"Поездка в Питер и обратно" - читать интересную книгу автора (Владимир Панкратов)ПОЕЗДКА В ПИТЕР И ОБРАТНО"Золотая серия" основана в 2006 году. Оформление серии В. Панкратов В тексте использованы репродукции открыток А. Иванова из набора «Фонари Ленинграда», Изокомбинат «Художник РСФСР», 1977 год. В.В. Панкратов. Поездка в Питер и обратно – Москва: Типография «Ваш формат», 2015. – 100 с. Собрание сочинений рифмованной прозы. Полная версия. ISBN 978-5-9906725-6-7 © Владимир Панкратов. 2015. ПОЕЗДКА В ПИТЕР И ОБРАТНО компакт-поэма джаз-панк-рок Мои часы вчера сломались, мои часы с тех пор стоят, не знаю, где мы так надрались, но помню, пили всё подряд. Мой циферблат лишился стрелок, мне вряд ли починить его, я помню, как мы сняли девок в расчёте две на одного. Очнулся в поезде, в вагоне, где спал на досках без белья, видать, сюда после погони меня пристроили друзья. Смотрю и сам себе не верю, (Господь, храни судьбу мою!) в стекле зеркальном возле двери своё лицо не узнаю. Костюм измят и сильно вытерт, в башке гудит, как в проводах, да, эту VIP-поездку в Питер я не забуду никогда! Как хорошо было вначале, как славно начинался день, мы были в Корюшке, в Причале, потом направились в Мишень. Назавтра посетили Бочку, где в хлопьях пены волгла соль, потом обычную пивточку, а ближе к ночи – Петрополь. Тот бар поныне знаменит, тем, что поили нас в кредит. Там бросил якорь на три дня, пока народ искал меня. Подсняв девиц, торчал в Севане, спустил все деньги до копья, но на продавленном диване провёл с одной остаток дня. Был кофеюшник у Прибоя и тесный, грязный столовняк, где мой приятель с перепоя последний потерял трояк. Вечерний Лондон я покинул, приняв для стойкости на грудь, в тот раз к ночному магазину лежал мой испрямлённый путь. На берегу реки Смоленки пил косорыловку взахлёб, так, что содрал себе коленки, пока до Гавани догрёб. И там три дня не просыхал, пока народ меня искал. И где был вскоре обнаружен у сточных вод огромной Лужи, взят потихоньку на буксир, чтоб отдохнуть, попить кефир. Так в окруженье странных морд покинул я торговый Порт. Был в Лукоморье, во Фрегате, был в рюмочной и в поплавке, а вечером, совсем некстати, портвейн пил в парадняке. Налившись этою отравой, пошёл домой и, наконец, с большою пьяною оравой к утру попал в Псковской дворец. Косая линия безлюдна, здесь время странное текло, непосвящённым людям трудно понять, что нас туда влекло. Похоже, вру напропалую, что в оправданье мне сказать? – всем скептикам рекомендую проверку с Балтики начать. А В Е Л Ь воспитание чувств ПОСЛЕДНИЙ ВАГОН Москва, платформа Северянин, народ толпится на мосту, однако ж сколько всякой дряни в моём встречается быту. Платформа Яуза в тумане мелькнёт, как финка в рукаве, и тут в избытке этой дряни в моей несчастной голове. Лишь Маленковская пустынна, лишь Маленковская одна мне не показывает спины сквозь стёкла битого окна. АГНИВЦЕВСКИЕ ЧТЕНИЯ Я Наташе, ах, Наташечке вышил вензель на рубашечке, а Марише, ах, Маришечке, предлагал сыграть в картишечки. Я Анфисе, ах, Анфисочке целый день писал записочки, а Агнессу, ах, Агнессочку приглашал за зановесочку. На скамеечке у станции пил шампанское с Констанцией и укладывал Патрицию в перинатальную позицию. ПРИМАВЕРА Качался и переворачивался воздушный мир и в разрыве тяжёлых туч слева от меня кувыркался и разваливался на куски 16-МИГ от прямого попадания в фюзеляж. Вдруг и солнце, и чёрные облака провалились в какую-то красную мглу, это кровь из меня натекла и размазалась по стеклу. Длинный, прерывистый след над морем, дымясь, как обугливающаяся фанера, прочертил мой летающий крематорий и упал на могилу Аполлинера. НА ВЕРХУ Есть такая планета Панкратов, вся из слюды, правда, до неё далековато, как до звезды. Есть у этой планеты над нами своя Луна, но укрыта она облаками и не видна. Люди ищут планету счастья, её следы, но встречают её нечасто и ждут беды. Есть такая планета Панкратов, вся из слюды, правда, до неё далековато, как до звезды. ЯХТ-КЛУБ Напившись водки и даже протрезвев потом, бежал в Холмы, где красил лодки на продажу, ругался шепотом и пел псалмы. ФИЛФАК На коврах и подушках она замерла, когда ближе к утру к ней зашёл Тамерлан. Спешившись после скачки, сняв парчовый берет, руки ей целовал Ричард Плантагенет. Оторвавшись от сводок, приказов и карт, свой прощальный визит ей нанёс Бонапарт. Начитавшись романов, разомлев по весне, первокурсница Анна размечталась во сне. ОВЕЧИЙ ИСТОЧНИК Я сиреневый цвет выносить перестал, я сиреневый цвет выносить не могу. Мне в мерцании планет виден жёлтый металл – двух старинных монет блеск на рыхлом снегу. За сиреневый цвет Ваш покорный слуга вил в гостиных багет или пил суррогат. Я в сиреневый цвет был когда-то влюблён, но её уже нет, да и я разведён. За сиреневый цвет был готов умереть лысыватый брюнет, начинавший полнеть, а внимала ему, правда, чуть свысока, незнакомая мне дама лет сорока. БЛИЗНЕЦЫ В надежде излечить нистагм, худой и босый, я шёл на юг к святым местам, в руке сжимая посох. Тайком от встречных, словно вор, остатки пищи, со мной делил с недавних пор какой-то нищий. Струил вселенскую тоску его унылый зрак, он брёл по этому песку уж третий месяц как. Мы с ним украли двух ослов, мне было надо успеть до первых холодов добраться до Багдада. Нас влёк туда мой детский сон – беседка их хрустальных копий, кальян, подушка колесом, вино, наложницы и опий. ОБЫЧНОЕ ПРАВО Депрессивный психоз был одной из причин, что букет мятых роз мне вручил сарацин. Почернев на ветру, я маячил у врат, источая вокруг запах серы и смрад. Балахон палача был в подтёках смолы, ворон что-то кричал, роясь в хлопьях золы. Поредела толпа, да размок под дождём мой бумажный колпак с чьей-то кровью на нём. ПИСЬМО А в столице Непала дети на фарфоровые статуэтки похожи, а в столице Непала ветер вызывает мурашки на коже. В самом центре столицы Непала есть дворец для главы государства, древний Бог под резным опахалом охраняет покой его царства. Ну, а ночью в столице Непала человеку может присниться, как под шелковым покрывалом золотая поёт синица. Приезжай к нам в столицу Непала, проведёшь здесь конец своих дней, вспоминая, как громко рыдала ты в краю мертвецов и теней. СОН Я снил себе вещие соны в развалинах старого храма и слушал негромкие стоны бессмертного Авраама. Большие летучие мыши сюда залетали из мрака и в чёрных стропилах на крыше мне виделся лик Исаака. У ризницы в окружении каббалистических знаков мне смутным ночным виденьем предстал седовласый Иаков. Меня разбудили совы, в дверной залетев проём, свидетели Иеговы и юный Авессалом. ЛЕТО Парк Культуры, Парк Культуры на реке, тень от гипсовой структуры вдалеке. В этом парке, в этом парке иногда целовались мы с Татьяной у пруда. Отражался в стёклах месяц голубой и качались наши тени над водой. Как давно всё это было, как давно, я ходил таким счастливым, пил вино. В ПАРКЕ Когда вспыхнул серебряный блиц, я увидел в траве возле елей отпечатки своих ягодиц и следы от её коленей. В тот промозглый Измайловский парк я забрался по пьяному делу и не смог удержаться, дурак, от её шоколадного тела. Так вот всё началось, день за днём ко мне ходят какие-то в штатском, но я тупо стою на своём, в обороне глухой и дурацкой. С той поры я весьма постарел, пожелтел, как цветок на эмали, отошёл постепенно от дел, чаще пью, впрочем, это детали. ОБВОДНЫЙ КАНАЛ Я проснулся в каком-то подвале в обстановке кошмарной и жуткой, на разодранном покрывале рядом с пьяною проституткой. На полу у окна, сняв бельё, вместе с купленным на ночь матросом дворник спал, повернув к нам свой лицо с провалившимся носом. Кто-то в чёрном сидел у стены, я не видел его лица, потому, что смотрел со спины и не мог опознать мертвеца. А потом на моих глазах, одурев от тоски по вину, пожилой небритый казах хриплым голосом выл на Луну. Я не выдержал, встал, на ковёр наступая больными ногами, быстро вышел в захламленный двор и растаял между домами. НА РЕКЕ Я долго плыл по течению вниз, не зная куда и зачем, и город, что над рекой навис, из виду скрылся совсем. Кривой Луны меднорогий серп светил мне прямо в лицо, на том берегу ветви старых верб смотрелись в его кольцо. Река плескалась вокруг моих раскинутых в стороны рук, я знал, что только для нас двоих был вырезан лунный круг. Я слышал запах речной воды, исторгнутый из глубин, всю землю скрыл тёмно-синий дым, я плыл совершенно один. К А И Н история любви ЗОЛОТО РЕЙНА Свой тезаурус Роже я кладу у изголовья, будто дым средневековья мне тезаурус Роже. Для Пути конквистадоров место я отвёл у сердца, словно фетиш иноверца этот Путь конквистадоров. Фолианты Ганса Гросса я кладу себе на печень, понимая, что не вечен человек у Ганса Гросса. Что касается Театра, то его кладу я в ноги, вызывая гнев у многих почитателей Театра. Я живу среди сугробов в башне из слоновой кости, редко выбираясь, чтобы погулять по парку с тростью. ДИККЕНС Она пришла под утро однажды в воскресенье, я ждал её, но позже в этот тусклый зимний день. Две девочки у выхода столкнулись на мгновенье, уставясь сквозь друг друга на несчастного меня. Оскомину на сердце, дурное настроение надолго обеспечили мне эти обе-две. Я литрами пью кофе, хожу по заведениям и вижу – счастья в жизни моей не было и нет. Как же так, отчего не так, как же так, почему? как же так, если всё не так, ни хера не пойму. КОРОЛЬ Разметала губы с придыханием речь, распахнули шубу повороты плеч. Ждёт моя подруга, ждёт товарищ мой, чтоб я снял кольчугу с цепью золотой. Но пуста колода, я ведь без туза, постоял у входа и отвёл глаза. Ничего им толком так и не сказав, обернулся волком и шагнул назад. РАЗНИЦА ВО ВРЕМЕНИ 1. Победитель Белый с золотом шатёр порван в лоскуты, завалили царский двор вороха листвы. Где твоя броня, боец, где твой крепкий щит, почему злой жеребец рядом не хрипит? Свой острый меч, седло с уздечкой забросил я на дно реки, с трудом снял тесное колечко я с окровавленной руки. Тела врагов и все трофеи свалил в прибрежные кусты, покинул Рим и в Пиренеях стал строить новый монастырь. Не надо звать меня в долину, манить в сырой подземный ход, мне нравится, упав на спину, звездачить семя в небосвод. 2. Нимфа Пшено, пшено, кругом пшено в мешках и россыпью, не помогает и вино, что я ночами пью. День на исходе, нимфу жду, ну, а её всё нет, выходит, зря я рвал узду на боевом коне. Напрасно миловал врагов или казнил друзей и не предпринимал шагов, чтоб наплодить детей. Наградой мне холмы пшена, стакан из тонких стенок дрянного красного вина и нимфа за бесценок. ЛЮБОВЬ Не спасает ведь любовь, ну, и не спасла, старый цыган всё пропил, всё спалил дотла. Не спасает ведь любовь, ну, и не спасёт, у цыганки старый плащ и большой живот. Кабы ведать, кабы знать, зачем у крыльца целовала моя мать моего отца. Деревья мёрзлую укрыли почву листами, жухлыми, как манускрипт, я был зачат во вторник ночью под жуткий кроватный скрип. ДВУГЛАВЫЙ ОРЁЛ 1.Норд-вест Девки пляшут за окном, блики скачут на стекле, опустел кувшин с вином на обеденном столе. Сижу крепко, пьян в дугу, дней не вижу, вижу сны, выйти в город не могу, явки провалены. Тени прячутся в углах, пальцы мнут страницу, надо бы прочесть, но страх выел мне глазницы. Вспышка, дым, печальный звон хрусталя в куверте, понял, - буду награждён, жаль, что после смерти. 2. Норд-ост Не рассвело, повсюду гарь, противный горький запах, искрит трамвайная дуга за сквером у Генштаба. Лопнуло в окне стекло, полыхнуло в арке, стало чересчур тепло, можно сказать, жарко. Проспект в дыму, горит Сенат, не видно ни орла, ни решки, я выцедил стакан вина и прикурил от головешки. У нас снова роман, мы вошли в эту роль, промотали аванс, ждём расчёта под ноль. ЗЕРКАЛО Забубённая деваха целый час вприглядку, медленно, как черепаха, делает укладку. Ей бы чуть побольше фарта, чуть поменьше грима, среднерусские стандарты тут неприменимы. Забубённая деваха в полуночной маете, нацепив мою рубаху, шастает по комнате. На лице томленье духа и крупинки лака, это дочь моя Настюха от первого брака. СВОЙ-ЧУЖОЙ 1. День Победы С Катюшей и Лили Марлен пью на Репербане, девки взяли меня в плен без гроша в кармане. Я влюблён и безупречен, одно только скверно – чую, триппер обеспечен, ну, и чёрт с ним, верно? Утром плакала и билась немка на перине, что в подмётки не сгодилась русской Катерине. Мы все постепенно уходим. мы все постепенно уйдём, наш мир дети быстро угробят, а внуки закончат разгром. 2. Марьина роща Всю ночь желчью блевал я себе на ладонь, видно, вздулся желвак в печени молодой. И трамвайный вор поц Уже-Уже мне лицо протёр бахромой манжет. Рукавом отёр грязь и кровь с лица мне московский вор с Рижского кольца. Homo hominy lupus east, всё это полное говно, - сказал он, - поколение Next, вот наше слабое звено. ДЕЖА ВЮ Третий год нет дождей, злое солнце в зените и так много детей говорят на иврите. Тут не видно земли, вместо тверди песок под ногами, исчезают вдали силуэты животных с горбами. Заменяет свирель отвратительный крик муэдзина, где-то здесь люди прячут купель для крещения Божьего сына. НАБЕРЕЖНАЯ Не те глаза, глаза не те, нездешний взгляд из глубины, приплыл во влажной темноте дырявый катафот Луны. С обратной стороны Невы не слышен смех, не видно лиц, у Петербурга и Москвы размыты контуры границ. Объединяет их в одно нагромождение камней река, мазутное пятно и странный след в душе моей. БЕССОННИЦА Моя любовь меня лишает сна, ложусь и жду, когда же хлопнет дверца, моя любовь юна, она ужасна и это разбивает моё сердце. Моя любовь меня лишает сна, ложусь и жду, когда же звякнет зуммер или последует иной какой-то знак, но тих так, как будто кто-то умер. Моя любовь меня лишает сна, по логике, по жизни и по праву я знаю, то не настоящая цена, поэтому ложусь и жду предьявы. Моя любовь меня лишает сна. С О Л Н Е Ч Н А Я С Т О Р О Н А Н Е В С К О Г О ДОМИНО Блондинки хороши зимой, где только зиму взять – здесь не бывает стужи, тут девки выставляют грудь наружу, поэтому хожу гулять вдвоём с красавицей-женой, блондинки разве хороши зимой? Блондинки чудны по весне, где та весна живёт – вокруг сплошное лето, девки на улицах полураздеты, поэтому гляжу, как кот в глаза красавице-жене, блондинки разве чудны по весне? Чёрт дёрнул нас осесть в этом краю густых магнолий и москитных сеток, где вместо водки виски ржавое дают и всех тошнит от запаха брюнеток. КРЫСОЛОВ 1. Схема мейоза Ах, Ваши тонкие чулочки, ах, Ваши тонкие чулки рвут моё сердце на кусочки, рвут моё сердце на куски. Ах, Ваши чёрные колготки, их крупный в сеточку узор бьют в сердце мне прямой наводкой, бьют сердце выстрелом в упор. Стакан мадеры для контраста на склоне дня я выпиваю, но не часто, забавы для. 2. Схема митоза Когда ночь в конце мая гасит лунный апостроф и не ходят трамваи на Васильевский остров я вычерчивал мелом в задымлённом углу контур женского тела на мокром полу. Состав следственной группы уже пьяной в умат обгоревшие трупы извлекал из дерьма. Белой ночью белый мел чёрным был от этих дел. НАВОДНЕНИЕ 1. Апраксин двор Бусы и серьги, челки и брови, кольца и броши. Девочки топ лесс, дамы в вечернем, галстук в горошек. Тушь на ресницах, губы в помаде, чёрные косы. Клочья тумана, дым благовоний, флёр папиросы. То возникают, то пропадают взгляды со смыслом. Запах сигары, крепкого виски, дым коромыслом. Окна сияют, дверь нараспашку, но с каждым туром всё незаметней, всё ниже и ниже волны Амура. 2. Хоровод Городницкого Быть может, поздно, быть может, рано нам всем придётся смежить веки, так лучше быть мне и нынче пьяным от баб и водки, от мыслей этих. Напрасно ветер пластает волны и гонит воду под корни сосен, сосуд мой с верхом давно наполнен, но сердце хочет, и бабы просят. Старею робко, старею как бы, но и в толпе над папертью владеет водка, владеют бабы моей никчёмной памятью. ГИБЕЛЬ ГЕРОЕВ 1. Видевший Бога Качается мост над водой, качаются тени в реке, сидит златокудрый герой, щекой привалившись к руке. Ну, зачем ему розовый сад, ну, зачем ему розовый куст, он давно очутиться бы рад, в том краю, что заброшен и пуст. Небосвод над ним девственно бел, небосвод над ним девственно сух, и напрасно он ждёт перемен, морщит лоб, напрягая слух. Как же быть мне теперь в этом мире пустом без домов, без людей и без рыб, кто склонится к нему над могильным кустом среди мокрых базальтовых глыб? 2. Щит и меч Мы могли бы любить друг друга и везде появляться вместе, всё начав по второму кругу с обручальных колец из жести. Но сердечки стучат друг о друга часто-часто, как от озноба, с воробьиного перепугу, что, возможно, погибли оба. Так зачем изнурять друг друга и кроить обручальную жесть, у меня уже есть подруга, у неё тоже кто-то есть. Мы не станем любить друг друга и вдвоём появляться где-то, бросив всё, я уеду с Юга, чтобы сгинуть в московском гетто. ФИНСКИЙ ЗАЛИВ 1. Угольщик Гондола моей полусонной любви второй час на приколе лениво колышет бортами на мелкой воде без волны. Любовь моя там, на согретой телами гондоле, где бёдра с бортами слились и колышутся в такт у грязной бетонной печальной причальной стены. 2. За мысом Надо отчаливать, выдернуть крюк, борт накренился, попадали вёдра, я же сижу на корме и курю в мыслях про губы, про груди и бёдра. Нужно проветрить и вычистить трюм, парус намок и весь день неподвижен, я же сижу битый час и смотрю на груди, на бёдра и губы из вишен. Трос всё же лопнул и ближе к утру лодку течением сносит к запруде, мне всё равно, ведь пока не умру, вижу лишь губы, лишь бёдра и груди. |
|
|