"Интимные отношения" - читать интересную книгу автора (Олдфилд Элизабет)

Глава 2

Энни вздыхала, переодеваясь из полосатой сорочки и кожаных брюк в поношенную красную тунику и леггинсы. Она надеялась, что ее неудачи исчерпаются хотя бы на время вчерашними неприятностями. Однако утреннее происшествие с машиной, а затем тщетные попытки найти хотя бы еще одну точку сбыта означали, что она вступила в новую полосу невезения. Значит, ее ждет еще третья неприятность, а если так, то что это будет? Потоп, голод или нашествие стрекоз-мутантов? Скорее всего, полное разорение.

Энни заплела волосы в толстую косу и закрепила ее золотистой лентой. Думай о хорошем, приказала она себе. Пусть ее теперешний заработок не мог обеспечить им с Оливером нормальное существование, но у нее было немного денег в банке, чтобы безбедно прожить еще шесть месяцев, а там ситуация непременно должна измениться к лучшему… неужели нет?

Да, все будет хорошо. Хоть владельцы магазинов и не взяли сейчас ее вещи из-за неблагоприятной финансовой конъюнктуры, но все они похвалили их качество, отметили довольно низкие цены и пообещали связаться с ней сразу же, как только положение улучшится. И наверняка найдутся еще магазины, где ее товар примут сразу. Она уже поискала в «Желтых страницах» такие магазины и завтра же свяжется с их хозяевами.

Тут ее взгляд упал на полосатую сорочку. Все утро ее волновало ощущение, что этот тонкий поплин когда-то был на теле Гарсона Деверилла, а сейчас она носит его на своем, что материал скользил по его слегка загорелой коже — и, может, по курчавым темным волосам на его груди, — а сейчас касается ее более светлой кожи. И это ощущение возбуждало ее.

Энни провела пальцами по сорочке. Между ними явно возникла какая-то симпатия. Но она пропала, когда он узнал ее имя. Почему его отношение так изменилось? Энни сто раз задавала себе этот вопрос и в конце концов решила, что могла принять простое любопытство за настороженность и враждебность. Такое вполне могло быть. Возможно, после инцидента на дороге она получила легкий шок, и у нее в голове все перепуталось. Этим же, наверное, и объясняется ее странное желание, чтобы Гарсон Деверилл привлек ее к себе и поцеловал.

Но тогда в чем причина этого любопытства? Если ее имя что-то значило для него, то что именно?

Положив сорочку, Энни перешла из своей маленькой, с низким потолком спальни в еще меньшую комнату Оливера. Пытаться объяснить поведение человека, которого никогда до этого не видела и никогда больше не увидишь, — пустая трата времени. Сорочка будет сегодня выстирана, а завтра отправлена. И с этой отправкой непонятный Гарсон Деверилл будет отправлен вон из ее головы.

Убирая комнату малыша — поправляя пуховое одеяло с динозаврами, укладывая его любимого медвежонка на подушку, выметая перья из-под кровати, — Энни предавалась невеселым размышлениям. Оливер упорно не хотел назвать причину вчерашней драки, но, может быть, она возникла из-за его отца — вернее, его отсутствия? Может быть, тот, другой мальчишка насмехался по поводу его таинственно отсутствующего отца?

У нее защемило сердце. Ужасно, если станет известно, что она тетка Оливера, а вовсе не его мать, как все думают, — какие же еще насмешки придется вытерпеть Оливеру?

Энни присела на край его кровати. Она растила Оливера с самого раннего детства, и он верил, что она и есть его мать. Но примерно год назад она решила, что он достаточно большой, чтобы узнать правду. Она взяла альбом с фотографиями, усадила его рядом с собой и объяснила, что его матерью была Дженни, ее сестра.

— Но она такая же, как ты, — сказал Оливер, вглядываясь в фотографию.

— Это потому, что мы были близнецами. Я очень любила Дженни, а перед тем как она умерла — тебе тогда была всего неделя, — она попросила меня позаботиться о тебе, и я дала ей слово. Даже несмотря на то, что у тебя тогда была ярко-красная мордашка и ты был абсолютно лысый. Малыш рассмеялся.

— А теперь ты меня очень любишь, — заявил он, залезая к ней на колени. Энни крепко обняла его.

— Я люблю тебя больше всех на свете. Но если ты хочешь называть меня тетей и рассказать своим друзьям о…

— Нет. Мне жалко, что моя первая мама умерла, — торжественно произнес Оливер, — но теперь ты моя мама.

Она часто напоминала ему о Дженни, беспокоясь, чтобы он не забыл о том, что она ему рассказала, но малыш, казалось, был вполне доволен тем обстоятельством, что у него, как он выражался, «было две мамы».

Энни поправила одеяло. Год назад Оливер был удовлетворен также и ее объяснениями по поводу того, что незадолго до его рождения родители решили жить порознь, но неделю назад он вдруг начал неожиданно задавать вопросы. Где дом его отца? Чем он занимается? Почему не приезжает навестить его?

Она рассказала ему, не вдаваясь в детали, что его отец живет в Лондоне, что он музыкант. Но от ответа на его третий вопрос она постаралась уклониться. Как она могла сказать пятилетнему малышу, что его родной отец не проявляет к нему никакого интереса? Не могла, поэтому сказала, что он очень занят. Но Оливер был смышленым ребенком, и она знала, что долго обманывать его не удастся.

Она нахмурилась. Может быть, написать еще раз этому бессердечному и беззаботному Лукану Чезаре?

Но она знала, что это бесполезно. Не сомневалась, что он не ответит.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Энни попыталась сосредоточиться на том, что было видно из окна. Она снимала один из двух крытых соломой коттеджей, которые принадлежали Бобу и Мейвис Райт, пенсионеру-библиотекарю и его жене, которые жили на «Ферме». Из окна был виден покрытый гравием двор, кирпичный сарай, гаражи и сама «Ферма» — дом из желтого камня викторианской эпохи.

Энни грустно улыбнулась. Издалека «Ферма» выглядела привлекательно и солидно. На самом же деле дом обветшал и давно нуждался в ремонте, точно так же, как коттеджи и сарай.

Энни перевела взгляд на вывешенное объявление: «Продается». «Ферму» пытались продать уже больше двух лет, но желающих купить не находилось.

И слава Богу, подумала Энни, поднимаясь. В настоящее время Райты гостили у своей дочери в Австралии, а Энни попросили приглядывать за домом. Сейчас как раз наступило время ежедневного обхода. Она спускалась по лестнице, когда зазвонил телефон. У нее замерло сердце. Может быть, кто-то из владельцев магазинов все-таки передумал? Моля Бога, чтобы это было именно так, Энни взяла трубку, но это оказался Уильям Прайс, агент по недвижимости, который занимался продажей «Фермы».

— Извини за беспокойство, детка, — сказал Уильям, который, несмотря на свои пятьдесят лет и крепкую семью, всегда замечал хорошеньких девушек, а Энни отдавал особое предпочтение, — но не могла бы ты сделать мне одолжение? Один человек уже дважды приезжал смотреть «Ферму» и сейчас…

— Но я никого не видела, — удивленно прервала его Энни.

— Конечно, ведь первый раз он приезжал на Пасху, когда вы с Оливером гостили у твоего дяди в Йоркшире. Мне кажется, он просто ехал мимо, заметил объявление о продаже и решил зайти посмотреть. Особого впечатления «Ферма» на него не произвела, и я не удивился, что он больше не появлялся. Но представляешь, ни с того ни с сего он объявился вновь и попросил еще раз показать ему дом сегодня утром. Он приезжал, когда тебя не было.

Энни почувствовала беспокойство.

— Но вы объяснили ему, что…

— Не паникуй, — успокоил Уильям. — Я все ему объяснил. Но так как коттеджи продаются вместе с «Фермой», он хочет взглянуть и на них, сегодня днем. К сожалению, я буду занят с клиентом, поэтому хочу попросить тебя, во-первых, предупредить о его приезде мистера Кокса, а во-вторых, показать ему все, что его заинтересует. «Ферма» и во второй раз не произвела на него впечатления, поэтому, скорее всего, это ничем не закончится. Ты сделаешь это для меня? - спросил он, и Энни услышала в трубке чьи-то голоса.

— Да, конечно, но…

— Я знал, что ты мне не откажешь. Большое спасибо, детка, — сказал агент. — Он приедет около половины третьего. Пока.

Когда он повесил трубку, Энни поморщилась, Уильям так торопился, что забыл назвать имя посетителя, но, кто бы тот ни был, хорошо бы он приехал вовремя, потому что она должна будет забрать Оливера из школы ровно в три. Хотя прогулка по усадьбе не должна занять много времени, подумала она.

Энни прошла по кирпичной дорожке через маленький сад, где в изобилии росли желтые и карминные цветы, и вышла к воротам. Она улыбнулась, подумав о том, что известие о неожиданном посетителе вряд ли заставит ее соседа навести у себя порядок, зато наверняка испортит ему настроение.

Семидесятилетний вдовец Берт Кокс по утрам работал в саду «Фермы», днем смотрел телевизор, а по вечерам спорил о политике в деревенском пабе. Ему очень не нравилось, когда этот заведенный порядок приходилось нарушать из-за каких-нибудь приезжих, которые суют свой нос куда не надо, как он выражался.

Энни оглянулась, услышав за спиной шум приближающегося автомобиля. Она видела, как он пересек лужайку, подъехал к воротам «Фермы» и наконец въехал во двор. Ее глаза расширились от удивления: автомобиль оказался низким черным «мазерати», а вылезший из него человек — Гарсоном Девериллом. Она почувствовала, как зачастило сердце. Хоть она рассказала, что живет в Лидден-Мэгноре, но не уточнила, где именно, значит, он выследил ее.

— Вы решили забрать ее лучше раньше, чем позже? — спросила она, когда он подошел к ней.

Она держалась дружелюбно, но равнодушно. Ни в коем случае нельзя показывать, как она рада видеть его. Даже если радость переполняет ее, даже если трудно сдержать улыбку. Также ни в коем случае нельзя показать, что она догадалась о цели его приезда — извиниться за то, что он был с ней резок, и объяснить причину. Жаль только, что он застал ее в повседневной одежде.

Гарсон Деверилл переспросил:

— Простите?

— Ваша сорочка. Я собиралась выстирать и выгладить ее днем, но если она нужна вам сейчас…

— Не нужна.

— Нет? — спросила она, разыгрывая удивление. — Тогда зачем же вы приехали?

— Я знаю, что приехал раньше времени, но Уильям Прайс сказал, что вы покажете мне коттеджи. У Энни отвисла челюсть.

— Так это вы… вы приезжали сегодня утром смотреть «Ферму»:? — запинаясь, спросила она.

— Да, — подтвердил Гарсон Деверилл, откидывая со лба волосы, разлохмаченные ветром.

Энни с трудом собралась с мыслями. Будет он выслеживать ее! Будет он извиняться!

— Вот откуда вы узнали мое имя, — сказала она. После секундного замешательства он кивнул.

— В мой первый приезд сюда мистер Прайс сообщил, что вы живете здесь с сыном.

Она не стала возражать. Как и все в округе, агент по недвижимости не сомневался в том, что Оливер ее сын, и она не разубеждала его. Правду знали только близкие друзья, или же она сообщала ее при важных обстоятельствах и всегда просила сохранять тайну.

— Думаю, мистер Прайс сообщил вам также, что коттеджи сданы в аренду и мы с моим соседом только что подписали договор еще на год? После истечения этого срока мы хотели бы продлить договор об аренде. Остаться здесь навсегда. — Энни сразу перешла к самому главному для себя вопросу, который беспокоил ее с того самого времени, когда Райты выставили «Ферму» на продажу.

— Да, он сказал мне об этом, — ответил Деверилл.

Энни нахмурилась. Значит, ее первое впечатление, что отношение Гарсона Деверилла к ней стало вдруг настороженным и враждебным, когда он узнал ее имя, было верно. Ведь и сейчас его тон почти враждебен, а в глазах — ледяной холод. Да уж, он не тот человек, который будет скрывать свои симпатии или антипатии, но чем же Энни могла вызвать такую неприязнь?

Задумавшись, Энни вдруг пришла к выводу, что, видимо, планируя купить «Ферму», он собирается выкинуть их с Бергом на улицу, как только истечет срок аренды, и чувство вины, которое он испытывает по этому поводу, трансформировалось в неприязнь к ней самой — так часто случается с людьми, когда они хотят успокоить свою совесть. Ведь именно она была тем упрямым жильцом, который не хотел выезжать. Ведь именно она стала укором его совести. Значит, именно она и является его врагом. Но если он действительно собирается лишить их с Бертом дома, то он тоже ее враг.

Энни подергала завиток шелковистых волос, который выбился из косы. Может ли такое быть на самом деле, или просто у нее разыгралось воображение? В конце концов Уильям ведь сказал, что он не так уж и горит желанием купить «Ферму».

Ее мысли прервал скрип несмазанной двери. Это ее сосед вышел из коттеджа, чтобы забрать у ворот свою ежедневную пинту молока. Он был одет в рубашку с короткими рукавами, шлепанцы и красные подтяжки. Энни улыбнулась. Низенький, худощавый, с белыми волосами, ореолом окружавшими его голову, Берт всегда напоминал ей престарелого эльфа.

— Это мистер Деверилл, — представила Энни. — Он покупает «Ферму» и хотел бы осмотреть коттеджи. Ничего, если он начнет с вашего?

Берт бросил на них хмурый взгляд.

— Мне кажется, у меня нет выбора, не так ли? — сказал он и, сделав им знак следовать за собой, вошел обратно в дом.

У коттеджа была низкая дверь, и Гарсону Девериллу пришлось пригнуться, чтобы войти.

— Ну и верзила же вы, — прокомментировал Берт, когда тот выпрямился.

— Говорят, что так, — ответил Гарсон Деверилл спокойно и улыбнулся.

То ли из-за небольшого размера комнаты, то ли оттого, что она была заставлена мебелью — там был и старомодный буфет из красного дерева, и обеденный стол, и заваленный газетами диван, — но Гарсон Деверилл действительно казался очень высоким, очень широкоплечим и очень мужественным. Энни тайком наблюдала за ним из-под опущенных ресниц. Раз уж он враг, его нельзя игнорировать.

— Приехали из Лондона? — спросил Берт, стараясь перекричать телевизор, который он из принципа не захотел выключать.

— Да, у меня там квартира, — ответил Гарсон Деверилл.

Старик фыркнул.

— К нам сюда многие пытаются втереться, чтобы дышать нашим деревенским воздухом. Правда, Энни?

— Да уж, — согласилась она, вспоминая, как изменилось отношение Берта к ней самой.

Когда она переехала сюда, Берт относился к ней тоже недоброжелательно, но после того, как она несколько раз предложила сходить в магазин, угостила его своим вареньем, пригласила пару раз на ужин, презрительное отношение было забыто, и теперь они с Оливером входили для него в понятие «мы», а не «они».

— Давайте, идите наверх, вниз, всюду суйте свой нос, — враждебно продолжал Берт. — Энни, проводи его, — приказал он.

Энни кивнула и пошла к лестнице.

— Кроме того, что я чужак и везде сую свой нос, он, наверное, подозревает, что я еще и клептоман и постараюсь набить карманы тем, что плохо лежит? - спросил Гарсон Деверилл, когда они поднимались по лестнице.

Энни ослепительно улыбнулась.

— Осторожность никогда не помешает. Она провела его по всему дому, что заняло совсем немного времени, при этом она заметила, что ничто не ускользнуло от его внимательного взгляда. Точно так же, как и утром при осмотре «фольксвагена», а потом и ее самой.

— Я заметил, что вы интересуетесь лошадьми, — сказал он Берту, когда они вернулись в гостиную. Он указал на расписание, лежащее на столе. — Вы часто ездите на скачки?

— Не так часто, как хотелось бы, — ответил старик. — Своего транспорта у меня нет, а договариваться, чтобы подвезли, довольно хлопотно. Вы уже закончили?

Гарсон Деверилл кивнул.

— Да, спасибо, что вы не отказали мне в возможности осмотреть дом, несмотря на то, что я не смог поставить вас в известность заранее. Я вам очень благодарен, сэр, — сказал он и улыбнулся.

Хозяин поднялся.

— Не за что, — ответил он с внезапным великодушием.

Энни с изумлением наблюдала, как они пожимают друг другу руки. У Гарсона Деверилла на самом деле была обольстительная улыбка, но Берта не обольстишь. Он прекрасно понимает, какую угрозу представляет для него новый хозяин «Фермы». Через год он может лишиться дома. И все же, как только Деверилл назвал его сэром, он растаял, а сейчас дружески пожимает ему руку.

Энни повела Гарсона Деверилла к своему дому в полном молчании. У садовых ворот, выкрашенных белой краской, она остановилась.

— Сдача домов в аренду может приносить неплохой доход, — сказала она, но, если вы собираетесь перестраивать коттеджи и затем поднимать плату за них, вряд ли это имеет смысл. Пройдут годы, пока это окупится.

— Правильно, — ответил он, — но я всегда могу их продать.

Энни нахмурилась. Может быть, она ничего не понимала в делах, но никогда не думала, что новый владелец захочет продавать строения усадьбы по отдельности.

— Ну конечно, можете, — согласилась она. — Но коттеджи всегда входили в усадьбу, и продать их отдельно было бы нарушением традиции. Во всяком случае, я так считаю, даже если вы придерживаетесь другого мнения, — строго сказала она и зашагала впереди него по дорожке.

Войдя вслед за ней в низкую дверь ее дома, Гарсон Деверилл выпрямился и огляделся вокруг.

— Просто не верится, — проговорил он.

Хотя коттеджи были одинаковы и по размерам, и по архитектуре, дом Энни был в два раза светлее и, казалось, в два раза больше, чем соседний, — это было достигнуто благодаря ее умению создавать уют и долгим часам упорного труда. Неровные стены были недавно побелены, на решетчатых окнах висели цветные ситцевые занавески, образцы ярких вышивок скрашивали темный угол. Пол был выскоблен, отлакирован и покрыт циновками из водорослей. Мебель была дешевой, и ее было немного.

— Это чисто внешний эффект, — сказала Энни. — Здесь так же, как и в доме мистера Кокса, балки изъедены жучком, стародавний водопровод, а крыша протекает при каждом сильном дожде.

— Даже если и так, я все равно потрясен. Энни было приятно слышать похвалу, хотя она злилась на себя за то, что слова человека, настроенного по отношению к ней явно критически, что-то для нее значили.

— Спасибо, — заметила она, — правда, я была ограничена в средствах.

— Вы когда-нибудь учились, как оформлять интерьер? — поинтересовался Гарсон Деверилл.

— Нет. Я, между прочим, изучала французский. У меня есть диплом.

От удивления он поднял брови.

— Вы учились в университете?

— Вы считаете, мой коэффициент умственного развития не позволяет этого? - с улыбкой спросила Энни.

— Да нет, я не сомневаюсь в ваших умственных способностях, — ответил он, но эти слова как комплимент не прозвучали. — И где же вы применяете свое знание французского языка?

— После окончания университета я работала переводчиком в МИДе, но, — Энни пожала плечами, — потом ушла. Ну а моя мать преподавала оформление интерьера, и от нее я унаследовала интерес к дизайну, подбору цветов и тому подобному.

— Ваша мать преподаватель? — спросил Гарсон Деверилл.

— Она умерла шесть лет назад.

— А ваш отец?

— Они умерли одновременно. Погибли в автомобильной катастрофе, — коротко ответила Энни и нахмурилась. Почему этот незнакомый человек интересуется ее личной жизнью? И почему она ему отвечает? Проведя его в самый конец дома, она развела руками. — А вот это и есть кухня моей мечты.

Смежное с гостиной помещение было ненамного больше чулана. Правда, его единственное окошко выходило в яблоневый сад, но поместиться в нем смогли только глубокая каменная раковина с краном холодной воды, древняя газовая плита и проржавевший холодильник.

Заглянув внутрь, Гарсон Деверилл произнес:

— Да, я ошибался.

— И как видите, довольно сильно, — язвительно заметила Энни.

— Но вы не можете за это на меня смертельно обидеться, — заметил он и, бросив на нее взгляд, добавил:

— Как бы сильно вам этого ни хотелось. — Он еще раз осмотрел кухню. — Но здесь нет места, для микроволновой печи.

— Нет, поэтому я хотела поставить ее в сарай. Райты разрешили мне использовать сарай под мастерскую, — объяснила она.

— Уильям Прайс сказал мне об этом, как и о том, что вы за это не платите.

Не таят ли эти слова угрозу для нее? Может быть, он намекает на то, что когда он станет хозяином «Фермы», то будет брать с нее плату за сарай?

— Не плачу, потому что сараем не пользовались годами и, прежде чем оборудовать там мастерскую, мне пришлось вывозить вековую грязь, сметать паутину и красить стены. Райты сказали, что, приведя сарай в приличное состояние, я оказала им огромную услугу. Я оказываю им и другие услуги, например приглядываю за «Фермой» в их отсутствие, — сказала она в свою защиту.

— А зачем вам вообще микроволновая печь? — поинтересовался он.

— Сушить цветы. Это значительно сокращает время и повышает производительность. Правда, не все цветы можно сушить в микроволновке, но розы, хризантемы и фиалки подходят для этого просто идеально. И крупные листья, такие, как у клена и вяза и… — Энни остановилась, сама удивляясь тому, как ее понесло. — Райты к тому же разрешают мне рвать цветы в своем саду.

— Что касается сарая… если у «Фермы» появится новый хозяин, вы хотели бы, чтобы все осталось по-прежнему?

— Да, и Берт хотел бы остаться садовником. Вы наверняка заметили, как хорошо он справляется с этой работой. Я могла бы платить за сарай, но только не слишком много, — осторожно сказала она.

— Но вы и так за коттедж платите очень мало. Энни не поняла, было ли это замечание простой констатацией факта или очередной угрозой в ее адрес. К тому же ее раздражало, что при ее довольно высоком росте — метр семьдесят пять — ей приходилось смотреть на него снизу вверх.

— А я и должна платить мало, учитывая состояние, в котором он находится, заявила она.

— Низкая арендная плата и послужила причиной, почему вы сняли именно его, когда четыре года назад переехали сюда из Йоркшира от своего дяди?

— Да. — Она напряглась. — А откуда вы все знаете?

— Я спросил Уильяма Прайса. Я навел у него справки о вас и вашем сыне. Когда собираешься жить с людьми бок о бок, в этом есть смысл, — спокойно ответил Гарсон Деверилл и указал на узкую лестницу. — Пожалуйста, я за вами.

Энни поднималась по лестнице с поджатыми губами. Может быть, в этом и есть смысл, но ей совершенно не нравилось, что он наводит о ней справки, тем более что он еще не принял окончательного решения о покупке «Фермы».

— Это ванная, это комната Оливера, а это моя, — объясняла она, открывая перед ним двери быстрым, нетерпеливым движением.

Заглянув в первые две комнаты, Гарсон Деверилл зашел в ее спальню. Стены спальни Энни выкрасила в светло-лимонный цвет, который в сочетании с зеленым и белым повторялся на занавесках.

— Это одна из ваших композиций? — указал он на прелестную корзинку с высушенными пионами на туалетном столике.

Энни кивнула и показала на вазы, полные лепестков и листьев, которые наполняли комнату легким ароматом.

— Я также составляю ароматические смеси из сухих цветочных лепестков.

Гарсон Деверилл, следуя своей привычке, подверг комнату тщательному и всестороннему осмотру, а затем повернулся к Энни.

— У вас есть приятель?

Энни сжала кулаки. Значит, ему не хватает тех сведений, которые он успел собрать, и он собирается совать нос в ее личную жизнь? Ну и нахал! Все же он наверняка уже узнал, что она одинокая мать.

— Простите? — переспросила она тоном, который должен был заставить его прекратить расспросы.

Его синие глаза пробежали по цветному покрывалу на постели, затем взглянули прямо на нее.

— У вас есть приятель?

У нее упало сердце. Мало того что в его взгляде ясно читалось сексуальное влечение, так он еще заставил ее вдруг осознать, что она находится с ним наедине в своей собственной спальне. И ни души во всем доме. Энни закусила губу. Может быть, из-за того, что он нарушил уединенность комнаты, где она одевалась и раздевалась, где она спала, где мечтала, но она вдруг ощутила, что Гарсон Деверилл — настоящий мужчина, а она слабая и мягкая женщина.

— Уверена, вы уже поинтересовались у Уильяма Прайса, живу ли я одна или делю крышу с каким-нибудь мужчиной, — съязвила она.

— Да, поинтересовался, — признался он, глядя ей прямо в глаза. — И мистер Прайс ответил, что нет.

Энни уперла руки в бока.

— Но все же вы опасаетесь, что толпы моих поклонников с утра до ночи осаждают мои ворота? Нет. И я не вывешиваю в сумерках красный фонарь на крыльце, не надеваю декольтированных топов, облегающих шелковых юбок и сетчатых колготок!

Как и утром, у него поднялись уголки губ.

— Какая потрясающая картинка, — растягивая слова, произнес он. — Хотя лично я считаю, что в тех брюках, которые были на вас утром, вы завлекли бы гораздо больше клиентов. Ваши длинные ножки и крепкая маленькая попка в черной коже — ммм, у меня чешутся руки.

Энни смотрела на него, не в силах произнести ни слова. У нее тоже чесались руки — врезать по его высокомерной роже. Но к возмущению примешивалось чувство смутного удовлетворения при мысли о том, что, несмотря на непонятную антипатию, он испытывает к ней влечение, пусть даже чисто физическое.

— У вас пунктик насчет черной кожи? — ледяным тоном произнесла она.

— Это зависит от того, кто ее носит. — Его глаза скользнули вниз. — Если это гибкая, с упругой грудью…

— Отвечаю на ваш вопрос — в моей жизни нет мужчины, — заявила Энни и, выскользнув из комнаты, спустилась по лестнице.

Она вынуждена была убежать. Во-первых, чтобы не слышать продолжения описания, явно выходящего за рамки приличия, а во-вторых, сейчас, когда Гарсон Деверилл смотрел на нее, чувствовалось, что он мысленно раздевает ее — и это действовало на нее возбуждающе. У нее болезненно затвердели соски и тепло разлилось по всему телу.

Господи, хоть бы он не заметил! Но эти синие глубокие глаза мало что пропускали. Для Энни возбудиться от одного лишь мужского взгляда было в новинку. Тень пробежала по ее лицу. Даже Дирку, которого она когда-то считала идеалом, это никогда не удавалось.

— У вас, наверное, есть ключи от «Фермы»? — спросил Гарсон Деверилл, через несколько минут спустившийся вслед за ней. — Не проведете меня к ней?

У Энни даже живот подвело. Она так хотела, чтобы он уехал, чтобы она могла успокоиться. Но самое главное — она так хотела, чтобы он отказался от мысли купить «Ферму»!

— Вы уже дважды осматривали ее, — пробурчала она.

— Я бы хотел посмотреть в третий раз, — твердо ответил он и добавил:

— Пожалуйста.

В какую-то долю секунды Энни хотела сказать, что не помнит, куда засунула ключи, но потом решительно взяла их со столика у окна.

— Пошли, — вздохнула она и вышла. — Если вы купите «Ферму», то будете жить здесь постоянно или приезжать на выходные? — спросила она, когда они шагали по медового цвета гравию.

— Буду приезжать на выходные, — ответил Гарсон Деверилл, — но поскольку шестьдесят процентов времени я провожу в путешествиях, то на все выходные не получится.

— Если вы так много путешествуете, то не лучше было бы купить усадьбу там, откуда легче добираться до аэропорта? — предложила она.

— Может быть, но… — Он пожал плечами. Энни отперла дверь, и они вошли в холл. Выцветшие желтые обои, темно-коричневые стены и дубовый пол придавали ему вид благородной запущенности, которая была характерна и для всего дома.

— А что думает ваша жена по поводу этого приобретения? — поинтересовалась Энни.

Хотя Гарсон Деверилл не производил впечатления женатого человека, но кто знает — а Энни вдруг ощутила странную потребность знать это.

— У меня нет жены, — коротко ответил он. Она изучающе посмотрела на него.

— А как насчет подружки?

— Тоже нет.

У него заходили желваки. Видимо, он понял, что раз он сам расспрашивал агента по недвижимости, то не может возражать и против ее расспросов — хотя они ему и не нравились.

Энни ослепительно улыбнулась.

— Может быть, вы закоренелый холостяк?

— Если вы намекаете, что я голубой, то нет, — ответил Гарсон Деверилл. — Я на сто процентов нормальный мужчина.

— Ну и прекрасно, — проговорила Энни, скользя глазами по его фигуре, точно так же, как и он некоторое время назад, хотя в отличие от него она постеснялась представить его обнаженным. Это могло слишком уж сказаться на ее нервной системе. — Наверное, женщины увиваются вокруг вас, — широко улыбнулась она, упиваясь своей местью.

— Путешествуя столько, сколько я, трудно устанавливать с кем-либо взаимоотношения, не говоря уж о том, чтобы поддерживать их, — ответил он и быстро перешел в другой конец комнаты, чтобы заглянуть в небольшую каморку, которую миссис Райт использовала для шитья.

— А что бы вы предприняли для приведения «Фермы» в приличное состояние? - неожиданно поинтересовался он.

— Я? — удивленно спросила Энни.

— Вы.

Когда Энни оставалась присматривать за «Фермой», она часто в голове все здесь переделывала и поэтому точно знала, что хотела бы изменить. Но так же точно она знала и то, что вопрос был задан просто так, поскольку Гарсон Деверилл не хотел продолжать разговор о своей личной жизни.

— Внизу я бы устроила оранжерею с выходом из гостиной, — сказала она, — ну и конечно, я бы переоборудовала кухню и подсобные помещения.

— Переоборудовали бы как?

— Для начала я бы соединила эти два чулана с кухней, — сказала Энни, проходя в облицованную белым кафелем кухню образца 40-х годов, — тогда на кухне можно было бы обедать.

— И поставили бы сюда микроволновую печь? — усмехнулся Гарсон Деверилл. Она слегка улыбнулась.

— Микроволновку, посудомоечную машину, холодильник, морозильную камеру и всякие современные приспособления. Рядом с хозяйской спальней и второй спальней я бы устроила ванные комнаты, — продолжала она, когда они поднялись на второй этаж, а ту, которая здесь сейчас, я бы полностью переоборудовала: провела бы центральное отопление, сделала двойные рамы, ну и конечно, изменила бы интерьер. — Она искоса посмотрела на него. — Безусловно, это серьезный ремонт, и пройдет много месяцев, прежде чем сюда можно будет переехать. И стоить это будет десятки тысяч фунтов, а если прибавить сюда стоимость усадьбы, вряд ли такие расходы необходимы для того, чтобы всего лишь проводить здесь выходные дни.

— Ну, это по-вашему, — сказал он.

— По-моему, — кивнула Энни. — И если вы любитель ресторанов и ночной жизни, Лидден-Мэгнор не для вас.

— А разве я говорил, что люблю ночную жизнь?

— Нет, но такое возможно. Да, я забыла еще одну вещь…

Он поднял глаза к небу.

— Неужели?

— Вам придется все время находиться здесь, чтобы наблюдать за ремонтом. Мастера здесь хорошие, но всегда по ходу работ возникают различные вопросы.

После того как они осмотрели каждую комнату и вернулись на первый этаж, Гарсон Деверилл, облокотившись на перила лестницы, спросил:

— А не слишком ли вы настроены против?

— Против? — переспросила Энни.

— Насколько я знаю, Райты очень хотят продать усадьбу, и Уильям Прайс также весьма заинтересован в сделке, так что вряд ли они поблагодарят вас за то, что вы вставляете им палки в колеса.

Энни вспыхнула. Он был прав. Возможно, она думала только о себе, и все-таки, даже если не принимать во внимание вопрос об аренде коттеджа, сама перспектива жить бок о бок с Гарсоном Девериллом, пусть даже в редкие выходные, наполняла ее непонятными опасениями.

— Я просто объясняю вам реальное положение дел, — возразила она. — Вы сами сегодня утром говорили о том, как непросто было бы для вас выкроить время для ремонта машины, а ремонт дома потребует гораздо больше времени.

Он засунул руки в карманы брюк, при этом тонкая шерсть обтянула его длинные ноги.

— Вы правы, — согласился он.

— Переезд сюда означает также бесконечные дрязги с соседями, не говоря уже о тех, кто привык здесь охотиться, — продолжала Энни.

Его поза раздражала ее. Его мужское достоинство буквально выпирало из брюк.

— Да уж, — пробормотал он.

Казалось, он засомневался. Возможно, она действительно вставляет Райтам палки в колеса — это останется на ее совести, — но, может быть, Гарсон Деверилл теперь передумает? Может быть, оставит ее в покое? Пожалуйста. Пожалуйста!

Он вынул руки из карманов и выпрямился.

— Насколько я знаю, вы забираете сына из школы, — сказал он.

— Что? Да. Каждый день. О, Господи, я не думала, что уже так поздно! - воскликнула Энни, с ужасом глядя на часы. — Я должна была забрать его пять минут назад. — Она поспешила к выходу. — Извините, но Оливер ждет, я должна ехать.

Гарсон Деверилл вышел вслед за ней.

— Я довезу вас до школы на своей машине, — предложил он, когда она заперла двери.

— Спасибо, я могу поехать и на своей. — Тут она похлопала рукой по карману. — Мне надо сходить за ключами от машины.

— Моя машина припаркована у входа, и на ней мы доберемся быстрее.

— Все равно, — упрямилась Энни. Но он уже открыл дверцу «мазерати».

— Садитесь.

— Вы случайно собак не дрессируете? — спросила Энни.

Он улыбнулся.

— А это мысль — на случай, если наступят тяжелые времена. Садитесь, девушка. Она не двинулась с места.

— А если я послушаюсь, вы погладите меня по головке и дадите печенье?

Гарсон Деверилл опять улыбнулся.

— Если вы откажетесь, я вас нашлепаю по вашей симпатичной попке, — ответил он.

Энни поспешно забралась в машину, чтобы он не выполнил свою угрозу. Она не хотела, чтобы он ее подвозил, но на его машине действительно получится быстрее, а сейчас в первую очередь надо было думать об Оливере.

— Школа находится за лугом, — сказала она. Он кивнул.

— Я видел.

— Надеюсь, с Оливером все в порядке, — проговорила Энни, когда они выехали на дорогу. — Без конца слышишь ужасные истории про детей, которых оставили без присмотра буквально на несколько минут.

— С ним все будет в порядке.

— Но ему всего пять лет, и, хотя здесь вроде бы все спокойно и я его предупреждала, чтобы он не разговаривал с незнакомыми людьми, всегда…

Гарсон Деверилл положил руку на ее колено.

— Успокойтесь, — сказал он.

Энни судорожно сглотнула. Еще минуту назад она с ума сходила от тревоги за малыша, сейчас же все ее чувства были поглощены этим прикосновением теплых, сильных пальцев. Казалось, нервы на пределе, по телу пробежала дрожь. Почему Гарсон Деверилл так сильно действует на нее?

— Я спокойна, — заявила она, героическим усилием заставив себя солгать, и он — слава Богу — убрал руку.

Когда «мазерати» завернул за угол церкви XV века и поехал вдоль луга, Энни с тревогой стала вглядываться вперед. Увидев среди расходящихся ребятишек двух маленьких мальчиков в синих пиджаках и серых шортах, спокойно ожидающих родителей возле школы, она облегченно вздохнула.

— Вон Оливер, — сказала она.

— Да, слева, — тихо ответил Гарсон Деверилл.

Энни удивленно взглянула на него. Он угадал или знал? Откуда? Может быть, среди прочей информации, которую выдал ему словоохотливый Уильям Прайс, он рассказал, что у мальчика темные кудри; брови дугой и широкий рот — все три черты, унаследованные им от Лукана Чезаре, — а может, просто сказал, что Оливер зачастую напоминает чумазого херувима. Вот и сейчас галстук у него сбился в сторону, один серый шерстяной носок натянут до коленки, другой спустился до самой пухлой щиколотки.

Как бы то ни было, Гарсон Деверилл, видимо, интересовался мальчиком. И сейчас он внимательно рассматривал его через стекло автомобиля.

Когда «мазерати» подъехал ближе и Оливер увидел внутри Энни, у него округлились глаза.

— Это мистер Деверилл, — представила Энни, вылезая из машины, чтобы обнять и поцеловать мальчика, как она это делала обычно при встрече. — Он осматривал «Ферму» и предложил подвезти меня.

Гарсон Деверилл улыбнулся в открытое окно.

— Привет, Оливер!

Оливер улыбнулся ему в ответ.

— Привет.

— Вы не сможете подвезти домой и его приятеля? — спросила Энни, зная, что его мать всегда опаздывает. — Нам по пути.

— Простите? — Гарсон Деверилл, казалось, не слышал ее, уйдя в собственные мысли. — Ах да, ну конечно.

— Здорово! — воскликнул второй мальчишка, не отрывая восторженного взгляда от машины. Но тут за его спиной раздался автомобильный гудок, и, увидев подъезжающий «форд», он вздохнул:

— За мной приехала мама.

Не скрывая восторга, Оливер забрался на заднее сиденье роскошного автомобиля.

— Давай-ка пристегнемся, — сказал ему Гарсон Деверилл и застегнул на нем ремень безопасности.

Ребенок сиял.

— Ну как ты сегодня? — спросила его Энни, когда они двинулись по направлению к коттеджу.

— В порядке, — ответил Оливер, при этом его широкая улыбка свидетельствовала о том, что самый прекрасный момент в его жизни как раз сейчас. Он наклонился вперед. — Как называется эта машина?

— «Мазерати шамал». Это итальянская машина.

— Очень красивая. Когда я вырасту, у меня будет такая же, — заявил он.

— Вот и я так решил, когда был в твоем возрасте. Как видишь, сбылось. Кто твоя учительница?

— Миссис Малкольм.

Гарсон Деверилл улыбнулся ему в зеркало заднего вида.

— Она тебе нравится?

— Да. Только когда не заставляет нас тренироваться завязывать шнурки.

— Тебе это трудно?

— Нет, легко-прелегко!

— А как насчет чтения?

— Тоже легко, — ответил Оливер. — Мы вот эту книжку сейчас читаем. А примеры решаем вот эти. — Он с воодушевлением показывал Девериллу свои книжки.

Энни с растущим удивлением прислушивалась к их беседе. Оливер, правда, всегда дружески болтал с людьми, которых хорошо знал, но незнакомых стеснялся. Сегодня он разошелся.

Может быть, потому что его прокатили на такой замечательной машине? Или на него тоже действует обаяние Гарсона Деверилла? Поистине огромное обаяние. Она сама пала его жертвой сегодня утром, потом он отключил его, узнав ее имя. Следующей жертвой был Берт, а вот теперь Оливер.

— Спасибо, что подвезли, — коротко поблагодарила Энни, когда они подъехали к дому.

Гарсон Деверилл отстегнул ремень и помог мальчику выбраться из машины.

— Когда-нибудь я тебя еще покатаю, — сказал он ему.

Тот подпрыгнул от восторга.

— Обещаете?

— Вот тебе крест, — ответил Гарсон Деверилл, делая соответствующий жест.

— Мам, можно я пойду расскажу дедушке Берту, что я приехал на «маз… мазерати»? Энни кивнула.

— Только загляни сначала в окно, посмотри, не спит ли он, — предупредила она.

— Хорошо, — ответил Оливер и вприпрыжку побежал к коттеджам.

— Дедушке Берту? — переспросил Гарсон Деверилл.

— Мистер Кокс называет Оливера внуком, а меня дочкой, — ответила Энни. Вы серьезно собираетесь еще раз покатать Оливера?

Он кивнул.

— Ведите ли, я все-таки решил купить «Ферму». Она вся сжалась.

— Купить?

— Господи помилуй, это что — конец света? — усмехнулся Гарсон Деверилл и влез в машину. Открыв окно, он помахал ей на прощание:

— Пока.

На этот раз Энни, стоя на дороге, смотрела ему вслед. Она гадала, какое третье несчастье посетит ее, и вот оно — тут как тут.