"Открой свое сердце" - читать интересную книгу автора (Эшли Дженнифер)

Глава 7 Праздник в горах

Иган знал – ему следует уйти. Но разве мог он оторваться от ее сладких губ? Отнять жаждущие руки от ее плеч под халатом?

Она была как солнечный луч в шотландских горах, тем более драгоценный, что его здесь нечасто увидишь. Иган таял, словно снег на горной вершине, пригреваемый летним теплом.

Тихо застонав, Зарабет прижала его к себе. Он сжал ее бедра, наслаждаясь округлостью ягодиц. Она пахла лавандой и вином с пряностями, которое пила, чтобы согреться после ночной вылазки.

«Прекрасная женщина, я могу целовать тебя ночь напролет».

Он понимал – она не откажет ему, если он попросит. Усталая, напуганная, она доверяла ему. Он мог бы уложить ее в постель, освободить от тонкой ночной рубашки, зарыться лицом в грудь и вдыхать аромат ее тела.

Он мог бы целовать ее шею, посасывать соски, провести губами вниз до пупка, а потом спуститься к нежному местечку меж ног, чтобы целовать, пробовать и наслаждаться Потом он снова поцеловал бы Зарабет в губы, погружаясь в ее глубины.

Вот его самое заветное желание.

И тут Игана окружили призраки прошлых лет. Непрошеным встало перед ним лицо отца Зарабет в ту ночь, когда он признался, почему должен покинуть Нвенгарию. Олаф торжественно кивнул и положил руку на плечо Игану.

– Благодарю тебя, друг мой! Я знаю, что она полюбила тебя. Ты был очень добр, что пощадил ее.

– Но кажется, мне лучше уехать, – ответил Иган. Он все еще горел от поцелуя Зарабет, такого жаркого, что у него перехватило дыхание.

Олаф согласился:

– Только для того, чтобы не ранить Зарабет, если она увидит тебя еще раз. Но знай – я доверяю тебе ее жизнь. Уверен, ты никогда не причинишь ей вреда.

Видение растаяло. Иган застонал. Зачем Олаф явился из далекого прошлого, чтобы мучить его сейчас?

Иган оторвался от губ Зарабет, чувствуя, как ее пальцы судорожно вцепились ему в плечи. Взяв ее руки в свои, он легонько отстранился.

– Девочка, вам лучше лечь.

Она пристально смотрела на него, ее губы влажно блестели от поцелуев. За окном туча закрыла луну, серебряная дорожка на озере померкла. Волшебство ушло!

– Иган…

– Мы не должны этого делать.

– Мне нельзя поцеловать вас в знак дружбы?

– Это был вовсе не дружеский поцелуй, и вы это знаете.

Она рассердилась и бросилась к окну.

– Огромное спасибо, Иган Макдоналд.

– За что?

– Зато, что дали понять, что по-прежнему считаете меня ребенком.

– Я этого не говорил.

Она окатила его суровым взглядом.

– Мне уже двадцать три, из них пять лет я прожила в несчастливом браке. Невинной девочки больше нет. А теперь мужчина, которого я считала другом, гладит меня по головке и называет младенцем, который ничего не смыслит.

Иган изумленно смотрел на Зарабет, потом спросил, ткнув пальцем на свои губы:

– Неужели подобное сорвалось с моих губ? Вы слышали эти слова, видели, как мои губы двигаются, произнося их?

Она с жаром воскликнула:

– Но вы так подумали, и вы знаете, что я права. Милая Зарабет, по уши влюбленная в своего горца! Нужно быть снисходительным к бедняжке.

– Вот как, вы и думаете за меня? Велю кузенам не дожидаться отныне моих распоряжений. Пусть идут и спрашивают вас, что я от них хочу.

– Иган Макдоналд, вы несете чепуху.

– Как и вы, Зарабет Нвенгарская.

Она стояла, упершись руками в бока.

– Кричите громче! Прибегут Хэмиш и Джейми, чтобы узнать, что тут стряслось. Тогда моя репутация уж точно погибла.

Иган шагнул к ней. Гнев и волнение воспламенили его кровь.

– Надо было раньше думать, прежде чем целовать меня.

– Целовать вас? Не смешите – это вы меня поцеловали.

– Помню, как вы встали на цыпочки и схватили меня за пояс.

– Самовлюбленный глупец!

– Не я же смотрел жадными глазами, как горец вылезает из ванны!

Она стиснула зубы.

– Вы будете попрекать меня этим до конца жизни?

– Думаю, да.

Она была так прекрасна в своем гневе, тело натянуто как струна, и такое волнующее!

– Вам не воспользоваться этим как предлогом, чтобы снова поцеловать меня.

Игану захотелось весело, от души рассмеяться.

– Если мне очень захочется вас поцеловать, я найду, как это сделать. Но что будет, если вы сами захотите меня поцеловать?

– Не захочу. – Она окатила его волной царственного презрения. – Уверена.

– Отлично. – Он указал на дверь. – Я буду вон там, попытаюсь соснуть часок-другой.

Зарабет указала на свою постель:

– А я буду вон там, попытаюсь заткнуть уши, чтобы не слышать вашего храпа.

Он окаменел.

– Ну, девочка, вы своего добились.

Она забеспокоилась:

– Добилась чего?

– Оскорбили шотландца – лэрда – в его собственном доме. Что ж, приму ответные меры.

– Какие меры?

– Что-нибудь придумаю. Лэрд вправе сам решать, как вершить правосудие.

Что-то сверкнуло в ее потемневших глазах. Ужас, даже паника. Промелькнуло и погасло. Может, ему показалось? Зарабет устало вздохнула:

– Вы снова меня дразните. Это никогда не прекратится.

– А чем здесь еще развлекаться, в этакой глуши?

Повернувшись на каблуках, Зарабет отправилась в постель.

– Я ложусь спать. Кажется, это единственный способ избавиться от ваших насмешек. Она забралась на продавленный матрас и накрылась одеялом с головой. Иган насмешливо фыркнул, глядя на холмик под одеялом, и вышел, качая головой.

Зарабет и понятия не имела, как он хотел бы продолжать дразнить ее, особенно в постели. Спор не укротил его желания, зато вынудил ее выговориться. На несколько минут она вновь обрела самое себя и прямо сказала Игану, что думает о нем и его деспотичных замашках.

Он закрыл за собой дверь ее спальни. К нему вновь вернулось хорошее расположение духа, а тело продолжало страдать. Но если такой ценой можно было вернуть Зарабет к жизни, он готов спорить с ней хоть каждый день.

После злоключений Олимпии было бы естественным ожидать, что девушки захотят вернуться в Эдинбург. Но Адам сообщил, что они упросили родителей остаться.

Иган стал в их глазах настоящим героем – ведь это он нашел Олимпию. Фейт даже попыталась сбежать из дому, чтобы Иган и ее спас. В последнюю минуту ее поймал отец и отправил спать до ужина.

– В любом случае, – хныкала Олимпия, – Адам Росс устраивает в конце недели бал. Будет несправедливо, если мы его пропустим.

В конце концов, родительские сердца смягчились.

– Им всего-то и надо, что похлопать ресницами, – грустно закончил рассказ Адам, – чтобы папочки в лепешку расшиблись, стараясь угодить дочкам.

Иган проворчал:

– И Мэри хочет, чтобы я взял в жены одну из них?

Адам кисло улыбнулся.

– Так действует проклятие Макдоналдов. Однако благодари Бога, приятель, что они гостят не в твоем доме.

За завтраком Джейми сидел, насупившись, подбирав остатки яичницы хлебной коркой. Хэмиш и Ангус напали на след похитителей и бросились в погоню. С ними поехали Адам и Дугал. Иган, однако, настоял, чтобы Джейми остался в замке. Парень был слишком молод, чтобы воевать с наемными убийцами.

Зарабет сидела за столом рядом с Иганом и почти не разговаривала. Казалось, она начисто забыла об их поцелуе и последовавшей за ним ссоре. Она спокойно ела, не глядя на Игана.

Иган проворочался всю ночь до рассвета на своей койке в галерее. Произошедшее накануне зажгло огонь в его крови, и ему никак не удавалось потушить пожар. Вдруг Джейми спросил:

– Дядя, на ком из них ты женишься?

– Что? – Иган с трудом очнулся от воспоминаний о сладких губах Зарабет. – Ты имеешь в виду этих дебютанток? Я не женюсь ни на одной из них, парень.

– Но тебе придется жениться, дядя. – Джейми взглянул на Зарабет, ища поддержки. – Не могли бы вы его убедить?

– Джейми, я думаю, нужно посмотреть парочку других молодых леди, – откликнулась Зарабет. – Твоя тетя говорила, что у нее на примете целый список.

Иган фыркнул:

– Еще парочку? Лучше ни одной.

Синие глаза Зарабет засверкали, словно озерная вода в солнечный день.

– Вам придется знакомиться с молодыми леди, коль скоро вы должны выбрать невесту.

– Точно, – сказал Джейми. – Прислушайся к доводам рассудка, дядя.

– Твой отец был бы лэрдом после моей смерти. Меньшее, что я могу сделать, – это позаботиться, чтобы его сын унаследовал то, что ему причитается.

– Но это неразумно! Тебе давно следовало жениться и обзавестись двумя десятками детей. Да и отец не хотел владеть поместьем. Он говорил мне это, когда я был еще ребенком.

Иган ловил на себе пристальный взгляд Зарабет. Настроение за столом поменялось. Никто не шутил, дело принимало серьезный оборот. И она это чувствовала. Иган сурово сказал Джейми:

– Больше ни слова об этом.

Но Джейми не сдавался.

– Да, он говорил мне! Он хотел наслаждаться жизнью, жить в городе, а не заниматься этими развалинами.

– Выйди из-за стола, Джейми.

– Но, дядя…

– Я велел тебе молчать, а ты твердишь свое. Прочь из-за стола.

Джейми открыл было рот, но, заметив, как разозлился Иган, замолчал. Схватив остаток буханки, он почтительно поклонился Зарабет и выбежал из зала. Полы килта взметнулись, обнажив тощие бедра.

Зарабет снова принялась за еду. Она глотала крошечные комочки овсянки, которую миссис Уильяме сварила специально для нее. Повариха сдобрила блюдо маслом и сахаром и добавила шепотку корицы. Она просияла, когда Зарабет похвалила ее стряпню.

Аромат корицы напомнил Игану о его беспокойном детстве, когда любимцем всех обитателей замка был младший брат Чарли. Он мог очаровать кого угодно.

– Затею Джейми нужно прекратить, – заявил он. – Было забавно изображать перед молодыми леди Чокнутого Горца, но теперь, когда выяснилось, что им небезопасно здесь находиться, мне больше не смешно.

Взгляд Зарабет сделался серьезным.

– Джейми нужно, чтобы вы его похвалили.

– Ему нужно задать хорошую взбучку.

– Он старается вам угодить. Ведь его отец погиб, когда он был совсем мал, не так ли?

– Джейми было четыре года.

– И вы ему вместо отца.

Иган покачал головой.

– Я редко здесь бывал в его детские годы. Мой отец заботился о нем, пока был жив. Потом настал черед Ангуса и Хэмиша.

– Конечно, они не могли заменить ему отца.

Она попала в больное место. Иган не владел умением Зарабет прятать чувства под маской. Зато он умел громко и зло ворчать, пока другие не оставят его в покое. Он решил испытать этот фокус на Зарабет. Положив ложку, она невозмутимо взглянула на него.

– Джейми хочет, как лучше, – заявила она. – Вы глава семьи и должны продолжить род.

– Как глава семьи я сам решаю, кто будет продолжателем рода.

Она приподняла бровь. Она всегда умела так смотреть на него, вынуждая спорить с самим собой. Он наклонился к Зарабет.

– Буду крайне признателен, если вы не станете участвовать в этой затее.

Зарабет улыбнулась. Как близко ее губы! Она повторила его слова, сказанные накануне:

– А чем здесь еще развлекаться, в этакой глуши?

Ее дыхание отдавало корицей. А губы были бы сейчас так сладки на вкус, стоит лишь наклониться…

Иган решительно откинулся на спинку стула.

– Больше никаких дебютанток! – прорычал он.

С невозмутимым видом Зарабет опустила ложку в кашу.

Зарабет, которую он когда-то знал, могла бы вылить овсянку ему на голову. Эта новая Зарабет просто положила кашу в рот и улыбнулась.

Вечером Хэмиш принес новости. Он и люди Игана гнались за похитителями до Инвернесса. Там негодяев арестовали. Главарь и трое его подручных предстали перед судом магистрата и теперь сидели за решеткой, ожидая приговора. Они признались, что некий иностранец заплатил им, чтобы они похитили Зарабет с корабля, который потом затонул у входа в бухту. В случае неудачи они должны были захватить ее любым способом.

Похитители не знали, как зовут иностранца и где его можно найти. Он заплатил им в английских фунтах. В результате поиска, предпринятого в Инвернессе и прилегающих районах, были обнаружены иностранцы – несколько пожилых французов, приятелей местных лэрдов. Больше никого не нашли.

Казалось, дело закрыто.

Однако Зарабет знала – это не так. Наемников поймали, но, если Себастьян хочет, чтобы Зарабет доставили в Нвенгарию живой или мертвой, он не остановится. Найдет новых наемников…

Но пока что она решила наслаждаться жизнью в Шотландии.

Наступил вечер бала. Зарабет чувствовала, как теплеет у нее на душе, когда остановилась карета и она вошла в двери Росс-Холла. Дом сиял огнями, отгонявшими осенний холод, в саду были развешаны гирлянды бумажных фонариков. Из открытых дверей доносились музыка и смех, из окон лился теплый золотистый свет. В огромном доме собрались семьи соседей и старые друзья, как бывало у них, когда отец давал бал. Здесь царила дружеская, непринужденная обстановка – услада ее одинокому сердцу.

Адам взял ее за руку и подвел к брату Пирсу, который радостно ее приветствовал. Зарабет улыбнулась. Среди гостей сновала Мэри, исполняя роль хозяйки дома. Лицо у нее было озабоченным. Зарабет услышала ее мысли, прозрачные и беспокойные: «Вдруг принцессе не понравится бал? И что, если Иган снова выкинет какую-нибудь глупость?»

Она спиной чувствовала жар – значит, Иган где-то рядом. Упрямо соблюдает обещание не сводить с нее глаз. Сегодня он выглядел отменно в парадном килте и фраке. Через плечо красовалась перевязь из шотландки.

– В таком случае вам придется танцевать со мной все танцы, – не оборачиваясь, сказала Зарабет.

– Да. Так и задумано.

– Другие дамы выплачут глаза.

Иган растерялся:

– Почему?

Зарабет раскрыла веер и принялась обмахиваться – в зале было невыносимо жарко от его присутствия.

– Холостой красавец лэрд, который отказывает в знаках внимания незамужним леди?

– Заманчиво.

– Но не для леди.

Она представила себе, как Иган в этом своем килте лежит, раскинув руки, на полу бального зала, улыбаясь каждой даме, которой заблагорассудится им завладеть, и у нее закружилась голова. Зарабет была готова наброситься на него первой.

– Я же дал ясно понять, что не собираюсь жениться, – сказал Иган, которому было невдомек, какие греховные мысли одолевали Зарабет. – Джейми будет моим наследником, и хорошо бы ему уразуметь это своей упрямой башкой.

– Но он не хочет!

– А я не хочу об этом говорить. Я его опекун. Он поступит, как велю ему я.

Зарабет подняла брови.

– Заставить человека быть тем, кем он быть не желает, – более жестокой судьбы не могу себе представить.

Иган пристально посмотрел ей в лицо. Она быстро надела маску безразличия, но было поздно. Этот человек умел добиться от нее правды в ту минуту, когда она ожидала этого меньше всего.

Он взял ее за локоть и повел через весь бальный зал. Вокруг топтались друзья Адама, которые дожидались, что Иган представит их принцессе, но он быстро шел мимо, не обращая ни на кого внимания.

Зарабет сказала:

– Вы не очень-то вежливы.

– Вот как?

– Я должна знакомиться с людьми, разговаривать с ними. Иначе они сочтут меня высокомерной.

Иган пожал плечами.

– Сделайте вид, будто не говорите по-английски. Я знаю – это действенный метод. Пара глупых улыбок и любезный кивок творят чудеса.

Зарабет остановилась и круто обернулась к Игану, он чуть не налетел на нее. Они стояли рядом, в дюйме друг от друга. Ей вдруг стало нечем дышать.

Парадный костюм скрывал настоящего Игана. В поношенном килте и льняной рубахе он больше походил на себя самого. Но и бальный наряд ему шел. Фрак облегал широкую грудь и плечи, подчеркивая узкую талию. Перевязь из шотландки придавала слегка хищный вид. Кудрявую гриву он заплел в косу, намочив непокорные завитки, чтобы лежали ровно. Так его волосы казались более темными, а золотые искорки в глазах сияли ярче.

Она видела эти глаза совсем близко в ту ночь, когда он ее целовал. Целовал не спеша, нежно и бережно, скрывая страсть. Он целовал ее, потому что ему этого очень хотелось.

– Не хочу ставить в неловкое положение Адама, – поспешно заявила она. – Или Мэри.

Он начал терять терпение.

– Вы приехали в Шотландию не для того, чтобы собирать свиту поклонников. Вы здесь, чтобы укрыться от грозящей вам опасности. Или вы забыли?

– Вы же поймали негодяев, похитивших Олимпию, – возразила она.

– Это еще не конец, и вы об этом прекрасно знаете.

– Знаю, – согласилась она.

Свет многочисленных свечей отражался огоньками в его бакенбардах, щетинки на щеках казались темно-рыжими. Ей хотелось провести по ним ладонью, а затем и языком, чтобы ощутить их восхитительную неровность.

Пусть бы он отошел. Сущая пытка! Хватит и того, что она все время думает о том поцелуе.

К ним подплыла расстроенная Мэри.

– Иган, ты даже словом не перекинулся с Темплтонами.

– Я приехал сюда охранять Зарабет, а не развлекать твоих эдинбургских гостей.

– Мог хотя бы попытаться быть любезным.

– Это ты их сюда привезла, не я. Не стану рисковать, приглашая какую-нибудь из девиц на танец. Чего доброго, решит, что я делаю предложение.

Лицо Мэри вдруг просияло.

– Я не подумала…

Иган встревожился:

– Но ты же не станешь внушать им эту мысль!

– Это ускорит дело.

– Ты этого не сделаешь. Не поставишь в дурацкое положение себя и всех Макдоналдов.

– Ты прямо как отец. Я начинаю опасаться, что ты запрешь меня в подземелье.

Иган мрачно усмехнулся.

– Никогда этого не сделаю, и тебе это известно.

Мэри открыла было рот, чтобы продолжить спор, но что-то в выражении лица Игана заставило ее замолчать. Покачав головой, она пошла прочь. На этом балу у нее и без того забот полон рот.

Иган стиснул зубы и нахмурил брови, наблюдая, как удаляется сестра. Зарабет стиснула его руку, такую твердую под рукавом фрака.

– Я думала, Макдоналды больше не пользуются подземельем как темницей.

– Мой отец делал это время от времени, – объяснил Иган. – Он думал, что преподаст нам хороший урок послушания, если запрет в подземелье в обществе привидений.

– Жестоко.

– Да, но мой отец не слыл добряком.

– Поэтому в доме нет вашего портрета?

Его взгляд прожег ее насквозь.

– Что?

– Я нашла портреты Мэри и Чарли, а вашего не было. Я искала на всех этажах.

Его лицо стало таким мрачным, что она испугалась. Глаза смотрели безжизненно.

– И не найдете. Его уничтожил отец.

Зарабет ахнула:

– Зачем?

– Это случилось, когда я вернулся домой с Пиренейского полуострова и сообщил ему, что потерял Чарли под Талаверой. Отец схватил кинжал и разрубил мой портрет на клочья.

После ужина Зарабет танцевала с Адамом Россом, но ее взгляд не оставлял Игана. Он стоял на другом конце бального зала, заложив руки за спину. Склонив голову, Иган с большим вниманием слушал пожилую даму, которая сидела возле стены.

Иган ничего не ответил на безмолвный вопрос Зарабет – почему, Бога ради, отец схватился за нож, чтобы разрезать на лоскуты портрет сына? Он отвернулся, а затем с непроницаемым выражением лица повел ее в столовую к ужину.

Ужин закончился за полночь, и как только заиграла музыка, Адам пригласил Зарабет на танец. Иган внимательно наблюдал, как Адам выводит ее в центр бального зала, но по крайней мере не стал вмешиваться.

Такой бал можно было бы увидеть и в английском загородном доме, и в фешенебельном лондонском особняке. Блюда были восхитительны, ведь их готовил французский шеф-повар. Вместо шотландских плясовых оркестр играл чинный котильон.

Адам нравился Зарабет. Современный шотландец, воспитанный и светский молодой человек. Единственной уступкой его горскому происхождению были брюки в клетку цветов клана Россов. Длинные светлые волосы придавали ему романтический вид. Голубые глаза искрились смехом – он был не лишен чувства юмора.

Во время котильона он делал приличествующие замечания насчет погоды. Поинтересовался, нравится ли Зарабет шотландский пейзаж. Зарабет была мастерицей подобных легковесных бесед, но сегодня ее занимали куда более серьезные вопросы.

– Иган рассказал, что случилось с его портретом, – сказала она, когда они неслись в танце во всю длину огромного зала. – Почему?

Любезная улыбка Адама поблекла, он даже сбился с такта.

– Может, лучше побеседуем о погоде?

– Не желаю. Вы его близкий друг, так что должны знать.

– Конечно, знаю. Невеселая история. Иган не любит, когда говорят на эту тему.

– Все равно говорите. Он вам не хозяин. Он даже не вашего клана.

Адам криво улыбнулся:

– Действительно. Но я помню истории о тех днях, когда Макдоналды были заклятыми врагами моей семьи. Предки Игана отличались злобным нравом, у них была отличная память, и они обожали мстить.

– Можете ему сказать, что я вынудила вас быть откровенным. Иган вам поверит.

Адам издал вежливый смешок.

– Сомневаюсь. Но странно, что вы ничего не знаете, ведь ваш батюшка был дружен с Иганом.

Зарабет посмотрела туда, где Иган все еще беседовал с пожилой дамой, явно польщенной его вниманием.

– Полагаю, моему батюшке он рассказал, но ни тот, ни другой не сочли нужным рассказать мне. Его заденет, если я узнаю?

Подумав, Адам ответил:

– Наверное, будет лучше, если вы все узнаете. Иган какой-то странный с тех пор, как вернулся домой. Еще меланхоличнее, чем обычно. Он не любит подолгу задерживаться в замке Макдоналд. Слишком много тяжелых воспоминаний.

– Но это такое чудесное место!

Замок был битком набит горцами – Джейми и Дугал с ревом носились по лестницам, Хэмиш ворчал на обоих, Джемма приказывала Ангусу сделать то или это. Услужливый и простосердечный Уильямс, его добродушная жена, веселые горничные. В замке Макдоналд она никогда не испытывала тоски. Но может быть, она просто радовалась, что сбежала от деспота-мужа?

– Чарли Макдоналд умел так вести себя, что его любили все, – продолжал Адам. – Иган всегда был неприветливый, грубоватый. Семья просто обожала Чарли! По правде говоря, Чарли был несколько испорчен и, по моему мнению, уступал брату в мужественности. Но, ради Бога, не говорите, что вы услышали это от меня. Когда Иган решил вступить в девяносто второй шотландский полк, Чарли тоже не захотел сидеть дома. Отец отчаялся переубедить его и велел Игану присматривать за Чарли. А потом они оказались в Талавере.

– Где Чарли был убит, – заключила Зарабет. Иган рассказал ей, когда гостил в Нвенгарии.

– Я не знаю подробностей, однако действительно Чарли погиб, и Иган взял отпуск, чтобы перевезти тело в Шотландию. Старого Грегора Макдоналда едва не хватил удар, когда он увидел бездыханное окровавленное тело Чарли – его едва можно было узнать. Он сказал, что во всем виноват Иган. Уничтожил его портрет, выбросил из дому все, что принадлежало Игану. Превратил замок в подобие усыпальницы для младшего сына. Старший перестал для него существовать. Потом Иган уехал и вернулся домой только после смерти отца.

Танец закончился. Адам поклонился, Зарабет ответила реверансом, продолжая думать о своем.

– Ужасно, – наконец сказала она, когда они остановились возле стеклянных дверей, ведущих в сад. Как он мог обвинять Игана? Не он же затеял сражение!

Адам вздохнул:

– Старик обезумел от горя. Он сказал, что Иган должен был лучше заботиться о Чарли.

Зарабет щелчком раскрыла веер. Неудивительно, что Иган никогда не рассказывал ей об отце и брате. Она и вообразить не могла, чтобы ее милый папа вел себя так жестоко. Она сказала:

– Иган рассказывал, что отец любил запирать его в подземелье. Он поступал так с Чарли?

– Нет. С Иганом да, но не с Чарли.

Зарабет быстро обмахивалась веером – ее лицо пылало от гнева. Жаль, что отца Игана нет в живых. Она бы высказала ему все, что думает.

– Я расстроил вас, – подал голос Адам.

– Нисколько. Просто… я разозлилась, если угодно. Всегда неприятно узнавать, что с твоими друзьями дурно обращаются.

Адам распахнул перед ней дверь.

– Выйдем подышать свежим воздухом. Ночь не такая уж холодная, тем более что у меня настоящая терраса.

Его попытка шутить не смягчила Зарабет, но она позволила Адаму увести ее на террасу. Адам закрыл за ними дверь бального зала.

Облака закрывали луну, но затянутое тучами небо сохраняло тепло, и ночь действительно была не очень холодной. Внизу фонари освещали сад, как огромные светлячки.

– Может быть, этот дом не столь дорог вашему сердцу, как Замок Росс, – заметила Зарабет, проводя ладонью по балюстраде. – Но у вас чудесный дом, Адам! Очень элегантный.

Она не видела лица Адама в темноте, но чувствовала, что он польщен.

– У моего отца был отменный вкус. Я старался продолжить то, что он начал.

– Впечатляет. Обычно богатые люди стараются перещеголять друг друга. Предыдущий великий князь – отец моего кузена Деймиена – любил роскошь. Он мог бы дать фору самому Калигуле. Наш народ испустил вздох облегчения, когда он наконец умер.

– А Деймиен правит лучше? – спросил Адам, но Зарабет чувствовала – его мысли где-то далеко.

– Да, слава Богу. Одно время он не имел ни гроша за душой, и ему пришлось тяжело работать, чтобы выжить. Зато он понял, как приходится жить многим из его подданных. Егo жена Пенелопа – англичанка. Очень разумная особа. Она ни за что не даст семье сорить деньгами.

– Превосходно!

Разговор совсем не занимал Адама, но он умел изображать интерес. Зарабет с сожалением подумала, что они оба мастера говорить банальности.

– Я рада, что у Игана есть такой друг, как вы, – сказала она, касаясь его руки. – Пусть его отец был чудовищем, зато вы все сплотились вокруг него. Я благодарна вам за это.

Зарабет уловила теплую волну внезапно проснувшегося в Адаме интереса. Она закрывалась, как могла, но его мысли пробивались сквозь ее защиту.

«Ты одерживаешь над ней верх. Адам, ну ты и озорник».

О Боже!

Она быстро сказала:

– Наверное, стоит вернуться в бальный зал.

– Еще рано. – Рукой в лайковой перчатке Адам коснулся ее щеки. Его голос звучал тихо и обольстительно. – Леди, окажите мне честь…

И он нагнулся, чтобы поцеловать ее. Его губы легко прижались к ее губам, и она решила, что в этом нет ничего страшного. Она может позволить ему дружеский поцелуй.

Но как только его губы коснулись ее губ, она уловила обрывки его мыслей. «Коснусь ее… попробую на вкус… сегодня она будет в моей постели…»

Слова сменяются видением – вот она лежит на кровати под балдахином, которой никогда раньше не видела, и ее грудь обнажена. В ногах постели коленопреклоненный Адам шепчет: «Впусти меня, сладкая…»

В темноте стерлись его черты, клетчатая шотландская ткань, светлые волосы. Теперь она видела перед собой Себастьяна. Искаженное гримасой лицо, пальцы судорожно сжимают ее лодыжки.

«Раздвинь ножки, Зарабет, и давай покончим с этим делом».

Зарабет попыталась вырваться, но Адам держал крепко. Видения проносились в ее мозгу – она видела то Адама, то Себастьяна – и раздирали ей душу, лишая самообладания.

Она закричала.

Себастьян исчез, и перед ней снова был Адам Росс. Он стоял в футе от нее, вытаращив глаза и раскрыв от изумления рот.

Дверь с грохотом распахнулась, и на террасу вылетел Иган. Рыча, как безумный, он схватил Адама за шею и поднял его в воздух.