"Этаж шутов" - читать интересную книгу автора (Труайя Анри)

VII

В последующие три недели внимание близких к трону людей было приковано к другому событию. Царица уговаривала Анну Леопольдовну благосклонно принять голоштанного принца Антона-Ульриха. Мысль выдать замуж племянницу крепко засела в ее голове. Слухи об этом тонко задуманном Анной Иоанновной деле, и хорошие и плохие, на время затмили в глазах ее подданных неудачную авантюру Натальи Сенявской и ее случайного воздыхателя Иоганна Бирона. Даже шуты затаив дыхание следили за тем, как подвигается сватовство, начиная с момента отказа Анны Леопольдовны, чье безутешное сердце уже было занято, и кончая вынужденным согласием, а затем и помолвкой несчастной, не устоявшей перед натиском императрицы.

14 июля 1739 года состоялась громкая свадьба.[13] Ни Пузырь, ни Вася и никто другой из шутов не были приглашены на брачную церемонию, за которой последовал пышный бал, устроенный в залах дворца. Очевидцы в один голос расхваливали шитое серебром платье юной невесты и красоту Елизаветы Петровны, по-прежнему претендующей на престол. Желая окончательно пресечь ее притязания, царица не упустила случая указать сопернице на неожиданное препятствие: возможность рождения наследника. Соединив свою наспех удочеренную племянницу с принцем, о котором еще вчера ничего не знала, Ее Величество успокоилась: теперь никаким соперникам неподвластно будет оспорить ее линию. Для успешного завершения дела Анне Леопольдовне оставалось еще понести, и как можно скорее, от этого увальня Антона-Ульриха. По словам Пузыря, Бирон якобы уговорил государыню поручить кому-нибудь из шутов показать новобрачным наполовину в шутку наполовину всерьез подходящее случаю представление, с тем чтобы расшевелить молодых супругов, перед тем как они отправятся в спальню.

В конце августа Вася действительно был приглашен к царице. Ее Величество желала, чтобы шут на парадном обеде смешно разыграл любовную сцену в паре с какой-нибудь карлицей, которую надо было откопать среди тех привесков, о которых ему говорил Пузырь. Предполагалось, что эта маломерная, по выражению Бирона, пара своими гримасами и кривляньем развлечет и одновременно обучит любви обласканных государыней голубков. Смешно обряженным, по замыслу фаворита, во французские костюмы прошлого века Васе и карлице было приказано спрятаться за большой пирамидой фруктов. С первыми звуками оркестра началась бесовская потеха. Нелепо размахивая руками, карлики выбежали из-за укрытия и со страстными стонами стали тянуться друг к другу безобразными лицами, изображая влюбленных. Грубое представление, которое с самого начала претило Васе, было встречено ледяным молчанием. Чтобы раззадорить публику, карлица распустила корсаж на дряблой груди, Вася потянулся к штанам. Публика продолжала молчать. Даже сам устроитель зрелища казался разочарованным. Что касается белобрысой Анны и ее ничем не приметного мужа, так они не то что смеяться, но и за столом не хотели сидеть, им не терпелось поскорее уйти. Но разве не этого добивались – деликатно подтолкнуть парочку к спальне, где они предадутся радостям плоти во имя рождения наследника? Однако царица отвергла столь, казалось бы, утешительное для нее толкование. Не дождавшись, пока виночерпий наполнит бокалы сладким вином во здравие молодых, она, не скрывая досады, разогнала гостей, а потом и сама в сопровождении Бирона отправилась на свою половину.

Глубоко опечаленный, что не смог порадовать свою благодетельницу, Вася ночью добрался до этажа шутов, где и стал терпеливо дожидаться утра, чтобы поведать Пузырю о своих неудачах. Пузырь его утешил. По его мнению, вчерашний провал не стоило принимать всерьез. Возможно, их представление с намеками на любовные утехи новобрачных показалось молодоженам скучным. В их возрасте они уже и сами умели ласкаться. Об этом ему рассказала горничная Анны Леопольдовны, которая переменяла простыни новобрачным и, конечно же, лучше других знала о том, что творилось за запертой дверью.

Положение Бирона изменялось день ото дня к худшему. В царскую спальню его теперь допускали не более трех, а то и двух раз в неделю. Ходили слухи, что после короткого перемирия Ее Величество вновь начала его попрекать Натальей Сенявской, а на днях пригласила родителей этой красотки, чтобы вместе с ними решить участь паршивой овцы. Если верить Замятину, который по своим обязанностям постоянно находился в приемной царицы, отец и мать Натальи Сенявской вышли из кабинета в слезах. Не загадывая ничего наперед, Пузырь тем не менее полагал, что надвигается новая буря.

Однако для Васи, равно как и для остальных шутов, вся следующая неделя прошла без каких-либо потрясений, спокойно. И вдруг 28 августа, во время завтрака, явился посыльный с запиской для Васи, скрепленной, как всегда, личной печатью императрицы: «Приказываю шуту Васе явиться ко мне этим днем в четыре часа с четвертью пополудни для особо важного дела».

Вася показал Пузырю грозное послание.

– Что-то царица придумала в этот раз? – вздохнул он.

– Положись на нее! Ее Величество всегда умела чудесить! – ответил Пузырь. – Я даже думаю, что по этой части она могла бы одна заменить целый штат шутов.

– К сожалению, ее чудачества не всегда бывают веселыми.

– Так же как наши! Не ломай себе, Вася, голову, а готовься!

– К чему?

– Ко всему! – ответил Пузырь, дружески хлопнув приятеля по спине.

Напутствие Пузыря помогло Васе дождаться приема. Он смиренно предстал перед государыней. Все тот же подчеркнуто строгий церемониал от порога, тот же запах мускуса, та же украшенная бронзой мебель из красного дерева, парадные портреты на стенах и огромный, заваленный разным бумажным хламом рабочий стол, за которым сидела все та же немолодая женщина, ожиревшая, грузная, с хищным взглядом. Но на этот раз за ее спиной не стоял на страже Бирон и от Ее Величества веяло холодом. Без фаворита она казалась еще неприступней. В неопределенной улыбке императрицы Вася почуял опасность. Он насторожился, вспомнив, как круто она расправляется с беззащитными – чем беззащитней, тем круче. Царица быстро щелкала крышкой табакерки, открывая и закрывая попеременно, верный знак – Ее Величество думает. Торжественную тишину кабинета нарушал только этот легкий клик-клак замка. Внезапно царица заговорила, с холодным лицом обратилась к шуту.

– Я думала о тебе, – строго сказала она. – Двадцать пять лет – ответственный возраст в жизни мужчины. Нельзя бесконечно жить одному. Пора заводить семью. Я и невесту уже приглядела, достойную тебя женщину из моего окружения.

С первых торжественных слов этой якобы материнской заботы о нем Вася понял, что царицу вновь обуяла безумная страсть женить людей против воли. Ей показалось мало бросить свою племянницу в объятия захудалого принца, которого юная девушка не любила. Союз, отмеченный с такой пышностью, воодушевил государыню. Она, видно, хочет превзойти самое себя в деле устройства неравных браков и теперь принялась за шутов, благо те были рядом. Вася молчал, ожидая со страхом, когда она нанесет последний удар. Он слишком хорошо знал, что забота царицы могла быть страшнее мести.

– Почему ты не спросишь у меня про невесту? Неужели не хочешь знать, кто она, как зовут? – спросила Анна Иоанновна, скрывая за добродушной улыбкой насмешку.

Выведенный из оцепенения, Вася в отчаянии пролепетал:

– Хочу, Ваше Величество! Конечно, хочу! Кто она?

– Ну что ж, тогда радуйся! Настоящее сокровище даю тебе в жены, Наталью Сенявскую!

Такого удара Вася не ожидал. В голове молнией вспыхнуло постыдное приключение бывшей фрейлины с Иоганном Бироном. Ее Величество, видимо, спохватилась, что не до конца наказала виновных, и теперь, наверстывая упущенное, мстит обоим доступным ей способом. Всея Руси самодержица, пользуясь безграничной властью, разве могла она устоять перед искушением подсунуть в постель сопернице вместо некогда ею обласканного видного фаворита безобразного карлика, одного вида которого было достаточно, чтобы женщина скинула. В стране, где церковь заодно с непомерной властью монарха, блажь царицы – закон, с ужасом подумал Вася. Значит, ни он, ни Наталья не смогут воспротивиться нежеланному браку. Возможно, только почтительное ходатайство обеих семей могло еще поколебать государыню. Вася твердо решил завтра же сообщить отцу о новых замыслах императрицы. А пока ему оставалось одно: поблагодарить Ее Величество за то участие, которое она принимает в устройстве его личной жизни.

– Замечательная новость, Ваше Величество, – пробормотал он. – Не знаю, как и благодарить за подобную милость!

– Замечательная, – согласилась царица. – Ты получаешь от меня превосходный подарок. Наталья красавица и одарит счастьем любого, кто будет с ней нежен и уважителен… Однако не чрезмерно!

Похоже, эта поправка к списку достоинств Натальи Сенявской втайне порадовала Анну Иоанновну. Она улыбалась злой холодной улыбкой, смакуя сладко-горькое блюдо, которое сама приготовила.

– Приходи в следующее воскресенье! Обсудим все подробно.

Царица вызвала звонком камердинера, с тем чтобы тот проводил шута.

На следующий день после бессонной ночи Вася не стал дожидаться отца, а, воспользовавшись теми двумя часами свободного времени, которые каждодневно полагались шутам, побежал домой, чтобы рассказать своим близким о том, что замыслила государыня. Пастухов и Евдокия слушали, раскрыв рты, безмерно радуясь привалившему счастью. Радовались и благодарили Васю. Можно было подумать, что он оказал им большую услугу, заинтересовав царицу своей холостой особой. Они ликовали, а Вася со страхом думал о том, что предстоящая свадьба лишь усугубит в нем чувство неполноценности, а Наталью повергнет в отчаяние. Евдокия особенно веселилась:

– Небось и во сне-то не виделось, что обнимешь такую красавицу. Теперь будет чем хвастаться на пирушках: лучшую из лучших отхватил!

– А чем Наталья похвастается, когда я разденусь?

– Женщина любит и уважает мужчину не за красивую внешность, – ответствовала Евдокия со знанием дела.

– Вот именно! – презрительно пробурчал Пастухов. – С нее достаточно, чтобы муж ее любил и был умным, степенным, порядочным человеком.

– И у тебя все это есть! – воскликнула Евдокия.

Вася усмехнулся:

– Попытаюсь убедить в том Наталью при нашей встрече в постели.

Его окинуло жарким стыдом: он осмелился вслух высказать то, о чем думал со страхом ночами. Вася представил, как он, неловкий калека, ощущая свое ничтожество, тянет с мольбой руки к обнаженному телу женщины, которая подавляет своей красотой.

– Во всяком случае, я знаю родителей Натальи с неплохой стороны, – сказал Пастухов. – Добрые люди нашего круга и наших взглядов. Завтра-послезавтра зайду к ним узнать, извещены ли они и как полагают действовать.

– Постарайся особо выведать, что думает об этом Наталья, – попросил Вася.

– Хорошо! Хотя это не так важно. Коли будет что-нибудь новое, я дам тебе знать.

Через три дня Вася вновь объявился на Мойке, в доме отца.

– Ты встречался с ними? – спросил он с порога.

– Конечно! Я собирался тебя известить.

– Им сказали уже?

– В то же самое время, как и тебе.

– А Наталье?

– Ей тоже сообщили.

– И что она?

– А чего ты ждешь? У нее, как и у тебя, нет выбора. К тому же в ее положении не пристало спорить с царицей. Что до ее родителей, то они в восторге: им обещано из царских угодий соседнее с ними поместье с землей и крестьянами. Они давно на него зарились. Да ты, наверное, знаешь, то, что неподалеку от Павловска. Глядишь, и нас за нашу покорность пожалуют лесом и озером, которые примыкают к нашей деревне.

– Получается, все довольны, – сказал Вася, сдерживая негодование.

– Люди бывают рады и меньшему, – заметила Евдокия.

– Все довольны, – не обращая внимания на Евдокию, продолжал Вася. – Вот только у главных участников забыли спросить!

– И чего ты так убиваешься? Я же тебе сказал – Наталья согласна.

– Согласна или смирилась?

– Это одно и то же, сынок! Все браки поначалу хромают. Со временем разум берет вверх, и дело налаживается. Даже если мужа с женой поначалу и не тянуло друг к другу, все кончается тем, что они приходят к согласию и начинают дружно делать детей. Погляди вокруг: не далее как в прошлом месяце Анна Леопольдовна, повинуясь своей тетушке, нашей высокочтимой царице, вышла замуж за принца Антона, а ведь, казалось, любила другого и долго плакала перед свадьбой. А теперь исполняет свой долг, как все жены, и, может, уже понесла. Ее чествуют, уважают… Какой пример для Натальи! Знамение свыше! Само провидение указует вам путь!

– Все правильно, отец! Но если принц не совсем красавец, то он хотя бы не карлик!

– Перестань себя этим терзать, – возмутилась Евдокия. – У вас тоже все устроится к лучшему.

– Неплохо бы известить об этом Наталью! Где-то она сейчас?

– В их родовой деревеньке неподалеку от Павловска, в Верховом, – сказал Пастухов.

– Когда мы с ней встретимся?

– Как только царица даст знать. Думаю, что долго ждать не придется. Да ты вроде бы уже ее видел.

– И не раз, во дворце, но только издалека. Она была среди фрейлин.

– А тебе не терпится поскорее остаться с ней наедине! – игриво заметила Евдокия.

– Мне не терпится посмотреть на ее лицо, когда она увидит такого, как я, карлика.

Евдокия не выдержала:

– Ну, снова запричитал! Можно подумать, что мы тебя отправляем на виселицу!

– Что подумала бы ты о моем отце, если бы он, будучи скрюченным недомерком, заставил тебя лечь с ним в постель?

– Подумала бы, что у него, кроме тела, есть еще и душа.

Вася раздраженно повел плечами. Чувствуя, что перестаралась, желая исправиться, Евдокия некстати добавила:

– Положись на Наталью. Уж если такой почтенный человек, как Бирон, отличил ее среди прочих, значит, она достойная женщина.

Услышав вновь про злополучное приключение Натальи, Вася почувствовал еще большее отвращение и к своему жалкому телу карлика, и к своей судьбе приживальщика. От стыда перехватило дыхание. Он вспомнил такие, казалось бы, правильные слова апостола Павла. Неужели с тех пор, как святой человек возвестил язычникам о смирении, о любви к Богу и ближнему, в отношениях людей и власти ничего не менялось? Однако, если верить Священному Писанию, истинно верующий мог всегда уповать на чудо. Может быть, Наталья увидит его не таким страшным выродком, коим слывет он среди людей и каким сам себя видит в зеркале, а разглядит в нем каким-то чудом человека доброго, верного, любящего? Может быть, Евдокия права, советуя положиться на присущий женщинам дар видеть в мужчине лучшее? Желание выстоять было таким сильным, что ему захотелось тут же поблагодарить Евдокию за добрый совет, равно как и отца за его терпение в спорах.

Простившись с ними, он возвратился к себе на этаж шутов в таком приподнятом настроении, словно свадьба, от которой он еще какое-то время назад хотел любой ценой отвертеться, была его самым заветным желанием. Он спал беспробудно всю ночь. Впервые и долго снилась Наталья. Она страстно ему отдавалась. Насытившись, отдыхали рядом. После ласк и взаимных клятв он вдруг почувствовал, что превратился в богатыря, рослого, красивого, смелого, а Наталья, напротив, стала маленькой и безобразной. Но такой он любил ее еще больше.