"Властелины погоды (сборник)" - читать интересную книгу автора (Бова Бен)

13

Аманда Корли всматривалась в шкалы приборов на контрольной панели, потом позвала:

— Берни!

Ответа, конечно, не последовало. «Он собирает ребятишек… Собирает для того, чтобы обеспечить контроль над остальными волкотами».

Аманда повернулась в кресле и посмотрела на Джеффа. Мальчик вытянулся на ложе, окаменев от напряжения. Его нервное возбуждение прослеживалось без помощи всех этих мигающих красными огнями приборов наблюдения, хотя он и пребывал в полусознательном состоянии.

— Что делать? — прошептала Аманда.

Приборы, регистрирующие физическое и психическое состояние Джеффа, застыли либо на красной черте тревоги, либо совсем рядом. Сердце отчаянно колотилось, нервная система испытывала невыносимые перегрузки. Организм был затоплен адреналином.

— Долго выдержать такое никому не под силу, — пробормотала Аманда.

Она перевела взгляд на экран, на котором было видно все, что видит волкот — что переживает Джефф — в данный момент.

Восьмерка волкотов продолжала кружить, рычать и фыркать все там же. Сквозь стекло шлема можно было разглядеть лицо доктора Холмена на земле между передними лапами Крауна. Он, видимо, был без сознания, а может, мертв.

Аманда покачала головой.

— Если я попробую отключить Джеффа, он погибнет, сопротивляясь мне. Я должна быть рядом с ним… и надеяться, что Берни удастся вовремя подключить к контакту ребятишек!

Восемь волкотов, тощие и голодные, завершили свое кружение вокруг Крауна и лежащего человека. Еще мгновение, и они набросятся на них.

Из самых глубин памяти у Крауна вдруг всплыло решение. Теперь он знал, что ему делать. Негромко зарычав, он отошел от человека и медленно направился прямо к вожаку стаи.

Вожак был крупнее Крауна, старше его и сильнее. На его голове были заметны шрамы многих сражений, Краун остановился перед ним. Волкоты перестали кружить. Краун присел на задние лапы, чтобы освободить передние, и осторожно ткнул вожака передней лапой в морду.

Он не поранил вожака. Он просто дотронулся до него. Но смысл этого движения был ясен. Краун вызывал старого самца на бой за лидерство в стае. Это уже не было соперничество из-за пищи или территории. Это был вызов на смертный бой. Стая волкотов может иметь только одного вожака. Тот, кто бросил вызов, должен или убить вожака, или погибнуть.

Из космолета три человека с удивлением и страхом следили за тем, как остальные волкоты — кто лежа, а кто присев на задние лапы — приготовились наблюдать битву между двумя огромными самцами.

Довольно долго эти двое стояли друг перед другом, фырча, излучая взаимную ненависть и бойцовскую гордость. Затем неожиданно подобрались и прыгнули друг на друга.

Оба волкота, поднявшись на задние лапы, двумя парами передних хлестали друг друга по груди и животу, когтями вспарывали кожу. Свои могучие челюсти они до поры до времени в ход не пускали.

Первый прыжок и столкновение сотрясли берег — в слепой ярости сошлись шесть с лишним тонн мускулов и костей. Краун почувствовал, как у него из бока закапала кровь. На какое-то мгновение оба зверя отпрянули и разошлись. Вожак казался невредимым.

Но вот передышка кончилась, и соперники снова бросились друг на друга, и снова ни один из них не нанес решающего удара. Это было похоже на дуэль фехтовальщиков: постояли, покрутили хвостами, пофырчали, яростно водя глазами, — и вдруг рык, прыжок, сверкание когтей, и опять опускаются на все свои шесть лап, выискивают слабые места у противника, время и место для нанесения решающего удара.

Крауну приходилось туго. Реакция у него была не хуже, а может, и лучше, чем у вожака. Но тот был мудрее, больше уверен в себе, и удары когтями наносил точнее. У Крауна кровь сочилась из десятка ссадин и царапин. Они не были опасны для жизни, но потеря крови грозила вскоре истощить его силы, замедлить движения, чем тут же воспользуется старый самец, чтобы нанести ему последний удар.

Однако Краун перенял от Джеффа способность к восприимчивости — гораздо более сильную, чем у кого-либо из волкотов. Ему было больно, но это не мешало ему наблюдать за тем, как движется враг. Как тот напрягает плечи перед прыжком. Как опускает голову, чтобы защитить горло…

Старый самец прыгнул опять, но на сей раз Краун отскочил в сторону, извернулся в полете, как акробат весом в три тонны, и опустился на спину пораженного противника. Челюсти Крауна сомкнулись на загривке старого вожака, в то время как когтями он глубоко впился в бока обреченного волкота.

Один-единственный придушенный крик боли — и все было кончено. Старый вожак свалился мертвым, и Краун, с кровоточащими ранами, тяжело дыша, но с торжествующим видом встал над ним.

Он задрал голову и издал победное рычание, радостное и долгое. Остальные волкоты поднялись на ноги и молчаливо прошествовали перед ним, демонстрируя свою готовность подчиниться ему как своему новому вожаку.

Краун подождал, пока они все пройдут перед ним, затем возглавил шествие и повел стаю по берегу, подальше от людей, на юг — туда, где их ждало тепло и пища.

Только по прошествии трех дней врачи разрешили разговаривать с доктором Холменом.

Джефф с матерью неотлучно находились при больном, но он либо пребывал в бессознательном состоянии, либо спал. Его правую ногу одели в пластик, голову забинтовали. Первые два дня ему делали внутривенные вливания, но на третий день врачи отсоединили трубки, и теперь он, кажется, спокойно отдыхал.

На третий день утром, сразу после завтрака, Джефф направился в лазарет. Для всех обитателей «Деревни» эти дни тянулись нескончаемо. Никто не выполнял никаких работ. Люди чувствовали себя выбитыми из колеи и не знали, что делать дальше.

Джеффа несколько удивило, когда, проходя по коридору, он увидел через окно, что в комнате отца собрался народ. Все Полчеки — Лаура и ее родители — стояли возле постели больного. Там же, обнимая за талию Аманду, находился Берни Карбо. Сам доктор Холмен сидел на кровати и серьезно что-то обсуждал с ними; повязки на его голове не было.

Джефф тихонько постучал по стеклу. Отец заметил его, улыбнулся и помахал рукой, приглашая зайти, Джон Полчек приоткрыл дверь — она открылась лишь наполовину, потому что внутри было полно народу. Джефф проскользнул в палату.

Отец протянул ему руку. Джефф протиснулся к нему.

— Они мне все рассказали про тебя, — сказал доктор Холмен. — Спасибо тебе.

— Это был… — Джефф почувствовал, что слова здесь ни к чему. — Я рад, что тебе лучше.

Он отошел от кровати и увидел, что Лаура смотрит на него с сияющей улыбкой.

Джон Полчек откашлялся.

— Как я уже говорил, Питер, мы прослеживаем путь животных. Обезьяны идут по протоптанной тропе на юг, волкоты ненамного отстают от них.

— Вы выяснили, куда именно они направляются? — спросил доктор Холмен своим привычно бодрым, деловым тоном.

Джон Полчек поморщил губы.

— Это могут быть самые различные места. Возле экватора довольно много славных местечек… Прямо курорты. Для них. Теплый океан, горы, которые ограждают этот район от холодных северных ветров, густые леса…

— Неплохое местоположение для баз и заводов-преобразователей.

— Да, пожалуй.

— Прекрасно. В таком случае попробуем детально исследовать три наиболее подходящие зоны в этом районе. Нужно удостовериться, что там есть достаточное количество животных… Они нам понадобятся. Мы потеряли впустую год, так что у нас теперь совсем нет времени…

— Нет! — услышал вдруг свой голос Джефф.

Доктор Холмен взглянул на сына.

— Что ты сказал?

— Я сказал… нет.

Все повернулись к нему. Джефф вдруг почувствовал себя так, будто он один среди стаи враждебных волкотов.

— Нельзя нам этого делать, — продолжал он. — Мы должны оставить в покое животных. Мы не имеем права убивать их, это несправедливо.

— Джеффри, — прервал его отец, стараясь говорить сдержанно и не давать воли гневу, — я знаю, ты привязался к этому животному…

— Дело не в Крауне. Сама идея порочна. Для нас самих плохо, если мы уничтожим их, чтобы завладеть планетой. Должен же быть другой, лучший способ…

— Но, Джефф, — сказал доктор Карбо, — вся наша работа, все люди «Деревни», все люди Земли…

— А разве мы помогаем всем людям Земли? — вступила в спор Аманда. — Мы помогаем самим себе и горстке людей, которые могут позволить себе прибыть сюда. Даже если нам удастся превратить Альтаир-6 в рай, это поможет менее чем половине процента населения Земли.

Карбо подмигнул ей. Но спорить не стал.

Доктор Холмен покачал головой.

— Нет смысла обсуждать проблему. Нас сюда послали, чтобы мы превратили планету в пригодную для колонизации…

— Я не буду этого делать, — сказал Джефф. Когда он произнес эти слова, то понял, что именно так и поступит. — Я не буду способствовать гибели Крауна и всей этой планеты. И то же скажу другим ребятам. Они меня послушают.

— Ты не смеешь…

Лицо отца побагровело от гнева.

— Джефф прав, — сказала Анна Полчек. — У нас нет морального права уничтожать этих животных. Со временем они станут разумными. Но даже если этого не случится, мы не должны сметать их с лица планеты. Это негуманно.

Доктор Холмен стукнул кулаком по кровати.

— А что я скажу правительству, когда мы вернемся на Землю? Что мы сознательно прекратили работу экспедиции, потому что против были сопливый мальчишка и сентиментальная женщина?

— Нет, — спокойно ответила Анна Полчек. — Ты им скажешь, что мы решили использовать всю эту чудесную технику, которой они нас напичкали, для того чтобы помочь очистить планету Земля. Мы обязаны превратить свою собственную планету в рай для человечества!

— Мы не можем…

— Нет, можем! — страстно возразил Джефф. — Если у нас есть возможность изменить эту планету, почему мы не можем сделать этого с Землей?

— Ты не разбираешься в политике… не знаешь, что такое социальные и экономические проблемы…

— Да… придать этой планете желательную нам форму оказывается гораздо легче, чем справиться с Землей, — засмеялся Берни Карбо. — А может, они правы, Питер? Может, нам и в самом деле нужно заняться этим?

— Вы все сошли с ума, — пробормотал доктор Холмен. — И я вместе с вами. Это безумие! После всего, что мы натворили с Землей, чтобы ее восстановить, потребуется по крайней мере тысяча лет!

— Так, — сказал Джефф. — Тысяча лет. Что ж, начнем сейчас.

Отец попытался нахмуриться, но лицо его неожиданно разгладилось и на нем появилась растерянная улыбка.

— Джефф, мальчик мой, однажды, в какой-нибудь год из этой тысячи лет, ты, пожалуй, станешь президентом.

Джефф улыбнулся и пожал плечами.

— Конечно… Если на это потребуется столько времени.