"Очерки по истории подчинения погоды" - читать интересную книгу автора (Ильин Юрий Сергеевич)
АННОТАЦИЯ
ОГЛАВЛЕНИЕ Предисловие и введение в тему Часть первая. ОТ ВЕРЫ В БОГА К ВЕРЕ В НАУКУ Глава 1. "Погододелы" древнего мира: боги, жрецы, колдуны - нерадостные мысли первых земледельцев, - помогла ли метеорология Аристотеля нашему герою - земледельцу? Глава 2. СРЕДНИЕ ВЕКА: БОГИ ДРУГИЕ, ЖЕРТВЫ - ПРЕЖНИЕ - Карл Великий первый понял, как не надо "разгонять облака", - многоликая магия колокольного звона. Глава 3. О ВОЗМОЖНОСТИ УПРАВЛЕНИЯ ПОГОДОЙ ЗАЯВЛЯЕТ НАУКА - кто знает все, тот может все, - от метеорологии к аэрологии, - спортивно-научная аэронавтик. Глава 4. ПОГОДУ НАЧАЛИ ДЕЛАТЬ РАНЬШЕ, ЧЕМ ПРОГНОЗИРОВАТЬ - из пушек по облакам, - куда отводили град градоотводы, - мортирный бум. - в Новом свете все по-новому. Глава 5. В ВОЙНАХ ПОГОДА ПРИОБРЕТАЕТ СТАТУС ОСОБОГО ВИДА ОРУЖИЯ - метеорология в шинели, - СССР: дождь-в соответствии с планами народного хозяйства, - арктика –"кухня непогоды". Глава 6. США - СССР: СОТРУДНИЧЕСТВО С МЕТЕООРУЖИЕМ НАИЗГОТОВКУ - в Америке погода-больше чем погода, - СССР: на пути к реализации "права на погоду"
Часть вторая. ЗАНИМАТЕЛЬНОЕ ПОГОДОДЕЛАНИЕ Глава 1.Образцовому городу#8210;образцовую погоду Глава 2. КАК ЭТО БЫЛО. ЗАПИСКИ ОЧЕВИДЦА - начало, - первые схватки с циклонами, - на пике возможностей, - о сотрудничестве ЭПЛ и науки. Глава 3. КОГДА ЗА ДЕЛО БЕРЕТСЯ ПАРТИЯ
- «
Или наука революционно продвинулась в сфере познания тайн природы, скромно об этом умалчивая, а скорее всего, что-то сдвинулось в нашем сознании, если нас уже не удивляют подобного рода сообщения печатных или электронных СМИ. Кто-то реагирует на них адекватно, но многие являются заложниками идеи всепобеждающих возможностей науки. По-разному можно относиться к выводам военных экспертов о скором Относительно мирных проектов Китая, заявившего о начале планового решения задачи искусственного увеличения осадков, давать комментарии пока рано. Если задачи эти будут чрезмерно масштабными (а другие в этой стране не ставятся), оторванными от реальных научных достижений, то эффект от реализации этого суперпроекта тоже может оказаться далеким от ожидаемого и будет сопоставим с однажды уже осуществленным китайцами планом повышения урожайности зерновых культур путем поголовного уничтожения…воробьев в эпоху Мао-Цзедуна. С другой стороны, в условиях недостаточности современных знаний законов развития природы, слишком масштабное вмешательство в естественный ход атмосферных процессов может привести к результатам абсолютно непредсказуемым: не исключено, например, изменение традиционных траекторий циклонов и тихоокеанских тайфунов, что в свою очередь вызовет изменение погодных характеристик не только в Китае. Похоже, что из трех обозначенных в эпиграфе проектов самым продвинутым выглядит российский. Здесь вот уже на протяжении нескольких десятилетий осуществляется метеозащита Москвы и других городов, правда, исключительно в «праздничном» варианте, что наводит на мысль – это вовсе не метеозащитный проект, а Данная экспертная оценка позволяет считать метеолохотроном не только праздничные разгоны облаков, но и любые другие крупномасштабные оперативные проекты активного воздействия на погоду, осуществляемые вне рамок научного опыта. Образно говоря, метеолохотроном можно считать и проекты создания разного рода погодного и климатического оружия и, например, проект нашего российского ученого академика Ю. А Израэля, предложившего засеивать с помощью высотных самолетов стратосферу солнцепоглощающим аэрозолем с целью предотвращения глобального потепления. Поскольку реализация столь радикальных идей может привести к непредсказуемому изменению погоды в планетарном масштабе, такие проекты вполне естественно именовать не просто метеолохотроном, а – ВСЕМИРНЫМ МЕТЕОЛОХОТРОНОМ Несколько слов в оправдание предложенной терминологии. Системные исследования ученых показывают, что в результате все более усиливающего антропогенного воздействия на окружающую среду В известной книге японских ученых Сусумо Сато и Хиромицу Кумамото «Реинжиниринг окружающей среды» излагается теория о хрупкости природной среды на нашей – очень небольшой по меркам Вселенной планете и о, все расширяющемся «
В названии второй части книги, равно как и в термине Самое раннее сотворение искусственной погоды – Всемирный потоп – произошел в ветхозаветный период существования человечества. Напрямую к нашей теме это как бы не относится, но, тем не менее, если рассматривать данное явление как событие неестественного происхождения, то библейского персонажа, сотворившего сей Потоп, можно считать первым в истории человечества метеорологом-активщиком, осуществившим целенаправленный акт воздействия на погоду: Из приведенного текста не видно, как конкретно выглядел процесс воздействия на погоду, однако, если обратиться к последующим библейским сюжетам, то можно понять, что эффект достигался движением божественных рук. Когда же неблагодарное человечество, наказанное Потопом за беспечное распутство, вновь расплодилось и принялось за старое, рук этих богу, вероятно, уже не хватало и он обучил искусству управления дождями своих ближайших пророков – Моисея и Илию. Предводитель древне-израильских племен, первый пророк бога Яхве, Моисей, этим умением воспользовался в один из тяжелейших моментов в истории еврейского народа, когда фараон Египетский никак не желал выдавать разрешение на вывод евреев из плена. Какими только методами не воздействовал на фараона по подсказке бога Моисей: умертвил всю рыбу в реках и озерах Египта, напускал на эту страну жаб, вредоносных насекомых и прочих тварей, несущих египтянам лишения и болезни - ничего не помогало. Вот тогда и повелел Бог «ударить» по Египту всесокрушающим градом: Что касается Илии-пророка, почитаемого и в христианстве и иудаизме и мусульманстве – то это профессионал из профессионалов в части погодоуправления. …Итак, приблизительное время и характер первых, зафиксированных историей, актов воздействия на погоду, заложивших в человеческие гены одновременно и страх перед природными стихиями и надежду на возможность ими управлять, мы установили. Но попытками влиять на погоду устлан весь путь человечества. ...Чем отличался первобытный человек, появившийся на нашей планете несколько миллионов лет назад от своих четвероногих собратьев? Только тем, что встал на задние конечности и освободившиеся передние стал использовать для производства разного рода поделок. Навыки эти постепенно развивались, и делать руками он мог все больше; при этом все более развитыми становились извилины мозга. Взаимодействуя и эволюционируя дальше, эти две субстанции – руки и мозг, постепенно превратили человека первобытного в человека разумного. Однако, перед погодными стихиями и более «продвинутый» Homo sapiens продолжал выглядеть таким же беззащитным, как его пещерный предшественник. Несмотря на огромный прогресс в развитии науки и техники мало что изменилось в этом плане и в нынешние времена. Первый предмет, который во времена древних фараонов смастерил с целью защиты от непогоды человек, был зонт – он и до сих пор остается самым надежным вариантом индивидуальной защиты от дождя. Известные усилия по созданию коллективной метеозащиты, которые на практике предпринимались сначала в СССР, а сейчас уже в течение двух десятков лет осуществляются в России, вряд ли приблизили человечество к воплощению его извечной мечты – овладению методами управления погодой. Нет сомнения в том, что от ощущения несбыточности этой мечты нас может освободить только наука. В этой книге автор и расскажет об удивительной страсти ученых, нацеленных на все более глубокое познание окружающего мира и тем самым дающих нам шанс верить во всепобеждающую силу человеческого ума. Поэтому, несмотря на порой просматривающуюся в книге определенную иронию, автор призывает читателя воспринимать эту иронию с оптимизмом. Будем верить в науку, но помнить и о том, что подчинение погоды – это сладкая приманка человеческому тщеславию. При написании первой части книги автор использовал общедоступную литературу: энциклопедии, учебники и научные публикации по теме, подшивки журналов и старых газет, Вторая часть книги – ЗАНИМАТЕЛЬНОЕ ПОГОДОДЕЛАНИЕ – написана на собственном материале автора, собранном в период многолетней работы инженером-бортаэрологом на самолетах метеолабораториях Госкомгидромета СССР и сменным руководителем авиаработ по метеозащите Москвы.
…И еще раз об используемых в данной книге терминах, определениях и названиях. Их «вольность» в первой части книги обусловлена полным отсутствием каких-либо «терминологических» ориентиров. Определения и термины для второй части книги взяты из ранее вышедшей публицистической работы автора «Разгон облаков. Кто кого охмуряет?», которую можно считать продолжением данных «Очерков по истории подчинения погоды». И в том и другом случае читатель должен понимать: перед ним – не учебное пособие, а книга для познавательного чтения, несущая вполне конкретную информацию, которая, как надеется автор, окажется кому-то полезной.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
ГЛАВА 1. «
* * * Как ни парадоксально это звучит, но от первобытных дикарей, руководствующихся исключительно животным инстинктом, поведение человека разумного отличалось тем, что в определенных ситуациях он не знал, что ему надо делать. Эта безысходность и привела его к вере в некие таинственные существа и силы, ответственные за успех на охоте, избавление от боли, от страха перед погодными стихиями. Историками и археологами довольно точно зафиксировано время, когда люди стали широко применять определенной направленности религиозно-магические ритуалы с целью оказывать влияние на погоду. Это была эпоха По поводу того, что заставило первобытного человека (до этого тысячелетиями питавшегося тем, что давала охота и собирательство) заняться непривычным видом хозяйственной деятельности, у историков единого мнения нет. Одни считают, что переселение людей в плодородные долины рек связано с резко изменившимися климатическими условиями, другие стоят на том, что земледелие зародилось там, где длительное время сосуществовали рядом люди и те животные (дикие лошади, волы), которые постепенно одомашнивались и использовались в качестве тягловой силы на полевых работах… Первые человеческие цивилизации располагались в зонах с наиболее комфортным для человека климатом – на территориях Ближнего Востока, Восточной Азии, Мексики и Перу. Древнейшей считается цивилизация Шумеров, возникшая в междуречье рек Тигр и Евфрат и как-то необъяснимо быстро принявшая вид высокоразвитой, что подтверждалось существованием городов, ремесел, использованием троичной системы счета, колеса, систем ирригации. Здесь найдены первые свидетельства письменности на глиняных пластинах и печати, на одной из которых ученые увидели схему строения Солнечной системы со всеми известными к настоящему времени планетами и даже одной лишней, названной Мардук (Нибуру) и расположенной между Юпитером и Марсом. Согласно одной из легенд, пришельцы с этой загадочной планеты и обучили шумеров всему тому, чем они владели. В целом в те времена над жизнью людей господствовали языческие храмы. В Шумере, например, это были большие, культовые сооружения, с крыш которых жрецы – служители язычества наблюдали за звездами и Луной ведя таким образом счет времени и предугадывая ход событий. Главный, или верховный, жрец здесь был одновременно и богом – правителем, и самым великим и прекрасным творением мира. В других местах были свои порядки, свои боги, свои жрецы, но во всех цивилизациях жречество было носителем, собирателем и хранителем знаний. Это была первая общественная группа людей, которая формировала у наших предков понятия об окружающем мире. Языческие храмы были частью социально-экономической структуры государства, а жреческая каста, например, в Египте, по степени влияния соперничала с фараонами. Здесь жрецов начинали готовить с 4-х летнего возраста, и уже только это свидетельствует о существовании в жречестве определенной системы знаний. Да, эти знания с современных позиций считаются ложными, уводящими человека в некий воображаемый мир многоликих богов и духов, но именно так, а не иначе, могло мыслить человечество, когда перед ним возникала необходимость как-то увязать свое бытие с непонятными вещами, предметами, событиями и явлениями, его окружающими. Эта сложная и противоречивая реальность отражена на артефактах древних цивилизаций, где запечатлены обряды общения с богами. Глаза людей в такие моменты широко раскрыты? в них природный страх и безграничная преданность божеству – властителю всех без исключения ситуаций, возникающих на жизненном пути наших предков от рождения до смерти. Посредниками в общении с всесильными богами были жрецы, и в эпоху неолита на них легла новая обязанность – помогать общине в освоении абсолютно незнакомого земледельческого ремесла. Ведя наблюдения за звездами с башен своих храмов, они накапливали знания, помогающие предсказывать время разлива рек, что позволяло выбирать время посева семян (первоначально собираемых от дикорастущих злаков). Шумерские жрецы создали первый «альманах земледельца», а сооруженная на основе их знаний ирригационная система – артефакт, свидетельствующий о том, что Жрецов можно считать и Древним жрецам человечество могло бы возвести памятник, если бы не одно обстоятельство, превращающее все плюсы их положительных устремлений в один огромный минус – многие, если не большинство, жреческие ритуалы, связанные с обеспечением жизнедеятельности общин, сопровождались человеческими жертвоприношениями. С позиций современного человека это невообразимая дикость, а вот в привязке к язычеству – обыденность, что-то вроде молитвы с подношением платы божествам по случаю того или иного события: радостного или печального, предстоящего или свершившегося. Самым распространенным «материалом» для ритуальных жертвоприношений были пленники, но такая плата считалась низкой в случае, когда событие касалось царствующих особ. Так обряд погребения китайского правителя Цинь Ши-Хуана (его гробницу в течение 10 лет строили тысячи строителей) сопровождался отправкой на тот свет – помимо местных молодых красавиц, – всех строителей, возводивших гробницу… В древней Индии, согласно обряду «сути» Жертвоприношения язычники приносили разным богам в течение многих веков, порой это исходило просто от дикости нравов: в Древнем Вавилоне, например, для изготовления стекла использовали человеческие эмбрионы, а японцы при закаливании своих боевых мечей погружали их в тела пленников. Но археологи и историки отметили одну особенность эпохи неолита: практически во всех местах, где обосновались первые земледельцы, находятся человеческие жертвенники, по определенным признакам которых можно было сделать вывод о том, что находящиеся там останки людей – плата именно богам плодородия. Вот как говорит об этом Герберт Уэллс в своей книге «История цивилизаций»: Удивление вызывает тот факт, что с таким же благоговением относились к своей трагической участи и сами жертвы. Уэллс объясняет это тем, что сознание первых земледельцев мало чем отличалось от сознания дикого человека и соответствовало детскому мечтательному возрасту. Палачей здесь как бы не было и выбранные на заклание молодые люди, согласно прописанному жрецами ритуалу, в огне костра должны были ощущать себя в роли жертвенного бога-царя (что ощущали они на самом деле мы, конечно, никогда не узнаем). В примитивных земледельческих общинах Африки жертвой становился сам царь-жрец, ибо он, согласно мифам, в единственном числе воплощал растительную силу земли. Нет хорошего урожая #8210; царь плохой и он должен идти на заклание, правда, со всеми царскими почестями, полагавшимися при погребении. Обычно вместе с собой он забирал в могилу не одну сотню рабов: нехватка последних восполнялась за счет «подвернувшихся» под руку подданных. Однако, если царь-жрец был поумнее, ритуал жертвоприношения разрабатывался так, что под видом царя казнили простолюдина, а непосвященные в таинство соплеменники считали, что на заклание отправлен настоящий царь. Исключительно жестоким был ритуал принесения жертв у древних финикийцев, талантливого народа оставившего человечеству два революционных изобретения – деньги и алфавитное письмо (один знак передавал один звук). Но существовал у финикийцев совершенно дикий обычай #8210; расплачиваться со своим семитским языческим божеством Молохом (Ваалом) сожжением новорожденных детей. Этим как бы подчеркивалось, что тяжесть потери #8210; основное мерило угодности кровожадному божеству. Жертвоприношение совершалось путем сжигания в специальных святилищах – «тофетах» Но пальма первенства в части человеческих жертвоприношений все-таки принадлежит земледельческим цивилизациям Центральной и Южной Америки. Ацтеки приносили богам в отдельные годы десятки тысяч жертв. Конечно, не все эти жертвоприношения были связаны с «посевной кампанией», но, тем не менее, немалых размеров жертвенники были обнаружены около Священной горы бога плодородия и дождей Тлалока . Эти жертвенники, как и у финикийцев, тоже были заполнены детьми: ацтеки приносили их в жертву, полагая, что
Ученые многих стран до сих пор бьются над разгадкой многих артефактов, относящихся к одной из самых высокоразвитых древних цивилизаций Америки – майя. Непонятно, например, каким инструментом был изготовлен изящный, без единой царапины череп из горного хрусталя с шевелящейся челюстью и зловеще светящимися глазницами (по расчетам специалистов для достижения такой чистоты поверхности кварца вручную требуется…300 лет). Не поддаются расшифровке большинство таинственных знаков майя, возможно, касающихся связей наших далеких предков с пришельцами из иных миров. Пока таких связей не обнаружено, зато обнаружились находки, позволившие писателю К. Стингалу воспроизвести в книге «Тайны индейских пирамид» картину жертвоприношений молодому богу кукурузы и маиса Юм-Каше, обитающему по преданию в одном из «Святых колодцев», которые у майя выполняли роль жертвенников: Число человеческих жертвоприношений в южно-американских цивилизациях исчисляется многими сотнями тысяч, но, чтобы как-то реабилитировать индейцев, напомним, что жертвенники, связанные с культами богов плодородия, археологи находили во всех древних цивилизациях. Этому, в принципе, можно бы и не удивляться, будь в этих ритуалах или даже в мыслях наших жестоких сородичей хоть маленькое зернышко рациональности. Такое зерно обнаруживается, например, в одном из писаний Иосифа Звучит кощунственно, но, может быть, человеческая кровь или зола от сжигания трупов тоже использовались первыми земледельцами для удобрения? А дым от жертвенных костров был неким средством воздействия на облака? У Геродота, например, есть описание подобного ритуала, проведенного во времена греко-персидских войн. В нем говорится, что в момент исполнения приговора о сожжении на костре последнего царя Лидии #8210; Креза (покорившего племена древних эллинов) огонь и дым, взметнувшийся до небес, преобразили природу: Не стоит глубоко вникать в вышеизложенные версии, однако, можно допустить, что в головах древних людей, резавших и сжигавших себе подобных, могли бродить любые идеи, расшифровать которые с позиции современности невозможно. Разве можно предугадать мысли и поведение ребенка, впервые что-то увидевшего? Так же непредсказуемо вели себя и наши далекие взрослые предки, сбивающиеся в кучи от страха, порожденного абсолютным невежеством...
Боялись, практически, всего: нападений кровожадных врагов, необъяснимых болезней, в земледельческих общинах на первое место выходил страх гибели урожая от засухи, сильных ливней или града. Эмоциональный разум примитивного человека на волне ужаса голодной смерти возбуждался до такой степени, что он принимал на веру любое заклинание богоподобного царя, жреца или даже колдуна, который, как и жрец, всегда присутствовал в быту человеческих общин и тоже мог влиять на многие ситуации, которые для его сородичей были катастрофически неразрешимыми. По статусу колдуны были ниже жрецов, но обладая пытливым умом и природными способностями, могли творить чудеса в области магии #8210; субстанции, кем-то заложенной в человеческие души. Издревле считается, что человек склонен верить в существование души и в то, что все таинственные явления в окружающем его мире происходят от некоего духа #8210; бесплотного существа, обладающего сверхъестественными силами. И жрецы, и колдуны использовали в процессе «делания погоды» одинаковые методы, но, если главным смыслом жреческого погодного ритуала всегда считалось обращение к богам, приемы колдунов опирались на наблюдения за природой. Их наблюдательность и острый ум позволяли предугадывать усиление ветра по кровавому закату, а дождь #8210; по приземленному полету птиц. При выборе способа воздействия на погоду они исходили из известного с первобытных времен понятия: В странах дикой Африки, где дожди требовались почти постоянно, ремесло колдунов было особенно распространено; оно и поныне существует в отдельных племенах, так и не вышедших из дикости, причем в малоизмененном по сравнению с древностью виде. Вряд ли была возможна такая стойкая приверженность к магическим обрядам вызывания дождя, будь эти обряды абсолютно неэффективными. И, если верить описанию такого обряда из книги английского путешественника Хъюго Чатериса, эффективность колдовского «дождевания», действительно, имела место: Нет смысла приводить другие приемы «вызывания дождя», более важно понимать, что, когда начинался ритуал все заведомо верили в успех и "делатели погоды" и вся земледельческая община. В случаях очевидных неудач наступала ответственность, но она была разная: представителя духов колдуна чаще всего ждала смерть; представитель богов #8210; жрец, как существо неприкасаемое, сам находил способ «уладить» конфликтную ситуацию #8210; чаще всего путем назначения нового, более усложненного ритуала. В крайнем случае виновником неудачи объявлялось соседнее племя иноверцев и вместо очередного ритуала вызывания дождя начиналась очередная кровавая разборка с соседями, и о «некомпетентности» жреца все, естественно, забывали. …Да, знания царей-жрецов, просто жрецов и колдунов большей частью были ложными, но все-таки, наверное, не настолько ложными, чтобы поколебать веру в проповедников этих знаний у основной массы наших полудиких предков, вынужденных осваивать, всецело зависящее от погоды ремесло. Исторический период, который при этом имеется в виду, исчислялся многими тысячелетиями и можно предположить, что именно в этот период в формирующемся разуме наших далеких предков укоренилась вера в чудодейственные возможности всевозможных «погододелов» древнего мира. И как ей не укорениться, если на этом поприще человеческий род понес такие чувствительные потери: и непосредственно от ярости погодных стихий, и в виде платы собственной кровью богам плодородия и дождей. Веками и тысячелетиями наши сородичи видели не реальный, а воображаемый мир богов и духов, вера в которых была столь же притягательной и необходимой, как вера в бессмертие. Изменить беспокойную, полную тревожных ожиданий, жизнь древнего земледельца могла только новая эпоха, которая пролила бы свет на дикость жреческих и колдовских ритуалов. Точного временного рубежа, обозначающего, когда человечество стало освобождаться от оков невежества не существует, но с некоторой долей условности можно считать, что это происходило в Древней Греции в первом тысячелетии до нашей эры. Такой подход оправдан несколькими соображениями. Во-первых, в Древней Греции жречество, как особое сословие, не существовало; жрецы почитались здесь за ясновидящих: предсказывали урожай, погоду, за что получали плату в виде жертвоприношений, но не людьми, а животными (легенды описывают всего два случая принесения в жертву людей богу грома и дождей Зевсу). Другой причиной, по которой мы целенаправленно переносимся в эпоху древнегреческой цивилизации, является то, что именно в Древней Греции, зародились первые знания, которые имеют к нашей теме самое прямое отношение.
ПОМОГЛА ЛИ МЕТЕОРОЛОГИЯ АРИСТОТЕЛЯ НАШЕМУ ГЕРОЮ #8210; ЗЕМЛЕДЕЛЬЦУ?
В Древних Афинах, в середине 4 века до нашей эры жил и создавал свои бессмертные труды Аристотель, ученый-философ, основоположник логики и еще многих других важнейших научных основ, в том числе и физики, давшей миру такие понятия, как По современным научным представлениям большинство Аристотелевских объяснений и понятий признаны ошибочными. Однако, если их рассматривать в привязке к тому времени, то эти ошибки не такие и значительные. Это положение касается и его трактата «Метеорологика»
…Человек разумный с самого начала своего существования пытался определить свое место в окружающем его мире и в определенный момент своего развития стал выстраивать картину мира не мифическими понятиями, а опираться сначала на интуицию и опыт, а затем и на рациональное мышление. Для такого крутого переосмысления основ бытия требовались серьезные изменения в общественном устройстве первых человеческих цивилизаций, которые произошли в 8-6 веках до н.э. на территории Древней Греции, где стали образовываться так называемые полисы #8210; обособленные города-государства, среди которых наиболее значимыми были Спарта и Афины. В Спарте образовалось олигархическое государство с традиционной в те времена тиранией и огромной пропастью между богатыми и бедными. А вот в древних Афинах сложилась ситуация, когда демос И хотя после смерти Солона власть вновь захватили тираны, лояльная к народу прослойка аристократии вернула Афины на путь дальнейших демократических реформ, а после создания Афинского союза (куда вошли около 200 греческих полисов) эти реформы стали распространяться и в других греческих городах. Появлению первых демократических образований на территории Древней Греции объективно способствовал и тот факт, что именно древним грекам принадлежит идея (согласно одному из мифов #8210; Гераклу) организации в 776 году до н.э. первых Олимпийских игр, которые были проявлением общенационального самопознания и свободолюбия, что и является первейшими признаками демократии. Так демократизация общественных отношений привела к тому, что в Афинах образовались условия для появления людей, мысли которых были направлены на поиск истины, Здесь уместно привести довольно интересное историческое суждение, гласящее о том, что наряду с появлением частной собственности, одной из главных причин массового всплеска философских знаний в Древней Греции, было наличие большого количества свободного времени для До истины первым философам, тем не менее, добираться было не легко, а в условиях консерватизма власти и небезопасно. Наверное, особенно трудно им давались научные суждения об истоках мироздания. Так Гераклиту (рубеж 6-5 веков до н.э.) первоначалом всего сущего виделся Наиболее емко процесс бурного развития первых научных знаний и причину их быстрого забвения отобразил писатель Герберт Уэллс: Одним из таких « Как видим, попытки объяснить сущность вещей и явлений неязыческими понятиями не всегда заканчивались для первых философов благополучно. Но сам факт того, что Сократу было позволено уйти из жизни столь благородно и то, что репрессии не коснулись его учеников, говорит об основательном изменении сознания древних греков. По сравнению с ритуальными жертвоприношениями ранних язычников, казнь Сократа выглядела прорывным достижением на пути к истинно человеческому обществу. Самым выдающимся учеником Сократа был Платон. Яркий представитель демократической аристократии Древних Афин, он достиг многого в поэзии, живописи, с упорством постигал учение Гераклита. После первого же знакомства с Сократом был восхищен легкостью и конкретностью его мыслей и очень быстро стал лучшим учеником сократовской школы, хотя в традиционном понятии никакой школы у Сократа не было #8210; все знания его ученики получали во время непринужденных бесед, чаще всего во время прогулок. Эффективность таких бесед была столь высока, что Платон сумел разработать фундаментальные понятия классического идеализма; им, в частности, была представлена модель государственного устройства, по многим параметрам напоминающая коммунизм. Чтобы оценить глубину мыслей этого великана философской мысли, достаточно привести всего одну его цитату (за публичное озвучивание которой где-то и сейчас можно загреметь за решетку): Дойди такая «крамола» до низов древнегреческой цивилизации, наверное, и наш невежественный герой – земледелец постепенно дошел бы до понимания сути бытия и выступил бы против «засилья» кровожадных богов и их земных представителей #8210; царей, вождей, фараонов, жрецов. Ясно, что в этом случае человечество эволюционировало бы более быстрыми темпами, но, поскольку Платоновские идеи по-настоящему «заработали» лишь спустя почти двадцать столетий существенного сдвига мышления у основной массы древнегреческого демоса не произошло. От «чистых» философов #8210; Сократа и Платона возвращаемся к «отцу» метеорологии, чтобы на фоне появления первых объективных суждений вообще, представить, #8210; уже в приложении к теме книги, возможную картину появления первоначальных знаний о погодных явлениях у героя нашего повествования #8210; земледельца эпохи неолита. Итак, Аристотель был учеником Платона, последний был учеником Сократа, который числится одним из первых «джентльменов», начавших изучать окружающую действительность с философских позиций. Вот, в принципе, и весь путь из ничего #8210; в физику Аристотеля, в том числе и в метеорологию. Сам же факт обращения ученого-философа к вопросам познания погодных процессов свидетельствует о том, что эти вопросы ставились в повестку дня самой жизнью. И, скорее всего, вот почему. Основа древнегреческой цивилизации #8210; города (полисы); их экономической основой было земледелие в связи с чем в этих образованиях резко возросла роль аграриев, которые теперь должны были обеспечивать своей продукцией не только себя, но и население полисов. Соответственно возрос и страх потери урожая от погодных стихий, причем страх этот присутствовал и у горожан, которые, как и деревенские жители, в период выращивания урожая совершали в храмах «погододелательные» обряды в честь Зевса #8210; бога грома и дождя. Таким образом, погодный вопрос в Древней Греции стал вопросом общественным и, естественно, он не мог не заинтересовать первых мыслителей, ученых-философов. Но «голое» осмысление природных явлений мало что давало: такая наука, как естествознание, требует проведения опытов, а среди древнегреческих философов ходило весьма устойчивое убеждение, что опыты лишь отвлекают их от мыслительного процесса. Так, кстати, полагал и Аристотель, правда, в меньшей степени: сказалось то, что его отец был врачом и в детстве готовил сына к этой профессии. Поэтому опыты Аристотель иногда все же ставил, хотя они и навевали на него тоску и осмысливал он их не всегда основательно, что отразилось на качестве его работы, посвященной изучению небесных явлений. Свой труд он назвал «Метеорологикой», но связывал это название не с наукой об атмосфере (как трактуется современной метеорологией), а использовал известное греческое выражение Более удачными у Аристотеля получились выводы по гидрометеорам (выпадающим из облаков осадкам). Он установил, что: Появление первых метеорологических терминов и понятий приписывать исключительно Аристотелю, наверное, неправомерно. Древние греки были отменными мореплавателями и еще задолго до Аристотеля хорошо разбирались в ветрах, «гуляющих по морю». Каждому из ветров они давали имя соответствующего бога: Кстати, если с позиции современных знаний проанализировать этот порядок смены ветров, то в случае движения судна с Запада на Восток описанная Гомером ситуация точно соответствует понятию смены ветров в циклоне. То, что знаниями ветров древние греки пользовались на практике, говорят труды друга и ученика Аристотеля Теофраста, в частности его работа «О ветрах», где были даны не только характеристики всем известным к тому времени ветрам, но и доступные для понимания моряками рекомендации. Например, такое: Первые ученые Древней Греции назывались философами, но из греческого языка пришли к нам названия многих других наук: математика, физика, механика, география. Если добавить к трудам Аристотеля многочисленный список изобретений и открытий Архимеда (ок. 287-212 г. до н.э.) и некоторых других ученых той эпохи, то обобщенная картина начальных научных знаний будет удивительно яркой. Уже были описания Солнца и каталог на 800 звезд астронома Гиппарха. «отец» географии Эратосфен, измерив расстояние между Александрией и Асуаном и привязав его к высотам Солнца, вычислил длину земного меридиана, определив таким образом приблизительный размер Земли. Были 15 книг работ знаменитого математика Евклида, на основе которых астроном Клавдий Птолемей описал геоцентрическую систему мира, продержавшуюся до Коперника. Но самым удивительным фактом выглядит изобретение Героном Александрийским так называемого «
…Считается, что в период расцвета древнегреческой цивилизации сложились исключительно благоприятные условия для развития науки и культуры и это явление оказалось в некотором роде неожиданностью для человечества #8210; оно как бы еще не было готово к такому развитию событий. Ученые-философы появились, но знания совершенно не распространялись в обществе, их плодами пользовались лишь сами ученые и представители верховной власти, да и то только те, кто обладал любознательностью и проявлял интерес к тому, чем занимались философы. Тех же, кто помимо личного интереса оказывал ученым содействие, были единицы: один из «отцов» древнегреческой демократии Перикл, силой своего ума собравший вокруг себя интеллектуальный цвет Афин, да первые правители эллинистической Александрии Птоломеи, усилиями которых была создана Александрийская библиотека. В первом веке до н.э. Древняя Греция была поглощена Римской империей, к власти в Александрии опять пришли фараоны с их традиционно консервативным мышлением. Вновь стала возвышаться элита могущественных египетских жрецов, фараоны попали под их влияние, а, оставшаяся без поддержки властей молодая наука стала быстро увядать. В Александрийской библиотеке прекратили переписывать книги, которые, впрочем, и при Птоломеях особой популярностью не пользовались, так как были исключительно дорогие, доступные только верхушке знати. Одним словом, блистательный всплеск знаний в древней Греции никак не коснулся общества … Этим выводом Г. Уэллса, наверное, и следует объяснить, почему философская идея Платона о том, что …Еще в 5 веке до нашей эры в городах Древней Греции на видных местах вывешивались таблицы с описанием погоды, которая наблюдалась в предыдущие сроки, а в первом веке нашей эры в Афинах была построена из мрамора так называемая Башня ветров, существующая и поныне. На каждой из восьми ее сторон на фризах размещены мифологические фигуры богов, одетых #8210; каждый по «своей» погоде. Направление ветра показывал металлический флюгер, расположенный на вершине башни. Внутри нее были установлены водяные часы, а на наружных стенах #8210; песочные. По сравнению с таблицами, это был несомненный прогресс: таблицы отображали погоду прошедшую, по флюгеру на Башне ветров можно было видеть погоду настоящую (наблюдательные горожане могли ее и предсказывать). Башня, сооруженная на основании открытых учеными знаний о ветрах, конечно, приносила практическую пользу, но только жителям Афин. Тем не менее, есть определенные основания считать, что и до аграриев докатывались какие-то отголоски «аристотелевых» знаний. Так, древнеримский философ, воспитатель Нерона Луций Сенека в своих «Вопросах естественной истории» рассказывает о том, что в греческом Клеоне Характер погоды греки всегда связывали с капризами богов ( Чтобы вывод этот не казался кому-то слишком надуманным, выскажем еще более смелое предположение. Можно по этому поводу усмехаться, но даже в ритуальных жреческих мероприятиях присутствуют элементы физического воздействия на природную среду, например, громкие ритмичные звуки или дымы больших ритуальных костров. А если это так, то на роль первых специалистов по воздействию на местные погодные явления, наряду с градовыми сторожами, претендуют и жрецы. Полностью отвергать такое предположение нельзя хотя бы потому, что подобная мысль в свое время посещала и такого яркого просветителя науки, как Франсуа Араго: Вот такими неопределенными рассуждениями мы и заканчиваем рассказ о возможности существования в первых земледельческих цивилизациях знаний (помимо магических), с помощью которых наши далекие предки могли каким-то образом воздействовать на облака с целью вызывания дождя, или предотвращения градобитий. При этом ответ на вопрос, почему эти приемы не применялись в последующие века, может быть таким же, что и в случае с нереализованной идеей паровой турбины Герона Александрийского: первые знания, как нежданно появились, так и ушли в небытие в связи с неблагоприятно сложившимся ходом исторических процессов. Главный фактор потери этих знаний #8210; скоротечность времени, в течение которого они появлялись и развивались: если период деятельности ученых Древней Греции соотнести с общим временем существования Homo sapiens, то его можно представить как горение спички в длинной ночи эпох человеческого неведения.
ГЛАВА 2. СРЕДНИЕ ВЕКА: БОГИ ДРУГИЕ, ЖЕРТВЫ #8210; ПРЕЖНИЕ
Читатель, наверное, обратил внимание на то, что в прочитанной им первой главе книги, весьма приблизительно обозначены временные рамки и география описываемых событий, а главный герой #8210; земледелец на фоне глобальной истории человечества выглядит неким искусственно созданным субъектом. Это издержки, связанные с темой книги: вроде бы ясно, что первые попытки человека магическими методами влиять на окружающую среду истоками уходят в глубокую древность, а вот, когда и где конкретно это осуществлялось, можно только предполагать. Вторая глава, по времени охватывающая все средневековье, в этом плане тоже будет не без изъянов, и лишь когда повествование подойдет ближе к современности, координаты событий будут изображаться более конкретно. Что касается главного героя, то его и надо воспринимать как нечто символическое: страх потери урожая от погодных стихий не знает границ: ни географических, ни временных. Итак, условно приняв год падения Западной Римской империи (476 год н.э.) за время выхода человечества из эпох Древнего мира, переходим к Средневековью #8210; временам, исторически более близким, но, тем не менее, в большей мере ассоциирующимся с понятиями, отрицающими продвижение человечества в будущее: По мнению историков, основная причина этого равнодушия заключалась в политике Рима, однобоко нацеленной на постоянное расширение границ империи. Согласно известному историческому факту, древние римляне были Стоит вспомнить и уже знакомого нам по предыдущей главе Луция Сенеку, писателя, философа и государственного деятеля Римской империи. Он был воспитателем будущего императора Нерона и пока тот не достиг зрелого возраста, вместе с его матерью фактически управлял Римом, причем, весьма в этом деле преуспевал, преимущественно, в части личного обогащения (хотя и слыл проповедником философии стоицизма, отвергающей дух приспособленчества и потребительства). Возмужавший Нерон раскрыл хитросплетения близких и, памятуя о предыдущих кровавых разборках в борьбе за Римский престол, стал избавляться от всех возможных претендентов, не пощадив ни брата, ни мать, ни своего элитного воспитателя. Последний по приказу императора покончил жизнь самоубийством, с завидным хладнокровием вскрыв себе вены и войдя в горячую ванну. Отправив Сенеку на «добровольную» смерть, Нерон царствовал недолго, в 68 году он был низложен сенатом за жестокость и моральную распущенность. Находясь перед выбором сдаться заговорщикам или покончить жизнь самоубийством, выбрал последний вариант, но, в отличие от своего учителя, самостоятельно осуществить этот акт не смог, приставив меч к горлу, он обратился за помощью к слуге… Воспоминания о Сенеке вызваны тем, что он, помимо уже известного нам сюжета из книги о градовых сторожах Древней Греции, оставил в той же книге довольно пространные размышления о метеорологических явлениях: граде, молнии, снеге и дожде. И хотя в целом эти рассуждения были увязаны с «Метеорологикой» Аристотеля, ничего нового с точки зрения конкретной науки здесь не было. Как проповедник стоицизма ( …Некоторые историки относительно «лености» научного ума римлян высказываются так: в Риме научные достижения древнегреческой цивилизации не получили дальнейшего развития просто потому, что «не родила эта земля ученых масштаба Платона и Аристотеля». Первопричина же такого положения #8210; особая религиозность римлян; их небесным покровителем был могущественный царь-богов Юпитер, наделивший своих почитателей, прежде всего, умением воевать. В этом ремесле им не было равных, с этим их умением связано и событие, в те времена выглядевшее вполне рядовым, но в итоге приведшее к тому, что именно с этого события ведется современное летоисчисление. …Две тысячи лет назад римлянами в захваченной ими Иудее был распят на кресте местный пророк Иисус, которого народ называл Христосом (Спасителем). У него были ученики и они стали проповедовать учение Христа, сначала в Иудее и близких к ней местах компактного поселения евреев. Учение это олицетворяло появление новой христианской религии, которая постепенно охватила ряд восточных провинций Римской империи, а потом и ее центр. Римляне пытались отстаивать свое прежнее языческое верование, жестоко подавляя распространение новой религии, но напор последней возрастал и на рубеже 4-5 веков последний император еще единой, но быстро угасающей Римской империи Феодосий запретил язычество. С этого момента началось массовое уничтожение языческих храмов и есть свидетельства, что в этот период было окончательно уничтожено и то, что осталось от Александрийской библиотеки (до этого она частично уже была уничтожена пожаром во время завоевания Египта Юлием Цезарем). Феодосию в интересах сохранения империи, наверное, надо бы бороться не с внутренней ересью, а с коварным внешним врагом империи. Германские племена варваров давно изнуряли Рим своими воинственными набегами и в итоге окончательно овладели им в 476 году после переворота, устроенного одним из предводителей этих племен Одоакром (на договорных условиях он возглавлял отряды германских наемников в военной структуре империи). Римляне, считавшие себя привилегированным народом, стремились расширить границы империи за счет приграничных территорий, заселенных варварами; последним же в результате аграрного перенаселения не хватало собственных удобных земель и они при первой же возможности сами отхватывали у Рима приглянувшиеся им территории. Тем не менее империя так разрослась, что римлянам невозможно было охранять свои границы без использования в своей огромной армии наемников – варваров. Воевали варвары с коварством, и первым это познал еще в 9-м году н. э римский наместник Публий Вар, легионы которого были загнаны в болото Тевтобургского леса и жестоко перебиты восставшими германцами под предводительством вождя племени херусков Арминия, до момента восстания считавшегося абсолютно лояльным Риму вождем, и даже другом Вара. ( * Надо полагать, что Одоакр почитается в Германии не меньше Арминия #8210; Германа, хотя его победа и была достигнута не в открытом бою, а в результате низвержения последнего императора Рима Ромула Августула. Как бы там ни было, именно Одоакр вбил последний гвоздь в крышку гроба Римской империи, создав предпосылки для появления через несколько веков Процесс этот начался спустя три века после падения Римской империи на северо-западе Европы в Галлии (к тому времени в результате «великого переселения народов» занятой германскими племенами) и связан этот процесс с именем представителя династии Каролингов Карла Великого, которому жесткой рукой удалось навести порядок на этой части территории бывшей империи. В 768 году, приняв в наследство от своего отца Пипина Короткого небольшое Франкское королевство, он сумел присоединить к своим владениям северные части Италии и Испании, Баварию, Саксонию, причем с саксонцами королю пришлось воевать трижды (те, ни в какую не хотели «христианизироваться», к чему их принуждали франки). Воевал Карл Великий в течение почти всего срока своего правления (768-814 г), причем с удивительной педантичностью. Каждую весну (обычно #8210; в мае) объявлялся всеобщий сбор армии, далее следовали хорошо организованный поход в зону предполагаемой войны. Сражения планировались и велись с таким расчетом, чтобы осенью армия вернулась домой. Здесь ее большая часть распускалась на отдых до следующей весны, до следующих военных сборов. И так продолжалось почти сорок лет, в течение которых франки провели полсотни войн, победив лангобардов, вестготов, аваров, баварцев, дунайских славян, саксонцев и создав огромное многоплеменное государство, которое на закате правления Карла стало империей, и по территории, и по идеологии, сравнимой с Римской: Но не одни военные заслуги прославили Карла Великого: вступив в союз с папой Римским, он энергично способствовал укреплению и распространению христианства, полностью контролируя при этом ситуацию в епископатах и аббатствах, вплоть до личного участия в разработке церковных ритуалов. Факты говорят о том, что он заботился о своих подданных, стараясь огородить их от притеснений местных правителей и многочисленных разбойничьих банд, которые буквально кишели на всем пространстве бывшей Римской империи. Все решения монарха оформлялись в виде указов #8210; так называемых капитуляриев; их было много и касались они всех сторон жизни империи и ее граждан: осушения болот, сохранности лесов, строительства дорог, мостов, монастырей. В силу обстоятельств, большая часть капитуляриев основывалась на канонах христианской религии; это были указы в виде проповеди светской власти, вступившей в сговор с церковной властью и помогавшей церкви доходчиво доносить до людей основные постулаты учения Христа, которые сами церковники в доступном для понимания виде донести до язычников не могли. Об этом, кстати, прямо и говорится в одном из первых капитуляриев Карла: Значительными были усилия Карла Великого в области образования, выразившиеся в реформе латинского языка, что способствовало сближению европейских наций через единый стиль письма и общее толкование текстов Библии. В приложении к тематике нашей книги интересен факт появления первых школ, в которых, помимо подготовки грамотных клириков и чиновников, предусматривалось обучение способных детей из зажиточных крестьянских семей. И хотя обучение было преимущественно церковным, какой-то шанс посветлеть умом у земледельцев появился, что видно из его капитулярия «О поместьях», устанавливающего порядок взаимоотношений управляющих королевскими поместьями и крестьян: Осознанно проповедуя божественную христианскую мораль, Карл, тем не менее, понимал, что церковники порой и сами не безгрешны, поэтому он пытался контролировать и их, чтобы властители душ не наживались на невежестве людей, в том числе и на поприще «погододелания». В этой сфере в силу всеобщей религиозной неразберихи властвовали и колдуны всех мастей, и заклинатели, и ведьмы, а на периферии разрушившейся Римской империи пытались возродить свои кровавые ритуалы «вызывания дождя» языческие жрецы. В Риме жертвоприношения были запрещены законом еще в I-м веке н.э. и основным, можно сказать, официальным способом воздействия на погоду с целью выращивания урожая, было установление на полях дощечек с заклинаниями #8210; очень сильна была вера римских язычников в то, что заговором или заклинаниями облака можно и «пригонять» и «отгонять». Вера эта истоками уходит к К законам в Древнем Риме было принято относиться как к божественному посланию, а поскольку таблицы были утверждены народным собранием, это еще больше их возвышало. Но поскольку кругом процветало языческое невежество, многие земледельцы считали, что закон о праве собственника на урожай относится не только к защите урожая от потравы скотом или воровства соседом, но и к его защите от градобития. Решив так, они или самостоятельно или с привлечением знающих пособников (жрецов или колдунов) стали выставлять на своих виноградных плантациях «доморощенные» таблицы с заклинаниями от засухи или градобития, полагая, что колдовские заклинания имеют ту же силу, что и Ясно, что и «вызывание дождей» и «отвод градовых туч» с использованием услуг жрецов или колдунов оплачивались звонкой монетой и, как только на землях Древнего Рима появились представители новой христианской религии, последние тоже при случае старались подкормиться на кухне сотворения погоды, предлагая использовать для воздействия на тучи звон церковного колокола. И, похоже, эта услуга пользовалась среди земледельцев значительным спросом. Кажется удивительным, но Карл Великий (не напрасно «Великим» его называли еще при жизни) сумел разобраться в хитросплетениях религиозно-мистического погододелания, издав в 789 году капитулярий, согласно которому подданным короля …На примере древнегреческой цивилизации мы видели, что история однажды уже давала человечеству шанс воспользоваться первоначальными научными знаниями. Тогда условия для развития науки были созданы благодаря «научному любопытству» и заботе об ученых со стороны династии царей Птоломеев, правивших эллинистическим Египтом после завоевания его Александром Македонским. На рубеже старой и новой эр все первые научные знания ввиду невостребованности угасли и потребовалось еще 800 лет прежде, чем в Европе появился правитель с образом мышления, подобным птоломеевскому. Сложись объективные условия не так, как они действительно сложились, наш условный герой #8210; земледелец, благодаря новой волне знаний наметившейся благодаря реформам Карла Великого, может быть, и просветлел бы умом, однако история в очередной раз распорядилась не в пользу желанных для нашего героя развития событий. …Термин «Каролингское возрождение» Отдавая много сил просвещению своих учеников и последователей (в том числе и самого короля), он, можно сказать, в единственном числе и символизировал понятие «Академия». Однако перед своим главным учеником Алкуин #8210; ученый, поэт и величайший эрудит своего времени, старался не показывать своего преимущества. Удалившись от дворцовых просвещенческих дел по старости, он писал великому покровителю: … …После смерти Карла Великого Франкская империя, согласно его завещанию, была разделена между 3-мя его сыновьями, они оказались немощными правителями, такими же были и их наследники, поэтому очень скоро свеча «Каролингского возрождения» загасла и в Западной Европе опять воцарились хаос и невежество, в некоторых своих проявлениях еще более дикие, чем прежде. Тем не менее, несколько веков в истории темного средневековья, благодаря усилиям Карла Великого и его придворной Академии все же сыграли свою просветительскую роль в развитии общества #8210; не надо забывать, что ученые «Каролингского возрождения» организовали массовую переписку сохранившихся экземпляров древнегреческих манускриптов, которыми человечество пользуется и поныне. В целом же эпоха Карла Великого оставила в истории Европы неизгладимый след… на тысячу лет, ибо от даты его коронации в Риме императором (800-й год) некоторые историки ведут отсчет времени Этому утопическому лозунгу старались следовать и последующие императоры, выдвигаемые на этот пост властями германских земель. В самые лучшие времена существования Священной Римской империи в ее состав входило большинство территорий Центральной Европы от Балтийского до Средиземного морей. Однако, постепенно власть императора стала ограничиваться высшей аристократией Германии, а с середины 15 века – рейхстагом. Имперские институты сокращались, быстро терялась централизация управления и от империи стали отпадать негерманские земли; император как таковой провозглашался, но фактически он управлял не всеми территориями, а только исконно германскими землями. С этого момента к названию ***
В заключение вернемся к капитулярию Карла Великого, запрещавшего его подданным бороться с грозами и градом колокольным звоном и установкой таблиц с заклинаниями. Разумеется, этот запрет нельзя рассматривать как подтверждение существования в то время каких-то метеорологических знаний и, тем более, методов воздействия на погоду, кроме как религиозно-магических. В этом легко убедиться, представив уровень знаний об окружающем мире самого эрудированного в то время ученого #8210; Алкуина, учеником которого был и автор упомянутого капитулярия (диалог учителя А – (Алкуин)) и ученика П #8210; (Пипин) взят из работы М. Стасюлевича «Преподавание наук в палатинской школе Алкуина».
С современных позиций видно, что если это и урок природоведения или метеорологии, то в большей части с опорой на Библию. Иными школы тогда быть и не могли, ибо никаких знаний, кроме библейских не было, соответственно, и всех учителей раннего средневековья можно считать богословами. И Карл Великий, сколь его не называй Великим, действовал, исходя из библейских канонов, что, однако, не умаляет его заслуг: религиозность в разных ипостасях властвовала в те времена в умах самых продвинутых людей, тех, кого сейчас мы именуем ЭЛИТОЙ. И в этом контексте капитулярий Карла Великого о запрете «разгона грозовых облаков» колокольным звоном #8210; не более, чем предтеча к трагическим событиям, происходившим в Западной Европе после падения империи Каролингов.
«Древний Рим» похоронил под своими обломками не только могущественную империю, но и «Римский миф» #8210; обожествление Рима как единственно праведного общественно-политического образования, которому покровительствовал могущественный царь богов Юпитер. Рухнул устоявшийся миф #8210; оборвалась связь с прежними богами, а без них наши предки долго «протянуть» не могли, #8210; чтобы жить дальше, надо было искать новых богов. Немногочисленные потомки имперской знати (большей частью уничтоженные междоусобицами и варварами) в поисках приемлемой альтернативы обращались к различным религиозно-философским течениям, астрологии, демонологии. Народ в этом плане тоже не бездействовал и, ощущая себя неуютно в безбожной пустоте, изыскивал своих, «упрощенных» богов, покровительствующих отдельным ремеслам или событиям. Так, на пространстве, некогда контролируемом могущественным Юпитером, объективно стала проявляться потребность в Едином боге. «Есть такой Бог» Но чем, кроме малоэффективных молебнов, могла церковь воздействовать на погоду? Конечно, колокольным звоном, ибо церковному колоколу с самого начала его «службы» во благо молящимся предписывалось разгонять дьяволов, демонов и прочих злых духов, в которых Всевышний превратил всех языческих богов. Этим прежним властителям человеческих душ отныне стали приписываться все мыслимые и немыслимые антицерковные деяния, в том числе и в сфере вредительского погодопроизводства #8210; насылке на посевы бурь, гроз, града. Вот для борьбы с этим небесным злом церковники и пробовали помимо молитвы использовать колокольный звон: издревле считалось, что демоны страшно его боятся и предаются панике при первых ударах колокола. В последующих церковных разъяснениях появилось и детальное описание процесса разгона демонов:
Надо сказать, что стоявшие на видных со всех сторон возвышенностях христианские церкви и монастыри, с их с устремленными в небо крестами, изначально вселяли в человека трепетное волнение. Когда же с островерхой колокольни несся по округе переливающийся таинственными мелодиями звон церковных колоколов, он мог заворожить любого. И принявший новую веру человек, поневоле начинал верить в чудодейственность колокола, в том числе и в то, что во время гроз, когда кресты на куполах буквально упираются в облака, колокольным звоном действительно можно «напугать» грозу, отогнать ее от засеянных полей и виноградников. Будучи язычником, наш предок пугал грозы стуком палок, криками, барабанным боем, теперь вот появилось более мощное «пугало», к тому же освященное Христовой благостью: Вот с такими, кажущимися вполне обоснованными, надеждами и вошел церковный колокол в обиход нашего героя, боявшегося не столько грома и молний, сколько часто выпадавшего из грозовых облаков града, побивавшего урожаи. Правда, по поводу действенности этой «грозоразгонной технологии» и у самих церковников не было единства. Большинство священнослужителей утверждало: коли «Творец» посылает на головы людей разрушительную грозу, значит В конкурентной борьбе на рынке погодных услуг колдуны явно выигрывали, так как в отличие от консервативных попов, закостеневших на монотонной молитве Церковники так самозабвенно и творчески «делать погоду» не могли, вернее, они это и делали бы, если бы знали как. Запутавшись в поисках собственных подходов, остановились в итоге на выводе, который вносил массу неопределенностей в предшествующие христианские каноны: В первые века новой эры служители Христа не обращали особого внимания на колдунов, считая веру в них порождением больного воображения, никак не связанного с религиозными представлениями. Например, если в какой-то деревне прилюдно казнили колдуна, якобы насылавшего на поля разрушительные град и грозы, то духовенство считало сей факт проявлением народного фольклора, и, хотя в целом осуждало колдовство, тем не менее считало, что главным судьей колдуну должна быть светская власть. Однако, по мере расширения влияния христианства, управлять новоиспеченной христианской паствой, пуповиной связанной с язычеством, становилось все труднее. Возникающие при этом разночтения относительно существования в природе дьявольских, чародействующих (магических) сил стали перерастать во внутрицерковные распри, подрывающие авторитет новой религии и грозящие христианству расколом. В итоге, примерно, к середине 13 века, католики сошлись на выводе, оказавшемся пагубным для всего общества средневековой Европы: Читатель, наверное, уже догадался, что речь идет об инквизиции, однако, у большинства из нас это понятие ассоциируется не с колдунами, а с так называемой «охотой на ведьм» Этой перенаправленности терминологии история обязана уже не теоретикам, а практикующим демонологам, в частности, известному своим мракобесием французскому инквизитору отцу Реми. Проанализировав поток судебных дел о колдунах и ведьмах, он выявил и публично заявил, что Дальше #8210; больше, и вот уже другой инквизитор Варфоломей де Спина в своем «Исследовании о ведьмах» пишет: Под эти суды Опираясь на эту богообнаученную концепцию и папскую буллу «демонологические метеорологи» развили этот постулат, описав механизм передачи на так называемом шабаше дьявольских способностей конкретным исполнителям вредоносного погододелания #8210; ведьмам. Весь этот бред невозможно понять без конкретики, поэтому одно из творений инквизиторов стоит привести дословно: Ведьмы, специализирующиеся на «погодовредительстве», вместо яда использовали некое, собственными руками изготовленное варево, в котором они и «заваривали» бури и грозы, или некую На практике ведьмы «вычислялись» двумя способами. Болезненно неудовлетворенные одинокой жизнью монашествующие девы (беспрерывные средневековые войны буквально выкашивали мужчин), становились жертвами непомерно развитого культа дьявола и порой сами наговаривали на себя небылицы о причастности к шабашным сходкам, дьявольщине и связях с демонами и чертями. Другие были «на примете» у толпы и, как только совершалось крупное градобитие или внеурочные заморозки, «потерпевшие» показывали на них пальцами, а то и сами тащили их к инквизиторам. Для наглядности стоит привести конкретный пример из переполненной средневековыми ужасами книги двух германских инквизиторов, профессоров богословия Я. Шпренгера и Г. Инститориса «Молот ведьм». В своем «исследовании» вышеназванные профессора инквизиции, пытками выбивавшие у беззащитных женщин признания в «напущении морозов и града», вероятно, с целью показать свою эрудицию высказались в книге и относительно «технологии» напущения ведьмами обычных гроз: Посредством, примерно, таких же бредовых исследований, уже известный нам инквизитор Николай Реми, добавив к народному поверью и собственным измышлениям профессорские выкладки Фомы Аквинского, выдал на-гора «теоретическое» обоснование использования колокольного звона для «разгона» грозовых облаков: …Читатель вряд ли что понял из инквизиторской теории рассеяния шабашной сходки. Что касается результативности колокольного звона в грозу, то вывод здесь напрашивается вполне конкретный: Забегая вперед, можно сказать: пока купола церквей и колоколен не были оборудованы молниеотводами, гибли и молящиеся, и звонари. В книге «Атмосфера» французского астронома Фламмариона приводится несколько таких примеров: … «Боевые» потери ведьм еще более ужасающие; официальной общей статистики нет и здесь, но трагическая результативность «охоты на ведьм» видна и по отдельным оценкам. Например, в 1598 году один из активистов демонологии сицилийский инквизитор Парамо, подводя промежуточные итоги борьбы с ведьмами, пишет: Наверное, у большинства прочитавших эти строки появится щемящее чувство жалости к жертвам инквизиции – женщинам, а после прочтения нижеследующих строк, принадлежащих Марку Твену #8210; чувство неприязни к церковникам: …Сколько из этих «армий» ведьм было пострадавших за «насылку» бурь, гроз и морозов, точно неизвестно, но по данным современного европейского аналитика Бьоерна Ломборга … Эти данные подтверждаются и исследованиями одной американской студентки, обнаружившей прямую связь между казнями ведьм в Западной Европе и приходом туда в эти годы морозов, побивающих урожаи. Как бы там ни было, сам факт суда над средневековыми «погодовредителями» свидетельствует: наши далекие предки, действительно, верили в существование некоей силы, позволяющей изменять погоду. То, что силы эти были дьявольскими или демоническими, положения не меняет,#8210; это христианство пыталось объявить всех посредников Дьявола злыми, в народе же с самого зарождения магии считалось, что демоны бывают и добрыми. Соответственно, представители доброго демона «колдовали» над созданием благоприятной погоды и пока это им удавалось, почитались весьма уважаемыми магами. Казни неудачников картину не меняли - на смену казненным приходили новые специалисты по «вызыванию дождя» и отводу градовых туч и гроз.
Карл Великий, запретивший «разгонять» грозы и град суеверными методами, пытался приучить своих подданных, недавних язычников, чинному вымаливанию желанной погоды у христианского Бога, который якобы только и обладал необходимой для этого силой и духом. Представители магии не сдавались, утверждая, что и они обладают способностью зажечь «божью искру» и «заставить природу подчиниться воле человека». Не известно, сколько в этом жестком противостоянии двух сверхъестественных сил пролилось бы еще крови, не появись на исходе средневековья третьей силы #8210; ни к религии, ни к магии отношения не имевшей, но, тем не менее, уверенно заявившей, что
ГЛАВА 3. О ВОЗМОЖНОСТИ УПРАВЛЕНИЯ ПОГОДОЙ ЗАЯВЛЯЕТ НАУКА
О конкретном времени появления науки как таковой можно рассуждать по разному: чаще всего говорится о 17 веке, однако, если это событие связывать с образованием первых университетов, то этим рубежом следует считать 12-й век, когда на базе богословской школы был основан старейший в Европе Болонский университет, где преподавались право, медицина, искусство и теология. В 1215 году открылся Парижский (Сорбонский) университет, который хотя и считался светским, большинство кафедр в нем, как и в Болонье, возглавляли богословы, поэтому ученая степень магистра присваивалась после длительного экзамена, на котором соискатель должен был доказать, что в его научной работе отсутствуют новации, входящие в противоречие с библейскими канонами. Относительно вклада в науку первых университетов, курируемых папой Римским, наверное, лучше всех высказался Фридрих Энгельс:
Из состояния дикого невежества средневековая Европа стала выбираться в эпоху Возрождения в 14-16 веках, когда инквизиция еще продолжала свирепствовать. Процесс выздоровления общества происходил в форме возвращения к идейно-культурным истокам древнегреческой цивилизации; начался этот процесс в Италии, а затем и в других странах стала возрождаться и расцветать новыми проявлениями античная культура эллинов. С некоторой задержкой, но параллельно с эпохой Возрождения, шли не менее значимые для человечества эпохи Великих географических открытий и Научной революции. Применительно к тематике нашей книги все эти три эпохи трудно разделить, ибо яркому взлету научных знаний в 17 веке человечество обязано двум предыдущим эпохам, и, особенно,#8210; эпохе Возрождения, зажегшей искру гуманистического самопознания, искру, воспылавшую огнем важнейших научных открытий, кардинально изменивших взгляд человека на себя и на окружающую Природу в целом. Эти эпохи предпочтительней рассматривать комплексно еще и потому, что в эпоху Возрождения создавал свои великие шедевры Леонардо да Винчи (1452-1512г.) и шедеврами этими были не только знаменитые живописные полотна и скульптуры, но и множество изобретений, проектов и опытов в области естественных наук и механики. Его творческое наследие содержало более 7 тысяч листов, среди которых есть рисунки вертолета и парашюта, планера и танка, велосипеда и прожектора, подъемных механизмов и текстильных машин, гигрометра и измерителя скорости ветра. Далеко опережающие время, эти рисунки мало кого интересовали, но, тем не менее, именно на родине да Винчи в середине 17 века была создана Флорентийская академия опыта и в этом плане великий мыслитель, считавший, что: В эпоху Возрождения жил и Коперник, опубликовавший в 1543 году свое знаменитое сочинение «Об обращении небесных сфер». Вероятно, понимал это и Джордано Бруно, но яркость революционного открытия Коперника так воодушевила философа и поэта, что он ни в какую не хотел идти на соглашательство с инквизицией, предлагавшей ученому отречься от еретических взглядов и опровергнуть новую теорию. Семь лет ждали инквизиторы отречения, но Бруно не только не отрекся, но развил учение Коперника дальше, выдвинув концепцию «о бесконечности и бесчисленном множестве миров Следующей жертвой инквизиции мог стать основатель точного естествознания Галилео Галилей (1564-1642г.) за то, что в поиске подтверждений того, что «земля вертится», очень внимательно всматривался в звездное небо с помощью изобретенной им же зрительной трубы, чем очень расстраивал папу Римского, с кем был не в плохих отношениях. Папа предупредил ученого, что, если он не отречется от идеи Коперника, будет предан суду. Галилей, вероятно, памятуя о формулировке приговора Джордано Бруно, долго упорствовать не стал, но решительно и не отказался, высказавшись на суде завуалированно: В ссылке его научные интересы распространялись уже не на далекие миры, а на «приземленные» предметы и явления: им был изобретен прибор для измерения температуры воздуха, простейший гигрометр; затем его осенила идея создания прибора для измерения атмосферного давления. Идея эта пришла к нему уже в последние годы жизни и была связана с практическими обстоятельствами. Однажды к ученым за разъяснением обратились местные колодезники #8210; мастера по сооружению колодцев. Они не понимали, почему при работе с водяным насосом (работающим на принципе разрежения воздуха под поршнем), поднимаемый по трубе столб воды всегда обрывается на отметке примерно 10 метров, и никакие усовершенствования в насосе не позволяют поднять эту воду выше. Вопрос практиков вызвал научную дискуссию и Галилей объяснил это тем, что столб воды обрывается под собственной тяжестью. У одного из его соратников по Флорентийской академии опыта #8210; Эванджелиста Торричелли было другое мнение: Итак, запаянную с одного конца стеклянную трубку, длиной около метра, Торричелли до краев наполняет ртутью, свободный конец временно прикрывает пробкой и вертикально опускает этот конец в чашу с ртутью. После погружения в сосуд пробка убиралась и столб ртути в трубке #8210; сколько бы раз не повторялся опыт #8210; всегда опускался до отметки примерно 760 мм от поверхности ртути в чаше, отображая явление лежащее в основе гипотезы Торричелли. Эта отметка и была показателем давления атмосферы на поверхность ртути в чаше (если эти данные пересчитать на воду, которая более чем в 13 раз легче ртути, то и получится цифра – 10332 мм – то есть те 10 метров, о которых говорили колодезники). Наука об атмосфере держалась в те времена на физике Аристотеля, считавшего, что воздух не имеет веса, поэтому знаменитое торричеллевское восклицание: Во-первых, осознание учеными 17-18 веков конечности земной атмосферы #8210; лишь малая толика в череде других знаний и смелых предположений эпохи научной революции: открытия, изобретения, научные гипотезы шли в это время по нарастающей. Не надо забывать и то, что бурный всплеск этих знаний был порожден эпохой Возрождения, которая вселила в передовых людей того времени необычный оптимизм. Все творчество деятелей Возрождения было проникнуто верой в безграничные возможности раскрепощенной личности человека. Вспомним: человек в произведениях скульпторов, художников и поэтов той эпохи всегда отображался в пафосе красоты, благородства и всемогущества. Соответственно, и ученые 17 века, принявшие эстафету от творцов такой жизнеутверждающей эпохи, априори были заражены этим пафосом и многие из них, действительно, были уверены, что не за горами время, когда всемогущество человека, его безграничный ум позволят управлять природными стихиями не религиозно-магическими методами, а силой человеческого разума. Одним из таких «отпетых» оптимистов, взращенных идеями Возрождения, был Роберт Гук, живший и работавший в одно время со своими знаменитыми земляками: Исааком Ньютоном и Робертом Бойлем (1635-1703г.). Вклад Гука в научную революцию 17 века ранее оценивался весьма скромно, но после того, как английские историки нашли потерянные работы и дневники Гука, выяснилось, что многие научные приоритеты того времени надо было пересматривать в его пользу. Оказалось, что Роберт Гук работал более плодотворно, чем коллеги, но из-за своей чрезмерной научной дотошности просто не успевал подавать заявки на патентование многочисленных изобретений, неоднократно проверяя и перепроверяя и свои собственные опыты и результаты коллег. Показателен в этом плане пример с Левенгуком, голландским торговцем мануфактурой, увлекшимся наблюдениями в микроскоп собственной конструкции. На это занятие его увлекла книга Роберта Гука «Микрография», в которой ученый, с использованием замечательных иллюстраций, раскрывал понятие микромира, введя термин #8210; Но еще раньше Роберт Гук вполне заслуженно был назван «отцом» метеорологии. Совместно с нидерландцем Гюйгенсом он доказал постоянство температур плавления льда и кипения воды, на этой основе им была построена шкала температур, есть его вклад и в известный закон Бойля - Мариотта для идеального газа. Им был изобретен гидрометр, анемометр, морской барометр. Проводя многочисленные опыты с этими приборами, Гук выявил очень важный физический показатель, тот, который не успел выявить Торричелли #8210; зависимость атмосферного давления от погоды, что позволило на барометрах вдоль шкалы давления указывать и ее характеристику: Как и у большинства ученых той эпохи, у него была неукротимая страсть к познанию мироустройства и вера в исключительное предназначение наук Глубокомысленность юного ученика Вестминстерской школы поразила отца, но не удивляла его учителей; они знали о необычайной устремленности мальчика к знаниям и поддерживали эти устремления. В 19 лет он уже работал ассистентом в Оксфордском университете, и вскоре его имя зазвучало рядом с именами Исаака Ньютона, Роберта Бойля и других именитых ученых Лондонского королевского общества, #8210; тех первооткрывателей научных знаний, кому удалось сбросить многовековые наслоения мифических и лженаучных представлений об окружающем нас мире. Раскрытие законов природы на основе научно выверенных подходов, позволяло научному сообществу приступить к построению единой концепции Природы и человека, и только этот фактор свидетельствовал о произошедшей в 17 веке Научной революции. Таким же одержимым страстью к исследованиям был и француз Блез Паскаль. Прожив всего 39 лет, он остался известен как историк, писатель, философ, математик и физик. Бог не дал ему, как и Гуку, здоровья, зато наградил пытливым умом. В 11 лет мальчик, рисуя углем на полу различные геометрические фигуры (называя их «палочками» и «кружочками»), без каких-либо подсказок, на глазах изумленного отца самостоятельно решил одну из теорем Евклида о сумме углов треугольника, а в 16 лет обосновал теорему, ныне известную как теорема Паскаля. Как основатель гидростатики, он разработал основные ее законы, попутно выдав рекомендации по использованию на практике многих гидравлических приспособлений: пресса, рычага, непрерывного винта. Так же «попутно» изобрел первую счетную машинку, которой долго с успехом пользовался его отец, служивший сборщиком налогов в Нормандии. Будучи преданным последователем древней гипотезы Аристотеля о том, что «природа боится пустоты», Паскаль долго исследовал пространство над ртутью в трубке Торричелли, пока не убедился, что это пространство действительно не заполнено никакими известными в природе веществами. Так же усердно перепроверял он и утверждение итальянского ученого о существовании атмосферного давления. Не имея возможности по состоянию здоровья самому подняться в горы, он попросил своего родственника, проживавшего недалеко от знаменитой горы-вулкана Пюи-де-Дом в Клермоне, с помощью помощника одновременно замерить давление у подножия горы и на ее вершине, расположенной, примерно, на 1000 метров выше. Полученные данные измерений привели Паскаля в изумление: давление воздуха на вершине было меньше чем у подножия на… 84 миллиметра ртутного столба. В Париже Паскаль уже сам несколько раз поднимался с барометром на самые высокие точки города: знаменитые башни Нотр-Дам и Сен-Жак и только после этого опубликовал результаты опытов. Они окончательно убедили научное сообщество в том, что с поднятием на высоту давление на земную поверхность падает и, следовательно, теоретически атмосфера на какой-то высоте переходит в «пустоту». Научную ценность этих опытов французские ученые отметили тем, что поставили великому соотечественнику на башне Сен-Жак памятник, а единицу измерения атмосферного давления назвали - Сам Паскаль посчитал, что итогом его размышлений относительно свойств атмосферы должен стать объемный «Трактат о пустоте» Неопровержимое подтверждение Паскалем существования атмосферного давления подстегнуло ученых и через несколько лет после опубликования работы Паскаля немецкий физик Отто-фон Генрике сконструировал специальное устройство для демонстрации давления воздуха и провел несколько показательных экспериментов (больше похожих на цирковой номер) под названием Демонстрационный эксперимент фон Генрике был настолько ярким и убедительным, что отныне в существование атмосферного давления мог поверить и обыватель. Но прославился этот ученый-физик не только Магдебургскими полушариями (хотя они и поныне хранятся в Немецком музее Мюнхена): ему с помощью барометра удалось обнаружить волновую связь погоды и давления (за низким давлением через какое-то время следует высокое, затем опять низкое и Воодушевился возможностью предсказывать погоду с помощью барометра и наш Ломоносов, тоже пораженный чудесными особенностями «стеклянного» прибора. В своем поэтическом «Письме о пользе Стекла» он высказывает мысль, что барометр в метеорологии произведет такую же революцию, как телескоп в астрономии: Дело с «предвозвещением» погоды после изобретения барометра действительно свершилось: в течение длительного времени ученые, мореплаватели и все, кто пользовался барометрами, с интересом и надеждой всматривались в шкалу с отмеченными на ней характеристиками погоды. И, хотя погода порой вела себя не по предписанным ей правилам, ученым было ясно #8210; первый шаг к победе человеческой мысли над природными стихиями сделан. Было ясно и то, что за первым шагом последуют следующие, и процесс этот непременно закончится триумфом #8210; человек уже сам будет составлять «правила» поведения погоды. На более позднем этапе идея о возможности управления погодой стала приобретать реальный смысл и люди стали заложниками этой идеи, корнями уходящей в изречение Леонардо да Винчи:
Тысячелетиями Homo sapiens в условиях борьбы за выживание по крупицам накапливал знания о погоде. Пещерной общине эти знания помогали выбрать удачное время для охоты и собирательства, первым земледельцам #8210; для планирования времени посадки семян и сбора урожая. Большой объем знаний о погоде разных географических зон был накоплен древними мореплавателями. После эпохи Великих географических открытий, по мере развития регулярных морских сообщений, эти знания уже могли как-то систематизироваться и использоваться учеными, однако, конкретное время зарождения науки о погоде назвать сложно. Кто-то считает «отцом» метеорологии Аристотеля, кто-то Роберта Гука, россияне могут назвать Ломоносова, в других странах отыщется свой «отец» метеорологии. Поскольку погода формируется и перемещается вне зависимости от границ государств, а для ее прогнозирования требуется одномоментная фиксация метеоданных на территориях, соизмеримых с континентами, то днем рождения науки о погоде следует считать 15 сентября 1780 года. В этот день германским курфюрстом (князем) Пфальцским Карлом Теодором было основано Мангеймское метеорологическое общество Толчком к возобновлению системных метеонаблюдений послужила сильнейшая буря в Черном море, произошедшая 14 ноября 1854 года во время Крымской войны (возникшей по причине давних притязаний на Балканы России и Турции: последнюю поддержали Англия, Франция и Сардиния). …Град, снег, метель, штормовой ветер со смерчами разрушили наземный военный лагерь союзной армии, приготовившейся к штурму Севастополя. Еще больший урон буря нанесла стоявшему на рейде объединенному флоту союзников: на дно ушли десятки кораблей и многопушечных фрегатов. Особенно пострадали англичане: помимо боевых кораблей о скалы разбился и, развалившись на части, ушел на дно большой 3-х мачтовый пароход «Принц», который доставил боеприпасы, зимнее обмундирование, медикаменты и продовольствие. Из 150 человек экипажа спастись удалось только семерым, хотя для спасения этого корабля англичане должны были бросить все силы (на нем, якобы, находилось большое количество золота, предназначенного для выплаты жалованья персоналу английских экспедиционных сил, задействованных в Крымской войне). Золото с «Черного Принца» (так вскоре стали называть затонувший корабль с таинственным грузом) после окончания Крымской войны искали кладоискатели Франции, Германии, США, Италии, Испании, Японии, а позже и СССР. Долгое время сделать это не позволяло отсутствие надлежащего подводного оборудования. Первыми «Черного Принца» под слоем ила обнаружили в 1927 году японцы, но по их утверждению золота там не было. Оборудование для водолазов согласно договору японцы оставили советским коллегам; те продолжили поиск в еще большем масштабе #8210; стране срочно требовалось золото под сталинский план индустриализации. Водолазы обшарили всю бухту, подняли наверх много ценных предметов с других кораблей, затонувших здесь в разное время, поднимали и сами корабли, многие из которых после ремонта использовались. По слухам, было поднято и золото, но не с «Черного Принца», #8210; одним словом, тайна английского парохода осталась нераскрытой. Самым удивительным в этой вековой истории было поведение англичан: в районе гибели корабля ни разу не появлялись английские водолазы, хотя дата 14 ноября для Англии #8210; черный день календаря. В феврале 1945 г. память погибших здесь в Крымскую войну соотечественников, почтил У. Черчилль, прибывший на Ялтинскую конференцию стран-победителей. Но и к тому времени тайна пропавшего золота сохраняла интригу. (* …Общий ущерб от Балаклавской бури составил астрономическую по тем временам сумму - более 2-х миллионов фунтов стерлингов, а в англо-французской армии, в течение длительного срока концентрировавшей силы для решительного наступления, упал моральный дух. В России нежданная буря воспринималась по своему: кто-то считал, что это результат моления в помощь русскому воинству монахов Балаклавского монастыря #8210; он хотя и находился в зоне оккупации союзников, продолжал функционировать, а кто-то «раскопал» примечательный факт: оказывается, еще 300 лет назад подобный исход был предсказан в одном из центурионов Мишеля Нострадамуса: Русской армии, плохо вооруженной и неподготовленной к отражению технически превосходящего противника, родные «гневные воды», действительно, на какое-то время сослужили добрую службу: Что касается союзников, то им радость победы омрачали непредвиденные потери от бури, и они по горячим следам стали принимать срочные меры, в конечном итоге приведшие к созданию во Франции и Англии национальных служб погоды. Сценарий здесь был такой. Морякам было известно, что буря, обрушившаяся на Балаклаву, за день до этого находилась в Средиземном море. Имелись отрывочные сведения и о более раннем местопребывании разрушительного шторма. Военный министр Франции, во избежание последующих подобных трагедий, обратился к императору Наполеону III и тот дал поручение астроному Леверье, считавшемуся одним из лучших математиков мира, заняться исследованием траектории движения злосчастной бури. Ученый разослал по пути возможного перемещения бури письма и, обработав примерно 250 ответов на свои запросы, определил, что Балаклавская буря #8210; следствие циклона, впервые замеченного четырьмя днями ранее на западном побережье Испании и далее проследовавшего через юг Франции и Средиземное море к Черному. С учетом срочности задания первую, «пробную», карту фактической погоды на период 9-10 часов 19 февраля 1855 года Леверье в «теплом виде» доставил в Парижскую академию наук и на ее основе сделал большой доклад. Ученым стало ясно: погоду можно предвидеть на несколько дней вперед, но для этого необходимо создать систему метеорологических пунктов, на которых следует проводить регулярные наблюдения за погодой и в строго определенное время передавать полученные данные в единый центр, где на их основе будут составляться карты погоды. Правительством были выделены средства для создания новой службы и уже через два года во Франции насчитывалось триннадцать метеостанций, на которых были организованы наблюдения за давлением, температурой, влажностью воздуха и ветром. По специальным линиям связи данные этих наблюдений передавались в Париж, в Центральное метеорологическое бюро. Здесь их наносили на географическую основу, анализировали и на основе этого анализа составляли прогнозы погоды. Примерно в это же время начала формироваться метеослужба и в Англии, ее основателем был Роберт Фицрой #8210; образованнейший аристократ, вице-адмирал королевского флота, проводивший гидрологические исследования на знаменитом паруснике «Бигль». После возвращения из второй кругосветки (известной тем, что на его борту был Чарльз Дарвин), адмирал увлекся наукой о погоде и в 1853 году был назначен главным метеорологом при правительстве Великобритании. Вскоре ему было поручено создать в Англии службу, подобную той, которая создавалась французами. В составе английской метеослужбы первоначально было 11 метеостанций, данные наблюдений с которых, так же как во Франции, передавались в Центральное бюро, где наносились на специальные карты, по предложению Фицроя названные Рыбаки особенно были благодарны Фицрою и их, в принципе, устраивало качество прогнозов штормов, выдаваемых его службой. Благодаря таким прогнозам, возможно, была спасена не одна человеческая жизнь и не одно рыбацкое судно. Однажды прогнозом погоды воспользовалась даже королева Виктория: она собралась посетить остров Уайт и за день до отплытия через посыльного поинтересовалась у Фицроя прогнозом погоды и получив благожелательные уверения, без волнений совершила намеченную поездку. Тем не менее, у знаменитого мореплавателя, гидролога и метеоролога нашлись враги, которые каждый неоправдавшийся прогноз использовали как инструмент травли. Когда эта травля стала выплескиваться на страницах лондонской «Таймс», обиды для высокообразованного аристократа стали невыносимыми и 30 апреля 1865 года первый синоптик Земли покончил с собой. Причиной столь неординарного поступка в какой-то мере мог быть и действовавший в Англии с 17 века указ, относящий предсказателей погоды к колдунам и призывающий В 1860 году служба погоды была создана в Голландии, а в 1872 и в России. Синоптики этих и других стран Европы с самого начала своей работы понимали, что погода не знает государственных границ и метеостанции, которые в последние десятилетия 19 века были почти в каждой стране Европы, стали обмениваться информацией. Такая ситуация особенно выигрышной оказалась для метеорологов России, так как отсутствие метеоданных с запада (откуда преимущественно идет изменение погоды) практически сводило на нет их усилия по предсказанию погоды. Как только обмен метеоинформацией был налажен, качество работы российских метеорологов сразу повысилось и в конце 19 века суточные прогнозы погоды, составляемые Главной физической обсерваторией Санкт-Петербурга, уже оправдывались на 80 процентов. В Америке составлять карты погоды начали примерно в одно время с Европой, а возможно и несколько раньше, просто по той причине, что именно американец Морзе в 1838 году собрал аппарат, названный телеграфом. В принципе, не столь важно в Европе или Америке была составлена первая синоптическая карта; важно то, что, как только между двумя континентами наладилась регулярная телеграфная связь (кабель со второй попытки был проложен по дну Атлантического океана в 1866 году), обмен метеоинформацией стал охватывать большую часть земного шара. Исходя из этого, наверное, этот год и следует считать стартовым в длительном процессе создания мировой службы погоды. Забегая вперед, заметим, что хотя синоптика и является основой учения о погоде, к практике активных воздействий на погодные процессы отношение имеет весьма отдаленное. Метеорологи-активщики в своей работе опираются, прежде всего, на знания микрофизических процессов в облаках, а поскольку физика облаков как наука начала оформляться только к 40-м годам 20 века, то с научной точки зрения до этого времени никаких предпосылок для проведения активных воздействий на облака не было. Какие- то идеи на этот счет могли возникать после появления аэростатов, которые стали использоваться метеорологами как средство для изучения свободной атмосферы #8210; той ее части, которая расположена выше приземного слоя. Процесс познания этой важнейшей составляющей атмосферы привел к появлению нового раздела метеорологии – аэрологии. О том, с каким трудом добывались начальные знания о слое атмосферы, где происходят основные процессы формирования погоды будет рассказано в нижерасположенном материале, частично заимствованном из книги К.Е. Вейгелина «Очерки по истории летного дела»).
Человек всегда любовался полетом птиц, завидовал им, мечтал, что и он сможет подняться в воздух и полететь. И мечта эта сбылась в конце 18 века благодаря внезапно возникшему у одного из представителей рода человеческого озарению. Держа за воротник промокшую рубашку над каминным огнем, житель небольшого французского города Аноннэ, Жозеф Монгольфье, обратил внимание на то, как, наполнившись горячим воздухом, рубашка стала плавать в воздухе. Поделившись возникшей мыслью со своим братом Этьеном, он убедил его в том, что они должны построить на этом принципе воздушный шар и подняться на нем в воздух. После нескольких пробных подъемов с базарной площади своего города (сначала небольшого пустого шара, потом, побольше #8210; с домашними животными), они решаются полететь сами и строят из плотного холста огромный, диаметром более 13 метров и весом 450 кг. шар. На этом шаре и поднялись над Парижем 21 ноября 1783 года первые люди, но ими были не сами изобретатели (братья пожалели отца, никак не желавшего верить в безопасность полета). Не сразу дал согласие на полет и король Людовиг XYI, тот тоже проявлял беспокойство за жизнь своих талантливых подданных. В конце концов, в полет отправились подготовленные братьями специалисты: врач и физик Пилатр де Розье и его друг #8210; армейский офицер маркиз де Арланд. В газетах потом писали Ажиотаж, вызванный первым полетом, возрос, когда о полете на шаре собственной конструкции (наполненном не горячим воздухом, а водородом) заявил профессор Шарль, работавший над своим проектом по заданию Парижской Академии наук. Сооружать шар ему помогал Робер, он же стал попутчиком и помощником профессора в полете на …С расширением сферы использования воздушных шаров, в среде покорителей неба начинает проявляться спортивный азарт. Седьмого января 1785 года француз Бланшар, активный пропагандист воздухоплавания и изобретатель парашюта перелетает через Ла-Манш из английского Дувра во французский Кале; затем он демонстрирует полеты и изобретенный им парашют во многих странах Европы и становится знаменитым, чем подстегивает дух соперничества среди коллег #8210; первых воздухоплавателей. Первым вызов принимает Пилатр де Розье. Чтобы не повторять достижение Бланшара, он решает перелететь через Ла-Манш в обратном направлении #8210; из Франции в Англию. Полгода с напарником ждет попутного ветра и вот 15 июня де Розье стартует на гибридном шаре собственной конструкции, сочетающим и шарльер и монгольфьер и названным в его честь #8210; Набрав высоту, Розье обнаруживает, что попутным ветер был только вблизи земли и воздухоплаватели спускаются вниз, чтобы продолжить полет в слое воздуха, где ветер дует в нужном направлении. Спуск оказался слишком быстрым, розьер проскочил этот слой и воздухоплаватели были вынуждены быстро разводить жаровню, чтобы подогреть воздух и подняться немного выше. В этот момент и произошло то, что в последующем вынудило аэронавтов вообще отказаться от тепловых шаров: от огня шар воспламенился и упал, не долетев даже до Ла-Манша. Оба воздухоплавателя погибли, открыв счет последующим многочисленным трагедиям, связанным с покорением воздушного океана. …Бланшар падал несколько раз, но ему долго везло, он выздоравливал и снова поднимался в небо, но в 1809 году погиб и он, выпав из корзины при попытке выправить стропы. Дело его продолжила жена, Софи Бланшар, совершившая более 60 полетов, в том числе несколько #8210; по заданию Наполеона, при котором полеты на воздушных шарах были дополнением к салютам и фейерверкам во время официальных праздников. В ранге «Официального аэронавта праздничных мероприятий» Софи пролетала над Парижем во время всенародных празднеств по случаю свадьбы императора и рождения его сына. Ее красочно оформленный шар несомненно украшал праздники, радостно возбуждал зрителей, но, в итоге, эти чрезмерные украшательства и привели к тому, что она повторила судьбу мужа; в 1819 году на 67-м подъеме в ее шар попала ракета от фейерверка и этот подъем оказался для героической парижанки последним. На удивительное изобретение, радующее людей по праздникам, не могли не обратить внимание ученые, в отличие от обывателей, видевшие в нем не развлечение, а инструмент для изучения атмосферы, инструмент, позволяющий перенести исследования из стен лабораторий в натуру. Первым использовал воздушный шар для научных целей сам изобретатель #8210; Жак Шарль, произведя на высоте несколько измерений давления и температуры. Первым из русских ученых с научной целью поднялся в воздух (почти в одно время с французским химиком Гей-Люссаком) академик Захаров. 30.06.1804г. он вместе с профессиональным бельгийским аэронавтом Робертсоном совершил полет на высоте 2,5 км с целью После этих полетов по разным причинам (главным образом, из-за отсутствия денежных средств) каких-либо серьезных научных исследований с применением аэростатов не проводилось. Сказалось в этом плане и отрицательное отношение Наполеона к использованию воздушных шаров в иных кроме развлекательных, целях. В 1794 году, будучи армейским генералом, Наполеон пробовал использовать воздушные шары в военных целях, создав специальные воздухоплавательные роты, но после того, как однажды во время важной миссии шар самой последней конструкции был в клочья разорван внезапно поднявшимся ветром, Наполеон распустил эти роты и закрыл единственную школу, где готовили воздухоплавателей. Во время вторжения Наполеона в 1812 году в Россию, русские войска хотели применить специально построенный аэростат с «целью бомбардировки неприятеля взрывчатыми снарядами». Но вот австрийцам все-таки удалось проверить на практике боевые возможности нового вида оружия. В 1848 году Венеция совершила очередную попытку освободиться от оков Австрийской империи #8210; там вспыхнуло восстание и город провозгласил себя республикой. К расположенной на многих островах осажденной Венеции наземным путем австрийцам добираться было трудно и они решили подвергнуть восставший город воздушной бомбардировке с воздушных шаров, к которым подвешивались бомбы. Но ожидаемого эффекта бомбардировка, похоже, не дала #8210; такой вывод вытекал из того, что из всех восставших в 1848 году городов Италии Венеция последней сдалась австрийцам. Наиболее успешным было использование воздушных шаров (аэростатов) во время франко-прусской войны 1870-71 года, но они использовались не для бросания бомб, а, в основном, как транспортное средство: только благодаря им и осуществлялась связь осажденного Парижа с остальными районами Франции. На 65-ти аэростатах французы перевезли тысячи писем и депеш, более 150 человек и несколько сотен почтовых голубей. После окончания войны большинство аэростатов решением правительства были переданы в распоряжение ученых-метеорологов. В Париже основывается Французское общество воздухоплавания и на учредительном собрании президент общества Эрве-Мангон так Кроме чисто научного интереса, у французских аэронавтов появился и некий спортивный стимул: в традиционном соперничестве в этой сфере с англичанами, изобретатели воздушного шара на определенном этапе стали отставать. Это было вдвойне обидно потому, что французы лидировали вплоть до середины 19 века (1850 году ими на высоте 7000 метров была зарегистрирована температура минус 39 градусов). Но уже через два года четыре подъема в верхние слои атмосферы совершил британский метеоролог Уэлш (пилотом у него был знаменитый воздухоплаватель Чарльз Грин,
…В ту пору еще не было кислородных аппаратов для дыхания, и Глейшер стал приучать свой организм переносить низкое давление, поднимаясь на аэростате все выше и выше. Уже во время третьего полета в 1861 году он в паре со своим постоянным спутником Генри Коксуэллом достиг высоты 7000 метров. В то время каждый подъем на аэростате был связан с серьезным риском, но особенно памятным для этих отважных аэронавтов оказался полет 17 июля 1862 года, когда они решили подняться на высоту 9000 метров. Первые серьезные проблемы начались с 7000 метров – высоты, которая к этому времени была покорена и Гей-Люссаком и Уэлшем и ими самими. Это был некий рубеж, на котором каждый аэронавт физически чувствовал, что подниматься дальше смертельно опасно. У Глейшера и Коксуэлла страсть познавать новое переборола это чувство и они, сбросив очередную порцию балласта, невзирая на все усиливающийся холод и разреженность воздуха, стали подниматься выше. После полета Глейшер рассказывал: Оказалось, что аэростат уже спускается #8210; и только благодаря Коксуэллу в критический момент сумевшему, сидя на краю верхнего обруча корзины, уже не руками, которые не повиновались, а зубами потянуть клапанную веревку, выпустить часть газа и направить шар на спуск. До какой точно высоты им удалось подняться неизвестно: некоторые современные исследователи полагают, что до 11 000 метров, кто-то называет меньшие цифры, но намеченную ими высоту в 9 000 метров они покорили. На основании данных своих полетов, Глейшер вывел общий закон изменения температуры воздуха с высотой, установил оказываемое на температуру атмосферы влияние облачности, влажности воздуха, времен года и других параметров. И, хотя некоторые данные из-за несовершенства тогдашних приборов и методик измерений впоследствии приходилось уточнять, усилиями Глейшера и Коксуэла был заложен фундамент аэрологических знаний. Как только после войны в распоряжении Французского воздухоплавательного общества появились хорошие аэростаты, там началась серьезная подготовка к побитию рекорда Глейшера. В 1873- 74 году Парижское общество воздухоплавания организует и проводит серию полетов, в которых принимают участие ученые Жозеф Кроче-Спинелли …15 апреля 1875 года в 11.52 «Зенит» с Кроче-Спинелли, Сивелем и Гастоном Тиссандье отрывается от земли. Что произошло, пока Тиссандье находился без сознания, можно лишь догадываться. Аэростат, освободившись от балласта, замедлил спуск, а затем снова стал подниматься в высокие слои атмосферы. Этот второй подъем и оказался трагическим. В половине четвертого Тиссандье приходит в себя, испытывая сильное головокружение и слабость. Приоткрыв глаза, он видит, что шар опускается со страшной быстротой. Корзина сильно раскачивалась и описывала большие круги. Тиссандье на коленях подполз к своим спутникам:
То, что в воздухоплавании параллельно сосуществовали научный интерес и спортивный азарт, абсолютно не умаляет заслуг первых аэронавтов в становлении аэрологии, особенно когда в гондолах аэростатов рядом с профессиональными аэронавтами-рекордсменами находились такие страстные исследователи, как знаменитый французский астроном и популяризатор науки Камиль Фламмарион. Он совершил 12 полетов в компании с не менее знаменитым инженером-воздухоплавателем Эженом Годаром, имевшим на своем счету более 1500 полетов. Фламмарион не стремился достичь рекордных высот, зато сделал множество ценных метеорологических наблюдений, в основном, с целью изучения условий образования облаков. О том, почему популяризатор астрономии увлекся этой темой, видно из его рассказа: Фламмариону принадлежат описание некоторых оптических явлений, которые он наблюдал во время полетов. Так, он и Годар однажды были очарованы необычным явлением, которое Фламмарион назвал Седьмого Августа 1887 года с целью наблюдения за солнечным затмением, а заодно и с целью пропаганды аэростата как инструментария метеорологов, в подмосковное небо в районе города Клин поднялся аэростат, управляемый корифеем российской науки Д.И. Менделеевым. Аппарат принадлежал военному ведомству и в полете им должен был управлять хорошо подготовленный аэронавт поручик Кованько. Погода была дождливая, оболочка шара намокла, вследствие чего подняться выше облаков с двумя воздухоплавателями аэростат не мог. Большинство специалистов считало, что полет надо отменить, но ученый, кому уже было за 50 лет, решил лететь один. Проведя необходимые наблюдения, Менделеев обнаружил, что веревка выпускного клапана запуталась в стропах. Дмитрий Иванович не растерялся, вылез из корзины, взобравшись по строповке, распутал злополучную веревку и спустившись в корзину, благополучно приземлился... После катастрофы «Зенита» исследования высоких слоев атмосферы длительное время не проводились. Первыми возобновили полеты на большие высоты немецкие ученые и эти полеты из-за чисто немецкой рациональности уже не имели выраженной направленности на установление рекордов. В 1892 году, в связи с появлением все более совершенных летательных аппаратов легче воздуха, по распоряжению кайзера Вильгельма II на нужды метеорологической науки впервые были выделены крупные ассигнования и у немецких метеорологов-аэронавтов появилась возможность совершать такие полеты, практически, регулярно. В них принимали участие ученые-аэрологи Зюринг, Берсон, Гросс, Ассман (последний был директором Аэрологической обсерватории в Линденберге, которая стала центром научного воздухоплавания в Германии). Отсутствие спортивного азарта не означало, что немцы не стремились покорять все новые высоты. Они их и покоряли, но имея при этом четкие научные цели. 4 декабря 1894 года профессор Берсон, пилотируя в одиночку аэростатом «Феникс», достиг высоты 9155 метров, на которой зафиксировал температуру минус 48 градусов, а 30 июня 1901 года он же, в сопровождении метеоролога профессора Зюринга, отправляется в очередную экспедицию. Немецкие воздухоплаватели намеревались провести измерения метеорологических парамеров на еще большей высоте. Аэростат «Пруссия», на котором пустились в путь Зюринг и Берсон, считался одним из лучших в мире. Как и в предыдущем полете, для поддержания дыхания в высоких слоях атмосферы, ими были взяты четыре стальных баллона с кислородной смесью. Однако на сей раз, несмотря на принятые меры предосторожности, аэронавты оказались на краю гибели. Но вскоре на аэронавтов внезапно нахлынула слабость и появилось ощущение потери сознания. Как потом вспоминал Берсон, ему удалось на мгновение сосредоточиться, дотянуться до веревки и открыть выпускной клапан. Стрелка барометра в это время находилась на отметке 202 миллиметра, что соответствовало высоте 10 800 метров. Посадка прошла удачно и оба аэронавта, пробыв в воздухе восемь часов, благополучно приземлились. Измерения давления на высоте #8210; в отличие от всех ранее осуществленных полетов #8210; проводились совершенными приборами, поэтому высота 10 800 метров и была зафиксирована в качестве первого официального рекорда высоты полета для аэростата. Не только этим рекордом могли гордиться немецкие метеорологи: с начала 20 века практически все исследование атмосферы в Германии проводились на высоком научно-техническом уровне и, что не менее важно #8210; планомерно. Немецкие аэростаты «Феникс», «Гумбольдт», Тем не менее, заслуга воздухоплавателей в открытии аэрологических знаний несомненно велика. Они первые «прощупали» огромную, доселе никому не понятную субстанцию #8210; атмосферу нашей планеты, можно сказать «пожили» в ней, ощутили ее дыхание и физические свойства. Именно благодаря аэронавтам, к концу 19 века не только ученые, но и грамотная часть человечества, имели вполне конкретные знания о том, что на самом деле представляют собой атмосфера и такие таинственные образования, как облака. Вот как описаны эти объекты природы в научно-популярной книге «Земля» известного французского географа, участника Парижской Коммуны 1871года Элизе Реклю: Вполне конкретными представлены в книге и знания о процессе образования облаков: Данные наблюдений воздухоплавателей лежат в основе принятой в 1891 году международной классификации облаков, в которой имелось, как и сейчас, 10 групп облаков с разбивкой по трем ярусам (ниже 2-х км; от 2-х до 7-ми, выше 7-ми). В отдельную, четвертую группу входили кучевые и кучево-дождевые облака. Стараниями многих аэронавтов были получены основополагающие понятия о внутреннем строении облаков, их делили на две группы: водные, состоящие из капель, и кристаллические, состоящие из ледяных кристаллов. Эти знания были очень важны, но их было недостаточно для понимания процессов облако и осадкообразования, поэтому и после изобретения автоматических метеозондов, подъемы на аэростатах продолжались, но теперь они совершались преимущественно в интересах нового раздела знаний #8210; физики облаков #8210; учения, открывшего дорогу к появлению научно обоснованных методов активных воздействий на погодные процессы. …Однако, и при отсутствии обоснованных методов активных воздействий на погоду, ей на рубеже 19-20 веков «управляли» более чем активно, о чем будет рассказано в следующей главе. Что же касается имеющихся на этот момент знаний в области общей метеорологии, то, чтобы не перегружать книгу скучными научными толкованиями, приведем пример, на основе которого с достаточной долей корректности можно сделать вывод о том, что метеорологи тех лет, как никто другой, ощущали суровый характер погодных явлений и опасность длительных полетов аэростатов над территориями, где нет метеостанций. (Ниже приводится газетный текст о первой попытке человека добраться до Северного полюса на аэростате и небольшой авторский комментарий). Суть же примера состоит в том, что задолго до этого трагического полета Андре получил согласие метеоролога Нильса Экхольма на его включение в состав экспедиции третьим членом экипажа. В период непосредственной подготовки к вылету Андре дважды напоминал метеорологу о его согласии и дважды получил отказ; надо полагать, не без оснований. Вероятная причина отказа (наряду с критикой Экхольмом качества аэростата) проявилась спустя 33 года, когда специалисты расшифровали записи из найденных дневников погибших исследователей, из которых следовало, что « Метеоролог Экхольм мог предвидеть такое развитие событий и, может быть, именно этим руководствовался, когда отказывался от участия в довольно авантюрном проекте, обуреваемого голыми эмоциями соотечественника. Но автор напоминает #8210; это его чисто субъективное мнение…
ГЛАВА 4. ПОГОДУ НАЧАЛИ «ДЕЛАТЬ» РАНЬШЕ, ЧЕМ ПРОГНОЗИРОВАТЬ
Из многих источников известно, что с появлением артиллерии наши предки не пренебрегали возможностью пострелять из пушек по облакам с довольно разнообразными целями, но, в основном #8210; для разрушения грозовых или градовых облаков. Поскольку пушки и мортиры появились намного раньше, чем первые метеорологические знания, возникает вопрос #8210; как следует классифицировать эти, поначалу спонтанные, а позднее и вполне осознанные, стрельбы? Ясно, что этим увлекались не язычники и не церковники. Вряд ли столь дорогим и «высокотехнологичным» занятием мог увлекаться и наш, где-то затерявшийся в эпохах, герой повествования #8210; земледелец. Но он нами не забыт, просто не было повода вспоминать о нашем герое: знания, открытые научной революцией 17-18 веков, опять прошли мимо него, ибо ученые этой эпохи, так же как их древнегреческие предшественники, работали, образно говоря, сами на себя. Более или менее массовое проникновение знаний в общество началось позднее, в эпоху Просвещения. До этого, ни о какой «науке» простой крестьянин не слышал и погоду «делал» прежними доморощенными методами: молил бога «о ниспослании дождя», перед грозой крестился, носил пономарям и звонарям мзду за то, что те во время грозы звонили в церковные колокола, разгоняя то ли градовые облака, то ли ведьм, их насылающих. Проводить градозащитные стрельбы могли только владельцы богатых поместий, у которых пушки в неспокойные средние века считались не роскошью, а предметом первой необходимости. В какой стране Европы впервые был применен артиллерийский способ градозащиты, определить трудно, это происходило стихийно и часто могло быть не более, чем забавой загулявших богачей или экстравагантной выходкой высокообразованных джентльменов, наподобие случая, описанного в книге известного скульптора, ювелира, музыканта и отважного воина Бенвенуто Челлини. Он жил в Италии, примерно, в одно время с Нострадамусом, то есть тогда, когда отсутствие настоящей науки компенсировалось увлечением астрологией, алхимией или другими престижными для творчески одаренных сеньоров и джентльменов занятиями. По воспоминаниям современников, Челлини был типичным представителем эпохи Ренессанса, голова его была переполнена всевозможными идеями и он, с присущей удачливому сеньору элегантностью, воплощал их в жизнь. Преуспевающему сеньеру было что рассказать потомкам, и в конце своей неординарной жизни он опубликовал мемуары, в которых есть рассказ о том, как ему, без особых усилий и очень изящно, удалось обеспечить солнечную погоду над Римом в день въезда в него герцогини Оттавио, знатной родственницы папы Римского. Сам Челлини в то время возглавлял артиллерийскую команду из пяти орудий, которая, расположившись на холме, охраняла дворцовый замок герцога от периодически нападавших на Рим войск императора Священной Римской империи Карла V. В переводе на русский язык рассказ этот выглядит так: Конечно, никакого научного объяснения метод Как видим, французские ученые, хотя и ушли деликатно от научной оценки опасного природного явления, в принципе, не отвергли гипотезу, предложенную автором сообщения, и прошло почти сто лет прежде, чем их знаменитый земляк Франсуа Араго высказался по этому поводу более решительно. Решительность эта обуславливалась тем, что за эти сто лет в Европе на колокольнях от ударов молний погибло большое количество звонарей. Араго опроверг мнение предшественников о том, что «Разгоны» грозовых облаков пушечной стрельбой или колокольным звоном проводились в Европе в отдельные годы весьма активно, но вопрос #8210; можно ли считать эти действия активными воздействиями, основанными на каких-то рациональных предпосылках, остается невыясненным. Да, научного обоснования не было, но, в то же время и против этих «народных» методов воздействия на погоду ученые решительно не выступали. Стихийные стрельбы из-за разного рода судебных разбирательств больше беспокоили власть, особенно, когда в эти разбирательства, кроме ближайших соседей стрелявшего, вовлекались представители властей соседних провинций, а то и соседних стран. В центре Европы границы сопредельных государств лежат, условно говоря, одна на другой и градовые облака, которые обстреляли, например, в Швейцарии, через полчаса могли высыпать свое содержимое в Австрии, Германии или Италии. Одним словом, ситуация со стрельбой по облакам из пушек в отдельные годы выглядела напряженной, что можно ощутить, прочтя фрагмент текста из работы профессора Э.Лейста «Борьба с градом и искусственный дождь»( М. 1912г): С позицией Австрийской империи считалась тогда вся Европа и не только потому, что Австрия была последним оплотом Священной Римской империи: сама императрица считалась правительницей умной и прогрессивной. Поэтому и в других странах власти пытались запрещать стихийные стрельбы по облакам, однако, запреты сверху мало что давали, так как местная администрация не считала нужным вмешиваться в дела своих кормильцев #8210; владельцев поместий и фермеров. Неопределенность ситуации усугублялась отсутствием четких оценок со стороны науки. Хотя ученые не видели в стрельбе по облакам научного смысла, некоторые полагали, что при правильной организации стрельб такой смысл может иметь место. Вопрос с колокольным звоном был еще более запутанным в связи с наличием здесь религиозной составляющей. Неопределенность с «народными» методами борьбы с градом привела к тому, что в 1772 году Баварская Академия наук решилась вынести официальный вердикт относительно стихийно распространившейся моде на пушечно-мортирные стрельбы по облакам, указав на их научную несостоятельность. Но, учитывая наличие спроса на такой вид деятельности, Академия обратилась к ученым с предложением присоединиться к поиску решения проблемы и учредила денежную премию за разработку научно обоснованного метода градозащиты. Денежная мотивация, заложенная в обращении академиков, сработала и на суд ученых стали поступать предложения, описания изобретений и детально разработанные проекты. У автора одного из них – Арбутнота (Arbuthnotа) проект был почти беззатратный #8210; Второй проект проигрывал первому в части затратности и, особенно, в безопасности, тем не менее какое-то научное зерно могло быть и в нем. Были и другие проекты, в принципе, мало чем отличающиеся друг от друга. Разнились только способы снятия электрического заряда с облака: кто-то предлагал для подъема заземленного металлического проводника использовать высоченные заземленные островерхие мачты, или огромные змеи, а кто-то #8210; простенькие шесты или сцепку из нескольких маленьких змей. Секрет обилия однотипных предложений был прост: все они опирались на недавнее открытие (в 1752 году) электрического происхождения молний знаменитым американцем Бенджамином Франклином, который одновременно изобрел и молниеотвод. Как только молва об этом докатилась до Европы, молниеотводы стали устанавливать и здесь, но под названием сначала громоотводов, а затем, с подачи Арбутнота и других разработчиков электрического метода градозащиты, их стали именовать градоотводами. Пришло время разъяснить, почему разговор об искусственном вмешательстве человека в облачные процессы ведется, в основном, о борьбе с градом. Дело в том, что даже в конце 19 века, когда уже был выпущен первый Международный атлас облаков, научных знаний о внутреннем строении облаков практически не было, а те, что были, плохо стыковались друг с другом. Наиболее продвинутыми к этому времени были знания об электризации облаков: существовала даже электрическая теория образования града. Ее разработал итальянский физик и химик Алессандро Вольта, который предположил, что градины образуются в верхних слоях атмосферы между облаками, наэлектризованными противоположным электричеством. Осаждающаяся на градины влага увеличивает их размеры и наступает момент, когда электрические силы не могут удерживать их в воздухе и градины выпадают из облака. Оппоненты Вольта возражали, выдвигая вполне аргументированные сомнения: электрические силы в облаках не столь велики, чтобы удерживать градины величиной с кулак (порой они бывали и больше). Теория Вольта не объясняла и то, почему вместе с градом часто выпадают посторонние предметы: различный мусор, куски земли, песок, а то и живые существа #8210; маленькие рыбешки или лягушки, поднятые в облака из водоемов. Одним словом, нестыковок в теории Вольта было немало, но это не останавливало изобретателей, которых, благодаря эпохе Просвещения, становилось все больше. Не имея возможности опереться на какую-то другую теорию, они заваливали власти и ученых изобретениями и новациями, исходящими из теории Вольта и изобретения Б. Франклина. Поэтому, когда популярность градоотводов Арбутнота (предложенных в 1774 году) по причине неэффективности стала падать, нашелся очередной изобретатель, сумевший «подсунуть» обществу старую идею в новом обрамлении. Им оказался некий Лапостол (Laposstollе), служивший при дворе короля Франции Людовика XYIII аптекарем. В своей книге, изданной в 1820 году, он, в ответ на критику не оправдавших себя градоотводов с металлическими проводниками, стал утверждать (как многим показалось вполне доказательно), что Толи Лапостол обладал приемами научного гипноза, толи король содействовал продвижению идеи своего аптекаря, но, что было, то (как говорится в работе профессора Э. Лейста) было: Естественно, изобретение аптекаря не имело бы столь массового распространения, если бы не перекликалось с гипотезой А. Вольта и его последователя, великого земляка Лапостола Франсуа Араго, популярно утверждавшего: О Слухи о чудесном изобретении докатились и до России. Большие надежды на использование электрических методов управления погодой возлагал ученый В.Н. Каразин, считавший, что Для России, за исключением отдельных районов юга, проблема защиты урожая от градобоя была не такой острой, как в Европе. Русские ученые, если и мечтали об использовании электрических методов управления погодой, то это относилось к проблеме периодических засух. Наверное, применительно к этому подходу и следует отнести нижеприведенный комментарий к книге А. Стойковича, озвученный профессором сельскохозяйственной академии Щегловым: На самом деле, профессор озвучил известное положение о том, что грозы действительно обходят стороной большие равнинные лесные массивы. Но, применительно к борьбес градом, его совет выглядел несколько странно: разве мог российский землепашец заняться Отдельные владельцы русских помещичьих усадеб как дань моде все же использовали градоотводы, но не соломенные, а «настоящие» #8210; с металлическим проводником. Известный в Белоруссии пропагандист передовых агротехнологий помещик Яков Оттонович Наркович-Иодко установил их на своих полях несколько десятков и вел сравнительные наблюдения в течение многих лет. Результатом этих наблюдений стало вполне оптимистичное заключение, которое он отправил в Петербург ученым Главной физической обсерватории: Ему, в частности, принадлежал приоритет в изобретении электрографии, а кто-то считает, что он раньше Попова изобрел радио. Аппарат для принятия сигнала приближения грозы на метеостанции Петербургского лесного института Попов установил в 1895 году, а белорусский новатор подобным устройством, работавшим на принципе динамического телефона, пользовался с 1891 года, то есть на четыре года раньше. Узнав об изобретении Попова, Наркович-Иодко пробовал было доказать свой приоритет, но, видимо, помешало его нерусское происхождение #8210; в Географическом обществе, где он делал доклад, вероятно, про себя решили, что человек с польской фамилией не должен оспаривать приоритет Попова, и заявку Иодко не утвердили. Как в сельской местности России относились к градоотводам, лучше всего сумел отобразить в своей книге «Деревенские записи» известный ученый-агрономом, публицист и популизатор науки Александр Николаевич Энгельгардт, #8210; Такого «глубокомысленного» отношения к градоотводам в образованной Европе, конечно, не было, там их ставили с верой не в наговоры, а в науку, особенно на родине главного пропагандиста электрического метода борьбы с градом Франсуа Араго. Французы любили Араго и вполне возможно, что любовь к своему кумиру и сказалась при составлении отчета специалистов, проводивших испытания французких градоотводов: Отчет этот с позиции современной науки вызывает улыбку, но ее, конечно, не следует относить к специалистам-«градоотводчикам», усмехаться же над простыми земледельцами и вовсе грешно: «разгонять» градовые облака колокольным звоном и стрельбой из пушек им запретили власти; молитвы не помогают, а урожай от града защищать как-то надо… Интуитивно, наш поумневший после эпохи Просвещения герой, может быть, и ощущал никчемность соломенных градоотводов, но ощущения эти тонули в извечном страхе потери урожая от непогоды. Многое значила и вера в высказывания авторитетных людей #8210; пропагандистов всевозможных научно-технических новшеств. Таких людей, начиная со второй половины 19-го века, становилось все больше, к их числу относился и А. Стойкович, чрезмерно оптимистичным выводом которого мы и заканчиваем рассказ об использовании нашим героем градоотводов:
МОРТИРНЫЙ БУМ
Понять отношение владельца сельскохозяйственного производства к сохранности созревающего на полях урожая можно только если очутиться на его месте. …Утро, пологий склон горы, покрытый плантациями с наливающимися под ласковыми лучами солнца гроздьями винограда. Меж аккуратно выстроенных рядов лозы усердно трудятся виноградари #8210; идет длительный и трудоемкий процесс сбора урожая. И вот в один из таких дней с дальнего противоположного склона горы вдруг появляется темно-свинцовая туча с плотной завесой выпадающих из нее осадков. Вы в напряженном ожидании, потому что по опыту знаете #8210; это облако несет град, и град этот может погубить не только уже созревший урожай, но и на много лет повредить сами виноградники. А со стороны соседнего участка уже слышатся хлопки градобойных мортир... Случаи, конечно, бывают разные, но, если в похожей ситуации, хотя бы однажды, у соседа виноград останется целым, а у вас полностью побитым, вы непременно поставите под охрану таких мортир и свои виноградники. Вы это сделаете, несмотря на понимание того, что вложение денег в градобойные стрельбы вовсе не гарантирует сохранность урожая, вам просто будет больно наблюдать за его гибелью, сложа руки. И даже если случится неудача, вы все равно будете жить последующими надеждами на успех. А он, по закону случая, несомненно, когда-то придет, и вы тот час забудете обо всех прежних неудачах, во всяком случае, вряд ли откажетесь от использования тех или иных способов градозащиты раньше, чем от них откажется сосед. На рубеже 19-20 веков европейцам, да и всему читающему миру, стало известно название небольшого городка Виндиш- Фейстриц в предгорьях Тирольских Альп и имя бургомистра этого городка #8210; крупного земледельца и виноторговца А. Штигера, человека из когорты передовых людей своего времени. По современной терминологии его, наверное, следовало бы называть «агентом влияния» или «творцом мнений», то есть человеком, активно выступающим (не только на словах, но и на деле) за внедрение в производство самых передовых научно-технических новшеств. Поскольку природные стихии не подвластны никаким авторитетам, случилось так, что два последних десятилетия 19 века природа засылала на обширные сады и виноградники Штигера разорительные градобития. В этот период не было практически сезона, чтобы град обошел стороной Виндиш- Фейстриц, казалось, что градовые облака проложили над ним постоянную дорогу. Успешный торговец и влиятельный администратор не мог допустить, чтобы его дело приносило убытки и, обложившись научно-технической литературой, Штигер стал изучать все существующие в то время предложения, относящиеся к проблеме градобитий и способов борьбы с ними. Предлагаемый список был невелик и, поскольку использование градоотводов уже потеряло актуальность, Штигер останавливает свой выбор на предположении о возможности разрушения града звуковыми волнами. Летом 1896 года он заказывает и устанавливает по склонам гор 36 крупнокалиберных мортир, оборудованных четырехметровыми конусообразными дульными насадками, в качестве которых использовал трубы с раструбами от списанных паровозов. Конусные насадки, по его задумке, и должны были играть роль усилителей и резонаторов звука мортирного выстрела. Орудия Штигер сгруппировал в несколько градобойных станций, каждая из которых имела свой сектор обстрела и пороховой склад. …Далее в данной главе текст, который выделен курсивом, следует считать преимущественно заимствованным из работы профессора Э. Лэйста « Штигер был не рядовой виноградарь, а уважаемый в Тиролии бургомистр и известный в стране популяризатор передовых методов ведения сельского хозяйства, поэтому слух о его успешном опыте стал быстро распространяться не только по Австрии, но и по соседним странам. Даже в государствах, где стрельба по облакам была запрещена, власти были вынуждены снимать эти запреты #8210; так силен был напор владельцев поместий, фермерских хозяйств и крестьянских ассоциаций, которые изнемогали от убытков, связанных с градом. Особенно оживились сельхозпроизводители в центральных европейских странах, где, как и в Австрии, погода в эти годы словно объявила им войну. На войне как на войне! #8210; и это не голые слова #8210; Не обошел стороной мортирный бум и Россию, но, из-за ее великости и малограмотности населения, слышать о нем могли разве что только на Кавказе и в Крыму, где мортиры использовались для защиты виноградников Кахетии и Массандры. Из газет того времени известно, что Из этих же газет известно о том, что две мортиры в 1902 году были заказаны Московским правительством… в Италии. Поводом послужило возмущение горожан убийством градом мальчика и участившимися случаями гибели от града домашних птиц и животных. Не известно, были ли задействованы эти две мортиры, но «погоды» они в любом случае сделать не могли, так как для защиты Москвы от градобоя по схеме Штигера требовалось более сотни мортир. Скорее всего, это была некая показная политическая уступка власти поднимавшему голос народу, подкрепленная показной реакцией на быстрыми темпами развивающийся научно-технический прогресс. (Менделеев еще в 1876 году заявлял: Особенно серьезно к Содержание «мортирного стрельбища» дело обременительное, определенную помощь европейским земледельцам оказывало государство, что, между прочим, и помогло «разрулить» ситуацию с возникшим мортирным бумом. Чиновники просто обязаны были предпринимать какие-то меры по регулированию количества градобойных станций, особенно после того, как стали поступать сведения об имевших место трагических последствиях Но у ученых, как и у градобойщиков-практиков, возгорелся охотничий азарт: прямых затрат наука на этом поприще не несла, а вот естественное для ученых любопытство в какой-то мере удовлетворялось. В том, что выстрел сам по себе не может отвратить выпадение града, ученые были уверены, но Штигер, на второй после начала эксперимента год, буквально заинтриговал их оригинальной трактовкой успешности своих стрельб. Он стал доказывать, что градины в облаках разрушаются не столько от воздействия звука выстрела, сколько вследствие воздействия Подобное кольцо, а точнее колечко, может выпустить изо рта любой курильщик: повисит оно в воздухе и все #8210; распалось. А вот после выстрела мортиры с четырехметровым раструбом «кольцо Ньютона» (так это явление именует наука) превращалось в нечто магическое. Вздымленный вихрь в форме крутящегося кольца срывался с конца дульного раструба, на огромной скорости в сопровождении резких свистяще-шипящих звуков устремлялся вверх и, как казалось многим, достигал нижней границы облаков. Если это так, считали ученые, то отмахиваться от идеи Штигера некорректно #8210; на процесс образования града в облаках могли действовать какие-то силы, которые науке еще не известны. Для сомневающихся Штигер устроил показательный эксперимент. Мортиру с раструбом поставили горизонтально, на разном удалении расставили воткнутые в землю шесты, сбитые гвоздями доски, другие предметы и произвели выстрел. Вылетевшее «кольцо Ньютона» разметало все на своем пути; у части экспертов от удивления расширились глаза и, определив на глазок эффект, они высказали предположение о том, что Показательная демонстрация, о которой шла речь, проходила на второй год феноменального успеха Штигера и вышеприведенное резюме известного профессора в значительной мере способствовало появлению мортирного бума. В нескольких странах прошли национальные семинары специалистов, на которых они, ссылаясь на результаты опытов Штигера, продолжали раскручивать успешность метода и выпрашивать у своих правительств средства на оборудование градобойных станций. Однако, таинственная энергия вихревого кольца завораживала не всех, вскоре образовалась группа оппозиционеров, решивших разобраться во всем досконально. И картина постепенно стала проясняться. Экспериментально было установлено, что вихревые кольца, действительно, имеют значительную скорость на выходе из раструбов мортир, но вовсе недостаточную, чтобы достигнуть облака, энергия кольца быстро затухает и уже через несколько сот метров оно полностью растворяется. Так сторонники мортирного метода градозащиты лишились одного из главных аргументов в диалоге с оппонентами, однако для того, чтобы окончательно развенчать идею австрийского бургомистра-новатора, ученым надо было как-то развенчать и четырехлетнюю успешность его мортирных стрельб. Помогли эксперты-метеорологи, показавшие, что одного факта отсутствия в грозовых облаках града недостаточно, чтобы считать это результатом противоградовых стрельб: погода циклична и циклы эти бывают разными, поэтому заинтриговавшее многих событие можно объяснить разными факторами, в том числе и тем, что господину Штигеру просто банально повезло… Охладили оптимистов мортирных стрельб и отчеты, поступившие в распоряжение ученых из других стран, где использовался метод Штигера: « … Когда подобных сведений накопилось достаточно, оппозиционеры решили дать последний бой приверженцам метода Штигера и в июле 1902 года в австрийском городе Граце по инициативе австрийских метеорологов состоялась Международная конференция экспертов. В числе организаторов был и профессор Пертнер, тот, кто после демонстрации Штигером вихревого кольца поторопился сделать вывод о действенности мортирной градозащиты. Помимо ученых на конференции присутствовали и представители властей. Они как бы по долгу службы, были причастны к мортирному буму и, наверное, мечтали как-то «расквитаться» и с самозванными псевдоноваторами и с учеными, которые в этом вопросе как-то неуверенно себя вели. Более удачно итог мортирного бума подвел итальянский сенатор Блазерна: Наверное, не совсем комфортно чувствовал себя профессор Пертнер, когда подошла очередь подводить итоги конференции. Ведь совсем недавно он своим авторитетом, можно сказать, и открыл дорогу «народной» технологии градозащиты. Из щекотливой ситуации ученый вышел достойно: и науку реабилитировал и любителям «просто так» пострелять по облакам лазейку оставил, заявив следующее: Помимо мортирного способа (когда используется только звук выстрела), попутно испытывались другие методы воздействия на облака, в том числе и метод взрыва непосредственно в самих облаках Исторически шутка французов оказалась пророческой. Равно как и вывод профессора Пертнера о том, что градозащитные стрельбы, несмотря на научные доводы об их несостоятельности, вряд ли прекратятся. Видение ученого подтвердилось, о чем поведал профессор Лейст: …К войне мы еще вернемся, но перед этим следует восполнить информационный пробел и обратить взор на материк, по отношению к Европе расположенный по другую сторону Атлантического океана. На этом материке, после его открытия Колумбом названном Новым Светом, происходили события, которые в приложении к теме книги обойти никак нельзя.
В НОВОМ СВЕТЕ ВСЕ ПО - НОВОМУ
Пришла пора познакомиться со страной, о которой вплоть до 19 века толком мало кто знал, кроме англичан, наверное, до сих пор пребывающих в обиде на своих земляков-колонистов, принявших в 1776 году Декларацию независимости Соединенных Штатов Америки. И как англичанам не обижаться, если через каких-то сто лет после принятия Декларации, отколовшаяся от Великобритании колония по темпам развития стала обходить и Англию, свою прародительницу, и все остальные страны и континенты. В определенной мере такая ситуация наблюдалась и в развитии метеорологических знаний и обусловлено это было объективными причинами: американцам как можно скорее надо было разобраться с тем, что в Европе считается капризами погоды, а в Америке часто проявляется в форме погодных бедствий, уносящих жизни людей и наносящих большой урон экономике. Непредсказуемость и буйный нрав атмосферных вихрей, налетавших на прибрежные штаты США, заложены в самих названиях этих вихрей: в Европе их называют циклонами, здесь #8210; штормами, ураганами, тайфунами. Первым, кто ощутил на себе крутой нрав атлантических ураганов, был сам первооткрыватель Нового Света Колумб, попавший на своей каравелле «Нинья» в 1495 году (уже на обратном пути в Испанию) в районе Антильских островов в тропический вихрь, который чуть было не закончился трагедией для его экспедиции, и который сам Колумб описал так: В книге «Земля», изданной в Париже в конце 19 века, ее автором Элизе Реклю ( на основании рассказов моряков и очевидцев с Малых антильских островов на которые пришелся главный удар Великого урагана 1780 года), приводятся такие сведения: Картины буйства этого урагана возможно хранятся в памяти потомков французских и английских моряков, воевавших тогда между собой за острова Карибского моря. Враждуя, они желали друг другу смерти, но, когда вместе переживали трагедию Великого урагана, на время забыли о вражде. Ураган, пронесшийся по нескольким островам, погубил более 27 тысяч местных жителей, уничтожил стоявший на якоре вблизи острова Сант-Луиса английский флот и потопил 40 французских кораблей, базировавшихся в бухтах острова Мартиники. Символично, что губернатор этого острова, где содержались пленные английские моряки, велел всех их выпустить на свободу #8210; общая трагедия понизила взаимную ненависть воюющих сторон, напомнив людям, что в подобных случаях лучше взаимодействовать, а не враждовать. С самого начала понимали это и первые колонисты Америки с нуля познававшие дикие нравы местной погоды. Думается, что в генной памяти современных американцев картины «освоения дикого запада Выживать в такие моменты им помогал энтузиазм первооткрывателей, решивших навсегда связать свою жизнь со страной, где каждый ощущал себя строителем нового государства #8210; в том числе и первые Президенты США, в подтверждение чего достаточно вспомнить ситуацию, абсолютно немыслимую в какой-либо другой стране, кроме Америки тех лет. Из немногочисленной группы главных разработчиков Декларации независимости США трое: два Президента #8210; Джордж Вашингтон и Томас Джефферсон, и видный просветитель и государственный деятель Беджамин Франклин совмещали государственную деятельность с ведением метеорологических наблюдений. И это не было забавой #8210; это был их личный вклад в создание и становление метеорологической службы Америки. Показательно, что последняя дневниковая запись первого Президента Соединенных Штатов генерала Джорджа Вашингтона датирована 13 декабря 1799 года, а умер он в ночь на четырнадцатое. Другой Президент США #8210; Томас Джефферсон, купил первые термометр и барометр, когда писал Декларацию независимости; используя эти и другие приборы он вел метеонаблюдения в течение… 40 лет (с 1776 по 1816 г). В качестве волонтера Джефферсон был участником первых одновременных наблюдений за погодой на всей территории США (после его смерти была даже учреждена награда его имени для метеонаблюдателей-волонтеров). Что касается Беджамина Франклина, то его вклад в метеорологию, можно сказать, соизмерим с его государственной деятельностью. Именно он является одним из основателей науки об атмосферном электричестве. Рискуя жизнью, Б. Франклин на опытах доказал, что молния в облаках не что иное, как разряд электрического тока и, как бы попутно, изобрел молниеотвод, который американцы устанавливали на крышах своих домов. Регулярных метеонаблюдений он не вел, но, на основе газетной информации, провел анализ повторяемости штормов на восточном побережье США, который могли в дальнейшем использовать специалисты. Пример первых лиц страны воодушевлял простых американцев. В 1821 году инженер У.Редфилд, по долгу службы проезжая после сильного урагана по территории двух штатов, обратил внимание на то, что в соседнем штате деревья были повалены в сторону, противоположную той, в которую они были повалены в его родном штате Кентукки. Нанеся на лист бумаги схему направлений ветров в двух точках и интуитивно проведя несколько круговых линий, он представил, что ветер в прошедшем урагане вращался по кругу против часовой стрелки. Редфилд крепко задумался, …и после 10 лет наблюдений и обработки огромного массива данных о ветрах по судовым журналам, опубликовал работу, в которой раскрыл тайну циклонического вихря. …В 1840 года специалисты Смитсоновского института с привлечением волонтеров создают в США первую сеть пунктов регулярных наблюдения за погодой. К 1860 году (когда получил достаточное распространение телеграф) 500 таких пунктов стали передавать метеоинформацию в Вашингтон, которая публиковалась в газетах. Официальной датой создания государственной службы погоды в Америке считается 9 февраля 1870 года, с этого дня резолюцией Конгресса США Министерству обороны предписывалось На бескорыстно выполнявших общественную работу волонтеров и на таких по-деловому «упертых» людей, как вышеупомянутый Редфилд, американская земля была богата. Здесь главной движущей силой были дух свободы, стремление к успеху и вера в удачу. При таком оптимистичном настрое неудивительным выглядит тот факт, что сфера интересов американских метеорологов с простого изучения погоды очень быстро перекинулась на обсуждение возможных вариантов создания погоды искусственной. Одна из таких идей принадлежала Эспи, автору конвективной теории образования циклонов и исследователю траекторий их перемещения над Америкой. Посчитав, что этих знаний достаточно, и сделав соответствующие расчеты, ученый в 1850 году, будучи консультантом Конгресса США по метеорологическим вопросам, внес предложение профинансировать проект крупномасштабного эксперимента по изменению погоды. Согласно этому проекту предполагалось: Авторитет Эспи как ученого был высок и деньги американских налогоплательщиков не «сгорели» в искусственном лесном пожаре только потому, что в США еще не было практики выделения для научных экспериментов довольно крупной по тем временам суммы. Да и организовать такое масштабное мероприятие одновременно на территории многих штатов многим представлялось затруднительным. Что касается налогоплательщиков, то большинство из них не отказалось бы рискнуть своим полуцентом ради демонстрации американского духа. Тем более что фермеры, осевшие в малонаселенных засушливых районах, по своему собственному опыту знали: если поджечь в жаркий период в прериях высохшую растительность, то кучевые облака быстро подрастают и из них довольно часто выпадает дождь. Вопросы защиты урожая от градобитий американцев волновали меньше и мортирного бума, наподобие европейского, здесь не было, но артиллерийские орудия американские фермеры в конце 19 века использовали для вызывания из облаков осадков, причем, если уж решались они на модификацию местной погоды, то делали это с американским размахом. …В 1871году в США была издана книга генерала Пауэрса «Война и погода». Автор, опираясь на сравнительно большой ряд данных, сделал вывод, который должен был заинтересовать американцев, живших в засушливых штатах страны. По этим данным, которые генерал считал абсолютно достоверными, практически после каждого сражения с применением большого количества Ученым, мнение которых запрашивало правительство, удалось убедить чиновников в абсурдности идеи, но делать это им приходилось не раз. Дело в том, что в 1880 году другой генерал #8210; Роглес, получил патент на Проводило эксперимент в августе 1891 года Министерство земледелия США, но, поскольку основным содержанием эксперимента было производство взрывов, начальником экспедиции был назначен приверженец «теории» Пауэрса артиллерийский капитан Дюренфорт. Науку представлял метеоролог Смитсоновского института Куртис. На первом этапе, который проводился под Вашингтоном всего в течение трех дней, но очень насыщенно, согласно отчету в По рапорту «боевого» начальника экспедиции Дюренфорта На следующий год эксперимент был продолжен, но средства на его проведение выделило не правительство, а группа Кажется, голоса специалистов убедительно развенчали теорию Пауэрса, однако, они так и не переубедили американских фермеров, для которых более привлекательным оказалось мнение артиллерийского капитана Дюренфорта. Этим же мнением после завершения эксперимента козыряли чикагские капиталисты, вложившие свои деньги в эксперимент. Они продолжали рекламировать идею производства искусственных дождей, в результате чего в фермерской среде появился определенный спрос на специалистов по «производству дождя», среди которых, конечно, были и откровенные авантюристы (к американской мечте каждый гражданин Соединенных Штатов имел право идти собственным путем). Большинство авантюр строилось на известном приеме: «производители искусственных дождей» предлагали свои услуги фермерам в моменты, когда урожаю грозила неминуемая гибель от засухи и когда, по их расчетам, к району предполагаемого воздействия приближались дожди естественные. Такая картина имела, например, место в 1906 году в Техасе, когда миллионер Чарльз Пот выложил 50 тысяч долларов #8210; по его выражению на то В Новом Свете, в отличие от Европы никаких отягощающих душу традиций не было, да и свободных территорий, на которых можно бы поэкспериментировать хватало. В начале 20-го века сразу по нескольким засушливым штатам Америки колесил мини-поезд некого Клейтона Джуелла, железнодорожного диспетчера, убедившего свое начальство разрешить ему поставить на рельсы сконструированную им передвижную лабораторию для Договор на В первые десятилетия 20-го века многие американцы восхищались Чарльзом Хетфилдом, продавцом швейного оборудования, с 1902 года резко переключившимся на «дождевальный» бизнес. Если в передвижных дождевальных установках Джуелла «работало» несколько секретных веществ, то Хетфилд на своих «сеансах» дождевания очаровывал народ ссылками на то, что в его испарителях (больших баках, устанавливавшихся на высоких прочных опорах) осуществляется За «сеанс» с фермеров брал от 50 долларов, а если дождь заказывали администрации поселений или городов (после серии успешных опытов появились и такие заказчики), сумма возрастала на порядок и более. Работал на пару с братом на вполне законных по тем временам основаниях: их небольшая фирма занималась В 1906 году Хетфилда пригласили золотоискатели Калифорнии, несколько месяцев здесь небыло дождей, пересохли речки и на приисках остановилась работа. Через сутки с небольшим после установки оборудования дождь пошел (суточная задержка вписывалась в технологию Хэтфилда #8210; требуется время для разогрева смеси и запуска химической реакции). Дождь шел несколько суток и в знак признательности калифорнийцы поставили в его честь небольшой памятник, с надписью #8210; «Творцу дождя … В начале 1916 года Хетфилд заключил с властями Сан-Диего устный договор на заполнение дождями обмелевшего пригородного озера (выполняющего функции городского водохранилища)
На этом, характерном для того времени примере, попробуем зафиксировать некоторые выводы. На рубеже 19-20 веков на обывателя обрушился вал научно-технического прогресса. Не успев выйти из оцепенения, вызванного откровениями научных выкладок Чарльза Дарвина, отрицающих божественное происхождении человека, люди стали реально ощущать наступление новой эры человечества: электрический свет, телеграф, радио, автомобили, поезда, дирижабли, аэропланы…. Эти, «свалившиеся на голову», новшества привели к ломке складывающихся веками стереотипов, в корне меняя взаимоотношения человека с религией, вера в которую стала заметно ослабевать. В том числе и у нашего условного героя-земледельца, с которым на этом этапе мы навсегда и распрощаемся, но не потому, что в результате научно-технической революции уменьшилась его зависимость от погодных стихий. Просто с этого времени вопросы защиты урожая от непогоды стали зависеть уже не от позиции отдельного сельхозпроизводителя, а от страховых кампаний, опирающихся на прогрессивные научно-технические достижения в данной сфере, которая в 20 веке касалась интересов уже не только земледельцев… Такая ситуация возникла опять же благодаря развитию науки и техники: градоотводы ставили, в основном, земледельцы, но те же устройства под названием молниеотводы использовали и горожане. «Паропроизводящий» поезд Джуелла «снабжал» дождями не поля отдельных фермеров, а, можно сказать, целые штаты. «Творец дождя» Хетфилд, помимо обслуживания фермеров, пополнял водой речки золотоискателей, городские водохранилища, тушил лесные пожары. А вслед за испытаниями под Нью-Йорком Николой Теслой таинственных электрических установок (когда на всем пространстве ночного неба над Манхетеном заполыхали искусственные сияния и молнии, кем-то видимые даже на европейском берегу океана), слухи о чудодейственных приборах, способных воздействовать на погоду, перекочевали и в Европу. Одним словом, во всем цивилизованном мире начался необратимый процесс признания науки и усиления веры в нее даже со стороны обывателей, чему подтверждение #8210; два нижеприведенных примера из старых подшивок газет:
Рост веры в научные методы воздействия на погоду, на самом деле, происходил на фоне отсутствия таких методов, однако, это обстоятельство уже не играло существенной роли. Во все более широких массах людей начинал работать фактор, о котором еще в 17 веке говорил Блез Паскаль: Мысль Сообщение
ГЛАВА5. В ВОЙНАХ ПОГОДА ПРИОБРЕТАЕТ СТАТУС ОСОБОГО ВИДА ОРУЖИЯ
МЕТЕОРОЛОГИЯ В ШИНЕЛИ Первая Мировая война, унесшая свыше 10 миллионов человеческих жизней, на долгие годы выбила из привычного русла жизнь в Европе, в том числе и научную, но метеорология, именно благодаря войне, стала настолько востребованной, что вопрос о ее качественном развитии периодически возникал и во время сражений. Это, наверное, особенно остро ощутил главнокомандующий французской армии генерал Робер Нивелль, проведший одну из неудачнейших военных операций первой мировой войны, оставшейся в памяти французов под названием «бойня Нивелля» или «кровавый апрель 1917 года». К этому времени в общественном мнении воюющей Франции сформировался довольно нелицеприятный для воинства страны вопрос: #8210; не опостылело ли потомкам великого Наполеона так долго сидеть в окопах перед немецкой оборонительной «линией Гинденбурга»? Поскольку вопрос этот периодически дискутировался и в самих окопах, французская армия общественный намек поняла и с присущей нации эмоциональностью поддержала решение своего нового командующего, неунывающего сангвиника Нивелля #8210; решительно начать вести против окопавшихся немцев динамичную наступательную войну. Очевидцы тех событий воспоминали: … По согласованному с союзниками плану первыми 9 апреля начали атаковать англичане и их наступление какое-то время было успешным, так как атака была для немцев довольно неожиданной. Нивелль, мало того, что проболтался журналистам о плане наступления, он, как офицер- артиллерист, проявляя заботу о пехоте, целую неделю вел артподготовку и в прорыв бросил войска только 16 апреля. К этому времени немцы уже отвели основные силы вглубь оборонительной линии, оставив впереди хорошо укрепленные пулеметные точки. Успех, вероятно, был бы и у французов, не подведи наступающих погода, которая к этому времени стала просто убийственной Французские части стойко переносили свалившие с небес невзгоды, но вот известные традиционной отвагой сенегальцы, на которых Нивелль возлагал большие надежды, наполовину оказались побежденными суровостью незнакомой им погоды: Второй раз непогода сорвала наступление союзных войск в августе этого же 1917 года, когда английский генерал Хейг, с большим трудом получив согласие французов (те никак не могли отойти после «бойни Нивелля»), решил атаковать немцев во Фландрии. Англичанина подвело незнание обстановки и излишняя уверенность. Было запланировано участие больших авиационных сил: летчики должны были обеспечить господство в воздухе в зоне боевых действий и уничтожать германские воздухоплавательные шары, с которых их наблюдатели корректировали огонь артиллерии. В операциях против немецкой авиации предполагалось участие и французских асов Рене Фонка и Жоржа Гинмера, уже имевших на своем счету по несколько десятков воздушных побед. Артиллерийскую подготовку англичане начали за 15 дней до наступления, выпустив более 4-х миллионов снарядов, но, как только пехота пошла в наступление, у Хейга начались те же проблемы, что и у Нивелля. Оборона немцев оказалась хорошо продуманной и глубоко эшелонированной. Проводная связь между наступающими частями была нарушена ответными обстрелами немцев, по этой же причине терялись почтовые голуби #8210; и так необходимая во время наступления связь, в основном, держалась на «бегунах». Завершающий печальный аккорд опять остался за погодой: начавшийся через несколько дней ливень усложнил действия авиации и танков, замедлил темп наступления, которое вскоре окончательно захлебнулось. Прямые потери союзных воск в результате «динамичных войн» 1917 года #8210; более полумиллиона человек #8210; почти вдвое превосходили немецкие, и эта разница по мнению военных аналитиков в значительной мере была обусловлена отсутствием у наступавших войск качественных прогнозов погоды. Дожди мешали оперативно действовать не только пехоте; раскисшие дороги не позволяли в намеченные планом сроки занимать новые позиции артиллерии, терялась эффективность использования кавалерии, вязли в низинах, становясь легкой добычей для окопавшегося противника, танки. Абсолютно беспомощной выглядела авиация, ее врагами были не только дожди и туманы, но и порывистый ветер. В главных воюющих странах #8210; Германии, Франции и Англии в 1917 году авиационная промышленность выпустила почти по тысяче самолетов, отказываться от использования самолетов военные не собирались, поэтому было ясно, что параллельно с развитием авиации должна развиваться и метеорология, в том числе и специальная #8210; авиационная. По понятной причине, как только началась война, противоборствующие стороны прекратили обмен метеорологической информацией и, что удивительно, именно это обстоятельство стало причиной серьезного прорыва в знании законов формирования погоды. Произошло это в Норвегии, стране, всегда жившей исключительно морем и потому постоянно нуждавшейся в прогнозах погоды. В мирное время норвежские метеорологи пользовались данными метеостанций соседних государств и, когда этой возможности не стало, им пришлось срочно создавать собственную службу погоды. Создавал ее не практик-метеоролог, а известный ученый Вильгельм Бьеркнес, который параллельно с практическими вопросами по созданию национальной метеослужбы продолжал вести научные исследования, связанные с изучением циклонов. Знания о них к тому времени мало чем отличались от знаний 50-ти летней давности (однородное вихревое атмосферное образование, давление в котором падает от периферии к центру, а воздух вращается против часовой стрелки). Организовав на территории маленькой Норвегии густую сеть метеостанций, Бьеркнес в течение нескольких лет собирал и обрабатывал данные по всем проходящим через Норвегию циклонам, а поскольку редко какой атлантический циклон обходит эту страну стороной, таких данных вскоре накопилось много. Благодаря научной целеустремленности и помощи коллег Бьеркнесу за сравнительно короткий срок удалось выявить в циклоне характерные линии сходимости разных воздушных масс, на которых происходит резкая смена погоды. На картах погоды эти линии синоптики рисовали разными цветами, они чем-то напоминали линии фронтов на картах военных действий и, в связи с тем, что военная терминология была в то время у всех на устах, их стали именовать #8210; Война выявила необходимость совершенствования не только прогноза погоды; для бурно развивающейся авиации вызревала необходимость разработки методов борьбы с неблагоприятными для взлета и посадки летательных аппаратов метеоусловиями, в первую очередь с туманами и низкой облачностью. Поэтому, по мере выхода из послевоенного кризиса, в науке постепенно стало вырисовываться совершенно новое направление научных исследований, ныне именуемое активными воздействиями на облака и туманы, но тогда еще не имевшее какого-то конкретного названия. Исследования, а точнее #8210; поиск, шли широким фронтом, с использованием еще более широкого набора методов постановки опытов и списка используемых для воздействия реагентов. Туманы и облака в натуре или в холодильных камерах засеивались: жидкими воздухом и углекислотой; различными видами песка, и дымов; солью и ее растворами; распыленной водой и мелкодробленым льдом #8210; речным, морским, «сухим». Понятно, что все эти многочисленные попытки выйти на результат в условиях отсутствия основополагающих теоретических знаний в области физики облаков, больше походили на метод «тыка», нежели на научный поиск #8210; по крайней мере до 1933 года, пока не стало известно о выдвинутой Туром Бержероном идеи о роли твердой фазы (ледяных кристаллов) в образовании осадков. После того, как эту идею в 1938 году существенно обогатил и экспериментально подтвердил немецкий метеоролог Финдайзен, она стала называться гипотезой или механизмом Бержерона-Финдайзена. Позднее обнаружилось, что приоритет в выдвижении идеи принадлежит немецкому ученому Альфреду Вегенеру, поэтому его имя и принято ставить во главе списка создателей гипотезы. Науке Альфред Вегенер более известен не как метеоролог, а как геолог и геофизик #8210; автор знаменитой теории «дрейфа континентов». С этих пор и до конца жизни эта идея становится главенствующей в его научных планах и, может быть, поэтому его суждения о роли ледяных частиц в образовании осадков, высказанные еще до первой мировой войны, долгое время оставались незамеченными. Будучи сам участником войны, он в 1915 году, воспользовавшись отпуском после ранения, стал писать свою знаменитую книгу «Происхождение континентов и океана» Дискуссии с оппонентами отнимали у ученого много душевных сил и времени, а в университете небольшого австрийского городка Граце преобладали его сторонники и в середине двадцатых годов он поехал туда #8210; преподавал там геофизику и метеорологию. Но через какое-то время его снова позвала любимая Гренландия и в 1930-м году Вегенер, уже в ранге руководителя, отправился туда в третью, ставшую последней, экспедицию. В первых двух он испытывал лишения, терял коллег, в третьей экспедиции холодная смерть взяла его самого. ...Сначала все складывалось по плану: на побережье организовали базовую станцию, а в 400 километрах, в глубине острова Вегенер создал станцию наблюдения за состоянием ледников, названную «Айсмитте» …О произошедшей на обратном пути трагедии долго никто не знал: пропавших стали искать только спустя почти полгода. Радиосвязи не было, на базовой станции, откуда отправился начальник экспедиции с Леви и Расмусом, полагали, что все трое остались на «Айсмитте», там же были уверены, что упряжки благополучно добрались до базовой станции. Обнаружили тело ученого благодаря его верному проводнику Расмусу: тот, понимая, что найти пропавшего человека в Гренландии непросто, старательно обозначил место гибели своего любимого «начальника» воткнутыми в снег лыжами и трубами для бурения льда. Еще более понимал Расмус цену дневника ученого, поэтому, чтобы дневник не пропал, забрал его с собой… Но вот только самого проводника найти так и не удалось. Заслуги Альфреда Вегенера в области метеорологии и, особенно, в части раскрытия механизма образования осадков, надо рассматривать вместе с заслугами его старшего брата Курта, который сравнительно долго был его «метеорологическим» наставником. Да и во все последующие годы их тесное профессиональное сотрудничество работало на пользу науке. Так, в развитие предположения младшего брата о роли ледяных кристаллов в образовании осадков, Курт провел опыт по вызыванию осадков с применением жидкого воздуха. Опыт, по мнению современных ученых, не удался из-за слишком низкой высоты полета самолета: облачный слой, в который был распылен хладореагент, видимо, имел положительную температуру и не мог способствовать образованию кристаллов. Эксперимент Курт, вероятно бы, продолжил, но вскоре произошла трагедия в Гренландии и, зная о страстной приверженности младшего брата доводить начатое дело до конца, Курт убедил организаторов экспедиции, что именно он должен завершить программу экспедиции, оставшейся без руководителя. Можно предположить, что набор из подобных нестандартных обстоятельств и привел к тому, что метод получения искусственных осадков на основе гипотезы трех авторов был раскрыт только после второй мировой войны и не немцами #8210; хотя они ближе всех приблизились к пониманию сути механизма образования осадков #8210; а американцами. Напомним, что третьим автором гипотезы, раскрывающей этот механизм, был немецкий метеоролог Финдайзен, который не только развил идею предшественников, но и сам проводил в натуре опыты по получению искусственных осадков. Думается, ему просто не хватило времени, чтобы выйти на практический результат: вплотную к гипотезе он подошел в 1938 году, а уже через год Германия развязала вторую мировую войну, и самый активный пропагандист революционной гипотезы отправился на фронт, откуда уже не вернулся. Задержку с признанием гипотезы трех авторов можно объяснить еще и тем, что основная масса экспериментаторов опиралась в то время на электрическую теорию происхождения осадков и пыталась выйти на эффект путем воздействия на облака именно электрическими методами. «Масла в огонь» подлило сообщение из США об удачно проведенном там в 1923 году учеными Итакского университета Уореном и Банкфортом опыте с электрически заряженным песком. Опыт этот в художественном варианте описан в книге одного из братьев Райт, совершивших в 1903 году первый в мире полет на ими же построенном самолете. Автор #8210; Орвил Райт, рассказал читателям о том, с каким восхищением наблюдал он за необычным сражением маленького самолета с исконно вражеской для него средой #8210; облаками: Еще больший фурор вызвало сообщение об опыте, проведенном в Лос Анджелесе американскими инженерами Хаитом и Дэвисом в 1926 году. В высокой башне, названной ими «станцией по Америка #8210; страна с громадными территориями, здесь нетрудно найти место для проведения экспериментов по воздействию на погоду, но вот в Европе такое представить практически невозможно: границы государств здесь так переплетены, что любое вмешательство в естественное состояние погоды может вызвать межгосударственную напряженность. Поэтому не удивительно, что именно европейцы, как только стали появляться первые сообщения о проведении опытов по управлению погодой, первые забили по этому поводу тревогу. В 1927 году вышла книга немецкого ученого доктора Вендлера. Называлась она «Задача технического воздействия на природу» и в ней автор, скорее в философском плане, рассуждал о возможных последствиях такого воздействия:
Упомянутые выше рассуждения немецкого писателя о том, что искусственное изменение погоды может привести к международным скандалам и даже войнам, совершенно не касались страны, в которой в результате ломки всех ранее существовавших порядков была создана абсолютно новая общественно-политическая формация #8210; диктатура пролетариата. Здесь, без оглядки на весь остальной мир, можно было воплощать в реальность любые замыслы энтузиастов от науки и политики. Союз Советских Социалистических Республик удивлял и восхищал тогда многих и не без оснований: разрушенная революциями и войнами Россия, в которую после двух революций 1917 года уже никто не верил, стала быстро преобразовываться и уже в начале 30-х годов 80 процентов продукции производила на вновь построенных предприятиях… С изменением облика страны менялся и облик советского человека, энтузиазм которого был неиссякаем Верили же потому, что идея светлого будущего подкреплялась реальными делами большевиков, которые самоотверженными усилиями пробивали свет в погруженной во мрак России. Свет этот озарил страну и в прямом, и в переносном смысле слова. В 1920 году был разработан план электрификации страны (ГОЭЛРО), предусматривавший к началу 30-х годов построить… 30 крупных электростанций. Годом ранее была принята программа ликвидации неграмотности (ЛИКБЕЗ), по которой в кратчайшие сроки надлежало научить читать на родном языке все население страны в возрасте Стремительное повышение образовательного статуса широких народных масс с одновременной идеологической накачкой (ЛИКБЕЗ, в основном, проводился партийными активистами, которые, образно говоря, вместо традиционных букварей использовали лозунговые заголовки из советских газет), привело к тому, что в СССР стал формироваться новый тип человека, впоследствии названный Ноmo sovetikus. Только что научившиеся читать «широкие массы трудящихся» слишком буквально воспринимали учебные тексты, как в губку впитывая в себя вместе с буквами и идеологическую начинку газет. И, действительно, как человеку, только что научившегося читать, не восхититься газетной статьей, подписанной непререкаемым авторитетом, любимцем пролетариата, «буревестником революции» Максимом Горьким: Помимо Горького, авторами статьи были В.Ю.Визе, В.Г. Чухновский, другие известные в стране люди, но вот ученых- метеорологов почему-то не было (с оговорками к ним можно причислить разве что Визе, известного полярного исследователя). А статья, между прочим, называлась #8210; « …Согласно существующему в стране Советов порядку статья Максима Горького «О праве на Тучи, гром Соддом!... Гром, дождило Не Зевсова сила А пуще, Гуще… Наиболее удачно откликнулся на статью «О праве на погоду» другой детский писатель, Михаил Ильин (псевдоним Маршака Ильи Яковлевича), написав по «горячим следам» замечательную книгу «Горы и люди», которой зачитывались в СССР и взрослые. Удача была бесспорной и предисловие к книге написал сам Горький. Книга имела еще и подстрочное название #8210; Неправомерно считать, что статья Горького #8210; откровенный блеф. Герберт Уэллс, написавший в 1922 году книгу «Россия во мгле» и снова посетивший СССР в 1934, долго не мог поверить, что на этой Рекорды эти чаще всего имели идеологическую основу, и в этом плане нельзя не вспомнить трагедию стратостата «Осоавиахим -1», который проектировался и строился несколько лет при участии десятков институтов и заводов. Страна тогда «болела» установлением авиационных рекордов и деньги на строительство стратостата частично вносили на спецсчет общества стратонавтики простые советские люди. С целью поддержания должной активности вкладчиков, в газетах публиковались, как бы от имени народа, материалы, подобные нижеприведенному: Подъем «народного» стратостата был назначен на сентябрь 1933 года, но из-за сложной метеорологической обстановки полет несколько раз откладывали, потом перенесли на весну, но, поскольку «поджимали» конкуренты, разработчики проекта приняли решение лететь в самый разгар зимы #8210; 30 января 1934 года. Результат спешки одновременно и восхитительный и печальный: Павел Федосеенко, Андрей Васенко и ученый-физик Илья Усыкин #8210; «граждане стратосферы» … Лозунговая устремленность народных масс в «светлое будущее» в том числе и путем «подчинения сил природы», создали почву для активизации усилий советских ученых в плане реализации советского «права на погоду», тем более, что здесь уже был определенный задел. Профессор обсерватории Московской сельскохозяйственной академии Виткевич В.И еще в 1921 году ставил лабораторные опыты с целью вызывания искусственных осадков заряженным электричеством песком; предполагалось, что такие песчинки, введенные в облака, могут выполнять роль центров кристаллизации или усиливать процесс коагуляции облачных частиц. Эти предположения вскоре и легли в основу первых экспериментов по опробированию методов активных воздействий на облака и туманы в натуре. Еще раз вспомним ситуацию 30-х годов. О возможности управления погодными процессами поговаривали тогда во многих странах, но история распорядилась так, что масштабно действовать в этом направлении мог только Советский Союз: капиталистический мир в пребывал в затяжном кризисе и в смысле устремленности в будущее, реально «загнивал» на фоне громадья планов СССР. Правда «Громадье» это, порой, срабатывало в стране «мечтателей…» с серьезными перекосами. Такое, в частности, произошло с идеей использовать для борьбы с градом ракеты Изучив этот опыт, известный популяризатор знаний Перельман Яков Исидорович и инженер Ленинградской Группы изучения ракетных двигателей В 30-е годы большинство идей воздействия на облака и туманы базировалось на использовании разного рода электрических и электромагнитных полей, так как считалось, что именно такие поля могут способствовать процессу коагуляции (слиянию) капель и последующему за этим выпадению дождя. В основном, на электрические методы воздействия первоначально ориентировались и ученые ЛИЭМ. В этих целях использовалась башня на крыше здания института (та, в которой когда-то проводил опыты изобретатель радио Попов А.Н.). В башне были установлены самые мощные в то время генераторы высокочастотных электрических импульсов (до 1000 периодов в секунду), а также установки для ионизации атмосферного воздуха коронирующими разрядами рентгеновских лучей. На эту аппаратуру возлагались самые большие надежды и, как первоначально казалось ученым, вполне обоснованно: при определенных метеоусловиях отдельные облака вблизи башни после воздействия на них электрическими полями, действительно, начинали моросить или рассеиваться. Однако, по мере продолжения опытных запусков генераторов, Оболенский все отчетливее понимал: вопрос о проведение масштабного эксперимента по «плановому переносу» дождей из одних районов страны в другие был вынесен преждевременно. Еще более неопределенными были результаты воздействия на облака заряженным песком: советским ученым не удалось зафиксировать результат, полученный Банкрофтом и Уореном в Америке (так наглядно описанный Орвилом Райтом). Но вот по части рассеяния туманов ЛИЭМу сопутствовала удача: в специальной холодильной камере #8210; «башне тумана», переохлажденный туман рассеивался простым включением генератора переменного тока в розетку. Поскольку достижение это в те времена казалось существенным, его демонстрировали при посещении института делегациями школьников и студентов. Но вскоре стало ясно, что и с туманами не все просто #8210; рассеивать их в натуре никак не удавалось… Какие-то подвижки в плане реализации планов по разработке методов получения искусственных дождей в Советском Союзе, если верить газетным публикациям, все же имели место. Так, в одной из газет сообщалось, что в Туркменском филиале Института искусственного дождя проводился эксперимент с использованием самолета, с которого засеивали облака большими объемами заряженного электричеством дыма: Даже если поверить в эту идиллическую картину, удивление вызывает то, что в публикации ни слова не говорилось о том, из какой «химии» состояли эти « В 1931 году голландский исследователь, проводя опыты по воздействию на облака, сбросил в них за четыре полета полторы тонны измельченной твердой углекислоты (сухого льда). Из засеянных облаков, практически, всегда начинали выпадать дожди. Фераарт, обрадовавшись успеху, стал уже подсчитывать, насколько ему удалось за эти дни увеличить количество осадков в своей «малогабаритной» Голландии. А на самом деле, ему следовало бы задуматься о другом #8210; о физической сути произошедшего: обосновал бы научно свой опыт #8210; прославился бы на весь мир. Однако, докладывая коллегам о своей удаче, Фераарт стал ссылаться на модную в то время электрическую гипотезу образования осадков: искусственный дождь, мол, выпадал за счет частичек сухого льда, заряженных статистическим электричеством при трении о воздух. Частички притягивали к себе противоположно заряженные облачные капли, которые увеличивались и выпадали в виде осадков. По логике голландца получалось, что заряжаться электричеством трением о воздух могли любые сыпучие тела. Но на практике, к этому времени облака засевались многими веществами, заряженными электричеством, однако, результатов, подобных тем, что получил Фераарт, ни один исследователь не получал. Одним словом, ученые, посчитав, что эксперимент не имеет научной основы, очень быстро забыли о неудачливом экспериментаторе и в итоге наука еще полтора десятка лет топталась в поисках искомого реагента для вызывания искусственных осадков. Думается, что существенным обстоятельством, способствовавшим столь длительному «топтанию» было отсутствие острой необходимости в проведении исследований в этой области, а точнее #8210; отсутствие средств. С середины 30-х годов в мире и, особенно, в Европе существовали серьезные политические проблемы, связанные с приходом к власти в Германии Гитлера, поставившего перед нацией цель взять реванш за поражение в первой мировой войне. Естественно, что в таких условиях наука нацеливалась на решение первостепенных задач, к которым сфера активных воздействий на облака не относилась. Экономического кризиса в те годы не было только в Советском Союзе, но и здесь в число первоочередных такие исследования не входили. Стремительное развитие авиации ставило перед нашими учеными более востребованные задачи, такие как совершенствование знаний в области синоптической и авиационной метеорологии. Особенно остро эти вопросы встали после того, как в начале 30-х годов, возникла идея открыть воздушное сообщение с Америкой через Северный полюс. АРКТИКА #8210; «КУХНЯ неПОГОДЫ»
Первая попытка прокладки воздушной трассы, связывающей СССР и США через Северный полюс, была предпринята в 1935 году экипажем под командованием любимого пилота Сталина Героя Советского Союза Сигизмунда Леваневского (звание Героя он, в числе семи других летчиков, получил за спасение челюскинцев, причем, по мнению некоторых пилотов не совсем заслуженно). Леваневский намеревался совершить перелет по маршруту Москва – Сев. Полюс – Сан-Франциско на самолете АНТ-25(РД), сконструированном специально для рекордных полетов, о чем свидетельствовало второе название самолета Ничего подобного в мире авиации до этого не было #8210; разве что подвиг американского летчика Чарлза Линдберга, в 1927 году совершившего одиночный беспосадочный перелет из Америки в Европу через Атлантический океан. (Ранее, пытаясь заполучить обещанный приз 25 тыс. долларов, через Атлантику пытались перелететь несколько пилотов, но все попытки заканчивались неудачей, некоторые #8210; со смертельным исходом). Линдберг, вылетев из Нью- Йорка утром 20 мая, через 33 часа 30 минут, покрыв расстояние в 5 800 километров, приземлился на парижском аэродроме Ла Бурже и в свои 25 лет стал самым известным летчиком в истории авиации (в Париже его встречали 100 000 человек, при возвращении в Нью-Йорк – полмиллиона, реально, достижением пилота восхищались миллионы, потому что полет был совершен на грани возможностей и техники, и человека). …Он долго вместе с метеорологами ждал благоприятного прогноза погоды, но в итоге, принял самостоятельное решение на вылет. Сухопутный одномоторный самолет «Spirit of St. Louis» был весь обвешан дополнительными баками для горючего и пилоту, из-за отсутствия нормальной видимости, приходилось пользоваться перископом. На борту не было ни радио, ни парашюта; из продуктов #8210; сэндвичи, три банана, вода, кофе. Вылет без прогноза погоды сказался где-то на середине пути: в облаках #8210; обледенение, под ними часты шквалистый ветер, град, ливень; но и в условиях спокойного полета над однообразной водной поверхностью у Линдберга серьезная проблема ,#8210; его неудержимо клонило ко сну. Леваневскому борьба со сном не грозила #8210; экипаж три человека, правда, полет предстоял в два раза длительнее и не над освоенной моряками Атлантикой, а над Ледовитым океаном и при полном отсутствии данных о погоде. После анализа причин возврата Леваневского, на второй перелет было решено готовить сразу два экипажа. По специальному решению Советского Правительства АНТ-25 стали самым серьезным образом дорабатывать, а для сбора метеоинформации по маршруту перелета было решено создать дрейфующую полярную станцию в районе Северного полюса (СП-1). В мае 1937 года на лед была высажена группа полярников: начальник станции Иван Папанин, ученый гидробиолог Петр Ширшов, метеоролог Евгений Федоров, радист Эрнст Кренкель. …Подобраны самые опытные экипажи, возглавляемые известными всей стране летчиками, Героями Советского Союза Валерием Чкаловым и Михаилом Громовым. Правда, опыт у них разный: Чкалов #8210; бесстрашный летчик-испытатель, особо не утруждавший себя освоением полета вслепую (по приборам). Громов этим методом владел мастерски, более подкован он был и теоретически. Но настрой у обоих одинаковый: каждый хочет лететь первым, поэтому вопрос #8210; кто им будет, решался на самом высоком уровне. Последнее слово было за Сталиным, и вождь высказался однозначно #8210; Чкалов. Громов, хотя и слыл в летном сообществе самым квалифицированным пилотом и командиром (летать начал еще в Гражданскую войну, в 1925 за перелет Москва-Пекин-Токио получил от японцев «Орден восходящего Солнца»), «напрягал» Сталина своим дворянским происхождением. Чкалов же #8210; исконно народных корней: этот фактор, видимо, и стал решающим при решении, кому должна принадлежать слава первооткрывателя новой воздушной трассы. И вот ранним утром 18 июня1937 года по взлетной полосе подмосковного аэродрома (ныне – Чкаловский) АНТ-25 (РД) с много обещающей надписью на борту #8210; Дальше волнений было не меньше, #8210; но уже на борту ушедшего в длительный полет АНТ-25, в кабине которого кроме Чкалова находились второй пилот Байбаков и штурман Беляков. В районе Северного полюса у них на 10 часов пропала связь с землей, потом возникли проблемы с кислородом, но больше всего экипаж тревожил мотор, периодически дававший сбои из-за протечек масла и воды. Естественно, каждый «чих» единственного мотора вызывал неприятные ощущения, но все-таки, наверное, не такие острые, как у Леваневского: определенную уверенность «чкаловцам» добавляла станция СП-1, дрейфовавшая где-то под ними во льдах: там уже не пустота, там четверка отважных соотечественников #8210; «жителей северного полюса». Посадку первооткрыватели межконтинентальной трассы произвели на аэродроме недалеко от американского Ванкувера, установив мировой рекорд продолжительности беспосадочного перелета #8210; 63 часа 16 мин. По воспоминаниям Чкалова, простые американцы встречали летчиков из далекой и непонятной им страны с чувством восхищения, но на уровне пишущей братии были элементы недоверия. Один журналист никак не хотел поверить, что мотор, беспрерывно проработавший почти трое суток, был советского производства. Пришлось вскрывать капот и, когда журналисту показали клеймо Этого же пожелал сделать в Белом доме и Президент США Рузвельт, причем он попросил поднять его с коляски, чтобы встретить и приветствовать героев стоя. Удивление и восхищение американцев вполне объяснимо, им никак не удавалось первыми покорить Северный полюс: к нему неоднократно отправлялись и пешие группы и на дирижабле, а в 1935 году (одновременно с Леваневским) к перелету через Северный полюс из США в СССР усиленно готовился их национальный герой Вилли Пост. Леваневский все же вылетел, а вот американцам в очередной раз не повезло. Уже был согласован с советскими властями маршрут (Аляска-Северный полюс-устье Оби), общественность замерла в ожидании, но летчик погиб во время одного из последних тренировочных полетов… Конечно, отвечая на вопросы американцев о трудностях и особенностях рекордного перелета, наши летчики многого раскрыть не могли; большинство деталей полета и по возвращении на родину остались неизвестными #8210; отчеты экипажа и даже стенографическая запись рассказов Чкалова в различных аудиториях долгое время содержались в архивах под грифом «секретно». Ясно, что не все в таком неординарном полете проходило гладко, во многих местах этих записей стояли пометки #8210; ...Это произошло в районе Северного полюса, когда, после длительного полета в условиях обледенения и последующего пребывания самолета в холодных слоях атмосферы, забилась льдом пароотводящая трубка радиатора системы охлаждения. От повышенного давления выбило пробку заливного патрубка и большое количество охлаждающей жидкости выплеснулось из радиатора наружу. Запасов воды для ее восполнения не было и, когда утечка обнаружилась, экипажем по предложению Чкалова было решено собирать в емкость мочу, смешивать ее с чаем и кофе из термосов и заливать в радиатор: #8210; Значимость этого полета для Советского Союза была огромной: 37-й год #8210; пик сталинского террора, страна находилась в международной политической и экономической изоляции. Героический перелет в США экипажа Чкалова растопил лед недоверия к стране Советов, а когда, спустя месяц, в Америку перелетел второй АНТ-25, которым командовал Михаил Громов, о Советском Союзе стали говорить с уважением. Тем более, что второй перелет не был простым повторением первого. Экипажем Громова был установлен новый мировой рекорд дальности беспосадочного полета по прямой #8210; 10 148 км.( летчики пересекли с севера на юг США, долетели до границы с Мексикой, повернули назад и сели на пастбище в 120 км от Сан-Диего, вблизи местечка Сан-Джасинто). Весть эта всколыхнула американцев, и из ближайших к месту посадки населенных пунктов на автомашинах, мотоциклах и велосипедах устремились сотни людей. Кто-то поднял оставленную около самолета летную куртку, ее быстро разрезали на части и разобрали «на память». Уловив ситуацию, владелец ранчо, на чьем поле приземлился самолет, попросил у наших летчиков слить ему из самолетных баков остатки бензина и, разлив его в маленькие пузырьки, стал их продавать как сувениры. Бензина, кстати, немало осталось: экипажу хватило бы его, чтобы пересечь всю Мексику и сесть в Панаме, но Сталину надо было удивить именно американцев. Была еще одна причина возврата назад от границы с Мексикой; там проживал заклятый враг Сталина – Троцкий и поэтому перед вылетом Громову было строжайше запрещено пересекать границу США с Мексикой… По большому счету полета Громова могло бы вообще не быть, если бы Чкалову удалось побить принадлежавший французам мировой рекорд дальности полета по прямой: такая задача перед экипажем Чкалова тоже ставилась и в плане перелета конечным пунктом значился Сан- Франциско. Но до него экипажу дотянуть не удалось #8210; в баках заканчивалось горючее и сесть пришлось в Ванкувере. Тем не менее, Сталин считал, что главная цель Чкаловым была достигнута и Громову пришлось убеждать вождя, что его экипаж сумеет побить рекорд французов (ведь за Громовым числился рекорд дальности полета по замкнутому маршруту #8210; 12 411 км, а рекорд французов по прямой был около 10 тысяч километров). …Главный козырь Громова в достижении успеха #8210; отличная теоретическая подготовка всех членов экипажа и мастерское владение методом слепого полета. Чтобы еще больше повысить уверенность, Громов провел тщательные расчеты по максимальному взлетному весу самолета, и ему удалось на четверть тонны увеличить заправку топливом. Еще 250 литров бензина было добавлено в баки за счет отказа брать на борт снаряжение, относящееся к возможности аварийной посадки: надувная лодка, палатка, охотничьи ружья. Даже на одежде решили сэкономить #8210; кроме летной, не взяли ничего: «костюмы купим на месте», решили летчики… За этот перелет члены экипажа Громова #8210; Юмашев и Данилин, получили звание Героя Советского Союза, сам Громов уже имел это звание, поэтому его наградили орденом Красного Знамени, а в «довесок» официально присвоили звание… «Профессора по технической эксплуатации Вождь вошел во вкус и решил продолжить дружеский нажим на США. Он соглашается с предложением Леваневского и разрешает ему совершить третий беспосадочный перелет в Америку через Северный полюс. Леваневского понять можно: ему неуютно чувствовать себя неудачником среди героев, ведь и идея перелета и первая попытка были за ним! Чтобы не дублировать уже полученные достижения, лететь было решено на четырехмоторном дальнем бомбардировщике ДБ-А, который группа ведущих авиационных специалистов под руководством конструктора В.Ф. Болховитинова на скорую руку переоборудовала в гражданский транспортный самолет, дав ему название «Н-209». Предполагалось, что этот полет будет символизировать открытие регулярного беспосадочного авиационного сообщения между Советским Союзом и Америкой. Чтобы подчеркнуть этот факт, на борт самолета доставлены подарки Сталина Рузвельту: черная икра и две соболиные шубы и 12 августа 1937 года борт Н-209 с экипажем из 6 человек взлетает с подмосковного аэродрома Щелково… Как и у Чкалова, проблемы начались в районе Северного полюса: В 14 час 32 мин, когда самолет уже перевалил «макушку» Земли и взял курс на Аляску, с борта Н-209 сообщили: Вторую версию официально в те времена никто не решался высказывать, но, по мнению летчиков, знавших Леваневского, она была реальной. Друзья, провожавшие в полет Н-209, отмечали некоторую тревожность членов экипажа Леваневского, в частности, штурман самолета говорил о недостаточной тренировке, когда же его спросили: #8210; Джимми Маттерн: Губерт Уилкнис, выдающийся полярный аэронавигатор и исследователь Как велась подготовка к полету, видно из материала Е.Ю. Костарева, исследовавшего причины трагедии: В длительном поиске пропавшего самолета и экипажа участвовали более 20 летательных аппаратов, в том числе 7 иностранных, в основном, американских #8210; они искали самолет в восточном секторе Арктики. Поиск ничего не дал и по прошествии года после пропажи самолета, от имени Правительства СССР было официально объявлено о гибели экипажа и прекращении поисков. На самом деле поиски прекратились значительно раньше и связано это было и с большими рисками для экипажей, участвующих в поисках и с тем, что в начале 1938 года встала необходимость проводить уже другие спасательные работы. Со станции СП-1 стали приходить тревожные сообщения о начавшемся разрушении льдины: ее стало выносить в открытые воды Гренландского моря, она разламывалась на части и на ней появлялись все новые трещины. Поскольку самолеты на льдину сесть не могли, на помощь полярникам было решено послать только что построенный дирижабль «СССР В-6», который срочно дооборудовали лебедкой для поднятия людей и грузов. 6 февраля, через несколько часов после взлета из подмосковного Долгопрудного, дирижабль в условиях плохой видимости врезался в гору в районе карельского города Кандалакша. Причина, по мнению многих, та же, что и с полетом Леваневского, #8210; спешка при подготовке полета. Как оказалось, экипаж в полете ориентировался по карте… 1905 года, на которой на месте горы, в которую врезался дирижабль, было обозначено болото. После удара был взрыв газа и, естественно, #8210; пожар. Из 19 членов экипажа чудом остались в живых 6 человек, их вместе с хвостовой частью дирижабля взрывом выбросило в снег. Еще раньше к месту дрейфа СП-1 была направлена целая флотилия кораблей и подводных лодок Северного флота. Первыми к льдине подошли ледокольные корабли «Мурман» и «Таймыр»; они 5 февраля 1938 года и взяли на борт папанинцев и имущество СП-1. Страна встречала спасенных полярников как героев: 16 мартаим рукоплескал Ленинград, а на следующий день-Москва. В Кремле их встречало все руководство страны во главе со Сталиным . Подвиг папанинцев был напрямую связан с прокладкой воздушной трассы СССР #8210; Северный полюс #8210; Америка, но из- за череды трагедий, связанных с этими перелетами о «сталинском маршруте» пришлось надолго забыть. … По существующему в те времена порядку рассматривались версии вредительства, особенно это касалось катастрофы дирижабля. В общей сложности были арестованы около 70 человек, имевших отношение к строительству и полету «СССР В-6». Часть арестованных была потом отпущена, другая часть сослана в лагеря, а цеха Долгопрудненского «Дирижаблестроя» «Дирижаблестрой», тем не менее, бесследно не исчез, его большой аэростатный парк был передан созданной в 1940 году в Долгопрудном Центральной аэрологической обсерватории (ЦАО), в которой стали работать и большинство аэронавтов. Они еще до начала войны сумели осуществить комплекс работ, позволивших наладить регулярные исследования атмосферных явлений в свободной атмосфере и в нижних слоях стратосферы. Буквально перед самой войной воздухоплаватели ЦАО Неверов и Гайгеров вылетели в длительный полет с целью изучения воздушных течений и других метеорологических параметров в тылу циклона. Преодолев за трое суток расстояние около трех тысяч километров, они установили сразу 8 мировых рекордов. Всего в довоенный период аэронавты ЦАО совершили десятки исследовательских полетов на аэростатах и субстратостатах, в том числе подъем до нижней границы стратосферы в открытой гондоле, внеся существенный вклад в развитие аэрологии, Но нам интересен другой факт: у ученых, занимавшихся изучением облаков, появилась возможность проводить их планомерные исследования непосредственно в натуре. Никакой другой летательный аппарат не дает такой чистоты постановки опыта при исследовании облаков, нежели аэростат #8210; привязной или парящий в свободной атмосфере. И не удивительно, что именно ЦАО стала базой для формирования отечественной школы физики облаков #8210; отрасли знаний, открывшей дорогу к разработке научных методов активных воздействий не погоду. Однако, развитию полномасштабных исследований в этом направлении в очередной раз помешала война. * * * Вторая мировая война еще больше, чем предыдущая, подтвердила необходимость совершенствования знаний о погоде: без метеорологических прогнозов уже не планировалась ни одна крупная военная операция, хотя порой надежда на погоду как на помощника и оборачивалась казусами. Так, в Львовской наступательной операции Советской Армии 1944 года было запланировано 10 000 самолето-вылетов, но для выполнения поставленных задач летчикам до начала операции надо было знать, на какой высоте будет нижняя кромка облаков. В последний день, перед уже назначенным днем начала операции, синоптики выдали летчикам неблагоприятный для них прогноз #8210; 300 метров #8210; и операцию (которую стратегически желательно было начать как можно скорее) решили перенести на два дня, о чем вскоре все и пожалели, уже на следующий после совещания день погода была безоблачной. Довольно часто срывались авиационные операции по доставке оружия и диверсионных групп в партизанские отряды, расположенные в глубоком тылу противника. Особенно много хлопот досталось специальной авиационной группе АДД (Авиация дальнего действия), осуществлявшей по приказу Сталина с начала 1944 года регулярные транспортные полеты на базы партизан Югославии. Из-за отсутствия достоверной информации о погоде в районах посадки, экипажам довольно часто приходилось возвращаться из дальних рейсов, не выполнив задания, или сбрасывать груз на парашютах без уверенности, что он попадет к партизанам. В конце концов, командование авиагруппы решило забросить в штаб Иосипа Броз Тито метеоролога с радистом, и это сразу положительно сказалось на качестве работы авиагруппы. То, что погода во второй мировой войне будет иметь статус «особого вида оружия», Прогноз погоды в этих суровых краях представлял особую ценность для планирования и проведения Арктических конвоев союзников в Северной части Атлантики. Эти конвои в период войны доставляли военные грузы из США и Великобритании по программе Следы немецких метеостанций после войны обнаруживались советскими полярниками и на Новой Земле, и на архипелаге Земля Франца Иосифа, на одном из островов которого немцы оставили не только «следы». Когда в конце войны полярники вошли в неприметную землянку, крыша которой была тщательно выкрашена белой краской, то увидели, помимо метеоприборов и запаса продуктов, висящие на стене немецкие автоматы «шмайсеры» #8210; так срочно пришлось бежать отсюда чужестранным метеорологам осенью 1944 года. Несколько раньше немцам пришлось закрыть другую метеостанцию, по чисто бытовой причине: решив сэкономить на консервах, «секретные» метеорологи убили медведя, мясо которого оказалось зараженным трихинеллезом, и весь состав метеостанции (10 человек) пришлось срочно вывозить на немецкую «Большую землю». Заброска специалистов и груза на тайные метеостанции осуществлялась подводными лодками, но иногда использовались и самолеты, для чего было оборудовано несколько замаскированных взлетно-посадочных полос. Но в Арктике сама природа не позволяет человеку строго выполнять намеченные планы. Не совсем по плану пошла у немцев и особенно тщательно готовившаяся операция «Вудерланд» («Страна чудес»), главной задачей которой было уничтожение большого каравана судов с ценным военным грузом, следовавшего в Архангельск из Камчатки (об этом немцам сообщили японцы). Попутно планировалось уничтожать все советские военные объекты на побережье и, в первую очередь, главные базы Севморпути #8210; Амдерму и Дикси. Хотелось немцам и многого другого, например, захватить шифры и вывести из строя гидрометеорологическую обсерваторию в Диксоне, куда стекалась вся информация с советских полярных метеостанций. Главной ударной силой операции «Вудерланд» был известный своей коварностью крейсер «Адмирал Шеер» #8210; один из трех, специально построенных для рейдерства немецких крейсеров. К этому времени он уже совершил несколько дерзких нападений на английские конвои в Северной Атлантике, где ему однажды удалось потопить сразу 5 транспортных судов и сопровождавший их английский крейсер «Джервис-Бэй». После этого трагического боя английские моряки постоянно искали возможность расквитаться с рейдером: они в итоге с ним и расквитались, но до этого «Шеер» успел крепко «насолить» советским морякам и полярникам …В августе 42 года рейдер под прикрытием нескольких подводных лодок, вышел на советские полярные трассы и без особых проблем добрался до устья Енисея, обстреливая по пути транспортные суда, оказавшиеся на пути его следования. Сопровождавшие его подлодки тоже не бездействовали и рыскали вдоль трассы в поисках своих целей. Артиллерийским огнем они сожгли две метеостанции на Новой Земле и торпедировали несколько судов, укрывшихся в бухтах. Небольшой гидросамолет, находившийся на борту крейсера, обеспечивал немецких моряков информацией о ледовой обстановке и месте нахождения кораблей. Он был незаменимым проводником в поиске путей обхода крейсером ледяных полей, но в один из полетов самолет разбился при посадке, успев перед этим высмотреть разыскиваемый немцами караван судов, состоявший из 11 судов и 2-х советских ледоколов «Ленин» и «Красин». Караван стоял в ожидании подходящей погоды в бухте острова Хелланд- Хансен. Туда и направился «Адмирал Шеер» с целью уничтожения каравана. Советских моряков спасла непогода и наличие на пути следования рейдера больших ледяных полей, которые крейсеру без воздушной разведки пройти никак не удавалось. В поисках прохода он несколько суток «болтался» среди льдов, где немцы заметили отдельное судно, которым оказался советский ледокольный пароход «Александр Сибиряков», совершавший плановую смену персонала полярников и доставку грузов на арктические базы и метеостанции. Вместо планового похода ледоколу пришлось вести «внеплановый» бой с немецким крейсером. Бой этот долгое время не афишировался, потому, что наряду с подвигом советских моряков здесь просматривались и некоторые нелицеприятные моменты. Сейчас об этом бое рассказано во многих источниках. …С борта ледокола на Диксон отправлена радиограмма Отбивался «Сибиряков» двумя кормовыми пушками, еще две «сорокопятки» были на носу, но их и пушками-то в бою с тяжелым, бронированным крейсером нельзя было считать, снаряды даже с близкого расстояния отскакивали от 100 миллиметровой брони крейсера как горох. Потопив корабль и захватив уцелевших 19 моряков и полярников в плен (среди них был и раненый Качарава), немецкий крейсер без знания ледовой обстановки не пошел искать советский конвой, но решил «поживиться» более реальной добычей. Он направился на Диксон для выполнения второй части задания: высадки десанта, захвата гидрометцентра и блокирования морского порта. Но здесь, благодаря радиограмме с «Сибирякова», немцев уже ждали и, собрав всю артиллерию, что имелась в порту и на пришвартованных судах, ударили по немцам из «всех стволов». Пара снарядов долетела до цели, на палубе крейсера возник пожар, и на удивление небольшого гарнизона Диксона рейдер не стал высаживать десант, а развернулся и, «не солоно хлебавши», ушел в открытое море. Больше немецкие военные корабли «Страну чудес» посещать не решались. Ближе к концу войны англичанам удалось отомстить своему обидчику: летчики Королевских ВВС потопили коварного рейдера во время бомбардировки одного из портов, в котором стоял и «Адмирал Шеер». Нашим же гражданским морякам и полярникам с «Сибирякова», геройски вступившим с рейдером в неравный бой и вернувшимся из плена, не повезло: кроме коллег-полярников героями их никто не считал, капитана обвинили в шпионаже и сослали в ГУЛАГ, где тот просидел до 1953-го года. Только в 1961 году Анатолий Качарава был реабилитирован и вместе с некоторыми другими членами экипажа награжден орденом Боевого Красного знамени. …Во время второй мировой войны синоптикам часто приходилось работать с так называемыми «обрезанными» картами погоды #8210; это когда на них нанесены данные только собственных метеостанций, да какие-то обрывочные сведения от союзников по войне. Немецким синоптикам было тяжелее всех; собственных метеостанций они в Арктике не имели, вот они и вынуждены были создавать пункты «метеошпионажа» на чужих территориях. Подготовку к этой «процедуре» они начали еще до войны: совершали облеты нейтральных вод, изучали ледовую обстановку, намечали будущие места создания метеостанций. Всего по данным самих немцев ими в арктической зоне были организованы более десяти пунктов для проведения наблюдений за погодой и ледовой обстановкой. У британских метеорологов во время войны возникла другая проблема – им потребовалось срочно разрабатывать технологию, которая позволяла бы рассеивать нудные английские туманы. Из-за них надолго закрывались аэродромы, летчики не могли участвовать в боевых действиях, было немало авиакатастроф при посадках в условиях плохой видимости. Одним словом, английским метеорологам, что называется, по объективным обстоятельствам пришлось «на скорую руку» разрабатывать и внедрять методику рассеяния туманов на аэродромах.С этой целью вдоль нескольких взлетно-посадочных полос были установлены мощные нефтяные горелки, пламя от которых должно было стимулировать возникновение восходящих токов в приземном слое тумана. Довольно часто нижняя кромка тумана поднималась до высоты, позволявшей в течение какого-то времени производить посадки самолетов, возвращавшихся с боевых заданий. На этих аэродромах с ноября 1943 год и до окончания войны англичане сумели обеспечить 2500 посадок самолетов, но ради этого им пришлось сжечь не один железнодорожный состав топлива (в одной горелке в течение короткого времени сжигалось до 4-х тонн нефти). Поэтому сразу по окончании войны работы по искусственному рассеянию туманов были прекращены: как бы из-за экономической неэффективности, но, наверное, окончательным здесь было мнение не экономистов, а метеорологов: не было еще у последних ни достаточных знаний об объекте воздействия, ни научно обоснованных методов проведения подобных работ. В этой связи имеет смысл дать обобщающую картину имеющихся на рассматриваемый нами период времени научных знаний не только в плане возможности гарантированного рассеяния туманов, но и в целом по проблеме управления погодными процессами. И лучше всего, если эту оценку дадут сами ученые. Думается, что нижеприведенный текст из авторитетного научного источника, поможет нам представить реальную картину, сложившуюся в области активных воздействий на погодные процессы к началу второй мировой войны. Как бы в целом не оценивалась ситуация с проблемой управления погодой, оперативные мероприятия английских ученых и специалистов, организовавших и длительное время проводивших во время войны масштабные работы по раскрытию аэродромов от туманов, были явлением знаковым. Это был уже не опыт, а практические работы по активным воздействиям на погодное явление, имевшие, хотя и незначительный, но физически зафиксированный результат. Вероятно, с этого момента и позволительно говорить о появлении в списке существующих профессий новой специальности #8210;
ГЛАВА 6. США #8210; СССР: СОТРУДНИЧЕСВО С МЕТЕООРУЖИЕМ НАИЗГОТОВКУ
В АМЕРИКЕ ПОГОДА #8210; БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПОГОДА
Вторая мировая война окончательно убедила метеорологов, политиков и военачальников в том, что погода на войне обладает статусом оружия Первое событие #8210; это знаменитая речь У. Черчилля, произнесенная 5 марта 1946 года в североамериканском городке Фултоне. Там ярый противник коммунистической идеологии в присутствии американского президента Трумена, как-то довольно неожиданно обрушился с обвинениями в адрес недавнего союзника #8210; Советского Союза, заявив: … Второе событие тоже произошло в Америке, и касается оно нашумевшего в определенных кругах известия о проведении в 1946 году американцами серии успешных опытов по воздействию на облака с целью вызывания искусственных осадков. На страницах печати замелькали термины типа К ощущениям, связанным с возможностью использования открытия Шефера в качестве метеорологического оружия, мы еще вернемся, а пока попробуем понять истоки радостного возбуждения в головах не американских военных ястребов, а мирных граждан. Для этого нам придется вспомнить об особенностях погодных явлений в этой части света и некоторых специфических задачах национальной метеослужбы США. …С жестокостью тропических циклонов, бушующих в Карибском море, первыми из европейцев познакомились моряки экспедиций Колумба и Америго Веспуччи, на рубеже 15-16 веко осуществивших по несколько экспедиций к открытому ими новому континенту, к которому устремились тысячи европейцев в поисках золота и приключений. Многие из них здесь и остались, образовав по побережью поселения колонистов, очень быстро понявших, что в довесок к необходимости обороняться от индейцев, им уготован еще и сюрприз в виде периодически налетавших на побережье ураганов, рушащих дома, уносящих жизни людей. После образования в 1870 году в США Национальной службы погоды, все обнаруженные ураганы Атлантики и тайфуны Тихого океана брались на учет метеорологами, которые, по возможности, отслеживали пути их перемещения. Кроме того, в некоторых прибрежных городах, располагавшихся на путях следования таких ураганов и тайфунов, были оборудованы специальные наблюдательные станции. На них, после получения сигнала о приближении бури от соседних метеостанций или от своих наблюдателей, вывешивался ярко окрашенный флаг опасности, при виде которого жители должны были покидать свои дома и укрываться в безопасных местах. Седьмого сентября 1900 года старший специалист метеостанции, расположенной в островном городе Галвестон на восточном побережье США Айзек Клайн, заметив на барометре резкое падение давления связал это падение с сообщением о сильном урагане, двумя днями ранее замеченном вблизи о-ва Гаити. По получении новых сообщений, Клайн стал наносить на карту все последующие места прохождения урагана и раньше, чем кто-либо, понял #8210; ураган пройдет через Галвестон. Он, как положено по инструкции, вывесил флаг опасности и продолжил сбор сведений о движении урагана. Через какое-то время, не видя никакого движения в городе и поняв, что горожане не реагируют на вывешенный флаг, метеоролог сел на велосипед и стал лично оповещать людей о приближающейся опасности. Поздно вечером он лег спать, а утром его разбудил страшный грохот и шум воды, многометровыми волнами хлынувшей на город и уносившей с собой дома, людей, животных и все, что попадалось на пути… Сам Клайн остался жив, в отличие от более 5 тысяч горожан, убитых или утонувших в потоках воды только потому, что не прислушались к его совету покинуть дома. 9 сентября стал ясен окончательный итог этого «непослушания», который сам Клайн описал так: Город все же с карты Америки не исчез, его заново стали отстраивать домами, которые устанавливали на возвышенных местах, искусственно создаваемых путем насыпки грунта. По требованию населения, уже через два года Галвестон был отделен от моря пятиметровой дамбой и, казалось, что город уже никогда не пострадает от удара стихий. Дамба, действительно, спасла многих жителей города от сильного урагана, налетевшего на побережье в 1915 году. Погибших, по сравнению с предыдущей трагедией, было намного меньше #8210; 53 человека, но, тем не менее, экономический ущерб был все равно большой и, преимущественно, по прежней причине #8210; запоздалой и неконкретной информации о приближении к городу урагана и степени его опасности. Властью и специалистами в очередной раз были подработаны инструкции: о приближении ураганов было велено сигнализировать не только вывешиванием флагов на метеостанциях, а и всеми другими возможными способами: гудками судов и заводов, специально устанавливаемыми сиренами и радиооповещениями. В штатах, наиболее подверженных ударам стихий, стали создаваться местные службы обнаружения ураганов, но все это были полушаги: главную задачу #8210; раннее обнаружение урагана и четкое понимание направления его перемещения решить никак не удавалось. Стало ясно, что без действенной поддержки со стороны федеральных органов, самим штатам с проблемой не справиться. Сначала специальную службу обнаружения ураганов американцы пытались создать на базе кораблей береговой охраны, но эта идея очень быстро угасла не оправдав ожиданий. Во второй половине 30-х годов была сделана попытка приспособить для этих целей авиацию, но и здесь возникали большие проблемы. Для того, чтобы точно определять направление перемещения погодного вихря и его мощность, летчикам надо было входить в центр урагана, а все расчеты показывали, что в результате турбулентных и ветровых нагрузок самолет может разрушиться. Примеры такие были известны и по практике. Положение резко изменила война. Во-первых, появились более «крепкие» и мощные самолеты, во-вторых, и это, наверное, главное #8210; изменилось отношение к понятию опасности. Если штабам ВМС требовалось знать погоду в зоне предстоящей операции в акватории Тихого океана, (где американцы в основном и воевали), экипажам самолетов ставилась боевая задача на выполнение разведывательного полета с целью обнаружения опасных тайфунов и отслеживания путей их перемещения. А после того, как в декабре 1944 года один из вовремя не обнаруженных тайфунов нанес серьезнейший урон 3-му Тихоокеанскому флоту ВМС США (было потоплено 3 эсминца с экипажами, 20 эсминцев повреждено, а с авианосцев смыто за борт 150 самолетов), такие полеты стали проводиться регулярно. Продолжались они и после окончания войны. В 1956 году в структуре ВМС США был сформирован специальный Центр обнаружения тайфунов, а через 10 лет на острове Гуам был образован Напомним, что он не ставил перед собой задачу найти способ воздействия на облака и вышел на него случайно. В самих Соединенных Штатах так, конечно, не считают: здесь не отрицают, что европейские ученые Вегенер, Бержерон и Финдайзен первыми пришли к выводу, что процесс образования осадков в облаках зависит от наличия там льдообразующих ядер. Однако, первыми, кто научно объяснил и на практике показал, как такие ядра в облаке можно создавать искусственно, были американцы. Уже через несколько месяцев после открытия Шефера ядрообразующих свойств твердой углекислоты другой сотрудник лаборатории Ленгмюра #8210; Бернард Воннегут (брат писателя Курта Воннегута) обнаружил вещество, способное играть роль искусственных ядер льдообразования. Этим веществом оказалось йодистое серебро (АgI), Расчеты показали: в одном грамме дымного аэрозоля этого реагента образуется еще больше ядер кристаллизации, чем при замораживании облака твердой углекислотой («сухим» льдом). Инженеры лаборатории сконструировали несколько типов генераторов кристаллов AgI, изобретения были запатентованы фирмой «General Elektric» и дело запахло большим бизнесом. От засух в Соединенных Штатах ежегодно страдают многие штаты, поэтому нет ничего удивительного в том, что, как только слух об изобретенных «генераторах искусственного дождя» докатился до фермеров, большинство из них быстро «дозрели» до того, чтобы поверить в очередное американское чудо. Этому способствовало то, что патенты на методы искусственного дождевания принадлежали солидной фирме, а проект продвигал сам Ирвинг Ленгмюр, ученый с мировым именем, лауреат Нобелевской премии по химии. Его заявление о том, что В декабре 1949 года на горных склонах Скалистых гор в Нью-Мексико каждые вторник, среду и четверг задействовались генераторы AgI, а на всей восточной части Соединенных Штатов велись наблюдения за выпадением осадков с целью выявления периодичности эффектов. Очень скоро в направлении переноса облаков #8210; в долине Огайо #8210; действительно, проявилась недельная периодичность выпадения дождей, причем весьма интенсивных. Ленгмюр стал доказывать, что его гипотеза доказана экспериментально, оппоненты-метеорологи такого оптимизма не разделяли, но почему-то уже через месяц после начала эксперимента настояли на его прекращении, объяснив свое требование боязнью выпадения непредвиденных осадков, чем, в определенной мере, поддержали оценку Ленгмюра. Уверенное поведение Нобелевского лауреата сделало свое дело и американцы, уже без оглядки на мнение оппонентов Ленгмюра, «ударились» в дождевальный бизнес. Патенты фирмы Американцы народ практичный, каждый доллар у них должен работать с максимальной отдачей, поэтому основной упор делался на получение эффекта воздействия там, где он наиболее вероятен. «Производителям дождя» из сумбура первых исканий, надежд и сомнений сравнительно быстро удалось установить, что дополнительные осадки целесообразней всего получать засевом или мощных кучевых облаков, или зимних орографических #8210; тех, что образуются при подъеме влажного воздуха с наветренной стороны горных гряд. Экономическая эффективность и в том и другом случае обуславливалась большой влагоемкостью облаков и тем, что в обоих случаях дымный кристаллизующий аэрозоль можно было доставлять в облако «собственным ходом» #8210; вместе с поднимающимся воздухом. Однако в силу того, что эффект от засева облаков все же был не таким очевидным, как его ожидали, стали появляться скептики, объем коммерческих операций в сфере деятельности дождевальных фирм стал снижаться и к 57-му году составлял лишь десятую часть объема предшествовавшего десятилетия. Через какое-то время прошла еще одна волна повышения спроса на искусственное производство дождей, но оно уже не шло ни в какое сравнение с первоначальным бумом. …Формат книги не позволяет отобразить даже сотую долю усилий, которые американцы потратили на внедрение в практику методов управления погодными процессами. Уже в начале 50-х годов они провели серию крупных национальных проектов, заказчиками которых были министерства обороны, торговли и внутренних дел... Только группа Ленгмюра по проекту «Циррус» в 1947-1952 г.г. провела 180 опытов, позднее были организованы другие группы, из которых наиболее известны «Санта-Барбара» и «Скуд». Последняя группа работала по воздействию на больших территориях, засевая облака над территорией в 400 тыс. кв. миль одновременно с бортов трех самолетов и сухим льдом, и аэрозолем йодистого серебра. Устойчивых, с научной точки зрения, результатов ни по одному из этих проектов достигнуто не было, а 13 октября 1947 года при реализации проекта «Циррус» возникла юридическая проблема, которую удалось решить только благодаря авторитету Ленгмюра и Курта Воннегута. В этот день американские военные летчики засеяли облачность атмосферного вихря, который вдруг сменил направление и обрушился на город Саванну в штате Джорджия, нанеся значительные повреждения. Власти города потребовали от военных возмещения ущерба, но те сослались на то, что работали по патенту фирмы Престиж фирмы
Подводить итоги десятилетнего увлечения методами искусственногодождевания для американцев оказалось труднее, чем эти методы разрабатывать. При Президенте Соединенных штатов был создан Консультативный метеорологический комитет, который в 1958 году подготовил специальный доклад, отрезвивший многих энтузиастов искусственного дождевания. Основной вывод комитета: Примерно такой же переоценке подверглись проекты активного воздействия на облака и со стороны Всемирной метеорологической Организации (ВМО), которая первое время никак не реагировала на то, что американский бум искусственного дождевания без должных оснований перекинулся на многие другие страны. Ниже приводится вывод ВМО, сделанный экспертами на основании анализа многих десятков проектов, выполненных в период этого бума: Доводы специалистов были услышаны, «натуральное производство искусственных дождей» пошло на спад, но одновременно федеральные власти увеличили финансирование научных исследований в этом направлении. В целом к американцам пришло понимание того, что, если и существуют методы управления погодой, то об их коммерческом использовании говорить надо с большой осторожностью. И хотя работы по активным воздействиям в засушливых штатах продолжались, большинство экспертов понимали: крупномасштабные проекты модификации погоды выходят за рамки юрисдикции штатов, и Соединенным Штатам необходимо разработать Особенно много нестыковок было в социальной и правовой составляющей проекта « Там, где изменение погоды носило неординарный характер, рождались слухи об испытании военными неизвестных химических веществ и в некоторых штатах общественность стала требовать полного запрета засева облаков. В августе 1969 года, когда во время проведения знаменитого рок-фестиваля на фермерском поле вблизи городка Вудстока пошел сильнейший ливень, многие посчитали: это дело рук власти, которая ливнем искусственного происхождения «разгоняла» полумиллионную тусовку «хиппи» (превративших фестиваль в невообразимое буйство и разврат). Доказательств этому не нашлось; это, наверное, действительно, были слухи, но и объективных тупиковых ситуаций за многие десятилетия искусственного дождевания в США накопилось так много, что
СССР: на пути к реализации «права на погоду»
Американские «активщики» совсем не свертывали оперативные работы по воздействию на погоду потому, что в этой сфере им на пятки постоянно наступал Советский Союз, а где-то, как им казалось, и опережал. Особенно тревожила Соединенные Штаты созданная еще в начале 60-х годов советская противоградовая служба, которая считалась в СССР не просто эффективной, но и весьма прибыльной. Это обстоятельство задевало умевших считать деньги американцев, у которых с эффективностью градозащиты дела совсем не ладились, хотя проблема считалась острейшей #8210; потери от градобоя в отдельные годы оценивались в США в миллиард долларов. К тому же, «дотошных» американских фермеров не устраивал тот факт, что, в результате воздействий на градонесущие облака, наряду с уменьшением количества выпадаемого града, уменьшалось суммарное количество выпадающего дождя. Понятно, что для засушливых районов (где в основном и выпадает град), фактор дождя казался не менее значимым, чем защита от града. Одним словом, позиция американских специалистов в этом вопросе была довольно неопределенной, и их, мягко говоря, раздражал необычайный оптимизм коллег из СССР, представлявших во Всемирную метеорологическую организацию цифры эффективности, удивлявшие экспертов многих стран, где осуществлялись градозащитные работы методом активных воздействий на облака. Недоверие к этим цифрам стало проявляться с самого первого отчета, в котором один из советских ученых, директор Высокогорного геофизического института Г. К. Сулаквелидзе, поведал миру о результатах внедрения в практику разработанного им метода засева облаков большим количеством кристаллов йодистого серебра, доставляемых в облака снарядами зенитных орудий. Трехлетний эксперимент по внедрению артиллерийского метода градозащиты Сулаквелидзе начал в 1962 году в верховьях реки Малки в Приэльбрусье. Место это для Георгия Константиновича очень памятное: он один из тех военных альпинистов, кому в феврале 1943 года была поставлена задача #8210; выбить с горных перевалов немцев, сбросить с вершины Эльбруса вражеские штандарты и водрузить там советский флаг. После того памятного события прошло 20 лет и вот в его родных краях опять грохочут орудия и одна из задач бывшего лейтенанта, а ныне известного ученого #8210; на практике доказать, что уже отслужившие в армии зенитки вполне еще могут послужить народному хозяйству. На доказательство Сулаквелидзе выделил три года #8210; срок для природных экспериментов явно недостаточный: эта торопливость и настораживала американских «актившиков», расширенными от удивления глазами вчитывавшихся в отчет советских коллег 100 процентную эффективность эксперимента американцы простили бы (ну повезло грузину, бывает), они просто никак не воспринимали вывод Сулаквелидзе о том, что на защищаемой территории не только не обнаруживалось уменьшения количества дождя (что почти постоянно фиксировали американцы), а, наоборот, наблюдалось его значительное увеличение. Получалась, что советские специалисты разработали метод, позволяющий с максимальной эффективностью решать одновременно сразу две задачи, которые до этого никто в мире и по отдельности не мог решить: защитить от града виноградники на 100 процентов и получить дополнительно 10-15 процентов искусственного дождя. (Поняв, что со 100 процентной эффективностью вышла «промашка», в последующих отчетах советских активщиков фигурировали цифры в диапазоне от 50 до 90 процентов). Удивлял иностранцев и быстрый рост успехов наших специалистов, использующих для разрушения градовых облаков ракеты. В некоторых странах Европы тоже применяют ракеты, но они – небольшие, с оболочкой из картона; запускаются с простеньких станков в нижнюю часть градового облака, где они безопасно самоуничтожаются. Наши ракетные установки, типа «Алазань» или «Облако», имели четыре направляющих и служили для доставки реагента в облака на расстояние до 9 км, затем количество направляющих увеличили до 12. Это был не предел, и вскоре была начата разработка ракетного комплекса «Небо» с… 18 направляющими и высотой стрельбы до 13 километров. Отработанные части ракеты при этом планируется спускать на парашютах. Такое бурное наращивание «огневой» мощи советской противоградовой службы, по мнению многих экспертов, означало одно #8210; …В основном росли амбиции руководителей республиканских военизированных служб. Им, как и градозащитникам, стоявшим в касках у орудий и ракетных установках, предписывалось носить форму, но строго регламентировались только аксессуары гимнастерок и кителя. Что касается брюк, то в описании оговаривался только цвет, и эта свобода выбора подвела начальника республиканской противоградовой службы Армении. Оценив большую звезду на шевронах пошитого для него кителя как маршальскую, он таковым себя и объявил, приказав пришить к брюкам генеральские лампасы. Какое-то время он шиковал в «маршальской» форме по высоким кабинетам и ресторанам Еревана, потом заявился в ней и в Москву. На выходе из самолета он вызвал подозрение у столичной милиции, и самопровозглашенному «маршалу» долго пришлось объяснять, какой род войск он представляет… Ему же вскоре пришлось объясняться и с представителями авиации. Последние просто случайно узнали, что несколько 100 миллиметровых зенитных орудий армянских градозащитников, без всякого согласования с авиаторами, расстреливают облака в зоне, где пролегает международная авиатрасса, соединяющая Европу и страны Среднего Востока. …Не отставали советские активщики от американских коллег и в части разработки других технологий активных воздействий на погодные процессы (рассеяние туманов и низкой облачности, увеличение осадков). Во всех случаях успех обусловливался, скорее всего тем, что длительное время весь комплекс исследований и практических работ в этой области находился под контролем начальника Главного управления гидрометслужбы СССР (ГУГМС) Е. К. Федорова. Известный полярный исследователь, Герой Советского Союза, академик АН СССР, лауреат Сталинской и Государственной премий СССР, член Президиума Верховного Совета СССР, обладатель многих других наград и званий был ревностным сторонником внедрения в производство методов воздействий на облачные процессы. В 1947 году генерал-лейтенант Гидрометслужбы Федоров попал под огонь необоснованной критики со стороны высшего руководства страны. Поводом, вроде бы, послужил неудачный прогноз погоды на первомайские праздники, но официально идеологические органы партии инкриминировали ему довольно распространенное в послевоенные годы, обвинение в Попал под жернова послевоенной политической чистки и другой Герой Советского Союза из четверки папанинцев #8210; Петр Ширшов; в 1948 году его лишили поста наркома морского флота СССР. У самого Ширшова политической статьи не было, но такую статью (шпионаж в пользу В 50-х годах в Соединенных Штатах осуществлялись десятки проектов в сфере искусственных воздействий на погодные процессы. На всякие достижения «империалистов» советским ученым надо было реагировать встречными разработками. Так как в технологическом плане соперничать с американцами мы не могли, то реагирование обычно проявлялась в показе грандиозности наших замыслов. Наиболее простыми, и в тоже время впечатляющими, могли быть работы по рассеиванию переохлажденных слоистых облаков, но они не были востребованы практикой. Ситуация поменялась в конце 52 года, когда советским специалистам-активщикам в срочном порядке было рекомендовано к таким работам приступить. Как оказалось, по причине страстной любви И. Сталина к авиационным парадам… Такие парады в главные советские праздники с 1937 года проводились регулярно во многих крупных городах СССР. В парадах участвовало огромное количество самолетов: в Москве #8210; по несколько сотен бортов, в целом же по стране в небо во время парадов поднималось до 5 тысяч самолетов. Но иногда подводила погода. Из-за дождя была отменена авиационная часть Парада Победы 24 июня 1945 года, сильный снегопад и метель помешали проведению в Москве воздушного парада 7 ноября 1941 года, хотя и в это тяжелейшее для страны время к вылету на парад были готовы несколько авиаполков. Вместо тренировок летчики перед праздником совершили 600 боевых вылетов с целью уничтожения вражеских самолетов на аэродромах #8210; предполагалось, что немцы попытаются не только сорвать парад, но и разбомбить Мавзолей вместе с находящимся на его трибуне руководством страны. По воспоминаниям военачальников авиации и средств ПВО момент был настолько ответственный, что Берия перед парадом передал слова вождя о том, что В этом аспекте несколько странным выглядят воспоминания о Сталине как о человеке, проявлявшем отеческую заботу о летчиках. Заботу Сталин, действительно, проявлял, но не сам Иосиф Виссарионович, а его сын Василий, который, начав войну под Сталинградом, дошел до Берлина, чем заслужил авторитет в летном сообществе. Может быть, в силу вспыльчивости характера, он и не совсем подходил на должность командующего Московским округом ВВС (которую он занимал с 1948 по 1952 год), но все послевоенные воздушные парады народ именовал «сталинскими» именно потому, что их подготовкой и проведением руководил сын вождя Василий Сталин. Всего под его руководством было проведено 14 таких парадов и это были парады, которыми по праву гордилась страна, ими восхищались сотни тысяч зрителей.. Кто же мог остаться равнодушным, видя в небе нарисованные четким строем самолетов не только отдельные слова – СТАЛИН; ЛЕНИН, но и предложения #8210; СЛАВА СТАЛИНУ; СЛАВА РОДИНЕ. Дети дошкольного возраста проверяли на этих парадах умение считать, а первоклассники #8210; читать. Эмоций среди зрителей добавляло сообщение о том, что головной самолет #8210; самый большой на то время дальний бомбардировщик Ту-4 (советская копия американского Б-29) #8210; Сталин-вождь, может быть, тоже проявлял о летчиках заботу, но у них, как и у всех других граждан Страны Советов («винтиков» по понятию Сталина) превалировал страх перед ведомством Берии, которое было, как государство в государстве. О том, какая обстановка окружала после войны победителей фашизма и чем, в частности, нравился летчикам Василий Сталин, можно представить познакомившись с воспоминаниями знаменитого авиационного командира, трижды Героя Советского Союза Ивана Кожедуба, сбившего во время войны 64 вражеских самолета (в это число вошли и два американских истребителя «Мустанг», сбитые им по ошибке в 1945 году над Германией). Воспоминания Кожедуба относятся к 1950 году, когда Советское правительство приняло решение оказать военную помощь коммунистическому режиму Ким Ир Сена, вступившему в войну с южнокорейскими империалистами и поддержавшими их американцами. После короткого знакомства с общей ситуацией Сталинской эпохи, попробуем по воспоминаниям летчиков восстановить картину трагически закончившегося парада 1 мая 1952 года, в котором над Красной площадью должны были пройти три авиадивизии Московского округа ВВС. Чтобы у читателя сложилось максимально объективное видение масштаба и, соответственно, трудностей связанных с подготовкой и проведением таких мероприятий, рассказ начнем с короткого изложения воспоминаний Шаркова – авиаинженера 9-й истребительной авиадивизии, базировавшейся в Кубинке и всегда участвовавшей в парадах: Летчикам в кабинах в этот день пришлось попотеть по полной программе, и не только потому, что в уме надо было держать множество инструкций по плану выполнения полета (в том числе и указание, предписывающее в случае отказа двигателя над городом, садиться (падать) на Москва-реку с выключенным зажиганием). Но в этот день больше всего тревожила летчиков погода #8210; она по всем параметрам была нелетной. Вот как выглядела ситуация по воспоминаниям Вячеслава Лукашина, редактора военного отдела «Известий», отец которого служил тогда в штабе ВВС: В мемуарах Степана Микояна есть упоминание о том, что его младший брат Алексей вел тогда один из полков 9-й истребительной авиадивизии, следовавшей за дивизией Ил-28. Видимо, с его рассказа, ситуацию, приведшую к трагедии и сбою в плане проведения парада, Степан Микоян описал так: После такого провала, «разбор полетов» проводил сам Генералиссимус. Выговоры получили: заместитель министра обороны маршал Василевский, главком ВВС генерал Жигарев и командующий Московским округом ВВС генерал-лейтенант Сталин. Это было началом падения летной карьеры самого именитого «сталинского сокола». В августе этого же года, после парада в Тушино в честь дня Военно-воздушных сил, Верховный главнокомандующий отстранил сына от должности за появление на правительственном банкете в пьяном виде и этим же приказом определил его слушателем Академии Генерального штаба. Но, как и следовало ожидать, любимец советских летчиков и любитель веселых похождений «Вася» Сталин к учебе не приступил, потому что никогда не любил учиться... С плохими метеоусловиями во время проведения сталинских воздушных парадов были связаны и многие другие неприятные моменты, в том числе и трагические. Совсем отменять парады без указания вождя никто не решался, вот тогда и встал этот вопрос перед метеорологами-ативщиками. Было проведено несколько пробных экспериментов и 7 ноября 1953 года в СССР были осуществлены мероприятия по оперативному рассеянию слоистых облаков во время проведения воздушного парада, посвященного празднованию очередной годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции. Воздействие производилось с помощью трех самолетов Ли-2, специалистами лаборатории активных воздействий Центральной аэрологической. В Советском Союзе это был первый опыт такого масштаба, тем не менее, согласно отчету Пришедший ,после смерти Сталина к власти Хрущев военную авиацию пытался заменить ракетами, летчиков стали массово сокращать, выходили из моды воздушные парады, отпала и необходимость «разгона облаков» во время их проведения. Но советские ученые продолжали наращивать успех. При содействии академика Федорова, они организовали и провели целую серию опытов по рассеиванию переохлажденных слоистообразных облаков на больших площадях одновременной работой трех самолетов ( Успех еще более впечатляющий, чем в 53-м году: из 11 опытов только в одном случае облачность рассеять не удалось. Отсюда и оптимистичный вывод главного «активщика» Федорова: Самый амбициозный проект академика Федорова в области активных воздействий на погодные процессы #8210; пополнение искусственными осадками знаменитого озера Севан в Армении (год от года мелеющего после сооружения целого каскада электростанций на вытекающей из озера реке Раздан). Спасать озеро было решено одновременным применением всех разработанных к тому времени атмосферных технологий: воздействием осадкостимулирующими реагентами с помощью наземных генераторов, зенитных орудий и специальных самолетов. Изюминка проекта #8210; установленный на высоте 2300 метров суперметеотрон #8210; гигантское сооружение в миллион киловатт, создающее мощный восходящий поток горячего воздуха с помощью шести турбореактивных двигателей, снятых с самолетов Ту-104 и состыкованных соплами в бетонной форсажной башне высотой с шестиэтажный дом. Из этой башни поток раскаленного до 1100 градусов воздуха, с первоначальной скоростью в два раза превышающей скорость звука, согласно расчетам поднимется до высоты нескольких километров и за счет вовлечения в восходящий поток дополнительной влаги, станет генерировать искусственные облака или способствовать вертикальному росту уже существующих маломощных облаков. Физическая суть решения вопроса проста и известна со времен африканских колдунов, поджигающих траву с целью создания условий для образования дождевого облака. Удивление вызывал тот факт, что никто из специалистов…7-ми научно-исследовательских институтов, участвовавших в создании суперметеотрона, не задумался об уроне, который может быть нанесен заповедному озеру этим грохочущим монстром, ежеминутно извергавшим в атмосферу и в само озеро с его чистейшей водой, килограммы техногенных ядов… Установка на Севане фигурировала в отчетах и интервью советских ученых, как
…На этом и закроем, в определенной степени не очень яркие страницы из биографии главного советского метеоролога, тем более, что в творческой жизни Евгения Константиновича Федорова, большого ученого, государственного и общественного деятеля было много плодотворных и ярких страниц, которые общеизвестны. В приложении к тематике книги следует отметить организационные усилия Е.К. Федорова по созданию научной и материально-технической базы для проведения советскими учеными исследований в области физики облаков. Особенно были благодарны Евгению Константиновичу ученые двух обсерваторий Госкомгидромета СССР #8210; Главной геофизической и Центральной аэрологической. В их распоряжение в 1965 году приказом Федорова были переданы два высотных самолета Ил-18, «выбитые» академиком в Совете Министров СССР для использования их в качестве летающих метеолабораторий. (Использовавшие эти самолеты Н.С. Хрущев и Министр обороны Малиновский «пересели» к этому времени на реактивные Ту-104). Получив в свое распоряжение первоклассную авиационную технику для исследования атмосферы, наши ученые могли уже почти на равных конкурировать с американцами, которые такие лаборатории заимели раньше, может быть, потому, что основной объем атмосферных исследований в США всегда проводился военными ведомствами #8210; Военно-морскими и Военно-воздушными силами. Секрета они из этого не делали и когда летом 1974 года под эгидой Всемирной метеорологической организации в Сенегале проводился международный эксперимент ПИГАП (Программа исследований глобальных атмосферных процессов), советские специалисты, в числе которых был и автор книги, могли подниматься на борт любой метеолаборатории США, в том числе и самой «крутой», принадлежащей американскому космическому агенству NASA. Это был период, когда в «холодной войне» наметилось небольшое потепление, чем и воспользовались ученые нескольких стран, договорившись о проведении совместного эксперимента. Внешне, посещения нами бортов иностранных лабораторий, равно как и иностранцами #8210; наших, носили дружественный характер. Интересно было всем, тем более что такой масштабный и продолжительный эксперимент проводился впервые. Атмосфера на нашей планете одна и именно это обстоятельство служило главным объединяющим фактором, платформой для дружеского общения, хотя, наверное, каждый советский специалист имел неназойливо подсказанную начальством установку на максимальное «высматривание» у конкурентов каких-то приборов и данных, которые могли быть засекреченными. Вероятно, такую же установку имели и американские специалисты: наши два Ил-18-х как метеолаборатории выглядели вполне современно. Но ни мы, ни американцы друг у друга ничего не «высматривали» и не «выпытывали» по той причине, что среди инженерно-технического персонала двух стран очень быстро обнаружилась непредвиденная начальством тяга к общению не на производственном уровне, а на чисто бытовом. После полетов мы однажды пригласили в гости американцев, где угостили их нашим профессиональным напитком #8210; спиртом. Может быть, напиток им и не понравился, но общение после него было настолько дружеским, что американцы не отказались прийти еще раз. Ну а 4 июля они пригласили нас к себе отметить их самый главный национальный праздник #8210; День независимости Соединенных Штатов. Мы «в грязь лицом не упали», более того, отмечали их главный праздник так, словно для нас он был более главным. Одним словом, несмотря на почти абсолютное языковое непонимание, представители конфликтующих политических систем сошлись на том, что американцы и русские, исторически, если и не единый народ, то одинаково «хваткий»: они осваивали Америку двигаясь с востока на запад, мы покоряли Сибирь в обратном направлении. В итоге, в 1812 году два великих народа и встретились на севере Калифорнии, где в течение нескольких десятков лет существовало русское поселение «Форт Росс». Отметив взаимными тостами ту встречу и продажу нами американцам Аляски, перешли на обсуждение других общих памятных вех и самую памятную #8210; встречу победителей второй мировой на берегу немецкой Эльбы отметили хоровым исполнением «Катюши» и «Подмосковных вечеров». После такого «братания» вряд ли и мы, и американцы могли выслеживать друг у друга какие-то секреты… Можно предположить, что эхо нашего тесного братания докатилось до соответствующих ведомств соперничающих стран и, кажется, через год в Москву по приглашению Председателя Госкомгидромета Ю.А. Израэля в нашу страну с откровенно дружеским визитом пожаловал министр по охране окружающей среды США. Откровенно дружеским его можно было считать потому, что Министр прилетел в Москву в сопровождении двух своих дочек #8210; студенток, которых не постеснялся взять с собой в ознакомительный полет на нашей летающей лаборатории. Этим он ввел в некоторое стеснение нас, бортаэрологов, не привыкших к тому, что по узкому проходу между рабочими местами снуют молодые американки в, как нам казалось, слишком домашней одежде. Но поскольку обстановка в связи с присутствием на борту высоких гостей была скорее праздничной, чем рабочей, неловкость быстро ушла и вскоре «одомашненный» вид американок воспринимался нами как свидетельство реального потепления в отношениях между нашими странами. Так, в принципе, оно тогда и было: летом 1975 года в космосе состыковались наши космические корабли и мы в полете с наслаждением покуривали сигареты «Союз-Апполон» с запахом знаменитого вирджинского табака фирмы Philip Moris. Определенная «напряженка» между СССР и США в области создания и применения атмосферных технологий, конечно, была. И здесь мы опять возвращаемся к Е.К. Федорову, заслуга которого в решении серьезнейших вопросов, связанных с этой проблемой, исключительно важна. После того, как мировой общественности стало известно о том, что американские самолеты проводили во Вьетнаме активные воздействия на облака в военных целях, решением ЦК КПСС и Советского правительства академику Федорову было поручено возглавить Советскую делегацию для ведения переговоров с американцами. Имелось в виду выразить им нашу озабоченность, предложить разработать совместный проект договора, запрещающего использование методов воздействия на окружающую среду в военных целях, и в последующем выйти с этим проектом в Организацию Объединенных Наций для принятия всеобъемлющего международного документа. Ситуация выглядела на тот момент, действительно, запутанной: с одной стороны, эти технологии могут приблизить человечество к овладению методами управления погодой, с другой #8210; превратить человечество в подопытных кроликов климатических войн. Правдивым оказался известный афоризм Курта Воннегута: «над чем бы ученые ни работали, у них все равно получается …Еще в 1953 году на собрании ведущих метеорологов США неким Гугенхеймом, американским миллиардером, одним из спонсоров проектов по исследованию атмосферы, была озвучена бредовая идея (на самом деле принадлежавшая руководителю метеослужбы Военно-морских сил США капитану Орвилу) Кажется,#8210; бред, однако уже на следующий год при Президенте Соединенных Штатов учреждается специальный Совещательный комитет по контролю над погодой под председательством вышеупомянутого Орвила, который, «пробивая» для своего ведомства бюджетные ассигнования на разработку методов управления погодой, на одном из заседаний комитета буквально перепугал конгрессменов, заявив: Перепугались не только конгрессмены, крепко призадумался о потенциале погодного оружия сам «отец» водородной бомбы Э.Тэллер, а один из конгрессменов, ратуя за увеличение расходов на разработку соответствующих атмосферных технологий, открытым текстом раскрыл, кто есть недружественная нация: Пик истерии был достигнут в 1960-м году, когда в одной небольшой статье на эту тему термин «советская угроза» американским экспертом упоминался… 16 раз. Соответствующим был и его вывод «Висящее на стене ружье обязательно, когда-нибудь выстрелит Как только в Соединенных Штатах стало об этом известно, американская общественность взбунтовалась, начались акции протеста и в 1974 году Конгресс был вынужден принять закон, Принес ли указанный документ пользу, неизвестно, потому что там, где эти исследования проводились, они тут же были засекречены. Большую часть исследовательских программ и засекречивать особо не требовалось, в них и до этого военная составляющая никогда не выпячивалась, хотя и могла присутствовать. В целом, ситуация напоминала ту, которая возникла после запрета испытаний ядерного оружия; тогда его обладатели, подписав соответствующие документы, публично объявили, что переориентировали свои исследования исключительно на область мирного использования энергии атома. На самом деле, всем было ясно, что атомное оружие будет и дальше совершенствоваться под «соусом» технологий двойного назначения. Вот под таким же смешанным соусом и продолжились и работы в сфере активных воздействий на погоду. В Америке они ведут отсчет от нашумевшего проекта «Stormfuri» («Ярость штормов»), начавшегося в 60-х годах, вроде бы, с целью разработки технологии защиты территории США от ураганов. Специалистам, однако, было ясно, что основной заказчик проекта #8210; военное ведомство, стремящееся заиметь в арсенале оружие под названием В Советском Союзе не могли не учитывать стремление американцев взять под свой контроль траектории перемещения ураганов и тайфунов, несущих энергию, сравнимую с десятками и сотнями атомных бомб и в начале 70-х, рядом постановлений ЦК КПСС и Совета Министров, были определены меры по недопущению отставания советской науки в данной сфере исследований.. С этой целью в 1974-75 годах, при Центральной аэрологической обсерватории создается Летный научно-исследовательский центр, одной из главных задач которого было проведение экспериментальных работ в сфере активных воздействий на погодные процессы и внедрение соответствующих технологий в интересах народного хозяйства. В Центр, помимо уже имеющейся в ЦАО летающей лаборатории Ил-18, вошла еще одна специально оборудованная метеолаборатория Ил-18 с эмблемой «Циклон» и четыре тяжелых высотных самолета ( с этой же эмблемой), оборудованных средствами воздействия #8210; два Ан-12 и два дальних бомбардировщика Ту-16. Военная тематика в заданиях научным экипажам «Циклонов» не фигурировала, но она в некоторых проектах присутствовала, скрываясь за общей формулировкой #8210; Рамками данной книги не предусмотрено оценивать ни эффективность того, что именуется метеорологическим оружием, ни даже возможность его существования в том или ином варианте. Во-первых, есть международная договоренность, запрещающая использование такого оружия, во-вторых, если оно и будет создано, то, скорее всего, в виде палки о 2-х концах, или бумеранга с непредсказуемым эффектом возвращения. Что касается технологий «искусственного дождевания», открывших дорогу и к мирному и к военному вариантам их использования, то наиболее объективным здесь будет обобщенный вывод, сделанный специалистами, в компетентности которых можно не сомневаться: Первыми к вышеизложенному выводу прислушались американцы и в 1978 году Консультативный совет по активным воздействиям при Президенте Соединенных штатов, ввиду наличия большого количества проблем и продолжавшейся неопределенности в этой сфере, рекомендовал правительству увеличить финансирование научных проектов по модификации погоды. Но, как пишет в заключении к своей книги А. Денис: он
Американский специалист, автор монографии «Изменение погоды засевом облаков», изданной во многих странах, как в воду смотрел. Буквально в следующем после выхода его книги году, в Советском Союзе …
ЧАСТЬ 2.
Глава 1.
(авторский вариант статьи в журнале «Огонек» № 29 - июнь 1990г.)
19 октября 1981 года Моссовет выносит решение № 3013, перевернувшее общефилософское понятие о сложности и неделимости природы: производственному главку, ведавшему дорожным хозяйством, предлагалось заняться совершенствованием... метеоусловий в столице путем «перераспределения осадков в Москве и Московской области». Не вдаваясь в подробности этой сложнейшей во всех отношениях задачи, отметим, что уже сама ее постановка была неправомерна #8210; ущемлялись права жителей тех районов, над которыми имелось в виду осаждать избыточные для Москвы осадки, к тому же замешанные на искусственных примесях. Принятое Моссоветом решение прямо противоречило и выводам экспертов ВМО (Всемирной метеорологической организации), согласно которым работы по перераспределению осадков методами активного воздействия на облака ввиду непредсказуемости их результатов следует относить к сфере научных исследований, не более того. Московская власть обходит это препятствие, прикрывшись ширмой производственного эксперимента: хорошо пойдет дело #8210; инициатива наша, что-то вдруг не заладится #8210; проводим эксперимент (в самом густонаселенном районе страны!). Конечно, прояви Госкомгидромет СССР принципиальность, идея быстро бы захлебнулась. Но этого не произошло: после непродолжительного бойкота авантюрной новации наука спасовала и, сломленная столичной администрацией, оказалась в одной упряжке с Главмосдоруправлением, в структуре которого была образована Экспериментально-производственная лаборатория, решавшая две задачи: «осаждение снегопадов на подходе к Москве …Приближались ноябрьские праздники. Буквально за считанные дни выбиты самолеты, топливо, проведены согласования (вернее, даны указания) по обеспечению режима полетов в перегруженной движением Московской воздушной зоне. Штабами ВВС и ПВО сняты ограничения по внетрассовым полетам и в ночь с 6-го на 7-ое ноября авиазвено Ил-14 Мячковского авиаотряда подается под загрузку реагента. Твердая углекислота («сухой» лед) #8210; в 20-килограммовых брикетах; дробить нечем, а к Красной площади уже подтягиваются войсковые колонны. Часовой механизм партгосмероприятия заработал и никакая сила уже ничего не могла изменить в утвержденном плане проведения главного советского праздника. Брикеты размяли гусеницами трактора, то, что удалось собрать, побросали на борт и уже в полете «гранулировали» куски льда молотками... Позже у местного совхоза приобрели кормодробилку, но разве это могло что-то изменить? Сколько бросать реагента, какого и куда #8210; никто толком не знал, не знает, кстати, и сейчас, так как все существующие на этот счет рекомендации науки, весьма, относительны.
…Объективно регистрируемой трансформации после засева осадкостимулирующими реагентами поддаются только облака, не дающие в момент воздействия естественных осадков. Все же попытки человека «руководить» уже начавшимся процессом выпадения осадков, может быть что-то и дают, но эффект воздействия чаще всего не обнаруживаются на фоне больших колебаний естественных факторов. Образно говоря, в деле защиты Москвы и в частности Красной площади от непогоды, результаты, идентичные нашим, можно было получить и путем «разгона облаков» палками с колоколен Кремля. Первым на попытку создания искусственной погоды отреагировал боженька. Оскорбленный вмешательством коммунистов в доселе только им контролируемую сферу, он брызнул на метеозащищаемую Красную площадь снежной мокротой, наивно полагая, что таким образом образумит богоотступников и избавится от нежданно-негаданно появившегося в его владениях «ПИСКА» - такую образную аббревиатуру для погодопроизводящей конторы подобрали наши бывшие коллеги, сотрудники Центральной аэрологической обсерватории (ЦАО). Абревиатура состояла из инициалов создателей ЭПЛ, но по замыслу авторов отражала прежде всего потенциал самой новации. Примерно так же оценивали возможности технологии «разгона» снеговых облаков и летчики, выполняющие полеты по заданиям ЭПЛ. Им было нелегко: и схема полета требует постоянной сосредоточенности и на борту ситуация неординарная: некие молодцы в холодном тумане испаряющейся углекислоты громыхают ящиками и непредсказуемо перемещаются с лопатами и молотками, которыми дробят куски льда, не проходящие по размерам в отверстие приемной воронки. (Думается, что только безысходная заинтересованность в налете часов сдерживала пилотов от применения к «летающим дворникам» физических мер воздействия с целью пресечения их действий, не вписывающихся ни в какие летные инструкции). Вскоре стало очевидным, что работа ЭПЛ (особенно в части обслуживания политических мероприятий) не имеет ничего общего с проведением эксперимента. С первых же дней усилиями ретивых администраторов он превратился в ритуальное мероприятие, в демонстрационный фарс. Выделяемые на обслуживание таких мероприятий самолеты «выпихивались» на вылет столь спешно, что порой в них не успевали загрузить реагент и заправленные под завязку топливом, они в течение многих часов «улучшали погоду» винтами. Летчиков винить здесь не надо: профессионально ощущая авантюрность затеянного властью эксперимента, они позволяли себе не страдать хотя бы материально. Эти обобщенные выдержки из указаний летным экипажам говорят о весьма нелегких ситуациях, которые возникают на атмосферных фронтах циклонов, где, не жалея живота своего и средств народных, бьются с облаками и осадками метеозащитники столицы, пытаясь то ли пробить в них искусственную брешь в целях «недопущения снегопадов», то ли найти естественное окно для выхода из сложной метеоситуации, угрожающей безопасности полета. Трудное дело летать во фронтальных облаках, немыслимое #8210; бороться с ними. Дающие свыше 90 процентов всех осадков, с зонами сильных ветров, обледенения и гроз, они в лучшем случае не реагируют на комариные укусы вторгшихся в их многокилометровую толщу инородцев. Чаще такие зоны приходится обходить стороной, сбрасывая куда попало так и не пригодившийся реагент и уходить на запасной аэродром... Надо сказать, что наука, хоть и прикрыла своим авторитетом новацию, в открытую не решилась «делать» погоду сама; научных сотрудников официально в штаты ЭПЛ не делегировала и удовлетворяла свое извечное любопытство с весьма удобной позиции наблюдателя. Профессиональное ядро необычного для Главмосдоруправления подразделения составили инженеры-бортаэрологи ЦАО ( автор в их числе), уже вышедшие на пенсию и, вероятно, потому согласившиеся участвовать в сомнительном предприятии. Конечно же, мы полагали, что будет проводиться грамотно поставленный эксперимент и надеялись получить какой-то объективный результат, причем без значительных материальных затрат, силами двух-трех экипажей. ...Мы полагали #8210; начальство располагало. «Хозяин» ЭПЛ начальник Главмосдоруправления Лифшиц Борис Аркадьевич имел свою четкую программу #8210; во что бы то ни стало внедрить в производственную деятельность своего Главка авиационный метод борьбы со снегопадами. Показать на бумаге экономическую целесообразность такой продвинутой технологии он, наверное, действительно мог: на уборку снега в Москве шли громадные деньги и найти миллион-другой для покрытия убытков от нашей работы было несложно. К тому же у метеогруппы ЭПЛ, занимающейся подсчетом эффективности авиаработ и состоящей из отставников армейских метеослужб была возможность снабжать Лифшица данными подтверждающими эту эффективность. Уже через год после создания лаборатории он заявляет: …К раскручиванию новации подключается пресса: «Чистое небо над Москвой» («Московская правда» 8.11.83 г.), «Если снег не нужен» («Известия» 6.12.84 г.), «Как усмирили циклон» («Комсомольская правда» 28.07.85 г.), «Как сделали погоду» («Известия» 28.07.85 г.). «Бодрые» репортажи журналистов, может быть, воодушевляли управленцев Главка, но, как нам казалось, расслабляли московских дворников. Узнав из этих публикаций о том, что летчики могут усмирять циклоны и не допускать до Москвы… до 40 сантиметров снега, они, оперевшись на лопату, с надеждой всматривались в небо, нашептывая молитву: #8210; «Где вы там, помошнички наши? Отгоните-ка прочь от Москвы этот опостылевший снег... Ведь денежки берете немалые #8210; за два миллиона рублей мы и сами перелопатим его куда угодно».
Поняв, что лаборатория с ее примитивной технологической базой никакого производственного эффекта не дает, мы успокаивали себя тем, что специально под наш эксперимент Лифшиц начал «выбивать» новую авиатехнику. Все ждали ее с нетерпением, но только к лету 85-го года, первые два из восьми заказанных Ан-30 М («МЕТЕОЗАЩИТА»), прибыли в Быково. Поговаривали о возможном участии этой модели на Международном авиасалоне. И каково же было наше удивление, когда мы, бортаэрологи, не обнаружили на борту этого «метеозащитника», ни одного прибора для измерения параметров облаков и осадков. …Здесь мы, дорогой читатель, подошли к самым темным закоулкам метеозащиты #8210; к подсчету ее эффективности. Поскольку визуально следы ее не видны (иногда можно наблюдать образование просветов в тонких слоях переохлажденных облаков), попробуем уже на земле, по разработанной метеогруппой ЭПЛ методике, определить истоки оптимизма Лифшица. Методика весьма оригинальна, вероятно, поэтому и шла первое время под грифом ДСП (для служебного пользования). Образно говоря, метеоспециалистами ЭПЛ (назовем их «счетчиками») отбирались карточки метеоданных, в которых количество осадков, выпавших в Москве, было меньше, чем в районах проведения воздействий, и имеющей место разнице присваивалось наименование Когда стало ясно, что и «снятого» и «недопущенного» снега мало для обоснования экономической эффективности, методику подработали, введя в действие некий очень выгодный для ЭПЛ долгоиграющий козырь. Согласно многолетней статистике в черте города зимних осадков выпадало примерно на 15% больше, чем в области #8210; вот эти проценты и стали постоянной форой для ЭПЛ. Условно говоря, мы могли бы в какой-то зимний месяц и вовсе не летать на «осаждение снегопадов», но если в этот месяц и в Москве и в среднем по области выпало одинаковое количество снега, например, 100 сантиметров, автоматически бы считалось, что «снегоборцы» ЭПЛ «сняли» в черте города 15 сантиметров снега. К концу зимнего сезона помесячно подсчитанные сантиметры снега складывались и передавались экономистам Главмосдоруправления, которые эти условно снятые сантиметры переводили в якобы реально вывезенные с московских улиц кубометры снега. Слой свежевыпавшего снега толщиной всего в 1 сантиметр при пересчете на площадь московских улиц и тротуаров дает в объеме более 600 тысяч кубометров. Если учесть, что его вывозка самосвалами по нормам обошлась бы не менее, чем в 300 тысяч рублей, становятся понятными огромные возможности для манипулирования показателями эффективности. Для того, чтобы авиаработы по метеозащите были прибыльными требовалось одно #8210; представлять данные о «снятых» сантиметрах снега... Ну а их счетчики ЭПЛ поставляли исправно #8210; в среднем по 25 - 30 сантиметров в год. Возможно, во всей этой арифметике и просматривается авантюристская составляющая метеокоммунальных «счетчиков-учетчиков», но будем к ним снисходительны. Они, вероятно, считали бы и «как положено», если были бы на этот счет объективные рекомендации, а их у науки пока нет. Вот и запутывают отставники военных метеослужб доморощенными методиками и терминами всех, кто пытается вникнуть в суть производственного эксперимента по изучению возможности осаждения снегопадов на подступах к Москве. Еще более примитивными были отчеты лаборатории о выполнение задачи по метеозащите политических мероприятий. Вот, к примеру, последняя строка «Отчета об авиаработах ЭПЛ по созданию благоприятных метеоусловий в день выборов в Верховный Совет СССР 4 марта 1984 г. То, что эксперимент имеет явную политическую составляющую, стало ясно после того, как нам было дано указание обеспечить метеозащитой похороны Брежнева. …Вся страна пребывает в трауре, на предприятиях и в учреждениях траурные митинги, пасмурная погода вполне соответствует «мероприятию» #8210; и нам было очень сложно понять замысел Лифшица. Помнится, барражировали мы лениво над слоем туманообразных облаков и порой задумывались: «Не дай бог именно в момент погребения облака из-за нашего воздействия раздвинутся и засияет солнце! Для кого-то радость, а вот родня Брежнева, пожалуй, может обвинить нас в кощунстве». .Прошло чуть более года и самолеты были подняты для «разгона облаков» в день похорон нового Генсека ЦК КПСС Андропова Ю.В. #8210; тогда рано утром очагами кое-где по области висел радиационный туман, но к началу церемонии он повсеместно и естественным образом рассеялся. Однако, в отчете о проведенных в этот день лабораторией метеозащитных работах было написано не о том, что произошло с туманом, а о том, что «поставленная перед ЭПЛ Можно и дальше продолжить перечень метеоуслуг, предоставляемых метеокоммунальной конторой Лифшица. Монополия на исходную и конечную метеоинформацию при отсутствии объективных средств контроля позволяла ей браться за выполнение любых заказов, не боясь провалов. От них ЭПЛ была застрахована самой властью, набиравшей на этих играх политические очки, ну а всем остальным выдавалась строго дозированная информация, преимущественно победного звучания. Народ, надо полагать, верил… Многие люди убеждены, что погоду у нас при случае могут «сделать». Ссылаются, в частности, на Олимпиаду-80... Да, действительно, погода тогда удивила всех: на общем фоне дождливого и прохладного лета изолированным солнечным пятном выглядели две недели, отведенные празднику спорта. Так было. Но разве можно представить, что такую благодатную брешь размером с пол-Европы (хорошая погода была не только в Москве) #8210; сотворил человек? Конечно, нельзя, вот разве если только человек этот #8210; советский... А если без шуток, нам всем надо просто поблагодарить наших же советских, синоптиков, сумевших на основе многолетних статистических данных рассчитать наилучший временной интервал для проведения Олимпиады. Ну и, конечно #8210; самого Господа Бога, который, приняв во внимание их благие намерения, не стал им возражать... ...С позицией простого обывателя все ясно, но вот на чем основывалась вера в наш эксперимент у представителей власти понять трудней: думается, что никто из них не решался усомниться в целесообразности метеозащиты потому, что знали #8210; целесообразность эта была предопределена позицией МГК КПСС. Вот и скатывались вниз по цепочке указания, возникшие не от ума, а, как говорится, на нервной почве: Политики, заказывающие «улучшение погоды», масштабов обнаученной бестолковщины могут и не представлять. Но в Госкомгидромете СССР знают все. Знают, например, о том, что полеты по «созданию благоприятных метеоусловий…» зачастую выполняются в дни, когда погода и без того не то что благоприятная: она настолько благоприятная, что всем ясно #8210; активными воздействиями такую великолепную погоду можно только ухудшить. Над Москвой, как и над всей остальной европейской территорией СССР, стоит мощный блокирующий антициклон. Легкий, приятный морозец; из небольших облачков на фоне солнечного света иногда выпадает пушистый снежок, который приносит только радость и убирать который вовсе не требуется. Так было в течение всех дней работы съезда. И в течение всего этого времени дежурное авиазвено ЭПЛ проводит круглосуточную метеозащиту Москвы. Пробовали отменять вылеты, но похоже что Лифшица и партфункционеров из МГК КПСС #8210; ежедневно в числе делегатов съезда совершавших променад в Кремлевский Дворец съездов #8210; эта ситуация как раз и устраивала… В итоге налетали по практически ясному небу 300 с лишним часов! В общей сложности налетав около 200 часов, эта воздушная армада кроме того, что трое суток нещадно «керосинила» небо, ничего не дала. 18–го обошлось, как и прогнозировалось, без осадков, а вот 19-го и 20-го дожди шли, причем 20 сентября количество осадков в Москве оказалось большим, чем в районах, где проводился засев облаков. И здесь впору предъявлять метеозащитникам иск за …Летом 1986 года Комиссия партийного контроля (КПК) при ЦК КПСС создает комиссию из ведущих специалистов по активным воздействиям Госкогидромета СССР для рассмотрения письма доктора физико-математических наук Лескова Б.Н., предложившего вывести высокотехнологичный атмосферный эксперимент из структуры коммунальщиков и продолжить его на строго научной основе силами специалистов Госкомгидромета на специальном метеополигоне #8210; давно для подобных экспериментов созданного в Днепропетровской области. Комиссия принимает логичное решение: лабораторию ввиду некомпетентного проведения эксперимента ликвидировать, фонды передать науке для продолжения исследовательских и экспериментальных работ по данной проблематике с учетом интересов Моссовета. Приняв это объективное решение за оскорбление, московские партчиновники кулуарным методом добиваются у того же КПК создания другой комиссии, состоящей из людей, рекомендованных Лифшицем. Решение первой комиссии пересматривается и лаборатории дается год для «коренного усиления межведомственной кооперации с привлечением подразделений …За время проведения авиаработ по метеозащите Москвы уже налетано около 20 тысяч часов! В натекающие на столицу облака сброшены тысячи тонн углекислоты, сотни тонн цемента, отстреляны тысячи пиропатронов с йодистым серебром и свинцом. Вполне понятно, что вся эта «химия» вперемежку с ядовитыми продуктами горения самолетного топлива осаждается на землю. Может быть, на усредненного жителя Московской области доза и незначительная, но если учитывать, что сброс реагентов согласно розе ветров производится в основном над одними и теми же районами, то для конкретного жителя этих районов она будет вполне осязаемой. Между прочим, летом 1985 года, после завершения крупномасштабных авиаработ по метеозащите Всемирного фестиваля молодежи и студентов, в некоторых районах, в частности в Загорском и Дмитровском, необъяснимо быстро почернел картофельный лист... Объективных доказательств вины метеозащитников здесь нет, но дело в том, что такие доказательства никто и не собирает: метеоигра идет в одни ворота. Серьезную проблему представляют ночные полеты метеозащитников, эксплуатирующих известные своим неукротимым ревом самолеты Ан-30. Жители, проживающие в районе аэропорта «Быково», где они базируются, хотя бы знают, на кого им жаловаться! А каково тем, кто проживает вблизи ночных авиатрасс, по которым взад-вперед снуют на малых высотах горластые монстры. Проблема эта не будет казаться малозначительной, если учесть, что по правилам ИКАО (Международная авиационная организация) ночные полеты на малых высотах в густонаселенных районах запрещаются вообще, а наша ЭПЛ в зимнее время проводит их почти еженощно, укороченными галсами или кругами с радиусом порядка 10 километров.. … «Дурной пример заразителен» и 7 ноября 1988 года на арену борьбы с непогодой решается вступить Ленинград. Вопрос о создании собственной службы метеозащиты здесь поднимали и раньше, но этому мешало упомянутое выше решение КПК КПСС о ликвидации московской ЭПЛ. Убедившись, что лаборатория, как ни в чем ни бывало, продолжает создавать «праздничную» погоду, ленинградцы воспряли духом, и собрав «с миру по нитке» несколько приспособленных для этой цели самолетов, приступили к выполенению поставленной властями города задачи «по предотвращению выпадения осадков в городе Ленинграде в день празднования 71-й годовщины Октябрьской «Предотвратить выпадение осадков» ленинградским метеозащитникам не удалось, но в научном отчете ГГО (Главная геофизическая обсерватория) говорилось о том, что в результате проведенных специальных авиаработ «было достигнуто ослабление осадков над городом». Приводилась карта осадков в Ленинграде и области за этот день: где-то их выпало 0,5 мм; где-то 1 мм; больше всего осадков выпало в районе, над которым проводилось воздействие #8210; 1,5 мм. В черте города осадки шли всего 10 минут (но как раз во время демонстрации). Поскольку эксперимент этот проводили серьезные ученые, не будем судить хороший это результат или его вообще нет, но сомнения в чистоте эксперимента по созданию некой «праздничной» погоды остаются... Примеры оперативных работ по активным воздействиям на погоду можно продолжить. Так, с 9-го по 15 июня 1988 года, толи по письменному распоряжению, толи просто по телефонному звонку секретаря ЦК КПСС Никонова проводились масштабные авиаработы с целью получения искусственных осадков в треугольнике Рязань - Пенза - Саранск. Там, как и по всей Европейской территории СССР, весна и начало лета оказались засушливыми и местные власти, вероятно, вспомнив, что Никонов когда-то работал в этих краях, попросили его «посодействовать», и тот включил властные рычаги «содействия». …Стоит малооблачная погода с типичными для антициклона кучевыми облаками, редко достигающими фазы кучево-дождевых. В течение недели прибывали сюда и бороздили небо в поисках подходящих для воздействия облаков самолеты-метеолаборатории Госкомгидромета (Ан-12; ИЛ-18; Ту-16). Искусственное «дождевание» продолжалось до 15 июня, вероятно, продолжалось бы и дальше, но 16-го июня к району работ подошел активный южный циклон и буквально затопил места над которыми «тужились» воздушные гиганты по каплям выжимая воду из искусственно наращиваемых ими кучевых облаков. За пару дней до этого, вечером 13-го, большое метеоначальство сообщило на Пункт управления авиаработами в Кралатском, что надо выполнить заказ Первого секретаря МГК КПСС Зайкова; тот, видимо, узнав от Никонова об оперативных работах на сельхозугодьях Поволжья, попросил ученых помочь Шатуре: И «на посошок» еще один пример властного вмешательства в сферу деятельности науки. Дело было в Грузии весной 1981 года: тогда грузины, благодаря присущей им «благородной настойчивости», не без помощи члена Политбюро ЦК КПСС Э.А.Шеварднадзе, выпросили у Госкомгидромета самолет для проведения работ по Что касается практической пользы от выполнения основного пункта договора #8210; искусственного увеличения осадков в районе реки Иори, то польза здесь, если и была, то о ней грузины забыли буквально через несколько дней после окончания работ Ан-12-го, когда Грузию накрыл мощный снежный циклон. СМИ тогда сообщали:
Кажется, все знают: главная функция Госкомгидромета СССР #8210; обеспечение народного хозяйства страны качественными прогнозами погоды. Задача эта трудноразрешимая, о чем свидетельствуют вывешенные в помещениях метеоспециалистов плакаты с высказыванием великого нашего предка Михайло Ломоносова: А вот на специалистов по «деланию» погоды мы не ворчим. По большому счету нам, наверное, и не следует делать критические выпады в адрес специалистов по активным воздействиям, работаюшим по программам, отвечающим интересам народного хозяйства (рассеяние туманов и градовых облаков, увеличение осадков в засушливых регионах). Однако это положение точно не относится к оперативным авиаработам, проводимым в угоду политическим амбициям высоких чинов. Вред от симбиозного сращивания науки и власти особенно заметен на примере бездарно проводимых работ по так называемой метеозащите Москвы. …В последнее время у Госкомгидромета появился конкурент #8210; известный экстрасенс А.Чумак. Он утверждает, что может управлять и погодными условиями #8210; …Однако, это отступление в мистическое погодоуправление не должно вовлекать нас в пессимизм, а потому #8210; сохраним веру и в науку!. Но не в карманную, #8210; «переделывающую» погоду по телефонным звонкам властных руководителей ради сиюминутной выгоды…
ГЛАВА 2. КАК ЭТО БЫЛО:
Создание в системе коммунального хозяйства Москвы авиационного «снегоуборочного» предприятия, пусть даже экспериментальной направленности, изначально выглядело интригующе. Осенью 1981 года в кабинете начальника Главмосдоруправления, влиятельного в столице управленца, члена бюро МГК КПСС, кандидата технических наук Бориса Аркадьевича Лифшица появляется некто Скачков Сергей Алексеевич и предлагает «хозяину» московских дорог свои услуги по внедрению этого суперпроекта, представившись при этом человеком, имеющим к необычному ноу-хау прямое отношение. Выпускник геофака МГУ, он действительно несколько лет работал в Летном научно-исследовательском центре Центральной аэрологической обсерватории (ЛНИЦ ЦАО), главной функцией которого были разработка и внедрение в производство методов и технологий активного воздействия на атмосферные процессы. Посетитель кабинета не стал распространяться о том, что он и до и после вышеназванного места работы пребывал на должностях, явно не соответствующих уровню его образования (кладовщик в автосервисе, сторож в одной из контор ДОСААФа). Столь неординарными профессиональными перевоплощениями выпускника университета мог бы поинтересоваться хозяин кабинета, но на того предложение Сергея Алексеевича навеяло определенные воспоминания и его уже не интересовал должностной статус Скачкова #8210; это выглядело мелочью на фоне самой идеи, которая, как оказалось, продолжительное время волновала и Бориса Аркадьевича. По отдельности воплотить идею в жизнь у этих творчески одаренных личностей не получалось и вот судьба свела их вместе, причем в исключительно благоприятный момент: руководящей и направляющей силе социалистического государства #8210; партии коммунистов #8210; позарез требовались подобные новации (наступало время продекларированного Хрущевым вступления страны в коммунизм). До этого визита Скачков немало усилий потратил, раскручивая в различных кабинетах идею обеспечения «хорошей» погодой предстоящих Олимпийских Игр. Идея многим нравилась, но тогда ему просто не удалось найти солидную организацию, а точнее ее руководителя, который взял бы на себя ответственность за организацию столь серьезного мероприятия. «Волка ноги кормят», решил профессиональный новатор и не ослабляя творческого порыва, продолжил обходить высокие кабинеты в поисках именитых сторонников идеи создания искусственной погоды. И вот спустя год после Олимпиады, кажется, нашел: Скачков определил это по той заинтересованности, с которой Лифшиц рассматривал подготовленные документы и расчеты, показывающие, как при помощи трех-четырех небольших самолетов и нескольких десятков тонн недорогого «сухого» льда можно добиться решения важнейшей задачи Главмосдоруправления #8210; уменьшения количества выпадающего в Москве снега на 20-25 процентов. О важности проблемы снегоуборки Борису Аркадьевичу можно было и не говорить, уборка московских улиц от снега его головная боль как руководителя Главка и его давний научный интерес. Много лет назад, работая над кандидатской диссертацией, он сам выступал инициатором подобного предложения, обращался по этому поводу к ученым Госкомгидромета, обсуждал вопрос с тогдашним заместителем директора ЦАО по науке Василием Ивановичем Шляховым. Последний, намекнув на дилетантский подход Лифшица к серьезнейшей научной проблеме, даже устроил для него что-то вроде экскурсии в облака на самолете-метеолаборатории Ил-14. Летчики (вероятно, по просьбе Шляхова), забрались в такие облачные дебри, что потом сами с трудом из них выбрались #8210; на посадку заходили уже с горящими красными лампами наличия топлива. #8210;Т #8210; #8210; Обрадованный и немного напуганный Скачков (по-нашему #8210; Серега), собрав в кулак оттренированную в дебатах с чиновниками, волю, с копией подписанного Промысловым решения о создании ЭПЛ, используя старые связи и пугая людей новыми, сумел-таки за три оставшиеся до праздника недели состыковать, кажется, по определению нестыкуемые интересы коммунальных, метеорологических, авиационных и прочих служб и ведомств, которых касался его суперпроект. Наиболее трудную задачу (получение разрешения специального отдела Генерального штаба Минобороны на работу в Московской воздушной зоне трех самолетов ИЛ-14), он решал с помощью отставного генерала ВВС, Героя Советского Союза Антона Романовича Сливки, в конце военной службы командовавшего авиадивизией Ту-16-х и потому имевшего прочные контакты в Генштабе. Антон Романович работал в то время в ЛНИЦе в должности начальника штаба (специально «под него» созданного) по согласованию различных вопросов с гражданскими и военными ведомствами: выбиванию техники и ресурсов, получению разрешений на производство полетов метеолабораторий Госкомгидромета в воздушном пространстве СССР и за границей. Поручения ему давали редко и только те, которые не мог выполнить никто другой, и по факту должности Антона Романовича более всего соответствовало понятие #8210; Догадываясь об этом и ощущая острейший дефицит времени, Скачков приезжает к нему в выходные дни на дачу не с пустыми руками #8210; предлагает генералу возглавить создаваемую лабораторию, но начштаба и на это «не клюет». Тогда Сергей, предварительно согласовав вопрос с Лифшицем, предлагает то же самое непосредственному начальнику Сливки, известному в прошлом летчику (в свое время возглавлявшему проведение различных авиационных программ в Арктике и Антарктиде) Александру Николаевичу Пименову. У Пименова был определенный личный интерес для перехода на работу под крышу Моссовета; он созванивается с Борисом Аркадьевичем и, в принципе согласившись возглавить ЭПЛ, уже от своего имени просит генерала войти в контакт с военными и «выбить» разрешение на вылет трех самолетов Ил-14 «по программе обеспечения наилучших условий погоды во время проведения праздничных мероприятий 7 ноября 1981 года». …Все, одним словом, у нашего Сереги получилось на высшем уровне: пока проходило согласование с военными, он переговорил с бортаэрологами ЦАО, уже оформившими летную пенсию, и те легко согласились на предложение бывшего коллеги поучаствовать в «стоящем деле» #8210; хотя и рисковом, но с интригующе-заманчивой перспективой. Единственная его промашка была в том, что решая стратегические задачи, он банально не успевал решить вопрос с реагентом #8210; твердой углекислотой. По технологии этот реагент надо применять в виде гранул, диаметром 5-10 мм, для чего требуется специальный гранулятор или дробильный агрегат (промышленность выпускает сухой лед в брикетах по 20 кг). Упустив из виду этот технологический нюанс, Сергей был вынужден принимать решение прямо на аэродроме: привезенные туда полторы тонны брикетов раздавили гусеницами трактора и, собрав лопатами разнокалиберное месиво в мешки, загрузили в самолеты. К седьмому ноября оформиться на работу в ЭПЛ успели только два специалиста, поэтому на одном из трех бортов, вылетевших на «разгон облаков», функции бортаэролога выполнять пришлось самому Скачкову, хотя его главной задачей было осуществление общего руководства авиаработами. Но он не терял чувства веры в успех. И это несмотря на то, что сама природа в этот день была явно против него, отчего со стороны ситуация для Сергея выглядела абсолютно безнадежной: осадки, шедшие из слоисто-дождевой облачности, хотя на какое-то время и прекращались, но происходило это вне какой-либо зависимости от принимаемых им решений. Образно говоря, любой на месте Скачкова стал бы уже на борту писать объяснительную записку с прошением о помиловании. Он, конечно, волновался, однако, по его последующим рассказам, больше всего за исход поединка с непогодой переживало руководство Главмосдоруправления и, конечно, сам Борис Аркадьевич. Из его кабинета (находившегося в 200 метрах от Красной площади) небо почти не просматривалось и Лифшиц постоянно выходил на улицу, пытаясь рассмотреть хоть какие-то следы искусственного улучшения погоды. Но больше всего маялся в тревожном ожидании последствий эксперимента его подчиненный #8210; Фишкин Борис Семенович, заместитель управляющего трестом Гордормеханизация № 1, главный кремлевский коммунальщик, отвечающий за уборку центра города, в том числе и Красной площади. Несмотря на неброскую должность, рабочее место его в тот день было у телефона в комнатке под Мавзолеем, предназначенной для членов штаба по проведению праздничных мероприятий. Тут и высокие правительственные чины, и ответственные представители Минобороны, МВД, КГБ: каждый волнуется за свой сектор ответственности и, надо полагать, планка этой ответственности необычайно высока #8210; на трибуне Мавзолея руководство страны, гостевые трибуны заполнены элитой и важными иностранными гостями, у экранов телевизоров за парадом и демонстрацией наблюдают десятки миллионов телезрителей. Все должно проходить четко и без сбоев: предполагалось, что сбоя не будет на сей раз и у погоды, и, хотя по прогнозу ожидалось выпадение «небольшого снега», тот же Фишкин очень надеялся на летчиков, выполняющих задание, которое в его сознании (вероятно после бесед со Скачковым) укоренилось под названием «отсечение снегопадов». Борис Семенович при случае выскакивал из «подмавзолея» на свет божий, и если в этот момент снег не сыпался на высокопоставленные головы, возвращался на свой пост довольным. Когда было совсем тревожно, звонил Лифшицу и спрашивал #8210; ну что там? … Там было жарко, особенно Скачкову; ему из-за непомерной загруженности некогда было оценивать эффективность осуществляемого под его руководством «улучшения погоды»: надо было отдавать распоряжения летчикам и одновременно отслеживать, не опасные ли по размерам «гранулы» сухого льда бросает вниз оператор #8210; в мешках попадались куски, которые приходилось дробить молотком. Такое грохочущее «гранулирование» вызывало недовольство пилотов и чтобы у них и операторов не было сомнений в адекватности его указаний, Сергей периодически заглядывал в переписанную им из какого-то научного журнала таблицу, которая, мягко выражаясь, вряд ли была пригодна для применения в данной ситуации. Во всяком случае, на Красной площади, может быть, и в результате использования этой таблицы в самый неподходящий момент пошел противный мокрый снег с крупой вперемежку. Скачкову, как смельчаку-новатору, наверное, простили бы и ссылку на традиционное #8210; «первый блин всегда Нарисовав на большом листе ватмана контуры Москвы и области, и обозначив красными линиями рабочие галсы самолетов, Серега самый главный показатель #8210; количество выпавших в этот день осадков, красочно отобразил разными тонами зеленого цвета так, что даже самый отъявленный дилетант мог заметить, что выпавшие в этот день осадки в Москве на фоне других мест выглядели почти невидимыми. Согласно этой картинке и главный вывод экспериментатора о том, что «первый опыт практического применения метода активного воздействия на облака Как и ожидалось, массово сомневающихся не нашлось, а одиночно сомневающиеся не решились открыто озвучивать свои сомнения, поэтому, подводя итоги скоротечного заседания узкого круга чиновников, Первый заместитель Председателя Исполкома Моссовета Коломин, сообщил, что, Начальником лаборатории был назначен Пименов, Скачков же долгое время считался его заместителем, но как бы неофициально, ибо начальник отдела кадров Главмосдоруправления, пролистав его трудовую книжку, испещренную маловразумительными для выпускника МГУ должностными записями, отказался оформлять Скачкова на руководящую работу. Благо у Сергея в ЦАО было кому помочь и ему пообещали выдать новую книжку, в которой должностей типа сторож и кладовщик не будет… …Несмотря на высокое покровительство, лаборатория своего помещения долго не имела. Набранная усилиями Скачкова небольшая группа специалистов ютилась то в одном, то в другом помещениях треста Гордормеханизация № 1. Вторая часть контингента лаборатории, прибывшая по «оргнабору» Пименова состояла из бывших летчиков (или пенсионеров или тех, кто по каким-то причинам до пенсии не долетал и причалил сюда в надежде, что работа на борту самолета, хотя и с лопатой в руках, пойдет им в зачет летного стажа). «Летунов» было на порядок больше, чем специалистов, загрузить их работой на земле было нечем и они, чаще всего с труднообъяснимыми целями, бродили по ГУМу и прилегающим к Красной площади улицам и переулкам. Сотрудники Центральной аэрологической обсерватории (откуда лаборатория черпала кадры специалистов), как только до них дошел слух о том, что Пименов и Скачков организовали лабораторию по управлению погодными процессами, соединили их фамилии в аббревиатуре #8210; получилось «ПИСК», и это название, по их мнению, наилучшим образом отражало функциональные возможности метеокоммунальной лаборатории. Так в двух ипостасях мы и существовали: официальное название #8210; ЭПЛ, в кругу специалистов #8210; ПИСК. … Многочисленные конторы и конторки треста № 1 гнездились в нескольких шагах от Красной площади в одном из четырех крыльев здания, известного старожилам Москвы под названием Гостиный двор и выходящего на Хрустальный переулок. Говорят, в старину Гостиный двор сиял красотой, советская же действительность превратила его в некий, постоянно функционирующий самострой: хозяйствующие здесь многочисленные учреждения и конторы, каждая на свой лад, перестраивали, достраивали, а, в принципе, доламывали этот старинный архитектурный комплекс. Одним из новоделов было, находившееся в большом неухоженном дворе дощатое сооружение, откуда постоянно доносился шум каких-то механизмов. Достоверно узнать, что там сооружалось, было не у кого. Старожилы что-то знали, но незнакомым людям рассказывать побаивались (по слухам, там копали то ли подземный переход из Кремля в здание ЦК КПСС, то ли строили спецветку метро для «слуг народа»). Близостью к Кремлю объяснялось множество других полутайн. Напротив нашего подъезда находилось здание, по слухам принадлежавшее Генштабу; главный подъезд из него выходил в Хрустальный переулок, а противоположным фасадом оно смотрело на Красную площадь. Старинное здание, казалось, пустовало, но однажды мы с нескрываемым любопытством наблюдали, как из подъезда «вывалилась» огромная толпа военных в звании не меньше полковника, заполнив чуть не половину пространства переулка. Зрелище для обывателя впечатляющее: одно дело видеть солдатскую толпу и совсем другое #8210; генеральскую. Между торцом этого здания и торцевой стороной ГУМа начиналась улица Куйбышева, прямиком соединявшая выезд из Спасской башни Кремля со Старой площадью, на которой находилось здание ЦК КПСС. Прошло не более недели и мы узнали, чем эта улица отличается от всех других. В организационный период нам приходилось довольно часто ходить по этой улице и со временем мы стали замечать, что на каждом ее перекрестке топтались неприметные на вид, молодцеватые ребята в штатском. Похоже, что и они нас каким-то образом очень быстро «вычислили». Иногда по улице проезжали черные «Волги» и «ЗИМы» с зашторенными окнами и тогда «топтуны» (так знающие москвичи называли оперативников из девятого управления КГБ) заметно настораживались, но особо себя все равно старались не проявлять.. Беспокоиться, внимательно всматриваться в прохожих и оттеснять их от края тротуаров топтуны начинали, когда по улице проезжала пара могучих «членовозов» с машинами сопровождения. Когда ребята из «девятки» узнали, что мы снуем перед их глазами, вроде бы, по долгу службы, нас они уже не оттесняли и однажды нам удалось мельком разглядеть в одном из «членовозов» окаменелый профиль Леонида Ильича Брежнева. (Тогда в голове промелькнула мысль, #8210; а не с дряхлостью ли руководства страны связано решение о создании нашей «погододелательной» конторы?). …Мысли, думы #8210; они у людей, собравшихся, ни много ни мало, преобразовывать естественную погоду в искусственную, конечно, были разные: мы, специалисты-аэрологи из ЦАО («скачковцы»), верили в возможность успеха ЭПЛ, полагая при этом, что упор будет делаться не на производственную составляющую, а на чистоту эксперимента. «Летуны» («пименовцы»), функционально нам подчинявшиеся (их оформляли операторами по сбросу реагента), были, мягко говоря, тяжеловаты на выполнение онаученных требований. Нутром ощущая авантюрность затеянного дела, они пропускали мимо ушей все теоретические наставления и оргуказания Скачкова, а в случае конфликта с ним шли к Пименову и тот почти всегда принимал их сторону, потому что и сам считал «главного специалиста» человеком неадекватным. В силу многих организационных неурядиц, а в основном по требованию Лифшица,мала что дающие занятия по теоретической подготовке разношерстного контингента ЭПЛ, организованные по инициативе Скачкова, в шутку им же названные «курсом молодого бойца» уже в начале декабря были прекращены приказом о перебазировании летного состава лаборатории на аэродром Быково. Мы с удовольствием удалились с глаз начальства, но, наверное, больше всего обрадовались нашему «съезду» с их охраняемой территории ребята из «девятки», которых изрядно напрягало наше неорганизованное кучкование вблизи «домашней» дороги Леонида Ильича.
ПЕРВЫЕ СХВАТКИ С ЦИКЛОНАМИ.
То, что Лифшиц не интересовался уровнем нашей теоретической готовности к борьбе с зимними циклонами, не означало, что мы были без властного присмотра. По производственной линии за нами присматривал очень уважаемый в Главке человек, Фишкин Борис Семенович. От неожиданно свалившихся на него «авиационных» обязанностей он пребывал в тревожном состоянии, ибо чутьем опытного управленца ощущал нашу неготовность «отсекать» надвигающиеся на Москву снегопады. Боясь увязнуть в незнакомой ему авиационно-метеорологической терминологии, он почти каждый раз при встрече с Пименовым, как бы невзначай вспоминал свое излюбленное изречение #8210; "сани к зиме надо готовить с лета». Понимая, что волноваться за готовность к зиме снегоуборочной техники главного кремлевского дворника обязывала должность, Александр Николаевич, как мог, успокаивал встревоженного коммунальщика, все, мол, в лаборатории идет по плану. План, может быть, какой-то и был, но первая проблема возникла как раз по функциям самого Фишкина #8210; из-за нехватки лопат. Чтобы не расстраивать уважаемого человека и ощущая при этом свою вину, мы эту проблему кое-как «разгребли» сами, ибо именно по указанию Фишкина к нам на базу в Быково завезли не одну, как мы просили, а две большие связки лопат (штук по 20 в каждой). Видимо от того, что лопат оказалось больше, чем требовалось, одна связка сразу ушла на «откуп» аэродромной службе, а потом быстро стали куда-то исчезать лопаты и из второй связки. Оказалось, что самолеты по нашим заявкам выделял летный отряд, базировавшийся не в Быково (откуда мы вылетали на работу), а на соседнем аэродроме Мячково. Отряд там большой, ежедневно по разным заданиям вылетало с десяток Ил-14-х и на выполнение наших заявок выделялись не одни и те же самолеты #8210; как нам обещали, а разные, поэтому, прибыв на борт, мы часто лопат там не находили. Лопата на борту #8210; наш главный инструментарий и это долго никак не могли понять командиры самолетов: «из-за какой то лопаты» они отказывались задерживать вылет, ссылались на свои инструкции и грозили штрафными санкциями за их нарушение. Конфликтная ситуация разрешилась только после того, как мы решили принять радикальные меры: стали «отбивать» вылеты официально, в качестве причины отбоя указывая «отсутствие на борту штатной лопаты». Налет часов #8210; хлеб летчиков и к нашим лопатам они стали относиться уважительно, равно как и наши операторы: их строго обязали после посадки лопаты на борту не оставлять. Отрегулировав проблему с главным инструментарием, мы все равно первый снегопад встретить во всеоружии не смогли. Циклон, который по расчетам синоптиков должен был лишь краем задеть юго-восточные районы Московской области и уйти дальше на восток, вдруг изменил направление и в ночь с 13-го на 14-е декабря подошел к Москве. Буйствовал он менее суток, но бед натворил столько, что бороться с последствиями Главмосдоруправлению пришлось почти месяц. Мало того, что выпало рекордное количество осадков (более 30 мм.), выпадали они в очень неудобной для уборки последовательности: сначала шел мокрый снег, затем снежная крупа, а в конце повалил густой снегопад, после которого быстро стало холодать, и к утру 15-го ударил мороз под 20 градусов. На дорогах образовался слой смерзшейся снежной массы, убирать которую можно было только с помощью бульдозеров. Хорошо еще, что сильных снегопадов больше не было почти три недели, и к новогодним праздникам ударной работой, которой руководил сам Лифшиц, дорожникам удалось убрать основную массу смерзшегося снега с главных улиц и площадей. Тем не менее, до начала следующего крупного снегопада, начавшегося 4 января, все убрать не успели. Этот второй снегопад был не такой сильный, но затяжной. Он шел с небольшими перерывами неделю и на не убранные до конца декабрьские ледяные завалы добавилось еще около 20 миллионов кубометров снега. Ситуация в городе к 10 января сложилась критическая: кое-где сугробы намело до двухметровой высоты, с большими перебоями функционировал транспорт, в том числе и метро, которое не справлялось с резко увеличившимся пассажиропотоком. По решению горкома партии и Моссовета в городе были созданы общегородской штаб и штабы во всех 32-х районах. На помощь 2000 единиц снегоуборочных машин Главмосдоруправления были направлены несколько тысяч мобилизованных у предприятий самосвалов и бульдозеров, к уборке улиц и тротуаров привлечены десятки тысяч людей. В первую очередь расчищались подъезды к предприятиям, больницам, школам, магазинам. Только в начале двадцатых чисел января Москва стала входить в обычный ритм, но из 20 миллионов кубометров выпавшего снега вывезти удалось всего около 4-х миллионов, остальной сгребали и оставляли на пустырях в черте города. Городской штаб по итогам кризисной ситуации кого-то наказал за нерасторопность, отметил слабые места в организации снегоуборочных работ, наметил меры по их улучшению. Мы полагали, что подвергнется критике и наша лаборатория, которая в некоторых официальных бумагах уже именовалась «службой метеозащиты Москвы». На нас уже стали косо посматривать сотрудники Главка, но это продолжалось недолго, Лифщиц быстро восстановил у своих подчиненных доверие к своему детищу. Никакой разборки по поводу абсолютной невидимости нашей работы он не проводил. Ощущали ли мы сами какую-то вину? Ощущали, но большую ее часть относили не к себе, а к известной субстанции под названием «небесная канцелярия». К ощущениям собственной беспомощности добавлялся негатив от многочисленных сообщений СМИ о регулярно происходящих зимних природных катаклизмах, на фоне которых наши усилия по «искусственному регулированию осадков» казались абсолютно бессмысленными. Получалось, что «приклеенный» к нашей конторе ярлык «ПИСК» действительно себя оправдывал. Такое ощущение гасило у наших седовласых летунов-бортоператоров желание работать качественно и, быстро побросав реагент в нутро никак не реагирующего на наши усилия снежного вихря, они садились травить байки из своих богатых коллекций или играть в карты. Откуда черпать оптимизм, если по СМИ потоком идут сообщения, подобные нижеприведенным: 5 января 1982 года 10 января 1982 года Январь 1982 года. США. Наши циклоны по сравнению с американскими – детские игрушки. По-настоящему снежными в зиму 81-82 года были только два упомянутых выше циклона: один в декабре, другой в начале января. И, несмотря на то, что именно в это время мы больше сидели на земле, налет экипажей ЭПЛ за зиму составил…1385 часов (230 самолето-вылетов). Происходило это из-за того, что по жесткому указанию Лифшица планирование вылетов на работы по «снегозадержанию» осуществлялось по прогнозам синоптиков Гидрометцентра, а те выпадение снега прогнозировали почти ежедневно вплоть до апреля месяца. Снег же в большинстве случаев, если и выпадал, то не в виде снегопадов, а, образно говоря, отдельными снежинками. Вот мы, и гонялись сутками за этими снежинками… Логика подсказывала нам, что по результатам этого сезона Моссоветом будет принято решение о преждевременности проведения эксперимента ввиду отсутствия пригодной для этих целей авиатехники... Однако, оказалось, что Борис Аркадьевич предвидел возможность такого поворота событий и, по подсказке Пименова, уже пробивал в высоких кабинетах разрешение на выделение для нашего эксперимента …8-ми самолетов Ан-30. Было удивительно, как ему удалось это «провернуть» на фоне кажущегося провала его новации. Но провальным сезон казался только нам #8210; летному составу лаборатории - тем, кто непосредственно и безрезультатно «воевал» со снегопадами на атмосферных фронтах циклонов. Нашим же теоретикам из метеогруппы, занимавшейся разработкой методики подсчета эффективности авиаработ и самими подсчетами, удалось «высосать из пальца» и выложить на стол Лифшицу расчеты, согласно которым работы лаборатории выглядели не только не провальными, но и прибыльными. Оказывается, мы в первый же сезон на отживающих свой век Ил-14-х «осадили» на подступах к городу …почти четверть могущего выпасть в городе снега #8210; 20,5 сантиметров, или 14 миллионов кубометров! Существенный вклад в подтверждение эффективности авиационного метода борьбы со снегопадами внес авторитет Пименова. В самый кризисный момент нашего существования, в начале января, когда Москва была буквально завалена снегом и на нас уже косо посматривали, он съездил на свою дачу под Волоколамском, измерил там высоту снежного покрова и она оказалась почти на 50 процентов больше, чем в Москве. В районе Волоколамска мы в основном и работали по «осаждению» снегопадов, поэтому данные Пименова, (как бы подтверждающие правильность ЭПЛовской методики подсчета эффективности) очень пригодились Лифшицу, когда тот отстаивал в высоких кабинетах необходимость продолжения многообещающего эксперимента…на новом техническом уровне. Вот эти два обстоятельства: обещанная замена «дырявых», холодных, давно выработавших заводской ресурс Ил-14 на современные, герметичные Ан-30 и, пусть даже липовая, эффективность авиаработ ЭПЛ по «недопущению» к Москве снегопадов, на какое-то время подпитали нашу веру в эксперимент. Во всяком случае, первую годовщину создания лаборатории мы отметили с определенным оптимизмом, хотя событие это и совпало с трагедией, произошедшей в Лужниках 20 октября 1982 года во время проведения там футбольного матча на кубок УЕФА между московским «Спартаком» и голландским «Хаарлемом». Осенний этот день запомнился тем, что с самого утра пошел первый снег и к вечеру его выпало довольно много. В некотором роде этот снег и стал раздражителем конфликта между болельщиками «Спартака» и милиционерами, пытавшимися регулировать процесс «боления» грубым выдергиванием с трибун наиболее агрессивных фанатов-подростков. Их поведение было, действительно, агрессивным, но удаление с трибун своих товарищей спартаковские болельщики посчитали чрезмерным и в отместку стали «согреваться» забрасыванием стражей порядка снежками. Тем ничего не оставалось делать, кроме как выпроваживать со стадиона все новых фанатов. Одним словом, к концу матча отношения между болельщиками и милицией были откровенно недружелюбными и блюстители порядка по окончании игры слишком организованно и активно стали выпроваживать надоевший им контингент на улицу. И тут произошло непредвиденное: под трибунами образовалась пробка, так как первый поток зрителей, самостоятельно покинувших свои места за несколько минут до окончания игры, внезапно повернул назад, услышав рев трибун после забитого на последних секундах матча второго гола в ворота голландцев. Возникла давка, которая усиливалась напором очередных волн спешно покидавших трибуну болельщиков. В пользу трагедии сыграла и жадность администрации стадиона, разместившей всех болельщиков #8210; более 15 тысяч, практически, на одной трибуне и открывшей после окончания матча всего один выход на улицу. Но самым удивительным было то, что на следующей день после трагедии все газеты сообщали только о победе «Спартака» и только «Вечерняя Москва» в очень завуалированном виде сообщила о таинственном несчастном случае: #8210; «Вчера в Лужниках после окончания футбольного матча произошел несчастный случай. Среди болельщиков имеются пострадавшие». Власть и позже так и не поведала о том, что в результате этого «несчастного случая» в морг было доставлено 66 трупов, а десятки машин скорой помощи несколько часов развозили сотни покалеченных людей по больницам города. Нам о трагедии рассказал Пименов, когда вернулся утром от Лифшица. Александру Николаевичу пришлось давать своему шефу объяснения по поводу снега, неожиданно выпавшего накануне и заставшего врасплох нашу метеозащитную контору. В связи с трагедией, разговор прошел мирно; два главных «снегоборца» Москвы просто поговорили об актуальности начатого ими дела #8210; борьбе со снегопадами. * * * Обещанного три года ждут и, действительно, еще три зимних сезона пришлось мерзнуть нам в негерметичных грузовых отсеках стареньких Ил-14-х среди штатного самолетного и ЭПЛовского имущества: стремянок, мешков, ящиков и лопат. Дискомфорт полета, тем не менее, не утомлял, но и работать эффективно на эксперимент не получалось: мешала установка Лифшица #8210; самолеты должны находиться в воздухе даже тогда, когда синоптики прогнозируют выпадение осадков с ничтожно малой долей вероятности. Этого требовала методика подсчета эффективности, которая определялась не по отдельным вылетам и экипажам, а абсолютно обезличенно в конце месяца и сезона. В итоге одинаково оценивалась работа и честных «тружеников лопаты» и тех, кто, ощущая бесполезность проявления трудового героизма в условиях сплошной неопределенности, высыпал реагент оптом из мешка, или (по той или иной причине) вылетал на борьбу со снегопадами вообще без реагента. И если в первый сезон наши умудренные опытом «летуны-халтурщики», может быть и ощущали определенную неловкость; с каждым очередным успехом (а успешными к всеобщему нашему удивлению оказались все четыре сезона работы на Ил-14-х), они все больше убеждались в том, что эффективность авиаработ по борьбе со снежными циклонами вряд ли зависит от количества взятого на борт реагента и интенсивности работы лопатой…
НА ПИКЕ ВОЗМОЖНОСТЕЙ
Первые два Ан-30М перелетели с Киевского авиазавода в Быково в середине апреля 1985 года и наш главный авиационный инженер и разработчик спецоборудования Женя Одинцов на общем собрании лаборатории без тени сомнения поздравил нас «с началом новой эры». Сомнения, однако, были у нас #8210; бортаэрологов. Да, самолет герметичный, на нем можно комфортно работать до высот его практического потолка #8210; 8300м. Внутри фюзеляжа на напольных рельсах устанавливается до 8-ми модуль-контейнеров для гранулированного сухого льда с устройством дозированного сброса, а снаружи, на пилоне #8210; подвесной контейнер с кассетами для отстрела метеопатронов. Управление отстрелом осуществляется с пульта бортаэролога, на котором, к нашему удивлению, не оказалось ни одного прибора, фиксирующего физическое состояние облаков. Ан-30М #8210; несомненно хороши для чисто производственных работ по засеву облаков, но из восьми заказанных самолетов надо бы один-два борта оборудовать комплектами облачной аппаратуры... «Боевое» крещение новые самолеты получили летом 1985 года (к тому времени их у нас было уже четыре) на YII Всемирном фестивале молодежи и студентов, проводившемся в Москве с 27 июля по 3 августа. Мероприятие международного уровня Лифщиц решил обеспечить соответствующей метеозащитой: помимо новых четырех Ан-30 для метеозащиты фестивальных мероприятий были подготовлены столько же Ил-14, для которых в очередной раз специальным приказом Министерства авиационной промышленности был продлен ресурс. …Торжественное открытие фестиваля на стадионе в Лужниках 27-го июля, но первый вылет намечен на 26-е. В этот день проводилась генеральная репетиция церемонии открытия и организаторы фестиваля боялись, что им помешает погода, которая на этот день прогнозировалась дождливой. Такой она и оказалась, причем к середине дня, когда мы двумя авиазвеньями старательно утюжили фронтальные облака, дождь, по некоторым данным, даже усилился и часть репетиционной программы организаторам пришлось отменить. На день открытия фестиваля ситуация для его организаторов продолжала выглядеть тревожной, а вот для нашей ЭПЛ появился шанс реабилитироваться за вчерашний провал.. Основной атмосферный фронт, частично сорвавший репетиционные программы, Москву уже прошел и на город, в отличие от предыдущего дня, наплывали не слоисто-дождевые, а кучевые облака вторичного холодного фронта, с которыми при определенных обстоятельствах «бороться» можно. Правда, на этой, не такой уж и сложной, задачке и обозначилась первая серьезная проблема с новыми самолетами. Конвективные облака («кучевку») по технологии надо «давить» цементом; на Ил-14-х мы как-то ухитрялись «пропихивать» его в приемник для сброса сухого льда, но оказалось, что на герметичных Ан-30 работа с цементными упаковками вообще не предусмотрена. Имелось в виду, что для воздействия на кучевую облачность на Ан-30 будут использоваться установки для отстрела пиропатронов с йодистым серебром или свинцом. Но эта технология до этого использовалась только для увеличения осадков: ясности, как будет решаться задача по их уменьшению, не было… Ощущение важности поставленной цели и уверенное напутствие Лифшица не позволяли сомневаться в успехе и согласно плану, разработанному нашим новым метеостратегом Мазуриным Николаем Ивановичем, мы еще затемно вылетели на метеозащиту Лужников, расположившись на разных высотах в секторе Можайск - Серпухов - Домодедово. Ан-30-е «расстреливали» облака метеопатронами на дальних подступах, старушки Ил-14-е «коптили» небо поближе к Москве, гоняясь за просочившимися через первый рубеж обороны облака и «добивая» их цементом. Со средней кучевкой Ан-30-е справлялись легко, но все же одно многовершинное облако, почти в неизменном виде, прошло дальний рубеж обороны и стало приближаться к столице. Вот тут-то и пригодились «вертлявые» Ил-14-е: эшелонированной стаей прошивали они прорвавшееся облако на разных высотах вплоть до кольцевой дороги. Облако от ударов цемента постепенно оседало, и хотя полностью рассеять его не удалось, до Лужников оно дошло в «осадкобезопасном» виде. На следующий день наше начальство решило направить оба звена ЭПЛ защищать от непогоды стадион «Динамо» (главные фестивальные мероприятия проходили там). В принципе, начальству можно было уже и не «высовываться» с нашей так называемой метеозащитой: циклон уже удалился, развитие кучевой облачности прогнозировалось не выше высот 3-4 км #8210; примерно, такой она была и по факту… Мы на «Илах», как и в предыдущие дни, «пахали» вблизи Москвы, чем занимались на дальних рубежах наши «Аннушки», сказать трудно #8210; автор данных заметок был на борту одного из Ил-14… Командир нашего самолета Духанов #8210; один из лучших пилотов Мячковского авиаотряда летал всегда с энтузиазмом, проявляя, в отличие от некоторых других командиров, творческий подход к работе. Вот и в этот день, когда у нас кончился цемент (его мы по указанию начальства «на всякий случай» сыпали на безобидную кучевку), Духанов предложил разгонять облака специальным маневром самолета - Выбрав наиболее развитое облако, он набирал высоту, разгонял самолет и, войдя в облако в режиме пикирования, резко брал штурвал на себя. В грузовой кабине перемещались туда-сюда плохо закрепленные ящики и прочее самолетное имущество, нас то прижимало, то вырывало из кресел. Кажется, и внутри тела и даже в душе в результате всех этих горок, пикирований и кабрирований что-то шевелилось. Иногда даже подташнивало, но все же очень хотелось быть причастными к происходящему, и мы после каждого выхода из облака выпученными от перегрузок глазами всматривались в качаюшийся горизонт, пытаясь высмотреть какой-то результат, который, как нам казалось, обязательно должен быть #8210; уж очень агрессивно атаковал облако Духанов. Но что-то рассмотреть в круговерти его пилотажного лихачества было трудно: маневры выполнялись над акваторией Химкинского водохранилища и порой мы путались даже с определением верха и низа #8210; где небо, где вода…. Свое «откабрированное» облако мы так и не увидели, вернее, не смогли отличить его от других подобных, но Духанов, чтобы поддержать веру в значимость совершенного им авиашоу, с чувством честно исполненного долга показал нам на осветительные мачты стадиона «Динамо» #8210; вот, мол, куда смотреть надо!... Самого стадиона видно не было, но небо в районе осветительных мачт и ближайших окрестностей было голубое, в обрамлении редких плоских кучевых облаков #8210; надежного показателя хорошей устойчивой погоды. Хотелось верить, что в этом есть и наша заслуга, хотя достаточно было вспомнить прогноз погоды и оценить фактическую метеобстановку, чтобы понять: к отсутствию дождя и сиянию солнца над стадионом наше «кувыркание» над Химкинским водохранилищем, если и имело какое-то отношение, то весьма и весьма неопределенное. Но к Духанову эти сомнения, конечно, не относились, в чем мы ему и признались. …Техническое перевооружение лаборатории не ограничилось поступлением новой авиатехники. К концу 86 года лаборатория получила возможность использовать в своей работе Пункт радиолокационного контроля в Крылатском (ПРК), главным инструментарием которого был новейший метеорадиолокатор МРЛ-5 с комплексом АКСОПРИ (автоматический комплекс сбора, обработки и применения информации). Во время проведения полетов ПРК будет нашим Пунктом управления авиационными работами (ПУАР). Нас, бортаэрологов, возглавлявших на Ил-14-х экипажи ЭПЛ, освободили от летной работы и перевели сюда, назначив сменными руководителями авиаработ по метеозащите Москвы.. Если в роли бортаэрологов мы принимали решение на проведение воздействия исходя из собственных визуальных оценок облаков, то теперь мы имели возможность видеть на мониторах, условно говоря, внутреннею облачную начинку, что теоретически должно было повысить качество принимаемых нами решений при планировании и выполнении полетов. Помимо этой функции на нас возложили еще и обязанность анализировать поступающие по факсам карты погоды и с учетом оперативных данных с МРЛ информировать руководство и диспетчерскую службу Главмосдоруправления о приближении к Москве зон осадков и других неблагоприятных метеоусловий. …Живем ощущением, что приближающийся 1987 год для ЭПЛ может оказаться знаковым, и тогда о всех «грехах» первых лет работы нам можно будет позабыть, ибо наша работа, если относиться к ней как к эксперименту, выглядит уже вполне пристойно, во всяком случае #8210; не авантюрно. Как-то понятней для нас стало начальство #8210; Лифшиц и Пименов. Иногда даже казалось, что с получением лабораторией специально оборудованных Ан-30М и введением в действие ПРК, их многотрудные усилия по созданию службы метеозащиты Москвы вполне могли бы закончиться получением правительственных наград, а, может быть, и госпремий. Модель нашего самолета Ан-30М уже выставлялась на некоторых авиационных выставках. У нас, специалистов, с появлением новой техники тоже был повод воспрянуть духом: мы с удовольствием осваивали новое место работы и метеоаппаратуру, размещенную на последнем этаже одной из высоток в Крылатском, на крыше которой засияла белизной оболочка антенны кругового обзора МРЛ-5. Обобщенно говоря, все на рубеже 86-87 года складывалось для нашей ЭПЛ удачно: мы перестраиваемся, обучаемся, готовимся, чтобы, не кабы как, а строго по-научному во всеоружии встречать снежные циклоны и улучшать этим «оружием» погоду для москвичей. За несколько дней до Нового года стала перестраиваться и погода. После теплой последней декады декабря в новогоднюю ночь стало резко холодать, а к Рождеству температура упала до минус 40 градусов. Такой морозище, конечно, не в радость, но для нас беда #8210; это снег, а его в такой ситуации как раз и не бывает: над Москвой стоит блокирующий антициклон. Он для нас своего рода отдушина, есть время для отдыха и мы почитываем газеты, в основном, конечно, сводки погоды и сообщения о погодных катаклизмах, непроизвольно продолжая сравнивать их с нашими усилиями по контролю за снегопадами. За обстановкой в Грузии мы следили не только ради любопытства; траектория движения серии циклонов, засыпающих южную республику снегами, постепенно смещалась в направлении центрального региона и мы, что называется, были начеку. И не напрасно, 12 января один из циклонов приблизился к Москве. Мы были готовы к его встрече и за трое суток, пока шли осадки, наши Ан-30М совершили около 20 самолето-вылетов, но снега в городе, тем не менее, насыпало более 10 сантиметров (третья часть месячной нормы). Это обстоятельство не радовало, но больше удручало другое #8210; с каждым очередным вылетом таяла надежда, что нам, образно говоря, удастся хотя бы «одним глазом» заметить в радиолокационной картинке изменения, связанные с проведением воздействий на облака. Не обнаруживались следы воздействия и на распечатках данных АКСОПРИ #8210; сколько мы в них ни всматривались. Специалисты ЦАО, обслуживающие аппаратуру, видя некоторую нашу растерянность, успокаивали #8210; это, мол, дело временное; АКСОПРИ комплекс только что разработанный и его еще надо «доводить до ума». До конца января через Москву прошли еще два небольших циклона #8210; уже северных; снега от них было мало, налет же часов #8210; непропорционально большим, потому что и с новой техникой мы продолжали летать по «старинке» #8210; по прогнозам Гидрометцентра. В феврале нам удалось убедить начальство осуществлять планирование вылетов по собственным прогнозам, разработанным в привязке к оперативной информации с бортов самолетов и на основе данных собственного МРЛ-5. Получалось довольно эффективно: самолеты стояли готовыми к вылету, но вылет производился только в случае приближения к Москве зон с сильными осадками. Таковых метеолокатор не обнаруживал, поэтому за 20 дней наши Ан-30М совершили всего несколько одиночных вылетов на разведку погоды. И все эти двадцать дней нас «дергали» летчики #8210; не выполняется план налета часов!.. Начальство наше «прогнулось» и мы стали выпускать самолеты на вылет по прежней схеме, то есть, практически, ежедневно. …На дворе начало весны, а снежные южные циклоны продолжают угрожать Москве. В первых числах марта особое беспокойство вызывал глубокий циклон 1-го марта заваливший сугробами Стамбул так, что там по этой причине отменили футбольный матч на кубок Европейских чемпионов с участием киевского «Динамо». По расчетам этот циклон вот-вот подойдет к Москве #8210; и мы в напряжении, потому что в такие моменты Лифшиц ставит лабораторию «на уши».На сей раз он нас не «дергал» и мы какое-то время пребывали в недоумении. Когда же ситуация прояснилась мы вмиг почуствовали себя осиротевшими: оказывается «хозяин» ЭПЛ Борис АркадьевичЛифшиц #8210; тот кто убеждал, что технологии авиационной «снегоуборки» уготовано вечное использование #8210; освобожден от должности начальника Главмосдоруправления... Стиль руководства лабораторией нового начальника Главка #8210; Саблина Владимира Степановича, стал ощущаться сразу: знакомство с нами он начал не с самолетных дел, а с того, что в жесткой форме потребовал постоянно информировать руководство Главка и диспетчерские службы о приближающейся непогоде и, особенно, о сроках начала и конца выпадения снега и его интенсивности. Мы быстро подкорректировали свою работу и в целом с выдачей оперативных прогнозов погоды справлялись, выдавая данные не только о времени начала выпадения осадков, но и о продолжительности снегопада. Относительно точными оказались наши расчетные данные об одном из последних снежных циклонов этого сезона, приход которого все ждали с тревогой. «Похозяйничав» с 10 по 12 марта на юге Украины, он на целые сутки парализовал жизнь в Донецкой области, на территории которой под толстым слоем снега оказалось 80 процентов дорог, было остановлено движение поездов, а на расчистку городских улиц власти были вынуждены привлечь сотни тысяч трудящихся и воинские подразделения. …К счастью, этот циклон подошел к Москве уже ослабленным, снега выпадало немного, а поскольку температуры были уже весенние, он сравнительно быстро таял. Самолеты наши в эти дни на «снегозадержание» вылетали, но в целом обстановка была неугрожающая и мы, воспользовавшись случаем, после очередной доводки «до ума» радиолокационного комплекса, сосредоточились на выявлении результатов воздействий. Ничего не изменилось #8210; никто, кроме самих разработчиков комплекса, уверенно не мог выявлять на распечатках МРЛ эти результаты, #8210; они терялись на фоне большого разброса интенсивности естественных снегопадов. Более того, МРЛ-5 практически не видел тонкие слоистые облака, из которых тоже часто идет снег, поэтому в таких случаях наше руководство полетами сводилось к приему информации от экипажей, работающих по схемам и технологиям, которые они выбирали сами. Успокаивало то, что с приходом нового начальника Главка с нас перестали требовать объяснений по поводу несостоявшихся вылетов – Начался второй месяц весны, а южные циклоны продолжают напоминать о себе. Последний снежный «южак» обрушился на Ростов на Дону в ночь с 15-го на 16-е апреля, высыпав там за ночь 2-х месячную норму осадков, правда, уже в виде мокрого снега. Метеорологи сообщают: С уходом этого циклона пришла пора в очередной раз подводить итоги по «количеству недопущенного к Москве снега» #8210; и В Москве таких катаклизмов вообще никогда не было. Зимой 86-87 года снега выпало меньше нормы, а «самолеты–метеозащитники» налетали более полутора тысяч часов при так и не определенной эффективности, ибо ученые Госкомгидромета ( которых к этому времени уже плотно «пристегнули» к нашему эксперименту), забраковали все прежние методики подсчета эффективности, но новой нет уже второй год. И вряд ли в скором времени будет, ибо для ее разработки наши прежние, «липовые» ЭПЛовские материалы не годятся, а для получения нового ряда данных требуется многолетний статистический ряд наблюдений. …Что касается метеозащиты праздничных мероприятий, то здесь наша депрессивность была не столь явной. Мы и раньше знали, что отдельные летние! внутримассовые конвективные облака можно рассеивать сбросом в их вершины крупнодисперсного цемента (иногда такие облака рассеивается простым пролетом по нему самолета). Если сброс удастся произвести точно над растущей вершинкой облака, оно в 90% случаев под воздействием образовавшегося нисходящего потока воздуха осядет и осадки не дойдут до метеозащищаемой территории. Но через час-другой облако восстановится и цемент надо сбрасывать снова..Интересно, занимательно и не более того. По большому счету вся так называемая метеозащита и держится на этой, опробованной во время Чернобыльской трагедии, атмосферной технологии. Но то была трагедия, и использование цемента было оправдано трагическими обстоятельствами, чего нельзя сказать об использовании цемента или какого-то другого порошка для создания «праздничной» погоды в многомиллионном мегаполисе.
О СОТРУДНИЧЕСТВЕ ЭПЛ И НАУКИ
Ученые Госкомгидромета СССР бойкотировали работу ЭПЛ с момента ее создания, считая наш эксперимент научно необоснованным, но долго противостоять агрессивной инициативе влиятельного московского чиновника не смогли и уже с лета 83 года наука, как и следовало ожидать, оказалась «привязанной» к эксперименту посредством партийных рычагов МГК КПСС. Произошло это накануне проведения в Москве мероприятий, связанных с открытием 8-й Спартакиады народов СССР, к метеозащите которой и была подключена Центральная аэрологическая обсерватория с ее Летным научно-исследовательским центром (ЛНИЦ ЦАО). Нас, бортаэрологов ЭПЛ, это воодушевило – появилась надежда реабилитировать себя в глазах бывших коллег, давших нашему «погодопроизводящему предприятию» унизительное наименование «ПИСК». …Торжественное открытие Спартакиады проходило в Лужниках 23 июля. ЭПЛ для проведения метеозащитных авиаработ снарядила четверку стареньких Ил-14, ЦАО #8210; два специально оборудованных для воздействий на облака Ан-12. Руководство Москвы добилось в соответствующих органах создания в Московской воздушной зоне специального режима полетов, ученые разработали методику их проведения. Операция была совместная, но наука, подчеркивая свою независимость, кажется, изначально не собиралась учитывать наше участие в работе. Наверное, ученые имели на то право, ибо, если выражаться образно, Главмосдоруправление для проведения совместного эксперимента выставило четыре авиателеги с единственным инструментом #8210; лопатой, наука #8210; пару мощных высотных самолетов, оборудованных современной аппаратурой и для засева облаков и для регистрации эффекта воздействия. В грязь лицом мы, однако, падать не собирались: кучевая облачность, которую мы в тот день «давили» не дотягивала до стадии кучево-дождевой, а с такой могут справляться и наши телеги, несмотря на весь примитив ЭПЛовской технологиии (цементом заполняется приемная воронка, оператор дергает за веревку, привязанную к заслонке и цемент высыпается наружу). Но так как облака естественных осадков не давали, то их «разгон» в такой ситуации мало что давал. Наверное, поэтому яркого отчета об успешном завершении эксперимента у ученых не получилось и они молча удалились «обрабатывать материал». А вот Лифшиц скромничать не стал и с подсказки наших теоретиков этим обстоятельством как раз и воспользовался, публично заявив по окончании эксперимента о его несомненной успешности, делая упор на фактор присутствия науки. Надо сказать, что определенные основания для такого заявления у него были. Во-первых, фактическая погода оказалась лучше прогнозируемой (синоптики небольшие дожди все-таки обещали, которых в итоге не было). Во-вторых, мы, боясь подвести в совместном эксперименте бывших коллег по ЦАО, работали в поте лица, «цементируя» всю попадавшую на пути к Лужникам кучевку, чем, возможно, несколько обезопасили облачную ситуацию над стадионом. …Первый наш Ил-14-й поднялся в небо в 12.20 и почти сразу за ним пошел на взлет борт 41873, на котором старшим экипажа ЭПЛ был автор этих заметок. Как бы в целях усиления научной составляющей ЭПЛ на наш борт взамен одного из штатных бортоператоров начальство «подсадило» теоретика Вадима Протопопова, (который вообще-то летать не должен #8210; плохо переносит болтанку). Исходя из физических возможностей рабочее место Вадима определили #8210; «на заслонке»… Перед вылетом он попросил показать, как это делается, и тут обнаружилось, что заслонки на месте вообще нет: в полу фюзеляжа #8210; сквозная дыра. Хорошо, что вторым оператором был Николай Лоскутов: он из бывших местных авиатехников, живет в частном доме на краю аэродрома, рядом с техбазой ЭПЛ. Пока пилоты оформляли вылет, он успел сбегать домой и принести плоскую алюминиевую миску, из которой кормил своего дворового пса Агдама. Использовать эту посудину в качестве заслонки ему уже приходилось, на ней и дырка для веревки была просверлена. Цемента на борту было 400 килограмм и поскольку облаков, хотя и хилых, в районе работ было много, к их «разгону» мы приступили сразу по прибытии на выделенный маршрут. Эшелон #8210; 3000 метров, высота облаков, над которыми приходилось сбрасывать цемент, разная, некоторые вершинки были чуть выше высоты полета и при входе в них самолет потрясывало. Болтанка длится недолго, но нашему прикрепленному теоретику и этого оказалось достаточно, чтобы вырубиться и свалиться в страдальческой По этому сигналу Борис выдергивает из под воронки Агдамову миску и цемент проваливается под брюхо самолета, частично возвращаясь облаком пыли в кабину. С помощью рук и ног затолкнув обратно заслонку, Лоскутов высыпает в воронку оставшуюся часть цемента и берется за следующий мешок. Когда нераспечатанными остались всего два мешка, командир передал, что нашему борту дана команда прекратить воздействие. Борис радостно потирает руки: в случае, если сразу пойдем на базу, оставшиеся мешки с цементом он, по договоренности с нашими хозяйственниками, «умыкает» для собственных нужд: он много полезного делал для функционирования нашей техбазы и начальство иногда позволяло ему такую вольность. Но на сей раз Борису не повезло: дана команда продолжить воздействие в районе Внуково. До него 30 км, значит минут 5 можно посидеть в креслах рядом с Вадимом, который бледней-бледного, но старательно делает вид, что работает на науку: хронометрирует нашу работу и невидящим от недомогания взглядом ведет наблюдение за облаками. ...По прибытии в новый район работ командир передает, что «земля» просит обрабатывать облака прямо над аэродромом. Оказывается, это наш #8210; ЭПЛовский вклад в совместный с наукой эксперимент: на аэродромном диспетчерском пункте у экрана метеолокатора находится главный метеоролог лаборатории Мазурин Николай Иванович и он, по идее, должен видеть какой-то эффект после воздействия: выпадение осадков или рассеяние облака. В этом случае результат зафиксируют на фотопленку #8210; и это будет служить уже как бы неоспоримым аргументом, подтверждающим эффективность наших метеозащитных работ. Однако, ничего подобного Николай Иванович не увидел и не зафиксировал, хотя нам сверху показалось, что после сброса цемента облако начало оседать и минут через 5-7 почти полностью рассеялось. После полетов мы без всякого умысла рассказали ему об этом и, кажется, Николай Иванович обрадовался нашему сообщению. Вспомнили же мы об этом после того, как прочитали его сводный отчет по проведенным нашими экипажами полетам. В этом солидном, многостраничном отчете наши наблюдения фигурировали, как единственный фактор, подтверждающий эффективность метеозащиты мероприятий, связанных с церемонией открытия 8-й спартакиады народов СССР. Получилось не совсем по-научному, но в привязке к сложившимся метеоусловиям все выглядело логично #8210; дождей над Лужниками все-таки не было! Однажды над стадионом, правда, зависло темное облако и кто-то из зрителей даже потянулся за зонтиками. Лифщиц потом рассказывал, что в этот момент встревожилась и находившаяся в правительственной ложе секретарь МГК КПСС Дементьева; она замещала в этот период Гришина и была хорошо осведомлена о проводимых нами метеомероприятиях). Но туча, пару минут пощекотав нервы организаторам и участникам церемонии, посветлела и уплыла восвояси. Все с облегчением вздохнули, и по окончании полетов нашему коллективу от имени Дементьевой была передана благодарность за «хорошую работу и погоду». Бог свидетель, мы старались… …Ученые, участвовавшие в работе по метеозащите Москвы, с самого начала считали, что их работа ограничивается рамками научного опыта. Отчитывались они только по своим каналам и именовали проведенные авиаработы не метеозащитой и даже не производственным экспериментом, а Впервые ученым удалось это сделать при проведении авиаработ по метеозащите Москвы 7 ноября 1986 года, когда стал функционировать Пункт радиолокационного контроля в Крылатском. Лифшиц бросил тогда в «бой» с непогодой 8 самолетов (5 Ан-30 и 3 Ил-14), работавших поэтапно в течение всего дня на разных эшелонах в юго-западном секторе Московской воздушной зоны на удалении 50-100 км от города. От науки в этом же секторе, но поближе к кольцевой дороге работали по собственной программе научные экипажи ЦАО на двух Ан-12, проводивших засев облаков сухим льдом и одном Ил-18 , с борта которого осуществлялись наблюдения и контроль результатов воздействия. Метеообстановка праздничным утром в Москве и области была не совсем благоприятная #8210; с юга на столицу смещалась зона осадков интенсивностью до 2-х мм в час. Облачность #8210; слоисто-кучевая, двухслойная; нижний слой на высоте около километра, верхний располагался на высотах от 1800 до 2400 метров; он и давал осадки, поэтому засевался именно этот слой, при этом самолеты Ан-12 с каждым очередным галсом смещались на 2-3 километра в наветренную сторону. Руководил работой научных бортов самый именитый специалист по активным воздействиям Госкомгидромета СССР лауреат Государственной премии Серегин Юрий Алексеевич. Это лето для него оказалось необычайно напряженным, пришлось срочно разрабатывать и сходу применять на практике технологию, позволяющую защитить Чернобыльскую АЭС от дождей (была угроза смыва радиоактивных осадков в реку Припять). Технология эта, успешно сработала и сегодняшним участием в авиаработах по метеозащите Москвы этому ноу-хау как бы открывался зеленый свет для дальнейшего практического применения. Автор данной книги в этот день тоже был на Пункте управления авиаработами в Крылатском, откуда Серегин осуществлял руководство работой своих экипажей и у него нет никаких сомнений в научной обоснованности представленного ниже фрагмента отчета о результатах этих работ: С какой результативностью отработала на метеозащите Москвы эскадрилья Лифшица, одному богу известно, в этот день на ПРК в Крылатском хозяевами были специалисты ЦАО, нашими бортами они не управляли и каждый экипаж ЭПЛ действовал на выделенных диспетчерами Московской воздушной зоны трассах по своему усмотрению. Отчет у всех восьми экипажей был,как всегда стандартный #8210; Это ощущение подтвердилось в октябре 87 года во время известного «туманного кризиса» в Московских аэропортах.Тогда вся первая половина месяца радовала москвичей удивительно теплой солнечной погодой (запоздалое бабье лето!), но вот с 18-го числа Москву и весь центральный регион неожиданно накрыл густой туман выхолаживания. Для этого времени это не такая уж и редкость, но обычно такой туман интенсивным бывает только по утрам и ночью и стоит он не более 2-3-х дней. Однако, на сей раз он продержался почти неделю не рассеиваясь ни днем ни ночью. Закрылись все московские аэропорты, и к вечеру 21-го были отменены сотни рейсов, вылета которых ждали более 10 тысяч пассажиров #8210; ими были забиты все гостиницы и свободные аэровокзальные помещения. Аэрофлот нес огромные убытки (пассажиры вернули в общей сложности более 50 тысяч билетов), руководство Москвы из-за потока жалоб тоже чувствовало себя некомфортно и, вспомнив о том, что в городе есть собственная служба метеозащиты, порекомендовало Лифшицу собрать под «ружье» нашу лабораторию. Понимая серьезность ситуации, Пименов сначала «взял под козырек», но, быстро сообразив, что на этом можно и прогореть, убедил Лифщица и высоких чиновников Моссовета привлечь к этому делу «настоящих» специалистов из Госкомгидромета СССР, в котором есть специальное Управление применения активных воздействий в народном хозяйстве и борьба с туманами там уже как бы вышла на практический уровень … В Госкомгидромете команду приняли и, заручившись обещанием Москвы обеспечить самолеты ЦАО сухим льдом, поручили организовать и провести работы по рассеянию туманов начальнику отдела активных воздействий ЦАО Серегину Ю.А. Специалисты отдела, собрав все имеющиеся в наличии азотные хладогенераторы, установили их вдоль взлетно-посадочной полосы Шереметьва, и, хотя эффект был незначительный, с помощью этих генераторов утром 22- го туман на какое-то время удалось ослабить, что позволило поднять в небо два Серегинских Ан-12-х, которые сразу пошли на рассеяние тумана в Домодедово и Внуково. В середине дня видимость на ВВП этих портов несколько увеличилась и это позволило посадить на них 22 рейсовых борта… Можно бы считать это успехом специалистов-активщиков ЦАО, но поскольку туман после 15 часов опять усилился, справедливей, наверное, считать, что его временное ослабление в середине дня было обусловлено прогревом солнца. У нас в ЭПЛ проблем с разгоном туманов еще больше. 20-го завезли реагент, отгранулировали его, загрузили на борт двух Ан-30-х. Но как нам самим взлетать? В Быково нет наземных генераторов, которые стоят в Шереметьево и которые худо-бедно помогают взлетать хотя бы самолетам #8210; «разгонщикам» туманов. Просидев в ожидании просвета полдня, вылет перенесли на ночь (ночью такого рода туманы иногда ослабевают). Туман действительно ослаб, но все равно до разрешенного минимума аэродрома видимость не дотягивала. Ребята с инженерной службы не спали всю ночь, пробуя все способы: разбрасывали вдоль ВПП с автомашин дымовые шашки, твердую углекислоту #8210; ничего не помогало. Под утро командование отряда выделило два вертолета, в них загрузили по контейнеру с гранулированным льдом и, поднявшись над верхней границей облаков (высота ее была метров 250), вертолеты синхронно стали барражировать над взлетной полосой, засеивая облака реагентом, но и это мало помогало. В середине дня один наш АН-30 все-таки поднялся (при естественно образовавшемся просвете). Ребята немного «порассеивали» туман над взлетной полосой Домодедово, но качество этого рассеивания было таково, что они и сами из-за тумана не смогли сесть ни в Домодедово, ни в любом из Московских портов и ушли на запасной в Горький. Было ощущение полного бессилия перед задачей, кажущейся несравненно более легкой, нежели искусственное перераспределение осадков #8210; чем занималась лаборатория уже много лет. Успокаивало нас то, что на запасные аэродромы в этот злополучный день ушли и оба Серегинских борта. А это свидетельствовало о не о такой уж и большой разнице между нашим «ПИСКом» и теми, кто так оценивал нашу работу. …Но что наши переживания по сравнению с муками пассажиров и работников московских аэропортов, в которых вот уже несколько дней подряд витает дух всеобщей раздражительности. Хуже всего обстановка была в Домодедово, где неотправленных рейсов скопилось столько, что авиаторам пришлось отдать в распоряжение пассажиров свой жилгородок и пионерский лагерь. На ночь на железнодорожной платформе застрявшими в аэропорту пассажирами битком набивали несколько специально подогнанных электричек и все равно масса людей оставалась на ногах. Слава богу, что это был последний день туманной эпопеи: с утра 23-го, после пятидневного стояния, туман стал заметно ослабевать и на всех подмосковных аэродромах возобновился гул авиационных двигателей. Посветлели лица уставших от неопределенности пассажиров и сотрудников Аэрофлота; они, может быть, носили бы на руках тех, кто «разогнал» этот проклятый туман (кто-то, основываясь на слухах, в это и верил). Но вот как оценил усилия ученых самый осведомленный в этом деле человек #8210; министр гражданской авиации А.Волков. На вопрос корреспондента #8210; помогли ли летчикам «разгонщики» туманов, он ответил так: «эффект-относительный, в начале туман ослабевал, но ненадолго #8210; вскоре он опять становился непроницаемым, по сути, усилия специалистов по «разгону» туманов это не более, чем эксперимент». Думается, для многих людей, в той или иной мере информированных о наших метеозащитных работах, туманный кризис октября 1987 года высветил естественный вопрос: если по рассеянию переохлажденных туманов #8210; самой малопроблемной тематике активных воздействий на погодные процессы, существует такая неопределенность, на что же рассчитывал начальник Главмосдоруправления Лифшиц, пытаясь раз и навсегда решить практическую задачу по искусственному
ГЛАВА 3.
Создав в структуре своего Главка подразделение, использующее неопробированные на практике методы активного воздействия на облака, Лифшиц понимал, что без поддержки власти его детище быстро «заклюют» оппоненты. И, действительно, уже весной 82 года в городском комитете партии ему показали письмо Заместителя председателя Госкомгидромета СССР Ю.С. Седунова, в котором тот информировал руководство города о том, что Член Бюро МГК КПСС Лифшиц такое письмо ждал и на его рассмотрение в горком пришел с отчетом работы ЭПЛ за зиму 81-82 года. В этом документе, составленном главным метеорологом ЭПЛ, отставным подполковником метеослужбы ВВС Епинатьевым Михаилом Николаевичем утверждалось,что: Борис Аркадьевич дело с налаживанием контактов решил не затягивать и договорился о встрече с Председателем Госкомгидромета членом-корреспондентом АН СССР Израэлем Ю. А. Тот, медленно перелистав отчет ЭПЛ с выводом о положительной эффективности авиаработ, стал внимательно рассматривать нарисованную Епинатьевым схему и, показывая ее Лифшицу, недоуменно произнес: #8210; «Но Лифщиц не растерялся и, сославшись на «арифметические неточности», предложил хозяину кабинета перейти к обсуждению «стратегических вопросов». Вернувшись в главк, он вызвал Пименова и посоветовал ему побыстрей найти замену Епинатьеву. Михаил Николаевич и до этого переживал, что не знаком со спецификой нашей работы, поэтому сразу написал заявление об уходе. Вскоре Пименов представил нам нового главного метеоролога #8210; Мазурина Николая Ивановича, тоже отставного военного, но уже в ранге полковника; служившего когда-то начальником метеослужбы в авиадивизии особого назначения, которая находилась в подчинении Василия Сталина. Он был не моложе Епинатьева, но после ухода в отставку занимался не «огородничеством», как его предшественник, а преподавал в Ленинградском гидрометеорологическом институте, где защитил кандидатскую диссертацию, написал учебник и заработал соответствующий авторитет среди ученых. Приход Мазурина укрепил наши позиции: в ЭПЛ уже два кандидата наук! Еще раньше в штат лаборатории был введен Похмельных Лев Александрович, ученый-атомщик, пришедший к Лифшицу еще до образования ЭПЛ и работавший по своей личной тематике #8210; проводил опыты по «управлению погодой» с помощью некоего «электролизатора атмосферы». Схема его участия в нашем эксперименте была довольно неясной, может быть потому, что большинство его деловых бумаг проходило мимо нас. В детали его опыта мы не вдавались, но знали, что на берегу Клязьминского водохранилища он установил какие-то мачты с антенами-излучателями, которые по его задумке и позволяли управлять погодой. Как бы там ни было, наличие в штате ЭПЛ двух кандидатов наук уже не позволяло оппонентам из Госкомгидромета огульно обвинять лабораторию в непрофессионализме. Официальные «погододелатели» из ведомства Израэля, чувствуя, что одни с Лифшицем не справятся, подключают к своей подковерной войне против «коммунальных» метеорологов Министра гражданской авиации Бугаева. В.П. Тот выпускает циркуляр, запрещающий Мячковскому авиаотряду (у которого мы арендуем самолеты) выполнять полеты по заявкам ЭПЛ в связи с отсутствием у лаборатории утвержденной в Госкомгидромете и согласованной с МГА методики авиаработ (наши полеты по всем канонам права и безопасности, действительно, походили на партизащину). Однако с Бугаевым связывается Промыслов, рассказывает ему о значимости авиаработ ЭПЛ для Москвы, знакомит с отчетами лаборатории, подтверждающими эту значимость, и министр смягчает свою позицию: нам разрешают работать по временной методике, согласованной с Мячковским авиаотрядом. Наше маленькое начальство в лице Пименова и Мазурина тоже вносит посильную лепту в создание положительного имиджа лаборатории, используя собственные каналы связей: у первого они обширны по линии Министерства гражданской авиации, у второго #8210; по метеорологической службе ВВС. Их активно поддерживает руководство Мячковского авиаотряда (для которого наши полеты #8210; приятная находка в смысле выполнения плановых показателей). Авторитет ЭПЛ заметно подрос, когда на работу в лабораторию Пименов перетащил из ЛНИЦа своего бывшего начальника штаба Героя Советского Союза генерала в отставке А.Р. Сливку. Усилившийся с его приходом ресурс значимых фигур в штате лаборатории, позволил Пименову уже летом 82 года заполучить первое документальное подтверждение успешности работы ЭПЛ #8210; Почетную грамоту ЦК ДОСААФ « Но основной вклад в успех начатого дела по-прежнему исходит от Лифшица, который все плотнее пристегивает к своему проекту Госкомгидромет. Его руководству, однажды уже согласившемуся на проведение совместных метеозащитных авиаработ во время проведения в 1983 году Спартакиады народов СССР, уже не логично отказываться от участия в метеозащите других политически значимых праздников. Когда же Лифщиц, подключив рычаги МГК партии и Моссовета, пробил для своей метеоконторы в МАПе ( Министерство авиационной промышленности) заказ на оборудование средствами воздействия восьми самолетов Ан-30, у Госкомгидромета окончательно иссякла вера в целесообразность дальнейшего «бодания» с властью Москвы и летом 1984 года Первый заместитель председателя Госкомгидромета СССР Седунов и Первый заместитель председателя Исполкома Моссовета Коломин подписывают «мировое» соглашение #8210; Программой предусматривалось, что наука поможет ЭПЛ в разработке методических указаний, а лаборатория будет предоставлять свои самолеты Ан-30М Госкомгидромету, у которого на предстоящую пятилетку были запланированы масштабные производственные авиаработы по искусственному увеличению осадков в засушливых сельскохозяйственных регионах СССР и обводнению Аральского моря. Под эти работы Госкомгидромет тоже надеялся «пробить» в МАПе заявку на оборудование нескольких новых самолетов, но, поскольку там уже выполнялся заказ Моссовета, метеорологам четко дали понять, что «поезд ушел» #8210; берите в аренду самолеты у Главмосдоруправления. Лифшиц #8210; на коне, и при таком раскладе «опоздавшим на поезд» ничего не остается, как согласиться с предложением Главмосдоруправления включить в преамбулу «Комплексной программы сотрудничества…» очень важный для Лифшица пункт, констатирующий, что …1985-й год. У лаборатории сплошные успехи: один за другим перелетают с киевского авиазавода в Быково Ан-30М. Удача, наверное, так бы и продолжала сопутствовать Лифшицу, но на волне Горбачевских перестроечных процессов активнее стали действовать оппоненты. Когда на Москву Горбачев вместо Гришина «посадил» Бориса Николаевича Ельцина, тот стал «трясти» город так, что доставалось всем: и виноватым и невиновным. Пименов в этот период часто бывал у шефа, возвращался озабоченным, с нами ничем не делился и мы были уже готовы к тому, что и наш «хозяин» попадет в Ельциновскую мясорубку. Но #8210; пронесло; когда пришла очередь заслушивать работу Главмосдоруправления, Лифшица лишь пожурили за «отдельные недоработки». Что касается созданной им службы метеозащиты Москвы, дали понять, что такая служба в столице должна быть, более того, ее надо укреплять и расширять, о чем мы вскоре и были оповещены нашими повеселевшими начальниками. Небольшая тряска по поводу «быть или не быть» стала ощущаться в конце весны 86 года, когда Комитет Партийного Контроля при ЦК КПСС (КПК) приступил к рассмотрению письма, поступившего в адрес проходившего в марте месяце XXYII съезда ЦК КПСС. Автор письма Б. Лесков, ученый из Украинского научно-исследовательского гидрометеорологического института, весьма критически оценивал «погодопреобразующую» инициативу московских властей и выступил с аргументированным предложением Воспользовавшись подходяшим моментом, в поддержку Лескова выступили прежние противники Лифшица. По рекомендации Седунова самые ярые из них были введены в состав комиссии КПК, которая на 45-ти страничной обвинительной записке констатировала огромное количество разного рода нарушений в работе ЭПЛ: полеты по ясному небу, полеты без реагента, приписки эффективности и десяток других недостатков, главными из которых были отсутствие у ЭПЛ научно обоснованной методики активных воздействий на облака и непрофессионализм сотрудников. Материалы и выводы этой комиссии, подтверждающие правильность выдвинутого Лесковым предложения #8210; Вряд ли бы эти объяснения сыграли какую-то роль в судьбе доморощеных метеорологов без предварительных усилий Лифшица, который заранее подключил к «делу» об ЭПЛ своих высоких покровителей из МГК КПСС. Те убедили Каткова создать вторую группу экспертов, в которую были включены #8210; уже по рекомендации Лифшица и Мазурина ученые из Ленинграда, решившие поддержать московскую новацию: директор Главной геофизической обсерватории Борисенков и зав. кафедрой активных воздействий Ленинградского гидрометеорологического института профессор Качурин. Независимых экспертов представляли два доктора наук: один из института физики атмосферы АН СССР, другой #8210; от Государственного комитета по науке и технике. И вот эта вторая группа экспертов, ознакомившись с доводами Пименова и Мазурина, принимает их сторону и выносит предложение о сохранении прежнего статус-кво ЭПЛ. В Госкомгидромете #8210; что-то вроде бунта: оппозиционеры под предводительством Седунова пытаются отстоять первое решение, призвав под свои знамена цвет метеорологической науки. Но и Лифшица поддерживают не «мальчики на побегушках». Тяжелее всего Председателю комиссии: доводы кажутся справедливыми и с той и с другой стороны. Баланс качнулся в нашу сторону после того, как Катков задал, как ему виделось, основополагающий вопрос специалистам #8210; Борисенкову и Качурину: Поскольку письмо Лескова поступило в адрес Съезда КПСС, окончательный документ по его рассмотрению должен был оформляться в Центральном комитете партии, куда и были отправлены выводы КПК за подписью Каткова. Сторонники Седунова не теряли надежды добиться справедливости в этой последней властной инстанции, но пока они готовили свои «мудреные» научные аргументы (главным из которых продолжали считать непрофессионализм руководства и сотрудников ЭПЛ), Лифщиц продолжал «прорабатывать» вопрос по партийным каналам, где знал все ходы и выходы. Решающая схватка проходила 6 августа в ЦК КПСС, куда для оглашения окончательного вердикта были вызваны «главари» противоборствующих сторон #8210; Седунов и Лифшиц. Для первого #8210; это последняя попытка доказать, кажется, вполне очевидное #8210; Не дав «разговорить» свои доводы ни тому, ни другому, ответственные работники ЦК КПСС «разбор полетов» из области метеорологии быстро перевели в область партийную, приняв в итоге решение в пользу московской власти: Седунов готов от безысходности кусать локти, а Лифшиц по горячим следам идет «добивать» его непосредственного начальника – Израэля Ю.А. Юлий Антоньевич незадолго до этого публично расхваливал достижения своего ведомства в сфере практического применения метеозащитных технологий во время Черобыльской аварии, во всеуслышание заявив, что …Но #8210; «ничто не вечно под луной»: с приходом к власти в Москве Ельцина быстро стала меняться общественно-политическая обстановка в городе, смелей становились выступления средств массовой информации, известным становилось то, о чем люди раньше могли только догадываться. Стали появляться резкие публикации о неспособности Главмосдоруправления справляться со своими функциями и фамилия Лифшиц стала фигурировать не в передовицах газет, а в рубриках типа: «Острый сигнал!», «Кто ответит за состояние Московских улиц?». В «Московской правде» за 28 ноября 1986 года сообщалось, что Критические публикации копились, и когда 12 марта 1987 года мы узнали, что Главмосдоруправление возглавляет новый начальник, особенно не удивились, тем более что знали: месяц назад Лифшиц был выведен из бюро МГК КПСС за взрыв газа в подземном переходе на шоссе Энтузиастов. Наша летная служба после зимы 86-87 г. какое-то время была в подвешенном состоянии, но к концу мая все стало «устаканиваться» и прошел слух #8210; летать будем! Это известие мы бы и не отмечали, если бы на 29 мая Пименов не «протрубил» общий сбор для подведения предварительных итогов сезона. От него мы и узнали о прошедшем накануне в День пограничника совершенно невероятном событии: на Красной площади, в ста метрах от нашей конторы, совершил посадку самолет «Сесна-172», пилотируемый немецким пилотом-любителем Матиасом Рустом… Наши видавшие виды пилоты и штурманы, непонаслышке знавшие о строгостях советского контроля за воздушным пространством, поначалу ни в какую не хотели верить в то, что 19-ти летний парнишка пролетел незамеченным тысячу километров над территорией СССР и вот так «в наглую» сел на главную площадь нашей державы, позволив себе произвести где-то под Старой Русой промежуточную посадку для короткого отдыха и дозаправки самолета. Не укладывалось в их сознание и то, как немцу при посадке удалось не зацепить троллейбусные и прочие провода, расстянутые и на Москворецком мосту, над которым он шел на низкой высоте и в месте самой посадки. Недолго поспорив в теоретическом ключе, наши «летуны» возбужденной толпой двинулись на Васильевский спуск пошагово исследовать посадочную глиссаду «Сесны» и в контору уже не вернулись. Отоварившись необходимыми для продолжения дискуссии напитками, они продолжили обсуждать стрессовую для них ситуацию в складском помещении ЭПЛ, попеременно сравнивая бестолковость произошедшего то с состоянием советской противовоздушной обороны, то с собственной работой по метеозащите Москвы. …Новый начальник Главмосдоруправления Саблин Владимир Степанович оказался из бывших партработников, специфику лаборатории представлял туманно, и был бы рад избавиться от нее, тем более что сразу за Лифшицем ушел по состоянию здоровья и Пименов. Но избавиться от того, что в бумагах уже фигурировало под термином « Конечно, ученые ЦАО, участвующие в этих показушных метеополитических мероприятиях старались получить какое-то научное зерно, продолжая именовать наши совместные работы не метеозащитой Москвы, а « Оптимизм Прокофьева понятен: подготовка к празднованию 840-й годовщины города была под строгим контролем самого Ельцина, и началась эта подготовка за неделю до праздника #8210; на 12 сентября был назначен общегородской коммунистический субботник. Начальнику Главмосдоруправления Саблину, вдобавок к обеспечению уборки улиц от мусора, предписывалось в субботник провести «генеральную репетицию по отработке технологии метеозащиты предстоящих юбилейных празднеств». Наш босс, совсем недавно вступивший в должность, встревожился, но что делать #8210; поручение надо выполнять. Само собой подразумевалось, что и в субботник погода будет улучшена: она, правда, прогнозировалась и так неплохой, но чиновникам в высоких кабинетах очень хотелось, чтобы в день коммунистического субботника #8210; когда на улицах будут работать тысячи москвичей, погода была непременно солнечной, или по крайне мере #8210; сухой. Это высокое пожелание начальник дорожного главка без какого либо смягчения требований перепоручил новому начальнику ЭПЛ Федорову, который совместно со специалистами ЦАО запланировал на 12 сентября вылет трех Ан-30 и одного Ан-12 на семь часов утра, о чем и сообщил «по инстанциям». Ночью начался небольшой дождь и нам на ПРК позвонил возбужденный Саблин, требуя выпустить самолеты не в 7 часов, а в 5. ( По его мнению, если самолеты начнут работу по первому плану, то Изменять план вылета было уже поздно; к нашему счастью дождь прекратился (сам по себе), но только к 10 утра и это послужило для Саблина основанием свалить всю вину «за мокрую траву» на нас. Но и такого внутреннего разбора полетов высокому московскому начальству показалось мало. Через два дня в МГК КПСС с участием руководителей всех ведомств и организаций, от которых могли зависеть работы по метеозащите Москвы, прошло совещание, на котором работа по метеозащите субботника была признана Для непосредственного руководства праздничными авиаработами решением этого Оргкомитета был создан штаб из десятка важных персон из различных ведомств во главе с Заместителем председателя Госкомгидромета СССР Чилингаровым Артуром Николаевичем. Штабом, с учетом всех предложений и замечаний Оргкомитета, был разработан детальный план метеозащитных работ на все три дня праздников. По ходу его выполнения принимались оперативные уточнения и изменения, и можно сказать, что план был выполнен и даже перевыполнен, #8210; но только по объему проведенных оргработ, количеству участвовавшей авиатехники и затраченных материальных средств (было выполнено 50 самолето-вылетов, израсходовано огромное количество реагентов, цемента и пиропатронов). Что касается самой метеозащиты, можно уверенно утверждать, что ее как таковой не было; дожди лили и 19-го и 20-го сентября.. …С уходом Ельцина (снятого Горбачевым «за крупные недостатки, допущенные им в руководстве Московской городской партийной организацией»), страсти управлять погодой на уровне МГК КПСС заметно поугасли. Может быть, со временем они и достигли бы прежней политической направленности, но, во-первых, в верхах стала ощущаться усталость от нерезультативности усилий в этом направлении, во-вторых #8210; и это главное #8210; неуправляемой становилась сама политическая система в СССР. Столице раздираемого противоречиями государства было уже не до борьбы за звание образцового коммунистического города. Никому ненужной становилась и метеоконтора, имитирующая создание для этого города «образцовой» погоды. Особенно никчемной технология так называемой метеозащиты стала выглядеть после «создания улучшенных погодных …Дождь зарядил в самом начале праздника (22 сентября) и так разошелся, что с небольшими перерывами шел… до конца месяца. Поля Подмосковья и соседних областей, где в это время шла уборка картофеля и овощей, стали непроходимыми для техники и москвичи под непрекращающимися дождями убирали овощи вручную. Большая часть урожая была потеряна и упомянутый выше Ю.А. Прокофьев, ставший к этому времени Первым секретарем МГК КПСС, направил в адрес руководителей южных союзных республик СССР (Азербайджана, Казахстана, Узбекистана) «слезные» телеграммы с просьбой организовать поставку овощей в Москву. Хорошо, что в уже почти развалившейся стране партийные механизмы на автомате продолжали как-то функционировать и «коммунисты союзных республик изыскали возможность дополнительных
P.S. В 1995 году стараниями мэра Москвы Ю.М.Лужкова авиаработы по «разгону облаков» в праздничные дни возобновились; с их результатами читатель может познакомиться на сайте автора «razgonoblakov.ru».На этом же сайте размещен авторский вариант вышедшей в 2008 году книги «Разгон облаков.Кто кого охмуряет?»
Текст для нижней обложки книги Юрий Ильин e-mail автора: [email protected] |
|
|