"Блатной фольклор" - читать интересную книгу автора (Шандриков Владимир)

48. Баллада о граненом стакане

Здесь меня попросили исполнить что-нибудь из того, что раньше я пел на тему алкоголя… Но я не буду, зачем? Потому что я вот написал новую песню… Сейчас существует масса информации о вреде алкоголя, вот… Это плакаты всевозможные, лекции и там по телевидению, по радио, в газетах и так далее. Везде. Ну и я, в том числе, включился в это международное движение. У нас, конечно, пьют люди тоже… За рубежом больше, у нас меньше. Но у нас тоже пьют. И я написал песню «Баллада о граненом стакане». Ну я не стану расшифровывать, потому что обо всем этом сказано в песне. Все мы пьем, все мы любим… Иногда любим надолго, иногда — временно. Но, так или иначе, временное проходит, остается постоянное… Вот одним из таких постоянств является истина, которую я вывел для себя в результате размышлений над граненым стаканом. Итак, «Баллада о граненом стакане».


Порой, свои седины теребя, Браня судьбу — разбитое корыто, Скулим душой о прошлом пережитом, Несбывшимся, утраченном, забытом, Ругая водку, бабу и себя. На деле ж мы рабы своих привычек. Кто врал и крал, и даже убивал — На вид всегда — прозрачны, как кристалл. У нас и самооправданий арсенал, Как у хорошего домушника отмычек! Нам стал отдушиной угарный ресторан, В котором все плывет и все двоится, И человек, он сам себя боится, Ему с того и хочется напиться, И оттого в руке дрожит стакан. Да от того ль душа у нас болит И к ближнему бываем так жестоки, И так жадны до вдовушек и водки, Что средь толпы мы часто одиноки, Друзей надежных ощущая дефицит. Официант! Еще мне двести грамм! И закусил я истиной на ужин, Я ею сыт и весь обезоружен, Что никому на свете я не нужен, И вся то честь мне по истраченным рублям. А коли так — качусь в тартарары. Желаю фарцам — что б вам удавиться! Цыпленка мне и паюсной икры! И наплевать на люстры и ковры! Хочу я просто-напросто напиться. Пусть кто-то скажет: «Пьяница и мот!», Я не обижусь этим наговорам, Уж лучше спать в канаве под забором Чем быть насквозь дешевым крохобором, Сквалыгой быть мне с детства не идет. Что «Жигули», хрусталь — все пустота! Они, увы, имеют свойство биться. Кто их имеет — крепко спать боится. А мне немного хочется забыться, В стране так жизнь предательски трудна! Вот подошел ко мне официант И так он мне трагически вздыхает… По харе видно, падла, обсчитает! Ему всю жизнь немного не хватает. Лакей во фраке, но он все-таки не франт! А что до баб — ругай их, хоть убей! Они проспятся и останутся как были. И мне не жаль истраченных рублей, Они ж — законный подоходный для блядей. Зря, что ли, красились и тени наводили?! Чувихе — что? Ей надобно комфорт. Я на такси последний рубль трачу. Гони коня, ямщик, в аэропорт! Ведь пьянка, как и блядство, это спорт! Где все без сдачи, только так и не иначе! Мы в ночь-полночь за кровные свои Найдем себе отравы, были б гроши! Ты не смотри, что я уже хороший, А ну, живей расшнурывай калоши! Я так соскучился в постели по любви! Давай дружить телами, впопыхах. Кокетство брось! Да скинь ты это платье! Свет не туши и, чур, не надо плакать! На улице и так сегодня слякоть, И так всю жизнь с похмелья, как впотьмах! Расклад простой по утру, как всегда Чувихи след простыл, ее уж нету, Исчез пиджак, в нем были сигареты. Пришел сосед, мы скинулись на «Экстру», И, слава Богу, в кране есть вода! «А где ж мораль?», — спросил я у Ивана. Он счастлив, черт, в осиновых дровах! Без джинсов он и не при «Жигулях», Сказал, что дело вовсе не в рублях, Мораль — на дне граненого стакана. Блядьми и водкой жизнь свою губя, Зря мы скулим о прошлом пережитом, И надо быть последним паразитом, Чтоб не понять умом своим запитым: Всю жизнь в долгу мы сами у себя, Всю жизнь в долгу мы сами у себя…