"Звездная пыль" - читать интересную книгу автора (Райан Нэн)

Глава 6

Валентина обнаружила деньги в тот же день. Она была уверена, что их оставил Киркленд Трент, но не понимала зачем. Озадаченная, Валентина подумала было спросить его, но потом отказалась от этого намерения и быстро пришла к собственному обоснованию данного факта.

Деньги взять надо, иначе с какой стати Трент стал бы оставлять их у нее в столе. Поэтому с наступлением субботы Валентина сделала то, что любит делать каждая женщина, – стала тратить деньги. Она накупила всяческой одежды. Просторные яркие свитеры. Плиссированные, твидовые, вельветовые и габардиновые юбки. Кричащие платья из тафты, вельвета и фланели. Зимнее пальто из темно-фиолетовой шерсти, отороченное по краям золотыми заклепками. Закрытые туфли и красные босоножки на каблуках. Сумки, шляпки и перчатки. Духи, губную помаду, тушь и пудру.

Когда у нее остались последние пятьдесят долларов, она направилась в магазин Неймана Маркуса. Мисс Джонс обратилась к стройной служащей с пренебрежительным выражением на лице и попросила ее показать тонкое женское белье.

Холодные глаза женщины переметнулись с румяного лица Валентины на многочисленные пакеты у нее в руках – от Лемера, Вирджинии Дэ и Пенни. Она сделала некое движение головой, словно отмахивалась от надоедливой мухи.

– Дорогуша, если вам нужны новые хлопковые брючки, то магазин фирмы «Си» расположен всего лишь…

– Дорогуша, – оборвала ее Валентина, – я пришла купить самый дорогой бюстгальтер и трусики, которые есть в вашем магазине, и могу заплатить за это больше, чем ты зарабатываешь за месяц. Так что давай открывай!

Испуганно захлопав глазами, служащая толкнула дверь, отскочила, нервно закашлялась и промолвила:

– Пожалуйста, следуйте за мной.

С тех пор прошло две недели и четыре дня. Секретарша Трента зашла в приемную и сообщила Валентине, что босс вызывает ее к себе. Девушка улыбнулась.

– Мне еще надо закончить одно маленькое дело, Бетти, – спокойно промолвила она. – Пожалуйста, скажи мистеру Тренту, что я буду у него через пятнадцать минут.

Валентина открыла нижний ящик стола, достала сумочку и белый пакет с сияющими золотом буквами «Нейман Маркус». Взяв вещи, она не спеша направилась в женскую комнату, закрыла за собой дверь, разделась и достала из сумочки мочалку, хранившуюся там уже больше двух недель. Намочила мочалку в горячей воде и стала мыться. Тихо напевая, она придирчиво рассматривала свое отражение в зеркале над раковиной. Посвежевшая от водной процедуры, Валентина открыла пакет от Неймана Маркуса и достала тончайший кружевной бюстгальтер небесно-голубого цвета, втиснула в него свои полные груди, потом надела голубые кружевные трусики. Выбросила старое нижнее белье в корзину для мусора, быстро оделась и направилась в кабинет босса.

– Вы хотели видеть меня, мистер Трент?

– Закройте дверь, мисс Джонс. – Холодный тон Киркленда Трента не оставлял никаких шансов.

Валентина почувствовала безнадежность своей затеи. Она, наверное, сошла с ума, возомнив, что сможет расшевелить этого человека. Как глупо было с ее стороны поверить, будто эти деньги не что иное, как предоплата за право обладания ею.

Чувствуя ужасное расстройство, но и какое-то непонятное влечение, она слегка поклонилась и осторожно подошла к нему. Властное лицо Трента выражало явное недовольство, и она поняла, что ее ближайшее будущее находится в его холеных руках. Осознание этого факта и пугало, и возбуждало одновременно.

Валентина села в кресло, стараясь смотреть прямо в голубые глаза Трента. Тот сразу перешел к делу:

– Вы украли пятьсот долларов, мисс Джонс. Я лично положил конверт с деньгами в ящик вашего стола. Вы ведь не будете оспаривать, что взяли его? – В голосе Трента сквозил гнев.

– Да, я взяла деньги, мистер Трент, – в замешательстве ответила Валентина.

Она почувствовала себя маленькой и беззащитной, потому что сидела напротив одного из самых влиятельных мужчин Далласа. Что он может с ней сделать? Выгнать из «Блубоннет»? Посадить в тюрьму? Отправить назад в долину Рио-Гранде? Или, что еще хуже, депортировать назад в Мехико? Валентина вспотела.

– Я так и думал, мисс Джонс, – окатил ее ледяным взглядом босс. – Вы каждый день носили новые платья и туфли, которые купили на мои деньги.

– Я могу вернуть их и…

– Ношеная одежда возврату не подлежит, мисс Джонс, – напомнил он ей.

И вдруг, забыв о своем страхе, Валентина рассердилась и вздернула подбородок.

– Тогда непонятно, почему вы ждали две недели, чтобы спросить меня о деньгах. Если бы вы сказали о них раньше, я бы вернула товар.

Такое заявление несколько обескуражило президента компании. Он прокашлялся.

– Мы уходим от темы, мисс Джонс. Вы – воровка, а я не могу позволить нечистым на руку людям работать в «Блубоннет». Я скажу своей секретарше, чтобы вам дали двухнедельное выходное пособие, и будем считать этот инцидент исчерпанным. Уверен, что вы сможете найти себе новое место…

Он выгоняет ее! Будь он проклят!

Или теперь, или никогда! Валентина перевела дух, облизнула губы и насмешливо произнесла:

– Не хотите ли взглянуть, что я еще купила на ваши пятьсот долларов?

– Думаю, что нет, не хочу, я…

– Вы увидите это, – перебила его Валентина, вставая с кресла.

Киркленд Трент не мигая смотрел на нее, пока она медленно поднимала юбку. Его небольшие голубые глаза округлились и стали похожи на серебряные доллары, лицо покраснело, а стоячий белый воротничок рубашки внезапно оказался слишком тесным.

Валентине захотелось громко рассмеяться, но она сдержалась. Подняв юбку до самой талии, она удерживала ее в таком положении достаточно долго, чтобы ошеломленный зритель мог хорошенько рассмотреть все – от мягкой округлости живота до темного треугольничка между бедрами.

– Видите эти трусики, мистер Трент? Это вы купили их для меня в магазине Неймана Маркуса. Разве они не красивы?

– Они… это вы красивы, прекрасны, – с трудом вымолвил Трент, и капельки пота выступили на его тонких усах и блестящем лбу.

– Вы можете взять их назад! – Она стала медленно покачивать своими роскошными бедрами и, зацепив большими пальцами эластичный поясок, стянула трусики вниз, а вместе с ними опустилась и ее широкая серая юбка. Валентина покрутила трусики на указательном пальце и, тихо засмеявшись, положила их на его макушку. Трент производил впечатление человека, ослепленного вспышкой молнии.

– Ну вот, теперь они целиком ваши, мистер Трент, – продолжала между тем Валентина. – Надевались только один раз, да и то минут на десять.

Она стояла рядом с боссом и улыбалась ему.

Киркленд Трент медленно убрал трусики со своей блестящей лысины и бросил их на пушистый ковер.

– Мисс Джонс, я не уволю вас, если вы… если вы…

– Что, мистер Трент? – Валентина прижала свои ладони к его пухлым щекам.

– Позволите мне еще раз взглянуть на вас, – сказал он извиняющимся голосом.

Валентина никогда не видела столь возбужденного мужчину. Лысая голова Трента была прижата к спинке высокого кожаного кресла, а руки так плотно уцепились за подлокотники, что побелели костяшки пальцев. Она удивилась, что смогла довести до такого состояния этого человека.

Валентина легко забралась на огромный стол красного дерева. Со свойственной молодости проворностью вскочила на ноги и стояла, улыбающаяся, опустив руки на бедра. Загипнотизированный Киркленд Трент с благоговением уставился на нее, едва сохраняя способность дышать.

Она не стала его долго томить и снова подняла юбку до талии. Затем расставила ноги, толчком отодвинув документы и бумаги в сторону, и застыла в такой позе, опьяненная вновь обретенной силой.

– Валентина, – умоляюще пролепетал Трент, – я дам вам еще пятьсот долларов, если вы спуститесь и позволите мне прикоснуться к вам.

Она обольстительно согнула колени и присела прямо перед ним, по-прежнему держа юбку выше талии. Киркленд Трент наклонился поближе, нервно поглаживая усы, его бисерные голубые глаза были прикованы к восхитительной женской плоти. От страстного желания у него закружилась голова. Его вдруг пронзила мимолетная мысль, что за все двадцать лет совместной жизни у него с женой никогда не было такого великолепного и непристойного момента, как этот.

– Валентина, Валентина, – хрипло шептал он, в то время как его нетерпеливая рука тянулась к маленькой тайне, которую Валентина так беззастенчиво выставляла напоказ.

Валентина заметила, как вздыбились его дорогие фланелевые брюки. Она закрыла глаза и лениво подумала, что ласкающие ее пальцы Трента не так уж неприятны ей.

Она вдруг почувствовала неведомое ей прежде странное ощущение, заставившее ее трепетать. Прямо за высоким креслом Трента в незашторенное окно было видно, как медленно опускается корзина с двумя мужчинами в белых комбинезонах. Первой реакцией Валентины было желание закричать. Но прежде чем крик успел вырваться у нее изо рта, это желание пропало. На лицах мойщиков окон появилось вожделение, которое еще больше распалило ее.

Тихо застонав, она импульсивно сжала руками лысую голову босса и повернула ее к своему лицу.

– Мистер Трент, любите меня!

– Да, да, – задохнулся он, вскочил и дрожащими руками стал нащупывать молнию брюк.

Извиваясь под неистовыми толчками Киркленда Трента, Валентина внезапно обнаружила секрет интимной близости, которая доставляет ей удовольствие.

Это – сила.

Трент был могущественным пожилым человеком, и любовь у него в кабинете, который олицетворял это могущество, оказалась невероятно возбуждающей.

– Валентина, Валентина, – тяжело дышал Киркленд Трент, застегивая брюки, – я дам тебе пятьсот долларов сегодня. Выпишу чек, и ты сможешь…

– Не надо. – Она уселась на столе, скромно одернув юбку. – Я не хочу пятьсот долларов, мистер Трент. Правда, не хочу.

И она действительно не хотела денег. Валентина хотела получить нечто более ценное.

Сладко улыбнувшись боссу, она добавила:

– Я только хочу получить мои красивые кружевные трусики, которые купила у Неймана Маркуса. У меня раньше никогда не было ничего от Неймана Маркуса, и я…

– О мое дорогое дитя! – воскликнул Трент, ловко поднимая трусики с ковра. – Конечно, ты можешь надеть их. Теперь у тебя будет множество красивых вещей от Неймана. Это я тебе обещаю.

Валентина прижала трусики к своей груди и посмотрела в восхищенные глаза Трента.

– Вам не надо покупать для меня никаких вещей.

– Старческая причуда, Валентина. Разреши мне, пожалуйста, сделать это. – Усталый и счастливый, Трент снова опустился в кресло.

– Я разрешу, если… – Валентина замолчала, наклонив голову.

– Если что, Валентина? Скажи мне, сладкая.

Она застенчиво протянула Тренту руку. Он крепко сжал ее. Валентина посмотрела на него и прошептала:

– Если вы пообещаете любить меня еще раз здесь, в вашем кабинете.

– О Боже! – прохрипел Трент.

Валентине хватило трех месяцев, чтобы убедить Киркленда Трента жениться на ней. Горячие встречи в послеобеденное время в кабинете Трента превратили его жизнь в сплошное удовольствие, и когда Валентина неожиданно отказалась от них, он был в отчаянии.

– Но почему, сладкая? Что я сделал не так? – недоумевал Трент. – Я подарю тебе новую шубу. Автомобиль. Что захочешь!

Валентина раздраженно замотала рыжей головой.

– Нет! Вам нужно только мое тело, а до меня вам дела нет. Не надо.

– Но это не так. Валентина, дорогая, я схожу от тебя с ума.

– Тогда женитесь на мне.

– На тебе?

– На мне.

– Но я не могу… я… я… – бормотал Трент.

– Почему не можете?

– Потому что я… я никогда…

– Если вы не женитесь на мне, – угрожающе прервала его Валентина, – то я выйду в эту дверь, и вы никогда больше не увидите меня, мистер Киркленд Трент.

Она развернулась и зашагала к выходу.

– Подожди! – услышала она голос Трента.

Валентина остановилась. Трент так и не увидел торжествующего выражения на ее лице, как и она не увидела его явного замешательства.

– Мы сегодня поедем в Ардмо и поженимся, – сказал Трент напряженным голосом. – В Оклахоме не надо ждать результатов анализа крови.

Валентина бросилась в распростертые объятия босса.

– О мистер Трент, я буду вам хорошей и преданной женой!

И она была именно такой.

Валентина так увлеклась своей новой ролью жены очень уважаемого и влиятельного человека, что баловала Трента, ухаживала за ним и была рядом все двадцать четыре часа в сутки. Она сказала мужу, что не хотела бы оставлять работу в «Блубоннет», а, наоборот, желает научиться бизнесу. Трент был в восторге: Нелли никогда не выказывала ни малейшего интереса к индустрии грампластинок. Киркленд Трент сразу же перевел своего старшего вице-президента из кабинета, расположенного по соседству, в другое помещение. Потом пригласил лучшего дизайнера Далласа, чтобы он превратил комнату в очаровательную женскую епархию для его юной жены.

Новоиспеченная миссис Трент была вне себя от радости. Сначала муж разрешил ей присутствовать на важных совещаниях с начальниками отделов. Валентина внимательно прислушивалась к дискуссиям и аргументам относительно снижения издержек на рекламу, на упаковку, на продвижение товара и множества других проблем.

Сразу же у нее появились свои предложения. Опытные руководители компании и специалисты в области звукозаписи тактично их выслушивали и, как оказалось, не зря. Неохотно признавая, что некоторые идеи Валентины действительно конструктивны, они воплотили их в жизнь. Необразованная, но чрезвычайно способная, Валентина Перес Джонс Трент была прозорливой, энергичной и легко ориентировалась в переменчивой атмосфере принятия важных решений, торопливых деловых ленчей и дальних поездок главы компании.

Киркленд Трент открыл своей молодой жене не только секреты бизнеса. Он научил ее со вкусом одеваться. Валентина была потрясена, когда он выбросил ее новое пурпурное пальто с золотыми заклепками и ярко-красные босоножки на каблуках. Она-то считала, что это красивые, дорогие вещи. Трент заверил ее, что и в том, и в другом случае она ошибается.

Он повел ее в салон Неймана Маркуса. Сидя в роскошном темно-фиолетовом кресле в примерочной и потягивая виски «Чивас Ригал» из дорогого бокала, Трент наблюдал за своей молодой женой, когда она с увлечением примеряла самые красивые одежды из тех, какие только могли украсить ее созревшее тело.

Вкус у Киркленда Трента был безупречный. Он отдавал предпочтение живым цветам, дорогим тканям и новым моделям, поскольку совсем не желал, чтобы такой очаровательный ребенок, как Валентина, казался старше и умнее. У нее для этого еще будет достаточно времени, говорил Трент. Валентина слушала, понимала и стала одеваться лучше всех молодых леди в Далласе.

Киркленд Трент терпеливо учил ее ценить хорошие вещи. Благодаря ему она усвоила правила поведения в обществе: как пользоваться множеством столовых приборов за обеденным столом, как давать указания слугам, как разговаривать со сверстниками в гостиной, как устраивать пользующиеся успехом вечера.

Он познакомил ее с изысканной пищей, и Валентина теперь отдавала предпочтение нежному филе, а не гамбургеру, бельгийскому шоколаду, а не шоколаду «Бейби Рус», марочному вину, а не «Ар-Си-коле». Ей доставляли наслаждение длинные, ленивые выходные дни, когда можно было валяться на розовом бархатном кресле наверху, у себя в спальне, в изящной и эротичной ночной рубашке. В это время боготворящий Валентину Киркленд Трент сидел у ее ног. Счастливый, он отправлял прямо ей в рот дорогую русскую икру и подносил бокалы с искрящимся французским шампанским к ее пересохшим губам.

– Избалованная Клеопатра со своим верным рабом, – ласково шептал ей Киркленд Трент.

– Кто такая Клеопатра и что такое раб? – спрашивала его жена, широко раскрывая глаза.

Трент лишь смеялся в ответ, его круглый живот колыхался под мягкой домашней курткой.

– Дорогая, внизу огромная библиотека с сотнями книг. Может, после обеда ты захочешь выбрать себе что-нибудь?

Валентина пожала обнаженными плечами и потребовала еще икры.

– Трент, сегодня субботний вечер, и ты хорошо знаешь, что я всегда слушаю хит-парад по радио.

– Я послушаю его вместе с тобой, дорогая, – сказал Киркленд Трент. – Может, завтра вечером мы сходим вместе в библиотеку?

– Только при одном условии, – прищурилась Валентина.

– Что это за условие, дорогая?

– Ты возьмешь меня на выставку картин завтра вечером. Там будет играть «Потерянный уик-энд», а я восхищаюсь Рэем Миландом.

Они пошли на выставку. Трент брал Валентину с собой в любое место, куда ей хотелось пойти, брал и туда, куда приглашали только его одного. Трент заверил Валентину, что с его богатством и положением люди будут принимать их как мужа и жену, независимо от личного мнения по поводу этого брака.

– Ты увидишь, моя дорогая, рыженькая мексиканочка, что деньги и власть добавляют признания и респектабельности такому союзу, как наш.

Валентина пристально взглянула на мужа.

– Откуда ты узнал?

Лысый новобрачный поглаживал аккуратно подстриженные усы.

– Ты также увидишь, что с деньгами можно собрать практически любую интересующую тебя информацию.

– И что ты знаешь обо мне?

– Все, – признался Киркленд Трент. – Ты въехала в страну нелегально, оставив свою семью в цитрусовом поясе Техаса четыре года назад, когда тебе было четырнадцать. Иногда ты писала им, первое время посылала деньги, но вот уже больше года не имеешь с ними никакой связи. – Он улыбнулся и добавил: – Не смотри так обеспокоенно. За деньги можно также купить и молчание. Твое прошлое уже похоронено, дорогая. Если, конечно, ты не захочешь связаться со своими родственниками.

Валентина с улыбкой посмотрела на самодовольного мужа. Были кое-какие секреты, неподвластные даже его деньгам. Трент ничего не знал о фотографии, которую она хранила в своем бумажнике. Эту фотографию дала ей мать в тот день, когда она покидала дом.

На ней был запечатлен молодой человек с рыжими волосами и обаятельной улыбкой; на загорелой шее мужчины висели авиационные очки. Красивый американец английского происхождения, летчик сельскохозяйственной авиации был ее отцом. Она не знала имени своего отца и никогда никому не говорила о нем, в том числе Тренту. В памяти промелькнули картины ее несчастной жизни в долине Рио-Гранде, и она, подумав про себя, что ничто и никто не вправе подвергать опасности ее новую, славную жизнь среди богатства и великолепия, решительно сказала:

– Теперь, Трент, ты – моя единственная семья.

– Пусть так и будет.

Киркленд Трент по-прежнему сильно возбуждался от одного только вида жены и, к своему восхищению, обнаружил, что по крайней мере в спальне она может кое-чему поучить и его. Ему нравилось это. Валентина проделывала такое, о чем первая жена Трента даже никогда не слышала и была бы возмущена, если б он предложил ей попробовать сделать нечто похожее. Для Трента это был целый мир плотской радости. Благодаря очарованию Валентины он чувствовал себя как подросший молодой жеребец, был ненасытен и всегда хотел ее.

Когда через пять лет после свадьбы Киркленд Трент умер от обширного инфаркта у себя в кабинете, в то время как обнаженная Валентина восседала на нем верхом, она искренне горевала.

Это был такой приятный день! Они пришли, взявшись за руки, в отель «Адольфус» во время ленча. Потягивали вино и говорили о предстоящей встрече с группой семейных адвокатов. Трент взял Валентину за руку и, глядя ей в глаза, сказал:

– Я все завещаю тебе. Адвокаты должны успеть подготовить завещание к встрече на следующей неделе.

В середине дня они возвратились в офис сытые и довольные.

– Трент, дорогой, который час? – спросила Валентина, когда они, лениво зевая, входили в его кабинет.

Киркленд поднял руку, отодвинул манжету рубашки и посмотрел на массивные золотые часы с платиновым циферблатом.

– Сейчас без десяти три, дорогая.

– Хорошо, – сказала Валентина улыбаясь. – Квартет Стампса Бакстера и их менеджер не появятся здесь раньше половины четвертого. – И стала расстегивать свою темно-фиолетовую шелковую блузку.

Через пару минут оба были полностью раздеты.

– Где ты хочешь, дорогая? – спросил шестидесятисемилетний Киркленд Трент, привыкший к тому, что им командовала его двадцатитрехлетняя жена.

– М-м-м, – задумалась Валентина, – почему бы тебе не лечь на пол, Трент, а я сяду на тебя верхом.

Валентина извивалась, дергалась и кричала, пока наконец не обмякла на груди мужа, безвольно лежавшего на спине, и, тяжело дыша, пробормотала:

– Боже мой, Трент… Трент, Трент? О Боже, Трент, Трент!