"Властелины погоды (сборник)" - читать интересную книгу автора (Бова Бен)

11. РАЗРЫВ

Утром в понедельник, придя в контору, Тэд узнал об интригах Россмена и пришел в ярость.

— Это на него похоже! — кричал он, стуча кулаком по ладони. — Он не может взять в толк, чем мы тут занимаемся, а потому бросился в Вашингтон ставить нам палки в колеса.

Тэд в бешенстве метался вокруг стола.

— Похоже, что он использует свои связи, — сказал я.

Тэд замер и уставился на меня.

— Использует связи? Мы еще посмотрим, есть ли у него связи получше наших.

Он выбежал из кабинета. Я вскочил со стула и последовал за ним. Я догнал его, когда он уже вбежал в лабораторию.

Когда мы появились, Тули и три других сотрудника лаборатории были увлечены разговором.

— Тс-с, босс идет, — сказал один из них.

Не знаю, кого он имел в виду — Тэда или меня.

— Кто-нибудь, займитесь контрольным наблюдением, — сказал Тэд, подходя к карте-экрану, Тули направился к пульту, а Тэд подхватил фонарик-указку. — Верни картину к нормальной схеме.

Тули дотронулся до кнопок на пульте, и метеосимволы на карте на мгновение погасли. Затем на ней возникло множество разноцветных стрелок. Тэд стоял неподвижно, было видно, что он все еще кипит, но старается взять себя в руки.

Наконец он произнес:

— Мы наблюдаем обычную схему ветров над континентальными районами страны в летний период.

Помогая себе лучом указки, он объяснил:

— Теплый воздух надвигается с западного побережья, отклоняется к югу, затем поворачивает на северо-восток. Холодный воздух, который обозначен этими синими стрелками, движется из Канады, формируется в западный поток и сдвигается к Атлантике.

Он взглянул на меня, сомневаясь, понятно ли то, о чем он говорит. Я кивнул.

— Красные стрелки означают теплый воздух, идущий от Мексиканского залива и Карибского моря вдоль западного побережья. Именно этот воздух несет с собой влагу.

Он сделал знак Тули, который нажал другой ряд кнопок.

— Теперь погляди на область высокого давления над океаном. Она простирается на большую высоту. Границы ее подвижны, но в основном находятся недалеко от побережья. Над верхним пределом этой зоны воздух перемещается к северу вдоль западной границы области высокого давления по часовой стрелке — от южных морей к восточному побережью.

— И несет дожди к Новой Англии, — догадался я.

— Точно. Теперь взглянем на схему засухи.

Тули вновь изменил обстановку на карте. Область высокого давления двинулась вперед, к суше, и остановилась примерно на границе Аппалачей. Поток воздуха переместился южнее, а красные стрелки влажного воздуха, пройдя половину пути к восточному побережью, разделились. Часть их повернула к морю, остальные двинулись в средневосточные штаты.

Постепенно, увлекшись метеорологией, Тэд забывал о Россмене и успокаивался.

— Теперь смотри, — продолжал он. — Область высокого давления передвигается на сушу и несет с собой влажный океанический воздух на Средний Запад. Новая Англия от него отрезана. Более того, прохладный воздух, идущий по восточной кромке области высокого давления, оказывается именно над нашими штатами. Даже если в нем есть влага, ее недостаточно, чтобы пошел дождь.

— Но если влаги достаточно… — вмешался Тули.

— Ее никогда не бывает «достаточно», мой восточный алхимик. Воздух из Канады, идущий вдоль восточного края области высокого давления, высасывает всю имеющуюся у нас влагу. Конечно, водяные пары в воздухе остаются, но относительная влажность очень низка. Капельки ничтожно малы — всего пять-десять микрон в диаметре. Они слишком легки, чтобы упасть на землю. Для того чтобы начался дождь, капли должны возрасти в пять—десять раз.

Подойдя к карте, Тули возразил:

— Почему бы тогда не засеять облака и не вызывать дождь искусственно? Если есть влажность…

— Засеивание облаков — не решение, если ты не захочешь засеивать их непрерывно, изо дня в день. Как только ты перестанешь это делать, дождь прекратится. А кроме того, такой дождь будет стоить несколько миллионов долларов ежедневно. В результате засуха нам обойдется дешевле.

— Что же тогда делать? — спросил я.

— Заставить природу работать на себя вместо того, чтобы с нею бороться.

— Как же ее заставить?

Тэд указал на карту:

— Надо отодвинуть область высокого давления назад, к побережью.

Наверное, в моих глазах отразилось удивление, потому что Тэд улыбнулся.

— Это не так сложно, как кажется, — сказал он. — Для этого всего-навсего потребуется управлять погодой на половине земного шара.

Он подвел меня к письменному столу и углубился в подробные объяснения. Он говорил долго и сложно, и вряд ли я понял больше половины. Но мне стало ясно, что суть дела сводилась к тому, что слой облаков над Арктикой был значительно тоньше, чем обычно, уже на протяжении нескольких лет. Вот это, по убеждению Тэда, и послужило толчком к той лавине, которая обрушилась на Новую Англию и привела к засухе.

— Значит, у нас засуха, потому что над Арктикой светит солнце? — удивился я вслух.

— Дело не только в этом, но в общих чертах ты прав. И это мы можем изменить. Правда, алхимик?

Тули пожал плечами.

— Существует целый ряд галогенных соединений, которые на больших высотах под действием солнечного света могут образовывать облака. Таким образом, мы можем покрыть облаками значительную область…

— …повернуть лавину вспять, разрушить схему засухи и постепенно вернуться к нормальным условиям, — закончил Тэд.

— Мы этого еще не доказали, — предостерег Тули. — Наши лабораторные эксперименты проводились в слишком незначительных масштабах, и мы не уверены, последует ли цепная реакция.

— Ладно, ладно, — отмахнулся Тэд. — Что ни говори, расчеты говорят в нашу пользу. Необходимо будет покрыть облаками нужные районы Арктики и одновременно воздействовать на область высокого давления над Аппалачами… так, чтобы она ослабла, разрушилась и сформировалась вновь уже над океаном. Как только мы добьемся того, что все пойдет по нашему плану, равновесие в атмосфере будет восстановлено и засухе конец.

— У тебя это легко получается, — сказал я.

— Конечно легко. Не труднее первой атомной бомбы.

Тэд говорил еще битый час, рассказывая о том, что следует сделать, включая изменения погоды над Канадой, Гренландией и океаном. Он перечислил, что предстоит сделать на земле, на воде и в воздухе.

Под конец я зашатался под градом цифр и фраз.

— Нам же потребуется помощь флота, ВВС, Комиссии по атомной энергии и госдепартамента! И это только начало. А как на это посмотрят канадцы и датчане? Как отнесется Организация Объединенных Наций?

Он расхохотался.

— Ну, это же не из области научных проблем, старина. Я говорю о том, что нам понадобится. А как все это претворить в жизнь — твоя забота.

— И на том спасибо. Что еще?

Не стоило мне спрашивать. Тэд продолжил свой монолог до обеда.

— Послушай, Тэд, но это ведь обойдется в сотни миллионов!

— Чепуха! Нам надо будет только начать, чтобы сдвинуть атмосферные условия в нужном направлении. А затем мы предоставим природу самой себе. Нам понадобится на все месяца три, не больше — и стоить это будет гроши по сравнению с убытками, которые приносит засуха.

— И ты в самом деле это можешь сделать?

За Тэда ответил Тули:

— Это будет немного труднее, чем полагает наш оптимистически настроенный руководитель, но в принципе он прав. Это может быть сделано.

— Благодарю за вотум доверия, — ухмыльнулся Тэд.

И только тут я начал по-настоящему осознавать смысл их слов. Одно дело говорить о воздействии на погоду и уничтожении засухи, другое — почувствовать, что эти абстрактные идеи начинают обрастать плотью, и видеть, как зарождаются планы передвинуть дождь из одной области земного шара в другую…

Я отошел от стола Тэда и приблизился к огромной карте-экрану, зачарованный переплетением стрелок и метеорологических символов.

— Тэд… это… это великолепно!

— Да, признаюсь, это потрясает, — согласился Тэд. — У меня, знаешь, сейчас такое чувство, как у того типа, который вскарабкался на Эверест.

— Ты имеешь в виду Хиллари?

— Или Тенцинга Норка, — сказал Тули.

— Правильно. Тенцинга, шерпа. — Тэд уселся за стол, и его глаза сузились, словно он пытался представить себе эту сцену. — Он там родился, под самой горой. И всю жизнь ее видел. Но никто еще никогда не поднимался на ее вершину. А он поднялся. Это чего-нибудь да стоило!

На круглом лице Тули появилось торжественное выражение.

— В один прекрасный день мы будем чувствовать то же, сказал он.

— И довольно скоро, — сказал Тэд. — Никто еще не осмеливался повлиять на погоду. А мы с вами, друзья мои, собираемся этого добиться. И это будет так же естественно, как то, что зимой идет снег. Так что — за работу!

И мы принялись за работу. Мы углубились в нее с энтузиазмом, которого мне прежде и видеть не приходилось. Казалось, мы давным-давно преследуем неуловимого и хитрого зверя, а теперь вдруг увидели его и сближаемся для верного выстрела. Лаборатория кипела от возбуждения. Тэд и Тули начали разрабатывать конкретные детали изменений, которые нам предстояло совершить: искали нужные химикалии, рассчитывали объем работ, количество самолетов, продолжительность полетов и, конечно, взвешивали возможные результаты предпринимаемых усилий. Мы же, административная группа, занимались поисками и добыванием нужных людей и оборудования.

И все же в глубине души я не мог отделаться от тошнотворного предчувствия, что из этой затеи ничего не выйдет. Мне часто снился Россмен. В ночных кошмарах он всегда вставал у нас на пути, мешая нам, не давая возможности достичь цели.

И вскоре мои ночные кошмары стали оборачиваться явью.

На протяжении нескольких месяцев мы проводили над океаном эксперименты по засеву облаков, пользуясь лицензией ФКООСа, которая возобновлялась ежемесячно. Без нее мы не имели права проводить такие эксперименты. Но наша просьба о предоставлении лицензии на сентябрь была отклонена.

Нам отказали.

А ведь это была самая обычная заявка, точно такая, как в предыдущие месяцы, начиная с весны. И ФКООС нам отказал.

На следующее утро я помчался в Вашингтон.

В столице стояла чудовищная жара. Даже в такси, снабженных кондиционерами, было душно и тяжко дышать. Листва деревьев побурела от засухи, асфальт тротуаров плавился под немилосердным августовским солнцем.

В ФКООСе я не мог никого найти. Казалось, все разбежались из города. Вернее, все, кто мне был нужен. Прыжок на такси через раскаленный город привел меня в Пентагон. Военные по крайней мере оказались достаточно вежливыми, чтобы меня выслушать. Но представители флота наотрез отказались участвовать в работе по заказам нашей фирмы, а офицеры ВВС заявили, что они уполномочены сотрудничать с Бюро погоды, но не с частной компанией — до тех пор, пока мы не получим санкции правительства на нашу операцию по борьбе с засухой.

Я понял, что передо мной каменная стена. Даже отыскать Джима Денниса оказалось не так просто. Наконец, мне удалось разыскать его в здании Капитолия. Он был на заседании комиссии, но вышел, когда получил мою записку.

— Надеюсь, я не оторвал вас от важных дел? — спросил я.

— Нет, — усмехнулся он. — Речь идет об ассигнованиях. Прежде чем перейдем к делу, будем еще долго жевать резину.

Мы расхаживали по богато украшенному холлу у дверей комиссии, и я рассказал Джиму о том, как с нами разделались ФКООС и Пентагон.

Покачав головой, он остановился у окна и, глядя на измученный жарой город, задумчиво произнес:

— Они намереваются построить купол над этой частью города, как сделали над Манхэттеном. В такой день следовало бы обеспечить кондиционерами весь город. — Он обернулся ко мне: — А что бы сказал об этом Тэд?

Я пожал плечами.

— Думаю, что он предпочел бы посадить под купол Россмена. Или тех, кто хлопает дверью перед нашим носом.

— Да, за этим стоит Россмен. Я об этом слыхал, — сказал Деннис. — У него свои идеи насчет борьбы с засухой. Он сидит тихонько, ни с кем ими не делится, но мне удалось разузнать, что он намерен провести ограниченные эксперименты следующей весной. А пока он будет делать все, чтобы убрать вас со сцены.

— Но… во это же нечестно! Несправедливо!

— Полностью с вами согласен, — сказал конгрессмен, — но что можно поделать? В Бюро погоды Россмена знают и уважают. Он — влиятельная личность.

— Неужели и вы ничего не сможете сделать?

— Будь я председателем Комитета по науке, я мог бы поднять шум. Но я только конгрессмен… И к тому же новый здесь человек.

— Но должен же быть выход! — Я лихорадочно старался за что-нибудь зацепиться. — А не устроить ли нам встречу Тэда с Россменом? По крайней мере он будет знать, что его игра нам известна. А мы дадим ему понять, что намерены пожаловаться в Комитет по науке.

Некоторое время Деннис обдумывал мое предложение. Наконец он сказал:

— Вряд ли это поможет. Но все же постараюсь устроить такую встречу. Любопытно поглядеть на них рядышком, в одной комнате.

И он улыбнулся.

Тэд буквально взорвался, когда я вечером рассказал ему о поездке в Вашингтон. Мне, Барни и Тули стоило большого труда его утихомирить. Он намеревался броситься в редакцию и требовать гласности и справедливости. В конце концов мне удалось втолковать ему, что Джим Деннис собирается уговорить Россмена встретиться с нами и все обсудить.

И Тэд согласился. Он ничего не сказал, просто кивнул головой. Я заметил, что он все время сжимает и разжимает кулаки, словно гладиатор, испытывающий свое оружие перед выходом на арену.

Встреча произошла в кабинете конгрессмена Денниса в Линне. Место это довольно приятное, находится в небольшом служебном здании, где разместились страховые и адвокатские конторы. Обе стороны согласились на кабинет Денниса как на нейтральную территорию.

Мы расселись вокруг стола Джима. Россмен по одну сторону, мы с Тэдом — по другую.

— Я предложил вам собраться здесь, — начал Деннис, — потому что Джерри пожаловался мне, что лаборатория «Эол» наталкивается на противодействие Бюро погоды их исследованиям по борьбе с засухой. А так как в настоящее время эти исследования представляются нам самыми важными для Новой Англии, я полагаю, что конфликт между Бюро погоды и проектом «Эол» требует всестороннего внимательного рассмотрения.

Тэд и Россмен поедали друг друга глазами. Поэтому заговорил я:

— «Эол» готов начать работы по исправлению погоды через одну—две недели. Если нам позволят продолжать исследования, мы уже в этом году сможем ликвидировать засуху. Если же работы прекратятся, то придется отложить все до будущего года — вряд ли раньше следующей осени мы сможем достичь нужных результатов.

— Так наверняка и будет, — мрачно сказал Россмен. Он мял в пальцах металлическую скрепку, которую подобрал на столе у Денниса. — Мы у себя в Отделе исследовали несколько возможных подходов к изменению условий образования засухи. Мы рассчитываем посвятить осень и зиму лабораторным экспериментам. Возможно, некоторые практические опыты мы проведем весной при условии, если результаты лабораторных исследований окажутся обнадеживающими.

Этого Тэд выдержать не смог.

— Ничего из этого не выйдет, — отрезал он. — Работы надо начинать уже с осени. Иначе содержание влаги к весне не поднимется настолько, чтобы засуха кончилась. И к полевым работам вы придете с теми же данными, с какими начинали. Если не хуже.

— Это всего лишь ваше предположение.

— Нет, это истинная правда! Нужны осенние дожди, необходим снежный покров — без них весенние осадки не спасут урожая. Лучше уж поливать растения из лейки.

— Этой осенью рано еще начинать широкие работы по исправлению погоды.

— Для вас, возможно, и рано. Вы отстали от нас на полгода. Вы начнете возиться с этим весной, потом бросите все, потому что реальной пользы ваши опыты не принесут, а в конце концов объявите, что управление погодой — пустая трата времени и денег. Мы же готовы начинать уже сейчас. И сделаем все как надо. И нам ничего не нужно, кроме разрешения работать.

Скрепка с треском сломалась в пальцах Россмена.

— Вы не имеете никакого права садиться в самолеты и начинать манипуляции с погодой только потому, что вам хочется быть первыми! — почти выкрикнул он. — А что, если ваш эксперимент провалится? Если в ваши расчеты вкралась ошибка? Представьте себе, что все ваши модификации поведут себя по принципу бумеранга и в результате погода изменится к худшему?

— А представьте себе, что случится землетрясение? — передразнил его Тэд. — Или звезды с неба посыпятся?

— Давайте не будем…

— Послушайте, — сказал Тэд. — Мы здесь не в игрушки играем. Вся схема нами проверена и перепроверена. Мы построили теоретические модели. Провели численные расчеты. Проверили пункт за пунктом все возможные варианты на каждом этапе работы. Спросите сотрудников Массачусетского технологического — они-то знают, чего мы уже добились. Мы готовы действовать, иначе и через год не будем ближе к цели. Я могу вам предсказать, какой будет погода над Новой Англией, день за днем, на ближайшие два месяца. И я могу сказать вам, какой она будет при обоих вариантах — удастся нам произвести изменения или нет.

— Вам не убедить меня или любого другого компетентного метеоролога в том, что ваш план выполним.

— Вы же не хотите, чтобы вас убедили.

Тэд чуть не выскочил из кресла. Я нагнулся и положил ему руку на плечо.

— Доктор Россмен, — сказал я. — Может быть, для пользы дела вам стоит приехать в «Эол», и мы тогда покажем вам, как и над чем работаем, чего добились, Может быть, тогда вы сможете…

Россмен покачал головой.

— Я попросту не могу разрешить сомнительные эксперименты, пока не буду убежден в том, что приняты все необходимые меры по предотвращению возможных вредных побочных эффектов…

Тэд устало откинулся в кресле.

— Это означает не более не менее, как еще полгода кудахтанья и перепроверок работы, которая уже выполнена.

— Если будет необходимо, то именно так. — Россмен обернулся к Джиму Деннису. — Наша первейшая обязанность — служить обществу. Мы с вами не бизнесмены, которые гоняются только за прибылью.

— Служить обществу, — с горечью сказал Тэд. — Служить ему так, чтобы наградить еще одним годом засухи.

Россмен поднялся.

— Не вижу смысла продолжать этот спор, — произнес он. Когда вы, Маррет, повзрослеете, может быть, тогда догадаетесь, что быть шустрым еще не означает быть правым.

— С возрастом вы не поумнели, — огрызнулся Тэд, — вы просто примерзли к месту.

Россмен, хлопнув дверью, выскочил из кабинета. Джим Деннис беспомощно пожал плечами.

— Мне хотелось бы быть на вашей стороне, — сказал он. Но в его руках голоса избирателей. Те голоса, которые приходится принимать в расчет.

Мы, наверное, выглядели довольно жалко, когда вернулись в «Эол». Тули, узнав о новостях, заперся у себя в лаборатории. Тэд уселся за стол, положил на него ноги и пустым взором уставился на карту с обозначениями засушливых районов. Я же не мог усидеть на месте. Я бесцельно бродил по комнатам, встречая удивленные взгляды сотрудников, которые все еще увлеченно трудились, не подозревая, что их работа уже никому не нужна.

Барни появилась в половине шестого. Она уже обо всем знала. Об этом было нетрудно догадаться, взглянув ей в глаза. Мы остановились в холле.

— Добро пожаловать на похороны, — сказал я.

— Я прибежала, как только смогла, — сказала она. — Весь Отдел буквально гудит.

— Еще бы.

— Тэд, верно, с ума сходит.

— Скорее, он в шоковом состоянии.

— Где он сейчас?

— Пойдем, — сказал я.

Но в кабинете Тэда не было. В лаборатории Тули мы тоже его не нашли. К тому же и Тули исчез.

— Заглянем на крышу, — предложил я.

Я угадал. Там мы их и отыскали в лабиринте приборов наблюдательного пункта Бюро погоды.

— Пришли полюбоваться на закат? — спросил Тэд. — А заодно убедиться, что и нас ждет та же участь?

— Неужели так плохо? — Барни попыталась выдавить из себя улыбку.

— Ага.

— Неужели ничего нельзя поделать?

Тэд покачал головой.

— Оглянись, что ты здесь видишь? Различного рода приборы общей стоимостью в несколько тысяч долларов и на каждом надпись: «Собственность правительства США. Не дотрагиваться». Вот и наша жизнь такая же: стоим в окружении приборов, которые можем использовать куда лучше их… но не можем дотронуться.

— Везде вода, вода, вода… — пробормотал я про себя.

— Ключи у Россмена, а мы остались снаружи, — сказал Тэд. — Но хуже всего то, что он не сумеет сам ничего сделать. К тому времени, пока он соберется, сообразит, что к чему, и сможет решить эту проблему, засуха давным-давно кончится.

— Но на него будут давить, — сказал я. — Фермеры, газетчики, правительства штатов и даже конгресс…

Тэд только отмахнулся от меня.

— Какое еще давление? Ты же сегодня слушал, как вещал этот Официальный Глас Науки. Он попросту расскажет им те же сказки, что и Деннису. Объяснит, что защищает общество от легкомысленных планов и авантюр. Докажет, что управление погодой может только ухудшить климат. К тому времени, когда он закончит свои убедительные речи, все газетчики рухнут перед ним на колени и возблагодарят этого благодетеля за то, что он спас нацию от молокососов с их бредовыми идеями.

Он отвернулся от нас и уставился на гавань. С высоты нашего наблюдательного пункта были видны прогулочные яхты, разрезающие воду. Реактивный самолет оторвался от взлетной полосы и устремился в небо.

— Ну почему, почему? — Тэд стукнул кулаком по перилам. Почему он нас не пускает? Он же знает, что мы на верном пути! Чего же тогда путается под ногами?

— Потому что жаждет перехватить наши лавры, — сказала Барни. — Но рисковать ему не хочется. Он очень осторожный человек.

— Как ломовая лошадь, которой хочется победить на скачках, — проворчал Тэд.

— Да, он стремится к славе, — продолжал Барни. — Всю свою сознательную жизнь он посвятил Бюро погоды и сделал немало полезного, но ни разу ему не удалось прикоснуться к славе.

— И он никогда к ней не прикоснется, если не будет обгонять собственные планы!.. К тому времени, когда он будет готов управлять погодой, эта проблема будет решена так давно и основательно, что о ней появится статья в Британской энциклопедии.

— Но он не может двигаться быстрее, пока не отработает свой вариант наших долгосрочных прогнозов, — сказал Тули. А пока он этого не сделает, двигаться вперед он не сможет.

Тэд взглянул на друга.

— Ты прав, Тули, — сказал он. — Он не сможет обойтись…

Он внезапно замолчал и нахмурился, глубоко задумавшись. Прошло больше минуты, прежде чем он сказал:

— А что, если мне отправиться к Россмену и предложить ему объединить силы?

— Что?!

— Погодите, я понимаю, что звучит это нелепо, но выслушайте меня. Ему нужна слава, но он не может ее добиться без долгосрочных прогнозов. Нам же нужно довести свое дело до конца, а для этого мы нуждаемся в его разрешении работать. Значит, есть возможность компромисса.

— Он рассмеется тебе в лицо, — сказал я.

— Рассмеется? И откажется от шанса прославиться? И откажется от того, чтобы иметь рядом кого-то, на кого можно все свалить, если эксперимент провалится?

— Чушь какая-то, — сказал я.

— Если бы на твоем месте был кто-нибудь другой, — сказал Тули, — из твоего плана могло бы что-нибудь выйти. Но с тобой он сотрудничать не станет.

— Ты понимаешь, что говоришь, Тэд? — спросила Барни, изумленно глядя на ученого.

— Я-то понимаю.

— Доктор Россмен никогда не позволит человеку, не связанному с Отделом климатологии, принимать участие в его проекте. Даже если бы он и захотел с тобой сотрудничать, то лишь под собственным контролем и на его условиях.

Тэд пожал плечами.

— Тогда я попрошусь обратно в Отдел.

— Ты попросишься?! — возопил я. — И бросишь лабораторию? Ты не можешь этого сделать. Лаборатория была создана для тебя, у тебя просто не хватит совести встать и уйти. Это предательство! Это чистой водой предательство!

— Ты извлекаешь из лаборатории выгоду, — ответил Тэд. Без меня у тебя останутся долгосрочные прогнозы и отличный штат сотрудников.

— Но ты не можешь так просто взять и уйти!

— Я не твой раб, приятель.

— Но неужели у тебя нет никакого чувства ответственности? Или хотя бы благодарности? Или… хоть каких-нибудь чувств?

Тэд выпятил челюсть:

— Послушай, у меня никогда не было нескольких миллионов долларов, чтобы я мог играть с ними в бирюльки, никогда не было родительской виллы или нескольких заводиков. Все, что у меня есть, — это идея управления погодой. Мы основали эту лабораторию именно для этой цели. Если для того, чтобы осуществить свою мечту, мне придется покинуть лабораторию, я это сделаю. Если мне потребуется пройти по этому карнизу, чтобы добиться воздействия на погоду, я сделаю и это. И не болтай здесь о долге и благодарности, дружок. Я сделал из этой лаборатории прибыльное дело. Я спас драги твоего папаши, и мы квиты. Иди, считай свои денежки, а мне оставь мою работу, работу, которую я должен сделать.

Он повернулся и, не глядя на нас, бросился по лестнице вниз. Я буквально дрожал от гнева и бессилия.

В ту неделю я больше Тэда не видел. А увидел только во время краткого видеофонного разговора, когда он позвонил мне вечером в мой номер.

— Россмен согласен, — сказал он без всяких предисловий. Я начинаю работать в Климатологическом с завтрашнего утра. Я заглянул в лабораторию, чтобы собрать кое-какое барахло… Если захочешь со мной поговорить, заезжай сюда через час.

Я нажал на кнопку «выкл.» с такой силой, что ее заклинило.

Для стороннего наблюдателя в «Эоле» почти ничего не изменилось. Правда, вместе с Тэдом ушел и Тули. Он чувствовал себя неловко и извинился передо мной в свойственной ему церемонной манере. Что не помешало ему уйти. Ушло еще несколько специалистов.

Я сидел в кабинете и предавался мрачным мыслям, а работа продолжалась. Долгосрочные прогнозы удавались. В отчетах заказчикам по-прежнему фигурировали планы борьбы с засухой. Мы закрыли только одну тему — подготовку к управлению погодой.

Я оставался в «Эоле» еще месяц. Раз или два заглянула Барни, но ненадолго. Она была очень занята: они вовсю работали над мерами воздействия на погоду.

Недели через две после ухода Тэда грянула гроза и одарила двумя дюймами дождя пересохшие хранилища воды. А еще через несколько дней начал моросить дождь и не прекращался тридцать шесть часов подряд. Казалось бы, ничего особенного, но все без исключения были благодарны дождю. И наконец, в одно прекрасное утро в конце сентября все небо затянуло тучами и хлынул настоящий ливень, на весь день. Ребятишки бежали из школы по лужам, и вода стекала по их желтым пластиковым плащам. Люди стояли у окон контор и, улыбаясь, глядели на них. Взрослые вытаскивали старые зонтики и резиновые сапоги и шли гулять под дождем, под первым настоящим дождем за весь год.

Этого я не мог выдержать. Я выскочил из конторы, промчался пустыми улицами до отеля и принялся упаковывать вещи. Хватит с меня Тэда, Барни и всей этой кутерьмы с погодой. Я возвращаюсь на Гавайи.