"На запад от солнца" - читать интересную книгу автора (Пенгборн Эдгар)

3

То был рассвет: видение, встающее из тьмы. Все голоса леса слились в одну мелодию, могучим крещендо встречая новый день. Пол наблюдал, как листва меняет цвета и оттенки — от черного к серому, и затем к дивному красновато-зеленому, в котором зеленого все-таки было больше. Деревья были старыми, кряжистыми, их могучие стволы имели зеленую или пурпурно-коричневую окраску. По мере того, как светлело, стало возможным различить, что являют собой призраки в самых дальних затененных местах. Это оказались деревья с густыми кронами и белыми стволами, напоминающими незабвенные березы Нью-Хемпшира. Под ногами Пол чувствовал слой перегноя, который, возможно, образовывался здесь тысячу лет. Пол нагнулся и поковырял почву ножом. Его действия извлекли на свет белого червяка, который принялся извиваться, словно в предсмертных конвульсиях.

Повсюду в изобилии росли лианы с фиолетовыми и пурпурными листьями. Они карабкались наверх по своим растительным собратьям в жадном стремлении получить побольше солнечных лучей. Пол ощутил в них немую жестокость, всепобеждающую страсть к неограниченному росту. Забавно, что именно их гибкие и прочные плети, похоже, спасли шлюпку, не дав ей разбиться.

За ночь гравитация Люцифера стала привычной. Крепко сбитое тело Пола приняло новые условия и нашло в них источник новых удовольствий, ибо они наконец востребовали те силы, что копились в Поле тридцать семь лет. Тридцать семь лет — и восхитительное ощущение собственной силы и молодости!

Один из тихих, но настойчивых голосов был совсем близко. Пол обошел вокруг шлюпки, где все еще спали Райт и Дороти. Левое крыло, отделившись от корпуса, расщепило соседнее дерево, засыпав все вокруг ветками. Голос исходил от коричневой шишки, которая свисала вниз головой в двадцати футах от земли. Тело существа было не больше, чем у воробья. Крылья были сложены, как у летучей мыши. Под взглядом Пола оно расправило крылья, потрепыхало ими и успокоилось. Голова и уши напоминали мышиные, шея была длинная, с наростом у основания. Горло пульсировало при каждом крике. У ног Пола лежало нечто, похожее на гнездо иволги, прикрепленное к суку, который был отломан от дерева. Из гнезда выпали три малыша. Один не был покалечен, но все три были мертвы — уродливые безволосые создания. «Простите нас… за наше первое деяние на Люцифере». Существо-родитель опять задергало крыльями, когда Пол взял в руки одного из малышей.

Однако пронзительный плач крылатой зверушки над разоренным гнездом не был тем, который они с Дороти слышали в ночи. Тот плач все еще продолжался, когда Пол выскользнул из шлюпки, чтобы встретить рассвет, но к настоящему моменту уже умолк — и Пол не заметил, когда именно. Тот плач был совсем другим и явно очень далеким…

Пол постарался осмотреть мертвых детенышей, как его учил Сирс Олифант. Два были безнадежно искалечены. Пол выкопал ямку в перегное, опустил их туда и засыпал землей, размышляя над человеческими странностями. Что заставило его совершить это действие, которое ничего не значило в глазах безутешного существа, наблюдающего за ним с дерева? Третьего зверька вместе с гнездом Пол отнес ко входу в шлюпку — там было светлее.

Семь пальцев передней конечности с натянутой между ними перепонкой образовывали крыло. Пальцы задних конечностей делились следующим образом: на трех крепилось крыло, четыре оставшихся срослись в крошечную ступню, на которой имелись присоски. Пол покачал на ладони маленькое тельце, вспоминая историю, которую рассказал Райт, когда они еще только садились в шлюпку на корабле. Капитан Дженсен, когда они с Райтом попивали шерри в космопорту в ожидании старта, попытался взглянуть на их предприятие с точки зрения вечности. Он сказал тогда, что ему нравятся философские аспекты конвертора «Арго» — куда его собственное тело отправилось так неожиданно скоро после этого разговора. Спустя одиннадцать лет Райт прокомментировал слова покойного капитана таким образом: «Любая жизнь есть по сути каннибализм, будь она сколь угодно великодушной. Мы и по сей день едим динозавров». Он говорил что-то еще, но Пол не запомнил. Итак, люди одиннадцать лет летели сквозь пространство, прилетели и убили трех детенышей. «Но мы же не замышляли зла…»

Возможно, большая часть человеческих поступков за последние тысячелетия была совершена без злого умысла.

Из шлюпки выбрался Райт. Он скверно отдохнул, и все его тело затекло.

— Доброе утро, док. Позвольте вам представить Enigma Luciferensis.

— Luciferensis — неподходящее определение. Здесь все Luciferensis, включая наших потомков, о которых говорила Дот. Так что тут…

— Мертвый детеныш. Наше падение разрушило гнездо и убило зверьков.

Райт потрогал гнездо.

— Прекрасно сделано. Листья, склеенные специально выделенным веществом.

Он перевел взгляд на Пола и с дотошностью врача поинтересовался:

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

Вдруг крылатая тень описала круг над головой Пола, спикировала ему на предплечье и неуклюже пробежалась до ладони. Пол ощутил касание присосок на лапках существа. Оно бережно ухватило ртом мертвое тельце и улетело прочь.

— Я вспоминал ваши слова о жизни, которая пожирает жизнь, и не задумывается о втором законе термодинамики… Доброе утро, мадам.

— Что я пропустила?

Дороти появилась в тот миг, когда крылатое создание как раз улетало.

— Возможность поближе познакомиться с люциферианской летучей мышью. Мне кажется, что то большое летучее существо, которое я видел в полете рядом со шлюпкой, имело такое же строение, как эта крошка. А вот птиц я здесь пока не видел.

Дороти повисла на его руке.

— Ни одного разнесчастного воробышка?

— Увы, моя радость. Забудь о воробышках.

Райт рассматривал компас.

— Луг находится в той стороне.

Пол пропустил его слова мимо ушей. Сейчас его куда больше интересовало тепло доверчиво прижавшегося к нему женского тела. Райт добавил:

— Но сначала завтрак.

Он вскрыл пищевой рацион и буркнул:

— Тридцать дней есть вот это?! Обезвоженное сено многолетней давности!

— Вы мне больше всего нравитесь, когда выходите из себя, док, сказала Дороти. — Я думаю, нам скоро придется попробовать местную еду.

— Угм-гм. Но ни тебя, ни Энн не будет в числе первых подопытных кроликов.

Дороти удивилась.

— Почему? Мой желудок переварит что угодно!

— На Люцифере только две женщины. Вы — наш ценный капитал. — Райт усмехнулся набитым ртом. — Я главный, помнишь? Мужчины будут тянуть жребий, кто испытает на себе здешнюю пищу.

Дороти была серьезна.

— Я не буду спорить. Так сложилось, что…

Она заглянула в гнездо.

— Бедняжки выстелили его шерстью. Надо полагать, своей собственной.

— Что именно «так сложилось», милая?

— Ну… Это снадобье одиннадцатилетней выдержки делает вид, что оно кофе. Мы можем развести костер? По-моему, дров вокруг хватает.

Дым от веток имел приятный аромат. Воздух становился все теплее, не теряя свежести.

— Ну вот, я пролил кофе на рубашку, — сказал Райт.

Дороти попробовала напиток.

— Брр!.. Так вот, я хотела вам сказать, что так сложилось, что я, кажется, на шестой или седьмой неделе беременности.

— На шестой…

Райт аккуратно поставил алюминиевую чашку вверх дном. Пол пробормотал:

— Так вот что было у тебя на уме…

В ее взгляде он прочел нечто древнее, первичное, более глубокое, чем мысль. То была словно бы даже не часть Дороти, а некая сила, движущая и ею, и им самим, и всеми остальными. И тремя миллиардами людей Земли, и крошечным скорбящим существом, которое улетело в лес.

— Да, мой Адам. Я хотела сказать тебе раньше, но у нас было слишком много более неотложных дел.

— Еще до того, как мы вышли на орбиту, ты представляла себе, что мы высадимся… и останемся здесь…

Дороти улыбнулась.

— Конечно, нет, Пол. Мне просто хотелось иметь ребенка. Я бы родила его на корабле. Федерация сказала «нет», но…

Пол постепенно начал осознавать.

— Но ты сказала «да».

Дороти прижалась к нему. Она больше не улыбалась.

— Я сказала «да»…

Лесная почва глушила шаги. В воздухе еще сохранилась некоторая часть утренней прохлады. Пол шел первым, за ним Дороти, а идущий последним Райт оставлял зарубки на стволах деревьев. Пол часто останавливался и оглядывался назад, чтобы запомнить, как будет выглядеть то или иное место, если они будут возвращаться к шлюпке. Когда он остановился в третий раз, шлюпки уже не было видно. Лишь деревья, неотличимые друг от друга, да разбросанная тут и там молодая поросль, тянущаяся из тени к животворному свету. Здесь, в глубине леса, не было кустарникового подлеска. Идти было легко, небольшой помехой были только пурпурные лианы, свисающие кое-где между деревьев. Пол высматривал, не появится ли впереди просвет.

На шлюпке осталось все их имущество, не считая одежды, которая была на них, двух винтовок, трех пистолетов, трех ножей и трех запечатанных рационов. Поврежденную дверь нельзя было закрыть на замок. Чтобы ограбить шлюпку, живым существам Люцифера потребуется лишь немного сообразительности — столько, чтобы разгадать механизм скольжения двери вбок. До сих пор люди видели только таких живых существ, как ночной едок листьев, маленькие летуны, белый червяк, и вот теперь по дороге им встретились несколько робких десятиногов, которые поспешно удрали от них по теплой земле да мошки, танцующие в столбах солнечного света.

Очень тихо Райт произнес:

— Стойте.

Пол вскинул винтовку и повернулся. В лесу ничего не изменилось. Райт опустил руку, поднятую в предупредительном жесте.

— Я почти разглядел его. Я ничего не слышал, но у меня было чувство, что за нами наблюдают. Может, мне просто показалось. Пойдемте. И давайте не торопиться.

«Мы могли бы заторопиться», — подумал Пол. — «Могли бы ускорить шаг, даже поглядывая на компас. Потом еще ускорить шаг. Потом побежать сломя голову, не разбирая дороги. Но мы этого не сделаем…»

Ничто в этой неведомой земле не могло иметь верную или неверную форму; люди попросту не знали, какая форма верна. Здесь не было знакомых берез или сосен. Трое людей остановились рядом с лианой новой разновидности, привольно разросшейся в том месте, куда прореха в сплетении ветвей, образующих лесную крышу, пропускала больше света. Здесь на земле виднелись отпечатки копыт, похожие на отпечатки копыт свиньи. Вырытые из земли и разбросанные клубни носили следы зубов. Дороти понюхала один клубень.

— Картофель с чесноком для папочки.

Пол сунул в карман образец.

— Люциферу, конечно, все равно, но все же — который час, док? спросила Дороти.

— Мои часы говорят, что мы шли пятнадцать минут. А кажется дольше. Я еще раз заметил того, кто за нами наблюдает, — добавил Райт. — Опять краем глаза. Существо покрыто серым мехом. На лице мех белый, и белые пятна разбросаны по всему телу. Семь-восемь футов ростом, контуры тела человеческие. Может быть, нам удастся избежать неприятностей, если только мы не потревожим его.

— Или не забредем на территорию, где он не желал бы нас видеть.

— Именно так, Пол.

— Человеческие контуры тела, — повторила Дороти. — Насколько человеческие?

— Весьма. Держится прямо. Большая голова… О, слышите?

Все услышали зовущий их голос Энн. В той стороне, откуда донесся ее голос, было ощутимо светлее, и это указывало на то, что они почти добрались до края леса.

— Пока не отвечайте… Не нужно внезапного шума.

Дороти шепнула, приблизившись к Полу:

— Я не хочу пока говорить остальным о ребенке.

Эти слова внезапно сделали реальной опасность, идущую за ними по пятам. Настолько ошеломляюще реальной, что Пол даже отвернулся от манящей синевы впереди, чтобы взглянуть на Дороти.

И он заметил — позади Райта, среди стволов деревьев, хоть оно и скрылось тотчас же, — не все существо целиком, нет, но несколько деталей его облика. Черное ухо, покрытую белым мехом щеку, сверкнувший зеленый глаз — без белка, как кошачий. Но синева впереди была близка.

Опушка леса представляла собой непроходимое сплетение молодой поросли. Растущие деревца отталкивали друг друга, каждое стараясь получить от солнца золотую монетку для себя.

— Берегите лица, — пропыхтел Райт. — Листья могут быть ядовитыми.

Наконец они выбрались на красно-зеленый луг, где серебряно сверкала неповрежденная шлюпка, где их ждали надежные друзья и простор озера, которое сегодня почему-то оказалось не синим, а белым. Нос шлюпки прятался под нависающими ветками деревьев. Встретившая их Энн была бледной и с трудом держалась на ногах, но в ее серых глазах при виде Дороти вспыхнула радость. Женщины тотчас отошли в сторонку и принялись шептаться. Толстяк Сирс, улыбаясь, приветствовал Пола, Райта и Дороти. Его улыбка была исполнена решимости. Эд Спирмен шагнул вперед с видом командира, по обыкновению настороженный. Райт спросил:

— Сколько времени вы провели на открытом воздухе?

— Час, — нетерпеливо ответил Эд. — Ночью мы не выходили. В шлюпке не оказалось ничего, чтобы провести тест воздуха, так что не было смысла ждать. Вы…

— В порядке. — Райт смотрел в сторону озера, где над водой парило на коричневых крыльях какое-то существо. — Кто это?

— Черт его знает. Птица, или кто-нибудь еще. Белое на озере — это дохлая рыба. То ли корабль взорвался под водой, то ли их убило ударной волной. Счетчик Гейгера показывает, что вода не радиоактивна. Мы еще не обследовали луг, ждали вас.

На юге луг сливался с горизонтом — двадцать миль луга, вспомнил Пол карту, прежде чем джунгли снова возобладают над ним. Неподалеку струйки дыма подымались прямо из травы.

— Покинутые костры? Мы спугнули…

— Возможно, — сказал Спирмен. — Но пока мы не видели никого живого, кроме этих птиц.

— Крылья у них, как у летучих мышей, — заметил Сирс Олифант. — Надо полагать, млекопитающие… ну, конечно! Не бывает птиц, покрытых шерстью. Заявляю со всей ответственностью, как таксономист.

Спирмен пожал плечами.

— Давайте перейдем к более насущным проблемам. Какие у вас были потери, Пол?

— Сама шлюпка. Оба крыла отломились, радио не работает. Мы не смогли закрыть дверь на замок…

Ландшафт был совсем земным. Высокая трава с метелками красноватых семян на зеленых стеблях, похожая на овес. Озеро было окаймлено полоской белого песка, и лишь неподалеку от них джунгли подступали к самой воде. Над травой жужжали насекомые, издалека неотличимые от пчел, ос, мух. Высоко в небе какое-то крылатое существо без устали кружило, расправив крылья. А в десяти-пятнадцати милях к западу поднимались скругленные временем холмы, скорее зеленоватые, нежели синеватые в дымке. Рисуя их, нужно будет добавить фиолетовый оттенок, подумал Пол. Тем временем он продолжал говорить:

— Конечно, мы можем использовать чарльсайт с поврежденной шлюпки. Тогда оставшейся шлюпке должно хватить горючего еще на двадцать часов полета. У нас достаточно оружия и патронов, чтобы продержаться, пока мы научимся пользоваться луком и стрелами. По крайней мере, мне так кажется.

— Пол, не надо… — пробормотала Энн.

— Что? — Спирмен был недоволен. — Да, здесь ты, пожалуй, прав. Хотя это все достаточно трудно осознать. Ну ладно, теперь нам следует устроить что-то вроде лагеря.

Райт начал:

— Нужно выяснить, какие живые существа…

— Да, разумеется…

— Док, мы должны сперва устроить лагерь, и только потом сможем исследовать что бы то ни было. Лагерь будет здесь, на открытом месте. Вы что-нибудь заметили в лесу?

— За нами кто-то шел. Кто-то, отдаленно напоминающий человека…

— Значит, лагерь непременно должен быть на открытом месте.

— Ты уверен, Эд? — Райт смотрел вдаль, где в воздухе парило существо на крыльях, подобных крыльям летучей мыши.

Спирмен непонимающе уставился на него.

— Мы же не можем довериться незнакомому лесу!

— Да нет, я говорю о том, что сначала надо обследовать окрестности. Тебе плохо, Энн?

— Нет, ничего, — отозвалась она, переводя взгляд с Райта на Спирмена и мучительно стараясь решить, кто из них лидер. — Просто чувствую себя немного не в своей тарелке, док.

— Ну, это понятно. — Райт взял винтовку. — Я пойду посмотреть на ближайший дымок. Пойдем со мной, Пол. Или ты, Эд. Один из вас должен остаться здесь.

Спирмен с непроницаемым лицом прислонился к шлюпке.

— Пол может пойти, если хочет. Я считаю, что это напрасный риск и потеря времени.

Пол несколько мгновений смотрел на него, испуганный не столько этим человеком, к которому от так и не смог почувствовать настоящую симпатию, сколько взаимным непониманием между ними — барьером отчуждения, который ощущался почти физически. «Неужели первое утро нового мира должно было начаться с разъединения?..» Пол взял свою винтовку и последовал за Райтом в высокую шепчущую траву.