"Орден Тьмы / The Dragon in the Sword" - читать интересную книгу автора (Муркок Майкл)

Глава 1

Не успели мы пройти и пяти миль по роще, как листья на дубах со всех сторон начали громко и тревожно шуршать, словно предупреждая о надвигавшейся угрозе. Едва заметная тропа тускло мерцала под ногами. Мы продвигались гуськом, сдерживая возбуждение и страх. Алисаард шла сразу за мной.

— Похоже, будто лес ощутил наше присутствие и поэтому встревожен, прошептала она.

Затем дубы один за другим стали превращаться в камни, а еще через мгновение окружавший нас пейзаж резко изменился. Однако тропа осталась по-прежнему видимой, только шли мы теперь меж огромных зеленых стеблей нарциссов, чьи громадные желтые колокола висели над нашими головами.

— Так вот что находится за стеной иллюзий… — испуганно произнес фон Бек.

— Все это гораздо реальнее, чем иллюзии, — ответил я. — У Хаоса тоже есть свои капризы и причуды, вот и все. Как я говорил, Хаос не может долго оставаться в одном состоянии. Сама его природа требует непрерывных метаморфоз.

— Все соответствует закону природы, — добавила Алисаард. — Равновесие требует, чтобы ни Закон, ни Хаос не приобрели полную власть, ибо Закон стремится к суровой рациональности, а Хаос живет только чувствами и ощущениями.

— И что, такая борьба противоположностей имеет место повсюду в мультивселенной? — полюбопытствовал фон Бек. Он окинул взглядом окружавшие его гигантские цветы. Их аромат действовал, как наркотик.

— Всякое растение, на каком бы уровне развития оно ни находилось, какую бы форму ни имело, постоянно пребывает в этом состоянии. Говорят, где-то есть Вечный Воитель, который обречен сражаться бесконечно…

— Прошу вас, леди Алисаард, — перебил я ее, — я бы не хотел, чтобы вы упоминали о Вечном Воителе! — И я отнюдь не шутил.

Алисаард извинилась. Пройдя еще милю, мы ощутили какой-то толчок, и пейзаж опять изменился: нарциссы превратились в необычные виселицы-клетки, в которых скорчившиеся люди молили о пощаде.

Я распорядился не обращать внимания на висельников и продолжать наш путь.

— Это что, тоже иллюзия? — фон Бек почти рыдал от жалости.

— Новое изобретение Хаоса. Пропадет, как и все остальное.

И точно: узники исчезли из клеток. Их заменили зяблики, громко просившие еды. Наконец виселицы исчезли, и мы оказались в окружении стеклянных зданий, таких высоких, что верхние этажи терялись где-то в небе. Здания, построенные в самых разных стилях, отличались поразительной хрупкостью. Каждые несколько секунд какое-нибудь из них обрушивалось со страшным грохотом и звоном, иногда зацепляя при этом соседние дома, которые тоже падали. Многочисленные осколки засыпали тропу, стекло хрустело под ногами. Из стеклянных домов доносились голоса: стоны, мольбы о помощи, ужасные всхлипывания, душераздирающие вопли людей, которых, казалось, изуверски пытали. Тем не менее мы видели, что здания пусты. Потом стекло стало постепенно плавиться, принимая очертания человеческих лиц, искаженных болью и страданиями. Размерами эти лица были, как сами здания!

— Да, это действительно Преисподняя, — вскричал фон Бек, — и мы видим души проклятых!

Лица поднялись в воздух и исчезли в небе, превращаясь на лету в огромные металлические листья папоротника.

Мы продолжали медленно двигаться вперед по едва заметной тропинке среди деревьев, чьи листья отливали холодным блеском металла. Я заставлял себя думать только о цели нашей миссии, о Мече Дракона, который вернет женщин элдренов на родину. Меч ни в коем случае не должен попасть в руки Хаоса. Интересно, какие меры примет Шарадим, чтобы погубить нас? Как долго ей удастся поддерживать жизнь в оживленном ею трупе брата, в моем двойнике?

Металлические листья на деревьях зашелестели на ветру. От этого резкого, пронзительного звука мне стало жутко.

Нет, никакой опасности листья не представляли, Хаос сам по себе не был враждебным по характеру.

В какой-то момент мне показалось, что среди металлических джунглей параллельно нам двигались какие-то фигуры. Я поднял Акторис. Он мог без труда определить, кто были эти существа из плоти и крови. Но даже если нас и преследовали, они находились слишком далеко.

Через секунду папоротники под ногами превратились в замерзших змей, которые затем ожили и начали пожирать друг друга. Вокруг нас раздавалось шипение и чавканье. Я крепко сжал дрожавшие пальцы Алисаард.

— Вспомните, они не нападут, если их кто-то специально не натравит. Эти змеи — тоже иллюзия.

Но мне было известно и другое: любая иллюзия Хаоса может в один миг стать реальностью и мгновенно уничтожить нас.

Но вот змеи превратились в заросли ежевики, наша тропа — в песчаную дорожку, которая вела к видневшемуся вдалеке морю.

Настроение у меня улучшилось, я даже начал посвистывать, как вдруг увидел, что нам преграждает путь большое войско, возглавляемое нашим старым врагом Бароном Аримиадом, Капитаном «Сурового щита». Выглядел он еще более зверски, напоминая рассвирепевшего кабана.

Это были вассалы Шарадим. Мы оставили их у прохода на эту землю. Очевидно, со временем они сообразили, где нас искать, и вот теперь, наконец, настигли.

Мы же были безоружными и не могли вступить с ними в бой. Бежать мы тоже не могли: заросли ежевики полностью блокировали нам путь. Оставалось только возвращаться туда, откуда мы пришли. Но мы предпочли бы смерть отступлению.

— Где ваша хозяйка, Барон? — крикнул я. — Она что, слишком труслива, чтобы самой войти в Хаос?

Поросячьи глаза Аримиада стали еще уже от ярости. Он хрюкнул и чихнул.

— Императрица Шарадим слишком занята государственными делами, ей некогда возиться с болотными червями вроде вас, у нее добыча поважнее.

Слова Аримиада были с одобрением встречены его воинами, они весело загоготали. Я пристально всматривался в их лица, которые, как и их тела, изменились под влиянием Хаоса. Заметили ли они сами эти изменения? Наверняка их мозг, как и внешний облик, подвергся вмешательству Хаоса. Худощавое, неприятное лицо герцога Перихоста теперь стало напоминать мордочку голодающего хомяка. Интересно, подумал я, давно ли они здесь?

— И какова же эта важная добыча? — спросил его фон Бек. Мы специально вели эти разговоры в надежде, что следующее изменение ландшафта будет нам на пользу.

— Сами знаете! — выкрикнул Аримиад. — Вы сами это ищете. Наверняка. И не спорьте со мной!

— Разве Императрица не посвящает вас в свои дела? Разве не доверяет? спросила Алисаард. — Меня удивило, когда она недавно говорила о вас и пожаловалась, что вы — негодный материал для ее целей. Да, еще она сказала, что уберет вас, когда вы выполните ее поручения. Как вы думаете, вы все сделали, что она вам велела, Барон? И получили ли вы то, чего желали больше всего на свете? Стали, наконец, вас уважать ваши подчиненные? Приветствуют ли они радостными криками своего Капитана, когда он поднимается на борт корабля? Или молчат, потому что «Суровый щит» — мерзкий, грязный и вонючий пароходишко, один из последних, еще оставшихся в Маашенхайме?

Алисаард явно издевалась над ним, и — в то же время — испытывала и проверяла. Я понял, что она пытается таким образом выведать, каковы были инструкции Шарадим. Судя по сдержанности Аримиада, ему приказано взять нас живыми.

В маленьких свиных глазках Аримиада так и горело желание убить, но он сдержался.

— Вы жадный и глупый человечишко, Барон, — включился в разговор фон Бек. Неужели вам не понятно: Шарадим избавляется от всех союзников, в которых уже нет необходимости. Она послала вас в Хаос. А сама тем временем продолжает завоевывать новые земли. Где она сейчас? Сражается с женщинами элдренами? Уничтожает Красных Плакальщиков?

Аримиад наконец не выдержал. Он вскинул подбородок и издал звук, лишь приблизительно напоминавший смех.

— Да зачем ей сражаться с элдренами? Они все ушли. Все ушли из Гнеестенхайма. Удрали от наших моряков. Гнеестенхайм полностью у нас в руках!

Алисаард поверила ему. Ясно, он не лгал. Сильно побледневшая, она, однако, сумела взять себя в руки.

— И куда же они ушли? Ведь им некуда деться?

— Они в Адельстейне, прячутся у Принца урсинов, а моя Императрица держит город в осаде. Но они обречены, им придется сдаться на милость победителя, это точно! Я ввел в бой своих пиратов! Завоевание всех Шести Земель происходит молниеносно. Моя хозяйка несколько лет подготавливала план операции. Теперь пришло время осуществить задуманное. И это получается у нее просто блестяще.

— Только потому, что несколько неразумных людей не поняли, что такое жажда власти, — вздохнул фон Бек. — Нет ничего более недоразвитого, чем мышление тирана.

— И ничего более пугающего, — добавил я вполголоса.

Заросли ежевики поползли вверх, с земли начал подниматься туман.

Ни слова больше не говоря, Алисаард, фон Бек и я нырнули в сторону от тропы в самую чащу, следом, крича и ругаясь, бросились преследователи. Им было труднее, чем нам, пробиться сквозь колючие кусты, но зато они были вооружены.

Тропинку мы потеряли, и сколько не пытались найти ее снова, ничего не получалось. Барон Аримиад и его воины с угрожающими воплями следовали за нами по пятам.

Единственное, что вселяло в нас надежду — предполагаемый приказ Шарадим взять нас живыми, но в своей слепой ярости эти бандиты могли убить нас случайно!

Я снова использовал Акторис, чтобы найти тропу.

Клубы тумана превратились в огромные фонтаны, струи воды устремились высоко в небо. Именно между фонтанами мы и проскользнули. И вдруг герцог Перихост с торжествующим криком выхватил меч и бросился на Алисаард. Я заметил, как фон Бек повернулся и попытался оттолкнуть девушку. Я схватил противника за запястье и вырвал меч из его руки, больше похожей на когтистую лапу. Алисаард упала на землю и подняла упавший меч, я же всем телом навалился на герцога и сбросил его с лошади.

— Фон Бек! — крикнул я. — Живее в седло!

Я сунул Акторис в руки растерянной Алисаард. Целая куча созданий Хаоса окружала нас, они начали наступать со всех сторон.

Фон Бек помог Алисаард сесть рядом с ним. Я бежал некоторое время рядом с лошадью и уговаривал друзей бросить меня, прибавить скорости и попытаться найти новую тропу. А я потом все равно отыщу их.

Обернувшись, я увидел варвара мабдена, целившегося в меня копьем. Я схватил копье, повернул вниз и направо, надеясь, что глупый мабден не отпустит его.

Так и получилось. Он выскользнул из седла без особых усилий с моей стороны. И теперь у меня было его копье.

Одним махом я вскочил на коня варвара и бросился за друзьями. И фон Бек, и я имели больший опыт в верховой езде, чем наши преследователи.

Проскальзывая между струями фонтана, мы оставили позади Аримиада и его банду. Наконец-то можно немного перевести дух и отдохнуть.

Я заметил, как фон Бек повернулся в седле и поцеловал Алисаард. Она страстно ответила на его поцелуй, прильнув к нему всем телом.

Это была Эрмижад, которая целовала моего друга. Это Эрмижад предавала меня. Самое страшное предательство, какое только могло быть!

Вот теперь я точно знал, что Алисаард — это Эрмижад. Она все время обманывала меня. Я убил множество людей ради любви к ней. Я победил в тысячах войн ради нее. Вот как она отплатила мне за мою верность!

Хуже того, фон Бек, которого я считал своим другом, тоже предал меня самым бессовестным образом. Поцелуи и объятия были насмешкой над всем, что я считал святым. Разве после этого им можно доверять?

Я должен наказать их за ту боль, которую они мне причинили!

Остановив лошадь, я поднял копье, отнятое мною у мабдена, и взвесил его на руке. Одного хорошего броска было бы достаточно, чтобы пронзить обоих насмерть. Такова расплата за предательство!

— Эрмижад! Как ты могла!

Я уже отвел руку назад для замаха. Но вдруг увидел, что трусливые глаза фон Бека чуть не вылезли из орбит от удивления и ужаса. Эрмижад, взглянув на него, обернулась.

Я засмеялся, и эхо ответило мне. Казалось, смех заполняет собой весь мир вокруг.

Фон Бек что-то кричал, кричала и Эрмижад. Конечно, они просили пощады. Но я не пощажу их! Смех становился все громче. Но теперь кто-то смеялся вместе со мной.

Фон Бек тихо проговорил:

— Герр Дейкер! Вы что, не в себе? Что случилось?

Итак, он сыграл надо мной злую шутку, умышленно поддерживал дружбу со мной, чтобы иметь связь с моей женой. Но помогала ли ему Эрмижад? По логике вещей получалось, что — да, помогала. Но как же я сразу не разгадал их плана? Мой мозг был занят другим. Да не нужен мне вовсе этот самый Меч Дракона! И нет у меня никаких моральных обязательств по спасению Шести Земель. Зачем, ну зачем я отвлекся на эти проблемы, когда моя собственная жена бесчестит меня прямо на моих глазах?

Я перестал смеяться и взмахнул копьем.

И тут услышал, что смех продолжается, Я огляделся и увидел какого-то человека в черно-синих одеждах. В лице человека мелькнуло что-то знакомое. Он походил на мудрого, уравновешенного государственного мужа средних лет. Только смех… вовсе не соответствовал его облику Я понял, что передо мной правитель этой земли, сам эрцгерцог Баларизааф.

Тогда, не размышляя больше, я вонзил копье прямо ему в сердце.

Он продолжал смеяться, несмотря на торчавшее из его тела древко копья.

— Очень забавно, — проговорил наконец Баларизааф. — Так гораздо интереснее, Господин Воитель, чем завоевывать миры и порабощать народы, не правда ли?

Только теперь я сообразил, что этот человек вызвал у меня галлюцинации. И я чуть было не убил своих лучших друзей!

Эрцгерцог Баларизааф внезапно исчез. Алисаард громко позвала меня: Акторис нашел другую тропу, правда, еле заметную. Но гораздо больший интерес вызвал у нее большой коричневый заяц, который выскочил неизвестно откуда и побежал по тропе.

— Мы должны следовать за ним, — напомнил я, с трудом сдерживая дрожь от пережитого. — Помните, о чем предупреждал нас Сепирис: заяц — это наша связь с мечом.

Фон Бек бросил на меня тревожный взгляд:

— Вы уверены, что пришли в себя, мой друг?

— Надеюсь, — ответил я. Сейчас я старался не упустить из виду зайца, который несся вперед по тенистой тропе.

Скоро тропинка сузилась, и лошади стали спотыкаться о камни. Я спешился и повел лошадь под уздцы. Фон Бек и Алисаард последовали моему примеру.

Зверек терпеливо поджидал нас. Потом мы двинулись дальше.

Наконец, заяц остановился в том месте, где тропинка упиралась в огромный камень. Внизу мы увидели широкую долину, которую пересекала река, полноводная, как Миссисипи, дальше виднелся дремучий лес; казалось, в нем растут серебряные деревья. Я протянул руку к зайцу, но он отскочил в сторону. И в этот момент я неожиданно провалился во тьму и полетел через пустоту. До меня донесся смех Баларизаафа. Или мне это почудилось? Неужели мы снова попались в капкан эрцгерцога Хаоса?

Быть может, мы навечно обречены служить Лимбу?

Мне казалось, я падал несколько месяцев, даже лет, пока не осознал, что движение прекратилось, и я стою ногами на твердой земле, хотя и в полной темноте.

Какой-то голос позвал меня:

— Эй, Джон Дейкер, это вы там?

— Разумеется я, фон Бек. Где Алисаард?

— Она с графом фон Беком, — ответила Алисаард.

Двигаясь на ощупь, мы постепенно нашли друг друга и взялись за руки.

— Что это за место? — удивился фон Бек. — Очередная ловушка эрцгерцога?

— Возможно, хотя меня не оставляет ощущение, что нас сюда привел заяц. Фон Бек засмеялся:

— Ах вот что! Значит, мы, как Алиса, которая угодила в кроличью нору, да?

Я улыбнулся. Алисаард некоторое время молчала, явно озадаченная сравнением, потом произнесла:

— В землях Хаоса много мест, где полотно мультивселенной износилось до предела и миры пересекаются совершенно непредсказуемо. Поэтому составить карту переходов невозможно. Но все же некоторые проходы в другие земли существуют по несколько столетий на одном и том же участке. Вероятно, мы провалились в дыру в полотне, и таким образом сейчас мы можем быть где угодно…

— Или вообще нигде, а? — отозвался фон Бек.

— Именно так, — согласилась с ним Алисаард.

Мне же по-прежнему казалось, что заяц не случайно привел нас сюда.

— Нам велели найти чашу, которая укажет путь к рогатой лошади, а лошадь в свою очередь приведет к мечу. Я верю в способность Сепириса к предсказаниям. Так что нужно, не расслабляясь, начать поиски чаши.

— Даже если чаша здесь есть, — возразил фон Бек, — едва ли мы сможем увидеть ее, не так ли, мой друг?

Я наклонился и прикоснулся к полу: влажный. Повсюду стоял запах сырости. Я провел рукой дальше: похоже, мы в некоей подземной камере.

— Это сделано человеком, — заявил я твердо. — Наверняка здесь должна быть стена, а в ней — дверь. Пошли! — И я повел друзей вперед, пока мои пальцы не коснулись скользкой каменной стены. Мы двинулись вдоль нее, дошли до одного угла, затем — миновали другой. Камера имела ширину около двадцати футов. Наконец мы обнаружили деревянную дверь на железных петлях, запертую на огромный старинный замок. Я взял в руки кольцо и повернул его. Замок мягко щелкнул, будто его недавно смазали. Я дернул за дужку замка, и загорелся свет. Тогда я осторожно потянул за дверь, она подалась на один-два дюйма. Я заглянул вовнутрь.

Длинный коридор с низким потолком освещался электрическими лампочками, совсем, как в нашем двадцатом столетии. Справа виднелась еще одна дверь, а сам коридор поворачивал влево. Я нахмурился, не зная, как поступить.

— Похоже, мы заблудились в катакомбах средневекового замка, — шепнул я фон Беку, — но в то же время здесь — вполне современное освещение. Можете сами убедиться.

Мой спутник заглянул в коридор. Я услышал его тяжелое дыхание.

— В чем дело? — спросил я.

— Ни в чем, мой друг. Предчувствие… Где-то я уже видел это. Что, конечно, весьма маловероятно.

— Итак, что предпримем?

— Вы готовы к действиям?

— Конечно. Меня даже возбуждают эти приключения.

Мы вышли в коридор. Надо сказать, наша троица выглядела довольно своеобразно — Алисаард в доспехах из слоновой кости, я — в кожаных одеждах болотного воина; что касается костюма фон Бека, то он напоминал некую карикатуру на одежду двадцатого века. Мы осторожно двинулись вперед, пока не приблизились к повороту. Место казалось заброшенным, но в то же время, судя по освещению, им пользовались. Я внимательно всмотрелся в лампочку. Материал был мне неизвестен, но тем не менее она исправно работала.

Мы настолько увлеклись исследованием коридора, что не заметили, как одна из дверей открылась и оттуда вышел человек. Мы замерли, готовые сразиться с любым привидением или чудовищем. Правда, это был обычный человек. Но его одежда… Фон Бек даже ахнул от неожиданности.

Мы столкнулись лицом к лицу со штабным офицером нацистов! Он с сосредоточенным видом нес какие-то бумаги, но когда увидел нас — остолбенел. Мы молчали. Он нахмурился, потом, бормоча что-то под нос, отвернулся и зашагал в противоположную сторону, нервно протирая глаза.

Алисаард усмехнулась.

— Оказывается, в нашем положении есть какое-то преимущество.

— Почему он не заговорил с нами? — удивился фон Бек.

— Потому что мы — тени в этом мире и существуем здесь лишь частично, улыбка снова появилась на губах Алисаард. — Сейчас мы как раз те, кем нас, элдренов, называют в Шести Землях: призраки. Да, друзья мои, мы — призраки. Тот человек решил, что у него галлюцинации!

— И что же, все о нас так подумают? — нервно спросил фон Бек. Для привидения он слишком сильно потел. Он лучше меня знал, каковы будут последствия, если нас поймают эсэсовцы.

— Будем надеяться, — ответила Алисаард. Но она не могла знать этого наверняка. — Кажется, вид этого человека напугал вас, граф фон Бек! Наоборот, это он должен был испугаться вас!

— В этом я кое-что понимаю, — сказал я. — Сепирис мог найти способ сдержать свое обещание графу фон Беку, не упустив из виду и собственные цели. Вы говорили, что узнали этот коридор, фон Бек. Где же вы его видели?

Фон Бек наклонил голову, задумчиво поскреб затылок, потом извинился.

— Да, несколько лет назад я побывал здесь в обществе моего двоюродного брата. Он был ярым сторонником нацистов и хотел произвести не меня впечатление. Мы находимся в одном из так называемых тайных хранилищ нюрнбергского замка. В самом центре того, что нацисты считали своей духовной цитаделью. Говорили, что эти сводчатые хранилища существовали здесь еще до прихода римлян — своеобразное «основание» истинной Германии. Вскоре после моего посещения катакомб я узнал, что в хранилище строжайше запрещен допуск кого-либо, кроме высших чинов нацистской элиты. Не знаю, насколько это правда, но ходили слухи, что именно здесь Гитлер занимался черной магией и тому подобным. На самом деле, как мне кажется, в этом месте разрабатывали секретное оружие. Но в те дни нацисты еще делали вид, будто соблюдают пакт о ненападении, потому и скрывали подготовку к войне.

— Но Сепирис сказал, что заяц укажет нам путь к чаше, — напомнил я. — Что за чашу мы должны найти здесь, в Нюрнберге?

— Со временем мы это выясним, — Алисаард, очевидно, надоели наши разговоры. — Давайте продолжим поиски. Помните, сколь многое зависит от нас. В наших руках судьба Шести Земель, их народы и территории.

— Помню, где-то здесь было главное хранилище. Что-то вроде обрядового зала, мой брат придавал этому помещению особое, почти мистическое значение. Он называл его сосредоточением германского духа… Что-то вроде этого. Должен признаться, мне было скучно слушать его. Но, возможно, именно этот зал нам и нужно сейчас найти.

— Не помните дорогу туда? — поинтересовался я.

Он подумал немного.

— Мы, помнится, пошли туда, к дальней двери в том конце. Уверен, дверь выходит в главный зал.

Мы пошли следом за фон Беком. Мимо нас снова прошли нацисты, на этот раз двое, но только один из них заметил нас, и снова было очевидно, что он не поверил своим глазам. Если бы я был членом СС, то, вероятно, тоже видел бы всяких чертей и призраков.

Фон Бек чуть задержался перед дверью, очевидно, изготовленной уже в недавнее время, хотя и в римском стиле.

— Да, полагаю, за ней — тот самый зал, — объявил он. Потом заколебался. Открывать?

Сочтя наше молчание за согласие, он протянул руку к большому железному кольцу и попытался повернуть его. Кольцо осталось неподвижным. Тогда фон Бек навалился всем телом на дубовую дверь и толкнул что есть силы.

— Крепко заперта. Думаю, с той стороны установлены современные замки. Они не поддаются.

— Может быть, дело в том, — я обратился к Алисаард, — что наши тела невесомые, поэтому нашей силы недостаточно?

Алисаард предложила подождать, когда кто-нибудь придет сюда и откроет дверь.

Мы спрятались в ближайшую нишу и оттуда наблюдали за нацистскими офицерами, проходившими по коридору. Вооруженных солдат мы не видели очевидно, нацисты чувствуют себя здесь в полной безопасности.

Так мы прождали наверное с час и начали сомневаться в правильности нашего решения, когда один высокий, седовласый мужчина в черной с серебром форме, вышел из-за угла и направился прямо к нам. Он несколько походил на священника; в руках нес небольшую шкатулку. Мужчина остановился перед дверью, открыл шкатулку, достал оттуда ключ и вставил в скважину. Ключ без труда повернулся в замке с характерным звуком, и дверь распахнулась. В нос ударил затхлый запах.

Мы сразу же последовали за седым человеком внутрь. Да, стены хранилища, несомненно, были очень древними. Потолочные перекрытия поддерживалась множеством арок, поэтому мы не могли оценить площадь зала на глаз. Мужчина тем временем начал готовить помещение для какого-то ритуального действа, как это делают священники в церквах. Он зажег вощаной фитиль, а фитилем — большие свечи. На стенах заплясали огромные тени, поэтому нам нетрудно было спрятаться. Когда человек закончил приготовления, он ушел, заперев за собой дверь.

Теперь мы получили возможность оглядеться и начать поиски. В дальнем конце находился алтарь. На стене за ним — черно-красно-белая нацистская свастика, окруженная военными знаками отличия, причем были варварски искажены древние тевтонские символы. На алтаре мы увидели стилизованное серебряное дерево и изготовленную из золота фигуру вздыбленного свирепого быка.

— Вот такое нацисты хотели бы установить в наших церквах, — прошептал фон Бек. — Языческие идолы, их они называют символами истинной германской религии. Они почти столь же антихристианские, как и антисемитские. — Он с отвращением смотрел на алтарь. — Они худшие из нигилистов. Они даже не понимают, что разрушают все вокруг себя и ничего не создают взамен. Их изобретения столь же пустые, как изобретения Хаоса, с которыми я встречался. В них нет истинной истории, нет сущности, глубины, нет интеллекта. Это просто отрицание, грубое отторжение всех германских ценностей. — Фон Бек чуть не прослезился, произнося эти слова.

Алисаард взяла его за руку. Она мало понимала то, о чем он говорил, но глубоко сочувствовала ему.

— Давайте вернемся к цели нашего пребывания здесь, — мягко сказала она. Ради вас, мой дорогой.

Я впервые услышал, чтобы она так обращалась к нему, и ощутил укол ревности. О, как бы я хотел сочувствия от такой женщины, столь похожей на мою Эрмижад!

— Чаша! Чаша Грааля — вот что чаще всего упоминается в древних культовых легендах, — воскликнул он. — Но я не вижу здесь никакой чаши.

— Грааль? Помню, вы говорили при нашей первой встрече, что ваша семья как-то связана со Святым Граалем?

— Легенда, не более того. Мне рассказывали, что кое-кто из моих предков видел Грааль. По одной из версий легенды, предки владели чашей Грааля не для Бога, а для Сатаны. Я читал обо всем этом, когда искал доказательства, что происхожу от Беков, но без связи с нацистами. Так я добрался до карт и книг, относящихся к Средневековью… — Внезапно он замолчал: в коридоре послышались шаги. Мы быстро скрылись в тени одной из арок.

Дверь открылась, и тьму помещения пронзил луч яркого электрического света. В зал вошли три невысоких человека. Их лиц не было видно из-за высоких, жестких воротников френчей. Одежда незнакомцев напоминала форму военных священников определенного ордена, например, Рыцарей Тамплиеров. В руках они держали большие палаши, под мышкой — тяжелые железные шлемы, похожие на средневековые. В облике мужчин ощущалась варварская мощь, возможно, из-за их наряда. Они двинулись к алтарю, предварительно закрыв за собой дверь и заперев ее на замок. Один из них был очень худощав и слегка прихрамывал; другой полный, передвигался с трудом и тяжело дышал; третий шагал жестко, словно на шарнирах. Он откинул назад плечи и выпрямил спину, как человек, старавшийся выглядеть выше ростом, чем был на самом деле. Я протянул руку и коснулся фон Бека; моего спутника била дрожь.

Итак, перед нами три самых страшных злодея двадцатого столетия: Геббельс, Геринг и Гитлер. Наконец-то я получил возможность убедиться в справедливости того, что читал об их эксцентрической приверженности к мистике, вере в сверхъестественное предзнаменование, всякого рода странностей и невероятных причуд.

Эти трое полагали, что их никто не видит, поэтому начали читать наизусть строчки Гете. И в их устах слова великого поэта казались мне изуродованными, искаженными, святотатскими. Эти идеологи нацизма извратили идеи великого Гете, грубо приспособив романтические строки под свои грязные, человеконенавистнические концепции.

Геббельс шагнул вперед и зажег две большие свечи по обе стороны от алтаря.

Я чувствовал, что фон Бек едва сдерживается от неукротимого желания наброситься на этих врагов человечества. Я молча сжал ему плечо. Надо было выдержать до конца это действо. Сепирис хотел, чтобы мы пришли сюда. Он послал зайца, который привел нас сюда. Значит, мы обязаны наблюдать за ритуалом.

Меня поразила банальность зрелища. Молитвы, обращенные к древним богам, к Вотану и духам Дуба, Железа и Огня. Пламя свечей освещало их лица: Геббельс искаженная крысиная мордочка дрянного мальчишки, радующегося злой проделке; Геринг — серьезная пухлая физиономия; он едва ли верит в то, что говорит, более того, похоже, он пьян или принимал наркотики; Адольф Гитлер, Канцлер Третьего Рейха — его глаза походили на темные зеркала, бледное лицо светилось нездоровым блеском; он явно желал, чтобы слова молитвы исполнились, и он стал бы управлять миром так, как подсказывал ему замутненный, больной мозг.

Я взглянул на Алисаард: даже она ощутила ужасную силу этих трех существ.

— Да перейдет сила богов нашего древнего племени, богов, передавших свою мощь римским завоевателям, нашей Германии в этот судьбоносный час. — Это произнес Геббельс. Уверен, он сам не верил в то, что говорил, но вряд ли Гитлер и Геринг были настроены столь же скептически. — Одари же нас таинственным могуществом великих богов Старого Мира, надели нас темной, всесокрушающей энергией, которая поразит жалких последователей иудо-христианства, стремящихся покорить нашу древнюю страну. И пусть наша кровь — чистая, стопроцентная кровь наших бесстрашных предков, вновь наполнит наши вены и вольет вдохновение и волю, как в те времена, когда наши праотцы сражались с чуждыми, восточными религиями. Пусть Германия вновь станет свободной, богатой и единой страной!

Эта напыщенная галиматья длилась еще долго, Фон Бек начал проявлять нетерпение, мне и Алисаард становилось все скучнее.

— Теперь мы призываем Чашу, сосуд духовной сущности, подобную которой искал Парсифаль; Чашу Великой Мудрости, которую христиане похитили у нас и включили в свою мифологию, назвав Святым Граалем! — Геббельс бормотал нараспев, переминаясь с ноги на ногу. Ерзающий уродливый карлик! — Мы призываем Чащу, чтобы припасть к ней и испить Ее мудрости, которая так нужна нам сейчас!

Его словам вторили Гитлер и Геринг.

— Встанем же на колени и помолимся! — выкрикнул Геббельс. Он явно наслаждался этим кратким моментом власти над двумя другими вождями.

Два нацистских лидера послушно опустились на колени, только Геббельс остался стоять. Он протянул руки к алтарю.

— Здесь, в этом древнейшем из древних мест страны, где хранится Чаша еще с момента начала Времен, мы молим о ниспослании нам святого видения. Дай же нам утолить жажду мудрости! Одари нас властью древних богов, знанием наших пращуров, ниспошли уверенности и могущества. Мы должны знать свой путь. Мы должны выбрать: сосредоточить ли усилия на высвобождении энергии атома или уничтожить угрозу с Востока. Дайте нам знак, о великие боги. Мы должны получить от вас знак!

Для меня осталось тайной — разыгрывал ли этот спектакль Геббельс перед своими наивными зрителями или же действительно верил во всю эту чепуху, которую с таким вдохновением декламировал. Не знаю также, как эти заклинания способствовали тому, что произошло после, или все дело в присутствии фон Бека. Его семья некоим образом была связана с Граалем; точно так, как я имел отношение к мечу. Возможно, поэтому судьба и свела нас в великой и чрезвычайно важной борьбе за сохранение человечества, которую мы сейчас вели. Какую роль играл во всем этом Сепирис и насколько много он знал, не могу сказать, но очевидно, что его дар предвидения обеспечил наше появление в нужном месте и в нужный момент времени.

В мрачном подземелье зазвучала нежная музыка. В воздухе появился аромат цветущих роз. Она резко контрастировала с тяжелой, гнетущей атмосферой хранилища. Внезапно вспыхнул невиданно яркий белый свет. Но уже через мгновение он перестал слепить и, наоборот, доставлял удовольствие глазам. На алтаре появился источник музыки и аромата — простая чаша, золотой кубок.

Именно эту чашу христианские легенды называли Святым Граалем, а древние кельты — Сосудом Мудрости. Он существовал всегда, испокон веку, хотя и под разными названиями — как и меч, который мы разыскивали, как и я сам, Вечный Воитель. Геббельс, Гитлер и Геринг, потрясенные, глядели на неожиданно возникшее видение.

Я услышал, как Гитлер бормотал что-то похожее на клятву. Геринг начал чихать, он пытался встать на ноги. Геббельса же явно одолевали сомнения.

— Воистину! Воистину! — кричал он. — Мы воистину получили знак! Что же нам теперь делать? Следует ли избавиться от угрозы с Востока перед тем, как начать работы по созданию атомной бомбы? Сколько времени пройдет перед тем, как Россия нападет на нас? Или Америка и Англия оккупируют нас? Что нам делать? Наши завоевания были столь молниеносными, что не осталось времени обдумать их. Нам нужен вождь. Это действительно знак от старых богов? Они могут направить нас на истинный путь, который приведет к господству Германии в мире?

— Чаша не может говорить, герр Доктор, — неожиданно заявил Гитлер. — Что если взять ее в руки? Тогда истина раскроется вам. Разве не так?

— Нет-нет-нет! — Герингу удалось наконец подняться с колен, он тяжело задыхался. Глаза покраснели, из носа капало, по подбородку тянулась длинная струйка слюны. — Существует девушка. Девушка, которая охраняет Грааль. Рейнмейцен, да? Я знаю. Из Вагнера… — И он мерзко захихикал.

Мне трудно было поверить, что эти существа были теми, кто оказал колоссальное влияние на историю моего мира. Они вели себя, как неразумные дети. Разумеется, глубоко в натуре каждого скрывается инфантильность. Но дети верят, что могут достигнуть огромной власти над миром, не платя ничем за эту власть. А ценой часто становится рассудок того, кто стремится к власти. В каком-то отношении эти трое больше походили на гротеск, на карикатуры людей, которыми они когда-то были, чем те несчастные мутанты Хаоса, набросившиеся на нас раньше. Понимали они это или нет? Если понимали, неужели у них не убавилось желания остановиться, чтобы не сгинуть в полной тьме безумия?

— Да, — произнес Адольф с почти смехотворной многозначительностью. Рейнмейден. Валькирии. Сам Вотан. Эта чаша — лишь знак их присутствия.

Нелепая дискуссия продолжалась еще несколько минут. Полагаю, они сами не ожидали такого исхода. Ритуалы, которые они исполняли, служили укреплению их убежденности в правоте совершаемых действий. Мрачное подземелье под стенами нюрнбергского замка, специальные одеяния, заклинания — все должно способствовать оживлению слабеющей веры, опиравшейся лишь на наркотическое опьянение, быть подспорьем в поддержании надежды на собственное мистическое предназначение.

Я понял, что Грааль вовсе не появился в ответ на призыв Геббельса. Он появился потому, что там присутствовали мы или, точнее, фон Бек.

Я взглянул на своего друга: он находился в трансе и не отводил остановившегося взгляда от Грааля.

Гитлер шагнул вперед, маленькое лицо фюрера стало вдруг серьезным и решительным. Сияние, исходившее от чаши, подчеркивало его нездоровую бледность. Я не мог поверить, что столь ущербной личности позволено даже смотреть на Грааль, не то что прикасаться к нему.

И вот руки, уже обагренные кровью миллионов, протянулись к поющему кубку, глаза отражая волшебный свет, сверкали, как драгоценные камни, губы раскрылись.

— Понимаете ли вы, друзья мои, что это — источник энергии, который так нам нужен. Это сипа, которая позволит нам одолеть любого врага. Евреи, как всегда, смотрят в другую сторону, стремясь создать атомную бомбу. Мы нашли бомбу здесь, в Нюрнберге. Мы нашли ее в самой сердцевине нашей духовной цитадели! Вот энергия, способная уничтожить всю планету или построить ее заново и так, как мы этого захотим! Как ничтожно то, что называют наукой! У нас есть нечто несравненно более могущественное! У нас есть Вера! У нас есть Сила, более великая, чем Разум! У нас есть мудрость, превосходящая любые знания! У нас есть сам Святой Грааль! Чаша Беспредельного Могущества! — Руки Гитлера, похожие на черные клешни, были готовы схватить нечто столь чудесно святое, что мне стало физически нехорошо от одной этой мысли.

Но внезапно Чаша запела громче. Тональность пения изменилась, возникли ноты тревоги и предостережения. И в этот момент пальцы диктатора прикоснулись к сияющему золоту.

Крик Гитлера прозвучал громче пения чаши. Он упал навзничь и зарыдал. Его пальцы почернели, будто кожа сгорела до костей. Потом, как маленький мальчик, он сунул пальцы в рот и сел на пол.

Геббельс нахмурился. Он тоже протянул руки к чаше, но более осторожно. Снова Грааль зазвучал предупреждающе. Геринг, закрыв лицо руками, начал отступать.

— Нет, нет! Я не враг тебе!

— В наши намерения вовсе не входит насильно похитить чашу. Мы только искали возможности припасть к источнику мудрости, — Геббельс старался, чтобы его голос звучал успокоительно-благоразумно.

Он был явно напуган. Огляделся, будто искал пути к побегу. Тем временем его хозяин оставался на полу и, не выпуская пальцев изо рта, бормотал нечто нечленораздельное.

Опасаясь того, что чаша исчезнет так же внезапно, как появилась, я протянул к ней руки и тут же сообразил, что при ярком свете меня могут увидеть. Гитлер уже обернулся ко мне и прикрыл глаза рукой, чтобы лучше разглядеть меня. Решение пришло мгновенно: надо брать чашу!

— Фон Бек, — распорядился я, — только вы, я уверен, сможете взять ее в руки. Хватайте чашу. Это наш ключ к Мечу Дракона. Ну же, фон Бек, действуйте!

Три нациста стали приближаться к нам. Но они явно не были абсолютно уверены, что мы — призраки.

Геринг уставился на Алисаард — ему почудилось, что он видит Рейнмейден.

— Послушайте! — вскричал он. — Вы узнаете меня? На каком языке вы говорите — на верхненемецком?

Алисаард не могла его понять. Она показала на дверь.

— Она пытается подсказать нам правильное решение, — снова заявил Геринг. Она указывает. Да, указывает на восток!

— Возьмите чашу, друг мой, — настойчиво велел я фон Беку.

Я не имел представления, что будет с нами, если останемся здесь еще хоть на несколько минут. Поведение нацистов непредсказуемо. Если они убегут из помещения и запрут дверь — мы в ловушке.

Наконец фон Бек внял моим словам. Он очень медленно взял прекрасную чашу. Она лежала в его ладонях так уютно, будто всегда была тут. Пение стало еще более приятным для слуха, источаемый аромат — сильнее; сияние ослабло.

Я провел его и Алисаард мимо растерянных нацистов к двери. Нас не пытались остановить, они пребывали в замешательстве: то ли остаться на месте, то ли пойти следом за нами.

— Оставайтесь, — сказал я им так, как если бы разговаривал с собакой. Оставайтесь здесь. Алисаард отодвинула засов на двери.

— Да, — пробормотал Геринг. — Мы получили знак.

— Но Грааль, — начал Гитлер, — ведь он — источник нашей власти…

— Мы снова найдем его, — заверил его Геббельс. По-моему, меньше всего он хотел бы снова увидеть и Святой Грааль, и нас. Мы угрожали той странной власти, которой он обладал над своими товарищами по партии, особенно над Гитлером.

Мы закрыли за собой дверь. Могли бы и запереть ее, если бы смогли.

— А теперь, — предложил я, — мы должны как можно скорее оказаться в той, первой комнате. Подозреваю, там путь обратно в Хаос.

Фон Бек, держа в руках чашу, двигался будто в трансе, не отрывая от Грааля взгляда. Его красивое лицо выражало святой восторг. Не знаю, по какой причине, но его состояние тревожило меня.

Мы беспрепятственно добрались до двери и, открыв ее, шагнули во тьму. Я передвигался осторожно, за мной следом шла Алисаард, ведя за локоть фон Бека.

Затем Алисаард закрыла дверь, и сияние Грааля наполнило комнату. Но кроме своей тени на стене я насчитал еще три!

Маленькое существо оказалось радом со мной. Оно усмехнулось мне и приветственно взмахнул рукой.

Кривой Джермес! На нем больше не было формы болотного солдата.

Я взял его за руку.

— Зачем вы здесь, Джермес? Вы принесли новости из Маашенхайма?

— Я прежде всего на службе у Закона. У меня сообщение от Сепириса. — Его лицо стало мрачным, когда он добавил:

— Да, и новости из Маашенхайма, новости о поражении.

— Адельстейн? — Алисаард шагнула вперед. — Адельстейн пал?

— Еще нет, — печально вздохнул карлик, — но Маашенхайм полностью уничтожен. Те, кто остался в живых, спрятались в цитадели урсинов. Но сейчас Шарадим выслала самые крупные корабли, которые пройдут через Райские Колонны и нападут на урсинов. В каждой захваченной стране царит произвол и насилие. В Рутзенхайме Красных Плакальщиков превратили в рабов, их принуждают поклясться в верности Хаосу, в противном случае убивают. То же самое творится в Флуугенсхайме и, конечно, в Драахенхайме. Сейчас орды Шарадим оккупируют Гнеестенхайм. Элдрены и урсины продолжают сопротивляться. Леди Фализаарн, Принц Моранди Паг и Принц Гроаффер Рольм просили передать вам слова поддержки и пожелание успеха. Если Шарадим и ее приспешники захватят Меч Дракона раньше вас, то очень скоро Хаос прорвется и участь Адельстейна будет решена. Более того, женщины элдрены уже никогда не воссоединятся со своим народом… Слова Джермеса ужаснули меня.

— А что известно о Шарадим и ее мертвом брате?

— Я не слышал ничего, знаю только, что они вернулись в Хаос — завершить какое-то дело…

— Тогда и мы должны вернуться в Хаос, — решил я. — У нас есть чаша, о которой говорил Сепирис. Теперь нам надо найти рогатую лошадь. Но как попасть обратно в Хаос, Джермес, не знаете?

— Вы уже там, — несколько удивленно произнес Джермес и открыл дверь. Светило яркое солнце, приятно пахло тропическими фруктами, повсюду росли экзотические растения с большими, мясистыми листьями; в глубь леса убегала тропинка.

Стоило нам сделать лишь шаг, как в тот же миг Джермес, дверь и нюренбергское подземелье исчезли.

Лицо фон Бека выражало смятение.

— Я не выполнил свой долг! Почему же вы допустили, чтобы я ушел оттуда?

— В чем дело? — удивилась Алисаард. — Что случилось, мой дорогой?

— У меня был шанс убить их! И я не воспользовался им!

— Думаете, вы смогли бы убить их в присутствии этой чаши? Тем более у вас не было никакого оружия.

Он немного успокоился.

— Но ведь то была единственная возможность их уничтожить. И спасти миллионы людей! Второго такого шанса у меня уже никогда не будет!

— Можете не волноваться по этому поводу, — заверил я его. — Вы выполнили свой долг — но косвенно, в соответствии с методами Равновесия. Обещаю вам, что теперь они уничтожат сами себя благодаря тому, что произошло сегодня в хранилище. Поверьте мне, фон Бек, они теперь так же обречены, как и их жертвы.

— Это правда? — Он перевел взгляд с меня на чашу. Золотой сосуд больше не светился, но все равно чувствовалась огромная мощь, исходившая от него.

— Да, это правда, клянусь.

— Я и не знал, что вы обладаете способностью к предсказаниям, герр Дейкер.

— В этом случае — обладаю. Мои предсказания действительны лишь на короткое время.

Все трое эсэсовцев покончат с собой, и их тирания прекратится.

— Значит, Германия и весь мир освободятся от них?

— Да, от этого конкретного зла освободится. Освободится от всего, кроме памяти об их жестокости и варварстве.

— Я верю вам, — он глубоко вздохнул. — И тогда Сепирис сдержит свое обещание?

— Он сдержит обещание, как всегда. Ваша цель и его совпадают. Все наши действия связаны друг с другом, наши судьбы имеют много общего. Действие, предпринятое в одном параллельном мире мультивселенной, может дать результат совершенно в другом временном пространстве, расположенном, возможно, в тысячах кто знает, каких единицах измерения отсюда. Сепирис — слуга Равновесия. Насколько мне известно, их несколько — они перемещаются сквозь миллиарды временных плоскостей и циклов мультивселенной. Никто из нас не в состоянии знать всю картину или определить истинное начало или конец. Есть циклы внутри циклов, схемы внутри схем. Возможно, это мироздание конечно, но для нас, смертных, оно представляется бесконечным. Сепирис просто делает то, что может, дабы ни Закон, ни Хаос не получали полного преимущества.

— А как же Владыки Высших Миров? — спросила Алисаард. — Они могут объять все структуры?

— Сомневаюсь, — ответил я. — Их видение, может быть, еще более ограниченно в каком-то отношении, чем даже наше видение. Бывает, что пешка добивается большего, чем король или ферзь.

Фон Бек покачал головой, потом спокойно проговорил:

— Интересно, наступит ли когда-нибудь время, когда боги и богини перестанут воевать друг с другом?

— Такие периоды возможны в циклической истории миллиардов миров. Наступит время, когда Владыки Высших Миров и весь механизм космической мистерии прекратят свое существование. Тайна их разрушения, как мне кажется, лежит в нас, хотя нам еще только предстоит осознать собственное могущество. Вот, наверное, почему они так боятся смертных.

— И что же это за могущество? Хотя бы намекните нам, Вечный Воитель, Алисаард умоляюще взглянула на меня.

— Полагаю, это просто сила, способная постигнуть мультивселенную, причем необязательно сверхъестественная.

Джунгли внезапно превратились в океан расплавленного стекла, который бушевал вокруг под порывами ветра, но не обжигал нас.

Фон Бек закричал, споткнулся, с трудом удержав чашу в руках. Алисаард подхватила его и помогла подняться на ноги. Я бросился к своим спутникам.

— Достаньте Акторис! — крикнул я Алисаард. — Пусть он снова укажет нам тропу!

В тот момент, когда девушка сунула руку в мешок за камнем, Грааль опять начал петь. Теперь он пел совсем по-иному, не так, как прежде, мягче и спокойнее. Стеклянный океан медленно стих. Волны улеглись, и мы увидели тропу, которая пролегала между ними.

Держа перед собой чашу Грааля, фон Бек повел нас вперед к берегу. На нас воздействовала сила, гораздо более могучая, чем влияние Акториса. Сила Закона и Равновесия. Очевидно все, происшедшее с нами до настоящего момента, было под контролем Сепириса. Но каков же смысл этого действия?

Мы подошли к берегу. Взобравшись на дюны, мы оглядели равнину, которая тянулась перед нами бесконечным зеленым ковром. Мы обернулись — океан из стекла исчез. Позади нас уже не было дюн, только ровная, плоская равнина, такая же, как и впереди.

Я увидел человека — он неторопливо приближался к нам. Его черно-серебристые одежды чуть шевелил легкий ветер. По седым волосам и облику патриарха я узнал эрцгерцога Баларизаафа. Он остановился и приветственно поднял руку.

— Простите меня, но я не подойду к вам ближе. Тот предмет, который вы несете, смертельно опасен для моего здоровья! — Он улыбнулся, как бы подшучивая над самим собой. — Должен признать: мне не нравится присутствие этого предмета на моей земле. Если вы готовы меня выслушать, то я могу предложить вам сделку.

— Я не желаю иметь дела с Хаосом, — ответил я. — Разве вы этого еще не поняли? Он усмехнулся в ответ.

— О, Вечный Воитель, как плохо вы разбираетесь в самом себе. Бывали времена, и еще будут, когда вы поклянетесь в верности именно Хаосу…

— Могу вас заверить, эрцгерцог Баларизааф, — упрямо продолжил я, — что в настоящий момент у меня нет никаких обязательств перед Хаосом. Я сам себе господин и намерен таковым остаться.

— Да, вы всегда были таким, Воитель, независимо от того, на чьей стороне служили. В этом, как мне кажется, и заключается секрет вашего выживания, Поверьте мне, я испытываю только восхищение… — Он прокашлялся, будто смутился собственным словам. — Я уважаю ваши убеждения, Господин Воитель. Но я предлагаю изменить вашу судьбу на период по меньшей мере одного полного цикла мультивселенной, спасти себя от ужасных переживаний, уже известных вам. Заверяю, если вы откажетесь сейчас, то впереди вас ждет еще больше боли и страданий.

— Мне говорили, что судьба одарит меня тихим, мирным местом и возможностью быть снова с моей Эрмижад, — сказал я с твердым намерением сопротивляться его аргументам, какими бы разумными и надежными они ни казались, — Короткая передышка, отсрочка, не более того. Служите мне, и вы получите почти все, о чем мечтаете. Причем немедленно.

— Эрмижад?

— Точно такую же, как она, вы даже и не заметите разницы. Даже еще красивее. И она будет обожать вас, как никого другого раньше.

Я рассмеялся, что крайне удивило его.

— Вы воистину Владыка Хаоса, эрцгерцог Баларизааф. У вас богатейшее воображение. Вы убеждены, что все смертные жаждут той власти, которой обладаете вы. Я же люблю индивидуальность в ее сложности. Я пришел к пониманию этого с тех пор, как начал страдать от галлюцинаций, которые создает это место, воздействуя на человеческий мозг. Если я не смогу узнать женщину, которую любил, мне не нужна замена. И мне нет дела до того, любит она меня или нет! Я люблю Эрмижад такой, какая она есть. Если же я смогу воссоединиться с ней, хотя бы на короткое время, то это более чем справедливо после всего пережитого мною.

— В таком случае у вас есть, что попросить у меня. Мне же надо от вас немногое: примите Меч Дракона от моего имени. С женщинами элдренами практически покончено. Шарадим и Фламадин правят всеми Шестью Землями Колеса. Если вы окажете мне эту небольшую услугу, чтобы я мог присоединить эту небольшую часть мультивселенной под свой контроль, тогда я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть вам Эрмижад. А здесь игра закончена, Господин Воитель. Мы выиграли. Что еще вы можете сделать? Вам же предоставляется возможность немного позаботиться о себе самом; Зачем же вечно быть в пасынках у собственной судьбы, верно?

Да, соблазн был велик, не скрою, и все же мне нетрудно было сопротивляться Баларизаафу после того, как я увидел отчаянное выражение на лице Алисаард. Отказавшись выполнить долг перед элдренами, я лишусь права на воссоединение с женщиной, которую любил. Я обратился к фон Беку:

— Друг мой, не могли бы вы немного приблизить чашу Грааля к эрцгерцогу, чтобы он смог получше разглядеть ее.

Баларизааф издал ужасный, гневный и одновременно испуганный возглас. Фон Бек начал приближаться к нему с чашей в руках, и кожа на лице эрцгерцога, казалось, стала вспучиваться, будто кипела. За считанные секунды Баларизааф сменил тысячу лиц, и ни одно из них не было человеческим.

Потом он вдруг исчез.

Обессиленный, я упал на колени, дрожа всем телом и всхлипывая. Только теперь я понял, чему я сопротивлялся, как желанно было для меня его предложение.

Друзья помогли мне подняться.

Холодный ветер прошелестел по высоким травам. Ветер, как мне показалось, был порожден не Хаосом, а влиянием Грааля. Я еще раз поразился могуществу чаши, которая действовала и в самом сердце Хаоса.

— Она здесь, — прошептала Алисаард, — рогатая лошадь здесь.

Прямо к нам, высоко подняв голову, будто приветствуя нас, двигалось животное, шкура которого переливалась то серебром, то золотом. Лоб лошади был увенчан рогом. Алисаард восхищенно улыбнулась, когда лошадь доверчиво подошла к ней и ткнулась носом ей в руки.

Чей-то, знакомый голос, но не голос эрцгерцога Баларизаафа произнес:

— Теперь я возьму чашу.

Перед нами стоял Сепирис. Я заметил боль в его глазах. Он протянул большую черную руку к фон Беку.

— Она моя, — возразил фон Бек.

— Чаша не принадлежит никому, — строго и даже гневно ответил Сепирис. Чаша — объект власти и могущества. Всякий, кто попытается завладеть ею, будет наказан за жадность и глупость. Я не ожидал услышать от вас таких слов, граф фон Бек!

Фон Бек наклонил голову.

— Простите меня. Герр Дейкер сказал, что вы дали мне возможность запустить механизм самоуничтожения нацизма.

— Да, это так. Теперь нацисты включены в неумолимый ход судьбы благодаря вашим смелым действиям здесь. Вы много сделали для своего народа, фон Бек.

Глубоко вздохнув, фон Бек вручил чашу Грааля Сепирису.

— Благодарю вас. Я могу считать свою миссию выполненной.

— О да. Если желаете, можете вернуться в свою страну и свое время. У вас нет обязательств передо мной.

Но фон Бек нежно поглядел на Алисаард и улыбнулся мне.

— Я, пожалуй, останусь, Владыка Сепирис, хочу досмотреть, чем все это закончится…

Сепирис, казалось, был доволен ответом, но в его Глазах я прочитал тайный страх.

— В таком случае вы должны следовать за этой лошадью, — сказал он. — Она приведет вас к Мечу Дракона. Скоро, очень скоро Земли Колеса полностью перейдут в подчинение Хаосу. Эта земля пока держится, потому что окружена другими землями, но когда падут и они, Хаос воцарится повсюду. Грядет эра террора, даже Болота Ужаса не могут сравнится с тем, что ожидает мир. Ничто не сможет выжить и сохранить первоначальную форму. А вы навсегда окажетесь в ловушке. Вы навечно станете жертвами прихотей Баларизаафа, который будет в тысячу раз могущественнее, чем сейчас! — Он помолчал и вздохнул. — Ну как, вы по-прежнему хотите остаться здесь, граф фон Бек?

— Да, конечно, — надменно ответил мой аристократический друг. — Еще осталось несколько немцев в мире, которые понимают, когда речь идет о долге!

— Да будет так! — сказал Сепирис. Он спрятал чашу среди складок одежды и исчез.

Не имея представления о том, что ждет нас впереди, мы последовали за единорогом, который вел нас по мелководному озеру со странного цвета водой.