случайно не наткнулся.

— Все это мне очень не нравится, — покачала головой Лида и после короткой паузы повторила, — Очень.

Несмотря на беременность и рождение ребенка Лидия смогла не отстать от своих соучеников и вовремя закончила Университет. Отличаясь завидной волей и изрядным тщеславием, она лишь очень короткое время проработала в качестве ассистента на кафедре физики в институте и за это время ещё успела закончить бухгалтерские курсы. Она не без оснований полагала, что эти курсы вкупе с университетским дипломом помогут ей получить высокооплачиваемую работу. И верно, через кого-то из своих многочисленных знакомых Лида смогла устроиться в один коммерческий банк. Смена работы сразу же дала ощутимую прибавку к бюджету семьи.

Отношения Антона с Лидой в основном были добрыми и ровными. Собственно, для общения у них оставалось не так-то много времени, так что они особенно друг другу не надоедали. Антон уходил из дому не позже восьми, а возвращался с работы в девять-десять. К тому времени сидевшей с Вероникой в течение дня няни уже давно не было, а Лида поджидала его, занимаясь какими-нибудь своими делами. Правда, временами на супругу, как говорил Антон, что-то «накатывало». Лидия по непонятной ему причине вдруг замыкалась в себе, становилась крайне раздражительной, если не сказать агрессивной, и готовой обидеться на любой пустяк. Первое время эти немотивированные ухудшения настроения завершались взаимным недовольством и сопровождавшимися неприязненными взглядами упреками в адрес супруга по поводу его черствости.

Антон не мог понять, что именно могло вызывать у Лиды эти внезапные ухудшения настроения. Теряясь в догадках, он пытался оправдываться, но его оправдания лишь ещё более распаляли супругу, и их отношения на какое-то время резко ухудшались. Наверное, лишь присутствие Ники-Вероники избавляло их от громких скандалов, а может быть — и от развода.

Постепенно Антон понял — чтобы не обострять отношений, в период, когда у жены испорчено настроение, лучше по возможности избегать общения с нею. По крайней мере, в эти моменты не стоило обращать внимание на то, что она не отвечает на задаваемые вопросы, «цепляется» к любой мелочи и больше напоминает нервно тикающий часовой механизм взрывного устройства, нежели хрестоматийно-добропорядочную жену. Опыт подсказывал — в такие моменты предпочтительнее найти повод и просто на час-другой уйти из дома. В этом случае по возвращении обычно все вновь возвращалось «на круги своя». Хотя супруга и выглядела несколько отрешенной, он по крайней мере уже мог не опасаться неожиданных вспышек озлобления. К счастью, «вселенская скорбь», как называл эти периоды Антон, наблюдались не слишком часто. Хотя, пожалуй, в последнее время эти своеобразные «приступы» ухудшения настроения стали более острыми и продолжительными. И, скорее всего, как полагал терпеливый муж, объяснялись они постепенно накапливающейся усталостью, которая в один не очень прекрасный день находила таким образом себе выход.

И вот однажды, в один из весенних вечеров, когда вскоре после возвращения с работы на него посыпались упреки в том, что он совсем не уделяет внимания семье и дочери, поскольку бывает дома лишь по воскресеньям, Антон как обычно поспешил одеться и «пошел подышать свежим воздухом». Было начало одиннадцатого. На улице стояла промозглая мартовская погода. В такую погоду, как говаривала его мама, «хороший хозяин собаку из дому не выпустит». И верно, в пределах видимости улица была абсолютно безлюдна. Потоптавшись пару минут у подъезда, Антон, движимый непонятным импульсом, направился к стоянке, сел в машину и завел двигатель. Подумав немного, он решил проехать к родительскому дому. У «стариков» последний раз он был лишь в начале января. В последние годы из-за отсутствия свободного времени их общение ограничивалось в основном лишь нечастыми телефонными звонками. Поэтому вынужденную прогулку было просто грешно не использовать для визита к родителям.

На подъезде к арке, через которую ему предстояло попасть во двор, где прошли его детство и юность, Антон притормозил. И тут он обратил внимание на небольшую группу веселившихся молодых людей. Они обосновались метрах в пяти от ближайшей остановки. Трое парней расположились на тротуаре треугольником метрах в четырех-пяти один от другого. Практически по центру стояла девушка. Когда она как-то очень неуверенно делала шаг в сторону одного из парней, тот тут же перебрасывал кому-нибудь из своих приятелей темный предмет размером с кошку средних размеров. «Наверное сумка», сообразил Антон, которому прежде и самому не раз приходилось принимать участие в подобных забавах, когда какая-нибудь вещь возвращалась владельцу лишь после того, как тому удавалось перехватить её в момент «передачи» над своей головой. Забава была не совсем безобидна, но, тем не менее, и школьники и студенты охотно предавались ей, заставляя кого-нибудь из менее удачливых друзей бегать и прыгать, дабы заполучить назад отобранную у него вещь. В другое время Антон спокойно проехал бы мимо, даже не обратив внимания на веселящихся парней, но тут… тут он остановился почти что неожиданно для самого себя. В этом сыграл свою роль целый букет факторов скверная погода, настоятельно требующее выхода отвратительное настроение, вид явно растерянной девушки в окружении далеко не добродушных молодых людей и полнейшее отсутствие прохожих на неважно освещенной улице.

Останавливаясь, Антон проехал почти что до самой арки. Посмотрев в зеркальце заднего вида, он сдал машину несколько назад и, приоткрыв правую дверцу, некоторое время наблюдал за разворачивающимся в сумерках «действом». Сомнений не было — здоровые парни не отдавали девушке в длинном пальто её сумочку.

— Эй, — ни к кому конкретно не адресуясь, обратил на себя внимание Антон, — Отдайте-ка девушке сумку!

Ответом ему был издевательский смешок.

— Ты смотри! — бросив мельком через плечо взгляд на машину, заметил один из парней и в тот же момент швырнул сумочку приятелю. — Нарисовался кто-то…

— Ага, — подтвердил тот. — Доброхот какой-то прорезался. Раскатал губы… Как думаешь, Диман, чего ему нужно?

— Приключений, видно, на свой зад ищет, — поделился своими соображениями тот, кого назвали Диманом, и почти беззлобно предложил, — А ты не сиди там, мужик, в тачке. Коль ты такой жалостливый, иди и забери у нас сумочку.

По всей видимости само предположение, что кто-то осмелится добровольно подойти к ним, показалось ребятам настолько забавным, что они дружно рассмеялись.

Девушка между тем замерла, безвольно опустив руки. Однако появление Антона делало её участие в «игре» по всей видимости уже не столь обязательным. Парни продолжали перебрасывать сумочку через голову девушки, используя её в качестве своеобразной волейбольной сетки.

— А то давай махнемся, мужик, — делая перед броском обманный «финт», дополнил предложение приятеля Антону молчавший до того приземистый крепыш. — Ты нам оставляешь тачку, а мы тебе — сумку… с «телкой» в придачу.

— Ты, Косой, больно уж щедрый, — утрированно брюзгливым тоном возразил Диман, — Хватит с него и сумочки. В ней, небось, у девки баксы припрятаны. Те, что ей за ночную работу клиенты отстегивают.

— Да Бог с ней, с телкой, — чуть не уронив брошенную ему сумочку, недовольно бросил тот, чье имя пока ещё оставалось неназванным, — Если у нас будет тачка, то баб-то уж мы себе найдем. И не таких, как эта. А что-нибудь пофигуристей.

— Ага, — поддержал его словоохотливый Диман, — Что б было за что подержаться.

Тут он заметил, что Антон уже выбрался из правой дверцы, и не стал перекидывать дальше только что пойманную сумочку, а сунул её себе за пазуху.

— Гляди-ка, мужики, — протянул он, — а клиент-то нам, кажись, серьезный попался. Уж не из ментовки ли? — Он сделал паузу. — Слышь-ка, ты не из ментовки, красавчик?

Антон, не отвечая, захлопнул за собой дверцу и двинулся к ближайшему из парней.

— Не-е, — ухмыльнулся Косой, — Этот не из мусоров. Точно, не из мусоров. Этот просто фильмов американских насмотрелся. А может — советских, не знаю… А теперь в героя поиграть хочет.

— Да нет же, мужики. Красавчик в натуре хочет махнуться своей тачкой на сумочку, — растянул в ухмылки тонкие губы Диман и пошел навстречу Антону.

Остальные повернулись лицом к неожиданно объявившемуся заступнику девушки. Они с любопытством разглядывали спокойно идущего по направлению к ним высокого молодого человека в длинном пальто и без головного убора. Тот в свою очередь в скудном свете уличного освещения оценивающе оглядел своих потенциальных противников. Старшему из них — тому, чье имя пока ещё не прозвучало — было не больше двадцати трех-двадцати пяти. Моложе всех был Косой, которому можно было на вид дать максимум семнадцать-восемнадцать. Однако парень был что называется крепко скроен. Его щеку от скулы до волевого подбородка пересекал узкий и выпуклый шрам, что скорее всего свидетельствовало не только о бойцовском характере, но и о известном опыте в уличных потасовках.

О девушке, кажется, все забыли. Она оставалась стоять ближе к находившейся у неё за спиной витрине хозяйственного магазина. Падающий со столба свет фонаря освещал полы её пальто, но оставлял в тени лицо. Девушка замерла. Она не шевелилась. Можно было подумать, что как раз теперь, когда за неё заступилась, её неожиданно сковал страх.

— Так что, мужик, махаемся? — останавливаясь напротив Антона и в упор глядя ему в глаза, прищурился Диман. — Ты подумай, в натуре. У тебя хоть сумочка на память останется. А то ведь обидно так вот без ничего оставаться? А? Тачку-то мы у тебя ведь так или иначе конфискуем.

Когда Диман остановился, его приятели напротив пришли в движение и начали, не сговариваясь, обходить Антона с двух сторон.

— Дай-ка мне сумочку, — протягивая руку, потребовал Антон.

Диман стоял от него приблизительно в полутора метрах.

— Возьми, — Диман сунул руку за пазуху и тут же вытащил ее; в руке блеснуло лезвие ножа. — Оп-ля! Ну как, красавчик, что теперь скажешь насчет обмена?

Боковым зрением Антон видел, что оба приятеля Димана уже приблизились на опасное расстояние. Они находились теперь от него метрах в четырех — по бокам и уже несколько сзади. Судя по всему, прием был отработан: один из троих отвлекал внимание спереди, в то время как остальные заходили противнику в тыл.

— Я сговорчивый, — усмехнулся Антон. — Даешь сумочку — получаешь ключи, — и он, делая с правой ноги полушаг вперед, слегка вынес вперед правую же руку, в которой действительно были зажаты ключи от машины с брелоком «центрального замка» и противоугонного устройства.

— Значит… — хотел что-то сказать Диман, однако на это у него не осталось времени.

Ему на мгновение показалось, что стоящий напротив него молодой мужчина споткнулся и вот-вот упадет на него. И в тот же миг он почувствовал боль. Его правая рука разжалась и повисла плетью. Слегка лязгнув, нож упал на асфальт. А сам парень, будто подхваченный обрушившейся на него откуда-то сверху силой, вдруг оказался брошенным на грязный тротуар.

Почти одновременно с двух сторон с боков и несколько сзади к Антону кинулись друзья поверженного Димана. Раздумывать и выбирать себе противника просто не было времени. Поэтому, быстро повернувшись вправо, Антон бросился к бегущему на него Косому. По всей видимости, парень верил в свое умение драться и в силу своих кулаков. Во всяком случае, он был безоружен. Почти поравнявшись с Косым, Антон внезапно отклонился, одновременно приседая, влево. Косой видимо понял, что его ожидает. Во всяком случае в последний момент он попытался подпрыгнуть. Но было уже поздно. В результате удачно проведенной подсечки парень на несколько мгновений почти горизонтально завис в воздухе над асфальтом, а затем довольно громко ударился о него всем своим телом. Вынужденный полет он завершил почти что у самых ног своего спешащего следом за Антоном приятеля. Прежде чем замереть, Косой ещё почти полметра проехал на животе по тротуару, и приятелю пришлось даже перепрыгивать через его несколько отставленный в сторону локоть.

Меж тем Антон успел уже вновь выпрямиться и теперь стоял, слегка склонившись вперед, в ожидании последнего противника. Оказавшись один на один с оказавшимся неожиданно опасным защитником девушки, этот последний не спешил нападать. Он остановился метрах в двух от Антона и теперь почти неподвижно стоял, слегка расставив ноги и несколько согнув их в коленях. В левой руке у парня поблескивал нож.

— Ну, чижик, топай сюда, — делая манящее движение пальцами правой руки, выдохнул парень, — Давай-давай, красавчик. Смелее!

Иметь дело с левшой было несколько сложнее. И стоявший напротив Антона парень прекрасно понимал это.

— Ну что же ты? — парень сделал шаг в сторону Антона, — Давай, выбей у меня «перо». А? Ты ведь у нас такой бесстрашный! — он неожиданно сделал выпад, и Антон был вынужден отступить.

В это время, отплевываясь и огласив улицу замысловатой грамматической конструкцией, достойной войти в сборники шедевров российской брани, начал подниматься с асфальта Диман. По всей видимости он ещё не совсем пришел в себя после удара об тротуар. Во всяком случае парень стоял на коленях и, продолжая искусно нанизывать одно на другое слова «ненормативной» лексики, удивленно разглядывал, поддерживая рукой левой, свою беспомощно болтающуюся правую руку. Тут же, в полуметре от него, продолжал валяться нож. Рядом с «пером», перевернутая верхом вниз, аккуратно, как перед нищим, покоилась кепка с клетчатым козырьком.

Противник Антон вновь попытался нанести удар ножом, и Антон снова отступил. Но уже в следующее мгновение он сам сделал обманный выпад, на который его противник отреагировал резким взмахом выброшенной вперед руки с зажатым в ней лезвием. Сделав быстрый шаг вправо и вперед, Антон попытался провести противнику боковую подсечку под колено. Увы, попытка оказалась неудачной и чуть было не завершилась падением самого Антона, запутавшегося в полах своего пальто. Пока он как петух отпрыгнул на одной ноге в сторону и, порвав подкладку пальто, смог вновь занять устойчивую позицию, парень резким взмахом руки с ножом чуть было не «пописал» ему лицо.

Антон был вынужден вновь несколько отступить, но все же в следующее мгновение, внезапно нырнув под постоянно угрожающую ему руку, оказался у парня за спиной. Воспользовавшись тем, что противник попытался в полуразвороте нанести ему сзади удар ножом, Антон перехватил и вывернул парню руку. Тот только глухо ойкнул, и согнулся, будто отвешивая пустынной улице поясной поклон. Упавший на тротуар нож Антон отшвырнул ногой назад, в сторону автобусной остановки.

— Пусти, гад, — потребовал парень. — Пусти, говорю, хуже ведь будет. Мы ж тебя, гнида, теперь из-под земли найдем.

— Вот я тебе сейчас руку сломаю, — пообещал Антон и сильнее нажал парню на предплечье, — а потом ищи меня, недоносок. — А не дай Бог найдешь, так и без головы останешься.

Несмотря на обещание столь безрадостной для парня перспективы, тот продолжал сыпать угрозами. Помедлив немного, Антон все-таки отпустил его, предварительно дав крепкого пинка под зад. В результате недавний противник отлетел на пяток метров по направлению к арке и лишь там, с трудом удерживая равновесие, смог остановиться. За это время Антон преодолел пару метров до продолжавшего стоять на коленях Димана и поднял с асфальта его нож. Засунув затем парню за пазуху руку, он извлек у него из-под куртки небольшую кожаную сумочку.

— Забирай свою команду и дуй отсюда, — посоветовал он продолжавшему оставаться у арки парню. — И — быстро, пока я не передумал. Понял?… Да шевелись ты, я сказал!

Отступив назад, он пронаблюдал, как парень помог подняться Диману. За это время Косой встал на ноги сам. Он потряс головой как после крепкого сна и пообещал:

— Мы, мужик, с тобой ещё встретимся.

— Смелый ты однако парень, Косой, — недобро хохотнул Антон. — Если хочешь ещё раз по рогам получить, то чего зря тянуть? Вот я, перед тобой. Действуй. Чего тебе ещё надо?

— Ладно, смейся. Но мы с тобой ещё поквитаемся, — пообещал Косой и направился следом за своими друзьями, которые, полуобнявшись, пошли по направлению к остановке.

Отойдя на несколько шагов, он внимательно поглядел на стоящую у тротуара машину Антона и пообещал:

— Да, вот ещё что: жди сюрпризов, красавчик. Номера твоей тачки навечно введены в память моего компьютера, — и он похлопал себя грязной ладонью по лбу.

Проследив за удаляющейся троицей, Антон повернулся было к машине, но затем остановился и почти недоуменно поглядел на правую руку, в которой были одновременно зажаты подобранный с асфальта нож и ремень дамской сумочки. Как ни странно, молодой человек успел забыть о первопричине своей незапланированной остановки. Теперь Антону подумалось, что стычка вблизи арки помимо порванной подкладки пальто все же имела по крайней мере и два положительных последствия — он уже не вспоминал о причине своего бегства из дома и, кроме того, испытывал удовлетворение от того, что вышел победителем в только что закончившейся драке. Оглянувшись, молодой человек посмотрел в сторону дома — там на фоне неярко освещенных витрин магазина как и прежде виднелся контур стройной женской фигурки. «Ждет, когда верну сумочку, — с неприязнью решил Антон, направляясь к ней. — И ни гу-гу. Могла бы, кажется, подойти и по крайней мере поблагодарить.»

Прежде чем отдать хозяйке сумочку, Антон свернул к остановке и опустил нож Димана в урну. Уже от остановки он обратился к девушке.

— Неподходящее вы, уважаемая, выбрали время для прогулок, — молодой человек не удержался от наставительного тона. — Все это для вас могло закончится много хуже… Ну что же вы молчите?

— Я знаю. Извините, — ответила девушка. Голос её звучал глухо, как если бы она с трудом сдерживало слезы.

— Забирайте свою сумочку, — приближаясь к девушке, предложил молодой человек, — И будет лучше, если впредь…. — Он прервался буквально на полуслове и, останавливаясь, тихо закончил, — Боже, Витка! Ты?

Перед Антоном, глядя куда-то в сторону, действительно стояла Вита.

— Как видишь, — все тем же бесцветным голосом ответила девушка и впервые подняла на него взгляд. — Но как же ты мог?!!

— Что? — опешил Антон. — О чем это ты?

— Зачем ты связался с ними? Они же могли тебя убить! — Из глаз девушки текли слезы. — Я так перепугалась за тебя! Я… я чуть сознание от страха не потеряла. Даже кричать не могла.

Антон вспомнил внезапно застывшую на фоне подсвеченных витрин фигурку.

— Успокойся, — кладя девушке руку на плечо, сказал он и повторил, Успокойся, Вит. Все хорошо.

— Из-за какой-то сумочки… Ну зачем, зачем ты связался с ними?

— Если сумочка действительно «какая-то», то позволительно поинтересоваться — почему ты не оставила её парням и не отправилась побыстрее домой? — вопросом на вопрос ответил Антон.

— Я… У меня в ней бланки листков нетрудоспособности. Бюллетеней.

— Ну и плюнула бы на них.

— Нельзя, — осторожно промокая платочком глаза, покачала головой Вита. — Ведь это же документы.

— И что? Ты надеялась, что они отдадут тебе сумочку?

— Не знаю. Я просто думала, что документы никак нельзя оставлять им, и, вспомнив очевидно недавние события, девушка вновь разрыдалась. — Их же было трое. И у них — ножи. А ты — один… Как ты только мог!..

— Успокойся, — вновь повторил Антон и непроизвольно притянул девушку к себе. — Как говорится: «Ende gut — аlles gut»[2]

Девушка приникла к нему. Антон почувствовал, что её бьет крупная дрожь.

— Ты вела себя просто геройски, — продолжая обнимать Виту, шептал ей на ухо Антон. — Почти как Буратино, у которого кот и пес хотели отнять его монеты. И результат налицо — документы спасены. А ты плачешь…

— Тебе хорошо говорить, — несколько нелогично заметила девушка и вдруг отстранилась. — Что это?

— Где? Что?

— Да вот!

Оказывается, из-под пальто у Антона виднелся лоскут вырванной каблуком подкладки.

— Чепуха, — нагнувшись, молодой человек отвел в сторону полу и решительно оторвал свисающий кусок темной материи.

Антон уронил лоскут ткани на тротуар, но девушка тут же нагнулась и подняла его.

— Не бросай, — потребовала она.

— Да ладно! Тут и без этого достаточно мусора…

— Я не об этом. Подкладку можно аккуратно заштуковать, — и Вита свернула кусок подкладки, после чего по-хозяйски сунула его Антону в карман.

— Следующий раз в этом районе появлюсь только в пуленепробиваемом спортивном костюме, — усмехнулся тот.

— А такие есть? — серьезно спросила девушка.

— Если нет, то обязательно сделаю себе на заказ, — с улыбкой пообещал Антон и взял девушку под руку. — Пошли. Я тебя подвезу до подъезда.

— Ты наверное думаешь, что я иду к родителям?

— Ну да, к себе.

— Вот именно — к себе, — кивнула девушка. — Я ведь теперь живу не здесь.

— А где? — продолжая держать девушку за локоть, поинтересовался Антон. — Ты хочешь сказать, что переехала?

Девушка молча кивнула.

— Ну да! Ты же недавно вышла замуж… — вспомнил молодой человек. — И теперь, очевидно, возвращаешься от стариков.

— Все верно, уважаемый мистер Холмс, — со слабой улыбкой подтвердила девушка. — Для вас просто не существует тайн.

Тайны действительно не было. Года полтора тому назад отец сообщил ему, что случайно встретил по пути домой Виту, и та рассказала, что недавно вышла замуж. Мужем её был то ли режиссер, то ли сценарист — точно отец не запомнил. И неудивительно, поскольку девушка предпочитала говорить не о себе, а об Антоне. В результате отцу приходилось больше рассказывать, нежели слушать.

— Ладно, — немного помолчав, решился Антон. — Садись в машину, я отвезу тебя домой.

— Просто посади меня в автобус. И все. Я доберусь сама.

— Витка! — внушительно произнес Антон. — Кончай. Я тебя в таком состоянии одну не отпущу. Поехали.

Девушка послушно пошла рядом с ним к машине.

Вскоре они уже ехали вечерним городом. Вита подсказывала Антону наиболее рациональный путь.

— Ты, наверное, собирался навестить родителей? — через некоторое время поинтересовалась она.

— Угу, — кивнул молодой человек. — Хотел заскочить на минутку. Но пусть тебя не мучают угрызения совести. Они не в курсе моего намерения, а потому совсем меня не ждут. — Антон помолчал. — Вообще-то я на твоем месте устроил бы супругу сегодня по возвращении грандиознейший скандал.

— Зачем?

— Чтобы в будущем имел обыкновение вечерами провожать тебя.

— Может быть, он и хотел проводить, да я запретила ему…

— А-а… — протянул Антон. — Понятно. Не складываются отношения с твоими стариками?

— Ничего тебе не понятно… Совсем ничего.

— Я знаю, это не мое дело, но все-таки в это время да в такую погоду женщинам разгуливать по улицам решительно не рекомендуется… Ну да ладно. Дети-то у вас есть?

Девушка не ответила. Она сосредоточенно разглядывала что-то заинтересовавшее её за окошком автомобиля.

— Так у тебя пока что нет детей? — бестактно повторил свой вопрос Антон.

— Нет. Пока нет, — после непродолжительного молчания ответила, не поворачивая головы, Вита и повторила с какой-то странной интонацией, — Пока что нет.

— Ну и молодцы, — одобрил Антон. — Пару лет поживете для себя и ради себя. А потом…

— Ну да. Как-нибудь потом.

Антон понял, что Вита не слушает его, и тоже замолчал. Так они ехали некоторое время молча.

— Как твоя Ника? — прервала затянувшуюся паузу Вита. — Кстати, сколько ей теперь?

Антон про себя отметил, что девушка знала, как зовут его дочь.

— Почти четыре с половиной года. Ты не можешь себе представить, какая она забавная. И какая прелесть!

— Она похожа на тебя?

— На меня? — переспросил Антон. — Наверное. Говорят да.

— Если девочка похожа на отца, значит, её ожидает счастливое будущее.

— Это ты по собственному опыту судишь? Ведь ты очень похожа на Владимира Акоповича.

Вита вновь молча отвернулась к окошку.

— Кстати, ни его, ни твою маму я не встречал по крайней мере года четыре. Как они?

— Спасибо. Ничего. Сейчас направо.

Антон послушно свернул в неширокий проезд.

— Во втором по ходу подъезде следующего дома я и живу, — сообщила девушка.

Как оказалось, Вита жила в том же районе, что и Антон. Их дома разделяло никак не более восьми-десяти километров, и было просто удивительно, что они до сих пор ни разу не столкнулись в каком-нибудь магазине или на улице.

Машина остановилась, но Вита не открывала дверцы. Она продолжала моча сидеть рядом.

— А как твоя семейная жизнь? — наконец задала она мучивший её по всей видимости вопрос.

— Все хорошо, — ответил Антон. — Правда, никак не удается уделять столько внимания Веронике, сколько хотелось бы. Работа. Сама понимаешь.

Они вновь немного помолчали.

— Я снова хочу поблагодарить тебя, — нарушила молчание Вита. — Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы… — голос её снова начал вибрировать.

— Забудь. Все хорошо. Ничего не было, — поспешил прервать её молодой человек.

— Так я пойду? — спросила девушка, как будто ожидая, что Антон возразит.

— Я подожду, пока ты не войдешь в подъезд. Хотя…

— Да?

— Ты на каком этаже живешь?

— На четвертом, — ответила Вита.

— Если у тебя не слишком ревнивый муж, я бы предпочел проводить тебя до двери.

Девушка открыла дверцу, не сказав ни да, ни нет. Антон тоже решительно вышел из машины и направился следом за Витой к подъезду.