"Постоянная должность" - читать интересную книгу автора (Азимов Айзек)

ГЛАВА 1

Луис Брэйд, старший преподаватель химии, снял очки и медленно протер их платком, специально предназначенным для этой процедуры. Затем он посмотрел на двойное отображение — по одному в каждой линзе — своего худощавого лица, которое из-за вогнутости стекол казалось круглым. Ничего не переменилось, подумал он: волосы такие же темные, как и три часа назад, морщинки у глаз, обычные для человека в сорок два года, больше их не стало.

Он снова надел очки, оглядел лабораторию и глубоко задумался. Почему какие-то следы должны остаться именно теперь? Ведь смерть присутствует здесь каждый день, каждое мгновение. Она таится в любой из этих коричневых стеклянных банок с реактивами, тесно уставленных на полках.

Брэйд вздохнул. Рассеянные аспиранты в силу привычки и впрямь обращаются с этими реактивами, как с обычной солью: кое-как высыпают порошки на бумагу. Проливают или расплескивают растворы на лабораторные столы, а потом смахивают или стирают бумажной салфеткой. Нередко капли и крошки смерти небрежно сдвигают в сторону, чтобы освободить место для бутерброда. Из химического стакана, в котором только что находилась смерть, едва прополоскав его, пьют апельсиновый сок.

В ящиках лабораторных столов стоят пятилитровые бутыли с сильными кислотами, включая серную. Небрежное обращение с ними может навсегда изуродовать. В углу разместились баллоны со сжатым газом, одни длиной сантиметров в тридцать, другие почти в рост человека. Если пренебречь элементарными мерами предосторожности, то любой из баллонов либо взорвется со страшной силой, либо станет коварно, исподтишка отравлять организм человека.

Смерть присутствует здесь во всех видах, и никто не обращает на это внимания. Привыкли. И вдруг происходит то, что случилось сегодня…

Брэйд зашел в свою лабораторию три часа назад. Реакция окисления, которую он проводил, шла как обычно. Из недавно замененного баллона в систему медленно поступал кислород. Брэйду нужно было только взглянуть на установку и сразу же поехать домой, чтобы ровно в пять часов встретиться со старым Кэпом Энсоном.

У него вошло в привычку прощаться с теми аспирантами, которые оставались в лабораториях, когда он уходил из университета. Кроме того, ему нужно было взять немного титрованного децимолярного раствора соляной кислоты, а точно титрованные реагенты имелись только у Ральфа Ньюфелда.

Войдя в лабораторию Ньюфелда, Брэйд увидел Ральфа, сидевшего спиной к двери, привалившись к внутренней облицовке вытяжного шкафа.

Брэйд нахмурился. Для такого старательного аспиранта, как Ньюфелд, поза была необычной. Проводя эксперимент в вытяжном шкафу, химик всегда опускает между собой и кипящими реагентами подвижную раму с защитным стеклом, чтобы воспламеняющиеся ядовитые газы отводились вентилятором в вытяжную трубу.

Было странно видеть, что рама поднята, а экспериментатор склонил голову на руку внутри шкафа.

— Ральф! — окликнул его Брэйд и подошел к аспиранту. Шаги профессора были неслышны: в лаборатории пол покрыт прессованной пробкой, чтобы случайно упавший сосуд не разбился. Он прикоснулся к Ньюфелду. Тело покачнулось. С неожиданной энергией Брэйд повернул к себе голову Ральфа, заглянул в лицо. Белокурые, коротко подстриженные волосы, как обычно, мелкими кудрями спадали на лоб. Глаза смотрели на Брэйда стеклянным взглядом из-под полуоткрытых век. Это была смерть. Чуткое обоняние химика уловило остатки характерного запаха миндаля.

С трудом прокашлявшись, Брэйд позвонил на медицинский факультет, находившийся в трех кварталах от химического. Почти обычным голосом он позвал к телефону доктора Шалтера и попросил его срочно прийти. Затем позвонил в полицию. После этого Брэйд набрал номер декана факультета, но оказалось, что профессор Артур Литтлби ушел из университета еще до ленча. На всякий случай Брэйд сообщил секретарше декана о том, что произошло, и попросил ее пока никому об этом не говорить.

Затем он снова прошел в свою лабораторию, перекрыл кислород, открыл установку и снял нагревшийся кожух термостата. Пусть реакция прекратится: сейчас это не имело уже никакого значения. Невидящим взглядом он обвел манометры на кислородном баллоне, пытаясь разобраться в их показаниях, но так ничего и не понял.

Окруженный гнетущей тишиной, Брэйд медленно вернулся в лабораторию Ральфа, запер дверь на задвижку и сел ждать.

Когда доктор Айвен Шалтер, преподаватель медицинского факультета, тихонько постучал в дверь, Брэйд впустил его. Шалтеру потребовалось немного времени на осмотр тела. Заключение было кратким:

— Умер часа два назад. Цианид…

Брэйд кивнул:

— Я так и думал.

Шалтер откинул седые волосы со лба, лицо его было блестящим от пота.

— Да, — сказал он, — поднимется шум. И должно же это было случиться именно с ним!

— Вы знаете… знали его? — спросил Брэйд.

— Встречался. Он брал книги из медицинской библиотеки и не возвращал их. Приходилось посылать к нему на дом библиотекарей, чтобы забрать нужную мне книгу. Одну из девушек он своим хамским поведением буквально довел до слез. Но теперь, думаю, это уже не имеет значения.

Шалтер ушел.

Врач, приехавший с полицейскими, установил тот же диагноз, сделал несколько кратких записей и сразу же исчез. Были сделаны снимки с трех точек, а затем то, что было Ньюфелдом, завернули в простыню и унесли.

Остался только коренастый детектив в штатском, Джек Доуни. Его полные щеки свисали, в голосе слышались басовые ноты.

Он повторил: «Ральф Ньюфелд», — тщательно записал имя и фамилию, а затем показал написанное Брэйду, чтобы не было ошибки.

— Есть у него какие-нибудь близкие родственники, с которыми мы могли бы связаться? — спросил Доуни.

— У него есть мать. В канцелярии должен быть адрес.

— Мы проверим. Как это случилось, профессор? Вы понимаете, это нужно только для проформы.

— Я не знаю. Я его нашел таким, каким вы его видели.

— У него были неприятности с занятиями?

— Нет, он продвигался успешно. Вы думаете о самоубийстве?

— Иногда используют в этих целях цианид.

— Зачем же ставить эксперимент, если решил покончить с собой?

Доуни подозрительно оглядел лабораторию.

— Скажите, профессор, по-вашему, это несчастный случай? — Он обвел рукой химикаты. — Все это не по моей части.

— Это мог быть несчастный случай, — ответил Брэйд. — Мог быть. Ральф проводил эксперименты. Он должен был растворять ацетат натрия в реакционной смеси…

— Стоп, стоп! Какого натрия?

Брэйд терпеливо разъяснил, и Доуни так же терпеливо все занес в свою записную книжку.

Брэйд продолжал:

— Смесь поддерживается на точке кипения и в определенный момент, после добавления ацетата, окисляется. В результате образуется уксусная кислота.

— Уксусная кислота ядовита?

— Не очень. Это уксус. Вернее то, что придает уксусу его запах. Уксусная кислота пахнет, как уксус. Но, видимо, Ральф взял цианистый натрий вместо ацетата натрия.

— А что, они с виду одинаковые?

— Посмотрите сами. — Брэйд снял с полки две коричневые банки.

В одной был цианистый натрий, в другой — ацетат натрия. На обеих наклейки с формулами. Только на банке с цианистым натрием красными буквами написано: «Яд».

Брэйд отвернул крышку каждой банки, и Доуни осторожно заглянул в ту и другую. Затем он спросил:

— Значит, эти банки стоят рядышком на полке?

— Да, в алфавитном порядке.

— А цианид вы отдельно не запираете?

— Нет! — Брэйду надоело отвечать каждый раз так, чтобы не попасть в силки детектива.

Доуни нахмурился.

— Вы влипли, профессор. Если родственники этого парня заявят о халатности, то юристам вашего университета придется изрядно попотеть.

Брэйд отрицательно покачал головой:

— Ничего подобного. Половина реагентов, то есть химикатов, которые вы видите на полках, ядовиты. Химики знают об этом и обращаются с ними осторожно. Вы ведь знаете, что ваш револьвер заряжен, однако без нужды на курок не нажимаете.

— Может быть, это и касается настоящих химиков, но ведь это был всего лишь студент.

— Нет, не студент. Ральф получил степень бакалавра, то есть окончил университет, четыре года назад. После этого он готовился к защите докторской диссертации. Он вполне мог работать без постороннего вмешательства. Так работают все наши аспиранты. Более того, они наблюдают за работой студентов в студенческих лабораториях.

— Он работал здесь один?

— Нет, мы выделяем одну лабораторию для двух аспирантов. Напарником Ньюфелда был Грегори Симпсон.

— Он был здесь сегодня?

— Нет. В четверг Симпсон занимается со студентами. Здесь, во всяком случае, в этой лаборатории, он не появлялся.

— Значит, этот парень, Ральф Ньюфелд, был один?

— Да.

— Ньюфелд был хорошим работником? — спросил Доуни.

— Великолепным.

— Как же он совершил такую ошибку? Ведь если он случайно взял цианид натрия и не почувствовал при этом запаха уксуса, то, очевидно, сразу же отошел бы от вытяжного шкафа.

Лицо детектива было столь же невыразительным, как и минуту назад, оно ничуть не изменилось. Но Брэйд нахмурился.

— Конечно, отсутствие запаха уксуса могло сыграть решающее значение. Когда подкисляется раствор цианистого натрия, образуется цианистый водород. Этот газ очень ядовит.

— Это та штука, — спросил Доуни, — которую используют в газовых камерах в наших западных штатах?

— Да. Они подкисляют цианид и получают газ. Ральф работал в шкафу, оснащенном вентилятором, который удалял большинство паров, но все равно он обнаружил бы уксусный запах.

— Гм…

— Вместо того, чтобы убежать, он, видимо, решил сильнее принюхаться. Правда, никакой химик не станет принюхиваться к парам, если не знает, что именно он нюхает, или пока не предпримет мер предосторожности. Но, мне кажется, Ральф был застигнут врасплох и потерял бдительность.

— Вы считаете, что, пытаясь распознать запах уксуса, он всунул голову в шкаф и сделал полный вдох?

— Видимо, так. Когда я вошел сюда, его голова была внутри шкафа.

— Скажите, профессор, можно мне закурить, или все это заведение взорвется, как динамитный склад?

— Сейчас здесь курить безопасно.

Доуни с видимым удовольствием закурил сигару и сказал:

— Давайте, профессор, приведем наши соображения в порядок. Итак, парень хочет использовать а-це-тат натрия — видите, я уже говорю как профессионал, но ему это не удается. Он берет не ту банку с полки. Вот так…

Доуни взял банку с цианистым натрием с полки и осторожно повертел ее.

— Он взял эту банку, а потом что он сделал? Отсыпал немного?

— Он должен был взять немного химиката шпателем, маленькой металлической лопаткой, и взвесить в миниатюрном сосуде.

— Ну хорошо. Он что-то делает, — Доуни поставил банку с реагентом около шкафа, — и на этом дело кончается?

— Очевидно, так.

— Все совпадает с тем, что вы увидели, когда вошли в лабораторию Вы не заметили ничего необычного?

Брэйду показалось, что глаза детектива как-то особенно блеснули, но он отнес это за счет обострившегося воображения. Он отрицательно покачал головой:

— Нет. А вы?

Детектив пожал плечами, провел указательным пальцем по своим редеющим волосам и глубокомысленно произнес:

— Несчастные случаи происходят всюду…

Он закрыл свою маленькую записную книжку и положил во внутренний карман пиджака.

— Мы можем всегда найти вас здесь, профессор, если нам понадобится что-нибудь уточнить?

— Конечно.

— Ну тогда все. И разрешите мне, профессор, как постороннему, все же посоветовать вам держать цианид всегда запертым.

— Я буду иметь это в виду, — дипломатично ответил Брэйд. — Да, кстати! У Ральфа был ключ от лаборатории. Не могли бы вы вернуть его, если он вам не нужен для каких-либо особых целей?

— Конечно. Будьте осторожны, профессор! Внимательно читайте наклейки на всех этих банках, не путайте их!

— Постараюсь, — сказал Брэйд.

И Брэйд снова остался один в лаборатории, Он подумал о своей жене. Дорис, конечно, волнуется. Она ожидала его рано, так как Кэп Энсон должен был прийти в пять часов.

Господи, с беспокойством подумал Брэйд, Энсон обязательно воспримет это как тяжкое оскорбление. Но ведь ничего же нельзя было сделать!

Брэйд взглянул на часы. Почти семь, а ему еще надо побыть здесь. Он опустил пыльные жалюзи и включил лампы дневного света на потолке. Вечерние занятия еще не начались, и в здании никого не было. Толпа любопытных, собравшаяся тотчас после прибытия полиции, разошлась.

Это было кстати. Брэйду необходимо было остаться одному. Ему еще нужно было кое-что проверить, быстро и в полном одиночестве.