"Грязная история" - читать интересную книгу автора (Эмблер Эрик)

Глава II

Я оставил машину у консульства и зашел в ближайшее кафе пропустить рюмку бренди.

Я очень боюсь высоты. Однажды, в ту ужасную ночь, когда меня заставили подняться на крышу музея Топкапи в Стамбуле, у меня так закружилась голова, что мне казалось, что я падаю, падаю и падаю, хотя на самом деле ничего не было.

Примерно то же я чувствовал, сидя за столиком кафе: я падаю, и ничто не в силах остановить меня, кроме скал внизу. Я всегда был в какой-то степени бездомным, а теперь меня еще и лишили гражданства.

Через десять дней истекал срок разрешения на мое пребывание в Греции и на работу. Чтобы его продлить, нужно было идти в бюро по делам иностранцев. Само по себе это меня не волновало, поскольку я ничего особенно предосудительного в Греции не совершил и власти дважды продлевали оба разрешения на полгода. Но для продления разрешения нужно обязательно предъявить паспорт, который должен быть действительным. Прошлый раз я воспользовался своим старым египетским паспортом, срок действия которого тогда еще не истек. Я знал, что бесполезно обращаться к «поддельщикам документов», как их назвал этот подонок. В бюро по иностранцам работают опытные люди, очень внимательно проверяющие паспорта. И если с какой-то подчисткой еще можно проскочить через иммиграционный контроль в аэропорту в загруженный день, то, сунувшись с тем же в бюро, наверняка окажешься в тюрьме.

Я знал, какой я мог заполучить новый паспорт – Панлибгонко. Вопрос заключался в том, где взять деньги, чтобы за него заплатить?

Думаю, нужно пояснить насчет Панлибгонко. Это слово придумано моряками, когда они говорят об «удобных флагах», имея в виду такие страны, как, например, Панама, Либерия, Гондурас или Коста-Рика. Если вы крупный судовладелец и вам не нравятся налоговое законодательство, ограничения профсоюза моряков или правила безопасности вашей собственной страны, вы регистрируете свои суда в одном из государств Панлибгонко. И тогда никаких забот о налогах, о трудовом законодательстве, эксплуатация судов обходится дешевле. Все совершенно просто и абсолютно законно. Это настолько выгодно, что в наши дни под либерийским флагом больше торговых судов, чем под британским или американским. Другие маленькие страны тоже подключаются к бизнесу. Суда Аристотеля Онассиса (грека, родившегося в Турции, но гражданина Аргентины) бороздят моря под флагами по меньшей мере пяти разных «удобных» государств.

Конечно, это весьма выгодно и для самих стран Панлибгонко. Они получают жирный куш за регистрацию судов, а от них требуются только регистрационные свидетельства. За сами суда они не отвечают. Малина!

Ну а теперь самое время упомянуть джентльмена, которого я буду называть «мистер Гомес», хотя эта фамилия ничего не имеет с его подлинной.

Судовое регистрационное свидетельство – по сути дела паспорт судна. Это навело мистера Гомеса на мысль, что если его правительству удобно торговать «удобным флагом», то почему бы ему не торговать «удобными паспортами»? А поскольку он служит вторым секретарем в посольстве одной из стран Панлибгонко в Афинах, ему не составило большого труда поставить свою идею на практическую основу.

Вся беда в том, что его паспорта ужасно дороги. Он требует сорок тысяч драхм наличными, и никаких разговоров. Если у вас есть американские деньги, он может немного сбавить цену – до тысячи двухсот долларов. Но уж это крайний предел. Он, конечно, ведет дело через посредника: мистеру Гомесу не придет в голову пригласить вас к себе в посольство. Таким посредником служит некий Геннадиу, яхтенный маклер с конторой поблизости от бухты. Он занимается чем угодно. Однако мистер Гомес продает свои паспорта с двумя условиями. Первое из них не так уж плохо: вы не должны пользоваться паспортом в выдавшей его стране. Ну, а кто собирается ехать в такую вонючую страну? Но вот второе условие тяжко: паспорт выдается сроком только на два года и не подлежит продлению. М-р Гомес, естественно, думает о своей шкуре. Когда он продает паспорт, он не регистрирует его официально, и если, скажем, владелец паспорта попробует продлить его в консульстве где-нибудь еще, например в Риме, они посмотрят на номер и увидят, что это фальшивка. Тогда дело труба. И все же платить по двадцать тысяч драхм за год обладания фальшивым паспортом, ей-богу, дороговато.

Тем более в моем кармане в данный момент не было и тысячи драхм.

Правда, у меня был автомобиль. Но, откровенно говоря, утверждение, что он принадлежал мне, не было на сто процентов точным. По закону он принадлежал женщине по имени миссис Карадонтис. Это вдова с деньжатами, и она держит четыре автомобиля с шоферами, работающими на комиссионной основе, которые обслуживают туристов. В моем распоряжении был восьмилетний «плимут», на котором требовалось заменить тормоза. Вдова была чертовски скупа, когда дело касалось ремонта. Вообще-то она скупилась на все, старая дрянь, в том числе и на мои комиссионные. Хотя и не верилось в то, что она одолжит мне деньги, которые нужны были позарез, я в то же время не знал никого другого, к кому мог бы обратиться за такой суммой. Приходилось втолковывать себе, что она все-таки даст мне в долг.

По натуре я оптимист. Если внушать себе, что все в порядке, и продолжать жить так, как будто не о чем беспокоиться, беды пройдут сами собой. Я знаю, что в большинстве своем они не проходят и тогда оказываешься в еще большей куче дерьма. Но меня этим не испугаешь, а когда ты в отчаянном положении, что еще остается, как не строить иллюзии?

Я решил тем же вечером зайти к Геннадиу и заказать паспорт, а потом уж обратиться к мадам Карадонтис за займом, чтобы заплатить за документ.

Дела шли вяло. На этой неделе я возил пару немецких туристов из Гамбурга, но сегодня они улетали. Мне оставалось лишь отвезти их в аэропорт. В качестве прощального подарка я купил для них пол-литра бренди – обычно это делает их более щедрыми в смысле чаевых – и отправился в отель «Король Георг», чтобы их забрать.

Они были не очень опытны, так что мне удалось вписать в их счет кое-что лишнее. Прощальный подарок тоже возымел свой эффект. Когда я возвращался из аэропорта, в моем кармане было почти семь тысяч драхм.

Ехать к Геннадиу до половины пятого было бесполезно, так как его контора закрыта на полуденный отдых. Я вернулся домой.

Моя жена Ники была на гастролях где-то в Румынии вместе со всей труппой. Она исполнительница экзотических танцев, и если кого-нибудь интересует, как получилось, что у человека в моем возрасте, хотя еще и в силе, но все же достаточно потертого, есть жена-гречанка на двадцать лет моложе, спросите ее сами. Моя первая жена, Аннета, страдала неврозом на сексуальной почве. Она сбежала с египетским офицером и теперь, я глубоко уверен, жестоко раскаивалась в своем поступке. Когда она жила со мной, она не понимала своего счастья. Ники совсем другая – спокойная и очень практичная. Мужчина склонен искать утешения, а привлекательная женщина – покровительства. Я всегда контролировал деловую сторону ее карьеры, и когда она бывала в хорошем настроении, она звала меня «папочка». Ники работала не потому, что я ее заставлял, а потому, что любила свою профессию. Я не брал с нее комиссионных. Она была полностью свободна в выборе, как и с кем проводить свое время. Я не задавал вопросов. Наша вынужденная разлука очень меня огорчала.

Я перебрал ее вещи – а вдруг можно что-нибудь продать.

Результаты оказались ничтожными. Свое кунье боа и украшения она взяла с собой. Оставался только браслет с парой золотых штучек на нем, за который можно было бы кое-что выручить, но «кое-что» меня не устраивало, и поэтому я решил повременить с его продажей.

Выпив стакан-другой вина, я отправился в сторону бухты.

У этого Геннадиу не было собственных яхт. Он выступал в качестве агента различных яхтовладельцев, оформлял фрахтовые документы, обеспечивал продовольствие. Однажды я заработал у него комиссионные, познакомив с ним пару американцев, пожелавших зафрахтовать небольшую яхту, чтобы покататься вокруг островов, так что был с ним немного знаком.

Его контора была расположена на яхтенном причале. На стенах развешаны фотографии яхт, а когда открываешь дверь, звучит корабельный колокол. За конторой находится склад, забитый консервами и спиртным. Небольшой, но доходный бизнес. Другой, может быть, и не подумал бы связываться с паспортами, но такой уж у него алчный характер. Его брат работает в полиции, вот он и запускает свои лапы куда только может. Сам он маленький, желтый, остроглазый, любит щеголять в шелковых рубашках и очень самоуверен.

Конечно, когда он меня увидел, первой его мыслью было, что я явился с деловым предложением. Когда он узнал, что это не так, его манера сразу изменилась. Она еще раз изменилась, когда я сказал о цели своего визита. Он скорчил недовольную гримасу и стал выпаливать вопросы.

– Кто направил вас ко мне?

– Друг. Друг мистера Гомеса.

На самом деле я услышал о паспортном бизнесе Гомеса от одного из «поддельщиков документов». В тот момент у меня было туго с деньгами, а поскольку мне не было никакой пользы от моего старого египетского паспорта, я продал его этому типу, который затем налепит на него пару фальшивых марок и всучит какому-нибудь простодушному матросу. Пока мы торговались о цене, он мне рассказал о Гомесе. Ему хотелось показать, с какой нечестной конкуренцией он имеет дело. После этого я порасспросил нескольких знающих людей, от которых узнал, что обращаться нужно к Геннадиу.

Как бы там ни было, не стоило давать понять Геннадиу, что о его паспортном бизнесе знают многие. Это могло бы вызвать дополнительные трудности. Так что я ничего больше не сказал и постарался напустить на себя вид человека, умеющего держать язык за зубами.

Похоже, это его удовлетворило, и он несколько смягчился. Он проводил меня в одну из складских комнат за офисом и закрыл дверь.

– Этот паспорт для тебя? – Да.

– А в чем дело? Я думал, ты египтянин.

– Я британский подданный, но они придираются из-за каких-то неясностей в армейском свидетельстве моего отца. Это может затянуться на месяцы. Мне нужен паспорт, чтобы переждать.

Он явно не верил ни одному моему слову, однако промолчал. Скорее всего, ему было наплевать.

– Цену знаешь? – Да.

– А условия?

– Тоже.

На всякий случай он повторил цену и условия. Я сказал, что мне все ясно.

– Хорошо. Сейчас заплатишь наличными десять тысяч драхм, остальное по получении. Срок три дня.

– Да это же задаток в четверть всей суммы! Мне сказали, что задаток десять процентов, я так и рассчитывал. А теперь оказывается…

В конце концов мы сторговались на двенадцати с половиной процентах, и я вручил ему пять тысяч драхм. Он тщательно их пересчитал.

– Для паспорта нужны фотография и данные. По паспорту ты должен выглядеть натурализованным гражданином, и данные должны совпадать с тем, что значится в разрешении на проживание, понимаешь?

– Сколько фотографий?

– Хватит одной.

Я захватил с собой несколько фотографий. Он взял у меня одну, а также разрешение и начал переписывать данные.

– Но ведь здесь говорится, что ты египетский гражданин.

– У меня двойное гражданство. Вообще-то я британский подданный.

Он пожал плечами.

– Здесь написано египетский, значит, и в паспорте должно быть указано, что ты бывший египтянин. Такое правило.

– Ладно. – Я знал, что могут возникнуть неприятности, если мне придется когда-либо воспользоваться этим паспортом в Египте, но делать было нечего. Во всяком случае, передо мной стояли более важные проблемы, а именно: как раздобыть тридцать пять тысяч драхм.

Он закончил переписывать мои данные, но не вернул разрешение. Видимо, он колебался.

– Ты собираешься за кордон?

– Нет, я просто хочу продлить мое разрешение на пребывание здесь. Для этого нужен паспорт.

Я думал, что как греческий гражданин он не знаком с правилами работы бюро по иностранцам, но ошибся.

– Тогда тебе придется поставить греческую визу в новом паспорте.

– Я знаю. – Я протянул руку за разрешением, но он продолжал вертеть его в руках. Видно, он все еще приглядывался ко мне, изучая меня из-под очков очень хитрыми глазками.

– Дела у тебя, видно, идут неплохо.

– Да, сезон был довольно приличный.

– Это твой собственный автомобиль?

Возможно, он заранее знал ответ на этот вопрос, поэтому я не стал врать.

– Нет, он принадлежит миссис Карадонтис.

– Она, должно быть, чертовски щедра.

– Щедра? – Я рассмеялся.

– Если ты смог накопить так много денег.

Было ясно, какую он забрасывает удочку. Ему хотелось знать, не опасно ли иметь со мной дело, не украл ли я деньги. Он не мог себе позволить осложнения. Я тоже.

– Ну, я скопил далеко не все. Мне придется еще одолжить половину у мадам Карадонтис. – Я ухмыльнулся. – Вот почему я засмеялся, когда зашел разговор о ее щедрости. Я плачу ей восемь процентов с оборота в месяц.

Здесь я дал маху, но в тот момент ни я, ни он этого не поняли. Он мне поверил. На какую-то долю секунды даже улыбнулся. Затем вернулись к делу. Он протянул, кивнув, мое разрешение на пребывание.

– Через три дня, – сказал он. – Короче, в пятницу в это же время. И всю остальную сумму наличными, – добавил он твердо. – Ровно тридцать пять тысяч драхм.

Как будто я этого и без него не знал.